Феечка в драконьей академии (СИ)

Глава 2

Я знала, что условия в драконьей академии будут вовсе не такими, как во дворце кронфей, и морально к этому готовилась. Однако картина, представшая перед нами, все равно выбивала пол из-под ног.

И проблема заключалась даже не в том, что нас поселили втроем, — это как раз успокаивало, — а в виде из окна, которое выходило аккурат на тренировочное поле драконов. Ну, а еще — в полном отсутствии занавесок.

Мы будто очутились в аквариуме, и любой при желании мог снаружи понаблюдать за жизнью трех фей. Собственно, первым, что я увидела, переступив порог спальни, был огромный желтый глаз за стеклом, — кто-то из студентов без зазрения совести прижался к окну всей мордой и теперь жадно на нас пялился.

— А разве у драконов есть окна? — пробормотала Мэлина, пятясь к стене. — Я читала, они предпочитают полумрак…

— Вот поэтому ты у нас и отличница, милая, — похвалила ее Талея. — Ты права, в пещерах кланов окон нет. Но этот замок был отвоеван у людей, да и профессорам так удобнее следить за студентами… Впрочем, вам еще всенепременно обо всем расскажут! Обустраивайтесь, девочки, думаю, через месяц я вас обязательно навещу! — и ректоресса уплыла в коридор, оставив после себя шлейф сладковатых духов и нашего гида, крепыша-дракона.

— Ванная у вас там, — деловито сообщил он, указав на дверь слева. — Отдельная, между прочим! С водой, правда, перебои бывают… Но зато там есть зеркало!

Кайса смерила его мрачным взглядом.

— У вас тут что, принято вместо мытья на свое отражение любоваться?

Крепыш стушевался было, но тут же взял себя в руки и воинственно выпятил подбородок:

— Не нравится, приходите в нашу общую купальню на первом этаже. Там воды на всех хватит!

Сколько здесь длится семестр? Четыре месяца, не считая экзаменов? Самое время начать рисовать на стене черточки, иначе семестр покажется вечностью!

— Нам надо переодеться с дороги, — вмешалась я, пока наш проводник не узнал на своей шкуре, что виолончельный смычок вполне может сойти за розгу.

Во всяком случае, рука Кайсы уже легла на замочек чехла, и явно не для того, чтобы достать инструмент и сыграть какую-нибудь приятную мелодию.

Однако мой тонкий намек отскочил от молодого дракона, как воланчик — от ракетки.

— Переодевайтесь на здоровье, — парень вальяжно подпер плечом косяк. — Я подожду, мне еще в столовую вас вести!

Пока я соображала, как бы потактичнее заставить его уйти, Кайса не стала терять времени.

— Сами дойдем! — без лишних церемоний сказала она и выпихнула непонятливого вон.

Скрежет щеколды прозвучал, словно пение самих муз, у меня аж от сердца отлегло. Конечно, от дракона за окном мы пока не избавились, но первая победа всегда самая важная, — она вселяет веру в свои силы. Ну, или, в силы Кайсы.

Поставив сундук и выдохнув, я размяла онемевшие от тяжести пальцы и оглядела комнату повнимательнее. Ни тебе ширм для переодевания, ни шкафа, которым можно было бы отгородиться от озабоченных ящеров… Только три кровати, один стол и небольшая ниша с вешалками в стене. Красота…

В фейской академии я тоже делила комнату с соседкой, но у нас, во-первых, были пологи, а во-вторых, на стенах не были выцарапаны каракули, напоминающие женскую грудь. Музы, у этих дикарей все мысли сосредоточены ниже пояса?! Нет, я все понимаю: желание украсить жилище — это святое. Но почему же я рисовала цветущие деревья, а не мужские чресла?

— Я так не могу! — взорвалась вдруг Мэлина, видно, немигающий драконий глаз за окном ее доконал. — Не выдержу! У меня мурашки от этих чудовищ! Они следят, следят за нами, и будут следить денно и нощно…

Наша миниатюрная поэтесса кинулась к двери и стала ожесточенно дергать ее на себя, а ее тоненькие фиолетовые косички подпрыгивали в такт движениям.

Я обреченно провела по лицу пятерней. Так переживала из-за драконов, что совсем забыла про своих новых соседок. А компания у меня подобралась на славу! Фея музыки — и фея поэзии… Удивительное везение!

Стихи разрушают мозг, это я давно поняла. Случайному незнакомцу Мэлина Сальви могла показаться кроткой, как агнец, но на самом деле она была тлеющим угольком. Ма-а-ахонькая, хрупкая, но уж если на нее кто дунет — все превратится в пепелище.

— Нас заперли! — в отчаянии взвизгнула Мэлина.

— Сальви, успокойся! — прикрикнула на нее Кайса. — Там щеколда. И дверь открывается нару…

Но фиолетовая уже закусила удила.

— Не знаю преград, не вижу замков! Пусть ветер разрушит бремя оков!

Я едва узнавала ее голос: ощущение было такое, будто Мэлину, как марионетку, надела на руку невидимая зловещая сущность и теперь говорила за феечку страшным басом.

Несмотря на запертое окно, в комнате закружил вихрь. Чуть не сорвав с меня платье и растрепав алые локоны Кайсы, он направился прямиком к двери. Душераздирающий треск, опилки во все стороны… И вот уже от двери остались лишь петли да ручка. Ну разве не очаровательно? Теперь за нами и из коридора можно подглядывать!

Только сейчас я в полной мере осознала, как сильно меня избаловала жизнь в корпусе живописи. У нас всегда было тихо, — по-другому художники работать не могут. Вспыхивали, конечно, редкие перепалки, если вдруг кто-то взял чьи-то краски или испачкал белила.

Или вот, к примеру, однажды моя однокурсница ненароком оставила чужую кисть в растворителе на целую ночь… Но даже тогда никто не пострадал! Ну, кроме живого портрета прекрасной девы, над которым работала незадачливая студентка: вместо того, чтобы танцевать, красавица на холсте просто нагло скалилась и демонстрировала окружающим непристойный жест. Да и то ходили слухи, что этот портрет выкупили простые смертные и повесили в трактире.

Словом, тишь, гладь, да музья благодать! А тут что? С одной стороны — ящеры в брачной лихорадке, с другой — Мэлина с крышей набекрень… Нет, я могла бы вырастить новую дверь из кристалла, но, во-первых, она будет полупрозрачной, а во-вторых, займет это двое суток при условии, что я ни на секунду не положу кисть. И это еще Кайса не начала заниматься! А она же часами напролет музицирует!

— Да чтоб тебя, Сальви! — Кайса поставила виолончель к стенке. — Ты издеваешься?!

— Я… Я просто хотела выйти… — пролепетала фиолетовая, словно сама испугалась того, что натворила. Даже хвостики ее косичек сокрушенно поникли.

— Ну, выходи! — указала на дверные останки алая. — Вперед! И обратно можешь не возвращаться!

Слушать чужую ссору у меня не было ни сил, ни желания. Я выдохлась: неприятности с самого утра валились на меня обильным градом, и если я собиралась оставаться в здравом уме и дальше, то должна была немедленно уединиться.

— Очередь в ванную не занимать, — объявила я Кайсе и Мэлине и прежде, чем они сообразили, что к чему, подхватила сундук, нырнула за единственную уцелевшую дверь и заперлась, не обращая внимания на возмущенные вопли в мой адрес.

Знаю, я поступила не слишком по-добрососедски, но, похоже, чем раньше мы освоим навыки выживания, тем лучше: в этом драконьем гнезде по-другому никак.

Ванная оказалась едва ли не просторнее, чем вся наша спальня. Здесь тоже было большое окно, но его, к счастью, заколотили снаружи. По крайней мере, свет сюда не проникал, лишь тусклый огонек огарка свечи выхватывал из полумрака очертания здоровенной чугунной лохани и умывальник. В углу стояла печь, — видимо, для подогрева воды, — и в ней уже воодушевляюще потрескивали дрова. Хоть что-то драконы умудрились сделать нормально к нашему появлению!

Насчет зеркала крепыш тоже не обманул: оно занимало почти половину стены, и будь здесь хоть немного светлее, я бы даже смогла оценить, как сильно меня потрепал сегодняшний долгий перелет. Впрочем, на месте драконов я б тоже подходила к зеркалу исключительно в полной темноте, — как минимум, чтобы поберечь нервы.

Отметив про себя, что надо бы на досуге соорудить кристаллические светильники с магическим огнем, я заткнула ванну и включила воду. Я догадывалась, что с чистотой тут дела обстоят примерно так же, как и с гостеприимством, но полумрак не давал мне увидеть всей грязи, — и, если честно, я этому только порадовалась. Убраться мы с девочками еще успеем. А пока представлю, что плаваю где-нибудь в лесном озере. С глиной, тиной и водорослями, зато — в окружении прекрасных пейзажей.

Раздевшись, я бережно сложила дорожное платье. Как же оно мне нравилось! Идеально подходило к волосам оттенка лобелии, — цветка моего рода…

Весь наш крошечный садик у дома был засажен лобелиями. По одиночке они могли показаться невзрачными недоколокольчиками, но вместе создавали пышные голубые облака, которые в сумерках становились лиловыми.

Впервые за долгое время я остро ощутила тоску по дому. В памяти всплыло улыбающееся мамино лицо, в ушах зазвенел смех маленькой сестренки. И почему я так мало летала к ним за последние несколько лет? Вечно куда-то торопилась, — то курсовую работу надо доделать, то экзамены на носу… А надо было ценить каждую минуту рядом с семьей! Но я словно помешалась на учебе, и это привело меня сюда, в каменный мешок, кишащий возбужденными ящерами. Кто бы сказал мне раньше, что плохие оценки могли бы спасти мне жизнь!

Изо всех сил стараясь не разреветься, я убрала платье в сундук. Вряд ли стоит носить его снова, — не тот фасон. Ну, либо придется пришить еще один подол — до самых пят. И, в идеале, еще железные трусы о семи замках снизу поддеть.

Как назло, в моем гардеробе почти не водилось ни брюк, ни длинных юбок. Да и зачем они в Тайфо? У нас тоже учились мальчики-феи, но им, как и нам, было не до любви. Истинную фею лет до трехсот занимает исключительно искусство, а к вопросу продолжения рода мы подходим, во-первых, осознанно, а во-вторых, гораздо позже, когда уже карьера наладилась.

После долгих поисков я обнаружила синее платьишко немногим ниже колен, и, решив, что просто ни за что не буду летать, нагибаться или широко шагать в присутствии драконов, повесила его на дверь. Сбросила нижнее белье, собралась уже залезть в горячую воду… Как вдруг в ванную на мгновение ворвался яркий дневной свет, но тут же померк снова.

Я повернулась к окну, и в горле застыл крик ужаса. Драконий глаз!!! Выходит, все это время окно не было заколоченным?! А свет не проникал только потому, что его загораживала туша дракона?

— Уйди! — завопила, что есть мочи, судорожно прикрывая интимные места.

Не знаю, услышал ли меня ящер, но глаз никуда не делся. Более того, узкий вертикальный зрачок расширился, и я увидела в нем свое отражение. Бледная, перепуганная, всклокоченная… В кого они меня превратили?!

— Эй! — в дверь забарабанила Кайса. — Что у тебя там?

— Отойди, я вышибу! — раздался высокий голос Мэлины. — Не знаю преград…

— Нет! — спохватилась я. — Это наша последняя дверь! Я справлюсь!

С каждым ударом сердца по моему телу разливалась ярость. Терпкая, горьковатая — и ледяная.

Четыре месяца, говорите? Ну нет, не буду я все это время шарахаться по углам! Чем дольше я веду себя, как жертва, тем с большей охотой ее из меня будут делать. Я сама напишу полотно с правилами, и драконам придется с ними считаться. Не понравится, — что ж, пусть пишут Талее и просят прислать других студенток. И плевать, если в моем личном деле появится первое замечание. Эскиз будущего шедевра уже созрел в моем воображении, а, как известно, каждая картина начинается с первого мазка.

Убрав руки от груди, — пусть полюбуется напоследок, — я вытащила из сундука магическую кисть — и распахнула окно. Холодный ветер безжалостно ударил в лицо, но это меня уже не волновало: творец не пасует перед трудностями, его греет вдохновение. Какой цвет больше подойдет? Глаз — желтый, стало быть, берем противоположный по спектру. Синий! Чудесно, будет напоминать о доме.

Взмах! — и стойкая краска разливается по радужной оболочке, перекрывая зрачок. Стекает по морде… Эй, куда ты?! Не дергайся, я же только начала! А как же симметрия?! Неужто ты не повернешься другим боком?

Ослепленный дракон ревет, отлетает прочь, барахтаясь в воздухе, как кошка — в тазике с водой. Медный… Запомним! Впрочем, найти его теперь будет легко, — с таким-то смелым макияжем. Ух, как рычит! Вполне возможно, краска немного щиплет глазки, — я ж на себе-то не проверяла. Но в следующий раз учту, добавлю побольше!

Стоило мне увидеть, какой переполох начался на тренировочном поле, спина выпрямилась, а плечи расправились. А как легко стало на душе! Военная тактика, фехтование на мечах… Чушь это все. Реальная сила — в искусстве.

Захлопнув окно, я принялась покрывать краской стекла. И как мне сразу в голову не пришло? Два в одном: и безопасность, и целебное действие живописи. А если еще пририсовать морду дракона… Уродливую такую, с большими ноздрями и желтоватыми клыками… Вот, просто один в один! А теперь обвести в круг — и перечеркнуть! По-моему, вполне наглядно: даже тупой орк с первого взгляда сообразит, что драконов за этими окнами не слишком жалуют.

— Лобелли! — снова окрикнула меня Кайса. — Ты в порядке?

— Более чем!

— Какая-то она слишком радостная… — заволновалась Мэлина. — Может, я все-таки выломаю?..

Про горячую ванну мне пришлось забыть, — соседки бы все равно не оставили меня в покое, да и вода уже остыла. Впрочем, пар я уже выпустила, усталость как рукой сняло, и я поняла, что готова к новым свершением.

Синий цвет теперь ассоциировался у меня со справедливостью, и платье я надела, будто знамя новых порядков. Вышла из ванной в приподнятом настроении и чрезвычайно гордая собой.

Соседки встретили меня без особого восторга, — они-то еще не знали о моих художествах. Мэлина жалась к стене у окна, чтобы никто не увидел ее с улицы, а Кайса угрюмо восседала на кровати. Точнее, сидела она скорее в кровати, — под тяжестью ее тела старый матрас прогнулся, образовав здоровенную яму, и алая напоминала рака-отшельника, что недоверчиво выглянул из панциря.

— Ну как, помылась? — ехидно поинтересовалась она.

— Нет! Зато больше никто не будет подсматривать, как моетесь вы! — я победоносно помахала кистью. — И насчет этого окна у меня тоже есть мысли. Выбирайте: лучше нарисовать скелет дракона — или просто буквами: «Пошли на…»

— Пошли к ректору, — Кайса Росси со скрипом вылезла из кровати-ловушки.

— Можно и так, — вздохнула разочарованно. — Не очень обидно, зато никто не упрекнет нас в грубости!

— Нет, Лобелли, ты не поняла, — алая перекинула через плечо ремешок виолончельного чехла. — Нас из-за тебя уже вызвали к ректору!

— В смысле… Как… — заморгала я. — Из-за какого-то рисунка?!

— Это конец! — замогильным голосом выдохнула фиолетовая и тряхнула косичками. — Нам. Всем. Крышка.