Факультет кругосветного путешествия

10

Волков откинулся на мягкую спинку кресла. Она приятно давила на плечи от нарастающей скорости.

Хорошо думать, полузакрыв глаза и покачиваясь на волнах тяжелого рева трех моторов. Привычка к аэроплану приходит легко. Через двадцать лет будут аэро-трамвамваи. Кондукторша будет писать на черной доске: «Сиверская, станция зеленым билетам», милиционер с летучими баками на рубль будет штрафовать гражданина, спрыгнувшего с парашютом у Публичной Библиотеки и никто не будет удивляться.

Рубец тоже перестал удивляться. Стремительные перелеты и огромные маршруты на третий день путешествия становятся обыденными. Вечером прилетят в Марсель, завтра в час дня на пароходе «Лангедок» выйдут в Нью-Йорк. Это совершенно просто.

Он взглянул в окно: внизу шашечница посевов и множество Узких извилистых змеек — мелкие речки. Отвернулся от окна также равнодушно, как сделал бы это в вагоне пригородного сообщения, и стал рассматривать спутников.

Старичок, похожий на апостола Павла, в роговых очках, мирно спал. Необъятная дама, сидевшая перед Ваней, напряженно смотрела в потолок и беззвучно охала; летит в первый раз. Сзади очевидный банковский служащий переписывался со своей очевидной возлюбленной. Она закрыла бумажку рукой и густо покраснела. «Мещанство», презрительно подумал Миша, но вдруг завидел свою собственную ногу в шелковом чулке и покраснел сам.

Кабину сильно встряхнуло в каком-то воздушном ухабе. Апостол Павел проснулся и стал судорожно поправлять поползшие на нос очки. В левых окнах поднялся город, из плана превратился в панораму кирпичной готики и зелени скверов. Панорама, сворачиваясь, ушла назад и навстречу прилетело широкое зеленое поле с белым домиком бредовой архитектуры.

— Станция Бремен, остановка на двадцать минут, первоклассное кафе, — сообщил одетый цирковым грумом мальчик.

— Мейн герр, — сказал Волкову апостол Павел. Он учтиво помог Мише спуститься с лестницы.

— Да будет проклято аэропланное сообщение и тот кто его придумал! — неожиданно заявил он и прибавил: — Кажется, это был Леонардо-да-Винчи?

— Они шумят и дурно пахнут бензином. Порядочных людей они заставляют летать, как каких-то мальчишек. Они развращают молодежь, — недовольно фыркнул он вслед гулявшей, прислонившись друг к другу, влюбленной немецкой парочке.

— Осмелюсь спросить, почему многоуважаемый господин все же им пользуется? — Из любезности осведомился Волков.

— Многоуважаемый господин, к сожалению, профессор. Если бы не эти железные птеродактили, он без помех читал бы свою палеонтологию в Гамбурге, а теперь ему дважды в неделю приходиться летать по воздуху в Мюнхен. Тамошние студенты еще большие ослы чем гамбургские! — и профессор гневно сверкнув очками, ушел пить кофе.

— Змей, — охарактеризовал профессора Миша, которому Волков перевел разговор. — Хорошо, что мне у него не сдавать.