Эволюция мага

Глава 2

Поначалу я хотел вернуться к себе и хотя бы день-другой не маячить на библиотечных камерах, однако почти сразу понял, что это плохой ход — если я вдруг изменю своим привычкам, то это точно будет выглядеть подозрительно. Особенно после того, как я всеми силами старался убедить директора, что ничего плохого не замышлял.

Именно поэтому я, как и всегда, в назначенное время явился в библиотеку, вот только вниз спускаться не рискнул, а вместо этого добросовестно засел в читальном зале.

— Адрэа! Здравствуй, мальчик! — поприветствовал меня заметивший мое появление смотритель. Да, я немного пошумел на входе, чтобы он точно меня услышал и явился проверить, кто там мешает ему спать. Он, правда, по старой привычке, как и доктор Нортэн, обращался ко мне на «ты» и по имени, но я не возражал. Да и привык уже, что он со мной по-простому. — Ну как ты поживаешь? Все еще не утолил информационный голод?

— Здравствуйте, лаир Орин. Простите, если я вас потревожил, но я еще не все книги у вас перечитал, поэтому буду мешать вашему вечернему сну очень долго.

Старик на это хрипло расхохотался, и мы какое-то время душевно посидели. Иногда, чтобы он об мне не забыл, я и раньше разрешал себе потратить на это время. Сегодня же и вовсе планировал задержаться надолго, обеспечивая себе дополнительное алиби. Но уже через четверть рэйна лаир Орин вдруг начал отчетливо зевать. Вероятно, потому, что мы с Эммой примерно в это время его усыпляли и его организм уже привык отдыхать в одно и то же время, что, кстати, в его возрасте было полезным.

— Пойду-ка я вздремну, — наконец поднялся из-за парты дед, когда скрывать зевки стало уже невозможно. — А ты потом просто закрой дверь, ладно?

— Конечно, лаир Орин, — пообещал я, когда он поплелся к двери. Ну а после того, как старик ушел, я все-таки залез в терминал и вдруг с удивлением обнаружил, что туда загрузили новые книги.

Это было неожиданно, но приятно, особенно в связи с тем, что в каталоге появились произведения местных классиков, множество монографий и жизнеописания великих людей, а также учебники по военной тактике и стратегии. Учебник по магическому начертанию я и вовсе встретил с восторгом, а потом скачал к себе в браслет, чтобы почитать попозже более вдумчиво. Одним словом, я порадовался, что засел сегодня за терминал не формально. Появление новых книг заставило меня провести время с пользой, так что я почти не расстроился, что сегодня не пошел в подвал.

Еще я прикинул и, учитывая несомненный интерес директора к моим прогулкам, решил, что программу аппаратного обучения нам придется сократить.

Так-то я планировал закончить ее через два, ну, может, два с небольшим месяца, благо в спокойном режиме оно бы примерно так и вышло. Потом из-за мудачного Моринэ и его жадности мне пришлось целых шесть занятий пропустить, из-за чего сроки существенно сдвинулись. Седьмой пропуск добавился сегодня. Но раз появились серьезные опасения, что при сохранении прежних сроков я попросту останусь в пролете, то я велел Эмме просчитать, что будет, если мы сократим перерывы между загрузками и проведем последние тринадцать занятий в ускоренном режиме.

Подруга этому неожиданно воспротивилась. Оказалось, что последние пакеты данных самые большие и трудные для восприятия, поскольку в них давались наиболее сложные связки, перемещения… и Эмма считала, что для хорошей переносимости время отдыха после таких загрузок стоит не сократить, а, напротив, увеличить.

Но я прямо-таки чувствовал, что нельзя ждать. Интерес директора к моей персоне настораживал. И я решил, что раз уж лэн Даорн не поленился поднять из пепла мое сомнительное прошлое, то и здесь он непременно меня проверит. Просто потому, что не походил на человека, способного удовольствоваться малым или забыть даже о мимолетных подозрениях насчет такого странного ученика, как я.

Эмма, правда, все равно настаивала на своем и упорствовала вплоть до тех пор, пока я не велел ей посчитать вероятность того, что лэн директор все-таки устроит нам дополнительную проверку.

После этого она наконец сдалась — с учетом психологического профиля этого человека, который она сама же и составила, получалось, что проверка будет в любом случае. Вопрос заключался лишь в сроках: если сейчас я буду вести себя тише воды ниже травы, то в лучшем случае кто-то из охранников заявится в читальный зал примерно через месяц, когда новые книги в базе закончатся. А в худшем, если я насторожу директора раньше, меня застукают уже через неделю.

В итоге мы сошлись на том, что загрузку будем проводить через день, если я, конечно, выдержу. В остальные дни я буду просто приходить сюда и сидеть перед терминалом, а то и лаира Орина развлекать, чтобы тот даже на суде подтвердил, что я не халтурю.

На все про все у нас должно было уйти двадцать шесть дней. И ровно в середине января, то есть зейра, по местному календарю, я должен был полностью завершить программу обучения.

«Перегрузка нервной системы… истощение нейромедиаторов… опасность для нарушения нервно-мышечной передачи… угроза деятельности мозга», — бубнила Эмма всю дорогу, пока я возвращался в учебный корпус.

Да, меня тоже не прельщала возможность после каждой загрузки превращаться, пусть даже на время, в овощ. Но шансы на провал были настолько высоки, что я все равно намеревался рискнуть. Более того, несмотря на пессимистичный настрой подруги, был уверен, что у нас все получится.

Проблема заключалась не столько в самой загрузке, сколько в минимизации ее последствий. После каждого пакета данных, как и положено, у меня зашкаливал уровень нейромедиаторов, нередко случались проблемы с координацией, некоторое время после процедуры ломило мышцы и кости, словно я прямо в модуле начинал усиленно тренироваться. Понятно, что если мы перейдем на ускоренный режим обучения, эти проблемы резко усилятся. По прогнозам подруги, меня ждали сильнейшие головные боли, замедление обычных реакций, из-за перегрузки нейронов я мог потерять в качестве учебы и даже на какое-то время утратить над собой контроль.

Но я полагал, что если Эмма меня подстрахует и ускорит регенераторные процессы, то критических последствий можно будет избежать. Например, если я увеличу время медитаций и буду больше внимания уделять растяжке, спазмированные мышцы быстрее вернутся в нормальное состояние. Если подруга своевременно устранит мелкие повреждения в нервных волокнах, вбросит в кровь гормональный коктейль и как следует меня обезболит, то я не буду походить на паралитика, который только-только встал после инсульта.

Более того, я был на сто процентов уверен, что если правильно подстегнуть мой (уже довольно закаленный, надо признать) организм и усилить его возможности к восстановлению, то ничего страшного не случится. И лишь на полпути сообразил, что мне есть к кому обратиться за помощью. И очень даже есть у кого спросить совета насчет восстановительных процедур.

— Погоди-погоди, ты что у меня просишь⁈ — в шоке воскликнул лэн Нортэн, когда я ввалился в лазарет и с ходу огорошил его необычной просьбой. — Чтобы я три-четыре раза в неделю закладывал тебя в медицинский модуль⁈

Ну а что? Уж там-то меня точно подлатают как следует, а доктор мне, между прочим, должен.

— Но зачем⁈ Ты абсолютно здоров! Тебе не нужны эти процедуры!

— Они мне понадобятся, — убежденно повторил я. — Я планирую резко налечь на силовые тренировки, поэтому без вашей помощи не обойтись.

— Ни одни тренировки не доведут человека до того, чтобы с такой частотой требовать аппаратного восстановления. Для этого надо с крыши прыгнуть. Или в шахте от зари до зари пахать. В школе нет таких снарядов, чтобы ты мог довести себя до истощения. Так что не ври. Или говори, в чем дело, или я сдам тебя директору.

Я усмехнулся.

— Зачем же сразу угрожать? Думаю, нам обоим есть что рассказать лэну Даорну.

Лэн Нортэн непримиримо сложил руки на груди.

— Не надо меня шантажировать, Гурто!

— Не надо игнорировать мои просьбы, лэн целитель.

— Ты не понимаешь, о чем просишь… медицинские модули нельзя применять на полную мощность так часто! Они на это не рассчитаны, как и человеческое тело, кстати! Использование всех возможностей модуля — это крайняя мера! Только в том случае, если человек и так находится на грани жизни и смерти! Во время процедуры в твой организм вводится такое количество стимуляторов, что при любых других обстоятельствах это может быть опасно! А для ребенка это опасно вдвойне! И я в прошлый-то раз рискнул только потому, что другого выхода не было! Облегченного варианта, предназначенного для детей твоего возраста, тебе было явно недостаточно, поэтому я пошел на риск! Дал тебе взрослые дозы, и это, к счастью, помогло! Но больше я так рисковать не намерен! И доступа к модулю не дам, пока ты не расскажешь, в чем дело, и пока я не удостоверюсь, что ты своими действиями не подведешь меня под трибунал за непредумышленное убийство!

Я недоверчиво нахмурился.

— Вы отказываете мне лишь потому, что опасаетесь случайно убить?

— Конечно! Неужели я недостаточно хорошо объяснил⁈

«Аура субъекта стабильна, — подсказала Эмма, заодно сменив мне спектр зрения, чтобы я сам мог в этом убедиться. — Субъект не лжет».

Хм. Действительно не лжет. Несмотря на то, что считывать эту информацию меня никто специально не учил, но я и сам уже начал кое-что в этом понимать. Чем стабильнее рисунок ауры, чем четче ее края и чем меньше в ней красных оттенков, тем спокойнее и увереннее в себе человек. Расположение цветовых пятен тоже имело немаловажное значение, поэтому, увидев, что в целом и общем аура лэна Нортэна стабильна, хоть и выражает некоторую тревожность, а в нее тонах преимущественно преобладают ровные желтовато-зеленые цвета, я успокоился.

Каким бы странным это ни казалось, однако доктор, похоже и впрямь не лгал. И еще он очень дорожил своей репутацией. Да, сейчас он выглядел взъерошенным, слегка напуганным моей недавней угрозой, но твердо стоял на своем. А моей смерти не хотел настолько отчаянно, что был согласен сесть в тюрьму за соучастие, лишь бы не быть обвиненным в смерти ребенка.

И это было неожиданно. Доктор, пожалуй, сумел меня удивить, поэтому я подумал, посоветовался с Эммой и, проанализировав ситуацию, все-таки решил ему все рассказать.

— Ты сошел с ума! — воскликнул маг, когда узнал, как именно я собираюсь использовать его драгоценную капсулу. — Как тебе только в голову такое пришло⁈ Спортивно-обучающие модули устаревших моделей списаны как раз за большое количество побочных эффектов! Они вмешиваются в работу мозга слишком грубо! Причем одной только памятью не ограничиваются! Эти машины уже лет сорок как широко не используются, а ты по доброй воле в нее залез и собираешься сделать это снова⁈

Он вдруг вскочил и нервно заходил по кабинету, а потом вдруг резко замер.

— Сколько занятий ты успел пройти?

Я быстренько подсчитал в уме. С учетом того, что я не сразу начал… что брал уроки у агрегата всего раз в три дня, а иногда, когда совсем хреново было, увеличивал это время на день-другой… да еще того, что семь штук вообще пропустил…

— Двадцать два.

— Сколько⁈ — схватился за голову доктор. — И у тебя при этом ни разу не было побочных эффектов⁈

— Ну были, — не стал скрывать я. — Голова болела. Тело ломило. Координация нарушалась. Но все это было временно и более-менее терпимо, поэтому я привык.

— Привык⁈ Да ты…

Лэн Нортэн вдруг уставился на меня так, словно впервые увидел.

— Хотя, может, ты поэтому и выжил в карцере? Устаревшие модели спортивно-обучающих модулей, ориентированных на систему кханто, были нацелены на то, чтобы после окончания обучения ученик смог выжить в любых условиях. Их, собственно, за это и ценили. Но процент брака… количество отсеянных учеников, у которых так или иначе начинались нежелательные изменения даже при первичном обучении…

— Первичном, лэн? — вежливо уточнил я.

А что? Разве есть еще и вторичное?

Доктор буквально рухнул на табуретку.

— Если честно, я не работал на этой системе — ее сняли с производства еще до того, как я приступил к практике. Но, насколько я помню, модули класса «В» не просто вкладывали в память учеников информацию из учебников, а влияли на нервно-мышечную передачу, достаточно серьезно меняли когнитивные функции, за счет использования определенной конфигурации магонорического поля резко ускоряли физическое и умственное развитие… Мда. Похоже, теперь я знаю, почему у тебя вдруг резко выросла успеваемость и почему лэн Моринэ при всем желании не смог тебя убить. Модуль класса «В» укрепил твою нервную систему. На уровне подсознания вбил в голову базовые принципы, свойственные верному последователю системы кханто…

Это да. Это я сам и уже давно заметил.

— Медицинские препараты, необходимые для роста мышц и укрепления костей ты, разумеется, достать не мог, но все же нейростимуляцию должен был получить порядочную. Так что сейчас твое развитие должно во всех смыслах опережать сверстников на год или даже два. А если ты закончишь обучение, как положено, то и на все три, — доктор тяжело вздохнул. — К сожалению, среди побочных эффектов таких модулей числится не только резкое ускорение развития детей. Да, ребята становились гораздо сильнее, выносливее, чем раньше, у них повышалась регенерация и прочие важные функции. Но при этом у многих из них замедлялся рост, а к медицинским препаратам того времени возникала зависимость… не у всех, конечно… только у какого-то процента детей. Плюс отсутствие возможностей точно подобрать дозу приводило к тому, что воздействие оказывалось чрезмерным. Дети быстро уставали от таких занятий. Кто-то ломался. На этапе обучения отсеивалась практически половина претендентов. Поэтому-то с некоторых пор использование модулей класса «В» на детях строго запрещено.

— Хм. А на взрослых что, можно?

— Некоторые рода по-прежнему это допускают, — кивнул маг. — Все-таки система, несмотря ни на что, чрезвычайно эффективна. Магонорическое поле, которое используется в этих модулях, влияет на человека таким образом, что стимулирует в его головном мозге строго определенные зоны. То есть, помимо того, что программа передает человеку собственно знания, поле способствует скорейшему их усвоению. Причем одновременная стимуляция приводит к изменениям не только структурным, но и личностным. И довольно заметным. Именно это оказалось опасно при использовании аппарата у детей.

Я навострил уши.

А в инструкции об этом не говорилось ни слова.

— Наука уже давно определила наличие в головном мозге зон, отвечающих, к примеру, за социальное взаимодействие, — потер переносицу доктор. — А также участков, которые контролируют наш сон, аппетит, чувство голода или жажды…

Ну да. В моем мире тоже такие зоны давно определили и даже научились на них воздействовать.

— Для определения наших личностных параметров такие зоны тоже есть, — тем временем сообщил лэн Нортэн. — Их много, они довольно глубоко залегают, а их формирование закладывается еще в раннем детстве. Например, наша усидчивость, сдержанность, послушание, склонность следовать определенным принципам, стремление к честности, умение проявлять милосердие… все это мы формируем в себе в процессе роста и воспитания. Это так называемые социальные навыки. То, по чему мы потом оцениваем себя и других людей. Если уж совсем просто, то это тот самый комплекс понятий, который характеризует человека как условно хорошего или условно плохого. Однако, как оказалось, на некоторые из этих центров можно воздействовать точно так же, как мы воздействуем на участки, отвечающие за сон и аппетит. Благодаря чему развитие ребенка можно скорректировать.

— Э… простите, лэн, я не совсем вас понял…

— У детей до пятнадцати лет эти зоны еще нечетко очерчены. Личность ребенка пока не сформирована до конца, поэтому воздействие еще возможно. Теоретически излишне агрессивного ребенка можно сделать более покладистым и послушным, из рохли создать мужественного и смелого бойца, из вруна сделать честного человека, неопрятного замарашку превратить в чистюлю… А вот у взрослого человека мозг уже сформирован, все принципы, понятия и навыки прочно закреплены, поэтому, если уж он стал преступником, то этого уже не изменишь, а если он был порядочным человеком, то при помощи прибора в подлеца его не превратить.

Я тихо присвистнул.

Вот оно что…

— На самом деле машина не меняет в нас что-то кардинально — она лишь усиливает те зоны, которые есть у нас от природы. Поэтому, если ты освоил большую часть курса, ты должен был заметить в себе определенные изменения.

Да я заметил. Причем ого-го какие. Но в чем-то даже рад, что все это во мне уже было, тогда как агрегат лишь помог эти зоны немного развить.

— Вот поэтому я и не хочу, чтобы ты возвращался к этому модулю, — тихо заключил доктор, когда увидел на моем лице прямое подтверждение своих слов. — Ты еще ребенок. Для тебя это слишком опасно. Тем более программу на модуле давно никто не обновлял, аппарат может работать со сбоями, и никто не знает, что именно он может вбить в твою голову, пока ты спишь и видишь красивые сны.

Ну, положим, программное обеспечение мы обновили сразу. Да и за работой жестянки Эмма следила очень внимательно. Но тогда тем более я должен был закончить обучение. Если уж за несколько месяцев обучающий модуль помог мне выправить слегка покореженные прежним опытом и старой жизнью мозги сугубо в положительную сторону, то ничего плохого за оставшиеся тринадцать занятий он точно не сделает.

— И все-таки мне нужна ваша капсула, лэн Нортэн, — твердо повторил я, когда доктор замолчал. — С вами или без вас, но я все равно это сделаю.

— Я тебе не позволю, — резко нахмурился маг. — Если ты умрешь с моего попустительства, то я себе этого точно не прощу. Поэтому нет, Адрэа. Никакого модуля у тебя не будет.

Я в ответ только усмехнулся.

— Скажите, лэн Нортэн, как вы считаете, если я уже прошел большую часть курса и аппарат давным-давно сместил мои мозга набекрень, неужели у вас получится меня уговорить? Как я, будучи пусть еще не полноценным воином, но уже верным адептом кханто, могу отступить от намеченной цели?

У мага изменилось лицо.

— Дайн тебя раздери!

— Вот именно. К тому же я сумел обновить программное обеспечение у модуля, и вы зря по этому поводу беспокоитесь. Препаратов, как вы верно заметили, в нем давно нет, поэтому стимуляторами я не накачивался. Соответственно, привыкания себе не заработал. Влияние магонорического поля благополучно пережил. Серьезных побочек не заметил. Вы же сами меня много раз проверяли и ничего плохого не обнаружили. А все, чего я у вас прошу, это как раз уменьшить риски их появления и не угробить, а помочь мне сохранить жизнь в случае, если мои расчеты неверны, и я неправильно рассчитал время.

— Ты не понимаешь, — растерянно взъерошил и без того лохматые волосы мужчина. — Это не так просто…

— Ну хотите, я вас туда отведу, и вы сами убедитесь, что модуль вполне рабочий?

— Да не в этом дело! Медкапсула, к которой ты просишь доступ, мало того, что небезопасна для твоего организма, но ее запуск еще и строго контролируется! Поэтому, даже если ты сказал мне правду и я все-таки решусь помочь, то как только окончится протокол реабилитации, информация об этом тут же поступит на пульт к директору!

— Что, правда? — неприятно удивился я.

— Еще какая. А если вспомнить, что мне еще и за каждую ампулу стимулятора отчитываться придется, и что при подаче ведомости на закупку новых у меня обязательно спросят, куда я подевал старые… а они, между прочим, не один золт стоят…

Черт! А я так на него рассчитывал!

— Впрочем, могу предложить тебе другой вариант, — после недолгого колебания уронил маг, когда я расстроился, но при этом все равно решил, что не отступлю. — Есть у меня один старый запасец… немного, но тебе хватит… Так вот, там тоже находятся стимуляторы, пусть и не такие дорогие, как те, что закупаются для модуля. Зато они более безопасны для твоего здоровья.

Я встрепенулся.

Ну-ка, ну-ка…

— У меня всего шесть ампул, — торопливо добавил доктор, когда я заинтересованно придвинулся. — Срок годности уже подходит к концу, но поскольку девать их некуда, то с учетом их свойств я могу их тебе отдать.

— А разве вам за них не надо будет отчитываться? — заподозрил неладное я.

Мужчина отвел глаза и буркнул:

— Они не подотчетные.

— В смысле они уже списанные, но при этом еще с не истекшим сроком годности?

— Да! — раздраженно дернул щекой лэн Нортэн, и вот тогда я начал понимать, на чем его мог прихватить прежний директор. Похоже, наш добрый доктор малость подворовывал у школы. Припрятывал дорогие лекарства, пораньше списывал препараты, которые еще можно использовать…

Зачем?

Да просто он как наемный работник время от времени, разумеется, покидал школу и в том же Нарке вполне мог сбывать краденные лекарства по сходной цене. Ну а если Моринэ его на этом застукал, то, может, Нортэн поэтому и соглашался делать для него сомнительную работенку, лишь бы не загреметь за решетку за сбыт сильнодействующих препаратов.

Я, правда, уголовное право еще не до конца проштудировал, но, насколько помнил, биостимуляторы и в том числе нейростимуляторы, приравнивались в Норлаэне к обычным наркотикам. Да лэн и сам только что сказал, что некоторые из них вызывают привыкание.

— Что же вы их у себя-то оставили? — все-таки решил уточнить я, прежде чем окончательно согласиться. — Сгоняли бы в Нарк на выходные и отдали перекупщикам. Полагаю, на черном рынке за них можно было бы неплохо выручить.

Лэн Нортэн затравленно огляделся.

— Много ты понимаешь…

— Ну вы же не в школе их толкали, — усмехнулся я. — И не на себе использовали. Срок годности у препарата ограничен, значит, вы не просто так его придерживали. А школа — не тюрьма, так что как минимум один сообщник в Нарке у вас должен быть.

— Правильно я не хотел тебе помогать, — буркнул он, сердито насупившись. — Если бы тут камеры стояли, вообще бы ничего не сказал. Но тебе повезло — во время работы медицинского модуля слишком велико магонорическое поле — камеры сильно сбоят, поэтому в лазарете их практически нет. Тогда как ты… больно ты смышлен для своих лет, Гурто. И я даже не знаю, плохо это или хорошо.

— Это не я, это обучающий модуль во всем виноват, — поспешил откреститься я.

— Ну да, конечно… Так ты будешь ампулы брать или нет⁈

— Буду, конечно. А вы точно мне их дадите?

Лэн Нортэн сверкнул глазами.

— Сегодня не дам. Надо сначала до тайника добраться. А вот завтра приходи. Считай, что это плата за твое молчание.

— Лэн, ну что вы, в самом-то деле? — сокрушенно покачал головой я. — Ну я же не Моринэ. И раз пообещал вас не выдавать, значит, не выдам. Не хотите делиться — не надо, я и без вас обойдусь…

— Умолкни, Гурто, — раздраженно оборвал меня мужчина. — Иначе в самом деле передумаю. Я иду на это только потому, что ты уже доказал, как сильно опережаешь других ребят в развитии. Если не дурак, значит, все уже рассчитал. Надеюсь, что верно. Но на модуль я все равно завтра посмотрю. И если окажется, что ты соврал, то никаких ампул ты уже не получишь. А я после этого сам отправлюсь к директору на ковер и все ему выложу как на духу, а там будь что будет. Ходить по грани мне давно надоело, так что тюрьма так тюрьма, но и ты по моей вине не угробишься. Понял⁈

Я только улыбнулся и кивнул.

— Понял. Спасибо.

Странные они порой, эти взрослые… вот не вляпался бы сам, никто бы его и не шантажировал. Не сказал бы мне об этих ампулах, я бы и ушел несолоно хлебавши.

Я, если честно, до сих пор не понимал, почему он вдруг решил открыться, но настаивать на ответах не стал — в конце концов у каждого свои тайны. Поэтому, коротко обговорив с доктором детали, я просто ушел. И только по дороге в жилой корпус меня, как говорится, осенило.

«Эмма! — запоздало сообразив, воскликнул я. — А я-то думаю, с чего бы он такой сговорчивый стал… Ты что, опять у него в мозгах покопалась⁈»

«Исключительно для пользы дела, — в моей собственной манере откликнулась стремительно обучающаяся и прямо-таки на глазах меняющаяся к лучшему подруга. — Но я ведь тебе помогла, правда?»

«Даже очень, — рассмеялся я. — Спасибо!»

«Не за что», — с оттенком удовлетворения ответила Эмма. После чего я резко ускорился и, получив новые вводные, еще раз откорректировал план.