Этот Очень Дикий Запад отец и его сын

Глава 10

Диабет вернулся. Возможно из-за произошедших стрессов. А может он никуда не уходил, а только прятался и ждал удобного случая. Славка весь день чувствовал себя плохо. И часто пил. А потом его вырвало. Артём понимал, что это значит, но лелеял надежду, что он ошибся и это просто недомогание или лёгкое отравление несвежим беконом. У них оставалась последняя тест-полоска и он решил использовать её утром натощак.

На следующее утро глюкометр показал результат – 16,8. У Артёма опустились руки. Славка тоже увидел результат и потемневшими глазами посмотрел на отца.

- Это всё, пап? – спросил он.

- Сынок, ну ты что? Борись! Ты же можешь! – закричал Артём – Гони этот диабет! Ведь у тебя получалось!

Поникший Славка не ответил. Артём собрал вещи и они с сыном медленно поехали куда-то на север. Славке становилось всё хуже. Ближе к вечеру он уже не держался в седле. Выбрав место у поросшего деревьями пологого холма, Артём разбил лагерь. Славка сразу лёг на приготовленную лежанку.

Артём готовил ужин, кормил и поил сына. Разговаривал с ним, просил его не сдаваться. Но на следующее утро обессиленный Славка уже не смог подняться, чтобы сесть в седло. Артём стреножил лошадей и отпустил их пастись на поле, а сам вернулся к сыну и уже надолго от него не отходил. Этот день прошёл в бреду и мученьях. Ночью Артём лежал рядом с сыном, обнимал его, гладил, ворошил ему волосы, вдыхал его запах. Долго не засыпал. А когда проснулся и дотронулся до мальчишки, сразу понял – всё! Окоченевший Славка не дышал.

- Ааааа! – закричал Артём – Ааааа!

Он прижал сына к себе, с ужасом и отчаянием осознавая, что тот уже не принадлежит миру живых. Долго рыдал. Потом опустошённо поднял глаза вверх и срывающимся голосом сказал:

- Ненавижу! Ненавижу тебя и весь твой блядский мир! – после чего матерно выругался и смачно плюнул в небо.

Ножом и руками, срывая кожу и ломая ногти, рыл могилу. Тело сына завернул в подаренные индейцами плащи и положил на дно могилы. По бокам от него разложил Славкино оружие – пусть он им и не пользовался, но он же мужчина! Рыдая засыпал могилу и без сил упал на могильный холмик. Долго лежал без движений. Наконец поднялся и выложил перед собой свой арсенал. Поймал себя на идиотской мысли, что выбирает самое достойное оружие, чтобы вышибить себе мозги. Какая теперь разница, хоть из двух револьверов сразу! А потом вспомнил про лошадей. Их надо отпустить. Стал оглядываться, ища пасущихся лошадок и увидел вдали, на краю поля едущих в его сторону всадников. Много. Достал бинокль, глянул. Солдаты и немного гражданских. Все вооружены. Двигаются цепью. Оружие в руках. Ни малейших сомнений, что это охотники за ним со Славкой.

- Ну, сссуки! – сквозь стиснутые зубы, сотрясаясь от ненависти, зарычал Артём – Я вам покажу ебеню бабу Феню! Сейчас вы узнаете, гниды, как умеет умирать русский мент!

Он повернулся и ненадолго припал к могиле, тихо шепча:

- Прощай сынок! Скоро увидимся…

Затем приподнялся, подхватил в обе руки оружие и пригибаясь побежал к ближайшим деревьям…

- Пап, папа! – его трясли – Да хватит уже кричать! Проснись!

Артём открыл глаза и в рассветных сумерках увидел лежащего рядом с ним сына, который тормошил его.

- Ты во сне кричал и матерился – сказал Славка – Мешал спать.

Артём вцепился обеими руками в сына.

- Ты! Сынок! Живой! – ещё не до конца веря своим глазам – Уф, это был сон! Чёртов сон!

- А мне ничего не снится – заявил Славка – Ты мешаешь сны смотреть.

Артём, всё ещё находящийся под влиянием жуткого сна, предложил:

- Давай кровь померяем?

На что сын ему обиженно ответил:

- Да отстань ты. Дай поспать – и отвернувшись, накрылся одеялом с головой.

Артём обнял тёплого сына и ещё долго лежал успокаиваясь, вдыхая его запах. Потом встал и пошёл собирать растопку для костра, про себя решив, что когда Славка проснётся, то они обязательно смеряют кровь. А то мало ли что!

Если вчера они уходили на северо-запад, то сегодня сменили направление движения, повернув под прямым углом вправо. Двигались сторожась, периодически оглядывая местность в бинокль. После полудня стали присматривать место для отдыха. Вскоре выехали толи к дороге, толи к направлению движения, за ней примерно в километре виднелись два домика. Артём остановился и всё тщательно оглядел в бинокль. Это были явно жилой дом и что-то типа сарая, в стороне от которых паслась пара быков. Разглядел, как рядом с домами снуют фигурки женщины и двух детей.

- Ну что, заедем? - спросил он мнение у сына.

Но тот не ответил, а неопределённо пожал плечами.

- Едем – решился отец.

При их приближении дети, поливавшие грядки огорода, убежали в дом, а не молодая женщина с некрасивым вытянутым лицом, одетая в прямое длинное тёмно-серое платье с закатанными рукавами, стоя у порога, внимательно следила за незнакомцами. Казалось, даже куры, бегавшие рядом с домом, насторожились.

- Крикни им, что мы хотим напоить лошадей и, если можно, купить провизии – попросил отец.

Женщина дала согласие. Стали заниматься лошадьми. Воду носили в ведрах из ручья, протекавшего в полусотне мертах от дома. В это время появился хозяин – невысокий усатый мужичок в уже привычно мятом пыльном костюме да высокой дурацкой шляпе с округлым верхом, и его сын, паренёк лет 13-14, одетый как оборванец. У фермера в руках была двустволка (как заметил Артём, капсюльная, дульнозарядная), а у пацана связка из нескольких добытых куропаток. Фермер подозрительно глянул на него с сыном и Артём поспешил попросить Славку объяснить тому, что они хотят купить еды. И показал фермеру доллар. Завязалась мудрёная дискуссия, стали уточнять, что им надо. В процессе общения Артём увидел растущие на грядках редис, зелёный лук и огурцы. Сразу загорелся желанием сделать окрошку. Хотя ни кваса, ни кефира здесь не было, но можно её было сделать в виде салата. Преисполненный таким желанием, Артём предложил хозяевам купить у них нужные продукты и лично сделать обед на всех за свой счёт. Хозяева недоверчиво переглянулись.

- Переведи им, что я сделаю блюдо как в европейском ресторане - попросил он сына.

Хозяева посовещались и согласились. Артём занялся готовкой. Выпросил несколько картофелин и яиц, которые, как и грудки от куропаток поставил вариться на стоящем возле дома очаге – этакой летней кухне. Нарвал на грядках нужное количество редиса, огурцов и лука, достал из своего багажа горчицу с постным маслом, и погрузился в увлекательный процесс. Рядом крутились фермерские дети – мальчик лет десяти и девочка лет восьми, а женщина даже помогала ему иногда. Общались как могли, в основном жестами, возгласами. Славка тем временем занимался лошадьми. Овса у хозяев не оказалось. Был только ячмень. Ну что ж, сойдёт и он. Кроме ячменя с собой в конские сумки взяли немного свежей моркови.

Артём попросил у хозяев большую кастрюлю, в которой и замутил окрошку, используя хорошо отваренные измельчённые грудки куропаток вместо колбасы. Заправил всё самодельным майонезом. Один раз перехватил настороживший его взгляд фермера, направленный на их коней. Не хороший такой взгляд. Успокоил себя тем, что это просто зависть.

Освободившийся от забот с лошадьми Славка легко общается с детьми. Даже даёт посмотреть свой револьвер младшему пацану. Артём видит, что Славка гордится своим оружием.

Наконец объявил, что можно всех звать на обед. Все только этого и ждали. Он занёс кастрюлю в дом и поставил на стол. В доме царили нищета и убогость. Хозяйка подала к столу свежие лепёшки. Чтобы не стеснять хозяев дома, явно испытывающих какую-то скованность, Артём снял с себя патронташ с походными револьверами. Тоже сделал и Славик. Положили всё в угол вместе с рюкзаками и сумками.

Артём сам разложил по тарелкам получившийся салат. И если мужчина с женщиной поначалу недоверчиво принюхивались и присматривались, то дети сразу распробовали и быстро умяли свои порции. И попросили добавку. Их отец на детей было зыкнул, но Артём без разговоров наложил им в тарелки новую порцию. Как бы то ни было, он сам поел с большим удовольствием. За столом в меру возможности поболтали, уточняли, где проходят поблизости дороги и куда ведут. Хозяева много спрашивали Славку. Тот объяснил отцу:

- Спрашивают кто мы, чем занимаемся, куда едем?

- Отвечай, как договаривались, едем из Юты в Монтану. Присматриваем места, где будут прокладывать железную дорогу. Выполняем разные поручения. Много не болтай.

Наконец настало время собираться в дорогу. Артём попросил принести им огурцов и свежего лука. Заплатил хозяину за всё по его просьбе два доллара и стал собирать вещи. В это время Славка позвал отца:

- Па-ап!

- Чего? – не оборачиваясь спросил Артём.

- Па-ап!! - настойчивей повторил Славка.

Артём оторвался от сумки, поднял голову и глянул на сына. Тот стоял неподвижно и смотрел испуганными глазами за спину отца. Артём обернулся. Посреди комнаты стоял фермер со своей двустволкой, направленной на Артёма. Чуть дальше стояла жена хозяина с каким-то длинноствольным карамультуком, причём таким же, как и двустволка, капсюльным. Она одной рукой махала детям, отгоняя их в сторону с возможной линии стрельбы.

Вихрь мыслей пронёсся у Артёма в голове. Недоумение, растерянность, испуг. Что это? Недоразумение? Или они чем-то обидели хозяев? Или те хотят их ограбить? Артём поднял руки.

- Что им надо? – спросил у сына.

Тот обратился к хозяину и, выслушав ответ, начал переводить:

- Они говорят, что в четырёх милях отсюда на перекрёстке стоит пост военных. От них приезжали сегодня утром и спрашивали, не появлялись ли двое путников, мужчина и мальчишка. И если увидят, просили сообщить. Мы похожи на описание этих путников. Сейчас пошлют старшего сына к военным и если это мы, то рассчитывают получить за нас награду.

Артёма прошиб пот. Попадать в лапы вояк было никак нельзя. Кинуться на хозяина в надежде, что ружьё у него не заряжено и он берёт на понт? Проверять на себе не хотелось. Это не выход.

- Скажи им, что они ошибаются. Скажи, что мы никому ничего плохого не делали – попросил сына.

Славка перекинулся с хозяевами парой фраз и сообщил:

- Они говорят, чтобы мы не шевелились, а то выстрелят.

Хозяйка тем временем проинструктировала старшего сына и, выпроводив его из дома, вновь взяла Артёма на прицел.

- Что делать? - билась мысль - Дожидаться солдат – это смерть. Надо действовать!

Стал заговаривать хозяевам зубы – просил сына переводить, что те ошибаются, чтобы они их отпустили, что они заплатят и, что будут жаловаться. Сам тем временем немножко двигался – вытер пот со лба и расстегнул одну пуговицу куртки, молитвенно сложил руки и расстегнул вторую, будто ему не хватает воздуха, вытер лицо. Сердце стучало отбойным молотком. На лице изображал страх, уныние, растерянность. И на самом деле очень боялся за Славку. Боялся, что тётка, направлявшая свой длинный ствол то на него, то на сына, может выстрелить по Славке, когда Артём начнёт действовать. Потом, ожидая в любой момент выстрела, разыграл целую пантомиму, мелко тряся руками и показывая взглядом на дверь, обращаясь дрожащим голосом якобы к хозяевам, сказал сыну:

- На счёт три падай на пол и забивайся под стол. Понял? Резко падай! Считаю…

Хозяева с настороженностью смотрели на него, женщина также направила на него свой ствол, а он с жалкой, подобострастной улыбочкой мягко произнёс:

- Раз, два, три, падай!

Увидев, как сын метнулся на пол под стол, резко прыгнул влево с такой силой, что болезненно врезался в деревянную стену. Грохнул выстрел двустволки, заряд прошёл совсем рядом. От тётки его теперь заслонял фермер, стоящий на линии её стрельбы.

Ещё в прыжке он сунул руку за пазуху, а после столкновения со стеной молниеносно выхватил Кольт и как можно быстрее выстрелил в мужика, которого пуля откинула на женщину. Не мешкая выстрелил женщине в лицо. Хозяева упали почти одновременно. Младший мальчишка закричал и побежал к двери. Артём выстрелил ему в спину и тот упал у самого порога. Девочка стояла неподвижно, огромными светлыми глазами смотря на него. Выстрел ураганом смёл девочку. Артём бросился на выход, машинально отметив, что хозяин хрипит в агонии. Выскочив из домика, увидел, что старший пацан метрах в двадцати сидит на его коне и с тревогой смотрит на дверь. Тревога в его глазах сменяется удивлением, а затем испугом. Пацан понукает коня, но выстрел смахивает его на землю. Откуда-то выскакивает мохнатый пёс, скаля зубы и рыча кидается на Артёма. Выстрел. Собака падает, в конвульсиях изрыгает содержимое желудка и утихает.

Подбежав к парнишке, Артём приподнимает его за руку. Добавлять тому не требуется. И так же за руку отволакивает его в дом. Хозяин уже не хрипит и затих. Женщина лежала рядом с тёмной дырой под глазом и месивом из волос, крови и мозгов на затылке. В позе словно плывёт на животе застыл мальчишка. Девочка лежит на спине и широко раскрытыми потухшими глазами смотрит в потолок. В стороне от них согнулся Славка, сотрясаясь в приступах рвоты.

- Ты цел? – нервно спрашивает отец.

Славка не отвечает, только машет рукой и выбегает из дома.

- Следи за конями – кричит ему вслед отец и начинает торопливо собирать вещи, вынося их за порог. У фермера забрал назад свои два доллара. Других денег в доме не обнаружил. Из сундука, стоящего в комнате, выкинул хранящиеся там шмотки – одежду и обувь. Отобрал мужскую и запихал её в сумку-авоську, висящую на стене. Забирает также найденные в доме и завёрнутые в тряпку не съеденные лепёшки. Всё это занимает какое-то время. Вдруг снаружи доносится голос сына:

- Пап, там едут!

С замершим сердцем выскакивает в дверь. Славка указывает рукой в сторону той дороги, какую они пересекли пару часов назад. Там, выезжая из-за бугра, не торопясь тащатся два фургона. Чертыхнувшись, приказывает сыну:

- Уводим коней за дом, вещи относим туда-же. Быстро!

Артём с отчаянием понимает, что если фуры свернут сюда, ему придётся убить всех, кто в них едет. Иначе им с сыном останется не долго жить. Стоя за углом дома он напряжённо следит в бинокль за фургонами. Те не спеша катят по дороге. Вот первая подъезжает к повороту на ферму. Не дыша Артём ждёт.

Фура проезжает мимо. Выдох. К повороту подъезжает вторая. Что если она свернёт? Тогда даже если он расправится с её пассажирами, люди из первого фургона поднимут тревогу. Это будет ещё хуже, чем если бы к ферме свернули обе. От напряжения кажется, что сердце остановилось. Вторая фура проезжает мимо. Фух! Артём опустошённо опускается на корточки и неживым голосом говорит сыну:

- Возьми пустой мешок в сарае, я видел, там есть. Сорви с грядок все, какие сможешь, огурцы, повырывай лук и что там ещё есть. Кидай всё в мешок. Я буду грузить коней. Дождёмся, когда эти уедут подальше – двинем отсюда.

Через пол часа они уже ехали по полю опять на север, направляясь в сторону невысоких гор. Артём считал, что сейчас они должны находиться на «Орегонской тропе», стало быть двигаться на восток рискованно. Решил возвращаться в Монтану и пробираться к Атлантическому побережью через Дакоту. Перед отъездом была мысль поджечь дом. Но от неё отказался, чтобы не привлечь внимания и не выдать случившееся раньше времени. Рано или поздно убитых обнаружат. Но когда это произойдёт? Возможно не завтра и даже не послезавтра.

Артём достаёт спасший их Кольт и выбивает стреляные гильзы, бросая их в кусты. Из седельной сумки вынимает новые патроны, заряжает и убирает револьвер на место.

Вдруг Славка прерывает молчание:

- Зачем? – спрашивает он – Зачем ты это сделал?

Отец пристально смотрит на сына и переспрашивает:

- Зачем я убил детей?

- Да.

Вздохнув, начинает объяснять:

- Я сделал это по двум причинам. Первая и не главная: после гибели родителей, дети долго не проживут. Скорее всего они умерли бы этой зимой от голода. Здесь не социальное государство двадцать первого века. Здесь нет детских домов и интернатов. Здесь они никому не нужны. Шансов выжить без взрослых у них нет. Так-то мне они безразличны. О них должны заботиться их родители. Но есть вторая причина. И она для меня очень важная – он ещё раз посмотрел на сына и продолжил:

– Если б я их не убил, они бы рассказали всем, кто убил их родителей. И не важно, что мы защищались. Здесь мы чужаки. Нас здесь не будут слушать. Нас начнут разыскивать и преследовать все, кому не лень. И вояки, и шерифы, и бездельники, и охотники за головами. Любой встречный с удовольствием убьёт нас или выдаст. Даже если мы сможем ускользнуть отсюда, ориентировки на нас передадут по всей округе, по всей Американии. Рано или поздно, скорее рано, нас бы убили. И главное, за что? За то, что мы, защищаясь, застрелили людей, которые нас обрекали на смерть? Ведь мы им ничего плохого не сделали. Накормили по-людски за свой счёт, продукты то я оплатил. Они ели с нами, даже добавку просили. А потом они захотели поживиться за наш счёт, за наши жизни, да нашими вещами. Всё наше имущество взяли бы себе, для этих голодранцев это целое состояние, да ещё от вояк может быть премию бы получили. А что ждало нас? – спросил он мрачного сына.

- Меня бы, после издевательств, повесили. А тебя, если б не убили, выгнали бы без ничего. И остался бы ты в этом мире один-одинёшенек без средств к существованию. Чтобы не умереть с голоду, тебе пришлось бы батрачить. Например, устроиться на шахту. И вкалывал бы ты от зари до зари рабским трудом в антисанитарных условиях за гроши. Тут дикий капитализм. Ещё в прошлом десятилетии расцветало рабство. И детский труд тут ценится дешевле всего.

Славик уже другим взглядом посмотрел на отца и Артём понял, что сын слышит его. Он продолжил:

- Сколько бы ты в таких условиях смог протянуть? Полгода? Год? Два? А потом бы умер от тяжкой работы, плохого питания и болезней. Или тебя бы прирезал какой-нибудь оборванец в день зарплаты за твои жалкие гроши. Вот что нас ждало! И всё из-за подлой жадности этих людей! Они нас - ни меня, ни тебя не пожалели. Хотя мы им ничего плохого не делали. И я их не пожалел в ответ. Они на нас плевали, ни за что обрекая на смерть! И я на них плевал! Я никого первым не трогаю. Это они тронули нас. Я защищался. Они хотели гибели моего ребёнка! За это я убью их детей. Хоть сто! Хоть тысячу! Понял? Это враждебный мир. Здесь человек человеку не друг, товарищ и брат, а волк, предатель и враг! Кроме тебя у меня здесь никого нет. И я буду драться за тебя и за себя до самой распоследней капельки крови! Вот так! Всё! А дальше думай сам…

Вечером у костра, съев огурцы и лепёшки убитых им людей, он серьёзно разговаривал с сыном об этом мире, о их месте в нём, о своём будущем. Потом долго ворочался, пытался заснуть. Но перед мысленным взором вставали глаза той девочки, то живые и светлые, то потухшие и мёртвые. В конце концов Артём обматерил себя, приказал выбросить эту девочку из памяти, обнял спящего уже сына и,всё-таки сумел заснуть.

А утром, надевая патронташ со своим неизменным Мервином и Хулбертом, Славка попросил:

- Пап, а ты научишь меня револьверу? Чтоб так, как ты!

Отец посмотрел на сына, улыбнулся:

- Научу. Конечно научу, сынок. Встанем днём на отдых, покажу тебе три базовых упражнения. Будешь выполнять их, отрабатывая до автоматизма. А потом, когда отъедем подальше в горы, чтоб нас никто не обнаружил, постреляешь по-настоящему.

Он посмотрел в сторону гор, куда им предстояло ехать и прошептал:

- Горы. Опять горы. Как же я ненавижу горы…

Две недели спустя на дорогу, ведущую к Бозмену, в нескольких милях западнее города вышли два человека с четырьмя конями. Старший, крупный мужик с короткой седой бородкой, осмотрев горизонт в бинокль, сказал младшему – высокому худому подростку:

- Вон тащатся несколько фур в город. Заедем вместе с ними. А пока переодевайся в тутошнее тряпьё.

- Пап, а можно я кроссовки оставлю? Сапоги не моего размера и дурацкие они.

- Совсем дурак? Твои кроссовки бросаются в глаза как новогодняя ёлка. А мы должны ничем не отличаться от местных пиндосов – возмущённо сказал отец – если получится, то купим тебе в городе новые сапоги. Деньги есть.

Помолчав продолжил:

- Значит так, первым делом к кузнецу. Пусть подкуёт Пятнашку, а то у неё скоро подкова отлетит. И остальных лошадей пусть посмотрит. Ведь дорога дальняя предстоит. Я тем временем к цирюльнику сбегаю, бороду сбрею – и посмотрев извиняющиеся на сына, пояснил:

- Ну не могу я сам опасной бритвой бриться. Нормально не получается ещё. И бородатым ходить противно.

Поглядев на приближающиеся телеги, продолжил:

- Затем закупаем жратву себе и коням. А потом надо патронов подкупить. Особенно к револьверам. А то ты их почти все пожёг, Робин Гуд хренов.

- Сам такой – ответил «мелкий» и показал отцу язык.

Старший обозначил подзатыльник, от которого «мелкий» ловко уклонился. Отец усмехнулся и заговорил дальше:

- Надо постараться всё сделать часа за три, чтобы выехать из города ещё до вечера. Выезжаем по западной дороге, отъедем из поля зрения с города и с юга обогнём его, чтобы выехать снова к этому месту. Ну и поедем дальше, прямиком на восточное побережье, к Атлантике.

Оба синхронно повернули головы и посмотрели на восток, туда, где их ожидали тысячи километров неизвестности.