Если бы не любовь…

1

Роберт Мэрфи, заведующий ларингологическим отделением госпиталя Святой Варвары, высокий, стройный, темноволосый мужчина в возрасте чуть за тридцать, вошел в палату, выкрашенную в бледно-салатовый цвет. Очки в тонкой золотой оправе, сдвинутые на кончик носа, блеснули, отразив дотронувшийся до них луч солнца. Очки он носил скорее для солидности, чем по необходимости. За Робертом следовала молоденькая медсестра, имя которой Роберт постоянно забывал, с толстым блокнотом в руках.

— Сьюзан Прест, семьдесят девять лет, поступила три дня назад, левосторонний отит, — доложила медсестра четким, твердым голосом, на секунду заглянув в блокнот.

Умолкнув, она замерла и приготовилась записывать рекомендации доктора.

Роберт кивнул. Он помнил эту больную. Сьюзан Прест из тех пациентов, о которых так просто не забудешь. Он был в курсе, когда и с каким диагнозом эта дама поступила в отделение. В тот день, вернее ночь, было как раз его дежурство. Только он собрался насладиться недолгим затишьем и выпить кофе, как загорелась кнопка вызова. В приемное отделение поступил новый пациент.

— Я сейчас, только кофе выпью, — буркнул Роберт, нажав на кнопку селектора. Дожидаться ответа от медсестры приемного отделения он не стал, сразу же отключился. Ничего страшного, если его немного подождут.

Шлепнулся в кресло, закинул уставшие ноги на стол и, отпив из кружки, прикрыл в блаженстве глаза. Дежурство сегодня выдалось на редкость хлопотное. За ночь в его отделение поступило несколько больных, а все с жалобами на боль в ухе. Словно город охватила эпидемия ушных болезней.

Роберт злился на ночных пациентов: неужели нельзя дождаться утра? Конечно, боль в ухе дело неприятное. Но все-таки потерпеть можно.

Кофе допить ему не удалось, сигнал вызова раздался вновь.

— Доктор Мэрфи, пожалуйста, не могли бы вы прийти побыстрее? — Голос медицинской сестры подозрительно дрожал, видимо, у них создалась неординарная ситуация.

Действительно, в приемном покое стоял крик, его Роберт услышал еще в коридоре. Распахнув дверь, Роберт замер на пороге, пытаясь определить причину.

На кушетке лежала пожилая дама и кричала дурным голосом. И не просто кричала, а кричала с каким-то подвыванием, добавляя в него еще и постанывания. Над ней склонилась медицинская сестра, рядом топтался мужчина в черном безукоризненно выглаженном костюме и белой рубашке. Мужчина был так бледен, что казалось, будто он сию минуту упадет в обморок. Роберт даже подумал, не оказать ли ему помощь в первую очередь.

— Что тут происходит? — Вопрос Роберта утонул в крике, но медсестра, с нетерпением ожидавшая прихода врача, его услышала.

— О, доктор Мэрфи! — с облегчением выдохнула она. — Вот…

Она кивнула на лежащую на кушетке даму. Та при появлении Роберта на мгновение замолчала, оценивающе оглядела его с ног до головы, а затем вновь закричала. Молодой доктор, по всей видимости, не внушил ей доверия.

— У мамы страшные боли. — Мужчина в черном костюме подскочил к Роберту, схватил его за руку и потащил к кушетке. — Помогите, доктор! Она умирает.

Роберт поморщился и вырвал руку.

— Я не могу работать в таком шуме, — сердито сказал он. — Мэм, прошу вас замолчать.

Никакой реакции. Роберт набрал в легкие побольше воздуха и гаркнул так, что, казалось, вздрогнули стены:

— Молчать!

Дама закрыла рот и быстро села, свесив худые ноги с кушетки. От удивления она мгновенно забыла о боли. Роберт знал, что для того, чтобы принести человека в чувство, иногда необходимы кардинальные меры.

Не глядя на нее, Роберт взял у медсестры заполненную карту.

Сьюзан Прест, семьдесят девять лет, сильные боли в левом ухе. Ничего особенного, из-за чего стоило бы так кричать.

С большим удовольствием Роберт Мэрфи отправил бы скандальную даму домой, но он был врач, а значит, обязан терпеть все выходки пациентов. Осмотрев ее, Роберт принял решение госпитализировать миссис Прест.

У ее сына вырвался вздох облегчения. По всей видимости, и его достали капризы мамаши.

Сегодня миссис Прест не кричала, но выглядела сердитой и недовольной.

— Как вы себя чувствуете? — Роберт изобразил на лице заинтересованность. Быть внимательным с больными входило в его профессиональную обязанность.

— Ужасно, — выдала, не задумываясь миссис Прест. — Ужасно! Да и как я могу здесь себя чувствовать? Отвратительное место!

— У вас какие-то претензии? Вы недовольны лечением? — Как заведующий отделением, Роберт обязан был интересоваться мнением больных.

— У меня миллион претензий! — Глаза миссис Прест загорелись от возбуждения. — Я вам сейчас такое расскажу…

— Лучше изложите в письменном виде, — остановил ее Роберт. Нет, выслушивать бредни старой маразматички он не в силах. — Если вам трудно самой изложить свои претензии, могу прислать санитара.

Миссис Прест надула губы.

— За кого вы меня принимаете? Неужели вы считаете, что я не в состоянии изложить свои мысли на бумаге?

— Нет, что вы. — Роберт отступил назад, словно опасаясь, что возмущенная женщина бросится на него. — Я распоряжусь, вам принесут бумагу.

— Да уж, будьте добры. Мне есть что написать. — Миссис Прест потерла руки, предвкушая момент, когда она сможет высказать все, что думает об отделении ларингологии и окружающих ее людях.

Дав молоденькой медсестре дополнительные указания, Роберт Мэрфи с облегчением покинул палату. Он был недоволен собой, его все раздражало. Особенно вот такие скандальные пациенты. Раздраженный врач — никуда не годный врач. Роберт с университетской скамьи четко усвоил это правило, но ничего не мог с собой поделать. Он устал как никогда, и эта усталость выливалась в раздражение. С каким бы удовольствием он разогнал своих пациентов по домам, прочь со своих глаз!

Как врач, придерживающийся традиционных взглядов на медицину, Роберт не любил рассуждений дилетантов о всяких синдромах типа предотпускного. Человеческий организм — всего лишь обыкновенный механизм. Он болен только тогда, когда выходит из строя какая-то деталь — орган. А все эти синдромы придуманы для оправдания своей раздражительности и к болезни никакого отношения не имеют. Но сейчас он готов был поверить в предотпускной синдром. Последние дни перед долгожданным отпуском действовали на него удручающе. Раздражительность лезла из всех щелей, выливалась в виде усталости и недовольства всем и вся. Нервы были напряжены до предела.

Закончив обход, Роберт кивнул на прощание молоденькой медсестре и направился в свой кабинет. Скрыться от всех за его дверью он мечтал уже с самого утра.

Но его мечтам не суждено было сбыться. Там, вальяжно развалившись в кресле и закинув ноги на стол, сидел Майкл Клоу, лучший друг Роберта, с бумажным стаканчиком кофе в руках. Майкл работал в терапевтическом отделении, расположенном этажом выше, и часто забегал в кабинет Роберта. Роберт всегда любил поболтать с другом, но сегодня предпочел бы, чтобы Майкл не приходил.

— Погано выглядишь, — вместо приветствия заявил Майкл. — Пациенты достали?

Сам он выглядел отлично. Никакой усталости, никакого тебе предотпускного синдрома, будь он неладен. Майкл являл собой человека, полностью довольного судьбой.

— Что есть, то есть, — согласился Роберт, подходя к кофейному аппарату. — Глаза бы мои на них не смотрели, а уши не слышали. Иногда мне кажется, что в наш госпиталь попадают самые скандальные личности Нью-Йорка, словно в высших сферах идет специальный отбор.

— Не принимай близко к сердцу. — Майкл дернул плечом. — Если все воспринимать слишком близко, можно и не выдержать. Я так всегда слушаю вполуха. Все претензии наших пациентов спокойно можно делить на четыре.

— И я стараюсь. Не всегда, правда, получается. — Роберт нажал на кнопку аппарата и наклонил голову, следя за черной струйкой жидкости, весело сбегавшей в кружку.

— Думай о приятном. О близком отпуске, например.

— А что отпуск? — Роберт уселся в кресло напротив Майкла. — Отпуск у зудящего телевизора не Бог весть какая радость.

— Ты так и не решился? Мы же обо всем договорились, — сказал Майкл недовольно, отставив пустой стаканчик.

— О чем мы с тобой договорились? Нет, уволь. Отпуск во Флориде еще хуже, чем дома у телевизора. Нездоровый климат, жара, ураганы. По-моему мнению, Флорида имеет право на существование только из-за одного Диснейленда, А я из возраста, когда мечтают о Диснейленде, как ты понимаешь, уже вышел. Терпеть не могу Флориду. И не собираюсь туда ехать. За свою жизнь я уже насмотрелся на Майами, и никаких приятных ассоциаций у меня при воспоминаниях о нем не возникает. Я уж лучше дома, с телевизором.

— Ага, в загазованном Нью-Йорке, конечно, лучше, — съязвил Майкл. — Замечательнейший отдых. А во-вторых, если ты не забыл, я приглашаю тебя не в Майами и тем более не в Диснейленд, а на острова. Флорида-Кис — это совсем другое, это рай на земле. Океан, солнце, пальмы, пляж, серфинг, девочки в бикини…

— Да, девочек в бикини мне для полного счастья и не хватает. Знаешь, Майкл, мне кажется, что я этими бикини сыт до самой смерти.

— Сколько можно об этом вспоминать? — Майкл укоризненно покачал головой, сожалея, что напомнил другу о неприятном.

Жена Роберта Лилиан, с которой он расстался больше полугода назад, но до сих пор так и не оформил развод, была болезненной занозой, что терзала душу друга, и всякие напоминания о бикини вызывали у Роберта раздражение.

Дело в том, что Лилиан была дизайнером одежды, и специализировалась как раз на этих самых бикини. Роберт с ужасом вспоминал разбросанные по всему дому эскизы купальных костюмов, они преследовали его во сне до сих пор.

Ведь Лилиан каждый свой шедевр пыталась обсудить с ним, как будто нарочно не замечая, что это его совершенно не интересует. Лилиан вообще ничего не замечала. В мире существовала только она одна. Все остальные пришли в него для исполнения ее прихотей.

Майкл знал об этом и старался лишний раз не бередить сердечную рану друга, а тут оплошал.

— Ладно. — Майкл, стараясь загладить оплошность, пододвинулся к Роберту и похлопал его по руке. — Будешь знакомиться исключительно с девушками в шортиках, а в бикини обходить стороной.

— Я не хочу ни с кем знакомиться! — запротестовал Роберт. — Я не хочу ехать ни на острова, ни куда-то в другое место! Я просто хочу отдохнуть. Один, в тишине. Пусть даже в загазованном Нью-Йорке перед телевизором.

— Поздно, друг, поздно, — покачал головой Майкл. — Я уже купил два билета на самолет и зарезервировал два места в отеле.

— Да как ты мог?! — задохнулся от возмущения Роберт. — Без моего согласия!

— Как видишь — мог, — спокойно, не обращая внимания на его возмущение, ответил Майкл. — На то друзья и существуют, чтобы помогать в трудную минуту. Тебе нужна помощь, Роберт, чтобы выбраться из депрессии, в которой ты увяз по самые уши. Ты давно смотрел на себя в зеркало? Посмотри. Ты же превратился в ходячий труп. У тебя пропал блеск в глазах, а это ужасно, когда у человека глаза тусклые. Я уверен, что тебе эта поездка определенно пойдет на пользу. И все свои аргументы можешь засунуть куда подальше. Я их уже достаточно наслушался.

Роберту осталось только махнуть рукой. В глуби не души он и сам понимал, что ему просто необходимо сменить обстановку, уехать из Нью-Йорка хоть ненадолго. А брюзжал он и отказывался скорее по привычке, чем по необходимости.

Этот год был трудным для него. Навалилось так много всего и сразу. Долгие выяснения отношений с Лилиан, потом скандальное расставание, поиски нового жилья и переезд. Назначение на должность заведующего отделением, повлекшее за собой уйму хлопот. Отделение досталось ему в таком запущенном состоянии, что в самый раз было взвыть от напряженных попыток навести надлежащий порядок. К тому же некоторые коллеги были против его назначения и постоянно вставляли палки в колеса, мешали работать. Интриги плелись и за его спиной, и в открытую. Его нервы были натянуты струной, малейшая новая неприятность могла бы привести к нервному срыву. Роберт сам отлично понимал, что ему необходим отдых.

А на островах он отлично успокоит нервы и приведет душевное состояние в норму. Это тебе не Майами, где они с Лилиан обычно отдыхали, с толчеей, шумом и постоянным праздником. На Флорида-Кис туристы едут отдыхать и расслабляться, а не развлекаться. Именно за тем, что Роберту сейчас было нужнее всего. Спокойная обстановка, неторопливый ритм, отсутствие скопища народа.

И Майкл знал это. Поэтому, не дожидаясь окончательного согласия Роберта, купил билеты на самолет и зарезервировал гостиницу. Он был уверен, что Роберт за это ему еще спасибо скажет.

Через четыре дня они сядут в самолет, отправляющийся в Майами. Потом пересядут на другой, поменьше, и через час окажутся в самом южном городе США Ки-Уэст, из которого, по слухам, в хорошую погоду можно рассмотреть берег Кубы.