Эволюция мага

Глава 8

Как это ни странно, однако до карцера мы так и не добрались — бравые парни из школьной охраны не дошли до него каких-то десяти шагов и открыли для меня совсем другую камеру. Большую, просторную, даже со светильником на потолке. Ну и с крепкой, разумеется, решеткой вместо двери, через которую я мог спокойно видеть все, что происходит в коридоре.

Хм. Это чтобы я от клаустрофобии не страдал, что ли? Мог видеть хотя бы краешек свободы, которая с этого момента стала для меня недоступной?

— Устраивайтесь, курсант, — хмуро бросил один из парней. — Постель застелена, насекомых нет, кормежка, как у всех, будет трижды в сутки. Но если что, кричите — вон там висит камера. Мэна через три в случае необходимости кто-то из нас подойдет.

— Спасибо, — обалдело отозвался я, оглядывая свое временное жилье. — Да вы мне прямо тут настоящий курорт устроили: чистое белье, крепкая кровать, тепло, светло, мухи не кусают… Можно я сюда на постоянное местожительство переберусь?

На меня посмотрели, как на идиота.

— Свет выключится ровно в двадцать два ноль-ноль, — сообщил напоследок один из парней. — Утром включится в ровно семь, как и положено по расписанию. Протяните левую руку, курсант Гурто.

Я безропотно вытянул конечность, с которой старый браслет, как и в тот раз, с меня сняли, а вместо него нацепили новый. Повнушительнее. Видимо, с зарядом побольше, чтобы раз в три дня не менять.

— По распоряжению директора вы лишаетесь доступа во внутреннюю школьную Сеть, не сможете пользоваться учебными каталогами и получать информацию из школьной библиотеки, за исключением текста положенных вам по статусу учебников и находящихся в них домашних заданий. Чтение посторонней, включая развлекательную, литературы, вам запрещено. Соблюдайте, пожалуйста, чистоту и своевременно оповещайте охрану об изменениях в самочувствии. Посещение душа запланировано раз в семь дней. Остальные удобства на месте. Срок вашего заключения составляет две недели. Надеюсь, вы проведете это время с пользой.

Я с надеждой посмотрел на охранников.

— А продлить этот срок как-нибудь можно?

Те наконец скупо усмехнулись. И, прежде чем закрыть решетку и повернуть в замке ключ, один из них бросил:

— Нарушайте почаще правила, курсант, и мы с удовольствием вернем вас сюда.

— Спасибо за совет, лаир, — вернул ему усмешку я, а когда оба ушли, бросил изучающий взгляд на висящую в коридоре камеру.

Расположили ее с умом — вся камера просматривалась от стены до стены, при этом я при всем желании не смог бы до нее дотянуться. Справлять нужду под прицелом чужих глаз мне, конечно, было некайфово, но камера есть камера. Хоть какие-то неудобства она должна была доставлять.

И в то же время биотуалет был исправен. Белье на постели действительно оказалось чистым. Матрац нормальный. Одеяло толстое. Из коридора явственно шел теплый воздух — где-то неподалеку работал обогреватель. Ну разве что пол слегка холодил, однако по сравнению с моим прежним местом заключения это был сущий рай, поэтому я немного подумал и отсалютовал невидимым наблюдателям, надеясь, что они не примут это за издевку.

Вторая необычная вещь, о которой мне почти сразу сообщила Эмма, представляла собой небольшую серую коробочку, крепящуюся прямо над решеткой со стороны коридора.

«Стандартный блокиратор магии, — безошибочно определила она предназначение прибора. — Уровень средний. Срабатывает при росте магического фона на пять единиц и выше».

Хм. Зачем было устанавливать блокиратор, если, по идее, у меня уже один есть?

Недолго думая, я сел и принялся изучать доставшийся мне идентификационный браслет.

Так, время есть, обозначение дня и ночи, календарь… пока вроде бы все стандартно. Учебного каталога, как мне пообещали, здесь не имелось, однако учебники по всем необходимым предметам действительно оказались закачаны в полном объеме.

— А это еще что? — удивился я, обнаружив у нового браслета дополнительную вкладку, которой у старого попросту не было. Тыкнув в нее пальцем, я увидел появившийся на экране запрос и малость прифигел, прочитав его: — Отключить блокиратор магического дара?

«Эмма, я что, сплю?» — в некоторой оторопи переспросил я, решив поначалу, что что-то не так понял.

Однако подруга подтвердила — действительно, в новом браслете была функция отключения встроенного блокиратора. Тем самым тюремщики как бы намекали, что во время заключения мне позволено пользоваться магией. Для того и браслет такой толстый — магическая зашита на нем оказалась усиленной. Да и присутствие серой коробочки над решеткой тоже нашло свое объяснение.

— С ума сойти, — пробормотал я, убедившись, что мне не привиделось. — Вот уж и правда курорт!

Судите сами. Ни тебе уроков, ни учителей, ни надоедливых одноклассников под боком. Сиди себе, книжки умные читай да в магии упражняйся. В душ тебя за ручку отведут, биотуалетом обеспечили. Защита есть. Места свободного хватает. Никто под руку не гавкает и под ногами не мешается…

У меня даже мысли разбежались от внезапно образовавшейся кучи свободного времени, когда не надо было никуда спешить или постоянно оглядываться за спину.

Впрочем, к режиму я давно привык. Учиться всему и сразу тоже вошло у меня в привычку. К тому же у меня еще куча неосвоенных знаний лежало на задворках памяти, так что спасибо лэну Даорн за предоставленную возможность с ними разобраться.

Прикинув, чем и как я буду в эти две недели заниматься, я первым же делом произвел перепланировку в камере. Биотуалет задвинул в угол поближе ко входу — там меня будет почти не видно. Кровать… благо она оказалась не прикручена к полу… сдвинул к противоположной от входа стене, поскольку камера оказалась почти квадратной, да еще и немаленькой, так что места хватило даже с избытком.

Затем я изучил каменные стены и пол, убедившись, что на них нет глубоких трещин и прочих повреждений, которые я мог бы усугубить.

Наконец проворно разделся, оставшись лишь в коротких шортах и майке. Аккуратно сложил и убрал подальше черный китель. После чего с ногами забрался на постель и, как положено, погрузился в медитацию.

Уже в процессе я осознал, что знания, которые я получил от обучающего модуля, всерьез мешают мне сосредоточиться. За последние трое суток в «кино» меня окунало регулярно, причем в самых неподходящих местах и, как правило, в жутко неудобное время, когда я оказывался к этому совсем не готов.

Новые знания буквально рвались из меня наружу. Мои руки то и дело дергались в попытке совершить действие, которое я в тот момент видел, ноги то и дело спотыкались, путались. Мне стало некомфортно передвигаться обычным способом. И я прямо-таки физически ощущал, что тянуть с этим нельзя, иначе все мое обучение пойдет насмарку.

И вот теперь, успокоившись и заполучив в распоряжение кучу свободного времени, я мог себе позволить расслабиться. Поэтому после короткой медитации спрыгнул на пол, провел короткую разминку. И с головой окунулся в настойчиво крутящийся у меня в памяти фильм, прямо-таки ухнув туда, как камень — в глубокий колодец.

Какое-то время меня как личности в этом мире попросту не существовало — я был настолько поглощен «фильмом», что больше ничего в себе и вокруг себя не контролировал. Однако довольно быстро Эмма вернула меня к реальности, и я с удивлением обнаружил, что уже какое-то время одно за другим выполняю те самые комплексы, которыми раньше грезил, причем выполняю так, словно всегда это умел и теперь только вспоминал после долгого перерыва.

Тот факт, что тело делает все само, меня, конечно, несколько насторожил, что очень быстро повлекло за собой последствия — один удар у меня получился смазанным. Затем я, пытаясь взять процесс под контроль, не довернул ногу во время смены стойки и чуть не упал. После чего решил отстраниться, перейдя в категорию наблюдателей. И, нутром чуя, что так будет правильно, позволил телу действовать самостоятельно, вспоминая, закрепляя и воспроизводя все то, что требовал от него уставший держать эти знания в себе мозг.

После того, как я закончил первый комплекс упражнений, непреодолимое желание тренироваться заметно поутихло. Сам я порядком взмок. Мышцы ощутимо ныли. Тело, которое я длительное время серьезно не нагружал, явственно требовало отдыха, поэтому я счел необходимым сделать перерыв. После чего походил немного, обсох. Заметил висящее на спинке кровати чистое полотенце. С облегчением вытерся, искренне порадовавшись тому, что детский пот — это совсем не то, что пот у взрослого. И он не настолько сильно портит жизнь, чтобы не позволить мне сделать то, что я хотел.

После короткой медитации в сочетании с упражнениями на концентрацию я снова залез в браслет и просмотрел открытые для освоения темы из учебников.

Ничего особенного. Даже напрягаться не пришлось, чтобы со всем этим разобраться.

Потом настало время обеда, и тот же охранник, что посоветовал мне почаще нарушать правила, словно невзначай сообщил, что в качестве исключения мне будет дозволено посещать душ чаще, чем раз в неделю.

Посчитав это хорошим знаком, я ближе к вечеру провел еще одну тренировку, после чего отчаянно требующий разгрузки мозг еще немного притих. Ну а после ужина я потратил несколько рэйнов на работу с молниями. Благо, как и предполагалось, после того, как я отключил браслет и сотворил свою первую электрическую осу, активизировался второй блокиратор, и выход из моей камеры моментально перекрыла магическая защита, тем самым дав понять, что я могу творить все, что хочу.

Последующие несколько дней я привыкал к новому режиму, адаптировал тело к нагрузкам, усиленно занимался, выуживал из памяти все новые тренировочные комплексы. Старательно воплощал их в жизнь. И остро жалел лишь о том, что у меня нет достойного противника.

Иногда мне не хватало взгляда со стороны.

Нет, сами упражнения я выполнял почти точно, лишь иногда, если забывался и пытался вмешиваться в процесс, совершал нелепые ошибки. Но все же время от времени мне хотелось, чтобы кто-то объяснил, почему так или иначе. Чтобы помог поэкспериментировать и показать, что будет, если я, к примеру, заменю блок на удар или наоборот. Конечно, несомненная ценность полученных мною знаний заключалась в том, что они были переданы мне целиком, заранее продуманными, скомпонованными и тщательно отсортированными блоками.

Но я все равно чувствовал, что этого мало. И каким-то внутренним, неожиданно обострившимся чутьем понимал, что кханто — это далеко не только механическое повторение записанных на подкорку движений.

Правда, я так же чувствовал, что для более сложного понимания времени прошло еще мало. Я едва-едва эти-то комплексы успевал запоминать. Только-только мне хватало времени, чтобы в них разобраться. Более того, я справедливо опасался, что двух недель заключения может не хватить, чтобы освоить их все. Поэтому я занимался столько, на сколько хватило сил. А Эмма, помимо того, что меня действительно регулярно, причем очень обильно и вкусно, кормили, потихоньку добывала для меня дополнительное питание, не гнушаясь ни бактериями, ни вирусами, ни скромными залежами зеленого мха.

Спустя неделю от начала моего заключения я более-менее втянулся и уже не чувствовал себя к вечеру выжатым, как лимон. При этом время отчаянно поджимало. Осталась всего неделя незапланированного отдыха, тогда как я и половины известных мне комплексов толком не освоил.

Да, я хотя бы по разу прогнал их все и большую часть движений все же запомнил. Но для полноценной работы этого было мало, мне отчаянно требовался партнер и одновременно учитель для закрепления навыков. Но еще больше мне требовалось дополнительное время для новых занятий, поэтому я решил, что заберу два вечерних рэйна из тренировок с магическим даром. А вместо этого отключу браслет насовсем, чтобы, так сказать, совместить приятное с полезным.

Конечно, первые несколько дней пришлось нелегко — дорвавшиеся до свободы молнии поначалу прямо-таки заполонили камеру, носясь как бешеные, то и дело врезаясь в защиту и выбивая из нее такие яркие искры, что я был вынужден заниматься с закрытыми глазами.

Потом они переключились на стены, после чего какое-то время в камере регулярно раздавались взрывы, басовитое гудение крохотных электрических дуг и недовольное жужжание «ос», которым так и не удалось сделать в камне приличную выбоину.

После этого они, как и ожидалось, принялись за меня, потому что больше в замкнутом пространстве доставать было некого. Но во время тренировок я был предельно сосредоточен и почти не уделял им внимания, все приставания стойко игнорировал. Порой пытался совместить обычные занятия с упражнениями на концентрацию, но без серьезных попыток прижать моих мелких засранцев к ногтю. Знал уже, что они в обычное время любят свободу, вот и не мешал им развлекаться. Просто потому, что когда это было действительно необходимо, они все-таки слушались. И уже за это я был готов давать им некоторые поблажки.

И что самое интересное, спустя несколько дней мои молнии неожиданно заинтересовались, чем же это я таким непонятным занят. Сначала просто с любопытством жужжали над головой, а также пытались садиться на руки, щекотать мне шею и совать любопытный нос под мокрую майку, которую из-за угрозы воспламенения вскоре пришлось снять.

В какой-то момент они, похоже, и вовсе решили, что это какая-то новая игра. Поэтому однажды мы начали тренироваться вместе. И теперь, когда я отступал или ставил защиту, они с писком и треском самопроизвольно объединялись в полноценный, пусть и маленький, электрический щит. Ну а когда я проводил удар, тут же сбивались в стаю вокруг моего кулака и выстреливали в невидимого противника целым сонмом коротких разрядов, при виде которых у меня мелькнула одна интересная идея.

При этом, как и раньше, они пищали, толкались, мешали одна другой, тем самым снижая силу удара. Но мне тоже стало любопытно, что получится, если показать им их настоящую силу, поэтому в один из дней я в шутку предложил им еще одну игру.

— Эй, мелкие, а слабо всем вместе напрячься и изобразить большую страшную молнию?

Мои «осы» — как дети. Само собой, им было интересно сотворить что-то новое. Поэтому во время следующей серии ударов они крутились только вокруг моих рук. Жужжали, пихались… и впрямь, как малявки в ясельной группе. Но потом о чем-то все-таки договорились и, когда я провел очередной удар, вдруг объединились, обзавелись приличной такой электрической короной и, поднатужившись, шарахнули в стену таким зарядом, что даже я от неожиданности присел.

— Ух ты блин… да вы, оказывается, круты, — пробормотал я, увидев появившуюся в стене вмятину.

Молнии от восторга тут же запищали, заискрились, заметались по камере, празднуя победу над вредным камнем. Были бы у них флажки, небось, неистово махали бы ими, а также громко дудели в рожки, всему миру сообщая, что у них наконец-то получилось.

Потом они решили, что этого недостаточно, и с радостным жужжанием полезли мне в уши, в рот и даже в нос. Но я и впрямь впечатлился, поэтому не зажлобился похвалить их вслух еще раз. После чего эйфоричные своенравные «осы» разлетались еще сильнее, но вскоре устали, блаженно осели у меня в волосах, облепили мокрый торс густым серебристым слоем. И я в таком виде и закончил тренировку, гадая, влетит мне потом за стену или нет.

Как ни странно, нет. Не влетело. Охранник, принесший в тот вечер ужин, в сторону громадной оплавленной дырищи только покосился, однако вслух ничего не сказал. На вьющиеся надо мной молнии тоже лишь зыркнул настороженно, но еду честно передал, благо для этого даже не нужно было открывать решетку.

— Осторожнее там, — буркнул он, когда я с благодарным кивком принял поднос и отошел в сторону. После чего парень, беспокойно оглядываясь, ушел, я, в свою очередь, принялся за еду, ну а мои странные молнии, которых я теперь даже по ночам в браслет не загонял, неутомимо шныряли туда-сюда, беззаботно играя и шумя, и впрямь как обычная малышня.

А буквально за день до окончания срока… по земному календарю этот день как раз попал бы на двадцать третье февраля… мне снова приснился странный сон с белобрысым мужиком, который молниями разбивает пространство. Причем и на этот раз я поначалу находился в его теле и уверенно, словно не в первый раз, делал то, о чем понятия не имел. Однако сон оказался настолько отчетливым и ярким, что поутру я решил, что это неспроста. Более того, эта мысль настолько прочно засела мне в голову, что я целый день никак не мог выкинуть ее из головы. А после ужина все-таки решил это повторить. Чем черт не шутит? Вдруг это не просто сон, а подсказка?

Собственно, я ни на что особо не надеялся. И никакое пространство, само собой, рвать не собирался. Просто хотел убедиться, что сам принцип работает и что ту фигуру-многоугольник в три-дэ формате хотя бы теоретически можно повторить.

Правда, как объяснить молниям, что именно я от них хочу, было неясно. Да, на прямое обращение они реагировали. Когда их хвалили, тоже, можно сказать, понимали. Однако как только дело касалось скучных заданий или неинтересных сложностей, они тут же разлетались и принимать хулиганить, старательно игнорируя все остальное.

Я, если честно, не до конца понял, как с ними обращаться. А когда увидел, что ничего не добьюсь, махнул на них рукой и, усевшись на кровать в позе лотоса, просто попытался припомнить, как выглядела та фиговина и что собой представляла.

Упражнения на концентрацию мне в этом сильно помогли — благодаря им, я уже давно мог держать перед внутренним взором любую фигуру, причем достаточно долгое время.

С этой, конечно, пришлось помучаться — раньше фигуры у меня были совсем простые. Однако, потратив на это больше рэйна, я все-таки разложил ее на составляющие, понял, из чего она сделана, а затем воспроизвел в уме с максимально возможной точностью и даже покрутил вокруг оси, добиваясь идеального соответствия.

Саму фигуру я, помимо сна, больше нигде раньше не видел. Даже учебники для старших классов подобными конструкциями не пестрили. Хотя сама по себе она была не такой уж сложной — в процессе создания я понял, что фигура состояла из двенадцати самых обычных додекаэдров, расположенных в определенном порядке. У каждого, соответственно, имелось двенадцать граней, тридцать ребер и двадцать вершин. Всего для построения этой хреновины мне понадобилось бы двести сорок крошечных молний, которые каким-то чудом следовало еще и удержать на одном месте. Но в целом фигура оказалась стабильной. И как только я закончил ее собирать, стала выглядеть законченной.

Правда, сама по себе она меня мало интересовала — я хотел понять, будет ли она настоящей. Поэтому одну за другой заменил виртуальные вершины шаровыми молниями. Порядком взмок, потому что эти безобразницы даже в моем сознании старались перепутаться и все переломать.

Не знаю как, но в конечном итоге я все-таки заставил их сидеть на месте. И вот тогда в центре фигуры стало происходить нечто непонятное.

Я сначала даже не понял, что именно сделал, потому что пространство внутри супер-додекаэдра неожиданно поплыло. Это было похоже на то, как если бы туда поместили стекло, а потом нагрели градусов этак до тысячи, из-за чего стекло раскраснелось, размягчилось и прямо на глазах потекло, причудливым образом искажая то, что за ним находилось.

Неожиданное явление.

Прямо скажем, многообещающее, так что я снова покрутил фигуру, пытаясь получше все рассмотреть.

Однако когда я уже начал подумывать, чтобы поднять температуру и посмотреть, что из этого получится, Эмма тихонько шепнула, что у нас гости. А следом из коридора прозвучало властное:

— Курсант Гурто! Остановитесь! Иначе я буду вынужден применить силу!

Мне, разумеется, страшно не хотелось отвлекаться. После целого рэйна безуспешных попыток создать что-то путное, я совсем не хотел терять концентрацию и вот так легко все это утратить.

Однако директор есть директор. Его голос я, конечно, узнал. Поэтому вздохнул, распрямил переплетенные ноги и, открыв глаза, укоризненно взглянул на лэна Даорна.

Я честно собирался его спросить, зачем он выдернул меня из медитации. Однако практически сразу увидел, что в камере творится неладное, и ошарашенно замер, во все глаза уставившись на то, что там происходило.

Да ну на фиг, быть того не может!

Если бы мне кто раньше сказал, что такое бывает, я бы точно пальцем у виска покрутил. Однако зрение меня не обманывало — прямо передо мной, заняв большую часть камеры, совершенно спокойно висела та самая фиговина, которую я с таким усердием сейчас представлял. Более того, фиговина медленно вращалась вокруг своей оси, одну за другой демонстрируя мне идеально выверенные грани! Составляющие ее вершины молнии спокойно себе сидели в придуманных мною гнездах, по их поверхности то и дело пробегали крохотные электрические разряды. Часть из них безобидно рассеивалась в воздухе, однако основная масса, словно паутина, оплела грани каждого из додекаэдров, поэтому теперь эти грани сверкали и переливались, словно хрустальные. Затем заряд с них постепенно стекал внутрь, образуя в центре фигуры гигантский электрический шар. А внутри него, в глубине, тлела и постепенно разрасталась отчетливая алая искорка, вокруг которой, как и в моем упражнении, менялось и деформировалось пространство, будто обычное стекло, которое только что вынули из раскаленной печи.

— Вот дерьмо… — севшим голосом выдал я при виде этой картины.

— Наденьте браслет, курсант, — все таким же напряженным голосом велел стоящий в коридоре лэн Даорн. — Сейчас же!

Я, стараясь не спугнуть созданное мною чудо (рванет же — меня ведь первого разнесет на куски!), медленно-медленно наклонился, выудил из-под подушки идентификационный браслет и подтянул его к себе.

— Мелюзга-а, — ласково позвал я беспокойно заерзавшие молнии. — Пора домо-ой…

Фигура передо мной явственно заколыхалась, некогда ровные грани разом потеряли стабильность. Вся многоуровневая конструкция зашаталась, задрожала, когда мои засранцы дружно ее покинули. После чего я молниеносно защелкнул на себе браслет. Молнии, негодующе вспыхнув, тут же исчезли. Тогда как фигура, явственно застонав, грузно осела на пол и, коротко вспыхнув, исчезла, оставив после себя сильный запах озона и огромное черное пятно на полу.

При виде него я нервно сглотнул.

Черт побери! Вот это я сегодня намагичил!

— Откройте дверь, — тем временем скомандовал директор, и один из подбежавших охранников торопливо зазвенел ключами. — Курсант Гурто… Курсант, Гурто! Посмотрите на меня!

Я вздрогнул от его окрика и поднял взгляд, с удивлением обнаружив, что, помимо лэна Даорна, в камеру бочком протиснулся жутковато побледневший лэн Нортэн. На меня он смотрел, как на выходца с того света, его руки отчетливо подрагивали, а на пятно у себя под ногами он и вовсе уставился, как на сатанинскую пентаграмму. Ну разве что не перекрестился, да и то лишь потому, что на Найаре это было не принято.

— Откуда вам известна фигура усиления? — требовательно спросил у меня директор.

Опомнившись, я все-таки поднялся с койки и помотал головой.

— Первый раз про такую слышу, лэн. А что это?

— Это, курсант, то, что вы сейчас сотворили. Где вы ее увидели? Кто вам ее показал⁈

Я уставился на директора в искреннем недоумении.

— Вы нашли эту фигуру в какой-нибудь книге? — продолжал допытываться директор. — Может, лаир Орин показывал вам чью-то старую монографию по ритуалистике⁈

— Да нет же, лэн директор! Я вообще-то во сне ее увидел, — тихо признался я, и у того вдруг изменилось лицо.

— Во сне? — так же тихо переспросил он.

— Да, лэн. Однажды я увидел там эту штуку и захотел вот… ну поближе посмотреть, что это такое. Проделал комплекс упражнений на концентрацию. Сделал все, как обычно, когда учился дар открывать. А оно вон как жахнуло. Я ж не знал, что так получится.

Лэн Даорн сурово поджал губы, отчего его и без того строгое лицо превратилось совсем уж в нехорошую маску.

— Когда это произошло? Когда вам приснился этот сон?

— Э… я точно не помню. На одной из последних загрузок, кажется.

— Это было до или после того, как вы истощились и были вынуждены использовать медицинский модуль?

Я добросовестно наморщил лоб.

— Скорее всего, после, лэн. Да, верно. Помнится, перед этим я совсем слабый был, почти ничего не соображал, заснул вот на истории, за что вы меня потом отчитали… Но после лазарета меня резко отпустило, и уже во время следующей загрузки мне тот сон как раз и приснился.

Директор резко повернулся к стоящему рядом доктору.

— Резкое усиление после предшествующего истощения… В его даре были хотя бы какие-то намеки на просыпающуюся ветвь предвидения?

— Никак нет, лэн, — слегка придя в себя, хрипло ответил доктор. — Как раз перед последней загрузкой я его протестировал. Все было в полном порядке.

— Значит, протестируйте еще раз! Фиксировать изменения в даре — это ведь ваша обязанность! — с нажимом произнес лэн Даорн, и лэну Нортэну ничего не оставалось, как кивнуть и пообещать, что он немедленно этим займется. — Курсант Гурто, ваше заключение в камере временного пребывания досрочно окончено. Но до особого распоряжения вам надлежит находиться в лазарете, под наблюдением школьного целителя. Идентификационный браслет ни в коем случае не снимать. Магией не пользоваться. Если не хотите схлопотать принудительную блокировку дара, даже думать не смейте, чтобы хоть как-то нарушить мой приказ!

Я тяжело вздохнул.

— Так точно, лэн!

— Проводите курсанта Гурто в лазарет, — свирепо зыркнул директор в сторону охранников. — И проследите, чтобы он раньше времени его не покинул.

— Так точно, лэн!

— Не извольте беспокоиться!

Лэн Даорн, окинув меня еще одним выразительным взором, развернулся на каблуках и наконец покинул мою камеру, тогда как доктор устало потер висок, под конвоем отвел меня в лазарет, и лишь после того, как мы остались одни, все-таки не выдержал:

— Ну и натворил ты сегодня дел… ты хоть сам-то в порядке?

Я неохотно кивнул.

— Да, лэн. Вроде нормально все.

— Слабости, сонливости нет? — с нескрываемым беспокойством уточнил доктор.

— Нет. Я же говорю, что в норме. Как будто ничего и не было.

Он с сомнением покачал головой и дотошно меня протестировал, как обычно, усадив в свое здоровенное кресло. Исследовал «амебой», просветил какими-то приборами. Затем дал выпить какую-то хрень, сказав, что это что-то вроде магического катализатора. После чего тщательно просветил еще раз и, взъерошив волосы пятерней, растерянно отстранился.

— Ничего не понимаю! Ну нет у тебя дара предвидения… просто нет! Хоть тресни! Хотя способность управления молниями развивается слишком стремительно.

— Это опасно? — навострил уши я.

— Нет, — с досадой отозвался доктор. — У тебя с даром странные отношения, ты обращаешься с ним, как с живым существом, но это, как ни удивительно, дает свои плоды, поэтому в принципе я не против, чтобы ты использовал этот метод и дальше. Я за свою практику столько магов повидал и столько способов увидел, как они пытаются договориться с собственным даром… Одним словом, ты в своем стремлении наладить с даром живое общение отнюдь не уникален.

Я поморщился.

Ну вот мог бы и помягче выразиться. Что ему, жалко, что ли?

— Да я сам не знал, что так получится. Просто чем больше я пытаюсь свои молнии ограничить, тем хуже они слушаются. А когда вот так, по-простому, с ними, как оказалось, можно иметь дело. Лэн Нортэн, и все же объясните — что со мной сегодня было? Почему лэн директор осерчал? Я сделал что-то нехорошее? Это что-то из разряда запрещенной магии?

— Нет, конечно, — с удивлением посмотрел на меня он. — С чего вдруг такие мысли? Просто создание управляющих фигур — раздел из категории высших степеней магического искусства. Его изучают даже не в старшей школе, а в высшей. И уж, конечно, то, что ты сегодня сотворил, совсем не по плечу ученику младшего класса, особенно если его этому никто не учил. Ты точно увидел эту фигуру во сне?

— Мамой клянусь, — побожился я, заставив лэна Нортэна не на шутку задуматься.

— Все это очень странно… — замедленно проговорил он. После чего немного посидел, что-то про себя прикинул, а затем хлопнул ладонью по колену. — А, была не была. Давай еще кое-что попробуем. Может, конечно, я дурак. Может, не о том думаю, но… пошли-ка со мной!

— Куда? — не понял я, но он, словно не услышав, направился в соседнюю комнату, где стоял медицинский модуль, и, спешно набрав что-то на панели приборов, ткнул пальцем в сторону открывшейся крышки.

— Залезай! Можешь в одежде. Иголки и аппаратная стимуляция тебя сегодня не ожидают.

Я почесал репу, но решил, что уж в модуле-то мне точно хуже не будет, и послушно забрался внутрь.

— Руку дай, — потребовал доктор, когда я устроился. — Да не эту! С браслетом дай! Надо ненадолго его отключить.

— Уверены, что стоит? Лэн Даорн мне голову отвернет, если узнает.

— Это уже мои проблемы. Ложись. И сделай для меня, будь добр, одну маленькую и послушную молнию.

— Ну маленькую-то сделать не вопрос, — пробормотал я, когда доктор отключил встроенный в браслет блокиратор. — А вот насчет послушной…

Впрочем, упрямиться я не стал — мне тоже хотелось разобраться. Доктор тем временем закончил набирать нужные команды, модуль подо мной тихонько загудел. Я по знаку лэна Нортэна осторожно создал одну крошечную и совсем неопасную молнию, которая тут же начала угрожающе кружить над головой целителя, словно метила куда ударить.

Сам лэн Нортэн этого не видел — в это время он сидел, уткнувшись носом в показания приборов, и был всецело поглощен изучением полученных данных. И вот когда мелкая поганка все-таки прицелилась и, подобравшись вплотную, выпустила из себя такую же крошечную электрическую дугу, я, спохватившись, вскочил. Прямо на лету сцапал ее в кулак. Покрепче сжал пальцы, чтобы хулиганка случайно не выбралась наружу. И вот тут неожиданно увидел, что мои пальцы как-то странно светятся.

Вернее, не так — они, можно сказать, и не светились вовсе, а просто стали чуточку светлее и начали выглядеть так, словно сделаны из хрусталя. Я с удивлением увидел, как сквозь кожу просвечивают сосуды, нервы, как будто она стала совсем прозрачной. Да еще к тому же очертания кисти руки начали странно меняться, как если бы я смотрел на нее через искривленное стекло. Но прежде чем я успел озвучить свое изумление вслух, лэн Нортэн с силой ударил ладонью по колену и громко воскликнул:

— Да! Я так и знал!

— Эм… простите, что именно вы знали? — настороженно уточнил я, все еще сжимая вредную молнию в полупрозрачном, явственно изменившем форму кулаке.

— Это не аномалия, курсант Гурто! И вовсе не дар предвидения! — рассмеялся доктор, поворачиваясь ко мне, но тут увидел мою руку и осекся.

— Так что же это? — поторопил его я. — Ну давайте же, не спите! Мне ведь тоже любопытно выяснить!

Тот издал странный звук.

— Это проклюнулась дополнительная ветка твоего дара, Адрэа.

— В смысле вторая? Это что, скрытый дар⁈

Лэн Нортэн, с трудом оторвав взгляд от моего кулака, внутри которого уже стала видна сердито жужжащая и безуспешно пытающаяся выбраться на свободу молния, и поднял на меня заторможенный взгляд.

— Нет, Адрэа. Это не скрытый дар, а именно дополнительная ветвь развития. Если хочешь, естественное следствие твоего основного дара. Но это вовсе не предвидение, как посчитал лэн директор, а магия пространства, мальчик. И ты, кажется, только что сумел ее в себе открыть.