Факультет некромантии имени меня покойного

3

Крылья быстро забили по воздуху, поднимая меня все выше и выше. Весь мой маленький вес удерживала метла, и каждый взмах подбрасывал на несколько метров вверх. Меч светился мертвецким светом. Дух лича, поселенный в нем, пробудился, почувствовав отток сил.

— Вот ничего себе! Подожди меня!

Красавчик запрыгнул на метлу и по спирали заскользил вверх. Его метла была увешана медальонами и легко делала то, что моя бы не могла.

Крыс и за ним остальные рванули вперед, не набирая высоты. Я положил метлу и, подруливая крыльями, легко занял место в хвосте. Красавчик не отставал.

Летели низко, часто заворачивая. В пути придерживались ориентиров. По-другому то, как Крыс вел было, не объяснить. Зато летели быстрее, чем в прошлый раз. Пришлось даже крыльями помогать. А на такой высоте скорость очень даже ощущалась. Зато седло показало себя с лучшей стороны. И не продувало. Так что удовольствие от полета я получил несравненное. И плевать было, как на меня пялятся остальные.

Внизу показался тракт и перекресток, а на перекрестке большой дом. Все направили метлы к нему. И я. Только все фигурально, а я на самом деле. Метла, направленная вниз, развила ухоотрывательную скорость. Крылья выпустил у самого трактира и так и облетел его пару раз на всей скорости, только и успевая подруливать. С крыльями выходило куда проще. Можно было опираться на воздух. Уже у самого входа, когда и остальные подоспели, я поставил метлу вертикально, убрал крылья и медленно опустился. Кольца с древка и лопатки тут же перекочевали обратно на меч. Дух покойного мага успокоился.

Из трактира с визгами и криками никто не побежал. С палками и камнями у входа нас не встретили.

— Это тут, что ли, нежить с мертвяками шалит? В винном подвале, небось?

— Тут-тут. Только завтра. Сегодня тебя послушаем. Расскажешь, как лича завалил.

— Лучше б девку завалил. Вот тогда было бы, о чем рассказывать.

Трактир на перекрестке мало того, что имел три этажа, которые, скорее всего, сдавались, так еще и сам дом был из толстых бревен и с крохотными оконцами на всех этажах. Вот дверь была большая, но массивная.

Пока остальные копошились, ухватил Красавчика за шею и потащил вперед.

— Ну, не подведи. Ловись, девка худая и сочная!

Красавчик все еще молчал и хлопал ртом, когда мы уже были внутри.

К удивлению, трактир был полон. Длинные и тяжелые столы как бы намекали, что драки тут дело обычное. Лавки и то с полбревна делали. За стойкой сверкнули на нас самого бандитского вида маленькие глазки. Вот не должен кабачник быть подтянутым и со сбитыми кулаками.

На наше счастье, к нам повернулся бугай. А сотен лет как не бывало. Вот в прежние времена за хорошее место в кабаке и убить, бывало, хотелось.

— Мелюзга! — я и забыл. Эх, воспоминания.

— Эй, ты! Да, ты, умертвие! И долго я должен за тобой по всем кладбищем гоняться? Ты сейчас же и добровольно пойдешь к директору! Ты — моя дипломная работа! Запомни уже! — я вытянул указующий палец в сторону здоровяка.

Вот раньше после такого места всегда находились. Как правило, у окон. Оттуда сбегать удобнее.

— Мужики! Э! Мужик! Вы чего! Я даже не знаю, кто это малец! — громила стал озираться и аккуратно отходить, но не от меня, а от мужиков, которые стали вставать, доставая оружие.

Не, так дело не пойдет! Мне драка и свободный стол нужен, а не труп!

— А ну иди сюда, тухляш! Я тебя научу, как от некроманта бегать! — что есть силы, дал в морду.

Вой раздался такой, что у самого волосы за шевелились! Бугай схватился за лицо и стал мотать головой, сдирая с себя щеку. Зубы и руки резко удлинились. Пасть выперла наружу, завоняло!

— Вурдалак! — раздался чей-то истошный визг, и половина народа рванула прочь, но не на улицу, а на второй этаж. Двери хлопали только так, а следом и засовы. А хороша корчма.

— Пацан! Твою маму! — вурдалак вылупился на меня полными чувств желтыми глазами.

— Извини, попутал сослепу.

Со всех сторон мужчины ощетинились мечами, недобро смотря на подменка. А единственный вход закрывал я и трясущийся рядом Красавчик.

— Ну че замер, баб тут нет. Давай хоть этого поймаем!

Ответить Красавчик не успел. Мертвец развернулся к нам спиной и драпанул к лестнице. Ему в спину влетела яркая вспышка темной магии, явно из амулета, и куски трупа раскрасили лестницу в красивый неровный цвет серого, красного, зеленого, коричневого, желтого, бурого. Ой, да чего там только не было!

Мельком взглянул на Крыса, убирающего амулет.

— Малой, ты его чем так довел?

— В морду дал. Зато нам столы освободили!

— У нас в комнате заказано было. Тут ночью свободного стола не найти. Каморки маленькие и дорогие, а в зале вольготно.

Из проема кухни вышла девчушка с тазом воды и тряпкой.

— Барышня, а, может, вы к нам присоединитесь? Вина с колбасками откушаете?

— ВО! — девка показала неприличный жест, чуть не уронив таз, и со злобой глянула на ошметки трупа.

— Эх, Ваше превосходительство! Говорил я вам, темнота тут дикая. Вас и в лицо-то не узнают!

Красавчик открыл рот, но я приобнял его за шею и потащил наверх. Ошметки трупа по мановению моей руки быстро поползли прочь к одному углу лестницы.

— Комната какая? — шепнул я Красавчику и еще раз повернулся к девке, причмокнул и сжал кулак.

Красавчик тоже повернулся и даже удосужился внимания со стороны кабацкой девки. Но я повел его вверх.

Стоило зайти в комнату, как Барон заговорил.

— Эх, вот приключение. Не успели зайти в кабак, уже труп по лестнице размазан. А то все раньше только Кот с Крысом грызлись. Надоело.

— Он его кулаком! В морду! А тот как за воет! А он ему — извините! Перепутал! А тот как побежал! — Красавчик все еще держал меня за руку, не давая отойти, но за левую и выше локтя.

— Никогда не держи мага за руку. Я тебя за шею приобнял не потому, что за жопу тискнуть стесняюсь. Случись чего, руки мага должны быть свободны, — Красавчик посмотрел, за что держится, отпустил меня и стал теребить край своей мантии.

— Упыря! В морду! Здоровенного! Заместо «здрасте»! — Красавчик перевел дыхание. — А тот бежать!

— Чем ты его? Пол лица слезло, — Крыс оглядывал меня, как будто я сейчас достану из кармана перстень великого Тауша Дескураут, и расскажу, как добыл его в могильнике основателя нашего факультета лично.

— Да колечком его. Все мое наследство. Вот! — я показал кольцо.

— Серебро и лунный камень. Кто-то совсем недавно заново пробудил артефакт. Кто-то из сильных. Камень сам по себе не работает. Его подпитать разок нужно.

И не пробудил, а зачаровал. Говорил же, я этим кольцом только живых бил.

— Это директор Лепс, не бери в голову. Ему ничего в руки давать нельзя.

— А я где-то такое кольцо уже видел, — подал голос Красавчик.

— Лучше скажи, какое родовое кольцо ты не видел, — Красавчик тут же закрыл рот и сел в сторонке.

А в сторонке стояла лавка у стола. Сел рядом, подвинув Красавчика дальше. В дверь робко простучали.

— Извольте подавать! — крикнул я.

Дверь открылась и вошла та самая девчушка с полной корзиной еды. За ней еще две.

Снедь быстро перекочевывала на стол. Закрома дома хранили не только кусок ветчины и морковь, которую так обильно отварили в казане, но и птицу. Гусь жаренный и охлажденный занимал полкорзины. Вторая половина звенела зеленым стеклом. Хорошее вино в глину не нальют.

Девушки задирали носы, выпячивали грудь и всячески крутили задницами.

— А не составите ли компанию?

— Вот еще! У нас работы невпроворот.

— Так после заходите!

— Если дядька уснет.

— Барон! Извольте разлить вина? Я пока дичь порежу. Ее, походу, до смерти зерном закормили! Бока аж лоснятся.

Девочки оглядели барона, хихикнули и пошли прочь.

— Это где же ты так девок кабацких наловчился цеплять? — Йольд откинула капюшон мантии и села напротив меня, перекинув косу вперед.

— Прижмет — соловьем запоешь. А где насмотреться было. У нас в интернате часто гости бывают. Большей части наших одна дорога — в ковены. А там без таких умений можно и бездетным помереть.

Барон честно выполнил просьбу и разлил вино. Я же, не отлынивая, порубил птицу. Крыс, как главный, нарезал хлеб.

— Так как ты там с личем-то справился? — Барон взял в одну руку нож с мясом, в другую — кубок.

— Еще расскажу. Вот тут Красавчик поднял тему, что дескать надо знать, с кем ты в одном ковене. Какого он роду племени. А то потом узнаешь, что с принцем в одних кустах срал, — я отсалютовал Красавчику кубком. — Но говорю вам: принца не узнать — дело поправимое. Вот принцессу за служанку принять — дело опасное. Вот я вам лучше расскажу про это историю. Про лича лучше потом. Когда наедимся.

Я перевел дыхание, выпил вина, накидал в рот мяса, морквы, хлеба и стал быстро жевать. Народ, нехотя, тоже приступал к трапезе.

— Лет за пятьсот до основания школы был такой темный маг и пройдоха Викулиус. Прославился он в свое время тем, что колесил по всем королевствам с большой ватагой бойцов и за звонкие стоглавые помогал очищать земли от нежити, а заодно и соседей. Но за соседей никто обиду не держал. Времена такие были. А вот с нежитью тогда как-то сами чаще справлялись. Если в роду маг есть, то это его забота. Забота, конечно, неважная, если всех крестьян не поели, можно и дальше пировать. Вот когда налог с земли падал, тогда уже другое дело. А войн тогда было куда как больше, чем сейчас. И хоронили селяне своих по огородам на глубину в полмотыги. Вот многим и было проще нанять Пройдоху с его ватагой, чем самому в парадных доспехах лазить по лесам. О пройдохе тогда все барды пели. В каждом трактире ему хвалу трубили. Простой-то люд денег не видел, лордов и их дел не знал, а вот ватагу, перетрахавшую всех девиц и избавивших от умертвий, за героев почитали.

И вот в таком глухом трактире встретилась ватага Викулиса с караваном принцессы. Принцесса ясно дело из комнаты не выходила, а вот рой служанок быстро разошелся по рукам. Даже благородных переимели.

Светляк слушал и молча ел. Йольд, Барон и Красавчик слушали во все уши. Только Крыс смотрел, как учитель на первом подъеме мертвого.

— Уже почти затемно. От Викулиса убежала девка — довольная убежала. И тут пришла другая. В платье, с корсетом, с бантами. Но тот сразу понял, что не фрейлина это, а служанка платье выпросила. «Господин маг, вы такой герой! Вас так славят барды! Ах, это такая честь — лежать с вами под одним кустом», — девка так расхвалила героя, что тот, недолго думая, ее под этот самый куст и повел. Уложил, повернул сракой к верху. А она все: «Детям рассказывать буду, как встретила героя». Он в задний ход! А там все рабочее! Отымел ее, а та все не замолкает: «Викул, уж если мне суждено выйти замуж за нелюбимого, то хоть первенца воспитаю от бесстрашного мага». А у Пройдохи из наследства одни ублюдки были и титул! Ни земель, ни денег, кроме тех, что зарабатывал и тут же тратил. В общим, терять-то ему было нечего. Подумал, да и улегся промеж коленок. С третьего раза баба стихла и, поцеловав, свалила к себе.

— А амулетов тогда от детей не было? — спросил Светляк.

— Были! Только зачем они темному магу? Светлый сам сделает, если надо, а темному только у ведьмы покупать. Тогда-то темных не то чтобы сильно любили. Выбора не было. Но так просто темный барон к светлому за амулетом бы не поехал. Бывало порой, что жили на два дома. Темный охранял баронства, светлый лечил. Ну и против соседей вместе. Но там все быстро заканчивалось свадьбой. Твоего сына за мою дочь, моего за твою! Ну так вот! Прошло с той ночи полгода. И занесло Пройдоху на бал! К королю! Он тогда готовился породниться с соседом и на всякий случай держал всех боеспособных магов поближе. Танцует Пройдоха себе медленный танец, строит глазки чародейкам, как прибегает королевский маг и тыча в него пальцем орет: «Вот он! На нем королевская кровь! Это он!». Пройдоха в непонятках. Род королевский никто не сокращал. Да и он от столицы далеко был. Уже в тюрьме ему рассказали, что невинности он лишил старшую королевскую дочь. Папа, как узнал, велел найти! Королевский маг дунул, плюнул, достал старую книгу и нашел заклинание. Сделал амулет и стал искать, на ком же кровь принцессы. А маг-то, что, письку помыл и забыл. А кровь на нем след все же оставила.

— Да, принцессы они такие. Глаз да глаз. Вон, Йольд тоже принцесса.

— Я тролль вольная. За какого парня захочу, за того и выйду. И по мужикам не бегаю, как половина целительниц. Да, Крысеныш?

Крыс не ответил. Видимо, целительницы бегали и к нему.

— Это еще не все, — жевать и говорить было тяжело. Но надо было продолжать рассказ. — Пройдоха уже готовился к казни, когда к нему явились придворные с каткой воды. Отмыли, одели. Ну, он как думал: за такое дело казнят и надо же народу его красивым показать. Что не невесть кто принцессу-то отодрал, а такой прекрасный маг как он. А его, значит, вместо казни прямиком в королевский зал. На свадьбу. Женихом.

Сосед, как узнал, что принцесса не девица, решил идти войной. Хотя с ним и не оговаривали, какая из принцесс будет его, но по традиции первой выдавали старшую.

Посол тогда так и заявил: «Я, значит, твою царскую морду терпеть не могу, и если бы не папа с его договорным браком, то давно бы пошел войной. А теперь и повод есть».

А магов у соседа было больше. Король подумал-подумал, что если он еще и Пройдоху казнит, то маги от него совсем отвернутся. В общем, выдали принцессу за Пройдоху, прям не снимая антимагических кандалов и не спрашивая согласия молодых. Принцесса, конечно, счастлива была. Пройдоха тоже несильно огорчился. А король в честь свадьбы старшей дочери объявил ему амнистию. Пожаловал должность главнокомандующего и, указав на соседа, сказал: «Вот он, как узнал, что ты на моей доченьке женишься, сразу войной пошел. Иди и вдарь ему промеж рогов, пока своими не обзавелся. И сына Пройдохи, которого тот еще и зачать не успел, в очередь на трон сразу записали. Кажется, седьмым. Это, считай, никогда, но большая честь.

— Сордийское сражение, — вставил Барон. — Наши отвоевали половину земель соседа. Тогда маги в первый раз так плотно выступили с обеих сторон. А сын Викулиуса стал королем Пьордом Третьим. При нем впервые к темным магам стали относиться наравне со светлыми, и появились регулярные боевые ковены на службе короны.

— А я такого не читал, — Красавчик смотрел на нас, как на умалишенных. — В книгах написано, что Жранет и Викулис полюбили друг друга и король дозволил их брак. А Риадон Единственный напал из-за неразделенной любви к принцессе и немного из-за земель.

— Семейные хроники читать надо, а не королевские. У Пройдохи было восемь детей, и все не были магами. Его темная кровь первого мага в роду не смогла побороть потомственную светлую кровь принцессы. Но! Королевскую кровь он смог разбавить своей! Поэтому через двести лет у короля родилась дочка с темной магией. Единственная за все века в королевском роду! А тот король страсть как не терпел темных! Мирился с ними, но даже видеть не хотел! Королевский темный маг и некромант тогда в часе от столицы жили и по замку ходили так, чтобы их даже дворяне лишний раз не видели. И то раз в год и по делу. Поэтому король в тот же день, как узнал, что у дочки пробудилась темная магия, созвал министров и ткнул в самый дальний от столицы кусок карты:

— Тут есть темные благородной крови?

— Есть, Ваше величество! Как раз, тут, в медвежьем углу, где, как говорят, крестьяне гвоздя железного не видали и собак едят, правит лорд Дескураут. Темный маг, но благородный. В столице последний раз их еще при вашем прапрапрадеде на балу разок видели и то недолго. А так верные подданные. На войну всегда со своими крестьянами ходили.

— Это же просто удача, — сказал король. — А нет ли у этого Дескураут сына не слишком старого?

— Есть, Ваше величество. На днях пришло письмо, что наследнику исполнилось десять лет. Только шло оно долго и ему уже не меньше двенадцати.

— Так это же удача, — воскликнул король. — Звать сюда придворного мага! Пусть узнает, жив ли мальчик.

Маг пришел, провел ритуал и сказал, что мальчик жив, здоров. Портрет накидал.

— Богиня на моей стороне, — сказал король. — Объявите о помолвке дочери с наследником Дескураут. Им тоже сообщите. И пусть двор берет дочь и телепортом к ним сегодня же!

— Это же Дескураут! То есть один из основателей в родстве с королем?

— Больше скажу: мы в его замке. В том самом медвежьем углу. А та принцесса приходится Таушу родной бабкой. Принцесса, как увидела своего будущего мужа, так консуммировала с ним брак в тот же день. Ничего не хочу сказать плохого о нашем королевском роде, но некоторые принцессы уж очень падки на темных магов были.

— Выходит, вы с Красавчиком в какой-то степени родственники?

— Это почему? — не то возмутился, не то очнулся от вина Красавчик.

— У вас обоих гербы с короной, — Крыс обменялся с Светляком понимающими взглядами. — Геральдика очень интересная наука.

«Не так-то много темных родов в прямом родстве с королевским, — подумал я, — И не так-то много из них вымерли».

— Мальчики, мы пришли! — дверь открылась, и на пороге появились девушки.

— Проходите-проходите! И дверь закройте, чтобы дядя не пришел.

— Ой, — уставилась одна из девиц на Йольд.

— Ее высочество, принцесса-воительница, троллина Йооре Тольд, что значит большие сиськи. Ее мужчины, — я указал на Светляка и Крыса. — Можно просто Краус и Светликус.

Девочки быстро разобрались в ситуации и уселись возле меня, Барона и Красавчика.

— Это Барон Бродер Конская задница. Его так прозвали за то, что мечем перерубил на поединке врага вместе с лошадью. И конская задница проскакала до конца поля, прежде чем упасть.

— А это Тауш Дескураут — известный некромант, тоже, в своем роде, задница, — нашелся Барон с ответом.

— Его превосходительство, инкогнито. Для друзей просто Красавчик.

— А ты и правда красавчик, — Красавчику досталась младшенькая.

— Ты, если чего, сзади! Мамка бастардов не простит! На всех провинций не хватит! — я показал Красавчику кулак, а он покраснел.

— Вина, барышни? — Барон достал кубки и разлил вино, не дожидаясь ответа.

— Так на чем я?.. Ах, да! Лютозверь! Надеюсь, дамы простят нам беседы о службе. Не далее, как вчера, с известным вам лордом со львом на гербе охраняли мы женский ковен с метрессой, — Барон и Светляк чуть не хрюкнули. — Сплю я, значит, после дозора, как вдруг слышу истошный женский визг. Подбегаю к Лео, спрашиваю, чего кричал, а он тычет в сторону леса пальцем, при этом заклинание произносит, защитное. Я тут же запрыгнул на костяного дракона и давай набирать высоту. Пока эта туша над полями хлопала крыльями, зверь уже полдороги проделал. Ну я развернул дракона и кричу ему: «Геть Хой!». Дракон крылья поджал, только хвостом рулит и на зверя. А зверь, как меня увидел, так и сел на хвост. А меч-то свой я спросонок и не взял. «Лёть Йо», — дракон расправил крылья. Я уже хотел заклинанием швырнуть и тут вижу, что не лютозверь там вовсе, а селянин мирный. Оборотень. Молодой еще, глупый. Ну думаю, что помочь надо. От стаи отбился, наверное, родители ищут. Дракона еле остановил: «Сай! Сай! Тормози!». Крестьянина перепугал. Спустился, протянул кольцо. Он тут же всю руку облобызал, волчья морда. Говорю:

— Чей будешь, откуда?

— Ваше благородие, — говорит. — Не гневайтесь. Страшно в мертвом лесу.

— А чего полез?

— Жинка, — говорит, — беременная — спасу нет. Вот и убежал к умертвиям, когда расшалилась.

А жинка у него — дочка корчмаря. Это я потом узнал. Причем, свадьба-то осенью, а пузо уже сейчас. Ну там отец ее еще его по селу погонял вертелом, по хребтине заехал. В общем, умертвия тогда ему милее показались.

Девки и Красавчик слушали, открыв рты, а Барон и Йольд, давясь со смеха.

— А лич? — спросил Светляк.

— А лич потом пришел. Чародейки, как увидели оборотня, так тут же запричитали: «И какая лярва тебя так неумела прокляла?». Вот мы так проклянем, что сейчас дракону до плеча ростом будешь и грудь в пасть не поместится. Он от них час отбивался, но от чародеек еще никто без проклятья не уходил. Так прокляли, что мой костяной дракон от оборотня шарахаться стал. Ну и вот, сидим мы, трое мужиков, пьем чай, так как вино чародейки еще прошлой ночью на шабаше усосали. И что-то я решил спросить, а что там за умертвия. Ну оборотень и рассказал. Мы-то поняли. Его тут же к чародейкам. Метресса их как услышала, что лич идет, так тут же мегерой обернулась. А девки молодые, не умеют еще. Лев с мегерой огородили стоянку магией. Но толку-то! А я на дракона, достал свой меч, — тут я достал свой меч и пробудил дух лича. Стало холодно. Страшно. Даже Крыса пронял озноб. Так что пришлось успокаивать дух и убирать меч обратно. — В общем, лич, когда вышел, я сразу понял, дикий. Вроде, лич как лич, но сила, что от лютозверя. Не иначе также умер и поднялся. Разум человеческий в нем угас. Обезумел. Но дракона моего на подлете развоплотил. На силу приземлился. Тут Лев вступил в схватку. Выкрикивал заклинания одно за одним. Все старался перехватить командование мертвым легионом, который лич с собой привел. Там-то простые скелеты, не опасные, но много. Скелеты шаг к лагерю — Лев новое заклинание. Те замрут. Потом опять шаг. А я к личу. Встал перед ним и выкрикнул заклинание упокоения первого года. Оно ему как муха, но все же на секунду он замер, и я прям промеж зубов ему мечом! Только в мертвом лесу этого для упокоения мало. А заклинания четвертого и пятого года мне не с руки. Пришлось порабощать сам дух, как раз меч в черепушке был. Пока с духом боролся, чуть сам не помер. Сильный он очень. И такая дикая ярость в нем и злоба — думал, не справлюсь. Но справился. А как справился, так забрал себе от лича все самое ценное. На опыты. Зубы, глаза. Когда кости лопаток смотрел, чуть мантию не съел. Там крылья были. Не потеряй лич разум, и не было меня бы тут.

— А боевая группа?

— А что группа? Прибыли, когда все закончилось. Последний зуб себе наковырял, и тут они явились. Лев держит весь легион в своей власти, я поверг лича. А эти дураки увидали толпу скелетов и давай их жечь, как на учениях. Те даже не двигались. Зато чародейки увидали, столько магов, и давай на шею бросаться. Спасители! Избавители! Ну я крестьянина на метлу закинул и в замок. Льву-то деваться некуда, а я свое дело сделал и свалил.

— Необычно это, — Крыс внимательно слушал и это удивляло, — чтобы созрели крылья, надо очень много сил.

— Я тоже думаю, что безумные личи так просто не появляются.

— Тем более там недавно зачистка была, а на крылья лет десять надо.

— На крылья надо пару лет, но это если активно убивать. Можно и меньше. Свести мага с ума, убить. Провести ритуал. Все можно. Само такое в лесу не заводится.

— Мальчики, а давайте выпьем.

— Давайте, — я взял бутылку и встал, подавая своей девке руку. — Ты там покажи ему чего такого. А то, знаешь, благородные дамы и лежать-то ровно на спине не умеют, — я подмигнул той, что была с Красавчиком и сунул ей мельком золотой.

— И правда, ночь-то уже уходит. До рассвета недалеко, — Барон подхватил бутылку и свою девку на руки.

Крыс с Светляком так и остались сидеть с кислыми лицами, а мы расползлись по кроватям. В соседней комнате.

Утро началось рано. Ближе к обеду. Крыс и Светляк ходили смурные, в то время как Йольд просто летала по комнате, мурлыкая песенку.

— А Йольд по утрам всегда такая радостная?

— Она девок выгнала, — сказал Барон, — они после нас полезли к Крысу со Светляком, вот Йольд в самый интересный момент как бы проснулась и за косы обеих из комнаты за дверь уволокла. Ты же парней ее мужчинами представил. А для троллей честь высоко ценится. Вот и отстояла свое.

— А третья?

— Третья сама под утро ушла. Красавчик наш до сих пор отсыпается.

— Хорошая на него рыбалка вышла. Лучше, чем на могильного червя зимой.

— Все равно переплатил ты девке. За золотой она бы неделю могла из его койки не вылезать.

— Так бы он и продержался неделю. Девка-то, небось, у него первая была?

— Крыся, слышь, тут сироты Красавчиков девками угощают. За золото!

— Благородная кровь. Сразу видно. Малой Красавчика девкам самим принцем представил. А за принца только золотом платить принято. Так что он правильно поступил.

— Да какой он Малой? — вмешалась Троллина. — Девок так даже Барон снимать не умеет. А уж врет-то как — заслушаешься. Как будто и вправду все так было. А меч видели? Не дотягиваем мы его малым называть.

— Ну не Таушем же звать? Хотя Барон Конская задница — хорошо так придумал.

— Конскую задницу я ему еще припомню!

— У Барона должно быть звучное прозвище. И глупое.

— Книжником будет. У него все знания из книг, — заключил Крыс.

— Да хоть козой назовите, только на хер не надевайте, — сказал я, потянулся и слез с кровати.

Дошел до Красавчика. Тот спал словно младенец.

ТУК-ТУК-ТУК — постучал я ножкой стула по полу возле Красавчика.

— ЕЕ ПРЕКРАСНЕЙШЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЕВА-МАТЬ! — как можно более басовито и раскатисто объявил я на всю комнату. Все повернулись в мою сторону. А Красавчик аж подпрыгнул спросонок. — Ублюдков плодишь, как твой отец? — женским голосом я сказать это не мог, но как можно выше и с истеричными нотками спросить получилось.

— Бабушка, я не… — дальше Красавчик окончательно проснулся и зло уставился на нас.

А мы стояли полукругом и смотрели на него.

— Бабушка, значит? — спросил я.

Красавчик свалился обратно на постель и отвернулся к стенке. Я скинул с него одеяло и сел рядом на табурет.

— Вставай-вставай! Утро уже!

— Встаю. Еще пару минут.

— Думаешь, если так и дальше к стенке лежать, то никто не заметит твой стояк? Сам он не пройдет.

Красавчик повернул голову и отвернулся обратно.

— Рассказывай давай! Как девка? Куда дала и чему научила.

— Благородные не обсуждают таких дел, — подал голос Красавчика.

— То-то ты про свою родню вчера слушал, раскрыв рот. Хоть узнал, откуда в королевском роде темные взялись.

— Как узнал про меня? И когда?

— А чего узнавать? Ты сам старательно намекал.

— Мы вниз. Через полчаса вылет.

Стоило Йольд выйти, как Красавчик повернулся и даже пошел искать штаны.

— Вот откуда ты такой взялся!

— Так из приюта! Там цвет нации! Лучшая кровь! Хоть сейчас профиль на монеты! А хочешь, мы тебе там невесту подберем? Магичку, светлую, с манерами, породой, как у суки на королевских псарнях! Там такого добра — за год не перетрахать!

— При бабке такое не скажи только. Всех в могилу сведет, в ком благородную кровь заподозрит. Дед в свое время хорошо порезвился.

— Дай боги, я королевский дворец и не увижу никогда больше.

— Мозарин, ну вот скажи, какого ты рода будешь?

— Думаешь, не свести ли меня в могилку?

— Я серьезно. Может, кого подберем тебе?

— Надо же, за мое золото с девкой резвится и все туда же: помочь хомут по богаче найти хочет, — Красавчик покраснел до корней волос. — Да не смотри ты так. В лавке за то, что богатого покупателя привел, мне десятинка перепала с твоей покупки. Так что на свои ты гулял, на свои. Мне чужого не надо. А что надо, то сам возьму.

— Десятину? Золотой, что ли?

— Ну да. А ты думал, как в такие места еще богатея заманить? Это же не лавка в квартале магов. Тут только через людскую молву. А ничего так не способствует хорошей молве, как монетка и хороший товар. Может, там, конечно, и амулет какой есть, чтобы маги сами заходили. Я-то случайно зашел. С корчмой перепутал.

— А меня тогда зачем туда привел?

— За пропуском. А про род спроси Крысеныша. Он, конечно, не поверил, но, на какой я намекал, понял.

Челюсть Красавчика медленно поползла вниз. Я так и стоял в мантии, смотря на него сверху вниз и сложив руки, как на портрете. Привычка.

— Не может быть!

— Все может, когда дело касается ублюдков, — роль мальчика из приюта давалась мне все лучше и лучше. — А дед твой не причем. Так королеве-матери и передай.

— Шестьсот лет! Прошло шестьсот лет, как род прервался!

Так вот сколько лет я был мертв.

— Боюсь, артефакт рода такие мелочи волнуют мало. Меня, когда проверяли, не предупреждали. Я бы, может, и не согласился.

— Почему?

— А оно мне надо? Я не пес, чтобы клеймо качественного кобеля носить. Лучше б щенками отдали.

— Да нет больше королевской псарни. Выродилась лет триста как.

— Ну простите, в книжках такое не пишут. Собирайся давай. Там нас, наверное, уже ждут.

Сам я нацепил курточку, убрав мантию и оттерев глаза от краски. Днем лучше выглядеть приличнее. После вчерашнего и не узнают.

Куда там, стоило выйти, как несколько кружек взмыли вверх. Мне салютовали! Офигеть! А по рядам, сидевшим еще плотнее, чем вчера, гуляли рассказы о вчерашних подвигах.

— И вот это и есть тот махонький некромант? — пред нами встал еще один громила. На этот раз живой. Я проверил.

— НАШИХ БЬЮТ! — крикнул я, что есть мочи, и запустил увесистой миской с ближайшего стола в увешенного броней здоровяка.

— АААА! — завопил сперва я, а потом и он. В миске оказалась очень горячая похлебка. Чуть пальцы себе не обжег.

Громила, крутясь на месте, толкнул одного из сидящих. Тот встал и врезал ему в морду. Тело отлетело и сбило два стола. Мужики, не доставая мечей, похватали дубье и пошли мстить.

Хозяин миски замахнулся на меня и получил ногой в коленку.

— Да чтоб тебя! — ко мне потянулась рука.

— Вперед! За мной! — я схватил Красавчика за шиворот и нырнул под ближайший стол.

Драка вошла в свое нормальное состояние, и уже со всех сторон стоял мат, ругань и слышались удары. От угла чувствовалась магия. Наши пробивались к выходу. Я тоже.

У самой двери вынырнул из-под стола и, что есть силы, отвесил пинка зазевавшемуся мужику.

— УБЬЮ!! — мужик улетел под ноги нескольким, направлявшимся к выходу, за нами. Те повалились кучей.

— ИМЕНЕМ СВЯТОЙ НАРЦИССЫ ОДУМАЙТЕСЬ, ДЕТИ МОИ! — выкрикнул я. Все, как один, приложили руку к груди и продолжили драку.

— Хватай их и бежим, — Крыс указал Барону на нас.

Я ухватил Красавчика за воротник и, миновав той же участи сам, нырнул под руку Барона. И первым же выбежал из трактира.

— Ты совсем сдурел? А если бы нас поймали? — Крыс не выглядел довольным. Вот Барон и Йольд выглядели.

— А где Светляк?

— Там, — мне указали на Светляка, стоявшего возле метел, — ему повезло уйти раньше, чем ты устроил драку в трактире.

— Правда весело?

Дверь трактира открылась и на пороге появился очень злой мужик. В руках он держал меч.

Оглянулся и, не найдя ничего кроме кучи конского дерьма, возвел руку к верху, попутно заставляя кучу рывком отлететь в мужика.

Куча полетела хорошо. Так, что мужика закинуло обратно.

Быстро призвал духа и направил в трактир, закрывая за ним дверь. Вой зазвучал негромко, но аж стены затряслись. В дверь, судя по звуку, били осадным орудием. Дом только что не подпрыгивал от бегавшей внутри толпы.

— Книжник, совсем охренел! — меня-таки поймали за загривок. — Вызывать духов строжайше запрещено! Только в последний год и только в определенных местах на практике!

Вот те на! Да в мое время это и заклинанием не считали. Так, баловство для детей! Духи бесплотны и сделать ничего не могут. Только с детворой в догонялки и прятки играть.

— Где только заклинание нашел! — Крыс на распев прочел заклинание изгнания. Хотя хватило бы и простого «кыш».

Таверна тут же затихла, как будто вымерла.

— А нечего на меня меч поднимать. Я ведь и свой поднять могу.

— Это не причина нарушать строжайший запрет на призыв духов! Мог бы убить, если уж испугался.

Я быстро приделал на метлу косточки и вскочил в седло. Настроение Крыса испортилось даже сильнее, чем мое. Духи! Вот и ответ на вопрос, где мне искать информацию. Их, похоже, давно в школе не вызывали и не просто так.

Пока обдумывал план, мы летели. И летели далеко. Но от тракта не отходили. Изредка встречаемые конные и пешие задирали головы, провожая нас. Им-то идти по земле куда как дольше. Были и те, что, только завидев нас, шарахались в разные стороны.

Наконец, Крыс свернул, и очень скоро, всего-то через полчаса, мы оказались на пятачке из песка. Уж не знаю, как он сюда попал, но, скорее всего, магически. Может, тут и бывали практики и экзамены, проводимые вне школы?

— Ну что, выпендрежник? Посмотрим, так ли ты хорош в бою?

— Выбирай оружие.

— Начнешь с Красавчиком. На мечах.

Я уже говорил, что Моз не надеялся стать кем-то в этой жизни? И поэтому занятия по этикету прогуливал. Считал ненужными. Видел себя скорее мертвым, в лучшем случаи живым, но никак не благородным магом, получившим невесту с титулом или земли. Это в школе он купился на дружеское отношение нескольких благородных остолопов. А так куда больше времени уделял жизненно важным вещам. Например, учебе и книгам.

Красавчик уже достал свой меч. Так что я достал свой и понял, что понятие не имею, как сейчас надо приветствовать дворянина перед дуэлью или тренировкой. В памяти мертвой девки, конечно, кое-что по приветствиям было.

Я быстро выполнил замысловатые движения руками и поклоны, прежде чем достать меч.

Барон громко заржал, а Красавчик даже обиделся.

— Я тебе не девушка на выданье, чтобы на танец меня приглашать!

Так вот почему мертвая девка именно так видела в мечтах приглашающих ее парней.

— Готов?

— Готов.

Красавчик напал самым стандартным способом и уже раз пять был бы мертв, если бы бой был настоящим.

— Ай! — я достаточно увесисто стукнул его локтю.

— В стойку, Ваше величество. Никогда не начинайте бой с третьей и седьмой позиции. Этого всегда ждут. Нападайте.

— Ай! — меч выпал из руку после первого же бокового удара. Кончик уперся в горло.

— Еще раз!

— Ты меня учить вздумал?

— В стойку, Ваше величество. Пока не отработаете защиту при первом ударе, дальше не перейдем.

Удар, блок. В этот раз Красавчик нанес первый удар снизу и смог продержаться до второго. И тут же получил по ноге.

— В стойку, Ваше величество.

— Хватит, потом его поучишь. Барон, займи место Красавчика.

Красавчик надул губки. Глаза почти стали влажными. Больше всего он мне напомнил меня, когда отец первый раз решил поучить меня бою сам. После учителей это оказалось неожиданным. Я за час не смог и коснуться его.

— Держи и не дуйся на меня, — я достал из рюкзака сахарного петушка и вручил. — Не все так плохо, как кажется. Но до мастера еще далеко.

Пока я возился с побитым Красавчиком, Барон занял место, достал меч и приготовился. Его меч был не так прост. Полоска серебра и заговоренный метал четко выдавали специализацию оружия. И мой костяной клинок был не самым лучшим против этого меча.

Встал в стойку, приготовив ножны для защиты. Взял обратным хватом в левую руку, а меч в правую.

В атаку барон пошел молча, с мельницы. Меч крутился, описывая восьмерки. Ответил серией резких колющих, заставив перейти на удары. Блок на ножны, увод клинка в случае, если цель ускользает.

За спиной Светляк объяснял Красавчику, почему я не принимаю удары на свой меч. А мы так и ходили друг на против друга, обмениваясь одиночными ударами. Я берег оружие, а Барон себя.

Замахнулся мечом, но не убрал его, увидев блок, а ударил ножнами на разворот, выбивая меч. Подшаг, и мой меч упирается барону в живот.

— Еще?

— Давай.

Барон решительно раскрутил меч и направился на меня. Резкий подшаг и укол в руку. Шаг назад, и с разворота по ноге. Барон хрюкнул, но не сдался. Пришлось принимать на ножны еще несколько сильных ударов. За ножны я не боялся. Новые куплю.

— Красавчик, одолжи Книжнику меч. А то он так и будет осторожничать.

— Хочешь увидеть дух обезумевшего лича без его места сна?

Барон задумался и внимательно посмотрел на мой меч.

Удар с боку, и мой клинок съезжает по клинку Барона к его запястью. Выпад, и я, отбивая клинок с силой, плашмя опускаю свой на ключицу.

— Достаточно — и так видно, что фехтуешь ты неплохо.

— Неплохо? Да я мастер меча и трактирной драки! Йольд! Светляк! Становитесь в круг.

Йольд подмигнула светляку и перевела взгляд на Крыса.

Я же взял оба клинка в руки. Костяной в левую, он полегче.

— И… Начали! — успел сказать Крыс.

Я тут же прокатился между ног Йольд, прикрываясь от ее удара сверху железным мечом и прочертив дорожку через всю щель к дырке костяным. Она успела только взвизгнуть, как кончик железного легонько ткнул под лопатку.

— Выбыла! — коротко объявил Крыс.

Светляк постарался догнать и обойти с боку, как и Барон, но я вовремя вскочил и ударил по слишком выставленному вперед мечу Светляка со всей дури вниз. Из рук не выбил, но пока одним клинком отводил удар Барона, а вторым нащупывал его живот, спина у меня была в безопасности.

— Выбыл! — Крыс засчитал второй тычок в Барона. Первый — в живот, второй — в сердце.

Светляк смотрел несколько удивленно, и рука от рывка у него болела.

Выпад левой рукой Светляк принял за попытку заблокировать меч и постарался убрать его к себе. Так что я без проблем мог бы пнуть его по его же мечу и разрезать лицо пополам. Но я даже рисковать не стал. Светляк мог сам дернуться и порезаться, даже просто от замаха ноги. Так что левой же рукой и провел колющий подмышку. Не сердце, но если по сильнее надавить.

— Выбыл! — Крыс уже даже не удивился.

— Эх, вы меня еще в приюте в драке не видели! Меня там так били!

— УБЬЮ!!! — голос тролльки переполняли чувства.

— Думаешь, мне не страшно было? А вдруг протечет с испуга?

— Да как только в твою охальную голову такое пришло! — Йольд отложила меч, сформировав в руках шар светлой магии и кинула в меня.

Не успел понять, как выставил щит. Плохо, конечно. Не по возрасту он мне еще. Но мало ли? Всего одно странное заклинание.

Шар света вмиг истлел, коснувшись некромантской защиты. Все, что может состариться, умереть, быть развеянным или разрушиться со временем, именно это и делало, касаясь щита. Только очень редкие, практически вечные проклятья могли пройти его без последствий.

— А у меня в арсенале только на нежить заклинания есть! Убейте ее сперва, что ли!

— Что, совсем ничего? — поинтересовался Крыс.

— Есть проклятья. Как раз, чтобы протекло. И так кое-что по мелочи. Неудачу на день, потерю денег, потерю невинности, ударятельное обо все углы, на плохую память, на пустые хлопоты, а вот еще — на сильнейший запор и на вкус старых портянок во рту на неделю, — перечислил я те проклятия, которые давались мне в детстве сами собой. — Но это не некромантия, это врожденное пакостничество. Еще могу боевой темномагический шар и молнию.

То есть это мог Моз. Это он проходил.

— Ну, может чего из книжного? — Крыс уже насмехался.

— Если только из бытового, — в Крыса полетело заклятие, в раз порвавшее ремень на штанах. Заодно с штанами и ремнем упал нож и куча амулетов. Крыс забавно махнул руками, но остался с воздухом в сжатых ладонях.

Спустя два часа, я так и сидел в своей защите. Барон готовил завтрак, Светляк иногда отвлекался ему помочь. Красавчик сидел со мной в куполе и лениво посасывал петушка.

— И долго ты сможешь там просидеть? — спросил Крыс

— А я знаю? — месяцев пять точно. Это если ваши силы не кончатся через два дня.

— Ты раньше такую защиту ставил?

— Ни разу! — врать так уж по полной.

— Я все же хочу ее пробить! — Крыс, Светляк и Йольд в который раз безуспешно расстреливали мой купол всякой дрянью, чередуя темную магию, амулеты, светлую боевую, даже пару раз Барона с его стихийной магией привлекали.

— Бесполезно. Это одно из сильнейших непрофильных заклинаний некромантии, основанное на самой сути нашей магии, — я встал, приняв горделивую позу, и заложил руки за спину. — Целители и некроманты — есть квинтэссенция проявления магии в людских существах. Они подобно первородным Эви несут в себе частичку богов, которым поклонялись задолго до Новой Зори. Зикрат, королева немертвых, и Бринэль, королева вечно живых, на закате первого цикла мироздания, не имея возможности умереть с остальными богами, разделили ложе, обратив себя в прах, дабы Греанг, ветер, развеял их суть по свету. Люди же, как всем известно, сотворены богами из грязи. А грязь — ни что иное, как пыль, смешанная с водой. Отсюда и идет столь отличная по природе магия этих существ. С одной стороны, это природа. Стихии, свойственные всем детям последней эпохи, сотворенным из камня, огня, воздуха, воды, грязи, дерева, мысли и так далее. С другой стороны, это магия жизни и смерти, свойственная только древним расам. Отличия же в том, что мы, древние, прямые потомки богов. Это в крови наших рас. А люди получили частичку первородной магии очень избирательно. Поэтому людей без магии и с магией стихий надлежит чествовать на ровне с другими расами последней эпохи. При этом некромантов и целителей следует выделять над ними и чествовать как равных. Ибо в них, как и в нас, есть магия первородная.

— Это ты кого сейчас процитировал? — не отрываясь от расстрела моей защиты, поинтересовался Крыс.

— Посла эльфов. Он лично выдумал эту чушь, чтобы как-то оправдать перемирие между светлыми эльфами вон в том лесу и родом Дескураут, владевшим вот этим лесом. Но многие отнеслись к его словам более чем серьезно. И тем более серьезнее, чем сам автор.

— А маги тьмы и света? К кому он отнес? — спросил Светляк.

— У каждой расы есть магия, не подвластная другим или подвластная в меньшей степени. Собственно, раньше, нас, людей, на темных и светлых делили только мы. А еще мы и других делили на темных и светлых. По прообразу темных и светлых эльфов. Вот, к примеру, тролли — темная раса, с нашей точки зрения. Потому что их магию по большей части могут как-то понять, уловить и повторить именно наши темные маги. А если спросить самих троллей, не испорченных общением с нами, то они, скорее всего, не поймут, о чем мы. И наша темная и светлая магия будет для них одинаковой.

— Но Йольд — целительница, — сказал Барон.

— Значит, она бы была плохим шаманом. А вот если бы она была, с людской точки зрения, темной, то и шаманом могла бы стать хорошим. К тому же тролли охотно вступают в смешанные браки, и дети рабынь имеют те же права, что и дети жен. Дочка вождя просто не может быть чистокровной. А еще у троллей есть свои лекари. И их лекарская магия включает по кусочку из всех видов магии. Там и зелья, и амулеты, и наговоры, и магия природы. Но для них это отдельное целостное искусство. Они не поймут, как можно использовать только одну часть знаний и развивать ее в отрыве от остальных. Только люди и эльфы изучают магию в узком направлении того, что дается лучше всего.

— Даже представить не мог, что ты читаешь скучнейшие книжки про дипломатию, — посмотрел на Криса и понял, что слушает он в пол-уха, а не раскрыв рот.

— Ты тоже читал?

— Приходилось слушать. И о других расах, и о значительных дипломатических событиях.

— А вот ты, некромант, разве можешь что-то из другой магии?

— Есть целые книги, посвященные тому, как некроманту научиться исцелять похмелье заклинаниями целительской магии, — в мое-то время это еще не было книгами, так, передавали от старших ковенцев младшим, а вот Моз действительно такое читал. Хотя и не обратил особого внимания.

— Вот это я не сомневаюсь, — Йольд, наконец, оставила мой купол и пошла на запах еды. — Если кто, кроме целителей, и может освоить очень сложное заклинание очищения тела от ядов и восстановления состава телесных жидкостей, то это некроманты.

— Почему? — спросил Крыс. Видимо, его это немного задело.

— Пьют как лошади, — Крыс явно удовлетворился таким ответом. — А еще, — Йольд слегка задумалась. — А еще они прекрасно знают устройство тела за пределами толстых каналов силы. Мясо там, кости, железы.

— Прекрати. Нам еще кушать, — Крыс аж передернулся.

— А ешь ты что, по-твоему? Колбаса на деревьях только в эльфийских сказках растет. И то, прости богиня, рыбная. Тьфу-тьфу-тьфу. — Барон поставил котелок в центр и встал рядом с поварешкой. Йольд раскладывала остальное.

— Нас не забудьте, — я снял купол и, цапнув Красавчика за воротник, потащил за собой.

— Куда?! — Крыс остался без мишени и довольным не выглядел.

— Потом еще попробую поставить.

Народ стягивался к котлу, доставая миски. Даже не удивился, что у всех были серебряные. А у меня обычная деревянная из лавки того мага.

Так что пока наливали варево и молча ели, на меня и мою миску поглядывали. А я что — я сиротка, мне можно. Да и Моз был сироткой. Так что проблем нет.

Фасоль тушеная с мясом и овощами в котле с водой превратилась в очень вкусный суп. Кусочки ветчины и сыра Барон, не мудрствуя, свалил туда же. Вот хлеб и вино Йольд разложила на полотенце у котла. Огурцы, редис, квашенная капуста, но всего по чуть-чуть. На всех, на разок.

Сало между двумя кусочками хлеба быстро унесло в царство блаженства, а теплая похлебка вызывала истому. Хруст овощей несказанно радовал. А капуста! Как давно я ее не ел. Месяцев пять, если по моим воспоминаниям. А если по календарю…

Молодой организм уминал все, и даже чувство тяжести не появлялось. Наоборот, хотелось бегать и творить фигню.

— Посуда с тебя, — сказал Барон.

— И тут-то девка поняла, почему за нее платили на ярмарке. Эх, жизнь сиротская. А я еще над ведьмами потешался, что те без служанок не могут. Барон в кухарях, сиротка в обслуге, — я демонстративно поднял руку и щелкнул пальцами. Вот что из общей магии хорошо доступно некромантам, так это бытовые человеческие заклинания. А их за годы в ковене каждый маг набирается ой как много.

Посуду в миг облизнула магия, оставив чистой. Серебряные приборы засияли первозданной полировкой, а большой медный котел каждой заклепкой. Даже поварешка и та блестела.

— Милорд, серебро сияет, как и приказывала госпожа. Велите готовить гостевые комнаты? — постарался повторить максимально холодно и подобострастно одновременно, как то делал распорядитель в замке, когда еще главенствовал мой отец. Даже акцент получился.

Я медленно убрал свою посуду в рюкзак и закинул его обратно за спину.

— Сиротинка нас дурит, — высказался Светляк. И Крыс понимающе кивнул.

— Простолюдины так не говорят. Так изъясняются слуги в очень богатых домах. Это произношение не иначе как Кронского училища прислуги. Чтобы этого не знать, надо вырасти в знатном доме и не бывать в домах статусом ниже.

— Или видеть прислугу только в богатых и знатных домах, где тебя иначе чем со слуги на кухне и не накормят. Другое дело — Баронский дом. Там и сирота-недоучка — маг. И за стол с хозяином посадят, и служанки глазки строить будут. Разве что при входе в залу учеником назовут.

— А как еще? — спросил Барон. — Без магического-то диплома.

— Сироты из богоугодного заведения на вашем попечении, милорд, — в этот раз передразнивал уже кого-то из воспоминаний Моза. — Чтобы мы точно не забывали.

— Вианская школа, — подметил Крыс. — Тоже хорошая.

— Я же говорил, нас хорошо учили.

— Тогда чего всячески подчеркиваешь свое сословие?

— Так хорошо учили же. Вот и подчеркиваю. Чтобы, не дай богиня, ублюдка с знатным человеком не перепутали. Выгляжу же я также. Манеры есть. Магия. Так и забыться можно.

— Просто прими за данность — с нами этого не требуется. Мы со Светляком не забудем, кто ты. Мы обязаны знать в лицо герб и родословную со всеми особенностями очень многих людей. Ничего нового для нас в этом нет. Барону и Троллине вообще плевать на все условности. А рядом с Красавчиком, — Крыс выделил это слово интонацией, — мы все несильно выше тебя по положению.

— Но что скажут другие? В школе?

— Все, что могли, уже сказали, когда в нашей компании появился Барон. Про тролля даже рта не открыли.

— Светляк сказал парочке заносчивых, что для столь древнего рода как его, не так уж велика разница: барон или новый род лордов, всего-то шестьсот лет как носящий этот титул. После чего другие уже не лезли, — добавил Красавчик.

— Но если ты покажешь свой герб.

— Не покажу. Пока что. Не хочу проблем.

— Что может подмочить нашу репутацию, так это лжец, — и так внимательно на меня посмотрел.

— Назовешь меня лжецом еще раз, и я убью тебя, старик, — почти посвистел я с акцентом одного из самых неспокойных островов соседнего королевства. Откинулся на спину, потом прыгнул на ноги вперед. В левой руке почти сразу оказался нож, в правой — меч. Так на полусогнутых и двинулся вперед. Не вставая во весь рост, хмуря лицо и растягивая улыбку с одной стороны. — Многие не переживали и первого раза, — дернул рукой и крутанул нож вокруг пальца несколько раз.

Ребята с тех островов колоритные. Был один такой в нашем ковене. Не долго был, но ярко. От него и набрался в свое время. Жуть как пугало в трактирной драке.

Крыс побелел, покраснел и только потом сделал шаг назад. Дернул рукой с ножом в его сторону, будто и правда кинул, и Крыс зашатался.

— Вот как-то так. Только тот, кто сам не умеет врать, боится врунов. А про герб забудь. Есть и есть.

— Это кто? — Спросил Барон.

— Похоже на капитана королевской стражи из одной художественной книжки, — ответил Красавчик.

Вот никогда таких книжек не читал. Видимо, новодел.

— Но ты все равно по осторожнее, Крыс. Миску сам видел.

— А чего не так с моей миской? Крепкая, легкая. Не гремит.

— В том то и дело, что легкая, крепкая, не гремит. Чтобы простолюдин или сиротка сам отказался от школьной серебряной миски и на свои купил деревянную? Другое дело — человек, живущий по иным ценностям.

Это он так на наемников из гильдии убийц намекнул? В памяти что-то всплыло про то, что посуду как раз в столовой бы в поход выдали. И не какую-то там, а заговоренную от ядов и дурной еды.

— Ведьмачки с глины едят.

— То природницы. Природе глина ближе. Да и сами они не готовят. Им с кухни сразу на все дни поставляют. Точно не отравишься и не пересолишь.

— Забыл, значит. Или не знал. Может, даже продал.

— Врешь.

— Нет, и правда забыл. Но и помнил бы, не взял. За такую миску и убить могут. А за деревяшку много не просили.

— Ладно, захочет — сам про себя расскажет. Красавчик тоже не с первого месяца признался.

— Крыс, а может его тоже того, как и тебя со Светляком, его бабка приставила? Герб есть, но скрыт. Оружием владеет не хуже баронского старшого. Не боится ничего. Вон, мертвого в толпе живых на раз распознал. Девку снял, как поздоровался. Щит поставил сверхсложный. Книжки умные на память знает.

— Врет не умело.

— Это как посмотреть. Мой отец всегда говорил, что барон должен быть тупым, пьяным и вести себя как медведь на званном ужине. Тогда и умного в тебе не заподозрят и хитрость не увидят. Что с дурака взять?

— Нет, — Крыс что-то еще взвесил в голове, — не то. Нам бы сказали. Скорее, он и правда сирота. Когда ты сам никто, то другими быть проще. Все лучшие агенты отца из простых людей.

— Так и будем меня обсуждать, как невесту на торге?

— Становись и попробуй еще раз создать свой щит. У нас светлых тоже есть нечто подобное. Я попробую помочь. Вдруг получится.

— А толку? Его только и можно, что в таких местах использовать. Там, где нет столько магии смерти, я за пару минут сдохну.

— Там, где нужен такой щит, маги смерти обычно полно.

Что есть магия? Сила, управляемая волей мага. А что есть заклинание? Способ волеизъявления. А в чем разница между магом обученным и необученным? Объем силы подвластный воле, запасе своей силы и списке освоенных заклинаний. Вот в таких местах, полных силы, ученик может сравниться с учителем. Но есть одно «но». Сложные заклинания на то и сложные, что одного заклинания недостаточно. Надо уметь изъявлять волю куда тоньше. Такое не передать, не записать. Это надо дойти своим умом, опытом, пробами и ошибками. И только тогда сложное заклинание будет получаться по мановению мысли.

Я встал, вздохнул и, вскинув руку, в миг прорисовал схему плетения, буркнув под нос нужные слова. Даже чуть силы выдал. Щит, как и полагалось, не появился. Чтобы использовать такое заклинание, надо саму суть, саму волю некроманта выразить мыслью. Для себя я рисовал это, как тычок мыслью в некую определенную точку. Сейчас же я старательно этого не делал.

— Больше, больше силы! — сказал Светляк, следя за тем, что я делаю. — У нас заклинания подобного рода начинают действовать только по достижению критического уровня концентрации магии. Давай больше и плотнее.

Как раз это Моз прекрасно умел. Как накачивать заклинания силой они проходили.

Выставил вперед вторую руку и сосредоточился.

Крыс аж отпрыгнул, а светляк подался вперед. Все пространство над песком ожило и единым ровным потоком потекло в мою формулу.

— Вот это сила! Вот это концентрация! А какой контроль! Крыс, видишь, да?

— Вижу, — Крыс стоял недовольный.

А я все продолжал стягивать силу, старательно заполняя все плетение, кроме нужной точки. Сила-то дармовая. Хоть весь лес высосать можно, если хватит способностей охватить его своей волей. Я же пока охватил пространство над песком. Много, но не сверх обычного для новичка.

— Не работает! — я посмотрел на Светляка.

— В тот раз он не собирал столько силы. Это как-то по-другому включается. Может, его напугать?

— Не вздумайте в него чем-то кинуть! Рванет так, что песок сплавит.

Неожиданно резко почувствовал, как в мою задницу вонзается что-то большое. Быстро и глубоко.

— Ку! — Красавчик стоял сзади.

Не успел выругаться, как заклинание сорвалось.

— Я тебя сам в зад кукну! Вместо девки! Если выживем! — Красавчик вытащил палец и, кажется, обиделся. Но было не до него. Передо мной в воздухе крутился ярко светящийся шар с метр в диаметре. Вот такая вот особенность, что если темная магия становится видна людям, то светится, а светлая — наоборот. Но это надо очень много магии. Очень. Шар провалился сам в себя и стал бешено вращаться, вытягивая магию из пространства очень быстро.

Светляк упал на одно колено и пошатнулся. Тролль сразу на попу. Крыс судорожно выкидывал из кармана амулеты в поисках нужного. Без пояса, на котором они весели и который я сам и срезал, найти нужный не получалось.

Я судорожно перебирал в голове заклинания в поисках такого, чтобы меня не выдало. Взять и подчинить шар своей воле или вернуть заклинание не мог бы и выпускник школы.

— Ой! — Красавчик наконец-то понял причину беспокойства.

Я вскинул руку и на распев стал повторять заклинание призыва. Простенькое заклинание для вызова духов, поиска магических вещей, человека, молитва, да и просто скороговорка. Моя воля пропитывала магию и с ней утекала в шар, наполняя и связывая его.

— Это не дух стихии. Не поможет, — сказал Светляк.

Но я не слушал. Я точно знал, что поможет. Этим заклинанием даже демонов вызывали. Оно в программе первого года было в ознакомительном порядке. Как раз про демонов.

Крыс нашел нужный амулет, направил и активировал.

Вспышка магии опутала шар, сковывая его внутри ловушки на мага. Сильнейший и дорогой амулет на пару секунд полностью поглотил шар взбесившейся силы в своей ловушке и с громким хлопком лопнул. Шар очень плотной магии провалился внутрь, втягиваясь в силоворот.

И тут мое заклинание сработало. Тьма и Смерть откликнулись на мольбу своего сына. Это удивительное чувство соприкосновения со своей покровительницей длилось всего доли удара сердца. И на меня хлынул поток. Силоворот развернулся в другую сторону, и вся накопленная сила полилась в меня.

Схватил меч и прям почувствовал лича. В моих руках была не костяшка. Я чувствовал свои пальцы на его горле.

— Жри! — не помню в слух я сказал или нет, но он меня понял. И тут нас накрыла сила. Ее было много. Очень много. Больше, чем я бы смог принять. Больше, чем нужно, чтобы любой некромант слился со смертью и умер. Больше, чем я мог бы потратить, извергая сильнейшие заклинания, подняв армию немертвых со всех земель в ста полетах стрелы. Но лич был мертв. И голоден. Ему не могло быть много. И он жрал. Жрал все. Все, что я вливал в него.

Казалось, что прошла вечность. Что мертвая плоть моих рук уже отделилась от костей и скоро спадет как перчатка. Что моих сил хватит захватить весь мир. Что смерть стоит за левым плечом, как верный господин за спинами своих военачальников.

И тут все кончилось. Магия смерти в этом месте была полностью исчерпана. Зато ударила магия света. Из-под земли. Вот теперь покачнулись темные.

Я упал на колени от нестерпимого давления со всех сторон.

— Невероятно!

— Заткнись! Сделай что-нибудь, Светляк!

— Это из-под земли! Под пласт некроэнергии натекла светлая. А мы сделали дырку, и ее выдавливает со всего леса!

Только огненный Барон стоял спокойно и ужасался что играм темных, что светлых.

— Красавчик! Книжник! Сюда! — Крыс поднял амулет над головой.

Нащупал Красавчика и, приподняв за воротник, метнулся к Крысу. Амулет накрыл тонкой сферой и стало лучше.

— Я сейчас покажу одно из высших светлых заклятий! — Светляк расправил руки в стороны, и сила вокруг него стала плотней. Простой человек бы увидел, как резко стало темно. Но мы же видели яркий свет даже через сферу защиты.

Светляк вспыхнул и от него во все стороны пошла волна светлой магии. Концентрация светлой магии была столь огромна, а заклинание столь едким, что наша защита устояла только ценой еще одного амулета Крыса. И явно не его работы.

Зато стало можно спокойно дышать. Напор светлой магии не иссяк, но стал на порядок слабее.

— Что это было? — спросил Красавчик.

— О! Это было величайшее заклинание изгнания всего темного. После него в этой части леса еще четверть года не будет ни одного немертвого. Слабые сгорят, а самые сильные убегут как можно дальше и будут еще долго зализывать раны.

— Будем надеяться, что тут не было ни одного отряда наших.

— Или с ними был кто-то взрослый. Или нам сильно попадет.

— ААЙ! — Красавчик вскрикнул, подпрыгивая, и отбежал в сторону.

— Целочка, — я поднял перед собой большой палец и демонстративно дунул на него, как задувают свечку.

— А он мстительный.

— И белый как мельник.

Все столпились и стали смотреть на меня.

— Чего опять?

— Твои глаза. Они больше не ярко зеленые. Цвет стал чуть приглушенным.

— И золото волос чуть поблекло. Даже кожа побелела.

Понял, что не видел ни одного сильного некроманта с яркой внешностью. Огненно-рыжего, к примеру. Все сильные были серые, невзрачные. О чем я и сказал вслух.

— Ты пропустил через себя очень много магии смерти. Удивительно, как ты еще жив.

Глянул на свой меч, который все еще держал в руке, и обомлел. В голове был отчетливый образ девушки, которую я держу за горло. В ответ на меня смотрели совершенно безумные глаза.

Убрал меч в ножны. Образ девушки ушел в угол меленькой комнаты. Она села на пол, обняла колени и стала негромко плакать.

— Ты слышишь меня? А понимаешь?

Лич не ответила. Только подняла огромные серо-зеленые глаза, полные слез. Я говорил — она смотрела. Но не отвечала. Иногда отворачивалась. Иногда плакала. Я все же решил за лучшее оставить безумную в покое. Ничего человеческого в ней не осталось. Лич не была некромантом. Она была природным магом. Как она стала тем, кем стала, я не понимал. Если только и правда замерзла насмерть в лесу как лютозверь, как раз тогда, когда рядом творили очень темную ворожбу.

— Книжник?

— Да, Крыс.

— Ты слышишь плачь? Едва-едва.

— Это истеричка. Не обращай внимания.

— Кто?

— Дух лича из моего меча. Она безумная.

— Плачущий меч! — Красавчик нашел это очень романтичным. Или, по крайней мере, интересным. — Можно взглянуть?

Я рывком вытащил меч над головой. Но не чтобы показать Красавчику. На краю поляны стоял Шишак. Тварь не мертвая, а даже очень живая и недовольная. Так как была чистым порождением магии темной. Выведенной для охоты на других магов очень-очень давно.

— Шишак!

Тварь бежала к нам, а я к ней. Лич переменилась. Я видел ее растрепанной, с волосами дыбом. В глазах горел огонь магии, а сама она вопила, как будто это она бежала на монстра.

Ее рука поднялась вперед, и из песка на встречу твари рванули толстые корни и ветки.

Чем-то похожая на кабана, высотой с быка, в толстом панцире, с маленькой головой и длинными массивными лапами тварь старательно уворачивалась и сбивала более тонкие корни или ветви, натравленные на нее. Больших деревьев не было, и сильно растительность не мешала.

Слабых мест у твари было два: под хвостом и плохая устойчивость к некоторым светлым заклинаниям. Они ее сильно бесили. Не убивали, но и не радовали. После чего уже взбешенную тварь было легко заманить в ловушку. Расселину, клетку или глубокую яму.

Истеричка завопила так громко, что я чуть сам не оглох. Хорошо, что вопль был только мыслью. По рукам девки пробежала волна, поднимая волоски. На пальцах выросли длинные когти. Рот оскалился, превращаясь в подобие пасти. Глаза сверкали зеленью и вертикальными зрачками.

Зверь сбился с поступи и чуть не упал. Не я один ее слышал. Несколько толстых корней тут же ударили в костяной панцирь. Не пробили, но остановили тварь.

Замахнулся мечем и со всей дури дал по передней лапе. В голове Истеричка со всей дури лупанула когтями туда же. Тварь взвыла. Кость отчетливо хрустнула. На плоти остались четыре борозды. Еще несколько корней потянулись к шее, обвивая ее. Тварь заверещала как поросенок. Истеричка выдавила грудной рык.

Прыгнул на Шишака и побежал по спине. Обходить было бы долго. У самого хвоста упал на колени и вогнал под него меч. Шишак покачнулся и стал рвать корни еще сильней. Быстрой смерти этот способ не гарантировал. Дальше полагалось спрятаться и подождать.

Меч вышел из тела неожиданно чистым. Это радовало. Смотрел я на меч уже прыгая со спины твари дальше и как можно выше. Чтобы копытом не получить.

Приземлился, развернулся и увидел исполосованный и почти вырванный зад Шишака. Тут же вытянул руку и сколдовал то боевое, что знал Моз — молнию. Защита от магии была в самой шкуре твари. А там уже шкуры не было. Одна дырень.

Боль охватила руку и стекла с нее яркой светлой вспышкой, мгновенно ушедшей в тело Шишака. Прямо в рану. Тварь дернулась и замерла. Я почувствовал смерть. Истеричка тоже. Я сел на песок. Она ушла в свой угол комнаты. Тварь еще дергалась, когда ее сердце уже отсутствовало. Но корни и ветки держали крепко.

Отдышался и пошел спиливать с кончика хвоста твари кисточку. Маги хотели вырастить там жало для защиты слабого места, но не успели. Осталась только кисточка с мешочком яда. Очень сильный яд нашел применения в ряде зелий.

— Книжник, ты как? — вся толпа стояла, не доходя до меня и твари, и смотрела с выпученными глазами.

— Как безродный мальчик, которому подарили стоглавик на день рождения.

— Почему стоглавик? — спросил Крыс.

— Это основной ингредиент очень редкого и дорогого яда. Зовется «Лучший друг», — я показал мешочек, похожий на мошонку.

— А почему «Лучший друг»? — спросил Красавчик.

— Потому что после отравления яд может сохранятся в организме до сотни лет, ожидая активационного заклятья. И чтобы активировать яд, не нужно знать, где жертва сейчас. Достаточно просто шепнуть установленную формулу и все, — Крыс проявил прям чудеса познаний в редких зельях.

— А назвали так потому, что этот яд для придворного карьериста может стать лучшим другом. Формула активации для всех отравленных делается отдельно. Но можно и одну на всех.

— Книжник, ты же не собираешься это продать неизвестно кому?

— Половину.

Ветки, оплетавшие тушу, оказались, к моему удивлению, сухими. Мертвыми. Истеричка заставила расти мертвое дерево. И сейчас, без ее магии, они ломались голыми руками. Вот тебе и лич из природницы.

На костер ветки наломал за минуту. Поставил свой заплечный мешок, достал крестовину и один из котелков. Воткнул все это в песок, плеснул вина, кинул несколько специй из тех, что брал на еду, щепотку сахара и одно яичко из мешка.

— Он, что, прямо сейчас делает этот яд?

— Похоже.

Все так и стояли по кругу смотря за тем, как быстро все ингредиенты улетают в котел. Щелчок огнекамнем, и огонь весело взвился.

Сел перед котлом, убирая ноги под себя и выставив руки над варевом. С рук в котел потекли первые струйки силы. Всегда увлекался алхимией и зельеварением. Эти науки казались такими простыми и в тоже время такими интересными. Грудной тролльский напев из странных звуков вместо слов сильно ускорял любое вываривание.

Варево почти закипело, когда я открыл свое кольцо и вытряхнул на песок остатки старого яда. За столько лет он точно пропал. Перевернул кольцо открытым камнем вниз ладони, выставил над котлом и принялся очень быстро читать бытовое заклинание конденсации. Котел кипел и пар поднимаясь стягивался к ладони. Охлаждался, кристаллизуя мелкие крупицы внутри полости кольца, и капелями падал обратно в котел.

— Мать моя волчица! Перегонный кубок на коленке! И тролльские заклинания! — Йольд подсела чуть с боку, но не близко, смотря на то, как это все работает.

Через пару минут яд из котла выпарился. Захлопнул кольцо и перевернул. Открыл еще раз. Больше половины пространства под камнем занимал большой белый кристалл. Точнее, слипшиеся маленькие кристаллы. Пара заклинаний измельчения, хорошо подходящие для специй и сахара, и вместо одного кристалла кольцо заполнил мелкий как пыль порошок.

Содержимое котелка ушло в песок. Сам котел и крестовину почистил и сложил обратно.

— Я готов.

— Продашь второе?

— А тебе-то зачем? — спросил Светляк.

— Папе подарю, — ответил Крыс.

— Назови цену.

— Полетели домой. С меня на сегодня приключений хватило.

К лагерю так и шли. Все рядом, но не возле меня.

— Так и будете шарахаться?

— Вот откуда ты знаешь, как в походе на коленке из подручных монстров сварить такое?

— Читал, — пожал плечами, — в увлекательное время охоты всех за всеми еще не то на коленке готовили. Две попавшихся на пути деревни на дракона вполне хватает. А магов можно и из преследователей наловить. Костяная гончая прекрасно собирается из двух детей. Даже чистить не надо.

— Чистить? — Красавчик спросил и сам же позеленел.

— Чистить. Просто представь, что у тебя на руках больной сын погибшего друга и учителя, а за спиной погоня из трех боевых звезд светлых. А ближайший лояльный целитель живет через два королевства. О таких походах потом легенды слагали. Думаешь, Крыс не пожертвует людьми, если ему надо будет тебя доставить из вражеского тыла к бабушке?

— Этот кем угодно пожертвует. Но своими людьми в последнюю очередь.

— Представь, колесница, запряженная восьмеркой костяных гончих. В ней замотанный в плащ спит мальчишка лет десяти, а правит едва ли сильно старше. Лет двадцать, не больше. В одной руке чужой посох, другая вся изрезана ритуальным ножом. Сзади догоняет отряд. А впереди крепость с поднятым мостом через горную реку.

— А зачем им нужен был этот мальчик?

— У него был дар предвидеть. Редкий и сильный. Отец хотел защитить сына, но не смог. Зато смог ученик. Три сотни трупов и пять боевых звезд светляков.

— Это ужасно.

— Слово чести, — я пожал плечами. — Если дал, то держи до последнего стука в груди и еще немного дольше. Или ты думаешь, что, когда Велеск брал клятву заботится о ребенке со светлого, его сердце еще билось? Только целители могут в теории жить вечно, и только некроманты гарантированно могут не жить, сколько захотят. Не знаю, как там ваша гильдия убийц, а вот Люди Чести гордились тем, что даже собственная смерть для них не повод закончить контракт на середине.

Рывком снял крылья с меча и переставил на метлу. Почувствовал, как заворочалась в своем углу Истеричка, и мертвая деревянная палка в один момент изменилась. Я стал ее чувствовать.