Факультет кругосветного путешествия

57

На рассвете море было пусто. Оно отливало стеклом и быстро, журча, бежало не дальше двух футов от планшира. От этой близости было не по себе.

— Хороший ветер,- сказал молодой штурман.- Чистый норд, три балла.

— Когда прибудем к Фэннингу?- спросил преподобный Пуддль.

— Своевременно или несколько позже.- Штурман сплюнул в море. Таких вопросов, особенно на парусных судах, задавать не следует.

Преподобный заерзал и вздохнул: — Сколько положено мне терпеть, господи?

— Около ста миль, — ответил штурман и строго взглянул на парус, но парус был в порядке — плотно наполнен попутным ветром и брал всей поверхностью.

Волков, закуривая, заметил, что спичка горит ровно и спокойно. Воздух казался неподвижным, и было непонятно, почему шлюпка идет, а не стоит на месте.

— Удивительно,- сказал Волков.

— Глупости, ответил Миша.- Но спорить не хотелось.

Солнце быстро, поднималось и жгло насквозь. Океан скользил длинной рябью и горел нестерпимыми извилистыми бликами. Не хотелось ни говорить, ни думать.

Потом была ночь. Огромное небо с крупными звездами, белой лентой млечного пути и черным остроугольным парусом. Сухие, колкие галеты и тепловатая, с кислинкой, вода из анкерка. Потом — смутный сон, и сквозь сон — журчанье и мерный скрип.

На рассвете второго дня впереди из воды поднялась голубая гора. К полудню она стала черной и каменной. Это был остров Фэннинг.

Против имени Фэннинг в лоции Тихого океана содержатся следующие данные: угольный склад британского адмиралтейства, станция кабеля Ванкувер-Брисбэо (собственная шхуна), вода.

Но бухта оказалась пустой. На пристани валялись обрубленные концы. Шхуна кабельной компании, по-видимому, ушла с большой поспешностью.

Дорожка, усыпанная гравием, также была пуста. В чахлом саду бродили три грязных козы и один враждебно настроенный козел. На крик никто не отозвался. Низкий, четырехоконный дом выглядел хмурым, несмотря на яркое солнце.

— Все стекла выбиты, — удивленным голосом сказал Миша.- Почему?

Из двери вдруг выскочила коза. Она с дробным топотом пронеслась по лестнице в сад и скрылась, разрывая кусты.

Стол на веранде был накрыт на четырех и стулья отодвинуты, будто сидевшие только что встали. На столе были чашки, чайник, банка молока и банка варенья.

— Ушли все и ушли неожиданно,- сказал Волков, и штурман кивнул головой.

— Халло! — крикнула Джессика, привстав на цыпочки, чтобы вышло громче.

— Халло!- проскрипел сверху насмешливый голос. Говорившего не было видно, и Джессика от неожиданности ухватилась за Мишу. Миша ощутил прилив отваги и силы.

— Кто там?- спросил Волков, и голос нараспев ответил длинным и удивительным английским ругательством.

— Молчи, скотина,- возмутился штурман и запустил в потолок банку молока. Из-за черной балки высунулась зеленая всклокоченная голова попугая. Попугай залаял, а из открытого окна вдруг раздался странный звук. Он был как щелканье пишущей машины, как дятел, долбящий сковороду и как цоканье копыт по мостовой.

Преподобный Пуддль сел на пол. Он больше не мог.

— Морзе, — сказал Миша и подвел Джессику к окну. Сверкая медью и стеклом, на подоконнике вздрагивал телеграфный аппарат. Лента давно кончилась и белым ворохом лежала на полу.

Штурман вдруг появился во внутренней двери комнаты. Осмотрелся и пошел прямо к телеграфному ключу. Аппарат замолк и сухо затрещал ключ: три точки, три тире, три точки. Пауза и опять: три точки, три тире, три точки.

— S. О. S., сигнал бедствия, — сказал штурман. — Не знаю только, куда я его дал: в Австралию или в Канаду.

Аппарат защелкал, запутался и снова защелкал, захлебываясь от волнения. Слушали его молча и напряженно. Первой не выдержала Джессика:

— Что он говорит?

Штурман пожал широкими плечами:

— Все равно. Я не знаю куда. Ничего, кроме 8. О. 8. Буду давать его каждые полчаса, пока они лично не пожалуют сюда.- И вылез в окно.

— Но почему никого нет? Куда они скрылись? — бормотал, сидя на полу, Исайя Пуддль.

— Они испугались земли и бежали в море, — голосом проповедника ответил штурман. — Смотрите! — И показал на берег.

Огромные кучи угля, насыпанные у воды, выглядели осевшими и расползшимися. Из угля торчала корма шлюпки и несколько зеленых ветвей.

— Кусты под углем не растут и шлюпки в уголь не зарывают, — пояснил штурман. — Землетрясение.