Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии

Мыслить с риском для здоровья Наблюдение за курчавыми головами в парках аттракционов • Как продолжить играть, когда за вами следят • Травма мозга, которая позволяет лучше играть в азартные игры • Ум красавиц • Молитва, грозящая безумием, и многое другое.

Насколько серьезные угрозы несет мыслительный процесс? Вопрос не праздный, поскольку некоторым людям думать смертельно опасно, — причем в буквальном, медицинском, смысле.

Второй вопрос (может показаться, что с первым он никак не связан): опасно ли студентам пользоваться калькулятором вместо того, чтобы проделывать вычисления в уме?

В 1991 году исследователи из Осаки (Япония) опубликовали статью, озаглавленную «Эпилепсия с зеркальными очагами как результат использования соробана, традиционного японского счетного устройства» (в России соробан обычно называют счётами, реже — абаком). В статье описывается неудачливый молодой человек, который «поступил в колледж в 1980 году и сделался барабанщиком музыкальной группы. Через 6 месяцев он начал ощущать психологический дискомфорт во время игры на барабане, а в особенности тогда, когда ему приходилось записывать ноты, прослушивая музыку с кассет». Ситуация все ухудшалась и ухудшалась. Выводя на бумаге нотные знаки, барабанщик время от времени испытывал конвульсии. Иногда искусство требует жертв….

На последнем году учебы молодой человек обнаружил, что работа со счётами вызывает у него те же симптомы, и даже в более тяжелой форме. Пришлось обратиться к врачам.

Специалисты зафиксировали и описали еще несколько похожих случаев.

В 1992 году в журнале Annals of Neurology была опубликована статья, которая называлась «Припадки, вызванные размышлениями». Ее авторы А. Дж. Уилкинс и трое его коллег из университета Эссекса описывают мужчину, одолеваемого конвульсиями при выполнении простых арифметических действий в уме. На этот раз вычисления производились без помощи счётов и вообще каких бы то ни было вычислительных устройств, электронных или механических. Сложение, как и вычитание, не вызывало у пациента трудностей. Зато всякая попытка мысленно перемножить пару чисел оканчивалась припадком. Точно так же обстояли дела с делением.

Другие случаи, описанные медиками, свидетельствуют: к вычитанию тоже следует подходить с осторожностью, да и сложение безопасно не для всех.

Математика и сочинение музыки — далеко не единственные примеры разрушающей психику мыслительной деятельности. Команда ученых из лондонской больницы Святого Фомы описали бедственное положение 17 пациентов, которым следует вдумчиво выбирать, на что смотреть можно, а на что нельзя. У этих пациентов припадки вызывает чтение. Газеты таят в себе угрозу. Книги ничем не лучше. Опасность подстерегает на каждом шагу. Немногим завиднее участь людей, которые заходятся в конвульсиях, стоит им начать писать.

Значит, чтение, письмо, арифметика и вообще мысли разного сорта не так безобидны, как кажутся. Впрочем, медики заявляют, что описанные ими симптомы, — исключительная редкость.

Wilkens A. J., Zifkin B., Andermann F., and McGovern E. (1982). Seizures induced by thinking. Annals of Neurology 11: 608-12. Yamamoto J., Egawa I., Yamamoto Sh., Shimizu A. (1991). Reflex Epilepsy Induced by Calculation Using a «Soroban», a Japanese Traditional Calculator. Epilepsia 32: 39–43.

Koutroumanidis M., Koepp M. J., Richardson M. P., et al. (1998). The Variants of Reading Epilepsy. A Clinical and Video-EEG Study of 17 Patients with Reading-Induced Seizures. Brain 121: 1409-27.

Кларенс Роббинс и Марджори Джин Роббинс раз за разом приходили в парки развлечений с целью построить добротную, репрезентативную выборку длинноволосых посетителей. Затем Роббинсы опубликовали работу «Длина волос в парках развлечений Флориды». В ней подробно рассказывается, как Кларенс и Марджори накапливали и разбирали информацию, а после обобщили свои выводы, чтобы увидеть Америку в новом свете.

В то время, когда они проводили свои изыскания, Роббинсы занимали должность ведущих исследователей в Бюро технического консалтинга «Кларенс Роббинс» со штаб-квартирой в доме Роббинсов в Клермонте, штат Флорида. Клермонт находится в считанных минутах езды от трех крупных парков развлечений — «Магического королевства», а также парка Эпкот, принадлежащего Universal Studios, и парка MGM Studios. Исследователи ставили перед собой четкую и ясную задачу: «собрать сведения о том, как распределены разные длины волос среди населения США». Но решить эту задачу оказалось не так-то просто. Роббинсы сочли резонным совершить несколько дополнительных визитов в парки только для того, чтобы повысить точность своих результатов.

Первый из этих дополнительных визитов имел целью «установить, искажают ли какие бы то ни было прически визуальную оценку длины свободно висящих волос». Впрочем, выяснилось, что проблема легко решается простой статистической поправкой.

Цель второго визита — разобраться с ошибками, которые вносят головные уборы, а именно шляпы, шапки и косынки. К счастью, оказалось, что эффект незначителен и им можно пренебречь.

Роббинсы, разумеется, не могли быть уверены, что их выборка репрезентативно представляет все народонаселение США. Однако монография сообщает, что, по крайней мере, имела место попытка расставить все точки над i: «Были сделаны несколько звонков в компанию Уолта Диснея, в том числе в ее департамент маркетинговых исследований. Те, кто подняли трубку, отказались сообщить нам какую-либо полезную информацию. Это показывает, что все данные и результаты компании составляют коммерческую тайну».

Работа Роббинсов, хотя и адресована специалистам, сообщает ряд фактов, которые не оставят равнодушными простых читателей: «Волосы женщины, замеченной в парке Эпкот, свисали на несколько сантиметров ниже ее ягодиц. Одета она была во все обтягивающее, как и два юноши, которые прогуливались вместе с ней вскоре после парада диснеевских персонажей. Женщину можно охарактеризовать как кудрявую блондинку в возрасте от 25 до 30 лет. С большой вероятностью, это сотрудница компании Уолта Диснея, приглашенная на работу за исключительную длину волос, поскольку мы наблюдали ее и прежде, на самом параде, где эта женщина изображала Рапунцель».

Статья Роббинсов в Journal of Cosmetic Science («Журнал косметических исследований») заканчивается многообещающим выводом: «Наблюдения за волосами 24 300 взрослых, предпринятые с января по май 2001 года в парках развлечений центральной Флориды, и сопоставление полученных данных с анатомическими пропорциями человека приводят нас к выводу, что примерно 13 % населения США имеют волосы до плеч или длиннее. У 2,4 % волосы достают по крайней мере до лопаток, у 0,3 % — до талии, и только у 0,0017 % дотягиваются до ягодиц. Большая длина волос не наблюдалась вообще».

Robbins C., Robbins M. G. (2003). Scalp Hair Length. I. Hair Length in Florida Theme Parks: An Approximation of Hair Length in the United States of America. Journal of Cosmetic Science 54 (1): 53–62.

Где искать правду? Слева, согласно исследованию, опубликованному в 1993 году в журнале Neuropsychologia. Левое ухо, говорится в научной статье, отличает ложь от истины лучше правого. У большинства людей это так — пусть и не всегда.

Эксперимент, описанный в работе «Полушарная асимметрия распознавания на слух истинных и ложных утверждений», был организован Франко Фаббро и его коллегами из университета Триеста. 24 женщины и 24 мужчины получили по паре наушников, после чего были проинструктированы: «Вы услышите голоса 4 незнакомых вам людей. Голоса произносят одну из двух фраз: „Фотография мне нравится“ либо „Фотография мне не нравится“. Высказывания относятся к снимкам, которые этим четверым предложили оценить заранее. Иногда голоса лгут. Иногда говорят правду. Услышав очередную фразу, вы должны высказать свое мнение — лжет говорящий или нет».

Эффект оказался еле заметным. Согласно результатам эксперимента, распознавание лжи левым ухом дает сбой на женских голосах — оно чувствительно только к мужской лжи. Причем признает за правду всего 63 % истинных суждений.

Фаббро и его коллег волновал вопрос распределения функций между полушариями мозга. Одно из полушарий считается более приспособленным к работе с эмоциями. «Большинство людей, когда им приходится лгать, испытывают эмоциональный стресс», — утверждают авторы исследования. Впрочем, и эта теория спорная. Фаббро с соавторами излагают ее следующим образом: «Человеческая культура устроена так, что ложь чаще возникает при вербальном общении. Естественно ожидать, что информация, поступающая по вербальному каналу, чаще подвергается проверке на истинность, а информация, поступающая иным путем, — реже».

Другой эксперимент, проведенный 10 годами ранее в университете Макгилла в Монреале (Канада), ставил целью обнаружить менее тонкие эффекты — и обнаружил.

Уолтер Д. Сурвилло рассказывает о результатах в статье под заголовком «Асимметрия ушей при телефонном разговоре», которая вышла в журнале Cortex. Ученого также занимала проблема разных ролей левого и правого уха. Сурвилло интервьюировал людей, которым по работе приходится часто разговаривать по телефону, и тех, чья профессия со звонками не связана. Вопрос он задавал такой: к какому уху они предпочитают подносить трубку?

И вот итог изысканий: «Прикладывание трубки к левому уху характерно для активных пользователей телефона. Наиболее часто называемая причина — то, что таким образом высвобождается правая рука, которой удобней писать или набирать номер. Выбор уха объясняется только соображениями удобства — держа трубку в левой руке, ее проще прикладывать к левому уху, чем к правому».

Чтобы еще глубже погрузиться в сравнительный анализ достоинств левого и правого уха, вам, возможно, захочется заглянуть в исследование, посвященное 203 безымянным труженикам сервиса телефонных продаж. Здесь обсуждается связь между выбранным ухом, личными качествами и производительностью труда. Те, кто прикладывал трубку к правому, получал в среднем более высокую оценку своей работы от начальства.

Fabbro F. B., Gran B., Bava A. (1993). Hemispheric Asymmetry for the Auditory Recognition of True and False Statements. Neuropsychologia (31)8:865-70.

Surwillo W. (1981). Ear Asymmetry in Telephone-Listening Behavior. Cortex 17 (4): 625-32.

Jackson C. J., Furnham A., Miller T. (2001). Moderating Effect of Ear Preference on Personality in the Prediction of Sales Performance. Laterality: Asymmetries of Body, Brain, and Cognition 6 (2): 133-40.

Немецкие и австрийские исследователи проанализировали, что происходит со знаменитым пианистом (Армином Фуксом), если тот на протяжении более чем суток играет раз за разом, без остановки, короткий этюд «Томление духа», сочиненный французским композитором Эриком Сати. Это был тест на выносливость — как с художественной, так и с нейрофизиологической точки зрения, — которому подвергли умение мозга повторять.

Команда исследователей — Кристине Кольмец, Рейнхард Копиец и Марк Бангерт из Ганноверского университета музыки и драматургии, а также Вернер Гёбль и Эккарт Альтенмюллер из Австрийского института искусственного интеллекта в Вене — опубликовала в 2003 году несколько статей о том, что дали науке наблюдения за пианистом.

Заголовки этих работ столь же длинны, как и упражнения Фукса. Один, в журнале Psychology of Music («Психология музыки»), звучит так: «Электрическая активность коры у пианиста, исполняющего „Томление духа“ Эрика Сати в течение 28 часов». Когда Сати заканчивал это сочинение (в 1893 году), он сопроводил ноты пояснением, что исполнителю следует «сыграть этот пассаж 840 раз подряд».

В XXI веке ученые Кольмец, Копиец, Бангерт, Гёбль и Альтенмюллер задались вопросом, мог ли композитор XIX века «предвидеть влияние, которое окажет его сочинение на пианиста, в особенности на его сознание и двигательные функции».

Несложные расчеты показывают, что в среднем неутомимый Фукс исполнял по тридцать пассажей за час — по одному «Томлению духа» каждые две минуты.

Закрепив электроды на голове у Фукса, исследователи смогли в режиме реального времени следить за электрической активностью его мозга при помощи электроэнцефалографа (ЭЭГ). Обнаружилось, что «пианист за время эксперимента успел пережить несколько разных состояний — от бодрствования до дремоты и транса».

Когда Фукс впадал в дрему, музыка становилась неразборчивой. Однако все то время, что он бодрствовал, пианист играл образцово. «Но важнее всего, — говорится в работе, — что даже в глубоком трансе, когда человек испытывает эффекты вроде сжатия времени и измененного восприятия, заметные на ЭЭГ, пианисту удавалось не только продолжать играть, но и держать темп. Это требует виртуозного контроля над двигательной активностью». (Видео эксперимента можно найти на Youtube: http://www. youtube.com/watch?v=km9GiejF5OQ).

Второе исследование, напечатанное в Journal of New Mu sic Research, содержит намного более детальный «анализ темпа и громкости». Авторы не без гордости сообщают: «Нелинейные методы выявили, что перепады громкости и темпа имеют невероятно сложную природу, и колебания обоих параметров удобней всего описывать в 18-мерном пространстве. Эффекты такого рода ранее описаны не были».

«Томления духа» не принадлежат к числу самых популярных произведений Эрика Сати. Довольно короткое (обычно пианисты нарушают инструкцию композитора и играют «Томления» всего единожды), оно не требует от исполнителя особой скорости игры или сверхъестественного мастерства.

Однако один прорыв Сати все-таки совершил. Предложенная им техника («сыграйте это 840 раз подряд») была с большой выгодой освоена музыкальной индустрией многие годы спустя. Радио-диджеи 1950-х доказали: упорно повторяя песню раз за разом, ничего не стоит убедить великое множество слушателей, что эта конкретная мелодия — их любимая.

Kohlmetz Ch., Kopiez R., Altenmüller E. (2003). Stability of Motor Programs during a State of Meditation: Electrocortical Activity in a Pianist Playing «Vexations» by Erik Satie Continuously for 28 Hours. Psychology of Music 31 (2): 173-86.

Kopiez R., Bangert M., Goebl W., Altenmüller E. (2003). Tempo and Loudness Analysis of a Continuous 28-Hour Performance of Erik Satie’s Composition «Vexations». Journal of New Music Research 32 (3): 243-58.

Аргентина может похвастаться удивительными официантами, память которых заслуживает специального анализа, — если верить статье, опубликованной в журнале Behavioural Neurology и озаглавленной «Стратегии улучшения памяти в реальных жизненных ситуациях у официантов Буэнос-Айреса». «Типичный старший официант в Буэнос-Айресе держит в уме все заказы, сделанные клиентами, если тех за столом не больше десяти, — сообщают авторы. — Принося блюда, официанты также не испытывают необходимости что-либо переспрашивать или сверяться с записями».

Как правило, официанты не ошибаются.

Как им это удается? Исследователи Тристан Бекинштейн, Джулиан Кардозо и Факундо Манес решили выяснить это экспериментально. Коллектив авторов представляет сразу три научных учреждения — Институт когнитивной нейронауки и университет Фавалоро в Буэнос-Айресе, а также Отделение наук о мозге в Кембриджском университете.

Выглядел эксперимент так. Восемь человек усаживались за стол и заказывали напитки. Как только официант возвращался с напитками, ученые считали, скольким из восьмерых он принес именно то, что было заказано, и сколько раз напиток доставался не тому клиенту. На этом этапе все официанты справлялись превосходно.

Потом тактика поменялась. Клиенты делали заказ и, прежде чем официант возвращался, менялись местами. Результаты были хуже некуда. Из девятерых официантов, с которыми ученые проделали этот фокус, ни разу не ошибся только один.

Работая над статьей, Бекинштейн, Кардозо и Манес наткнулись на описание самого удивительного официанта в мире (о том, был ли он аргентинцем, источники умалчивают). Тот после долгой тренировки в совершенстве овладел искусством безошибочной доставки еды: «мог запомнить до 20 заказов, делил блюда на мясные и овощные и сразу решал, в какой точке стола должна оказаться та или иная тарелка. Чтобы закодировать и удержать в памяти набор заправок для салатов, он использовал акронимы вперемешку со вспомогательными словами. А для запоминания степени прожарки стейков рисовал мысленную картину, где рядом с каждым посетителем бушевало пламя — у одних посильней, у других послабей».

Официанты Буэнос-Айреса, в отличие от их чудо-коллеги, «раз за разом признавались, что не задумывались о какой-либо специальной стратегии запоминания, и утверждали, что мастерство само собой приходит с опытом». Правду они говорили или лукавили, но их ответы хорошо согласуются с мнением, что людям их профессии не свойственно теоретизировать.

Тот официант, что в эксперименте зарекомендовал себя лучше прочих, — то есть правильно раздал напитки клиентам, которые поменялись местами у себя за столиком, — утверждал: в отличие от коллег, он не задумывается, где кто сидит, и обращает внимание только на внешность человека. Целых 10 лет он «работал на коктейльных вечеринках, где все в постоянном движении», а в ресторане служит только последние 3 года.

Bekinschtein Т. A., Cardozo J., Manes F. F. Strategies of Buenos Aires Waiters to Enhance Memory Capacity in a Real-Life Setting. Behavioural Neurology 20: 65–70.

Поражения головного мозга не всегда мешают жить. В азартных играх они, как козырь в рукаве, иногда дают серьезные преимущества. Ученые описали обстоятельства, когда больные легко обыгрывают здоровых — или просто избегают неприятностей благодаря своей болезни.

В работе, вышедшей в журнале Psychological Science, проблема формулируется на сухом языке науки. Пятеро авторов во главе с Бабой Шивом, профессором маркетинга в Школе бизнеса Стэнфордского университета (США), задаются таким вопросом: «Помогают ли дефекты участков центральной нервной системы, ответственных за эмоции, принимать в некоторых ситуациях более выгодные решения?»

Команда ученых ставила эксперименты на людях, у которых повреждены строго определенные зоны мозга — миндалевидное тело, передняя префронтальная часть лобной доли, а также островок Рейля либо соматосенсорная кора. С медицинской точки зрения, такие дефекты означают, что у человека проблемы с распознаванием эмоций.

И здоровые, и больные получили по 20 долларов и были проинструктированы о правилах игры, которая проходит в 20 раундов. В каждом раунде игрок может либо воздержаться от действий, либо поставить на кон доллар и попросить ассистента подбросить монетку. Орел означает выигрыш в 2 доллара 50 центов, а решка — проигрыш: доллар безвозвратно потерян.

К концу игры подопытные с поражениями мозга накопили заметно больше денег, чем здоровые. Исследователи считают, что когда «нормальный» игрок проигрывает несколько раундов подряд, он начинает осторожничать — и осторожничает сверх меры. Совсем другое дело — игроки с недостатком эмоций, обусловленным поражениями мозга. Столкнувшись с серией проигрышей, они невозмутимо гнут свою линию — и оказываются в выигрыше. По крайней мере, иногда.

В работе отмечается, что позитивные побочные эффекты от поражения мозга могут даже нечаянно спасти человеку жизнь. Авторы описывают такой случай у пациента с поврежденной вентромедиальной предлобной корой, которому пришлось вести машину по опасной дороге: «Когда другие водители оказывались на обледенелом участке, они резко ударяли по тормозам, автомобиль начинал скользить и становился неуправляемым. Наш же больной пересек опасную зону в полном спокойствии и уберег машину от бесконтрольного скольжения. Он помнил, что жать на тормоз в этой ситуации неправильно, и отсутствие страха позволило ему справиться с проблемой наилучшим образом».

Ведущий автор статьи, Баба Шив, сделал себе имя смелыми вылазками в самые туманные области науки о мозге. Курс, который он время от времени читает студентам, называется «Курьезные штудии об уме». В 2008 году ему и трем соавторам была присуждена Игнобелевская премия: эти ученые продемонстрировали, что дорогая таблетка-плацебо работает лучше дешевой.

Shiv B., Loewenstein G., Bechara A., et al. (2005). Investment Behavior and the Negative Side of Emotion. Psychological Science 16 (6): 435-39.

Может ли вызвать шизофрению обувь? Ответить на этот вопрос решил Йарл Фленсмарк из Мальмё (Швеция), который опубликовал результаты своих изысканий в журнале Medical Hypotheses.

«Обувь с каблуками, — пишет он, — вошла в обиход более тысячи лет назад и стала причиной первых в истории случаев шизофрении… Промышленное производство обуви резко увеличило заболеваемость. Механизация производства началась в Массачусетсе, распространилась оттуда в Англию и Германию, а затем и в остальную Западную Европу. В той же последовательности шел и резкий рост числа больных».

История — если, конечно, все так и было — поражает. Фленсмарк добавляет в эту картину недостающие детали.

«Самое древнее изображение ботинка с каблуком найдено в Месопотамии, и здесь же мы обнаруживаем первые сумасшедшие дома, — рассуждает Фленсмарк. — Поначалу шизофрения чаще встречалась у высших сословий. Среди ее возможных жертв были английские короли Ричард II и Генрих VI, дед последнего Карл I (король Франции), мать Карла VI Жанна Бурбонская и его дядя Людовик II Бурбонский. А также: король Швеции Эрик XIV, Иоанна Кастильская и ее бабушка Изабелла Португальская. Имеются достоверные свидетельства, что большая часть из них носила обувь с каблуками». Фленсмарк также пишет про каблуки в Турции, на Балканах и на Тайване, а также в Ирландии, Италии, Гане, Гренландии, в странах Карибского бассейна и во многих других местах.

«Скорее всего, представители высших классов стали носить каблуки раньше бедняков», — отмечает Фленсмарк. Затем он ссылается на исследования, проведенные в Индии и других странах: «Шизофрения первым делом поражает высшие классы».

Сводя вместе эти два типа свидетельств — о растущей популярности каблуков и частоте заболеваний шизофренией, — Фленсмарк делает вывод, что одно тесно связано с другим. И скромно замечает: он далеко не первый, кому эта идея пришла в голову. Еще в 1740 году, пишет он, «Якоб Винслов, французский анатом родом из Дании, рекомендовал воздерживаться от ношения сапог с каблуками, поскольку те вызывают множество недугов, не имеющих, на первый взгляд, никакого отношения к каблукам».

Подводя итог своей работе, Фленсмарк решительно заявляет: «Шизофрения впервые заявила о себе именно тогда, когда людям была навязана обувь с каблуками. Затем популярность этой обуви стала расти, и число больных — за ней следом». Автор продолжает: «Я не смог найти каких-либо данных, противоречащих моей теории».

Пусть критики и назовут это исследование безосновательным сотрясением воздуха, Фленсмарк даже предлагает конкретный физиологический механизм, который мог бы стоять за обнаруженной им взаимосвязью: «В процессе ходьбы синхронизованные сигналы от механорецепторов в стопах ног увеличивают активность в мозжечково-таламо-корково-мозжечковых нейронных цепочках за счет воздействия на NMDA-рецепторы. В ботинках на каблуках стимуляция нейронных цепочек намного слабее. А спад активности в коре влечет за собой сбои в работе дофаминергической системы, куда входят нейронные цепочки базальных ганглиев».

Можно заключить, что медицинское сообщество восприняло открытие Фленсмарка с восторгом. По крайней мере, не нашлось никого, кто выступил бы с возражениями.

Flensmark J. (2004). Is There an Association Between the Use of Heeled Footwear and Schizophrenia? Medical Hypotheses 63 (4): 740-47.

Правда ли, что красивые люди — самые умные? Сатоши Каназава и Джоди Ковар в этом уверены. В своем 17-страничном исследовании «Почему красивые люди умней прочих» они прямым текстом заявляют: «Человеку свойственно считать тех, кто физически привлекателен, умнее непривлекательных. В то время как другие исследователи игнорируют эту особенность восприятия как „предрассудок“ или „стереотип“, мы намерены возразить: такой стереотип возник потому, что красивые действительно умнее».

Каназава, преподаватель менеджмента и научной методологии в Лондонской школе экономики и политических наук, — настоящий эксперт по вопросам красоты. Следующая его работа называется так: «У красивых родителей больше дочерей». Ковар, соавтор Каназавы, работает в Университете Пенсильвании в Индиане (США).

За проблему ученые взялись с дотошностью детектива, расследующего запутанное преступление. «Критики отмечают, что имеется и противоположный стереотип — о том, что наиболее привлекательные женщины глупы. Мы, однако, не верим, что такой стереотип существует. Скорее, такое отношение распространяется на блондинок и женщин с большой грудью, и статистика свидетельствует, что в обоих случаях это может быть правдой».

Каназава и Ковар не только выступили с таким заявлением, но и подкрепили его фактами. Им удалось собрать невероятный объем материала в поддержку своей теории. Почти весь этот материал позаимствован из исследований, проведенных другими людьми. Среди прежних открытий, к примеру, такие:

• «Девушки, принадлежащие к среднему классу, обладают более высоким IQ и внешне привлекательнее, чем девушки из рабочего класса»;

• «Красивые дети и взрослые обоих полов более развиты интеллектуально, и, следовательно, народная мудрость „красота не глубже кожи“ — это миф»;

• «Физическая привлекательность сильно коррелирует с образованием и высокими доходами в расчете на семью либо в расчете на одного человека».

Несмотря на все вышесказанное, у людей с заурядной внешностью по-прежнему есть шанс. Каназава и Ковар объясняют: «Наше утверждение, что красивые люди умнее, чисто научного свойства (мы приводим логические и эмпирические аргументы). Это вовсе не совет, как оценивать людей. В то же время теория носит вероятностный, а не детерминистский характер, и все свидетельства говорят о том, что корреляция между привлекательностью и умом, найденная эмпирически, не так уж и велика. Следовательно, будет крайне неэффективно судить об интеллекте и компетентности человека по его внешности, вместо того чтобы прибегнуть к стандартному тесту на IQ».

В конце статьи ученые выдвигают идею, что красивые люди больше чем просто умны. Цепочка умозаключений, как и вывод, выглядят провокативно:

1. Агрессивные мужчины чаще добиваются высокого статуса, и им достаются самые красивые девушки.

2. Агрессивные мужчины с большой вероятностью будут иметь агрессивных детей, а красивые девушки — красивых детей.

Сопоставляя эти два тезиса, Каназава и Ковар заключают, что, по сравнению со всеми прочими, «красивые люди самые агрессивные».

Kanazawa S., Kovar J. L. (2004). Why Beautiful People Are More Intelligent. Intelligence 32: 227-43.

Kanazawa S. (2007). Beautiful Parents Have More Daughters: A Further Implication of the Generalized Trivers-Willard Hypothesis (gTWH). Journal of Theoretical Biology 244 (1): 133-40.

Если волосатого человека обуревает желание знать, что же это такое — быть волосатым, то его внимание неизбежно привлекут труды доктора А. Дж. Элиаса.

Элиас — эксперт по отдельным аспектам волосатости у мужчин. Он проявляет особый интерес к волосатым военачальникам, интеллигентам, неопытным боксерам, а также к Марлону Брандо. Свое кредо Элиас излагает так: «Я в достаточной степени убежден, что подавляющее большинство волосатых/косматых мужчин, если сравнить их с менее косматыми той же расы и этнической группы, существенно умней и образованней — с точки зрения статистики, разумеется».

Мужская волосатость сложным и не до конца понятным образом соотносится с интеллектом и поведением. Элиас, сотрудник Честерского центра психического здоровья в Честере, штат Иллинойс, США, поставил себе задачей прояснить ряд туманных аспектов этой проблемы.

Всеобщее внимание Элиас привлек к себе в 1996 году, когда представил свою работу «Статистическая связь между обильными волосами на теле и интеллектом» на VIII конгрессе Европейской ассоциации психиатров, который проходил в Лондоне. Он сообщил, что волосатое тело — обычное дело у успешных мужчин-ученых, инженеров и физиков. А также у тех мужчин из международного клуба Mensa, куда приглашают вступить набравших рекордно высокие баллы в тестах на IQ.

Всего год спустя вышла статья Элиаса «Боксеры-чемпионы менее волосаты, чем боксеры-неудачники». В ней обсуждаются мезоморфы — мускулистые люди ширококостного телосложения. Элиас тщательно изучил 380 рисунков в книге Уильяма Шелдона «Атлас мужского тела». После книги Шелдона Элиас подверг тщательному разбору «Большую книгу о боксе» Гарри Мюллена, где «о наличии волос на теле свидетельствуют 49 фотографий, изображающих белых мужчин из числа высокорейтинговых боксеров-тяжеловесов; 15 из них — чемпионы мира». Элиас заключает: как правило, чемпионы менее волосаты, чем нечемпионы, хотя речь и идет о статистически незначимой разнице.

В своих исследованиях Элиас не ограничивается белыми мастерами кулачного боя. Отдельного описания удостоились и чернокожие боксеры, которых он видел по телевизору. Ученый сообщает, что около 35 % чернокожих боксеров более волосаты, чем 16 человек, попавших в книгу «Величайшие боксеры всех времен»: Джонсон, Льюис, Валькотт, Паттерсон, Листон, Али, Фрейзер, Холмс, Тайсон, Майкл Спинкс, Робинсон, Хаглер, Армстронг, Хирнс, Леонард и Сэдлер. В то же время вызывающе волосатые Арчи Мур, Эззард Чарлз, Майк Уивер, Тони Таббс, Айран Иэн Баркли и Леннокс Льюис, хотя и заслужили звания чемпионов в тяжелом весе, были все же далеки от совершенства.

В том же 1995 году у Элиаса выходит статья под провокационным заголовком «Непатологический упадок сил у Марлона Брандо: признак дефицита нервной возбудимости?» Пролистав ее, биографы актера обнаружат там много нового и неожиданного.

Alias A. G. (1996). A Statistical Association Between Liberal Body Hair Growth and Intelligence. Presented at the Eighth Congress of the Association of European Psychiatrists, London, UK, 12 July.

— (1995). Top Ranked Boxers Are Less Hirsute Than Lower Level Boxers: An Example For the Importance of 5-Alpha-Reductase? Biological Psychiatry 37 (9): 612-13.

— (1995). Non-Pathological Associational Loosening of Marlon Brando: A Sign of Hypoarousal? Biological Psychiatry 37 (9): 613.

«Способ скрыть частичное облысение», он же — «Зачесывание наверх», за авторством Фрэнка Дж. Смита и Дональда Дж. Смита (Смиты получили патент США № 4022227, выдан в 1977 году) в 2004 году удостоен Игнобелевской премии по инженерному делу.

Стадии «способа скрыть частичное облысение».

В облысении или потере памяти виноваты вы сами. Так гласит теория, которую сформулировал Армандо Хосе Яньес Солер из города Эльда в провинции Аликанте (Испания). До недавнего времени Эльда была известна прежде всего благодаря своему Музею обуви. Но если теория Яньеса верна, его слава вскоре затмит скромную славу музея.

Подробности исследования Яньеса описаны в журнале Medical Hypotheses. «Эволюция сделала человека голой обезьяной, — пишет он, — но нет никаких причин дать делу зайти столь далеко, чтобы он превратился в лысую обезьяну». Облысение, встречающееся повсеместно, — это «дегенеративный процесс, корни которого следует искать в некоторых неадекватных культурных практиках: коротких стрижках и неестественных прическах».

Облысение, пишет Яньес, в известной степени связано и с болезнью Альцгеймера. «Принято считать, — пишет он в небольшой статье, вышедшей в журнале Neurology в 2001 году, — что потеря памяти у людей старше 60 вызвана в первую очередь <…> определенными поступками самого индивидуума».

Внимание Яньеса привлекло кожное сало — маслянистое вещество, которое выделяют крошечные железы тех участков кожи головы, где растут волосы. Оно распределяется вокруг волос и по их поверхности. Если эта гадость накапливается, уверяет Яньес, впереди каскад физиологических процессов, которые ведут к облысению.

Причесывание и взъерошивание волос, а также массаж кожи головы предотвращает выделение кожного сала. Также помогает спать на подушке, впитывающей вредную субстанцию. Тут Яньес достигает лирических высот в описании ужасов лысины и притягательности подушек.

Но правильная подушка — это только полдела. Другая половина — пышные ниспадающие волосы. Яньес объясняет, что длинный волос помогают кожному салу найти путь к впитывающей поверхности подушки, а вот короткий с задачей не справляется.

Яньес убежден: его теория объясняет, почему лысина чаще встречается у мужчин, чем у женщин. «Природа наделила оба пола возможностью отрастить длинные волосы, но мужчины, как правило, стригутся коротко», — отмечает он. Люди с толстыми и курчавыми волосами особенно хорошо умеют избавляться от кожного сала. «Это объясняет, почему у некоторых народностей — к примеру, коренных американцев и цыган, — лысина большая редкость». Больше того, «многие из жертв облысения замечали, что недуг впервые дал о себе знать во время военной службы. Ключевую роль играет разница в длине волос. Военные, скинхеды и прочие предпочитают стричься коротко и, следовательно, провоцируют проблемы с кожным салом».

В конце Яньес пишет: «Знаю, что моя революционная теория может вызвать недоверие у скептиков».

Yânez S., José A. (2004). Cultural Evolution as a Possible Triggering or Causative Factor of Common Baldness. Medical Hypotheses 62 (6): 980-85.

Scarmeas G., Tang M.-X., et al. (2001). Influence of Leisure Activity on the Incidence of Alzheimer’s Disease. Neurology 57: 2236-42.

Дыра — вещь проще некуда, пока не приглядишься к ней повнимательней. Марко Бертамини из Ливерпульского университета и Камилла Краучер из Кембриджа заинтересовались одной конкретной особенностью. Их статья под заголовком «Форма дыр» появилась в журнале Cognition. Авторы заявляют: «Нами рассматривается множество интересных аспектов дыры как предмета исследования разнообразных областей науки. Мы предсказываем, что изучение дыр принесет человечеству новые знания, в частности — о форме».

«Форма дыр» — исследование более узкоспециальное, чем можно заключить из названия. Главный вопрос — как мы видим и распознаем края. Мозг постоянно решает типичную задачу: чему принадлежит тот или иной контур — дыре или материальному предмету? Психологи, философы, художники, а с недавних пор и теоретики программирования бьются над этой проблемой и ожесточенно спорят о ней друг с другом.

Почти наверняка вы уже сталкивались с этим черно-белым рисунком датского психолога Эдгара Рубина. Мозг сам выбирает, что он хочет видеть, — вазу или пару лиц (однако увидеть то и другое одновременно нельзя). Поглядите на это изображения снова, сосредоточившись на границе между белым и черным, и тогда вы легко поймете, в чем суть спора о дырах.

Бертамини и Краучер заставляли подопытных разглядывать рисунки с особыми изгибами и завитками. Задача: понять, как подобные детали помогают распознать те или иные формы. Результат: Бертамини и Краучер выяснили, что для человеческого глаза границы дыры не принадлежат дыре.

История богата примерами людей, заглядывавшихся на дыры. Похоже, что каждый из них был осведомлен о курьезности своей затеи. В 1970 году в издании Australasian Journal of Philosophy вышла статья на эту тему, которую можно без колебаний причислить к классике жанра. Написанная философом Дэвидом Келлогом из Принстона и его женой Стефани, она носит простое и емкое название «Дыры». Описание сего опуса гласит, что это «эксцентричный диалог об онтологической природе дыр».

Не так давно Флип Филлипс, Фарли Норман и Хизер Росс занялись анализом дыр при помощи дюжины сладких картофелин. Их эксперимент был поставлен в Университете Западного Кентукки.

Проект потребовал тщательной подготовки. Силуэты картофелин проецировались на экран. Снимки экрана, сделанные цифровой камерой, переносились на компьютер Macintosh, а затем данные передавались лазерному принтеру. Итог: листы бумаги с напечатанными на них силуэтами картофелин.

Затем ученые завербовали добровольцев, которых попросили перерисовать силуэты, уделив особое внимание впадинам и выступам на границах. Результаты подтверждают старую идею, что выступы и впадины играют особую роль в том, как мы распознаем геометрию предметов.

Эти исследования ликвидируют еще одно белое пятно в теории восприятия: оказывается, самое важное — это изгибы, а не длинные относительно ровные участки границы.

Bertamini M., Croucher С. J. (2003). The Shape of Holes. Cognition 87 (1): 33–54.

Lewis D. K., Lewis S. R. (1970). Holes. Australasian Journal of Philosophy 48: 206-12; reprinted in Lewis D. K. (1983). Philosophical Papers, vol. 1. New York: Oxford University Press, 3–9.

Norman, J. F., Phillips F., Ross H. E. (2001). Information Concentration Along the Boundary Contours of Naturally Shaped Solid Objects. Perception 30: 1285-94.

Летом 1931 года Зигфрид Кац из Психиатрического института и госпиталя штата Нью-Йорк напечатал в Journal of Applied Psychology работу «Цветовые предпочтения душевнобольных». Доктор Кац, которому помогал доктор Чейни, задал 134 пациентам госпиталя вопрос про любимый цвет. Для простоты он ограничил набор цветов, из которых следовало выбирать, шестью: это были красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий и фиолетовый. Никакого белого. Никакого черного. А также никаких оттенков серого.

«На серой подложке, — писал доктор Кац, — я разместил в два ряда монотонные прямоугольники размером 2.5 на 3,8 см. Прямоугольники отстояли друг от друга на 7.6 см. Цвета были пронумерованы случайным образом, и над каждым прямоугольником был указан соответствующий номер. Пациента, когда ему предъявляли карточку, просили указать пальцем на номер цвета, который ему нравится больше всего. После того, как выбор был сделан, пациента просили указать лучший из оставшихся цветов, и так далее».

Некоторые из пациентов «охотно шли на сотрудничество» и выбирали все шесть цветов по очереди. Другие, сообщал Кац, быстро теряли интерес и выбирали всего один, два или три цвета.

Синий пользовался наибольшей популярностью. Следующим у мужчин шел зеленый, а вот предпочтения женщин поровну разделились между синим, красным и фиолетовым (в качестве второго пункта списка).

Пациенты, которые провели в госпитале три года или больше, испытывали к синему чуть меньше симпатии. Кац отмечает, что в эту категорию попали люди, «чья психика в наивысшей степени опустошена». В целом они предпочли зеленый и желтый. А немногочисленные старожилы госпиталя проявили повышенный интерес к оранжевому.

Отчет об эксперименте изобилует деталями, которые требуют дополнительного анализа:

• синий стоит на первом месте у 38 % шизофреников и больных маниакально-депрессивным психозом, но всего у 32 % прочих пациентов;

• зеленый лидирует в списке у 16 % шизофреников, 9 % больных маниакально-депрессивным психозом и 13 % прочих пациентов;

• красный идет первым у 16 % больных маниакально-депрессивным психозом, 12 % шизофреников и 15 % прочих пациентов; вторым его назвали 22 % больных маниакально-депрессивным психозом, 18 % шизофреников и 13 % прочих пациентов;

• оранжевый и желтый чаще всего оказывались в фаворитах у больных маниакально-депрессивным психозом, зеленый — у шизофреников, а фиолетовый — у прочих пациентов.

Своему исследованию Кац нашел ряд практических применений. В частности, он предлагает «раскрашивать жилые помещения больницы в цвета, которые нравятся тем или иным группам пациентов».

Медики, осознанно или нет, последовали советам доктора Каца в выборе цветов для одежды, в которой они появляются на работе. Нью-йоркская компания Bragard Medical Uniforms («Медицинская спецодежда Брэгарда»), основанная в 1933 году, теперь публикует списки самых востребованных цветов своей продукции. Вот начало этого списка: ярко-синий, темно-серый (напомним, Кац исключил оттенки серого из своего обзора), темно-зеленый и красный.

Katz S. E. (1931). Color Preference in the Insane. Journal of Abnormal and Social Psychology 26 (2): 203-11.

Тех, кто молится особенно пылко, поджидает опасность — возможно расстройство нервной системы. Этот печальный факт стал известен только недавно благодаря работе пяти невропатологов из Университета имени Христиана Альбрехта в Киле (Германия). Но не бойтесь: риск для каждого отдельного человека низкий. За всю историю человечества, пытаются убедить нас врачи, описанный ими случай — первый.

Вероятно, чтобы не оскорблять чувства верующих, — а может быть, с целью избежать трений между людьми разных религий или просто из профессиональных соображений, — врачи излагают эту историю сухим медицинским языком: «Мы сообщаем о необычном случае оромандибулярной дистонии, специфичной для конкретных действий, у 47-летнего уроженца Турции. Его речь нарушалась исключительно при чтении мусульманских молитв на арабском языке, на котором он не способен разговаривать в других ситуациях».

Проблема — непроизвольные судороги мышц челюсти — поэтапно заявляла о себе на протяжении двух лет. Симптом проявлялся только при произнесении молитв на арабском, знакомых пациенту с детства, и никогда в другой обстановке. Неважно, читал ли он молитвы громко и быстро или бормотал себе под нос, — итог был один и тот же. Все проходило, как только он прекращал молиться. Ничего подобного не случалось вовсе, если пациент разговаривал на турецком или на английском. Целая серия тестов продемонстрировала, что в остальных отношениях у него все в порядке с зубами, мышцами и нервами.

Врачи придумали простой и эффективный выход из положения: пациенту всего-то и нужно, что легко прикоснуться рукой к собственной челюсти. Как правило, этого достаточно, чтобы мучительные судороги закончились.

Для проблем такого рода используют термин «фокальная дистония». Это непроизвольные сокращения мышц, которыми в нормальном состоянии человек управляет без труда. Болезнь возникает — иногда совершенно загадочным образом — у людей, которым приходится выполнять «весьма однообразные и часто повторяющиеся двигательные задачи». Примеры — писчий спазм («писательская судорога») и подергивание глаза, известное медикам как блефароплазм. Есть целый класс редких профессиональных заболеваний той же природы — медики наблюдали их у пианистов, портных и у работников сборочных линий на заводах. Но никогда прежде — у человека, который просто молится.

Врачи — Тихомир Илич, Моника Пёттер, Ирис Холлер, Гюнтер Дойшль и Йенс Фолькман — кажется, были удивлены собственным открытием. Возможно, оно даже привело их в восторг. Нервное расстройство наградили пышным названием «индуцированная молитвой оромандибулярная дистония».

Перебирая истории болезни, авторы статьи все же сумели найти похожий случай. Дело было в Англии в начале 1990-х, и врачи — Н. Дж. Сколдинг из Лондона с четырьмя коллегами — не поленились изложить все в деталях. «33-летний ведущий аграрных аукционов, правша, однажды заметил, что его челюсть время от времени непроизвольно сдвигается вправо, — причем ровно тогда, когда он ведет торги. Все последующие попытки проводить аукционы сводились на нет этим симптомом — спустя две-три минуты после того, как больной начинал говорить. В конце концов ему пришлось заняться офисной работой».

Лондонские врачи, как и их немецкие коллеги, наверняка обнаружили у себя непроизвольно участившееся сердцебиение от неожиданно свалившейся на них славы. Термин «челюсть аукциониста» с тех пор нередко встречается в медицинской литературе.

Ilic T. V., Potter М., et al. (2005). Praying-Induced Oromandibular Dystonia. Movement Disorders 20 (3): 385-86.

Scolding N. J., Smith S. M., et al. (1995). Auctioneer’s Jaw: A Case of Occupational Oromandibular Hemidystonia. Movement Disorders 10 (4): 508v9.