Джина Ланг сидела на кровати и с упоением маникюрила ногти на ногах под звуки популярной песенки Фрэнка Синатры. Половина одиннадцатого. Ли обещал вернуться к одиннадцати и свозить ее в «Коралловый Клуб». Потом они пойдут на порнографический фильм в одно пикантное место, где можно тут же заниматься любовью. В чем в чем, а в этом Ли — мастак, настоящий виртуоз… Джина мечтательно закатила глаза.
Покончив с педикюром, она встала и критически посмотрела на себя в зеркало, доходившее до самого пола. На ней был только черный фривольный бюстгальтер, основным назначением которого было поддерживание груди в строго горизонтальном положении, и такие же легкосъемные трусики. Для 23‑летней женщины она выглядела совсем неплохо, если учесть, что первый мужчина появился у нее в четырнадцать лет. Она давным-давно забыла его. За девять лет она сменила их не одну сотню, кочуя из города в город, из одной постели в другую. За время своих сексуальных странствий она приобрела не только опыт, но и две норковые шубы, брильянтовое колье, несколько менее ценных золотых безделушек и пятнадцать тысяч долларов в банке. Правда, некоторые из ее любовников оказывались скупердяями и их пришлось потрясти, пригрозив тем, что об их любовных похождениях узнают жены. Но ни с одним из них она не рассталась без выходного пособия в тысячу долларов. Помимо великолепной фигуры, в ней была особая пикантность, изюминка, до которой так охочи все мужчины. Наверное, она заключалась в ее лице. Лицо как лицо — широкий приплюснутый нос, вздернутая верхняя губа, в меру раскосые глаза. Джина попыталась смягчить их выражение, но они упрямо оставались надменно-свирепыми. Ну и пусть! Во всяком случае они являются предостережением Ли не путаться с другими женщинами. А этому кобелине такое предостережение не помешает!
Она жила с Ли Харди уж три месяца. Личный рекорд! Встретились они случайно. Он положил на нее глаз в каком-то баре, где она была с компанией. Узнав, что у него есть деньги, «кадиллак» и роскошная квартира, она без сожаления рассталась со своими друзьями и ушла с ним. Потом случилось то, чего она ожидала меньше всего. Он оказался не только искушенным любовником, доводившим ее до экстаза по несколько раз подряд, но и человеком изобретательным, веселыми, главное, щедрым… Незаметно для нее самой ее сексуальное влечение превратилось во всепоглощающую страсть. До нее дошел смысл поговорки «влюблена как кошка». Она стала именно такой «кошкой», готовой выцарапать глаза любой девке, на которую случалось взглянуть Ли.
Она искусно подвела его к мысли о том, что было бы неплохо переехать к нему, что она с удовольствием и сделала. Харди был доволен. Ему надоело гоняться за женщинами, брать их то приступом, то подарками, выслушивать их капризы, ссориться и в конце концов с трудом от них избавляться. Джина не только возбуждала его сексуально, но и оказалась прекрасной хозяйкой.
Идиллия длилась два месяца, а потом, больше по привычке, Харди начал посматривать на других, подыскивая себе «свежачок». Но не тут-то было. Джина проявила такой зверский темперамент, что Ли понял: шутить с ней опасно! Скандал, который она ему закатила, когда он подмигнул одной девушке в баре, слышала вся округа. Хорошо, что еще глаза остались целы. Он ничего не мог с ней поделать. Это была настоящая взбешенная пантера. В конце концов Харди покаялся и пообещал, что больше не взглянет ни на одну представительницу женского пола в пределах десяти — семидесяти лет.
Убедившись в том, что теперь он у нее на крючке, Джина принялась разрабатывать план, как бы заставить его жениться на ней. Ей тоже порядком надоело дрейфовать от мужчины к мужчине, и она решила, что пора найти тихую гавань. Харди был как раз тем человеком, который мог недурно ее обеспечить. На сегодняшний вечер она наметила генеральный штурм, к которому и готовилась как настоящий стратег. В течение последующих двадцати минут она пыталась сделать себя как можно привлекательнее, так сказать, показать товар лицом. А подать себя в самом выгодном свете она была мастерица.
Она застегивала замок золотистого платья, облегавшего ее как вторая кожа, когда раздался звонок в дверь. Машинально взглянув на часы, она отметила, что сейчас только одиннадцать. «Наверняка Ли опять забыл свои ключи», — подумала она, подходя к двери. С обворожительной улыбкой открыв дверь, она обнаружила, что это не Ли, а какой-то толстый неопрятный гигант зверского вида. Он тяжело отдувался и вытирал потную рожу грязным клетчатым платком.
Как-то раз она мельком видела Джако Смита, и Харди пояснил, что это один из его «малышей». Но она никогда с ним не разговаривала, и перспектива остаться с ним наедине никак ей не улыбалась. Ее аж передернуло от отвращения. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что перед ней гомосек, а она терпеть не могла извращенцев.
— Где Харди? — спросил гигант, глядя на Джину с такой же ненавистью, с какой она смотрела на него.
— Его нет! — отрезала Джина, пытаясь захлопнуть дверь.
Но, к ее негодованию, Джако попер на нее, как армейский танк, и всей своей потной массой ввалился в прихожую.
— Пошел отсюда, грязная свинья! — возмущенно крикнула Джина. — Как ты смеешь впираться в чужой дом!
— Заткнись! — огрызнулся Джако. — Я тут по делу!
— Решай свои дела в другом месте…
— Я сказал заглохни! — злобно прошипел Джако. — Харди угрожают неприятности. Где он?
Джина пристально посмотрела в бегающие слоновьи глазки телохранителя Харди и поняла, что стряслось что-то непредвиденное и ее налаживающемуся благополучию действительно угрожает опасность.
— Что случилось? — уже более ровно спросила она.
Джако бесцеремонно отодвинул ее в сторону и прошел в гостиную прямо к бару. Налил себе на три пальца виски и залпом выпил.
— Я спросила, что случилось? У тебя что, полиция на хвосте?
— Да, — коротко ответил Джако и еще плеснул себе виски в стакан. — Где он?
— Обещал вернуться в одиннадцать. Будет с минуты на минуту. Да объясни мне, что стряслось?
— Не твоего ума дело, крошка. Харди сам все тебе объяснит, если посчитает нужным. Я подожду его здесь.
— Еще чего не хватало. Выметайся! Я передам ему, что ты приходил с полными штанами страха.
Джако злобно сверкнул глазами.
— Черт бы тебя побрал, дура! Ты договоришься до того, что я перелицую твою собачью морду.
Джина сердито повернулась и, громко хлопнув дверью, закрылась в своей спальне.
«Неприятности! Полиция! Что еще натворил этот идиот со своими ублюдками?» — пронеслось у нее в голове.
Она села на кровать и нахмурилась. В этот момент она как никогда была похожа на рассерженного пекинеса.
Тоу Марш веселился. Он очень любил такие вечеринки с друзьями, для которых собственноручно готовил затейливые китайские блюда. После обильной еды и умеренных возлияний он включал музыку и кружился в обнимку со своими «возлюбленными», уединяясь в причудливо обставленную комнату-пещеру то с одним, то с другим. Сегодняшняя вечеринка удалась на славу. Он стоял у открытого окна, наблюдая за танцующими парнями, бросавшими на него страстные взгляды, и лишь только закатывал подведенные глаза. Жаль, что Мо Линкольн не пришел. Тогда бы он был на верху блаженства. Все равно когда-нибудь он отобьет его у этого жирняка с поросячьими глазами…
Фрида — молодой негр с обесцвеченными волосами — подплыл к нему, вихляя бедрами.
— Тебе звонят, дорогой, — промурлыкал он. — Он себя не назвал…
С замиранием сердца Тоу прошел в холл и взял трубку. Бог услышал его молитвы. Это был Мо.
— Тоу, милый, — ласково сказал Мо. — Я сейчас в аптеке напротив. Мне надо что-то тебе сказать…
— Так заходи ко мне, — радостно ответил Тоу. — Мы прекрасно проведем время. Не пожалеешь.
— У тебя там слишком много народа, а я хотел тебе кое-что сообщить с глазу на глаз. Фрида тоже у тебя?
— Да, но…
— Вот видишь. Его-то я меньше всего хотел видеть. Тебе понравится то, что я тебе скажу.
— Да? А что такое?
— Я вконец разругался с Джако. Приходи, Тоу. Возможно, у нас с тобой что-то получится.
— Поругались? Да что ты говоришь! Тебе давно надо было бросить этого нахала.
— Только никому ни слова, Тоу. Я тебя жду, милый.
Тоу положил трубку. «Наконец! Как же долго он ждал этого момента».
Стоявший у двери Фрида подозрительно сощурил накрашенные глаза.
— Что это еще за субчик? — ревниво спросил он.
— Ты его не знаешь, — раздраженно отмахнулся от него Тоу. — Иди танцуй. Я не люблю, когда за мной шпионят.
Фрида обиженно поджал ярко накрашенные губы и вернулся в комнату, но, услышав, как Тоу засеменил вниз по лестнице, встал у окна и выглянул на улицу. Он видел, как Тоу перебежал через дорогу и вошел под арку. Потом раздался слабый вскрик. Тоу споткнулся и упал лицом вниз. Над ним склонилась черная фигура с ножом в руке. Он сразу узнал Мо, который дважды вонзил нож в жирную спину Тоу. Мо тут же растворился во тьме, и, спустя несколько секунд, раздался звук мотора удалявшейся на большой скорости машины. С криком смертельно раненной волчицы Фрида бросился вниз по лестнице.
Сообщение об убийстве Тоу Марша поступило в штаб полиции как раз в этот момент, когда туда входил Террелл. Два детектива в штатском протягивали стакан воды безутешно рыдавшему Фриде. Сделав несколько судорожных глотков, он рассказал Терреллу о том, что произошло на его глазах.
— Уведите этого психопата, — брезгливо поморщился Террелл. — Пусть посидит у нас до утра. Пошлите машину к дому Марша и привезите остальную братию. Отправьте туда Хесса с экспертами. Объявите общий розыск Линкольна.
Пока полицейские четко выполняли его распоряжения, Террелл отвел в сторону Беглера.
— Что случилось с этим городом? — посетовал он. — Три убийства за два дня! Знаешь, я опасаюсь за жизнь этой девчушки Энжелы Прескотт. Она — единственная свидетельница, которая поможет нам надолго засадить эту парочку. Кажется, я допустил оплошность, не выставив возле ее коттеджа охрану.
— Это еще не поздно сделать, — спокойно ответил Беглер. — Я свяжусь по рации с ближайшей патрульной машиной и пошлю их дежурить в мотель. А может быть, пусть привезут ее вместе с матерью сюда к нам?
Террелл покачал головой.
— Нет, скажи им, пусть отвезут их ко мне домой. Керри позаботится о них пару дней, пока мы не отловили этих взбесившихся ублюдков. Поставь одного надежного парня около моего дома. Джако так и не нашли?
— Нет. Похоже, что он смылся из города, — ответил Беглер и принялся вызывать патрульные машины. Через минуту он вновь повернулся к Терреллу. — Машина Скотта будет там через пять минут. Я приказал им отвезти Прескоттов прямо к вам домой. Может, позвоните жене?
— Она и так все сделает, как надо. Это мой самый надежный нештатный сотрудник. Правда, обходится чертовски дорого…
Когда Мо добрался до «Парк Мотеля», из тени деревьев вышел Хоппи.
— Двое полицейских забрали девчонку и ее мать минут двадцать назад, — доложил он. — Прямо вон из той кабинки.
Теперь Мо не сомневался в том, что проклятая пигалица видела Джако. Он грязно выругался и, приказав Хоппи испариться, помчался к ближайшей аптеке, чтобы срочно позвонить на квартиру Ли Харди.
Харди открыл дверь своим ключом и вошел в прихожую. Как раз в этот момент зазвонил телефон. Он быстро прошел в гостиную и остолбенел. Джако Смит раскачивался в его любимом кресле, прижав трубку телефона к огромному жирному уху. Не обращая внимания на вошедшего, он возбужденно проговорил:
— Ясно! Давай быстро сюда! Брось машину! Ее слишком хорошо знает полиция! Добирайся автобусом!
— Какого черта ты здесь делаешь? — в бешенстве спросил Харди.
Джако сурово взглянул на него и медленно произнес:
— Мы попали в серьезную передрягу. Все трое: ты, я и Мо. Нас разыскивает полиция.
На пороге спальни появилась Джина.
— Скажи этой грязной скотине, пусть убирается! — взвизгнула она. — Вперся сюда, как к себе домой…
— Заглохни, дура! — рявкнул Джако и многозначительно посмотрел на притихшего Харди. — Это — Хенеки.
Харди изменился в лице. Потом деревянно повернулся к Джине.
— Послушай, Пекки. Подожди в своей спальне. Сейчас я с ним разберусь.
— И не подумаю! — возмущенно сказала Джина. — Если ты думаешь, что я собираюсь дышать одним воздухом с твоим грязным боровом, то глубоко ошибаешься… Я пошла в кино!
— Сделай только шаг и всю жизнь будешь ползать на костылях, — угрожающе произнес Джако.
Увидев направленный на нее кольт, Джина поняла, что это не пустая угроза. За свою недолгую жизнь она побывала во многих переделках, но еще никто не целился в нее из револьвера. Она, как завороженная, смотрела на смертоносное оружие в руках человека, которому, как видно, уже нечего было терять.
— Спрячь пушку, болван! — попытался придать властность голосу Харди, но это ему плохо удалось.
— Твоя мочалка останется здесь! — жестко сказал Джако.
Харди поколебался, потом послушно повернулся к Джине.
— Тебе лучше пойти в свою комнату, детка, — сказал он, глядя в сторону.
— Интересно, кто здесь кому приказывает? — с издевкой спросила Джина. — И ты позволяешь этому жлобу так с собой разговаривать?
— Я тебе сказал притухнуть! — процедил Джако, поднимаясь и делая шаг к Джине.
Харди даже не пошевелился, чтобы защитить ее. Она резво заскочила к себе в комнату и щелкнула ключом.
Харди подошел к бару и дрожащей рукой палил себе виски.
— Ты что, Джако, спятил? — проговорил он, пытаясь придать голосу твердость. — Да убери ты свою пушку.
Джако плюхнулся в кресло и положил пистолет на широкий подлокотник.
— Легавым известно, что мы пришили Хенеки, — сказал он. — У них есть свидетель.
— Черт бы вас побрал, идиоты! — воскликнул Харди. — Неужели нельзя было сделать все чисто? Что еще за свидетель?
— Одна девчонка видела нас из окна коттеджа напротив. Мо поехал в мотель, чтобы убрать ее, но легаши нас опередили. Тоу Марш видел, как она показала на меня пальцем. Мо его прирезал. Если они доберутся до нас, то кое-кому не миновать электрического стула.
Харди нервно вытер холодный пот со лба. Он уже ничего не соображал от охватившего его страха.
— Сделаем так, Джако. Ты быстро выметаешься отсюда. С этого момента вы с Мо действуете самостоятельно. И меня в это, пожалуйста, не впутывайте.
Джако принялся обмахиваться грязным платком. От его внешнего спокойствия Харди стало жутко.
— Если они сцапают нас, то и тебе никуда не деться. Я запою, как жаворонок по весне.
— Тоже мне, птичка, — угрюмо сказал Харди. — Посадил бы в клетку, да много навалишь.
— А ты — шутник, — недобро произнес Джако. — Сейчас сюда подгребет Мо. Вместе и решим, как жить дальше.
Харди вспомнил про пистолет, который лежал в ящике бюро. Если пристрелить этого взбесившегося борова, то полиции можно объяснить это как самооборону. Он был уверен, что Джина подтвердит его показания, и полиция не сможет доказать его связь с этими убийцами. Правда, тогда придется убрать и Мо.
— Ну, раз уж ты так решил, — беспечно проговорил он, подходя к бюро, — подождем Мо. Ты прав, выпутываться надо всем троим.
С этими словами Харди начал потихоньку выдвигать ящик бюро.
— Ты что, решил проведать дедушку на том свете, соколик? Это можно легко устроить. Ну-ка отойди от стола! — рявкнул Джако.
Харди отпрянул от бюро, глянул через плечо на направленный на него револьвер и безразлично пожал плечами.
— Не знал, что ты такой дерганый, — сказал он с притворной обидой в голосе.
Мо сошел с автобуса в майамском терминале. Он был не на шутку встревожен. Если он не найдет девчонку, то все пропало. Куда же они могли ее увезти?
Протолкавшись сквозь толпу пассажиров, он быстро подошел к стоянке такси. Водитель первой в очереди машины был пуэрториканец. Он кивнул Мо и гостеприимно распахнул дверцу. Мо сказал ему подбросить его до Бейшор-Драйв. Развалившись на сиденье, он закурил и попытался расслабиться. Надо было обдумать дальнейший план действий.
Водитель щелкнул выключателем радиоприемника, и из него полились звуки заунывного негритянского блюза. Когда они подъезжали к Бейшор-Драйв, музыка неожиданно оборвалась и диктор торжественно объявил: «Мы вынуждены прервать нашу программу для экстренного сообщения. Полиция разыскивает некоего Мо Линкольна, кубинца по происхождению. Он подозревается в убийстве Тоу Марша, которое произошло час назад после таинственного телефонного звонка. Сообщаем приметы подозреваемого. Возраст — двадцать три года. Высокий, сухощавый с заметным шрамом от правого уха до подбородка. Когда его видели в последний раз, он был одет в бело-голубой свитер и темно-синие джинсы. Всех, кто видел этого человека, просим немедленно сообщить в местное отделение полиции. Линкольн очень опасен. Ни в коем случае не пытайтесь его задержать. А сейчас возвращаемся к прекрасной музыке Пита Джексона, которую мы передаем для вас из клуба «Флорида».
С показным безразличием таксист выключил радио.
— Проклятые фараоны! — презрительно сказал он. — Они живут только для того, чтобы создавать другим неприятности.
Мо нащупал в кармане нож и задумчиво погладил кнопку. Сердце его бешено колотилось. «Откуда полиция так оперативно узнала о Тоу Марше? Наверное, кто-то его видел и заложил. Опять влип!»
Он искоса посмотрел на уставившегося на дорогу пуэрториканца и почувствовал, как тот напряжен. «Узнал, паскуда! — пронеслось в голове. — Что же теперь делать?»
— Тоу Марш… — ровным голосом проговорил таксист. — Давно надо было пришить эту сволочь. Впутал меня в неприятность в прошлом месяце. Я бы с удовольствием пожал руку тому парню, который прирезал эту свинью…
У Мо немного отлегло от сердца.
— Да, — небрежно сказал он. — Я тоже его знал. Противный тип. Не мудрено, что он так кончил.
— Может быть вас отвезти в какое-нибудь другое место? — осторожно спросил таксист. — Я бы мог вывезти вас из города… скажем, в Ки-Уэст. Там полно лодок…
Мо вытащил вспотевшую руку из кармана.
— Нет, приятель. Высади меня здесь.
Он сунул 10‑долларовую бумажку в потную руку водителя, и тот дал по газам. «Кажется, пронесло», — подумал он, вытирая пот со лба. Спустя три минуты он посигналил вывернувшей из-за угла патрульной машине.
— Ты уверен, что это был Линкольн? — строго спросил полицейский.
— Я знаю Линкольна, — подтвердил таксист. — Как-то он порезал моего отца. Грязный ублюдок! Я боялся, что он и мне перережет глотку, но мне удалось его переиграть.
— Спасибо, парень. Тебе это зачтется, — сдержанно произнес полицейский, берясь за микрофон рации.
Через пять минут две патрульные машины резко остановились у аллеи, в которую юркнул Мо. Из них выскочило четверо полицейских с оружием наготове. Они обшарили весь район, но Мо уже и след простыл.
Осторожный шорох у входной двери квартиры Ли Харди известил Джако, что это Мо. Он кивнул хозяину открыть, сделав недвусмысленный жест пистолетом. Харди послушно встал и вышел в прихожую. Джако быстро подошел к бюро, вытащил из ящика пистолет Харди и сунул его в карман широченных штанов. В холл энергично вошел Мо и вслед за ним перепуганный Харди.
— Мы здорово влипли, — объявил Мо, наливая себе изрядную порцию виски. Они объявили обо мне по радио. Разнюхали, что я пустил кровь Тоу.
— Вам нельзя здесь оставаться, ребята, — хрипло сказал Харди. — Первым делом они заявятся сюда и тогда…
— Заткнись, трухля! — оборвал его Джако и озабоченно посмотрел на Мо. — Что будем делать, сладкий?
— Надо пробираться в Ки-Уэст. Найдем там какой-нибудь баркас и сделаем всем ручкой, — ответил Мо. — Только для этого нужны деньги.
— Одолжим их у этого наложившего в штаны слюнтяя, — кивнул головой Джако в сторону Харди. — Сколько у тебя бабок в наличии?
— Долларов сто пятьдесят, — неуверенно ответил Харди. — Можете их забрать.
— Подари их полиции, — злобно сказал Мо. — Нам нужно пять кусков.
— Но у меня их здесь нет, — возразил Харди.
— Придется найти, если не хочешь, чтобы мы изрезали твою девку на куски. Доказывай потом, что это сделал не ты.
— Я смогу их взять из банка только завтра утром…
Джако и Мо переглянулись.
— Мы не можем остаться у тебя на ночь, — сказал Мо.
— Однако, придется рискнуть. На улице нас сцапают в два счета. В крайнем случае уйдем по крышам.
— Да, прямо в преисподнюю, — язвительно вставил Харди. — Вы забыли, что у меня двенадцатый этаж.
— А уж это тебя не касается. Мы остаемся. Завтра утром принесешь деньги. Твоя ненаглядная побудет с нами. Если что, вернем ее тебе по частям…
Подслушивавшая у двери Джина сжалась от страха и, бросившись на кровать, закрыла голову подушкой.
Уже несколько часов Вэл лежала в кровати, заложив руки за голову, уставившись в потолок. Сон не шел, отгоняемый невеселыми мыслями о муже. То, что он сказал ей днем, было ужасно, окажись правдой. Она не могла, не хотела поверить в то, что смерть этой несчастной женщины лежит на совести ее мужа, самого нежного и ласкового из всех мужчин. Рядом с кроватью на полу лежал ворох газет, в которых рассказывалось об ужасном убийстве Сью Парнелл. Смаковавшиеся подробности повергли ее в ужас. Она выписала в блокнот имена всех, кто имел хотя бы косвенное отношение к этому происшествию.
Улики, представленные ей старым мошенником, казались неоспоримыми. У нее не будет ни минуты покоя, пока существуют эта зажигалка и забрызганная кровью куртка Криса. В голове Вэл страшным приговором звучали его слова: «Это низко платить шантажисту. Я признаюсь полиции, что совершил убийство, и с этим будет покончено». И еще: «Прошлой ночью мне приснилось, будто бы я убил какую-то женщину…»
Не в силах больше выносить пугающую темноту, Вэл резко села в кровати и включила ночник.
«Нет, он не сделал этого! Он не мог этого сделать! — в сотый раз убеждала она себя. — Просто каким-то образом он услышал о совершенном убийстве, когда блуждал в шоковом состоянии. Это осело в его сознании и постепенно переросло в убеждение, что это он убийца. Крис тут совершенно ни при чем! Даже после повреждений головы ее Крис не способен на такое. Чтобы нанести такие ужасные раны, нужно быть настоящим садистом, маньяком, чудовищем…
Но тут ей вспомнилось убийственное бесстрастное медицинское заключение доктора Густава: «У вашего мужа — травматический невроз. Это — нервно-психическое заболевание, которое возникает на почве ушибов головы и спинного мозга. В пору обострения оно выражается в стойком нарушении сна, временном снижении интеллектуальных способностей, излишней возбудимости и склонности к крайне жестоким поступкам…»
И потом, как объяснить пятна крови на его куртке? А может быть это вовсе и не кровь? Этот низкий человек готов на любую уловку, лишь бы выудить у нее деньги. А что если это просто краска или кровь какого-нибудь животного? Но что же делать? Она не может обратиться в полицию, пока не убедится в абсолютной невиновности мужа. Но сколько она себя в этом ни убеждала, ехидный внутренний голос нашептывал: «А что если это сделал Крис? Убил ее, ослепленный бешенством? Что ж, иди! Передай и передай его прямо в дом для умалишенных преступников…
Нет! Я должна доказать его невиновность и сама разоблачить этого гнусного вымогателя!»
Вэл откинула одеяло и, сжав кулаки, принялась мерить комнату решительными шагами. Ведь не зря же она — дочь Чарльза Трэверса! У нее был такой же решительный, непреклонный характер и бойцовский дух, «Справлюсь сама! — решила она. — Первым делом завтра заплачу этому Хэеру. Это даст мне двухнедельную передышку. За это время проведу собственное расследование и выясню, наконец, чем занимался Крис в ту злополучную ночь. Надо во что бы то ни стало разыскать ту женщину, которую он встретил тогда на дороге. Ту, которая почему-то ассоциируется у него со слонами. Что бы это могло значить? Она наверняка сможет подтвердить, что Криса и близко не было около того мотеля, где было совершено убийство. И тогда Крис будет спасен. Вот только как ее разыскать? Ладно, утром что-нибудь придумаю.
Придя к такому решению, она прыгнула в постель и провалилась в сон, но даже во сне ее подсознание продолжало лихорадочно работать.