Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом

60. Кладбище

А затем наступила тьма. Эта тьма сменилась густым туманом, холодом, страшным скрипом и равномерным всплесками воды. Я долго силился, чтобы открыть глаза, но сделать этого не хватало сил. Постепенно глаза открылись. Я видел над собой ясное ночное небо, мириады звездочек. Некоторые из них мне подмигивали, вытягивали какие-то мерцающие лучики. Они сливались в огромный небесный поток, двигающийся по лунной дорожке в сторону луны. Огромная луна постепенно прояснялась, ее очертания становились более четкими, пока я не осознал, что это вовсе не луна. Это был какой-то небесный туннель, как на всем известной картине Босха.

Маленькие светлячки поднимались от земли, плыли по лунной дорожке, а затем влетали в этот туннель и улетали наверх. На самый выход. Где яркий свет загораживал какой-то непонятный силуэт. Мне показалось, что он зовет меня, машет мне рукой. Но лететь к нему не было сил.

Лодка ударилась об что-то. Лодочник пнул меня ногой.

– Чего разлегся, вылезай давай. Станция "Грибоедов".

– Почему у вас так уключины скрипят, а?

– Вчера произошел перебой с поставками масла. А тебе не один хрен? Выбирайся.

– Это невозможно, – сказал я и попробовал приподняться.

Но оказалось, что возможно. Лодочник помог мне подняться, выскочил на причал, дал мне руку и выдернул на берег. Боль была нестерпимой, каждый шаг отдавался иголками, впивающимися в кору головного мозга. И, тем не менее, ничего не было сломано, ноги были на месте, я мог идти.

– Кассы там, на входе.

Действительно, в двести метрах от берега неоновым красным светом сияла вывеска "Грибоедов". Под дней более мелкими буквами горели "Кассы". Касс было около десяти. От одной из них к берегу уходила огромная очередь, конца которой нигде не было видно. Все были без одежды. Моя одежда была грязной, залита кровью, но оставалась на мне. Я подошел к некогда молодой симпатичной женщине с мерзкими язвами на коже. От нее несло мерзким гнилым запахом.

– Простите, пожалуйста, а куда эта огромная очередь?

Девушка посмотрела на меня раздраженным взглядом.

– Почему на вас одежда?

– Извините, не успел раздеться.

– Смешно. Это "Грибоедов" крупнейшее издательское агентство в мире. Очередь в кассу "Pulp Fiction", "Массовая литература", сокращенно "МАССОЛИТ". Здесь сдают мусорные романы, лишь бы сделать деньги.

– О чем?

– Желательно ни о чем. Здесь не любят смысл. Побольше "экшена", секса, стрельбы, погонь, эротики, волшебства, фэнтези. Наша тема – это любовь, измены, предательство, убийства, расследования, политика и прочее. Все, что любят массы. К сожалению, романистов так много, а все наши истории на одно лицо, так что мне иногда кажется, что мы здесь будем стоять до бесконечности.

– И что дальше?

– На кассе сидит какой-то Гоголь. Говорят, он сошел с ума, пытается собрать материал для второго тома "Мертвых душ", но у него ничего не выходит. Из-за этого он сильно нервничает и сразу выкидывает наши романы в огонь. Но бывают и счастливчики.

– Потрясающе.

Я отошел в сторону и смерил очередь взглядом. Она петляла змеей вдоль реки и уходила куда-то далеко в туман. Стоять здесь целую вечность, чтобы твой роман отправили в печку?

Я решил пройти к более свободным кассам. Одна из них продавала творческие путевки на один месяц. Другая – на год. В эти кассы стояло около ста человек в каждую. Все одетые, но грязные, в изрезанной или в окровавленной одежде. Третья касса – называлась "Рыбная". Туда пытались пройти жирные голые мужики, которые пытались быть самыми умными и объясняли, что они бывшие священники. Кассир просил не парить ему мозги, выкидывал назад их романы и отправлял их в общую очередь "Массолита".

– Вас нет в моих списках.

Я подошел к "рыбной" кассе. Внутри сидел какой-то старик с израненными руками. Сзади него в рамке на стене висел здоровенный отломанный меч от рыбы-меч. Внутри кассы спал лев.

– Это все что осталось от самой рыбы? – спросил я.

– Да, остальное сожрали акулы. Тебе что?

– Сам не знаю. Я так понимаю, здесь какое-то издательство. Но у меня с собой ничего нет.

– Фамилия, имя, отчество, место и год рождения.

Я назвал свои данные. Кассир некоторое время искал что-то в своем компьютере.

– Не понимаю. Тебе то ли в кассу "Драмлита", то ли в кассу творческого отпуска на один месяц. Иначе никак не объяснить, почему ты в одежде. Твой роман не закончен.

– Но у меня нет никакого романа.

– Как нет? Вот же ты, стоишь здесь передо мной, значит и роман должен быть.

Ничего не понимаю. Я долго силился понять, что здесь происходит, пока наконец не вспомнил имени профессора.

– Подождите, я, кажется, вспомнил. Мой роман заказал профессор В.В.Ландау, представитель крупного международного издательства.

– Так бы сразу и сказал. Это главный акционер Грибоедова. Тебе в соседнюю кассу "Месячные творческие путевки". Подойди туда, сообщи про профессора и попроси путевку в "Боровое" или в "Ялту".

Я выполнил рекомендацию старика. Пришлось отстоять целых два часа. В окошке сидела молодая медсестра в белом халате и с красным крестом на шапочке. Я рассказал про профессора и попросил путевку в Ялту.

– В Ялту путевки закончились. Если вам к профессору Ландау, то вам путевка не полагается. Кроме того, ваш роман не закончен, поэтому не может быть принят в работу.

– Что же делать?

Она распечатала какой-то билет. После чего ответила приятным голосом.

– Слушайте внимательно. Вам нужно пройти на железнодорожную станцию. Она сразу же за кассами. Вам нужно добраться до станции "Дно". Это девятая станция Центральной линии. Дальше вам нужно найти Люцифера. Если что, спросите у тех, кого встретите на дороге. После этого вы сможете переговорить с профессором Ландау. Спасибо и приятной вам поездки. Следующий.

Я хотел еще что-то спросить, но следующий за мной джентльмен мягко отодвинул меня в сторону.

Опять эта чертова Центральная линия. Хорошо хоть, что не кольцевая.

Я прошел на платформу. Какое адское место. Все было мерзким, серым и бесцветным. Воняло помойкой, рвотными массами и гниющей плотью.

Люди толкались, изрыгали проклятия, собираясь у края платформы.

Именно тогда я и увидел что-то красное на общем сером фоне, вдали на другом конце платформы.

Сердце забилось как перегретый моторчик. Я ускорил шаг в том направлении.

Небольшое пятно красного платья набирало резкость посреди серого тумана мертвых людских тел, пока не превратилось в уже знакомую мне девочку Алису. Она бросилась мне навстречу.

– Иван Васильевич, что вы делали столько времени? Я здесь чуть не задохнулась.

– Ты ждала меня здесь?

– Конечно. Ведь мы же условились. Вы спасли меня, я спасаю вас. Все по-честному.

Наивный ребенок.

– Отсюда нет выхода. И у меня билет до станции "Дно". Сомневаюсь, что мы сможем отсюда выбраться.

– Ничего не бойтесь. Только в этот раз не отпускайте светляка и не теряйте меня, пожалуйста.

Подошел поезд. Мы забрались в угол последнего вагона.

Поезд мчался около часа. Я только успел спросить Алису.

– Послушай, а как ты очутилась в прошлый раз в 84-ом году? Помнишь, когда я потерял тебя?

– Нет, тогда я была совсем в другом месте. Почему ты говоришь про этот год?

– А как же профессор в кафе "У Кролика"? Рядом с Арбатом. Японец, помнишь его?

– Я не понимаю, про что ты.

Очень странно. К концу пути, почти весь народ вышел наружу. На последней станции никого не было. Двери открылись. Вежливый металлический голос:

– Станция "Дно". Конечная. Приятного провести вечность. Расслабьтесь и не надейтесь, здесь никогда и ничего не происходит. Можете просить сколько хотите, вам все равно ничего не дадут. Не переживайте что-нибудь забыть в вагоне, у вас больше ничего нет.

В вагон с диким свистом ворвался арктический ветер. Повеяло ледяным холодом.

– Смотри, наш светлячок! – радостно закричала Алиса.

К нам подлетела маленькая шаровая молния. Она игриво облетела нас вокруг, после чего рванула вперед. Затем, как домашняя собачка вернулась назад. Затем снова рванула вперед. Поезд с диким ревом исчез на горизонте. Мы остались одни посреди уже знакомого мне арктического ландшафта. Далеко впереди посреди ледяного поля светился яркий столб света. Он уходил высоко в небо. В беспроглядную тьму.

Я взял девочку на руки и побежал за шаровой молнией к световому столбу.

Опять эти вмороженные в лед головы, руки и туловища, зубы, пытающиеся вцепиться в пятки, опять ледяной ветер со снегом, буран. Если бы не жужжащий, кружащий вокруг нас раскаленный светляк шаровой молнии, мы бы погибли.

Мы вновь добрались до края огромной дыры. Я снял ремень, привязал Алису.

– Если ты потеряешь меня, или отпустишь светляка, эта черная дыра тебя сожрет. Ты окажешься в сингулярности. Время остановится, и ты застрянешь в цикле вечного повторения. На чаепитии у кролика. Поэтому постарайся не потерять меня.

Передразнивая меня, Алиса смеялась. Я кивнул головой.

Я схватил светляка, и мы рухнули вниз. Яркая световая сфера стала меркнуть, затем превратилась в кольцо. Затем стала как-то странно изгибаться. Мы завертелись вокруг, как на сдуревшей детской карусели. Мы зашли в кротовую нору.

Мимо нас летела история вселенной. Я видел, как за секунды образуются, сгорают и взрываются звезды, перемешиваются скопления, вращаются туманности. Снова сверхновая. Огненное облако. Планеты. Планеты носит вокруг как сумасшедшие волчки. Столкновения, взрывы, вулканы. Скорость вращения стала замедляться. Мы приближались к Земле. И снова пленка с историей человечества. На этот раз я не отпустил светляка и не потерял девочку. Из-за этого я в доли минуты пролетел всю человеческую историю. Города, люди, машины, ракеты, вся история человечества слилась в стремительную радугу. И что-нибудь в ней различить не представлялось возможным.

Неожиданно мы замедлились. Я увидел как издалека что-то похожее на черную точку быстро двигается в нашу сторону. Вероятно, этот кто-то защищал будущее от несанкционированного доступа. Светлячок вырвался из моих рук и смело бросился к нему навстречу. Последовала яркая вспышка, и я увидел яркое солнце, взорвавшееся прямо над нами. Эта яркая вспышка света впереди воронки закрыла дальнейший проход по кротовой норе.

Сила тяжести вернулась. Мы начали падать назад, вниз в засасывающую воронку. Со страшной силой меня куда-то вдавило, голова от тяжести начала трещать. Я успел открыть глаза, и яркий белый свет обрушился мне на лицо. Вокруг никого не было. Я лежал один в больничной палате. Надо мной был белый потолок. И больше ничего. Рядом пищал какой-то медицинский аппарат. Все закончилось.