Эрлик в тумане

25

— Вы точно не передумаете? — спросила Ева. В её руке был шприц с полупрозрачной розоватой жидкостью. Саар качнула головой и поморщилась от боли.

— Не передумаю. Сколько можно спрашивать.

Ева кивнула и ввела иглу в вену. Тело Саар начало наполняться энергией. По всем правилам после разморозки ей надо было отлежаться ещё пару дней — ускоренное восстановление могло вызвать проблемы, — но этих дней не было. Когда она очнулась, с момента нападения прошло пять суток, и счёт шёл на часы. Пространство между «Грифоном» и коконом сокращалось; корабль тянуло вверх по склону вместе с жидкостью. Постепенно он задирал нос, и ходить по нему становилось неудобно.

Всё её тело болело. Кости ломило, мышцы кололо так, словно они затекли. Но мозг, казалось, обрёл новую остроту. Она думала, вспоминала, анализировала. И теперь, помимо естественного желания выжить и перейти на другой корабль, ей двигало и другое стремление — месть. Никогда бы Саар не подумала, что способна на такое сильное чувство.

Лекарство Евы должно было придать ей много сил на коротком отрезке времени. Весь последний час они с Ганзоригом и Сверром разрабатывали план проникновения на «Эрлик». Каким бы ненадёжным и умозрительным он не казался, настала пора его осуществить.

Опираясь на руку Евы, Саар добралась до верхней палубы. На мониторе она уже видела, что происходит снаружи, однако взглянуть на это собственными глазами означало нечто иное.

«Грифон» находился в самом низу холма. Густая жидкость ползла вверх по склону и спиралью оборачивала кокон. Время от времени с его вершины срывались вытянутые бесформенные капли, улетали вверх и исчезали в кристаллическом тумане.

Как только Саар увидела цель, поддержка на наклонной палубе ей больше не требовалась. Она начала осторожно раскрывать кокон, попутно отмечая все те странности, что случились с ним в последние дни.

Тонкие коридоры в иных измерениях, отходившие от корабля ещё неделю назад, исчезли. Если не считать канала резонатора, теперь «Эрлик» был полностью изолирован. Скоро Саар приоткрыла кокон, но Ганзориг и Сверр не смогли бы добраться до корабля, подобно оборотню, опираясь на скользящую жидкость. Их план заключался в прокладке пространственного моста от «Эрлика» до «Грифона».

В других обстоятельствах это удалось бы ей без труда, но здесь скрученное пространство двигалось по сложным траекториям и было так сильно напряжено резонатором, что сделать нечто стабильное не представлялось возможным. Саар казалось, что в её руках — упругое тесто, которое пытается вырваться и принять привычную спиралевидную форму. На то, чтобы преодолеть неустойчивый тоннель, требовалось время, а Саар должна была удерживать его открытым.

— Живее, — процедила она. — У вас минута.

Длинный язык искривлённого пространства искажал оранжевый свет, смещая его к красному и фиолетовому и размывая пейзаж. Саар представляла, что они с «Эрликом» перетягивают большой полый канат, и корабль уверенно побеждает.

Кокон закрылся в ту же секунду, когда Ганзориг, бежавший последним, шагнул на палубу. У него не было времени отвлекаться на тоннель, да и мысль о том, что он находится в нескольких метрах от поверхности, вряд ли придала бы ему новых сил.

Поверхность палубы, некогда плоская, теперь щерилась провалами и острыми углами. Откуда-то вылезали фрагменты внутренней структуры — лестницы, трубы, даже участки кают. Из центра круглой антенны наверху прорастала вторая тарелка, повёрнутая перпендикулярно. Пейзаж был хаотичным и организованным, знакомым и незнакомым одновременно.

Обходя провалы и выступы, они добрались до входа. Искажения привели к тому, что в зависимости от угла зрения дверь выглядела и открытой, и закрытой. За открытой дверью виднелась косая лестница, которая перегораживала путь. Сверр толкнул ту, что выглядела закрытой, и они вошли внутрь. Пространство вокруг преломлялось, как отражения в горсти кристаллов. Через несколько минут они поняли, что заблудились. Знакомые фрагменты корабля перепутались и вели в разные места. Спускаясь по лестнице, можно было попасть наверх. Добравшись до площадки, мало затронутой искажениями, они остановились, чтобы выработать план действий, и там их нашла Тома.

Она возникла перед ними внезапно, выйдя из одной из граней, словно призрак, и была на него похожа, будто за эту неделю здесь прошло много лет.

— Кто здесь? — спросила она.

— Я и адмирал, — ответил Сверр, глядя на неё с подозрением.

— Идите за мной, я выведу вас в чистое место. — Она отступила назад, но оба колдуна не пошевелились. Тома вздохнула.

— Ладно, как хотите. Тогда попробую найти Кана.

— Ты не знаешь, где он? — спросил Ганзориг.

— Он где-то бегает, пытается поймать… — Тома пожала плечами, — не знаю, кого или что. Он говорит, пришельца.

Сверр и Ганзориг переглянулись.

— Хорошо, веди, — решил адмирал. Ждать они не могли.

Искажения образовывали лабиринт, но лабиринт стабильный, и путь по нему можно было найти или вычислить. Скоро Тома вывела их на палубу с лабораториями и аппаратной, где коридоры оставались целыми и невредимыми.

Там они встретили троих техников, поняв по выражению их лиц, насколько тут ждали спасателей.

Сверр нашёл свободную лабораторию, бросил на пол заклинание портала и посмотрел на Ганзорига. Никто не мог поручиться, что искажения корабля не повредят магический коридор. Нужен был доброволец для проверки.

Ганзориг взглянул на матросов. Он мог бы им приказать, но кто знает, что пришлось пережить этим людям за последние дни, да ещё в такой компании. Он не мог заставить их рисковать своей жизнью, только что подарив надежду на спасение.

Топот лап по железной лестнице возвестил о появлении оборотня. Тремя огромными прыжками он преодолел коридор и начал носиться между колдунами, словно огромный игривый кот. Матросы отошли подальше, не скрывая неприязни и страха. Внезапно оборотень сделал крутой разворот, прыгнул прямо в светящийся портал и исчез.

— Что ж, — сказал Сверр после паузы. — Будем считать, что мы не могли его остановить. — Он обернулся к матросам. — Где остальные? Гарет, Вальтер и …

— Мистер Брент, — подсказал Ганзориг имя четвёртого техника.

— Брент погиб, сэр. Убит. — Один из матросов многозначительно взглянул на Тому. — Физик тоже. Оборотень отнёс их тела в трюм.

— А Вальтер?

Все молчали.

— Ну хорошо, — сказал адмирал. — Сколько на корабле чистых мест?

— В основном вокруг аппаратной и внизу, где реакторный отсек, — ответил техник. — Несколько свободных участков на корме и в палубной надстройке.

— Маловато для всего экипажа, — заметил Сверр. — Если Саар не придумает, что со всем этим делать…

— Она придумает, — уверенно сказал Ганзориг. — Это существо не трогает важные части — реактор, резонатор, аппаратуру. Системы хоть и выглядят перепутанными, но продолжают работать. В данный момент меня беспокоит другое. — Он взглянул на техников, кучкой стоявших у выхода из лаборатории. Чуть поодаль прислонилась к стене Тома. — Я хочу получить ответ на свой вопрос. Где Вальтер?

Лекарства Евы едва хватило, чтобы добраться до медотсека. Саар рухнула на койку и закрыла глаза, пытаясь расслабиться и унять вернувшуюся боль. Но её оставили не только физические силы. Сейчас бы ей не удалось даже самое элементарное заклинание.

Так она лежала, не думая ни о чём, прислушиваясь к собственному организму, жаждущему восстановления и отдыха, пока по громкой связи до неё не донёсся радостный голос Мики.

— Внимание всему экипажу! — говорила она. — Часовая готовность к эвакуации! Часовая готовность к эвакуации!

«У них получилось, — подумала Саар. — И у меня».

Она попыталась встать, но так ослабла, что едва могла шевелиться. Медики занимались своими делами. Саар оставалось только лежать и дожидаться своей очереди.

В лаборатории что-то громко стукнуло, послышался удивлённый вскрик. Саар повернула голову, но увидела лишь Еву и распахнутую дверь.

Через секунду над койкой Саар вырос чёрный оборотень. Он поднялся на задние лапы и вернул себе человеческий облик. Лицо Кана озаряла улыбка. Он взял Саар за руку, и она словно обрела второе дыхание. Боль ушла, силы возвращались — по крайней мере, физические.

— Братья мне всё рассказали! Ты не успела восстановиться после страховки, но всё равно проложила мост. Ты всех спасла!

— Помоги мне встать. Мне нужно в каюту, — ответила Саар, сама с трудом сдерживая улыбку. Ей было приятно видеть его и слышать такие слова, особенно сейчас, когда она чувствовала себя старой развалиной.

Оборотень поднял её на руки и вынес из медотсека.

На корабле царило оживление. Добравшись до каюты, Кан опустил Саар на кровать и сел рядом, обняв за плечи.

— Чего ты хочешь? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Собрать твои вещи?

Саар молча указала на шкаф. Кан без особых церемоний покидал в сумку одежду, заглянул в душевую и снова вернулся к ней.

— На «Эрлике» сейчас тоже не очень, но всё-таки безопаснее, — сказал он. — К тому же, у меня есть для тебя подарок.

— Лучший подарок — его голова, — хрипло ответила Саар. На секунду её вновь охватила ненависть.

Он взял её руки в свои.

— Голова, — повторил он, — и остальные части. Он весь твой. Делай с ним, что хочешь.

Корабль тянуло выше; угол наклона приближался к двадцати градусам. Спустя час они отправились в аппаратную. Саар шла, взяв Кана под руку, но её ноги подгибались, а тело болело.

Аппаратная наполнялась людьми. По решению близнецов портальный выход был поставлен на месте экрана, который теперь исчез, открывая спрятанный за ним лифт на нижнюю палубу. Кан и Саар отошли к выключенным компьютерам Мики, наблюдая, как экипаж готовится к отбытию. Они заметили адмирала, который вернулся на «Грифон» и теперь что-то говорил братьям. Кан догадывался, о чём мог быть его рассказ.

А Саар смотрела на портал.

Его края начинали мерцать и переливаться всеми цветами радуги, образуя вертикальные маслянистые разводы пятнадцати-двадцати сантиметров в высоту. Стабильные порталы всегда светили ровно, одним цветом, но резонатор создавал в пространственной структуре такие напряжения, которые влияли даже на поля силы.

— Я бы очень советовала поторопиться, — вполголоса сказала Саар. — Иначе кому-то может сильно не повезти.

Братья хоть и были заняты разговором с Ганзоригом, но услышали её слова. Франц обратился к капитану Ормонду, тот взглянул на своего помощника с Кеплером на руках, и по его команде люди начали выстраиваться в импровизированную очередь.

Первыми корабль покинули люди Ормонда. После них в переливающийся круг ступил Юхан, затем Вайдиц. К границе портала приблизилась Ева, и в эту секунду Кеплер вдруг извернулся и с воплем вонзил когти в лицо помощника капитана. Тот вскрикнул, Ева обернулась, и радужные переливы портала начали гаснуть. Выход закрылся.

«Грифон» скрежетал и гудел. Приборы были отключены, температура на корабле быстро падала. В тусклом свете аварийного освещения Саар казалось, что на лицах близнецов блуждают слабые улыбки. Где сейчас их фамилиар?

— Можно было просто сказать, — наконец, произнёс капитан Ормонд, обращаясь к Кеплеру. Кот уже успокоился. Из царапин на щеке помощника сочилась кровь.

Смятенная Ева протянула руки, и он передал ей кота. Саар наблюдала за ними до тех пор, пока не осознала, что взгляды оставшихся теперь обращены к ней. Она вздохнула.

— Я попробую, — ответила она на их немой вопрос. — Но вам придётся выйти на палубу.

Близнецы молчали, и Саар посмотрела на Еву.

— У вас найдётся ещё лекарство?

— Конечно. Я сейчас приготовлю.

— Секунду! — Кан ухватил Саар под локоть, словно она уже собиралась наверх. — Даже если ты снова откроешь «Эрлик», сможешь сделать мост и удержать его, пока они будут по нему идти, как ты сама попадёшь на корабль?

— Это не твоя забота! — Саар попыталась стряхнуть с себя его руки. — Предлагаешь нам всем здесь оставаться?

— Чёрта с два! — Он развернул её лицом к себе. — Тебе отсюда не выбраться! Да что я говорю, ты вообще не проложишь этот мост! Посмотри на себя, ты же едва стоишь!

— А кому ещё этим заниматься? — Как ни слаба была Саар, сомнения в её способностях придали ей сил. — Я здесь именно для этого, это моя работа! И хватит мне перечить, Кан. У нас и так мало времени, а ты меня задерживаешь. По кораблю скоро будет не пройти, так что убери руки и дай мне заняться делом.

Кан действительно отпустил её, но не остался рядом, а подошёл к месту, где был портал.

— Стой, — сказал он Еве, собравшейся за стимулятором. — Это не понадобится.

Саар открыла рот, чтобы возразить упрямому оборотню, но в следующий миг её сковал холод.

По сравнению с ним прежняя температура казалась температурой комфорта. Стены покрывались инеем. Дышать стало больно. Саар казалось, что с каждым вдохом в лёгкие попадает всё меньше кислорода.

А потом с её глаз спала пелена. Аппаратная преображалась. Всё в ней неуловимо менялось. С предметов исчезали привычные покровы, которыми человеческий мозг маскировал настоящее. Потолок испещряли ледяные узоры, наросшие на концентрические круги грибка. В углах аппаратной иней покрывал сплетения причудливых нитей, похожих на толстую паутину. Она посмотрела на людей, и её охватил ужас.

«Вот она, — подумала Саар. — Вот здешняя реальность».

Даже те, кто побывал в камере восстановления, не были похожи на себя. От здоровых, крепких людей, садившихся на борт «Грифона» четыре месяца назад, не осталось и следа. Одни болезненно обрюзгли, как капитан Ормонд, походивший теперь на печальную гусеницу с обвисшими, изрытыми оспинами щеками. Другие, как Ева, превратились в тощих созданий с вылезшими волосами и белой, как у альбиносов, кожей. Никто не стоял прямо. Лица были усталыми и несчастными, глаза скрывались в чёрных тенях, погрузившись глубоко в череп.

Саар перевела взгляд на близнецов. Старая одежда висела на их костлявых плечах. Татуировки Джулиуса превратились в бесформенные тёмные пятна. Сам он походил на оголодавшего грифа. Волосы Франца выпали, кожу покрывали келоидные рубцы. В тусклом свете его рука на подлокотнике казалась обугленной.

Люди рассматривали друг друга, и на их лицах Саар замечала болезненное удивление, но не тому, во что их превратила аномалия, а тому, что они внезапно смогли это увидеть.

И был тот, кто им в этом помог. Раскрыв перед ними реальность, он раскрыл и себя.

Там, где минуту назад стоял оборотень, теперь была тень. Изгибаясь, тень доставала до потолка; существо было слишком высоким, чтобы стоять, не наклоняясь. Неверный свет редких ламп выхватывал серую грубую кожу и вертикальные выросты за спиной. Существо присело, и Саар увидела круглые чёрные глаза на безволосой гладкой голове.

Она знала, кто это. Пхуг, ископаемый вампир. Древнее племя, ушедшее под землю, туда, куда никогда не доберутся люди. Народ Саар знал их и предостерегал своих детей. Иногда пхуги их воровали.

— Фаннар, — негромко произнёс Джулиус в наступившей тишине. — Это честь для нас.

Тот, кого близнец назвал Фаннаром, чуть шевельнулся, и на его лицо упал тусклый свет ламп.

— Значит, он это имел в виду, когда говорил, что мы поймём, если ты решишь с нами пообщаться? — спросил Франц.

— Разумеется, нет, — ответил пхуг. Его низкий голос был неожиданно приятным на слух. — Нет нужды в полной трансформации. Я могу овладеть его телом в любой момент. Но аномалия трансформировала нас спонтанно… как, впрочем, и всех вас. — Он небрежно повёл рукой.

Саар вспомнила свой кошмар, когда Кан впервые напал на неё. Если бы она могла умереть, как обычные люди, сейчас было бы самое подходящее время.

— То есть с какого-то момента это был ты, — сказал Джулиус. — Мы надеялись с тобой поговорить.

— Вы всегда говорили со мной, разве нет? Просто мне было нечего сказать. До сих пор.

Фаннар опустился на четвереньки, став вдруг более естественным, и подошёл к лифту. Его огромные крылья чуть не задели Еву с замершим на её руках Кеплером, но она даже не шевельнулась.

— Я симбионт Кана, — продолжил пхуг. — Большую часть времени он неплохо справлялся. Если было слишком сложно, я мог взять управление на себя, и это не предполагало трансформации. Его тело прекрасно годилось для земных задач. Но не для этой. Даже если бы аномалия ничего не сделала, нам всё равно бы пришлось. — Он полуобернулся. — Прости, Саар. Мы оба сожалеем.

Пхуг с шумом распахнул крылья; их концы упёрлись в стены и потолок. Внезапно корабль начал дрожать, и Саар ухватилась за край стола. Пхуг ударил крыльями в стены, и «Грифон» раскрылся, как консервная банка. Верх его носовой части разошёлся во все стороны, словно распустившийся бутон. Саар увидела недалёкую вершину, на которую наматывалась жидкость и улетала в небеса, оранжевое зарево от горизонта до горизонта, кубы, шары, струны и арки, медленно перетекавшие друг в друга, иллюзорные формы, бесконечный ледяной туман, который освещал непрошеных гостей на изнанке вселенной.

— Я проложу вам мост, — сказал вампир. Он сложил крылья и обернулся. — Ведь вы за этим меня звали: чтобы я сделал что-то, чего не сможете вы. Это не упрёк, — сразу добавил он. — Сделка честная. Я бы сказал, вы дали мне больше, чем я — вам.

— Так ты остаёшься… — проговорил Джулиус, и в его голосе послышалось восхищение.

— Я не могу такое пропустить, — ответил Фаннар. — Из своего кокона вы ничего не узнаете. Какое-то время я смогу здесь находиться. Движение пространства неоднородно, вдали и выше от аттрактора ещё долго будут стабильные круговые течения. А потом, — он снова начал разворачиваться, — посмотрим.

Его крылья распростёрлись, и расстояние между коконом и носовой частью «Грифона» исчезло. Казалось, пхуг протянул руки, раскрыл кокон, взял кусок «Эрлика» и подтащил его прямо к отверстию. Перед ними возникла часть палубы, странно искривлённая, но настоящая.

Вампир отошёл к стене, пропуская людей. Ему даже не требовалось держать мост. То, что с таким трудом проделала Саар, Фаннар сотворил за несколько секунд без всяких усилий.

Первой на палубу «Эрлика» ступила Ева с Кеплером. За ней — Мика. К Саар подошёл помощник капитана, поднял её сумку и повесил на плечо. Она автоматически взяла его под руку и с трудом двинулась вперёд. Её била дрожь, но не от холода, который она давно перестала замечать. Проходя мимо вампира, ей хотелось исчезнуть, и она не знала, от чего — от ужаса, от стыда или от горя.

— Он просит прощения, — негромко повторил Фаннар. — Мы всё равно не смогли бы вернуть его тело. Такая трансформация — билет в один конец.

Саар нашла в себе силы посмотреть ему в глаза, но тут же отвернулась. Вместе с помощником она перешла на «Эрлик» и скрылась из виду, не оглядываясь.

Капитан Ормонд был намерен последним сойти с корабля и не собирался уступать это право близнецам. Ганзориг, удивлённый своему спокойствию и полный смешанных чувств, молча шагнул на «Эрлик» и остановился в ожидании братьев.

— Жаль, — сказал Джулиус вампиру. — Мы всё понимаем, даже завидуем, но жаль.

Фаннар оскалил зубы в улыбке.

— Вам тоже будет чем заняться, — он указал на торчащие из палубы части корабля. — Кроме того, моё присутствие для вас небезопасно. В гораздо большей степени, чем его.

Вместе с близнецами на корабль сошёл фамилиар, возникший неизвестно откуда. Его лицо было спокойным и безмятежным. За ними последовал капитан Ормонд. Ганзориг увидел, как пхуг вновь раскрывает крылья, чтобы расцепить корабли. Ещё секунда, и кокону вернулась прежняя цельность.

Они оказались в самой последней матрёшке и теперь могли только ждать.

Иллюзии вернулись: они больше не видел жутких обличий друг друга. С заклинанием портала Ганзориг спустился вниз. Здесь, в коконе, сила была стабильна, и внутренним порталам ничего не угрожало. Он без особого труда отыскал дорогу в лабиринте и вышел к экипажу у аппаратной.

— Потом, — ответил Ганзориг на вопросительный взгляд Сверра. Он кинул заклинание в прежней лаборатории и остался неподалёку, ожидая.

Первыми из портала выкатились близнецы. За ними вышла Саар. Ганзориг шагнул ей навстречу.

— Боюсь, вам придётся решить одну неприятную проблему, — сказал он, — и сделать это надо как можно скорее. Идёмте.

Они подошли к двери соседней лаборатории.

— Вы знаете, что Вальтер жив?

— Знаю, — ответила Саар. Сейчас ей было наплевать и на Вальтера, и на всех остальных. Ганзориг понимал её, а потому не стал ходить вокруг да около.

— Вам надо будет его убить.

Колдунья подняла на адмирала глаза.

— Что значит — надо?

— Увидите. Это акт милосердия, не мести. Приготовьтесь к тяжёлому зрелищу.

Он открыл дверь и отвернулся. То, что там было, он уже видел и больше не хотел на это смотреть.

Некоторые из стоявших неподалёку начали оборачиваться, почуяв запахи из лаборатории. Что-то толкнуло Ганзорига в плечо — Саар закрыла за собой дверь, и адмирал остался снаружи, как часовой, ожидая с тяжёлым, возрастающим нетерпением того движения силы, следа заклинания, которое остановило бы недельную агонию и отпустило Вальтера в небытие. Но время шло, и ничего не происходило. Ганзориг не хотел думать, зачем она медлит, что сейчас делает, почему не развеет его в прах. Паутина заклинаний, которые поддерживали в нём жизнь, ждала именно её. Наверное, Сверр мог бы обмануть эти заклятья, но и он, и Ганзориг, понимали — положить конец страданиям Вальтера предназначено не им. Он опустошённо наблюдал за экипажем, представляя вместо привычных масок измождённые, болезненные лица, и в голове его вертелась одна-единственная мысль: «Я хочу домой».