Феечка в драконьей академии (СИ)

Глава 17

Мне всегда казалось, что в одиночестве нет ничего страшного. Более того, когда-то я к нему стремилась, жаждала его всеми фибрами души. Посудите сами: в детстве я жила с мамой и маленькой сестрой, которая вечно шумела, распевала нескладные песенки и таскала мои вещи. Потом была фейская школа-пансион, — и снова соседки, хиханьки-хаханьки, — словом, никакой неприкосновенности. И, наконец, академия. Общежитие со всеми вытекающими. Я так мечтала заработать на собственное жилье, поселиться в домике, где никто, абсолютно никто бы меня не дергал! Воображала, как буду сидеть в тишине и безмятежности, продумывать будущие картины, творить… И вот моя мечта сбылась. По крайней мере, отчасти: меня переселили в отдельное тихое помещение безо всяких соседей. Только никакой безмятежностью в нем не пахло, — разве что плесенью и сырыми тряпками, — а творить было попросту нечем, ибо кисть у меня отобрали.

Это была не совсем темница. Ни цепей тебе, ни надзирателей. Сразу после допроса следователи о чем-то посовещались с Копперброком, а потом меня под белы рученьки препроводили в подвал. Я пыталась выяснить, что происходит, что со мной будет дальше, расспрашивала капитана Ристреда, — так представился дракон, которому поручили вести дело Деррика, — но он молчал и всячески косил под глухонемого. Видимо, допросы работают только в одну сторону: меня допытываться можно, а этих в мундирах — нет.

Не сказать, что я сильно расстроилась или удивилась, когда меня заперли в этой тесной комнатушке. Уже на десятой минуте допроса в кабинете ректора стало понятно: ничего хорошего можно не ждать. У меня возникло стойкое ощущение, что приговор мне вынесли еще до того, как я села напротив следователя и раскрыла рот, чтобы представиться. Капитан Ристред вел себя так, словно вся наша беседа — лишь формальность. Пустая, раздражающая, бессмысленная волокита. Не поднимая взгляда, он заполнял какие-то бумаги, размашисто черкал пером и задавал вопросы из разряда:

— Вы знакомы с Дерриком Сольвброком? Вы говорили, что являетесь его невестой, несмотря на то, что никто не может этого подтвердить? Вы встречались с ним сегодня? Вы были на таком-то этаже?.. Вы подтверждаете, что упоминали проклятый пепел?

Причем к каждому своему вопросу Ристред неизменно прибавлял: «Да или нет?» Как будто намекал, что ничего лишнего выслушивать не намерен. Я пыталась отвечать более распространенно, пускалась в подробности, но капитан тут же перебивал меня:

— Вы подтверждаете, что у вас в руках было некое вещество, купленное у ведьм? Да или нет?

— Да, — вынужденно согласилась я. — Но это была просто мазь, к тому же — не моя. Ее мне дал Манфорд Копперброк, внук ректора, потому что я повредила плечо.

На сей раз капитан даже оторвался от своих записей:

— Вы можете подтвердить свою травму?

— Да, конечно! — воспряла духом и расстегнула верхнюю пуговичку на платье, обнажая левое плечо, но меня ожидал неприятный сюрприз.

Ведьмина мазь, чтоб ее, свое дело сделала: от синяка не осталось и следа. Как дура я таращилась на абсолютно невредимую кожу и не знала, что говорить дальше.

— Это все мазь… — лихорадочно пробормотала я. — Она просто вылечила…

Но было поздно. Капитан утратил всякий интерес к моему плечу и снова уткнулся в бумаги.

— Вы покидали академию несколько дней назад? Да или нет? — спросил он безразлично.

— Да. Дело в том, что мы искали Манфорда, потому что он пропал… Спросите его! Там был еще Деррик. И Мэл… — моя решимость таяла с каждым словом.

Пожалуй, я бы и сама себе не поверила. Все складывалось против меня: Деррик по понятным причинам дать показания не мог, Мэл, похоже, задалась целью избавиться от меня, а Манфорд… Я сама с ним договорилась никому не рассказывать про нашу встречу в лесу, чтобы не всплыл инцидент в галерее королей.

— Спросите ректора Копперброка! — осенило вдруг меня. — Он лично отправил меня на поиски Манни…

— Я уже беседовал с ним. Он сказал, что никуда вас не посылал, и что его внук вернулся в академию самостоятельно.

Я хотела возразить, но вовремя прикусила язык. Возражать-то было нечего! Формально Копперброк в тот вечер просто угрожал мне: мол, если с Манфордом что-то случится, пеняй на себя. И из замка я улетела по своей воле, никого не предупредив. А самое ужасное — Ристред уже поговорил с ректором, и тот наверняка изложил ему свою версию событий. Версию, по которой его внук был чист и невинен, будто агнец, а все беды исходили исключительно от меня.

— Я не летала в Крейвик, клянусь! — предприняла последнюю отчаянную попытку достучаться до дракона-бюрократа.

— То есть вы подтверждаете, что осведомлены, где можно приобрести запрещенные вещества, зелья и артефакты? — невозмутимо уточнил Ристред, и уже в самой постановке вопроса мне послышался скрежет железного засова на моей камере.

Так что чего уж было такого неожиданного, когда меня и впрямь заперли в подвале?

Ночка выдалась кошмарная. Какой уж там сон! От каменного пола веяло могильным холодом, а потому я сидела на скрипучей продавленной койке, поджав под себя ноги, и старалась не шевелиться, — каждый звук разносился эхом и нагонял страха. Где-то в соседнем помещении методично капала вода, в узкое горизонтальное окошко под потолком через решетку едва проникал свет луны и ложился на стену белесыми клетками, словно с издевкой приглашая поиграть в классики.

Но меня изводили не холод и не гнетущая тюремная атмосфера. Больше всего я мучилась от неизвестности. Что сейчас с Дерриком? Где он? Его забрали в королевский замок, или лекарь запретил переносить принца? Чувствует он что-нибудь, слышит, помнит, или его сознание медленно угасает? Осмелится ли Манфорд пробраться в палату, чтобы закончить свое черное дело, или не рискнет, пока в академии следователи?..

Уверена я была только в одном: король сделает все, чтобы спасти сына. Скорее всего, уже на рассвете сюда прибудут маги из гильдии, лучшие лекари, а, может быть, и кто-то из фей. Талея, скажем, или кронфейские представители. Привезут всевозможные эликсиры… День-два — и Деррик встанет на ноги. Другое дело, знает ли он сам, кто его отравил, или поверит в ложь ректора и наветы Мэлины. И доживу ли я вообще до этого момента? Как ни крути, драконы скоры на расправу. Им нанизать чьи-нибудь головы на пики проще, чем жрицам из храма развесить ленточки ко дню муз. Вдруг это вообще моя последняя ночь, а во время допроса Ристред подписывал решение о казни?

На цыпочках я подобралась к окну и вытянула шею, стараясь разглядеть хоть что-то снаружи. Увидеть небо, звезды, траву, на худой конец… Но снизу мне открывалась не самая живописная картина: высокая стена и над ней, словно всевидящее око палача, бездушное ночное светило.

— Пресвятые музы, помогите! — шепотом взмолилась я. — Не оставляйте меня…

И в ту же секунду на луна спряталась за чернильной тучей. Может, это знак такой, что музы от меня отвернулись? Им-то я чем насолила? Вздохнув, я уже хотела высказать в адрес своих нерадивых покровительниц что-то нелестное, но, к счастью, не успела. Потому что с улицы до меня донесся хруст веток и шелест ткани.

Материализовав крылышки, я вспорхнула повыше и прижалась носом к ледяному стеклу.

— Кто там? — обратилась к пустоте.

Сначала ничего не происходило, а потом передо мной будто из ниоткуда возникло бледное встревоженное лицо Кайсы. Она так резко наклонилась к окну подвала, что я невольно отпрянула, едва не заработав разрыв сердца.

— Виана, ты здесь?! — она сложила ладони козырьком, всматриваясь в темень.

— Да! — Отдышавшись, подлетела снова. — Ты что тут делаешь?

— Лейгард принес мне это! — Алая помахала ножовкой, которую я сотворила днем. — И я… Я долго думала… А если ты ни в чем не виновата?

— Если?! — горько усмехнулась. — Очень по-товарищески!

— Слушай, я тоже не ясновидящая! Откуда мне было знать, что случилось?! Я и сейчас не знаю!

— Ну и проваливай тогда! — разозлилась я. — Иди и дальше слушай Мэл и своего приятеля Бранда!

— В том-то и проблема… — Кайса подобрала подол и присела на корточки. — Ректор вызвал сюда Талею, и Бранд слышал, что следователям это не понравилось. Мол, сейчас начнется дипломатическая тягомотина, тебя заберут… И они вроде как хотят устроить досудебную расправу. Потому что если убийцу упустят, король будет в ярости.

— Прекрасно. Ты попрощаться пришла?

— Нет! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе надо улетать, Ви, как можно скорее! Возвращайся в Тайфо! Наши тебя точно не выдадут, да и смертной казни у нас нет, — Кайса нервно оглянулась, приблизилась к окну и прошипела: — Отойди!

— Что?.. — растерялась я. — Зачем?

— Отойди, кому говорят!

Вид у Кайсы был до того решительный, что у меня отпало всякое желание переспрашивать, и я послушно отлетела в сторонку. И очень вовремя: меня чуть не окатило фонтаном осколков, — алая выбила стекло. Следом на пол полетела моя алмазная самодельная ножовка.

— Только прошу тебя, если что — меня тут не было! — бросила напоследок Кайса и скрылась из виду так же быстро, как и появилась.

Я оцепенела, силясь осознать, что вообще произошло. Алая все-таки спасла меня? И меня действительно хотят казнить на скорую руку, пока в академию не слетелись высокопоставленные феи? Все это походило на дурной сон. Из лучшей студентки и невесты принца я превратилась в беглую преступницу! Ну, без пяти минут беглую, — распилить решетку еще успеть надо. Воистину чудесная метаморфоза!

Впрочем, варианта у меня осталось всего два: либо стоять тут и сетовать на судьбу, либо поблагодарить муз за какую-никакую помощь и взяться за ножовку. Само собой, я выбрала последнее.

Почему-то в моем воображении это выглядело гораздо проще. Я никогда еще ничего не пилила, но мне представлялось, что это не сложнее, чем морковку для супа порезать. Прутья ведь у решетки тонкие, почти как мой мизинец. Казалось бы: пара движений — и вот он, путь на свободу.

Ан нет. Несмотря на жуткий холод, я очень скоро взмокла насквозь. Орудовала ножовкой, борясь с навязчивым желанием заткнуть уши: металл не спешил сдаваться под натиском алмазных зубьев. Душераздирающе визжал, скрипел, как будто хотел взять меня измором. О, как же мне повезло, что я не музыкальная фея! Слух мой явно пострадал, после эдакой какофонии не то что фа от фа диеза не отличишь, а с легкостью перепутаешь флейту с валторной.

Сначала я еще осторожничала. Полосну по решетку — и замру, проверяя, не набежало ли драконов по мою душу. Потом пыталась пилить медленно, — ну а вдруг так получится тише? Тоже не помогло. То есть нет, решетка подвывала уже не так громко, зато отчаянно и протяжно, словно неупокоенный дух шакала. Поэтому я плюнула на танцы с бубнами и стала пилить изо всех сил. Успею — отлично, нет — хотя бы буду знать, что старалась.

Тяжелая и долгая борьба с решеткой завершилась со счетом «три-ноль» в мою пользу: три прута поверженными упали к моим ногам, а у меня осталось ноль сил и ноль нормальной одежды. Платье можно было выжимать, волосы прилипли ко лбу, онемевшие и покрасневшие пальцы дрожали.

По-хорошему, мне стоило бы убрать еще хотя бы один прут, — тогда бы я вылезла из окна без труда, но на улице уже начало светлеть. На небе зажглись первые желтые всполохи — предвестники рассвета, и рисковать, дожидаясь драконов, я не хотела. Вдруг они ящеры только с виду, а в душе — жаворонки? К тому же, я не была уверена, что физически смогу еще хоть раз провести ножовкой взад-вперед. Неудивительно, что Лей в столярке заработал себе такие мышцы!

Стянув с себя платье, я намотала его на кулак и аккуратно выбила из рамы оставшиеся осколки, чтобы не пораниться. Осмотрела себя, примерилась к дыре в решетке… Должна пролезть! Ужмусь как-нибудь. Втяну живот, сложу плечи…

Так, Ви. Ты сильная, ты справишься. Одеваемся — и вперед! И я уже подняла руки, чтобы накинуть платье обратно, как вдруг услышала из коридора мужские голоса. Желудок скрутило узлом, сердце подскочило к горлу. Быстрее! В пекло наряды, уж лучше прилететь домой одном нижнем белье, чем при полном параде предстать перед палачами.

Я ломанулась к окну, просунула голову и руки, и лишь потом убрала крылья. Правое плечо, левое… Грудь прошла — отлично! Талия проскользнула со свистом… А вот на бедрах удача меня покинула. И зачем я съела все, что принес Лей?! Ну же, милые мои фейские булочки, сожмитесь!.. Чуточку совсем!

Без толку. Я трепыхалась, как пташка на привязи, хваталась за мокрую от росы траву, силясь подтянуться, но лишь вырывала из земли пучок за пучком. Не спаслась, так хоть газон прополола! Стиснув зубы, я елозила, крутилась, пыталась втиснуться и так, и эдак, но с каждым движением как будто застревала еще безнадежнее. Теперь у меня даже обратно не получалось вползти, — грудь наотрез отказывалась возвращаться внутрь, а филейке явно больше нравилось в подвале.

Катастрофа! Провал! Фиаско! От досады и беспомощности у меня аж слезы выступили. Что ж, зато следователь скажет мне спасибо: ему не придется меня казнить, я и сама с этим отлично справилась!

Я зажмурилась, рванулась вперед… Но обломок решетки больно впился в бок, и я обреченно повисла, передавленная пополам. Отомстила-таки, мерзкая железяка!

Ну, вот и все. Осталось смириться и с достоинством принять несправедливый приговор. Ну, если в моем положении вообще можно говорить о достоинстве…

— Кто посмел сотворить это с моей невесткой?! — внезапно прорычал у меня пониже спины Тарвин Гульдброк.

Да-да, это был точно он! И хотя я не могла развернуться и заглянуть в подвал, а на пятой точке третий глаз у меня пока не раскрылся, этот надменный поставленный баритон я бы ни с чем не спутала. Гораздо интереснее, как он узнал меня по панталонам и округлостям, но об этом я решила задуматься как-нибудь в другой раз, в более комфортных условиях.

— К ней никто и пальцем не прикасался. Я точно распоряжения такого не давал! — сухо отозвался спутник Тарвина. По всей видимости, капитан Ристред.

— Да вы вообще осознаете, что безо всякого суда пытали будущую жену будущего короля?! — бушевал братец Лея. — Виана! Ты слышишь меня?! — теперь он обращался уже к моим панталонам.

Хвала музам, после душа я выбрала самые презентабельные, с кружевной оторочкой!

— Слышу, — уныло подала голос.

— Он причинял тебе боль? Издевался? Это он заставил тебя раздеться? — Вопросы сыпались из Тарвина, как из рога изобилия. — Он надругался над тобой?!

Я хотела заверить герда золотых, что моя девичья честь не пострадала, но капитан Ристред не дал мне и слова вставить.

— Побойтесь огненного владыки, герд Гульброк! — возмутился он. — Я нахожусь на службе у короля и никогда бы не преступил закон.

— О, а отправлять ее на казнь, значит, не преступление?

— Никто ее не казнил! Я всего лишь послал королю предварительное заключение. Вы что, не видите? Она же пыталась сбежать! Стало быть, вина на ней все-таки есть. Ректор Копперброк уверен, что…

— Ректор Копперброк был старым маразматиком, еще когда я учился в академии! — отрезал Тарвин.

Сзади воцарилась неловкая пауза, и, хотя мне до смерти хотелось увидеть реакцию следователя на подобную дерзость, я боялась даже пошевелиться.

— Пораскинь мозгами, сержант, — брат Лея понизил голос, и мне пришлось задержать дыхание, чтобы не пропустить ни слова. — Если, конечно, фуражка тебе их не расплющила окончательно…

— При всем уважении, герд Гульдброк, я — капитан! — оскорбился следователь.

— Это пока! — Тарвин то ли кашлянул, то ли усмехнулся. — Ты же понимаешь, что скоро трон займет новый король? Да-да, я в курсе, ты болеешь за Деррика. Но кто знает, очнется ли он, и будет ли в здравом уме… Ты готов поставить голову, что престол достанется ему?

Капитан Ристред красноречиво промолчал. Вот тебе и верность своему клану! А ведь он тоже из серебряных и, по идее, должен верой и правдой служить Деррику. Во всяком случае, пока тот все еще жив — и пока он принц.

Тем временем, Тарвин, явно довольный тем, что нащупал у собеседника слабину, продолжил:

— Совет уже склоняется на нашу сторону. Ты не слепой и, судя по погонам, не дурак. А значит, должен понимать, что настало время золотого клана.

— Это решать не мне… — вяло возразил Ристред.

— Ясное дело! Но ответь себе на один простой вопрос: ты хочешь продолжить карьеру в управлении внутренней безопасности?

— Да, но…

— Вот и молодец, — снисходительно похвалил капитана Тарвин. — А теперь вопрос номер два: как ты думаешь, если вдруг мой брат взойдет на трон, будет он тебе благодарен за то, что ты сделал с его возлюбленной? С феей, которая должна даровать ему силу и наследников?

От такого резкого перескока с политических интриг к теме наследников у меня даже глаз задергался. Прилетели, называется! Из огня — да в полымя! И ведь так сразу не разберешься, кто из них хуже: следователь, который норовит повесить на меня отравление Деррика, чтобы выслужиться перед королем, или Тарвин, который спит и видит, как его брат заделывает мне детишек! Музы, да что не так с этими драконами?!

Ристред будто воды в рот набрал, — обдумывал, наверное, речь золотого герда, — а вот мне висеть безмолвным мешком надоело.

— Я не буду ничего даровать Лею! — запротестовала я.

— Вот видите?! — Тарвин снова перешел на официальный тон. — До чего вы ее довели! Она же себя не помнит от страха… Вытащите ее! Сию же секунду!

— Но я не могу… Мне приказали найти того, что стоит за отравлением…

— Здесь этого мерзавца точно нет! Освободишь мою невестку, а потом ищи хоть с утра до ночи, у тебя весь день впереди!

— Я не помовле… — упрямо вмешалась я, но тут меня схватили за лодыжки и потянули назад, как репку из грядки.

Остов решетки вонзился под ребра, и я завопила, чувствуя, что еще немного — и меня разорвут на двух полуфеечек. От боли вокруг все потемнело, я чуть сознание не потеряла.

— Остолоп! — рявкнул Тарвин. — Руки убрал!

Давление ослабло, а затем кто-то фамильярно похлопал меня по бедру.

— Не волнуйся, все позади! — ласково сказал герд золотого клана. — Скоро мы вызволим тебя, и ты полетишь домой.

— В Тайфо? — выдохнула, не веря своему счастью.

— Ну зачем же? — Тарвин гортанно рассмеялся. — Твой дом теперь в Аурвире, дорогая.