Феечка в драконьей академии (СИ)

Глава 20

Деррик Сольвброк

Если спросить любого среднестатистического дракона, какое оскорбление для него страшнее прочих, он, не задумываясь, ответит: «Трус». Большинство поединков с летальным исходом начинались именно с этого слова, ибо не родился пока дракон, который стерпел бы обвинения в трусости. Что уж говорить про сына самого короля!

Деррик не просто считал себя бесстрашным, он был уверен: любое проявление страха надо в себе искоренять. А иначе чем ты лучше обычных смертных? Страх — он ведь как вирус, не вылечишь вовремя — и болезнь станет хронической.

Да, так полагал Деррик Сольвброк вплоть до того момента, как его отравили.

Точнее, он и сам толком не понял, что с ним случилось.

Принц собирался на обед. Надел свежую, выглаженную прислугой рубаху с серебристой оторочкой, затянул потуже ремень с королевским гербом на пряжке, — Виана заслуживала, чтобы ее жених выглядел безупречно, — и только поднял гребень из слоновой кости, чтобы причесаться, как вдруг в воздухе запрыгали черные точки.

Деррик по привычке отмахнулся. Ну, мало ли Бранд снова забыл под подушкой недоеденную булку с вареньем, и на нее слетелась мошкара? Однако точек становилось все больше и больше, и до Деррика начало доходить, что никакие это не насекомые, а частички пепла. В горле у него запершило, во рту появился характерный привкус горечи. Принц рванул в коридор, кажется, позвал кого-то на помощь… И все. Свет померк.

Вот тогда-то серебряный дракон впервые ощутил, что такое настоящий страх. Чувство, по сравнению с которым даже огромный ящер покажется крошечной песчинкой. Нечто первобытное, всемогущее и бесконечное, как хаос, породивший все живое.

Наследник короля лицом к лицу столкнулся с абсолютным бессилием. Он не мог принять драконью ипостась, не мог созвать армию, слуг, даже огненный владыка оставался глух к мольбам.

И Деррик не отключился и не потерял сознание, нет. Если бы! Его разум был ясен, как никогда. Сохранились и зрение, и слух, и даже тактильные ощущения, но какой в них толк, когда тебя забросило в сумрачное междумирье?

Дер очутился в серой выжженной пустоши. Над ним кружили хлопья пепла, на горизонте виднелись остовы сгоревших деревьев, тяжелое небо давило свинцовой плитой.

— Манфорд, будь ты проклят! Я доберусь до тебя! — крикнул Дер, но его голос увяз в густом безвоздушном пространстве, как муха в киселе.

Тогда серебряный решил, не теряя времени, выбираться из западни. Просто ломанулся вперед, ведь у всего должно быть начало и конец, даже у этой пустыни. Под ногами противно поскрипывала зола, — ею здесь было усыпано все, причем таким толстым слоем, что непонятно было, есть ли под ней нормальная земля, или этот мир целиком состоит из пепла.

Принц бежал долго, то ускоряясь, то сбавляя шаг, чтобы перевести дыхание, но ничего не менялось. Деревья, которые он выбрал в качестве ориентира, оставались от него ровно на том же расстоянии, как и с самого начала. Деррик развернулся и бросился в другую сторону, не желая признавать поражение. Однако сколько бы он ни бегал, ни ходил, ни крался, силясь обмануть здешние законы, ему так и не удалось сдвинуться ни на йоту.

Измотав себя донельзя, молодой дракон рухнул на колени. Пресловутый страх душил его, как будто бы даже глумился, показывая, кто тут главный. Серебряный не боялся умереть, гораздо сильнее его пугала перспектива застрять в этой клетке навсегда и никогда больше не увидеть Виану. Его маленькую синюю фурию.

— Я найду тебя, найду, — бормотал он, чтобы не сойти с ума. — Я так люблю тебя, Ви, если бы ты только знала!..

Деррик вспоминал, как она прижималась к нему, как смотрела своими бездонными голубыми глазами… А ее мягкие ягодные губки? Лишиться их из-за какого-то медного придурка? Вот уж ни за что! И ведь он, остолоп, чуть не променял ее на Мэлину… Огненный владыка, как же ему повезло, что Ви все-таки согласилась!

Принц поспешил к фиолетовой сразу после тренировки по фехтованию. Во-первых, он был не в силах наблюдать, как Лейгард тащит Виану на руках, хотя прикасаться к ней не имел ни малейшего права. А во-вторых, Деррику не терпелось покончить с путаницей и недомолвками, разъяснить Мэлине, что между ними ничего нет и быть не может. Стереть все преграды на пути к Ви. И чем быстрее — тем лучше. Так прямо и заявил фиолетовой:

— Прости, но я женюсь на Виане.

— Ты лжешь! — Мэл затрясла головой и попятилась, словно увидела призрака. — Ты под магией! Она дала тебе фейскую пыль, да? Может, тебя знобит или бросает в холодный пот? Или приступы эйфории…

— Я в норме, — спокойно отозвался Деррик. — Я просто ее люблю.

— Но ты не можешь ее любить! Мы же с тобой… Мы созданы друг для друга!..

Этот разговор был не самым коротким в жизни Деррика и уж точно не самым приятным. Мэлина плакала, норовила прилечь в глубоком обмороке. Все эти уловки не вызывали у принца жалости, напротив: дико раздражали. Выслушивая слезные причитания, он думал лишь о том, что ни один трон не стоит того, чтобы связать себя с истеричкой.

Ему было стыдно за нее. Неужели у Мэл нет гордости?! Виана никогда бы не стала так унижаться! Швырнула бы в Деррика пригоршней краски, нарисовала на лбу что-нибудь неприличное, но вот эти фонтаны соплей… Нет. Она ценила себя. И потому лишь она достойна была зваться королевой драконов!

Когда до Мэлины дошло, что завывать и заламывать руки бесполезно, она упорхнула, душераздирающе всхлипывая, а Деррик в прекрасном настроении отправился переодеваться к обеду. Не мог же он заявиться в столовую в дублете, пропитанном фейскими слезами и перепачканном тушью! Если бы он только знал тогда, что чистая рубашка приведет его в эту дыру и разлучит с любимой…

— Виана… — повторял серебряный, бесцельно перебирая пальцами золу. — Дождись меня…

Странно, но стоило его высочеству упомянуть имя феи, как сизое небо заметно посветлело, а Деррику стало легче дышать. Даже теперь, когда Ви не было рядом, она умудрилась помочь ему, заставила страх ненадолго разжать ледяные щупальца.

Принц поднялся, зачем-то отряхнул штаны, хотя позориться было не перед кем, и тут уши его уловили необычный звук. Тихое-тихое отдаленное то ли мычание, то ли гудение. Дракон не сразу догадался, что это: игры разума, или стон ветра… Нет, точно не ветер, — хлопья пепла висели в воздухе почти неподвижно.

Деррик весь превратился в слух, напрягся так, что будь у него в барабанных перепонках мышцы, они бы лопнули от натуги.

— …Я его невеста!.. Ложь! Он мой!.. — донеслось откуда-то снизу. Потом что-то совсем не разборчиво, и вдруг гораздо ниже и громче: — Все вон! Сию же секунду!

Ректор Копперброк! Он столько раз за последние годы орал на Деррика, что не узнать его гортанный бас было невозможно.

Получается, все это время выход был буквально у принца под носом! И едва он осознал это, как в голове красными буквами вспыхнуло одно-единственное слово: «Копать».

Дер лихорадочно разгребал ладонями золу, рыл с энтузиазмом молодого кабанчика, который учуял трюфель под корнями дуба. Пот заливал глаза, растревоженный пепел взвился плотным облаком, забиваясь во все отверстия. И вроде Деррик не раскрывал рта, однако его не покидало ощущение, что он сожрал целую миску злосчастного праха. Вот казалось бы: дракон уже по природе своей обязан любить все, что связано с огнем. Лаву, искры, угли… И да, куда же без пепла? Но принца тошнило от запаха гари, и он всерьез усомнился, что еще когда-нибудь сможет извергнуть из себя хоть струйку пламени.

Он уже ничего не видел перед собой, — исчезли цвета, небо, очертания мертвых деревьев… Только серость. Непроглядная пелена. Голоса то стихали совсем, то вдруг звучали отчетливее, и тогда Деррик начинал копать вдвое активнее.

— Следователь здесь. Он хочет увидеть его высочество…

— У тебя глаза на заднице, или ты последние мозги высморкал?! Не видишь, он еле живой? Никого не пускать!

— Но господин следователь…

— Не сможет пришить тебе руки обратно, когда я их оторву и заспиртую! Не пус-кать!

Так выражаться мог только лекарь драконьей академии. Все его ругательства обычно сопровождались такими красочными физиологическими подробностями, которые сам Деррик ни за что бы придумал. А значит, это точно не сон и не сумасшествие! Реальность совсем рядом, еще чутка поднажать!

И принц поднажал. Время от времени ему удавалось различить в чужих разговорах имя Вианы, и он принял это за хороший знак. Почти не сомневался: где-то там его тело, одурманенное отравой, а Ви наверняка сидит рядом, держит его за руку… Они бы не посмели выгнать невесту королевского сына! Скорее всего, она уже сказала им про помолвку. Ведь не станет же она в такой ситуации продолжать дешевый спектакль с золотым! Ректор и лекарь обращаются к ней, потому что она там, с ними… Вопрос только, почему она ничего не отвечает! Ее голоса принц не слышал, но убеждал себя, что она просто вне себя от горя или говорит слишком тихо. Он представлял себе ее прекрасное нежное личико, и оно вело, направляло Деррика, как путеводная звезда.

Только мысли о Ви не позволяли серебряному сдаться. И только благодаря им труды увенчались успехом: иссохшие и шершавые от золы пальцы, наконец, наткнулись на что-то холодное и гладкое.

Деррик замер. Проклятый пепел не давал ему разглядеть находку, а потому пришлось ждать, пока сизая пелена хоть немного развеется. Осторожно, без резких движений, он стянул с себя некогда белую рубашку, вывернул наизнанку и как следует протер глаза.

Из-под его коленей пробивался дневной свет. Стекло! Вся эта зола скрывала под собой прозрачный купол, что отделял реальность от ловушки, в которую темная магия закинула сознание Деррика. Или это он находился в эдаком гигантском аквариуме?..

Отбросив загадки на потом, дракон проморгался, очистил стекло, насколько это было возможно, и жадно прильнул к нему в надежде увидеть Ви.

Однако ее голубой шевелюры там не было. Взгляду Деррика открылась палата, в которой он частенько отлеживался с ранами и травмами. Собственно, отлеживался он и сейчас: безжизненное тело принца, подключенное к артефакту, покоилось на кровати. Точь-в-точь, как Рейнар после отравления!

Неужели он тоже торчал в этой сумеречной пустоши среди выжженных деревьев и беспомощно смотрел на себя сверху? Но почему тогда ничего не рассказал? Хотя… Глупый вопрос. Наверняка он, как и любой другой дракон, предпочел бы съесть ядовитую рыбу и умереть, лишь бы не признаваться, какой страх ему довелось испытать.

Деррик затаил дыхание. Ну? Где же эти маги из гильдии? Пусть приезжают скорее, ставят свое защитное клеймо! Отец ведь должен был всех поставить на уши, верно? Способ лечения известен, и нечего наворачивать круги у койки, как этот бестолковый лекарь!

— Эй! — серебряный со всей дури ударил по стеклу. — Мне просто нужно клеймо! Позови Копперброка!..

Ноль реакции.

Ладно, с ним все ясно. Но вот этот пустой стул возле кровати… К ведьмам не ходи, его поставили для Вианы! Может, она просто отошла перекусить и сейчас вернется? Она услышит его, непременно услышит! Потому что между ними есть узы. Да, объяснить это Деррик не мог, зато чувствовал так же отчетливо, как биение собственного сердца, как привкус долбанного пепла.

Но Виана не появилась ни через пять минут, ни через час. Вместо нее в палате нарисовалась Мэлина Сальви, будь она трижды неладна.

— Я предложила господину ректору помочь… — пролепетала она своим жалобным голоском. — Подежурить у Деррика… Если хотите, я останусь на всю ночь, и даже больше, меня все равно освободили от занятий. Я не могу сосредоточиться на учебе… — тут она трагически осеклась и закрыла лицо руками.

— Конечно, милая, можешь сидеть здесь, сколько хочешь. Все же ты его невеста! — и лекарь похлопал фею по угловатому плечику.

У Деррика отвалилась челюсть. Милая?! Да лекарь драконьей академии никогда не обращался к студентам ласковее, чем «ходячая бацилла» или «контуженный»! И ладно бы еще только милой ее назвал, — вдруг старому седина ударила в бороду, и он тоже удумал отхватить себе молоденькую фейку, — но невеста… Это же первосортное вранье!

Почему никто не уличил фиолетовую во лжи? Выходит, Ви так до сих пор и держит помолвку в тайне? Но зачем? Передумала и снова переметнулась к Лею?!

Ответ на вопросы, от которых у Деррика вскипали мозги, не заставил себя долго ждать.

— Ты уже была на допросе? — поинтересовался лекарь у Мэлины, когда она бесстыже устроилась рядом с телом принца.

— Да, следователь побеседовал со мной сразу после ректора, — невинно кивнула та.

— И что? Уже ясно, кто подозреваемый?

— Меня в детали следствия не посвящали, но я слышала, Виану только что арестовали. Она в темнице и ждет суда, — Мэл вздохнула. — Поверить не могу, что все это время я жила с убийцей!

Драконы вообще народ вспыльчивый, — невозможно носить в себе огонь и иметь тихий смиренный нрав. И все же такого сильного приступа гнева с Дерриком не случалось, пожалуй, никогда. Мэлина подставила Ви! Свою же подругу! Допустим, ей захотелось отомстить, — с кем не бывает. Но не до такой же степени! Она что, не понимает, что с убийцами королевских наследников в драконьей империи никто цацкаться не будет? Казнь — и все! А уж если это фея… Дипломатического скандала точно не избежать! И пострадает, в первую очередь, сама Мэл.

Деррик слишком хорошо знал своего отца: ему не чужда была паранойя. Особый слуга пробовал его еду на предмет яда, у дверей спальни всегда дежурили стражники, маг из верховной гильдии так и вовсе поселился во дворце и ежедневно проводил проверку на вредоносные чары и артефакты. Если бы в отравлении обвинили дракона, это еще ничего. Свои люди, сочтемся. Поединок за поруганную честь, ну или, на худой конец, голову на пику. Межклановые войны-то под запретом! А вот с другими расами все гораздо хуже.

К примеру, лет шестьсот назад одна ведьма позволила себе в отместку лишить огня своего супруга, драконьего генерала. Наложила какое-то заклятье, и бедолага потом мог только чихать дымком. Тогдашний король моментально подписал указ, по которому любые отношения между драконом и ведьмой стали вне закона.

Если Драгнар сочтет фей опасными, то разорвет с ними все связи. Ну а что: жили же как-то раньше без дополнительной силы! Вот тогда-то Мэл и осознает, что шанс обзавестись муженьком-драконом упущен, но будет поздно. Ее не то что замуж не позовут, ее из академии пинком под зад выставят!

Еще недавно Деррик бы только обрадовался такому решению, — никакого договорного брака, никакой возни с окучиванием феечек… Благодать! Но теперь-то он встретил Виану, и все изменилось. Потерять ее из-за интриг какой-то фиолетовой поганки?! В пекло! Он должен вернуться и все исправить.

Принц бился в стекло, пытался расколоть его ногами, орал, надрывая связки… Без толку. С тем же успехом он мог просто сидеть, вышивая крестиком: ни лекарь, ни Мэлина даже голову не подняли, чтобы взглянуть наверх. Да и что бы они там увидели? Скорее всего, просто белый потолок — и ничего больше.

Время тянулось бесконечно, ночь сменилась новым днем, но Деррика изводило не столько томительное ожидание, сколько тот факт, что он не мог прогнать Мэл от своего тела, не мог перестать ее слышать. Смотрел, как она наглаживает его по лбу, тискает за руку, целует в побелевшие губы, и аж с души воротило.

— Я помогу тебе забыть ее, любимый! — страстно шептала она в ухо Деррику, что тряпичной куклой валялся в койке.

При этом того Деррика, который застрял в пепельном пузыре, передергивало от отвращения. И он бы еще стерпел, если бы она просто несла всякую слащавую ересь, но ведь эта бессовестная собралась его мыть!

— Эй! Не смей! — подскочил серебряный, когда Мэл откинула с его тела простыню. — Не трогай!

— Ничего-ничего, сейчас тебе будет полегче! — ничтоже сумняшеся продолжала она, поднося к кровати тазик с водой и тряпки.

— Мне и так отлично, слышишь?! Нет! — Деррик в панике отпрянул от стекла. — Не-е-ет…

Так вот, значит, что чувствуют девушки, когда ими пытаются овладеть силой? Брезгливость, отчаяние, бессильную ярость… Мэлина пуговицу за пуговицей расстегнула рубаху, не упустив случая чмокнуть разок-другой обнаженную грудь. А уж когда она взялась за пряжку ремня и с любопытством склонилась над самой интимной частью Деррика, он взвыл раненным койотом.

Зажмурился, уткнулся лицом в колени, силясь призвать огненного владыку. Зачем вообще нужно главное драконье божество, если оно не может предотвратить эдакое надругательство?!

— Чем это ты, с позволения спросить, занимаешься? — раздался из-под стекла чопорный женский голос.

Деррик недоверчиво приоткрыл один глаз и покосился вниз. Аккурат под его левой ногой красовалось нечто розовое и круглое. То ли миска с ягодным кремом, то ли кучка единорожьего навоза… Ах, нет! Пучок! Замысловатая прическа той старухи, фейской ректорессы! Как бишь ее… Малая, Талая…

— Талея-тэй! — отпрянула фиолетовая. — Я хотела его помыть…

— Да я уж вижу, что ты там хотела! — осадила ее старуха. — И как тебя только воспитывали, Сальви? Выйди в коридор! Я должна осмотреть принца!

— Но я…

— Без тебя! И позови лекаря!

Надо сказать, огненный владыка выбрал очень странную помощницу, но Деррик не имел права его судить. Как-никак ректоресса пресекла безобразие, и уже за это принц был ей безмерно благодарен.

Побеседовав с лекарем, Талея сослала его прочь, а потом долго стояла у изголовья Деррика, словно размышляла, что делать дальше. Хмыкнула задумчиво, потрясла рукой и положила ладонь ему на грудь.

— И ты туда же?! — опешил серебряный. — Вы что, изде…

Но закончить фразу он не сумел. Его притянуло к стеклу неведомой силой, вдавило так, что он чуть нос не сломал. И лишь тогда принц услышал, как Талея почти беззвучно бормочет какие-то стихи.

— …под властью огненной рожденный, ты жизни долг ему отдал, и в узы пепла заключенный, за гранью зримого пропал…

На этих словах фея резко вскинула голову, и Деррику показалось, что она смотрит прямиком на него: глаза ее были широко распахнуты, и он даже видел в расширенных зрачках свое отражение.

— Но голод пламени не вечен, оно, насытившись, уйдет. Ты будешь силой льда излечен, и дух твой тело обретет…

По венам Деррика разлился жгучий холод, морозные узоры поползли по стеклу, и оно заскрипело, отчаянно сопротивляясь фейской магии. Но Талея не замолкала ни на секунду. Она продолжала читать, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник. Вот только принц уже не мог разобрать ничего: уши у него заложило, с каждым ударом пульс все замедлялся и замедлялся, пока, наконец, сердце не остановилось.

В этот момент все стихло. Жизнь покидала Деррика, он погружался в белое небытие. Ни вздохнуть, ни шевельнуться… И вдруг воздух прорезал громкий треск.

Стекло не устояло: трещины стремительно разбегались в стороны. Мгновение — и купол осыпался на мириады осколков, а Деррик провалился вниз, в палату, в свое родное любимое тело.

Принц судорожно глотнул кислорода, и на него разом обрушились знакомые запахи: шалфейные духи Мэлины, едкие ведьмины мази, которыми, видно, орудовал лекарь, пытаясь спасти королевского сына… Нет, все-таки он сказочный олух! Еще бы подорожник приложил!

Не было бы счастья, да феи помогли… Не веря, что все позади, Деррик озирался вокруг. О, эти чудные простыни из грубого льна! И почему он не ценил их раньше? А Талея… Ну как он мог оскорбить ее при первой встрече? Милейшая же старушенция! С какой трогательной заботой она склонилась над ним…

— Надо глазки закрывать, потому что время спать! — отчеканила Талея, и, не успел Деррик возмутиться, как его вырубило.

Вот же зараза! Из одной ловушки — сразу в другую! Старая кошелка погрузила Деррика не в обычный сон, а в какую-то полудрему. Он вроде и слышал, что происходит в палате, но в то же время не управлял собой. Веки стали тяжелыми, конечности обмякли, словно из них вытащили все косточки, а потом заменили болотной жижей.

— Можете отключать его! — приказала фея, и у принца защипало кожу на руках, шее и груди, видно, лекарь отсоединял энергетические нити артефакта.

— Он дышит сам… Огненный владыка! Он дышит сам! — надрывался от восхищения лекарь.

— Само собой! — судя по интонации, Талею страшно оскорбило, что кто-то сомневался в ее способностях. — К счастью, он проделал половину работы, так что я смогла вызволить его одной поэмой. Но сюда проникли частички пепла из выжженной пустоши…

— Из… чего?

— Вы где учились?! — фея презрительно хмыкнула. — В общем, если вы не хотите, чтобы он снова надышался этой мерзости, проведите тщательную уборку. Немедленно. Меня пепел не берет, а вам советую дышать через тряпочку. Что же касается его высочества… Переведите его, скажем, в соседнюю палату. Он пока ослаблен.

— Да, конечно. Гарда-а-ар! — заверещал лекарь. — Гардар, неси швабру!..

— Помилуйте музы, какую швабру? — Сбоку от Деррика раздался звонкий шлепок, как будто ректоресса хлопнула себя по лбу. — Магическую уборку!

Ворча и сетуя на низкий уровень образования в драконьей империи, пожилая феечка выбежала из палаты. Во всяком случае, принц услышал удаляющийся цокот каблуков и стук двери.

Деррик с трудом подавил раздражение. Уборка, чужие склоки… Вот из-за этого он должен терять драгоценное время? Пока Ви в темнице, каждая минута на счету! А если он так и казнь ее продрыхнет?

Принц твердо пообещал себе две вещи: лично содрать погоны с каждого следователя, который только посмел прикоснуться к его невесте, убить Манфорда Копперброка на честном поединке на виду у всей академии и сделать все, чтобы Мэлину сослали в такое место, где даже слова «дракон» никто не знает.

Последний пункт списка, кстати, оказался особенно актуальным. Потому что едва Деррика на скрипучей койке перевезли в другую палату, как в ноздри ударил пряный аромат шалфея, а его обладательница повисла у принца на груди. Прямо-таки не фея, а кракен с щупальцами-присосками!

— Ох, Деррик! — лихорадочно шептала она, покрывая лицо серебряного поцелуями. — Я так счастлива! Я знаю, ты слышишь меня! Это был не совсем снотворный стишок, но… Поверь, так будет лучше!

«Нет, не будет! Не смей ко мне прикасаться!» — с радостью ответил бы Деррик. Но не смог.

Сил у него хватило лишь на то, чтобы дернуть указательным пальцем, и это движение не ускользнуло от Мэл.

— О, Дер! Ты такой молодец! Я горжусь тобой… Тебя спасла наша любовь! Ты мог не видеть этого, но я была с тобой. Не отходила ни на шаг!

Это Деррик как раз видел. К огромному своему сожалению.

— Ты, наверное, переживаешь за Виану? — тут Мэл сделала паузу и засопела, словно само имя конкурентки вызывало в ней кипучую смесь злобы и зависти. — Ее освободили, можешь себе представить? А ведь это она хотела тебя убить!

«Ложь!» — мысленно воскликнул Деррик. — «Заткнись и не смей больше говорить о ней!»

— Ну, оно и не удивительно, — как ни в чем не бывало, продолжала фиолетовая. — У нее такие заступники… Герд Тарвин лично просил за нее следователя…

Герд Тарвин?! Старший брат придурка Лея? Стоп, а он-то здесь с какого перепуга?

— Наверное, он подкупил капитана. У золотых ведь это главное решение всех проблем… Ох, Дер, прости меня! Совсем тебя заболтала, а тебе нужен отдых, — Мэл погладила принца по волосам. — Спи, мой сладкий. Я прощаю тебя за ту глупую выходку. И не забивай голову ерундой: Виана вот-вот улетит в Аурвир и оставит нас в покое. У нее скоро свадьба…

Деррика разрывало на кусочки. Как во рту маленькой хрупкой феечки может поместиться столько отборного вранья?! Тарвин, Аурвир, свадьба какая-то… Либо Мэлина рехнулась, либо считает окружающих слабоумными. Она всерьез решила, что он купится на этот цирк, очнется и, бодро пританцовывая, поволочет ее к отцу за благословением? План, достойный орка. Точнее, орка, которого несколько раз от души шарахнули головой о стенку.

К счастью, Мэлина то ли замолчала, то ли ушла, а принц сосредоточил все усилия на том, чтобы проснуться. Сначала ему удалось легонько пошевелить мизинцем на ноге, потом дрогнула коленка… А потом Деррик услышал самый мелодичный голос на свете. Ее голос. Вианы.

— Ты собираешься спать или нет? — сердито спросила она.

«В смысле?!» — удивился Деррик. — «Я же и так сплю! Подойди поближе, что ты там стоишь в другом углу? И обними уже меня поскорее!»

— Даже не знаю! — ответил Лейгард.

А вот такого удара в спину серебряный не ожидал. Она здесь с ним? Но кто пустил в палату Лея, и почему Ви укладывает его спать?

— Ну давай, еще немножко! — заканючил золотой тоном пятилетнего ребенка.

— А тебе точно не надоело?

— Ты что! Это так возбуждает!

— Прекрати сейчас же! — зашипела на него Виана. — Разбудишь Деррика!

— Ой, да брось, он все равно в отключке. Давай, тебе положено меня радовать!

Принца как током ударило. Возбуждает? Положено?! Это еще что должно означать?

— Ладно-ладно. Так, на чем мы остановились… — Ви осеклась. — Ах, да! Когда я заглянула в твои глаза, я поняла, что моя жизнь никогда не станет прежней. Они похожи на бездонные голубые озера, и мне хочется утонуть в них навеки…

— Как романтично!.. — гортанно проворковал Лейгард.

— Не перебивай! Когда ты целуешь меня, мое… Нет, я не могу это произнести вслух!

— Тогда шепни мне на ушко! Или ты стесняешься, а? — золотой тихонько рассмеялся. — Ты так покраснела…

— Ничего я не стесняюсь! — фыркнула Виана. — Вот, пожалуйста: когда ты целуешь меня, мое… Кхм… Мое лоно наполняется жидким огнем! Доволен?!

— О-о-очень! Интересно, как это работает? Я хочу проверить…

— Не смей! Пусти… Ты с ума сошел!..

Нет, с ума сошел явно не Лейгард. Если кто в этой палате и спятил окончательно, так это Деррик Сольвброк. Как он мог довериться ей… Как?! Он же вообще ничего о ней не знал! Просто увидел — и увязался, как преданная дворняжка. А она поиграла с ним, но едва игрушка сломалась, как Виана тут же переключилась на следующую. Глаза у него голубые, видите ли! И ведь не погнушалась флиртовать с ним прямо здесь, при Деррике! Это ж какой изощренной садисткой надо быть, чтобы так поступить!

Сердце дракона пронзила такая боль, что его выгнуло дугой. Его словно насадили на гигантский гарпун, а потом выдернули зазубренное острие, оставив зияющую дыру в груди. Все эмоции вспыхнули одновременно: гнев, обида, ревность, растоптанная любовь… Вспыхнули, сгорели дотла и погасли, превратившись в тот самый проклятый пепел.

И вот тогда-то, очистив разум от лишней шелухи, Деррик, наконец, открыл глаза.