Эрлик в тумане

6

Вокруг него был океан. Он чувствовал его, даже лёжа на кровати у иллюминатора, выходящего в сторону аномалии. Корабль был огромен, океан спокоен, и всё же Ганзориг ощущал его как вечное непредсказуемое чудо, много лет назад раз и навсегда поселившееся в его сердце. Не открывая глаз, он мысленно потянулся к нему и ощутил его запах, движения, его игру и жизнь, его тайны, что скрывались в чёрной глубине. Однако разбудила адмирала не любимая стихия, а витавшие в комнате вкусные ароматы. Ганзориг приоткрыл глаза и увидел, что на столе дожидается завтрак — несколько закрытых колпаками блюд, коричневый глиняный чайник с коротким носиком и небольшая, уже наполненная чашка.

Поднявшись, он неторопливо привёл себя в порядок, предвкушая удовольствие от натуральной еды — не чета всей той синтетике, которой ему пришлось питаться, живя в одиночестве после смерти жены, — и в превосходном настроении сел за стол.

Когда он наслаждался чаем, в дверь негромко стукнули.

— Адмирал, это Фостер. Можно войти?

Ганзориг кивнул. Дверной замок щёлкнул, и Фостер вошёл в каюту, быстро закрыв за собой дверь. Ганзориг отметил его взволнованный вид.

— Все ждут вас, — сообщил Фостер. — Братья ввели группу в курс дела… в общих чертах… а теперь хотят вам кое-что показать, — он кивнул в сторону иллюминатора.

— Мистер Фостер, — адмирал поставил чашку на стол. — Есть какие-то сложности?

Фостер вздохнул.

— Да как вам сказать… У нас была идея, которая представлялась хорошей, но сейчас мне кажется, что она полностью провалилась.

— Какая идея? — Ганзориг сделал очередной глоток, не намереваясь никуда спешить, тем более к братьям Морган. Варавва Фостер отошёл от двери и сел на стул.

— Команда «Эрлика» состояла из военных и учёных, — сказал он. — Из лучших специалистов в своих областях. Но их знания и опыт, технологии, которыми они располагали, не помогли «Эрлику» оттуда выбраться. Сперва мы хотели послать в аномалию боевых магов, но потом передумали. Дело даже не в том, что аномалия закрыта от магического проникновения, и мы не знаем, есть ли там сила… «Эрлику» его военные маги ничем не помогли. И мы решили сделать нечто обратное.

Он замолчал.

— Послать туда юных фей с конкурса красоты? — спросил Ганзориг. Фостер скривился.

— Почти. Да. Юных фей.

Адмирал удивлённо приподнял брови.

— Братья говорили, что выбор у нас невелик. Пусть в команде будут военные — немного, чтобы не узурпировали власть. Пусть будут учёные. Но раз эта аномалия, так сказать, аномальна, колдуны, которые туда отправятся, должны быть несколько необычны даже для колдунов.

— Они случайно не себя имели в виду? — осведомился Ганзориг. К его удивлению, Фостер кивнул.

— Себя в первую очередь. Они-то туда рвутся с самого начала.

— Хорошо. И кого же вы нашли?

— Мы много кого нашли — два десятка человек с очень интересными способностями, — но в конечном итоге осталось всего четверо. Братья говорят, что это не силовая операция, а поход интеллекта.

— Ну, тогда им никто не нужен, — хмыкнул Ганзориг. — Пускай отправляются вдвоём.

Фостер выглядел подавленным, и Ганзориг решил больше над ним не подтрунивать.

— Варавва, расскажите мне о группе. Должен же я знать, кому читать лекции о Соседях. Какой уровень знаний они воспринимают?

— Боюсь, что у них очень разный уровень, — осторожно сказал Фостер. — Они вообще не легионеры. У большинства из них нет никакой специальной подготовки.

— Вы надеетесь меня поразить? Если у этих магов необычные способности, то именно они понадобятся братьям в аномалии, а совсем не принадлежность к Легиону. Вкратце, Варавва, что они умеют?

— У нас есть человек, который понимает все языки и иные способы коммуникации, доступные ему физически. У нас есть женщина, способная работать с пространством. — Ганзориг приподнял брови. — Есть девушка, читающая вероятности до трёхзначных величин…

Брови Ганзорига взлетели ещё выше.

— И есть пхуг, ископаемый вампир, — закончил Фостер. — Точнее, его сознание, которое делит одно тело с человеком.

Возникла долгая пауза.

— Погодите-погодите, — медленно проговорил адмирал. — Что-то я об этом слышал… о вампире, о ребёнке, какая-то запутанная история, касавшаяся одного из наших коллег…

— Так и есть, — энергично кивнул Фостер. — Это Кан, сын полковника Ди. Братья записали его вторым… точнее третьим, после себя.

Ганзориг вспомнил жутковатую историю о мальчике, которого отдали на воспитание пхугу, обитателю глубин земли и воды. Ганзориг видел морских вампиров и даже общался с некоторыми из тех, кто жил в местах частого появления Соседей, но эти существа были не слишком разговорчивы и неохотно делились информацией. Умные, отважные твари, пхуги не имели в океане естественных врагов, однако образ их мышления казался Ганзоригу слишком нечеловеческим, чтобы устанавливать с ними прочные связи, а тем более доверять.

Сперва он не поверил слухам о ребёнке. Он не знал полковника Ди лично, но слышал о его высоком профессионализме, а также о том, что он женат на лисице-оборотне. Ганзориг был потрясён, услышав, что полковник отдал своего маленького сына в обучение подземному хищнику. Он упорно не верил в это до тех пор, пока новость не рассказали ему люди, никогда не разносившие сплетен. Только тогда он понял, что всё — правда.

С тех пор Ганзориг больше не слышал о сыне полковника Ди, но было бы наивно думать, что о нём забыл Легион.

— Значит, к мальчику прицепился пхуг, и он нужен братьям, — подытожил Ганзориг.

— Не спрашивайте меня, зачем, — вздохнул Фостер. — Это был не мой кандидат. Я предложил других.

Через десять минут они входили в зал, где вчера вечером адмирал разговаривал с братьями Морган. Ганзориг не был так оптимистичен, каким хотел казаться, но на второй и на третий взгляд идея братьев представлялась ему не такой уж абсурдной.

Сегодня за столами было пусто, хотя компьютеры работали, и по их экранам бежали узкие колонки чисел. Фостер остановился у последнего стола — братья Морган сидели в своём кресле, словно провели здесь всю ночь.

Ганзориг быстро осмотрел собравшихся. Братья старались выглядеть невозмутимыми, но были явно довольны. Фостер взял на себя роль распорядителя и познакомил адмирала с четырьмя колдунами, на которых братья возлагали свои надежды.

Женщина, умевшая работать с пространством, оказалась древней старухой с длинными белыми волосами и в свободном, расшитом узорами халате.

— Зови меня Саар, — прокаркала она на одном из диалектов монгольского, насмешливо глядя на Ганзорига. Тот решил, что она из Сибирской республики.

Совсем юная девушка, испуганно державшая старуху под локоть и, по словам Фостера, умевшая читать вероятности до трёхзначных величин, была слепа, что Ганзорига совсем не удивило. Её звали Тома, и она прибыла сюда вместе с Саар.

Вальтер, знаток всех языков, Ганзоригу не понравился — бородатый молодой человек с длинными растрёпанными волосами и в камуфляже без нашивок казался слишком легкомысленным и ненадёжным. Кан Ди, сидевший за ближайшим столом, выглядел не менее экстравагантно, чем Джулиус, но о нём Ганзориг не стал составлять мнения — если пхуг делит с ним одно тело, доверять внешнему виду было бы неразумно и даже опасно.

— Как продвигается анализ съёмок? — спросил он Франца. Тот слегка улыбнулся.

— Будет готов к шести. Помните, мы вчера обещали вам что-то показать?

— Помню, — ответил Ганзориг. — И надеюсь это увидеть.

— Возможно, вам всем имеет смысл туда съездить, — сказал Франц.

Старуха вдруг начала тихо смеяться. Девушка крепче вцепилась в её руку. Франц невозмутимо продолжал:

— К тому же, у вас могут возникнуть какие-нибудь вопросы… или даже идеи.

Его брат насторожённо смотрел на смеющуюся Саар. Фостер начал:

— Если вы хотите остаться здесь вместе с Томой…

— Ну нет! — неожиданно рявкнула старуха. Английский, на котором все общались, она понимала, но сейчас говорила на родном, поэтому кроме Вальтера и Ганзорига её никто не понял. — Вы нас не для мебели позвали, и соглашались мы не просто место занимать. А если думаешь, что я старая дура, которая ничего не смыслит в вашей науке, нечего тогда было и обращаться!

Джулиус повернулся к Вальтеру.

— Переведи.

Вальтер перевёл слово в слово. Фостер выглядел слегка смущённым.

— Ну хорошо. Тогда за мной. — И повёл их прочь из зала.

Они перебрались на небольшой катер, стоявший неподалёку от «Цзи То», и быстро направились к аномалии. Ганзориг поглядывал на старуху, которая вцепилась в поручни у борта и смотрела вперёд; её волосы развевались по ветру, и выглядела она грозно. Ганзоригу было интересно узнать о ней побольше, но он приберёг разговор с Фостером до лучших времён.

Они начали поворачивать. Матрос за штурвалом смотрел на экран навигатора, где катер был отмечен жёлтым огоньком, а контуры аномалии — красным пунктиром. Скоро они остановились у высокого вытянутого буйка с оранжевым флагом на вершине. От буйка в сторону аномалии уходил витой трос, натянутый над водой и исчезавший метрах в пятидесяти, будто его кто-то обрезал.

— Что там, бабушка? — встревоженно спросила Тома.

— Здоровенный поплавок на верёвке, — хмыкнула старуха. — Сейчас нам умные люди всё растолкуют.

— Шесть недель назад, — начал Фостер, — мы взяли простую деревянную лодку с мотором, погрузили на неё кое-какое оборудование и запустили в аномалию. Длина троса была 150 метров. Когда лодка остановилась, мы попытались вытянуть её обратно, но у нас ничего не вышло. Морганы даже прицепили этот буй к катеру и чуть не порвали трос… Собственно, это они и хотели вам показать.

«„Эрлик“ застрял», - вспомнил Ганзориг слова близнецов.

— Нам сказали, что аномалия растёт, — вдруг сказал Кан, стоявший у противоположного борта и, как думалось Ганзоригу, больше интересовавшийся видами, чем рассказом. — Почему буй до сих пор не внутри?

— Это отличный вопрос! — оживился Фостер. — Морганы считают, что лодка движется вместе с аномалией, и нам периодически приходится перемещать буй, чтобы его туда не затащило.

— Если лодка движется вместе с аномалией, значит, она всегда на одинаковом расстоянии от её границы. Что стало бы с буем, если б он туда попал? Он бы свободно дрейфовал или остановился?

— Братья предполагают, что если внутри аномалии на него не будет действовать сила, он остановится на границе. В противном случае он станет двигаться, пока эта сила действует.

Кан промолчал. Ганзориг был рад, что хотя бы один из них умеет задавать правильные вопросы — значит, есть шанс, что его лекции будут поняты.

На обратном пути он пытался разобраться, зачем братья устроили им эту краткую экскурсию. Никому здесь всё равно не понять, что означает это явление — или всё-таки понять? Может, это предназначалось для кого-то одного из них… или двух? Точно не для Ганзорига, чья задача — рассказать о Соседях всё, что может пригодиться при встрече с ними. И не для Вальтера, который вряд ли понимает, зачем он здесь нужен. Говоря по правде, Ганзориг этого тоже не понимал. Не с Соседями же его пригласили общаться — ведь это невозможно…

Адмирал посмотрел на Саар. Она работала с пространством и его парадоксами, ей могло быть понятно больше, чем остальным. Ей и Кану, который казался достаточно образованным, тем более с пхугом внутри — вампир вполне мог догадаться или даже знать, что происходит.

Они вернулись в зал, где их ждали близнецы, таинственные и торжествующие, словно после созерцания буйка и троса на всех должно было снизойти просветление. Однако никаких дискуссий не последовало — братья сразу предложили Ганзоригу начинать лекцию. Корабль, на котором они отправятся в аномалию, будет здесь через пару дней, и у адмирала не так много времени. Ганзориг не возражал, собираясь посвятить вечер анализу видеозаписей.

Он начал говорить, не обращая внимания на насмешливый взгляд Саар и недоумение Вальтера, а скоро вообще перестал их замечать.

Впервые Ганзориг увидел Соседей в шесть лет, когда был обычным мальчишкой из семьи скотоводов, кочевавших по северной Монголии со стадом лошадей. Однажды ночью маленький Имедей вышел из юрты и заметил в чёрном небе яркую оранжевую точку, стремительно летевшую на фоне звёзд. Самолёт. Ганзориг просто смотрел на него, ни о чём не думая, как вдруг самолёт остановился. Сначала Имедей решил, что он развернулся и летит теперь прямо на него, однако тут оранжевый огонёк сделал нечто удивительное — он разделился надвое, а потом ещё, и ещё! В полном изумлении Имедей смотрел, как больше десятка оранжевых огней устроили в небе настоящие гонки, словно играя друг с другом, стремительно летая во всех направлениях, а потом слились в единое целое и как ни в чём ни бывало полетели дальше.

Взволнованный и восхищённый, Ганзориг бросился в юрту и растолкал родителей, бабушку и брата, размахивая руками и оживлённо пытаясь объяснить, чему только что оказался свидетелем. Но когда, наконец, родители поняли, о чём он говорит, то не выразили никакого восторга. «Это не самолёт, — сказал отец. — Это Соседи. Ложись спать». Утром бабушка объяснила, что увидеть Соседей — плохая примета. Но для Ганзорига это стало приметой его будущего.

О таком он, конечно, не говорил. Его первая лекция была вводной. Он начал с истории, с первых описаний Соседей; потом рассказал, что думали о них древние люди и колдуны, как пытались на них воздействовать, общаться и даже сражаться. Описал виды Соседей, места, где они чаще всего появляются, рассказал, как влияют на людей и технику, какие аномалии создают. Он словно читал лекцию перед аудиторией Академии, где у него было восемь занятий в год для офицеров, собиравшихся заниматься аномалиями или космосом. Но здесь, в отличие от Академии, ему не требовалось посвящать слушателей в технические детали. Говоря откровенно, он вообще не верил, что внутри этой аномалии могут быть Соседи.

Когда Ганзориг закончил, обещав продолжить завтра, в тёмном зале воцарилась тишина. Адмирал взглянул на Фостера, который остался, хотя прекрасно знал всё, о чём говорил Ганзориг, и тихо, словно послушный ученик, просидел всю лекцию за дальним столом. Отчего-то Варавва Фостер показался ему печальным.

— Выходит, инопланетяне всё-таки существуют? — подал голос Вальтер.

«Зачем братья его позвали? Он же идиот», подумал Ганзориг, но вслух ничего не сказал.