Феечка в драконьей академии (СИ)

Глава 11

Есть у фей одно качество, — кто-то считает его недостатком, кто-то — достоинством, — но всем очевидно: жить с ним несладко. Совесть. Она скорее похожа на соль: в целом полезна, но, если попадет на рану, будет зверски больно.

У меня и в мыслях не было обижать Мэлину. По правде говоря, целуясь с Дерриком, я вообще про нее забыла, — близость дракона пьянила, его прикосновения усыпляли мозг — и пробуждали сердце. Однако едва я увидела бледное лицо Мэл, ее широко распахнутые глаза, полные боли, как пыточный аппарат совести заработал на всю катушку.

Я предала фиолетовую. Знала, что она влюблена в принца, — и все равно допустила этот проклятый поцелуй. И свалить вину на Деррика не получалось: обмануть можно кого угодно, но не саму себя, — я не просто не сопротивлялась, я сделала шаг навстречу. А ведь у нас с Мэл только-только наладились отношения! Как лихо мы показали драконам, почем фунт лиха, на занятии по стратегии, сплотились, поймали командный дух… Фактически подружились! А я взяла — и ударила ее в самое больное место. Еще и удовольствие от этого получила… Жалкая позорная предательница, вот я кто!

Но что еще хуже — Мэл прилетела не одна. Позади нее маячил угрюмый Манфорд. Выходит, все это время фиолетовая рыскала в ночи, чтобы отыскать беглеца и решить, по сути, мою проблему, я же пустилась во все тяжкие и обжималась с ее возлюбленным.

Я должна была что-то сказать, объясниться, но любые слова прозвучали бы надуманно и фальшиво. Соврать, что я споткнулась о корягу и случайно упала на губы Деррика? За ложь совесть будет мучить меня вдвое сильнее, да и Мэл не поверит… Но как все исправить?

Пока я судорожно сочиняла ответ на риторический вопрос «Что это значит?», Сальви гордо расправила крылышки и упорхнула прочь. Догонять ее не имело смысла: во-первых, внятного оправдания я так и не придумала, а во-вторых, мы все равно живем в одной спальне. Рано или поздно я вымолю прощение, на это у меня еще четыре месяца, а вот внук ректора ждать не будет. Того и гляди улизнет его снова, и ищи его потом без Мэлины годами… Если, конечно, ректор не расправится со мной раньше.

Манфорд сначала взирал на меня с недоверием, но по мере того, как он осознавал, что скитался по лесу просто так, взгляд его наливался свинцом и затаенной злобой. Деррик сказал чистую правду: напрямую внук ректор не решался напасть, потому что минуту назад застукал меня в объятиях принца и явно не жаждал нажить себе такого врага. А вот меня медный щадить не собирался. Как знать, вдруг магическая картина, которую я написала в галерее королей, окажется пророческой…

— Я же видел своими глазами… — глухо бормотал парень. — И эту кровь…

— Огненный владыка, Манни! Нельзя же быть таким наивным! — нарочито едко вмешался Деррик. — Ну, подшутил я над тобой, чего сбегать-то сразу?

— Подшутил… Ты… Но как?!

— Это была просто ма… — начала было я, но договорить мне принц не дал.

— Это была маленькая игра! — с нажимом сказал он и украдкой сжал мое запястье, мол, не лезь, я сам. — Немного краски — и актерского мастерства, вот и все! Виана вообще не хотела в этом участвовать, но ты же знаешь, я умею быть настойчивым! — Деррик по-хозяйски закинул руку мне на плечо. — Клянусь, я в жизни так не смеялся! Видел бы ты свою физиономию… Ну и придурок! Вот расскажу нашим…

— Не надо! — Манфорд аж дернулся.

— Ну как «не надо»? — злорадно протянул Деррик. Вот умел он быть мерзким, когда захочет! — Твой дедуля там на уши всех поднял! Я же должен объяснить, почему ты залег в кусты. Представляешь, он вбил себе в голову, что Виана на тебя напала! — тут серебряный расхохотался. — Кисточкой отлупила… Я даже не пойму, что забавнее: правда или версия ректора!

— Прекрати! — не выдержала я.

Деррик поступал щедро, взяв мою вину на себя, но уж слишком сильно он вошел в роль обидчика. Может, он и считал, что корона отца защитит его от всего на свете, но мне в это верилось слабо. Опасно дразнить таких, как Манфорд! Который, кстати, истолковал мой протест по-своему, — решил, что я его защищаю.

— Спасибо, Виана, — произнес он неохотно. — Давайте забудем обо всем, что произошло? Деду я все объясню, скажу, что прогулял… В общем, ничего не было, ладно? Больше ведь никто не в курсе?

— Только Лейгард, но насчет него не волнуйся, — заверила медного. — Я его попрошу молчать.

— Да, Манни, не боись, — Деррик усмехнулся. — У Лея теперь своих проблем по горло. Когда Ви его бросит, ему будет не до тебя.

А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее!

— С чего это я должна его бросать?! — возмущенно обернулась к его высочеству.

— Серьезно?! — искренне удивился тот.

— А я думал, твой жених — Деррик, — подал голос Манфорд. — Он же сам сказал… Разве нет?

— Нет! — выпалила я.

— Да! — одновременно со мной ответил серебряный, и мы переглянулись.

Трудно было сказать, кто из нас в большем шоке: я или он. Но если мне продолжать этот разговор вообще не хотелось, тем более — при Манфорде, то вот Деррик уже раскрыл рот, явно намереваясь вывалить длинный нравоучительный монолог. Я так и слышала его речь: «Я тебя спас, мы поцеловались, а потому ты обязана быть со мной веки вечные».

Однако на выручку мне пришел, — вот уж воистину жизнь умеет преподносить сюрпризы! — не кто иной, как мой заклятый враг.

— Я лучше пойду, сами тут разбирайтесь, — бросил он и, шурша травой, побрел подальше от чужих личных драм.

За него-то я и ухватилась, — другого шанса слинять от Деррика мне могло и не представиться. Бегство, конечно, признак трусости, но я в смельчаки и не набивалась! Торчать наедине с серебряным в темном лесу, да еще и после наших страстных лобзаний… Нет уж, второй раз я Мэлину предавать не собиралась!

— Постой! — материализовала крылышки и мухой метнулась вслед за Манфордом, игнорируя грозные окрики Деррика.

— Чего тебе? — буркнул внук ректора.

— Я… Я… — лихорадочно соображала на лету. — Я краску тебе хочу стереть с лица! Ну, в знак примирения.

— Правда? — Манфорд резко остановился, а я по инерции чуть не врезалась в куст. — Я раздобыл одну мазь у ведьмы, но мне сказали, это пятно сводить придется недели три… Думал, меня объявят в розыск, а это пятно будет как особая примета…

— Сотру за пару секунд! — пообещала я и вытащила из-за пазухи кисть.

Несколько взмахов — и вот уже о моих художествах остались одни воспоминания. Без синего пятна медный выглядел совершенно не устрашающе. Не знала бы, что он дракон, ни за что бы не подумала: простецкий рыжий парень с веснушками и носом-картошкой, — ни дать, ни взять обычный крестьянин из смертных! Только плуга в руках для полноты образа не хватает.

— И все?!.. — Манфорд ощупал лицо, будто так он мог определить, есть там краска или нет. — Слушай… Ты прости… Я психанул, мне не следовало на тебя нападать.

Извинение вышло сомнительное. Нет, я ценю раскаяние и не считаю, что за грехи надо расплачиваться до конца своих дней, но после того, как Манфорд меня чуть не изнасиловал, его короткое «прости» звучало слегка неуместно. С тем же успехом он мог бы спалить целую деревню, вырезать ее жителей, а потом подойти к оставшимся и с доброй улыбкой заявить: «Ну, вы это… Зла-то не держите. Психанул, с кем не бывает!» Хотя… Может, все свои завоевания драконы проводят именно так?

Впрочем, не зря же говорят, что худой мир лучше доброй ссоры. Другом моим Манфорд никогда не станет, и о его поступке я вряд ли смогу забыть, но чем раньше мы разорвем цепочку мести, тем лучше. Он все это начал, пусть он и заканчивает.

— Забыли, — вздохнула я. — Ты тоже прости за галерею королей…

— Тут ты не виновата, — медный сдвинул брови и на мгновение обернулся туда, где недавно стоял Деррик. — Он всегда считал, что ему все можно…

Принца я в лесу уже не увидела, наверное, он улетел в академию мириться с Мэл, однако взгляд Манфорда мне все равно не понравился. Я не могла прочитать его мысли, да и смотрел медный в пустоту, однако внутри что-то екнуло, словно от дурного предчувствия.

Затевает что-то внук ректора или просто бесится от бессилия? Одним музам известно. Но дальше с ним гулять в лесу точно не стоит.

— Ты бы поспешил, твой дед там с ума сходит, — торопливо сменила тему.

— Да плевать ему на меня! Просто не хочет проблем с моим отцом… — отмахнулся парень, но к словам моим все же прислушался.

Отошел на несколько шагов в сторону, и кулон на его шее зажегся красноватым светом. А я-то еще боялась, что мне будут сниться кошмары про орка! Перевоплощение дракона — тоже зрелище не для слабонервных. Может, днем все не так уж и страшно, — ночью что угодно покажется зловещим, — но я для себя решила, что на тренировки по полетам и огнеметанию не пойду ни за какие коврижки.

Ломая ветки, Манфорд стремительно увеличивался, покрываясь медными пластинками чешуи. Тогда, в ванной, я находилась на уровне его морды, и это придавало уверенности, теперь же могла разглядеть только широкое гладкое брюхо. И Манфорду не обязательно было извергать пламя, чтобы расправиться со мной, — он мог просто придавить меня когтистой четырехпалой лапой, как какого-нибудь таракана.

Дожидаться этого я не стала, — полетела к замку, изо всех сил работая крылышками. Меня уже не пугали ни ветер, ни скалы: по сравнению с драконом любое природное явление — сущий пустяк.

Мамочки, с каким же облегчением я опустилась на освещенное крыльцо академии! Готова была целовать каждую ступень хотя бы за то, что дверной проем не пропускал ящеров в драконьей ипостаси. Умом я понимала, что не все чешуйчатые гады одинаково опасны, тот же Деррик умудрился спасти меня несколько раз, но сейчас все мои нервы превратились в крошечные фитильки. Только поднеси к ним дракона, — и я рвану, как сарай с фейерверками.

Больше всего на свете я мечтала сейчас запереться в спальне и те несколько часов, что остались до рассвета, не видеть никого, кроме фей, даже если мои соседки уже спят. Вот отскребу от себя орчьи слюни мочалкой, промою сотню царапин, что покрывают мое тело сплошной паутиной, — а потом нырну под одеяло и буду любоваться на алую макушку Кайсы и фиолетовые косички Мэл. И с этой минуты от моих девочек — ни на шаг!

В комнату я заходила тихонько, на цыпочках, чтобы никого не разбудить. Факелы на стенах уже не горели, тишина ласкала уши, пахло цветочным мылом. И я уже собралась прошмыгнуть в ванную, как вдруг заметила какое-то шевеление у кровати Кайсы. Проморгалась, привыкая к темноте… Два силуэта! Шелест ткани, возня, сбивчивое дыхание… Пресвятые музы! Алую явно кто-то душил! Что же это получается, не только Манфорд здесь гнусный извращенец?!

Времени на раздумья не было. Толку от моей магии в ближнем бою никакого, а потому я нащупала спинку стула, осторожно подошла поближе… И обрушила свое импровизированное орудие на того, кто посмел напасть на мою подругу. Лица я не видела, только смутные очертания: широкие плечи, короткая стрижка, — точно парень! Кем бы он ни был, он поплатился сполна.

— Пусти! Ее! Немедленно! — вопила, колошматя гада по хребту.

— Ай! Ты что?! Больно! — вопил он, уворачиваясь.

— Виана, прекрати! — вопила дружно с нами Кайса. — Совсем рехнулась?!

Что-то не похоже на реакцию жертвы…

Я отшатнулась, уронив стул, и нанесла на потолок несколько мазков магической светящейся краски.

Вот казалось бы: за эти два дня я пережила столько всего, что удивляться мне было уже нечему. Но Кайса переплюнула даже беззубого орка, — она сидела на кровати со спущенной бретелькой платья в объятиях Бранда, приятеля Деррика. Того самого крепыша, которого сама же алая собственными руками еще вчера вытолкала из нашей спальни! Логика, здравый смысл… Нет, мы, феи, такими видами искусства не владеем.

— Она всегда такая чокнутая? — недовольно спросил Бранд, потирая загривок.

— Ви, мы просто… Готовились к этому… К праву… — Щеки виолончелистки зарделись в тон волосам.

— А знаете, что?! — вскинула руку. — Ничего не хочу слышать! С меня хватит. Хоть всю программу академии изучите, только умоляю: не на моей кровати!

Стерев с потолка краску, — в темноте «готовиться к праву» всяко сподручнее, — я забаррикадировалась в ванной. В конце концов, не мне судить Кайсу. Сколько глупостей наделала я? Да в разы больше! Так что пусть обжимается хоть с Брандом, хоть с одноногим ректором, — лезть в ее личную жизнь у меня не было никакого желания.

Может, по пути в драконью академию я подцепила какое-нибудь смертоносное проклятие? Ну, смертоносное не для меня, а для всех, кто ненароком оказался поблизости. С самого своего появления я приносила окружающим сплошные проблемы!

Раньше со мной ничего такого не случалось, а все потому, что я замыкалась на учебе и избегала общения. Считала его пустой тратой времени, которое можно провести с пользой: библиотека, рисование, самосовершенствование… И вот теперь мне вдруг померещилось, что я ошибалась. Что неплохо бы обзавестись подругами, женихом, пусть и фальшивым, открыться миру. Что ж, я открылась, — и мир содрогнулся.

Погрузившись по горло в горячую воду, я медленно, но верно приходила к выводу, что на пороге третьего своего столетия меняться не стоит. Попробовала, не получилось, — забыли, возвращаемся к прежней стратегии.

И от этого решения мне вдруг стало так спокойно! Зачем стараться, если все равно никто этого не оценит? Зачем испытывать чувства, если кому-то от этого больно? Зачем спасать кого-то, если тебя об этом не просят? Ответ прост: незачем.

Из ванной я выходила обновленной и невозмутимой, как сама муза. Они отрешены от мирских проблем, и только поэтому стали истинными служительницами искусства. Вот с кого мне стоило брать пример!

Бранда в комнате я уже не застала. Кайса попыталась снова начать разговор с развернутыми объяснениями, но я лишь вежливо пожелала ей спокойной ночи и улеглась в постель.

Ровное дыхание, внутренняя гармония… И здоровый сон.

Я отключилась, не успев даже подложить ладонь под щеку, — усталость взяла свое. Поначалу мое сознание просто отдыхало: я не видела ничего, парила в пустоте, тишине и темноте, и это было лучшей наградой за все мучения.

Потом перед глазами стали мелькать разрозненные образы. Вот мимо проплывает, зловеще хохоча, Манфорд, то вдруг галопом скачет его дед, и почему-то у него не одна нога, а целых три, и все громко стучат. И, наконец, вырисовывается Деррик. Он печален и бледен, в руках держит лиру и грустно тренькает по струнам. Увидев меня, серебряный оживляется:

— О, Виана! — поет он звонким тенором. — Любовь моя, приди же ты ко мне! Я возведу из мрамора твой бюст нерукотворный! Ты чудо, что мерещится во сне, иль наяву твой вижу образ непокорный?

Музыка, скульптура, да еще и поэзия… Он будто вобрал в себя всю фейскую магию, и ладно бы еще только мою или Мэлины, но неужели еще и Кайсу успел оприходовать? Я хочу что-то возразить, но этот печальный утонченный Деррик был так прекрасен! А его голос… Какая изысканная ласка для ушей!

— Деррик! — отвечаю я, пытаясь унять сердечный галоп. — Деррик…

Он отшвыривает лиру, — между нами говоря, я этому только рада, никогда не любила струнные, — и приближается ко мне. Я слышу сладковатый запах лимонного печенья, заглядываю в ледяные… Нет, какой же это лед? Это горный хрусталь! Чище, чем во дворце кронфей! Он не бесцветен, он способен отразить тысячу оттенков, свет преломляется в нем, превращаясь в радугу… Да, я заглядываю в хрустальные глаза дракона, тянусь губами к его губам…

— Ы-гхы! — сладострастно рычит Деррик.

— Что?..

— Ы-гхы!

Его лицо сереет, вытягивается, выступает вперед уродливая нижняя челюсть… И вот никакое это уже не лицо, а орчья рожа! И слюни так и текут, так и пузырятся в уголках рта!

— Нет! Убери от меня свою мерзкую слюнявую пасть!

На этом я подскочила от ужаса — и обнаружила, что сижу на своей постели, надо мной обеспокоенно склонились Кайса и Мэл, а по спине струится липкий холодный пот.

— Хвала музам… — отерла мокрый лоб и откинулась на подушку. — Это был просто сон!

— Тебе снился Деррик? — зачем-то уточнила Мэл.

— Да. А ты что, влезла в мою голову своими стихами? — Радость от пробуждения стремительно улетучивалась.

— Ты орала на всю комнату! — фыркнула алая.

— О, Ви! — вдруг выдохнула Мэл и кинулась мне на шею.

Что?! Она убьет меня только за то, что мне приснился серебряный?!

— Я знала, знала, что ты не хотела того поцелуя! — тараторила фиолетовая, сжимая меня в объятиях. — Это ведь было случайно, да? И ты сопротивлялась?

— Э-э-э… — просипела надсадно, потому как больше ничего на ум не пришло.

— Ну, ты же сама кричала: «Деррик, убери от меня свою мерзкую слюнявую пасть!» — Мэлина отстранилась, сияя от счастья. — Я прощаю тебя, Виана Лобелли. Больше ты мне не враг!

Я моргнула. Слишком много информации — и слишком все быстро. Я что, успела побывать в списке врагов фиолетовой?! Тогда у меня назревает следующий вопрос: а почему я до сих пор жива?

Ровное дыхание, Виана. Гармония. Спокойствие. Ты отрешена от мирской суеты, и в этой жизни тебя волнует только одно — чистое искусство… Нет, все-таки с какого перепуга?!

— А что Деррик? — не выдержала я. — Он тоже твой враг?

— Ну что ты! Он ведь всего лишь дракон, — снисходительно пояснила Мэл. — Пока он не обретет истинную любовь, он имеет право вести себя, как варвар. Все это пройдет. Главное, что у меня нет соперницы! И очень скоро я стану драконьей королевой! — Она крутанулась вокруг своей оси. — Чур, я сегодня выбираю столик за завтраком! — и, чуть не рассыпая вокруг себя искры восторга, выпорхнула из комнаты.