Феникс в пламени Дракона

Дэвиан тоже не ощущал особенного ликования или гордости. Скорее просто облегчение: работа сделана, все корабли Западной Эскадры остаются на плаву, серьезных повреждений ни на одном нет, и большего нельзя было ожидать.

- В любом случае, мы победили, - сказал он. - Я считаю, это главное. Каковы, кстати, наши потери?

- Еще уточняем, префект. "Атарен" и "Карвис" обошлись без попаданий и пострадавших. В "Мегару" попал один снаряд, но повреждения незначительные, есть несколько раненых. Крейсеры пострадали сильнее, на "Сильванисе" семнадцать убитых, на "Теллуре" - девятеро. Было несколько попаданий в эсминцы, но не один не потоплен. Короче говоря, наши потери минимальны.

Дэвиан кивком поблагодарил своего временного флаг-капитана.

- А с ними что делать? - Илевер посмотрел на окутанный дымом, осевший кормой "Фелимид". - Предложим сдаться?

- Да, безусловно. Если у капудан-паши хватит ума принять предложение, больше никто не пострадает. Боги Неведомые, сегодня в море и так оказалось предостаточно трупов.

Над волнами скользили эсминцы, подбиравшие уцелевших ивирских матросов. Но пленных будет немного, мрачно подумал Дэвиан, вздохнув. Ивирские команды, как выяснилось, не умели не только стрелять, но и спасаться с гибнущего судна. Султан Ажади и его дядюшка Раннук не пожелали тратить деньги на регулярные учения и тренировки, за что сегодня ивирский владыка поплатился своим флотом, а многие сотни его подданных - жизнями.

Сблизившись с покалеченным "Фелимидом", "Атарен" поднял на мачте вереницу разноцветных флагов. Ответа не последовало. Илевер прищелкнул языком.

- Было бы наивно думать, что капудан-паша Раннук теперь поведет себя умнее обычного, - заметил он. - Поторопим их, мой префект?

- Нет, подождите! - оборвал Дэвиан. - Смотрите!

Желтый ивирский флаг с изображением сабли, рассекающей летящую стрелу, пополз вниз. Затем вместо него на покосившейся мачте "Фелимида" подняли белый.

- Я ошибался... - с презрением прокомментировал прайм-капитан Илевер. - Все-таки он предпочел сохранить свою шкуру.

- Тем лучше, - отозвался Дэвиан. - Отправьте на корабли призовые команды, проверьте, в каком они состоянии. Если там еще есть, что чинить, отведем их в Кадар, там подлатаем и отправим в Гайон для полноценного ремонта. Впрочем, так или иначе, какой-то прок с них будет, можно хотя бы пустить их в переплавку...

Его слова прервал оглушительный грохот. Там, где находился пылающий "Гасаил", к небу поднялся огромный гриб огня и дыма, и во все стороны полетели обломки. Очевидно, пожар добрался до артиллерийских погребов. Корабль превратился в колоссальный вулкан, внутри которого еще продолжало что-то взрываться. Несколько минут - и пылающий остов исчез под водой.

Дэвиан усмехнулся.

- Достойный финал для сегодняшней драмы, не правда ли, господа? Я надеюсь, что солнцеподобный Ажади теперь трижды подумает, прежде чем обращаться за поддержкой к своим северным друзьям.

ГЛАВА 7

Тсубэ. Главная база Объединенного Флота.

30 день Весны.

"Ниора.

Ты всегда умела задавать вопросы, которые ставили меня в неловкое положение. А в последнем случае - еще и в опасное. То, о чем ты спрашиваешь, относится к информации высшей степени секретности. Ее разглашение чревато обвинением в измене со всеми вытекающими. Я сильно рискую, просто отправляя тебе это сообщение, поверь.

К тому же я не имею никаких достоверных сведений. Я бы рассказал тебе, если бы знал, но я ничего не знаю. Все, что я могу сообщить - острову Тэххо действительно уделяют особое внимание в отделе секретных разработок, причем дольше, чем ты предполагала. Я не могу сказать, в чем суть проекта, которым там занимаются - это держится в тайне от всех - но он разрабатывается уже более десяти лет и щедро финансируется из военного бюджета. На Тэххо, судя по всему, строится нечто вроде крупного секретного завода, и, кроме того, мне удалось узнать, что туда регулярно доставляют сложное радиооборудование. Никаких выводов я не делаю, предоставляю это тебе.

Ответственным за проект, в чем бы тот ни заключался, является коммодор Ису Тагати. Уверен, ты о нем что-то слышала. Тагати - темная личность. Он как-то связан с разведкой и не только. Возглавляет Шестнадцатый Отдел, специализирующийся по "особым разработкам". Располагает высочайшими полномочиями. Существует тайная директива, утвержденная лично Сегуном - любое требование Шестнадцатого Отдела должно незамедлительно удовлетворяться, не больше, не меньше.

Боюсь, это все, что я могу тебе сообщить. Будь осторожнее. Мне кажется, тут какие-то очередные игры нашей внешней разведки, хоть и непонятно, что может их интересовать в таком глухом месте, как Тэххо. Во всяком случае, к Ксаль-Риуму или восточным архипелагам этот интерес отношения определенно не имеет. Лучше всего - постарайся не ввязываться в эту авантюру. Даже тайрё Объединенного Флота не может быть неуязвимой.

Остаюсь твоим преданным другом

Тоичи Нагиро".

Ниора Сетано чуть заметно улыбнулась, читая письмо. Тоичи неисправим. Впрочем, как и все штабисты. Страсть к официозу у них в крови. В свое время, которое, увы, вот уже шестнадцать лет как осталось в прошлом, даже его любовные письма были выдержаны примерно в таком же стиле. Тогда это ее ужасно забавляло. Интересно, какими словами тогда еще не контр-адмирал, а только капитан второго ранга Нагиро делал предложение своей будущей супруге? Не иначе, что-то вроде: "Настоящим, взвесив все аргументы "за" и "против", я пришел к решению сегодняшнего числа предложить вам, Ивари-тэн, вступить со мной в брачный союз на основании циркуляра 64-А положения о воинской обязанности и гражданского кодекса Сегуната..." Брр... Живо представив себе это зрелище, адмирал Сетано передернулась. Штабисты... Тоичи среди них не самый худший. По крайней мере, несмотря на разрыв, они остались в дружеских отношениях. Больше того, Ниора Сетано ему доверяла, а доверие в этом циничном мире - вещь воистину бесценная.

Она полезла в карман и достала большую, богато украшенную серебряную зажигалку. Щелкнула, высекла огонь, и бросила письмо на поднос, любуясь тем, как пламя постепенно превращает лист плотной бумаги в сморщенные черные лохмотья.

Увы, сожженное письмо действительно не содержало почти никакой ценной информации. Оно лишь подтверждало то, что Ниора Сетано уже знала сама - по какой-то неведомой причине на острове Тэххо вдруг начали возводить нечто маштабное и в высшей степени засекреченное. Что? Тоичи упомянул про радиооборудование, доставленное на остров - быть может, Тэххо решили превратить в полигон для разработки и испытаний радиолокационных установок? Очень правдоподобно: над созданием работоспособных радиолокаторов специалисты Агинарры бились уже не один год, как и южане. Пока что все, созданное ими, было слишком громоздким и ненадежным, но появление первых конструкций, пригодных к практическому применению в боевых условиях, было лишь вопросом времени, и явно уже недалекого. Главный вопрос был в том, кто первый совершит прорыв в этой области: Север или Юг? Оба противоборствующих полюса Дагериона тратили немалые деньги на исследования, привлекая к работам лучших специалистов, и, разумеется, не упускали возможности прибрать к рукам результаты чужих трудов в этой области.

Так что, казалось бы, все сходится. Но все равно - почему такая секретность? Ниора Сетано - командующая Объединенным Флотом, но даже ее пытаются держать в полном неведении, будто она палубный матрос, которому полагается знать ровно столько, сколько сообщит старшина. Это злило Ниору и вынуждало предпринимать собственные шаги к тому, чтобы разгадать загадку. Правда, пока что она не могла похвастаться особыми успехами.

Стоя у наполовину открытого окна, она задумчиво покусывала костяшку большого пальца. Все-таки Тоичи дал ей один намек. Точнее, одно имя. Ису Тагати.

Об этом человеке Ниора Сетано знала очень немногое. Видела его пару раз во время совещаний Верховного Штаба и даже однажды обмолвилась несколькими словами. Тогда он показался ей типичным штабистом - убийственно официальным, скрытным и до неприличия серьезным, а проще говоря - несносно занудным. И этот человек - доверенное лицо Верховного Штаба и Сегуна? Ну, а почему бы и нет?

- Но что это мне дает? - пробурчала она себе под нос. - Да ничего.

Еще какое-то время агинаррийка думала о загадках и неясностях, но так ни к чему и не пришла. Мало информации и непонятно, где ее брать. Вытянуть из штабных сведения, которыми те не хотят делиться - все равно, что голыми руками ловить рыбу в мутной, илистой реке.

А еще и эти события на острове Анлакар. Казалось бы, к делам Сегуната они никакого касательства не имеют, Анлакар расположен на юго-западных границах Империи Ксаль-Риум. Но Ниора Сетано подозревала, что сейчас Анлакар гораздо ближе к Кинто, чем можно было бы подумать. Она уже озадачила начальника флотского отдела разведки, капитана Комуру, этим вопросом, и ожидала сведений от него в ближайшее время.

- Ну что же, подождем... - произнесла вслух Ниора Сетано, вернувшись к столу, и неприязненно посмотрела на стакан на подносе - обыкновенный стакан в простом латунном подстаканнике, наполненный крепким черным чаем. На Агинарре выращивали только зеленый, и он считался более "утонченным" напитком, чем черный чай южных варваров, но Ниора его терпеть не могла. Хоть она и происходила из знатного рода с многовековой историей, старинные традиции и предрассудки ни в малейшей степени ее не интересовали. Даже в одежде она отдавала предпочтение либо форменному мундиру, либо платьям современного покроя, но только не традиционным нарядам.

Пока она читала и думала, чай уже давно успел остыть, пришлось вызвать порученца и попросить новый.

- Командующая, прибыла... кадет Сетано, - сообщил молодой матрос. - Она ждет уже четверть часа.

- Хорошо, пусть войдет, - еще и это, для полноты счастья. Секретные разработки, непонятные мятежи, войны, подковерные интриги, а теперь и дочка младшей сестры. Прелестно!

Иджиме появилась через минуту. Среднего роста молодая девушка в темно-синей униформе со знаками школы "Риосен", обтягивающей стройную фигурку. Черные волосы стянуты в пучок на затылке. Взгляд исподлобья, упрямое выражение на красивом лице - девчонка уже готова к нотациям. Сейчас она была одна - с Кейдзи Ниора тоже поговорит, но позднее. Наверняка инициатором драки была сестра, не он.

Ниора смерила ее невыразительным взглядом и подавила унылый вздох.

"Н-да, в такие моменты не могу понять - радоваться или огорчаться тому, что у меня нет собственных детей, - подумала она. - Так был бы хоть какой-то опыт в наставлении молодежи, но, с другой стороны, если от племянников столько хлопот, что было бы, будь Иджиме моей дочерью?"

- Ну? - нарушила она затягивающееся молчание. - Не слышу объяснений.

- Что я должна объяснять? - буркнула паршивка. - У тебя уже есть полный отчет, разве не так? Не сомневаюсь, что Иги... лейтенант Хатсузе доложил о случившемся во всех подробностях. Вряд ли я смогу что-либо добавить.

Ниора только усмехнулась. Н-да, фамильное упрямство так и прет изо всех щелей. И почему у них в роду оно передается именно по женской линии? Принято думать, что упрямцы - мужчины, но в клане Сетано сыновья в большинстве своем вырастали исключительно правильными и серьезными, настоящей отрадой для родителей, вроде братца Мориты. Это с дочками всем Сетано не везло...

Появился матрос с чаем. Молча поставил стакан на подносе на стол и поскорее исчез с глаз раздраженной госпожи адмирала.

- Я ознакомилась с докладом, - подтвердила Ниора. - Нападение на офицера, Иджиме. Это не шутки, - она сверлила девушку мрачным взглядом. - Ты понимаешь, что это означает для кадета?

- Мне известен устав, - сказала девушка. - Но, в данном случае, его требования неприменимы.

- Да неужели?

Иджиме вскинула голову.

- Да, - уверенно заявила она. - Устав школы "Риосен" запрещает курсантам драки. Аналогично, согласно Уставу Объединенного Флота, драка является нарушением дисциплины. Но какой из двух Уставов можно применить по отношению ко мне? После выпускных испытаний курсант считается исключенным из школы в силу очевидных причин, и его имя вычеркивается из школьных списков. Однако офицером Флота он становится только после церемонии присвоения звания, которой еще не было. Тем самым, я уже не курсант, но еще не офицер, и инцидент в Аками - не более чем ссора между частными лицами.

- Неплохо, - Ниора хмыкнула с невольным восхищением - племянница подготовилась к разговору с тетушкой, и, что забавно, была во многом права. Имелся такой момент в уставах, маленькая бюрократическая неувязочка, которую Иджиме не упустила из виду.

- Видно, что ты училась в Кинто, - прокомментировала Ниора. - И, похоже, слушала Мориту внимательнее, чем я думала.

- Дядюшка Морита человек занудный, но проницательный, - ответствовала Иджиме.

"Это уж точно, - подумала Ниора. - Не случайно он стал дипломатом и политиком. Занудный, скрытный и проницательный - в этом он весь".

Она смотрела на Иджиме, сдерживая усмешку. Не получалось у нее подолгу сердиться на эту девчонку, вот в чем была главная проблема. Ниора Сетано никогда не отличалась сентиментальностью, однако племянница была ее слабым местом.

- Но не думай, что это защитит тебя, - сухо заметила тайрё. - Поверь, если комиссия сочтет нужным вышвырнуть тебя и Кейдзи, они это сделают, и доказывай потом, что они не имели права.

Она на шаг приблизилась к драгоценной племяннице.

- Ты знаешь, что когда вы с братом поступили в "Риосен", у меня вышла ссора с вашей матерью? Юкири просила не допустить вас в действующий флот. Тебе известно, как она смотрит на подобные вещи. Я ответила, что не стану вам препятствовать. Но и выгораживать вас из неприятностей я не собираюсь, Иджиме.

- Я понимаю... - начала та, но Ниора перебила ее:

- Я не вижу! Драка с офицером - худшее, что только могло взбрести в твою голову! Это не пройдет даром ни тебе, ни твоему брату. О чем ты думала, Иджиме?

- Хатсузе - ублюдок, - девушка скривилась, выдав злость.

- Охотно верю, - согласилась Ниора, - и что с того? Поверь, Иджиме, он далеко не последний ублюдок, который встретится тебе в жизни, и вряд ли худший из них. Ты намерена драться со всеми? Боюсь, тогда у тебя не останется времени ни на что другое.

- Он сам нарывался! - процедила племянница.

- О? - Ниора ответила ей холодным взглядом. - И ты это понимала?

- Демоны Бездны, трудно было не понять!

- Ну что же, это меняет дело, - усмехнулась командующая. - Я собиралась посадить тебя в карцер на десять дней, но, раз так, придется тебе посидеть двадцать. Там у тебя будет время подумать о своем поведении.

- Но... - начала было Иджиме.

- Изволь не спорить, курсант, - отмахнулась Ниора. - Тебе еще повезло, что я решила ограничиться двумя децимами.

- Так точно, командующая! - по-уставному отчеканила Иджиме. Ниора покачала головой: девчонка явно считала себя неоспоримо правой и несправедливо наказанной. Упрямо поджатые губы, выпяченный подбородок, гнев в глазах - где же Ниора могла все это видеть раньше? В зеркале, не иначе, лет тридцать назад. Правда, у Иджиме мордашка гораздо симпатичнее, чем была в молодости у нее самой даже без шрама. И ростом она пониже - внешне племянница удалась в миниатюрную и изящную Юкири, а Ниора как в детстве обогнала большинство сверстников-мальчишек, так и выросла пожарной каланчой.

- Не надо эффектных сцен, - отрезала она. - Ты понимаешь, за что наказана?

- Никак нет, - последовал ответ, и Ниора едва не рассмеялась. Ну, конечно.

- За то, Иджиме, что ты знала, чего от тебя ждет твой враг, но все равно так поступила. Пусть это будет тебе уроком на будущее: если хочешь чего-то добиться, никогда так не делай.

Вот теперь упрямство уступило место смущению. Девушка задумалась над словами Ниоры и потупила взгляд. Прелестно, это ее проняло! Ниора Сетано искренне посочувствовала собственной покойной матушке: только теперь она начала понимать, каково той приходилось. Обратить в бегство весь шлассенский флот было проще, чем вколотить хоть немного разума в голову одной упрямой девицы! Ниора вздохнула, борясь с раздражением.

- Когда ты захотела пойти на военную службу, чего ты добивалась, Иджиме? - спросила она.

Девушка вскинула голову, удивленная.

- Я...

- Я имею в виду: чего ты хотела для себя? - перебила Ниора. - Скажи откровенно, тебе достаточно быть просто пилотом, летать и стрелять во врагов, или, быть может, ты мечтаешь о чем-то большем? О звании тайрё, например? - она ехидно улыбнулась.

Племянница попыталась скрыть улыбку, но не особенно успешно.

- Ну... говоря откровенно, второе предположение ближе к истине, - сообщила она.

- В таком случае, лучше бы тебе запомнить то, что я сказала. Если ты хочешь стать чем-то большим, чем просто пилот, никогда не позволяй себе поддаваться на уловки противника. Да к тому же на такие примитивные. Впрочем, даже останься ты пилотом, все равно так ты не проживешь долго. Иди, и последующие двадцать дней вы с братом проведете взаперти на хлебе и воде; надеюсь, впредь вы не будете совершать подобных глупостей. С Кейдзи я еще поговорю позднее.

"Да, и, клянусь пламенем Риото, это будет намного проще!" - Ниора дождалась, пока за племянницей закрылась дверь, и вернулась к столу, где стояли уже два стакана с чаем. Пока она говорила с Иджиме, второй стакан, разумеется, тоже успел остыть. Н-да. Гонять кого-то за третьим стаканом было уже просто неловко. Адмирал глотнула подслащенную тепловатую жижу и скривилась. Отставив стакан, она взяла другой. Уж лучше совсем холодный, чем вот это.

В дверь постучали.

- Да? - равнодушно отозвалась Ниора.

Появился ординарец. Тот же самый, который принес чай. Посмотрел на два стакана - полный и полупустой. Как показалось Ниоре, укоризненно.

- Госпожа адмирал, прибыл капитан Комура.

- Да, я помню, - она хотела переговорить с начальником флотской разведки и назначила ему встречу на полдень. - Хорошо.

Через минуту появился капитан Натэй Комура. Невысокий, но полный, глава службы разведки двигался с удивительной для человека его комплекции легкостью. Круглые щеки и хитрый взгляд довершали классический образ бодрого, жизнерадостного толстячка.

- Адмирал, - приветствовал он, вместо уставного салюта изобразив безукоризненный поклон, который сделал бы честь любому столичному франту.

Ниора небрежно махнула рукой. В отличие от штабистов, она никогда не питала любви к официозу.

- Садитесь, Комура.

Толстяк отодвинул стул с высокой спинкой и уселся.

- Что вам удалось выяснить относительно событий на Анлакаре? - сразу перешла к делу командующая.

Натэй Комура улыбнулся не без самодовольства.

- У меня самые свежие новости, командующая Сетано! - заявил он с видом газетчика, принесшего редактору горячую сенсацию. - Вчера состоялась битва между Западной Эскадрой Империи и ивирским флотом. Ивирцы потерпели сокрушительное поражение.

- Чего и следовало ожидать, - негромко пробормотала Ниора, склонив голову к плечу. - Но продолжайте, Комура. Подробности?

- Я еще собираю подробности, адмирал Сетано. Говоря же вкратце, ксаль-риумцы расколотили ивирцев в пух и прах. Это был не бой, а скорее избиение.

- Вот как? Кстати, что известно про судьбу "Миои"? - поинтересовалась Ниора Сетано, и пояснила почти смущенно. - У меня с ней связано много воспоминаний.

- О... - Комура кашлянул, - насколько мне известно, "Миоя" погибла в бою. Взрыв боекомплекта. Корабль пошел ко дну почти мгновенно. Приношу свои соболезнования, командующая.

- Не стоит, - Ниора Сетано покачала головой. - Я рада, что так получилось. Лучше пусть "Миоя" упокоится на дне, чем ржавеет в порту Лакрейна. Мне нужен будет от вас полный отчет о ходе боя, капитан. Все подробности, которые вы сможете выяснить.

- Да, тайрё.

- Кто командовал ксаль-риумскими силами? Насколько я помню, префектом Западной эскадры был назначен племянник Императора?

- Да, префект Дэвиан Каррел. Сын Навэля Каррела, - со значением добавил Натэй Комура.

Ниора поджала губы. Магистр Навэль был тем человеком, который разгромил северян в прошлой войне. Унижение, от которого Объединенный Флот не оправился до сих пор. Прошло двадцать пять лет, и флот осуществил немало успешных операций, но тень былого разгрома еще довлела над ним. Только одно могло смыть позор - кровь врагов. Реванш, который затмил бы поражение при Тиварне.

- Судя по всему, - продолжал капитан Комура, - префект Дэвиан действовал по собственной инициативе, в нарушение воли Императора. Его решение, наверное, вызвало большой переполох в Палатиане. Имперское командование хотело повременить с активными действиями против ивирцев до того момента, как Западная Эскадра будет усилена кораблями с востока, но префект решил иначе и преуспел.

- Любопытно... - проговорила командующая Объединенным Флотом. - Пожалуй, Комура, мне понадобится также и как можно более подробная информация об этом человеке. Все, о чем не говорится во всеуслышанье.

- Я сделаю все, что в моих силах, - заверил тот, - хотя в жизни принца Дэвиана Каррела, похоже, нет ничего, кхм, потаенного. Ему тридцать лет...

- Довольно молод для командующего эскадрой.

- Дэвиан Каррел был назначен на эту должность личным приказом Императора Велизара полтора года назад, - пояснил Комура. - Он - единственный сын Навэля Каррела, жена которого умерла от мортаны, когда принцу Дэвиану было три года. Большую часть времени он проводил на севере с отцом, в пятнадцать лет поступил в Императорскую военно-морскую Академию. Вскоре произошел несчастный случай с линкором "Санарис", и принц остался без отца. Он продолжал учебу, в восемнадцать лет сдал экзамен на офицера и после этого, оставаясь на северных границах, служил на нескольких кораблях Великого Северного Флота, а в двадцать пять сам стал капитаном крейсера "Валион", которым командовал три года. В боевых действиях участия не принимал, но обратил на себя внимание во время Шенгского Бедствия, вы же помните про тот случай, командующая?

Ниора Сетано утвердительно кивнула. Шенгским Бедствием в газетах назвали чудовищное цунами, прокатившееся по северным границам Империи и уничтожившее все живое на нескольких небольших островах. Такое порой происходило - гигантские волны, порождаемые подводными землетрясениями, были ночным кошмаром всех обитателей Дагериона с тех пор, как люди начали стоить поселения на островах своей новой родины. Время от времени этот кошмар воплощался в жизнь. Агинарра до сих пор помнила волну, ударившую по побережью Джангара в 1922 году - тогда счет погибшим шел на десятки тысяч. Для Ксаль-Риума ту же роль сыграло шенгское цунами два года назад.

- Тогда Магистр Астиан Верро особо отметил действия крейсера "Валион" и его капитана, - продолжал Комура. - Он даже представил принца Каррела к повышению до субпрефекта, но вместо этого Император отозвал племянника в столицу, и через несколько децим Дэвиан Каррел получил награду и назначение префектом на запад. Это всех удивило, и далеко не всех обрадовало. Говорили, что принц слишком молод для такой ответственной должности, но Император не изменил решение, и имперский Генеральный Штаб был на его стороне.

- Тут все достаточно прозрачно, - прокомментировала Ниора. - Велизар просто задвинул принца подальше с глаз народа и прессы, пока тот не успел привлечь к себе слишком много внимания. Для Императора племянник - слишком близкий родственник, чтобы ему доверять.

- Не могу возразить, - согласился капитан. - Но тогда Велизар III крупно просчитался. После победы у Анлакара имперские газеты превозносят принца как героя.

- Такое иногда бывает, - усмехнулась Ниора. - Даже властителям иной раз приходится разочароваться в своих ожиданиях. И как вы думаете, что теперь предпримет Ксаль-Риум в отношении Ивира?

Комура втянул воздух в легкие и шумно выдохнул.

- Вот вопрос, который интересует больше всего меня самого, командующая. Я постараюсь как можно скорее узнать, какие приказы получили корабли Магистра Матиса Гранта - те, что покинули восточные морские границы Империи и движутся сейчас на запад. Если их отозвали обратно, то ксаль-риумцы не заинтересованы в эскалации конфликта.

- Но действия Ивира нельзя расценивать иначе, как прямую агрессию против Ксаль-Риума, - заметила тайрё. - Я сомневаюсь, что Империя может оставить это без ответа. Поступив так, Император Велизар и его подданные уронят себя в глазах своих подданных.

- Вы ожидаете, что Империя вступит в войну?

Ниора неприятно усмехнулась.

- Император Велизар - далеко не лучший правитель в истории Ксаль-Риума, но не настолько глуп, чтобы упустить такой замечательный шанс упрочить свою власть, - сказала она. - Сегодня положение правящей династии пошатнулось, в Империи набирает силу оппозиция, и Народная Палата давно мечтает о том, чтобы окончательно превратить Ксаль-Риум в конституционную монархию наподобие Анадриэйла, где королева сидит на троне, но ни во что не вмешивается.

Все-таки не только Иджиме слушала Мориту, она сама тоже кое-что запомнила. Братец - зануда, аккуратист и несносный педант, и с детства был таким, но когда он начинал рассуждать о политике, почти всегда оказывался прав.

- Маленькая победоносная война сейчас - именно то, что нужно Императору, чтобы сплотить народ вокруг себя, - заключила она. - Поэтому, Натэй - да, я ожидаю, что события у Анлакара обретут продолжение.

- Я не возьмусь утверждать что-либо наверняка, командующая, - осторожно ответил капитан Комура. - Но замечу, что, по моим сведениям, сам мятеж мог быть спланирован не на Анлакаре и даже не в Лакрейне.

- А в Кинто? - блеснула догадливостью Ниора.

- Да, - подтвердил глава разведки. - Генерал Мио Тинг и его Седьмой Отдел не любят делиться информацией, но у меня есть и свои источники. Эта операция называлась "план Бриз".

- В чем ее суть?

- Разжечь мятеж на Анлакаре, - пояснил Натэй Комура, как нечто само собой разумеющееся.

- Но какова конечная цель? Что мы выигрываем?

- Я еще не могу говорить с уверенностью, - уклонился от ответа капитан.

- Мне кажется, - сказала Ниора после недолгой паузы, - это что-то вроде генеральной репетиции. Вы же знаете, Натэй - на северных островах Империи наши агенты также разжигают недовольство среди коренного населения. В таком случае, спровоцировав восстание на Анлакаре, вероятно, Тинг и его люди хотели проверить, насколько успешны были их усилия и как отреагирует Император. Ксаль-Риум - все еще наиболее могущественная сила в пределах Дагериона, и для нас было бы выгодно максимально дестабилизировать политическую обстановку внутри Империи. Пока южане заняты собственными дрязками, им не до того, чтобы совать нос в дела Севера.

- Возможно, командующая Сетано, - согласился Комура. - Но я подозреваю, что это не единственная цель "Бриза". Тинг может заглядывать и дальше.

Ниора скривилась и махнула рукой, внезапно почувствовав уныние. Шпионские игры, диверсии, пакости и удары исподтишка - в последнее время это стало неотъемлемой частью политического противостояния между Севером и Югом. Хотя почему в последнее время? Проклятье, да когда было иначе? Все пакостят друг другу при любой возможности, и это называется политикой. Просто иногда мелких пакостей соперникам становится недостаточно, и тогда начинаются войны, но Агинарра все еще недостаточно сильна, чтобы воевать с Империей.

- Я ознакомлюсь с вашим рапортом, Натэй, - сказала она. - Продолжайте работу, события у Анлакара сейчас - главное, о чем я хочу знать. Ах, да, еще одно. Что вы знаете о коммодоре Ису Тагати?

Капитан был удивлен - он явно не ожидал от командующей этого вопроса. Удивление, впрочем, выразилось лишь в том, что он моргнул и ответил после краткой паузы.

- Немногое. Этот человек пользуется доверием многих людей в Верховном Штабе. Аналитик. Кажется, работает на разведку. Возглавляет "Шестнадцатый Отдел" - засекреченную группу, занимающуюся какими-то военными разработками. Вот и все. А почему вы о нем спрашиваете, командующая?

- Просто так, не берите в голову, - отмахнулась она. - Слышала его имя в связи с одним занятным эпизодом. Ничего важного.

Виктэр, столица Республики Геалар.

32 Весны.

Сумерки уже сгущались над городом, и громада заброшенного строения отбрасывала почти непроницаемую черную тень на старую мостовую, покрытую пылью и слоем прошлогодней опавшей листвы. Камни и ржавые куски металла то и дело попадали под ноги; шагать приходилось осторожно.

Адриан ле Нэй сдавленно выругался, когда едва не оступился, пытаясь перескочить через колею старого железнодорожного пути. Взмахнув руками, он удержал равновесие, пошатнулся, но выпрямился. Рельсы вели внутрь огромного строения - старого сборочного цеха. Когда-то, еще до того, как Геалар превратился в республику, здесь стоял судостроительный завод, но после революции он был заброшен, как и многие другие крупные предприятия, и пришел в полную негодность. Разобрать его не удосужились до сих пор, предоставив цехам, складам и верфям медленно разрушаться под влиянием времени.

Наверху зашумели, сорвавшись с места, гракки. Хлопая крыльями и издавая резкие неприятные крики, птичья стая улетела в небо и вскоре пропала из виду. Бросив последний взгляд за спину, Адриан ле Нэй проскользнул в щель между слегка приоткрытыми массивными створками главных ворот. Здесь было вовсе темно, и хотя у Адриана был при себе небольшой карманный фонарик, он не торопился зажигать свет. Ступая почти наугад, он двинулся вперед и тут же снова чуть не свалился, зацепившись ботинком за ржавый обломок какого-то механизма. Проклятье!

Неожиданно неяркий свет появился впереди. Узкий луч был направлен ему прямо в лицо, и Адриан невольно прищурился. В другом конце зала стоял человек; он и держал в руке фонарик, светя ле Нэю. Лицо трудно было рассмотреть с такого расстояния и в темноте, но по росту и фигуре тот узнал Дирижера.

- А, это вы, - его голос был подчеркнуто равнодушен. - Проходите, тут безопасно.

- Я бы не спешил с такими заявлениями, - съязвил ле Нэй, перешагнув через очередную рыжую от многолетней ржавчины железяку и приближаясь к говорившему.

Тот не обратил внимания на его иронию.

- Новости? - сухо спросил он.

- Все подтверждается, - сказал Адриан. - Вы были правы, люди из "Омбрей" уже ищут Видящего. Морской порт блокирован, объявлена тревога. Все корабли досматриваются. В аэропорту также полно людей из секретной службы. Они очень не хотят, чтобы Видящий покинул Геалар.

Дирижер коротко кивнул, давая понять, что принял информацию к сведению. Его подлинного имени ле Нэй не знал. Здесь его звали Морис Ферро, но наверняка у него были и другие псевдонимы. Да и самого Адриана ле Нэя звали здесь иначе. В Геаларе он был известен как Ральен Даво, мелкий служащий в одном из госдепартаментов. Тех, у кого в имени сохранилась старая приставка "ле", означавшая принадлежность к дворянскому сословию, в Республике вообще не жаловали, но Адриан не был геаларцем. Его родители были геаларцами, сам же он считал себя агинаррийцем, и здесь, помимо имени Ральена Даво, он носил так же псевдоним "Маэстро". Забавно, но история последних нескольких десятилетий в Геаларе вообще была полна подобных забавных моментов.

Для Адриана ле Нэя эта забавная история началась тридцать восемь лет назад - когда его, собственно, еще не было на свете. В тот год очередной, Четвертый Конвент, отобрав власть у Третьего, одним из первых своих декретов постановил, что причина всех неурядиц в Республике - в недобитых остатках старой знати. Соответственно, чтобы достигнуть, наконец, обещанных народу благ и процветания, необходимо добить проклятых дворян раз и навсегда. К досаде господ, то есть, простите, граждан из Конвента, отец Адриана не захотел послужить своему народу таким способом. Отдав последние деньги владельцу рыбачьего кораблика, отец вместе с женой, ожидавшей ребенка, покинул дорогую родину, так же, как и некоторые другие везунчики, успевшие опередить приказ об аресте. Видимо, из-за их бегства вожделенного изобилия добиться так и не удалось, и Четвертый Конвент продержался у власти недолго - более расторопная его половина сама разбежалась кто куда, менее расторопная отправилась по тюрьмам или на ту же площадь Глуар в центре Виктэра, где недавно казнили врагов Республики по их приговорам.

Почему отец выбрал из всех возможных путей бегства именно Агинарру, где к чужакам относились не слишком приязненно, Адриан ле Нэй не знал, но, как ни странно, беглецов приняли на земле Дракона неплохо. Им даже назначили небольшое содержание и построили специально для геаларцев жилье и школу, где они могли без помех обучать своих детей родному языку и обычаям. Адриан родился на свет через несколько децим после того, как родители сошли на берег. Столь нетипичное для северян радушие нашло объяснение значительно позднее, когда за тех из беженцев, кто был помоложе, взялись люди из внешней разведки. Не все согласились на сотрудничество, но Адриана долго убеждать не пришлось, и в семнадцать лет он попал в центр подготовки тайных агентов-геаларцев, которых уже тогда кто-то остроумный прозвал "Оркестром". Адриан ле Нэй не знал, сколько всего их было, и где сейчас остальные; кроме Дирижера и еще нескольких человек рангом пониже, он не имел выхода ни на кого. Наверняка их ячейка не была единственной, действующей в Геаларе, но в их ремесле, как известно, меньше знаешь - крепче спишь.

- Нам не миновать все кордоны, - резюмировал Адриан.

Дирижер не выдавал своих эмоций. Ле Нэй не знал, какие приказы он получил из Центра, кроме одного - Видящего любой ценой вывезти с Геалара. Чем так ценен этот человек, Адриан тоже не знал, он никогда не встречал Видящего прежде.

- Выбора не остается, - констатировал Дирижер. - Мы должны тайно доставить его в посольство, пока не найдем способ переправить в Агинарру.

- Возле посольства тоже ошиваются люди из секретной службы, - заметил ле Нэй.

- Я понимаю, - Дирижер приоткрыл старую дверь. - Пойдемте, Маэстро, я вас познакомлю.

Они вдвоем спустились по пыльным ступенькам и оказались в заброшенной комнате. Чадило несколько керосиновых ламп, а на столе, накрытом клеенкой, был раскрыт объемистый саквояж, над которым колдовала высокая женщина средних лет, одетая в простое темное платье. Ле Нэй всегда с иронией звал ее "Костюмерша", хотя на самом деле к ней полагалось обращаться "гражданка Мари". На одном из стульев сидел худой, слегка сутулый мужчина лет около сорока, с тонким лицом и большим орлиным носом. Его темные глаза были прикрыты круглыми линзами очков в серебряной оправе. Человек выглядел растерянными и взволнованным. При появлении двух новых людей он нервно дернулся.

- Гражданин Киньель, - успокаивающе проговорил Дирижер. - Не нужно тревожиться. Это друг. Его зовут гражданин Даво, он поможет вам.

- Мне нужно как можно скорее убраться прочь из Виктэра! - заявил мужчина. - И вообще из Геалара. Если меня схватят...

- Не беспокойтесь, - сказал Дирижер. - Гражданин Даво скроет вас в посольстве Агинарры. Поскольку посольство является неприкосновенной территорией, там вам ничто не угрожает. Позднее мы переправим вас в Кинто.

- Почему не сделать это сразу?

- Сейчас это небезопасно, - пояснил ле Нэй. - Мы не хотим рисковать. В посольстве вы ни в чем не будете нуждаться, и никто не будет знать, где вы. Позднее, когда шумиха немного уляжется, мы вывезем вас из Геалара.

- Вы можете полностью доверять Даво, он прекрасный специалист в вопросах такого рода и надежный человек, - добавил Дирижер. - А сейчас, пожалуйста, постарайтесь успокоиться. Мари займется вами. Необходимо изменить вашу внешность.

- Какая ерунда... - скривился Киньель, или как уж звали его на самом деле, но повернулся на стуле к женщине, которая уже успела извлечь из своего саквояжа целый арсенал париков, кисточек, баночек с краской и инструментов, весьма напоминающих пыточные.

- Снимите очки, - приказала она. - Сначала займемся вашим лицом.

Пока Костюмерша делала свою работу, Дирижер отвел Адриана чуть в сторону и указал на чемодан, стоявший в углу. Простой кожаный портфель с двумя блестящими металлическими застежками.

- Это тоже необходимо доставить в посольство. Обязательно.

Ле Нэй молча кивнул, подтверждая, что принял указание к сведению. О том, что в этом чемодане, он спрашивать не пытался, понимая, что ответа в любом случае не услышит, да его это и не касалось.

- Вы сможете? - на всякий случай уточнил Дирижер.

- Я обо всем позаботился, - спокойно ответил ле Нэй. - Люди в посольстве в курсе.

На этом разговор был исчерпан. Дирижер погрузился в молчаливое ожидание. Ле Нэй полез в карман за сигаретами и закурил. Работа Мари требовала определенного времени, но результат, как всегда, превзошел все ожидания. Когда женщина отступила от своего "подопечного", Адриан увидел перед собой совсем другого человека. Каждая черта в отдельности изменилась, казалось бы, незначительно, но вместе эти изменения сделали Киньеля совершенно неузнаваемым. Теперь посреди комнаты стоял мужчина лет тридцати пяти, с густыми черными волосами и щегольской треугольной бородкой; очки с квадратной оправой по последней моде почему-то сразу заставляли подумать, что их хозяин - преуспевающий художник или писатель, правда, новый костюм Киньеля - широкие брюки, серая жилетка, кепка - скорее подошел бы репортеру. Собственно, "репортером" он теперь и был, эта публика часто ошивалась возле посольства. Сам ле Нэй был одет похожим образом.

- Очень хорошо, - одобрительно кивнул Дирижер. - Вы, как всегда, неподражаемы, Мари.

Женщина самодовольно улыбнулась в ответ и вручила Адриану громоздкий фотоаппарат в кожаном футляре на ремне.

- А это вам, Даво.

- Благодарю, - серьезно ответил тот, перебросив ремень через плечо.

- Ну, все, - подытожил Дирижер. - Выходим, господа. Мы с Мари первые. Если все будет чисто, я дам знак. Удачи.

- Спасибо, - кивнул ле Нэй.

Выждав немного после того, как Дирижер и его спутница покинули старый цех, Адриан выглянул наружу. Позади переминался с ноги на ногу его новый подопечный. Видящий молчал, но его фигура излучала напряженность.

- Ведите себя раскованнее, - попытался успокоить его ле Нэй. - Вам ничто не угрожает.

- Ну, разумеется, - ядовито отозвался тот. - Вам легко говорить!

Адриан предпочел ничего не ответить. Он первым осторожно вышел наружу. Вокруг было уже совершенно темно; далеко восточнее видны были огни порта. Маяк сиял яркими огнями: постоянным белым и красными вспышками, повторявшимися через равномерные промежутки времени. Другие огоньки медленно смещались - навигационные сигналы кораблей, входящих в порт Виктэра или покидающих его. Адриан ле Нэй не обращал на них внимания; он внимательно всматривался в темноту и вскоре увидел то, что ждал. Вспышки света от карманного фонарика: две, две, три. Адриан повернулся к Киньелю.

- Все в порядке. Пойдемте.

Вдвоем они покинули здание старого цеха и несколько минут шли вдоль железнодорожных рельсов, пока ле Нэй не увидел собственный небольшой автомобиль. Вокруг никого не было видно, и Адриан, жестом велев спутнику следовать за собой, подошел к машине.

- Садитесь, - он занял место водителя. Киньель устроился сзади, и Адриан завел двигатель.

Путь до города занял около двадцати минут, еще с полчаса они неспешно лавировали по улицам, освещенным электрическими огнями. Киньель уже начал заметно нервничать.

- Может быть, вы соизволите объяснить, куда мы едем?

- В посольство Агинарры. Вы уже знаете.

- Так может, вам стоит немного прибавить газ?

- Не стоит, - отрезал ле Нэй. - Спешка только все испортит. Нам не придется прорываться туда с боем, Киньель. Мы спокойно и без шума зайдем с черного хода.

Наконец он остановил машину в паре кварталов от посольства Сегуната. Оставшийся путь они проделали пешком и вскоре были у цели. Адриан нес портфель. Тот был тяжелее, чем выглядел: что бы в нем ни хранилось, сделано оно явно было из металла.

Посольство представляло собой массивное, но по-своему изящное трехэтажное здание, обнесенное стеной выше человеческого роста. Над куполом крыши в свете электрических прожекторов отблескивал серебром флаг Агинарры с драконом, широко раскрывшим крылья и откинувшим голову назад для броска.

- Ну? - поторопил Киньель. - Чего теперь мы ждем, Даво?

- Не спешите, - очередной раз повторил Адриан. - Видите тех людей возле ворот? Проклятье, да не пяльтесь на них!

- Кто они?

- Ваши друзья. Агенты "Омбрей". Они понимают, что вы можете попытаться укрыться здесь, вот и выставили караул. Неприкосновенна только территория посольства. Пока мы не внутри, ничто не мешает им нас арестовать.

Киньель вздрогнул и побледнел.

- Спокойнее, - вновь осадил его Адриан. - Это было предсказуемо. Они вас не узнают, если сами себя не выдадите.

- И что теперь?

- Ничего. Мы просто пара газетчиков. Пойдемте.

- А эти люди, они?..

- Я же сказал вам: все предусмотрено. Следуйте за мной. Спокойно и неспешно.

Он вышел на свет. Киньель, хоть и был бледен от страха, подчинился. Замеченные ле Нэем шпики - трое в ничем не примечательной одежде, разговаривавшие у ворот - не обратили на них внимания, и Адриан уже не в первый раз мысленно благословил Мари. Та делала свою работу превосходно.

Мимо проходили другие люди, мужчины и женщины, хорошо одетые, блистающие золотыми украшениями - посольства располагались в городском районе, где жили привилегированные граждане Республики. Хотя, согласно постановлению еще Первого Конвента, в Геаларе устанавливалось всеобщее равенство и, само собой, братство, среди "братьев и сестер" быстро выделились те, кто был более равен, чем остальные.

Впрочем, влияние равенства все же было заметно: громко переговариваясь и смеясь, рядом с ле Нэем и его спутником прошла компания мужчин в потрепанной рабочей одежде, покрытой грязью и краской. Все они были заметно навеселе; при королях, надо думать, таких не пустили бы в "чистые" кварталы, дабы простолюдины не оскорбляли своим видом глаза господ дворян и негоциантов. Проходя мимо пьяных, Адриан остановился, чтобы снять кепку и отряхнуть от пыли. Разумеется, его компаньон тут же нахмурился.

- Что теперь?

- Ничего. Просто подождем, - Адриан тщательно изучал свою кепку, стряхивая с нее кусочки сухой грязи. Шумная компания продолжила свой путь и вскоре поравнялась с троицей соглядатаев.

И тут одного из рабочих повело в сторону, он пошатнулся и взмахнул руками. Но это уже не спасло его: потеряв равновесие, пьяница начал падать вперед и уткнулся макушкой прямо в грудь одного из троих. Тот среагировал машинально и оттолкнул падающего. Рабочий охнул от неожиданности и опрокинулся на асфальт.

- Эй, какого?.. - тут же взвился один из его друзей, надвигаясь на шпика. - Ты что творишь, скотина?!

Словами громила не ограничился, и без лишних проволочек пустил в ход кулаки. Теперь уже "омбреевец" едва устоял на ногах. Двое товарищей пришли ему на выручку, старший над троицей пытался что-то сказать, но его слова сразу заглушила отборная брань. Распаленные выпивкой задиры окружили всех троих агентов, размахивая руками. Тот, что упал, тоже поднялся и присоединился к ссоре, толкнув своего обидчика обеими руками в грудь. Испуганно вскрикнула какая-то женщина: "Вы только посмотрите на них!" В стороне послышался свисток полицейского.

- Вот теперь вперед, - сказал ле Нэй. - За мной. Не бегите, проклятье. И не к воротам! - Адриан сдерживал себя, но сейчас ему хотелось ругаться не меньше, чем компании пьяниц.

Вдвоем они приблизились вплотную к высокой стене, ограждавшей посольство. Остановившись в тени, ле Нэй быстро нашарил кнопку. Несколько секунд ожидания - и в казавшейся монолитной стене бесшумно открылась потайная дверь. Адриан подтолкнул Киньеля, затем сам ступил внутрь. Здесь было темно, и если даже кто наблюдал за посольством, маловероятно, чтобы он успел заметить, что происходит.

Дверь сразу закрылась за спиной Адриана; худой мужчина в аккуратном костюме провернул рукоять замка и повернулся к ле Нэю и его спутнику.

- Господа. Добро пожаловать в посольство. Здесь вы в полной неприкосновенности. Прошу вас, следуйте за мной.

ГЛАВА 8

Остров Анлакар. 34 Весны.

На удалении слышалась артиллерийская канонада. Стреляли в нескольких милях западнее города. Не большие морские пушки - что-то поменьше. Дэвиан узнал легкие полевые гаубицы, затем басовито ухнуло что-то более крупное. Но палили без особенного энтузиазма, явно больше для острастки. Дело шло к развязке. Было очевидно, что мятеж задыхается.

Сразу по окончании недолгого, но кровавого боя, в котором встретил свою гибель султанский флот, Дэвиан Каррел вышел на связь с Гайоном. Легат Гардейн и Магистр Лютиэн были шокированы случившимся - прежде всего, конечно, тем, что префект эскадры нарушил императорскую волю. Однако, поскольку сам Дэвиан происходил из правящей династии, они предпочли смолчать, здраво рассудив, что дядюшка как-нибудь сам разберется со строптивым племянником, им же лучше держаться в стороне. Дядюшка-Император, кстати, хранил молчание до сих пор. Дэвиан подозревал, что Велизар не может решить, как реагировать на все случившееся, и это префекта пока что устраивало.

Неясно было, и что предпримет Император против ивирцев. С формальной точки зрения, действия султана Ажади Восьмого следовало рассматривать, как неоспоримый casus belly. До сих пор на любую попытку чужого флота вторгнуться в имперские воды Ксаль-Риум всегда отвечал одинаково. И некоторые газеты уже вещали о неизбежности жестких ответных мер против Лакрейна. Но Дэвиан допускал, что Велизар III, как обычно, предпочтет воздержаться от решительных шагов. Хотя он готов был признать, что в данном случае это было бы даже оправдано. После гибели ядра военно-морского флота Султанат не опасен, но свою землю ивирцы будут защищать упорно, а Империи сейчас невыгодно ввязываться в долгую, затратную и никчемную войну на юго-западе.

После разгрома ивирского флота и бегства жалких его остатков окрестные воды вновь оказались во власти Империи, и переброска подкреплений уже не представляла сложностей. С континента прибыли транспорты с солдатами и боеприпасами, которые выгружались в единственном на весь остров большом порту - Атрии. Вместе со своими легионами прибыл и сам Дариус Лютиэн, который уже несколько дней занимался тем, что умел лучше всего: позировал перед фотокамерами газетчиков, собравшихся в Атрии со всей Империи. Фотографии благообразного бородатого Магистра в парадном мундире, верхом на вороном коне, или на вершине какого-нибудь холма в окружении штабных офицеров, украшали первые полосы "Песни Феникса", "Южной Звезды", "Вестника Империи" и прочих крупных изданий. Не удалось избежать внимания газетчиков и Дэвиану, который предпочитал проводить время на борту кораблей своей эскадры - его портрет тоже попал на страницы газет, где во всех подробностях (само собой, преувеличенных до полной неузнаваемости) смаковалась победа Западной Эскадры над султанскими кораблями и пленение вражеского командующего.

С прибытием регулярных войск восстание оказалось обречено. Всего через день боев мятежники-анлакарцы, после разгрома союзников на море растерявшие большую часть боевого пыла, отступили от Атрии. Угроза городу была ликвидирована. Затем имперские войска перешли в контрнаступление. Магистр Лютиэн, к его чести, руководил операцией разумно, то есть проводил время в обществе репортеров и фотографов, не мешая подчиненным ему офицерам делать свою работу. Корабли Дэвиана, держась близ береговой линии, поддерживали имперские части огнем тяжелой артиллерии. "Красотка Тар" обеспечила поддержку с воздуха. В результате, еще через два дня остров целиком оказался в руках ксаль-риумцев. Немногочисленные уцелевшие мятежники оказывали сопротивление, заняв оборону в нескольких старинных крепостях, оставшихся с тех времен, когда здесь еще правили ивирцы. Но это ничего уже не меняло: восстание провалилось, и большинство из тех, кто недавно жег и грабил в пригородах Атрии, разбежались по своим селениям в надежде на то, что карающая рука Империи до них не дотянется. Солдаты прочесывали остров, обыскивая каждую деревню, каждый дом, и брали под арест любого, у кого находили оружие. Нескольких схваченных вожаков повстанцев без долгих разговоров повесили на центральной площади Атрии по приказу Магистра Лютиэна, мелкую сошку ждал суд и, скорее всего, каторга.

Дэвиан Каррел и его люди не принимали участи в этих карательных операциях, предоставив грязную работу войскам Лютиэна. Морская пехота с Кадара ограничилась тем, что присматривала за порядком в порту Атрии. Западная эскадра во главе с "Атареном" встала на якорь неподалеку от города. Транспорты с Кадара доставили снаряды и кордитные заряды, и корабли принимали на борт новый боекомплект взамен расстрелянного. Порт Атрии был слишком мал, чтобы вмещать крейсеры и линкоры, что несколько осложняло работу команд. Пришлось воспользоваться баркасами и катерами, доставлявшими опасный груз к военным кораблям, где его сначала поднимали на палубу при помощи небольших кранов и лебедок а затем грузили на специальные тележки и спускали в артиллерийское погреба. Офицеры и старшины бдительно присматривали за работой подчиненных: предстояло принять на корабли сотни тонн металла и взрывчатки.

В битве с ивирцами несколько кораблей ксаль-риумской эскадры пострадало, но не настолько, чтобы это сказалось на их боеспособности. Команды занимались мелким ремонтом. Павших похоронили на острове. Туда же, в городские больницы, направили раненых. Потери в людях были невелики - сорок шесть убитых, семьдесят тяжело раненых. В плен попало больше двух тысяч ивирских моряков, многие из которых тоже нуждались в медицинской помощи. Пленников разместили в Атрии, временно заняв для этого несколько старых складов. Что делать с ними дальше, решит сам Император Велизар.

Были захвачены два больших корабля, правда, один - "Анибай", линкор шлассенской постройки - в таком состоянии, что Дэвиан, не мудрствуя лукаво, приказал на месте добить его торпедами. Меньше пострадавший "Фелимид" взял на буксир один из тяжелых крейсеров Западной Эскадры и отволок в гавань Кадара. Его дальнейшую судьбу - восстановить и включить в состав флота или пустить на слом - еще предстояло решить. В плену у ксаль-риумцев оказался командующий ивирским флотом, Раннук ай-Таллакар, которого, сняв с "Фелимида", доставили на флагманский линкор Дэвиана.

Кстати, приказ сдать корабли поступил не от капудан-паши. Бравый султанский родич требовал сражаться до последнего снаряда, но у его собственных офицеров оказалось на этот счет другое мнение. Излишне шумного командующего попросту оглушили ударом пистолетной рукояти и связали, после чего, по приказу начальника штаба, был поднят белый флаг. Так Раннук ай-Таллакар, дядя султана Ажади, попал в "гости" на корабль Дэвиана Каррела, племянника Императора Велизара. Ему тоже досталась своя доля внимания прессы, и первые полосы имперских газет украсили фотографии важного пленника, где капудан-паша Раннук смотрелся не хуже Лютиэна - главным образом, благодаря роскошным усам, которые ни в чем не уступали бороде Магистра и так же успешно искупали полное отсутствие иных достоинств.

Большую часть времени обладателя выдающихся усов держали взаперти в одной из офицерских кают, где ивирец тешил себя витиеватыми проклятиями в адрес бесчестного врага и описаними немыслимых пыток, которым подвергнет изменников-офицеров и ненавистных имперцев, когда, волею Всевластного, те окажутся в его, капудан-паши Раннука, суровой карающей руке. Что особенно впечатлило Дэвиана - ивирец, неустанно осыпая проклятиями трусливых предателей и имперских скотов, за несколько дней не только не истощил фантазию, но даже не охрип.

Разбив неприятеля и сняв блокаду Атрии, Западная эскадра свою задачу выполнила, и теперь Дэвиан ждал реакции из столицы. Он не питал иллюзий - дядюшка Велизар никогда не любил племянника, сына старшего брата, который должен был унаследовать трон, если бы не погиб вместе с Императором Атавиром. Если бы не тот трагический несчастный случай, Велизар был бы обречен прожить всю жизнь в тени отца и старшего брата. Он никогда не проявлял свою неприязнь открыто, но Дэвиан с детства замечал и понимал. И вряд ли то, что он, нарушив волю Императора, вступил в бой и преуспел, могло прибавить у Велизара симпатий к племяннику.

Но и последствий Дэвиан не опасался. Он достаточно хорошо знал дядюшку. После того, какой резонанс в обществе вызвала победа Западной эскадры, раздутая "правыми" изданиями до невероятных масштабов, тот просто не может позволить себе наказать строптивого префекта. Нет, теперь, когда кризис преодолен, Император, несомненно, предпочтет сделать вид, что так все и планировалось с самого начала. А значит - будут шумные церемонии, поздравления, награды.

Одно поздравление, кстати, он уже получил - от двоюродного брата. Принц Тамрин, сын Императора, отправил ему телеграмму в тот же день, когда Дэвиан отослал в столицу реляцию о случившемся бое и победе. Поздравление показалось ему искренним; впрочем, с Тамрином он всегда был в неплохих отношениях, хотя формально они с кузеном являлись главными соперниками за трон.

Дэвиан усмехнулся, подумав о том, что сейчас, когда газетчики раздули эту победу до небес, а сам он стал героем, дядюшка-Император, должно быть, кусает локти от досады. Ведь это же он сам, вопреки просьбам Дэвиана направить его на север, сделал племянника префектом на западе! Мысль о том, как Его Величество Велизар III будет скрипеть зубами, чествуя племянника, доставила гадкое, но по-своему приятное чувство мстительного удовлетворения.

Нет, Дэвиан Каррел не стремился к трону, да и кому он сегодня вообще нужен, этот трон? Времена, когда Императоры Ксаль-Риума были всевластными повелителями, способными одним словом решить, жить или умереть любому из их подданных, остались в далеком прошлом. Сегодня Сенат и Народная Палата имели не меньше влияния, чем Император, и все три стороны уже немало лет занимались тем, что упорно перетаскивали одеяло на себя, причем в последнее время Император основательно сдал свои позиции. Прайм-канселиор Орас Темплен, глава Сената, обладал не меньшей властью, чем сам Велизар Третий. Тем не менее, как правящая династия, так и большинство захиревших знатных родов Ксаль-Риума продолжали упорно делать вид, что все идет по-прежнему, и судьбы Империи и всего Дагериона зависят лишь от их воли.

Но пока что вестей из Палатиана не поступало. Западная Эскадра держалась у Анлакара. Большую часть времени префект Каррел проводил у себя на корабле. Анлакарский наместник настойчиво пытался зазвать "защитника Атрии, его Высочество принца, господина префекта" на торжественный ужин. У наместника, как выяснилось, имелась незамужняя дочь, мельком рассмотрев которую, Дэвиан предпочел вспомнить о том, что боевые действия еще не закончены, и, сославшись на неотложные дела своего флота, перебрался на "Атарен", откуда "наблюдал за ходом ремонтных работ" на кораблях.

Сейчас Дэвиан сидел в собственной каюте, изучая доставленную с острова сводку боевых действий. Перед ним на столе стояла бутылка хорошего вина, присланного все тем же сверхуслужливым наместником из личных запасов, и простой металлический стакан. Дэвиан отпил немного, читая последнюю депешу от префекта Арнейла, начальника штаба Магистра Лютиэна.

Дела обстояли успешно, чего и следовало ожидать. Мятежники были выбиты еще из двух крепостей и удерживали только две, в которых, по подсчетам командующего десантным корпусом - не Магистра Лютиэна, само собой, а его заместителя-префекта, старого служаки - не могло быть более двух-трех сотен бойцов, да и те по большей части раненые. Тем не менее, на призывы к сдаче и обещания милосердного отношения они отвечали винтовочной стрельбой.

- Треклятые герои, - проворчал господин префект Западной Эскадры. - Ну и на что еще они надеются?

- Прошу прощения, мой префект? - переспросил капитан корабля, без стука появившийся в каюте.

- Не обращайте внимания, Илевер, - отмахнулся Дэвиан. - Всего лишь мысли вслух. Не могу понять, за что цепляются эти мятежники. Их война проиграна, это же очевидно.

- А я могу их понять, - сказал капитан. - Я бы повел себя так же, окажись я на их месте. Сдаться на милость победителя - это не по мне. А вы, префект, как бы поступили?

- Я бы постарался не оказаться на их месте, - суховатым тоном ответил Дэвиан. - Меня гораздо больше устраивает мое собственное. Погибнуть с честью или жить со стыдом - вот выбор, до которого никогда нельзя доводить войну.

- Да, но иногда это не от нас зависит, - Илевер мрачно усмехнулся. - Ивирцы подбили этих болванов на мятеж, а когда получили то, на что нарывались - сбежали и теперь делают вид, будто ничего не было. Не думаю, что у бедолаг была альтернатива. Бороться или смириться? - капитан вздохнул. - Я их даже жалею. Вы хорошо сказали, префект, лучше бы нам никогда не оказаться перед таким выбором.

Дэвиан аккуратно сложил рапорт и убрал в папку с бумагами. Сражение у Анлакара стало для префекта Западной эскадры первым боевым крещением, но Дэвиан не заметил за собой жалости к погибшим врагам. Он сделал то, что необходимо было сделать, и не видел оснований переживать из-за этого.

- Меня не беспокоит судьба мятежников, - признался он. - Видимо, сострадание не входит в число моих достоинств. Кроме того, Илевер, вспомните, что случилось с людьми, которые не успели укрыться в Атрии.

- Вы снова правы, префект, - лицо Илевера ожесточилось. Прежде, чем был задушен, этот мятеж взял с населения Анлакара кровавую дань.

- Кстати, что капудан-паша? - осведомился Дэвиан. - Все еще ругается?

Лицо всегда серьезного капитана неожиданно украсила кривая улыбка.

- Теперь он требует саблю и вас, префект.

- В самом деле? Неужели он решил претворить свои угрозы в жизнь и изрубить меня на куски?

- Именно так, - подтвердил капитан Илевер. - Он намерен вызвать вас на дуэль на саблях до смерти.

- Вот как? - Дэвиан усмехнулся. - А он, оказывается, романтик, наш пленник. Я думал, таких людей уже не осталось в наш прагматичный век. Правда, я наслышан о том, что такая склонность всегда водилась за дядюшкой Ажади Восьмого. Я имею в виду - дуэли. Он с юных лет питал страсть к поединкам на саблях и пистолетах и готов был драться с любым, кто первым на глаза попадется.

Илевер хмыкнул.

- Да, я тоже об этом слышал. Но не думал, что с таким характером доживают до его возраста.

- В Ивире доживают, во всяком случае - султанские родственники. Вы же знаете, Илевер, что там до сих пор не отменен закон, согласно которому с любого, кто прольет хоть каплю крови члена правящего семейства, заживо снимают кожу, так что наш дуэлянт не очень рисковал.

- Ивирцы! - буркнул Илевер. - Они всегда были слабоумными. Иногда мне хочется, чтобы Император все-таки отдал приказ о наступлении, и мы стерли бы Султанат с лица земли, а Ажади со всеми его дядьями, братьями и кузенами утопили в столичной гавани. Ивирцы бы нам только "спасибо" за такое сказали.

- Ну, это вряд ли. Хотя, кто знает, - заметил Дэвиан. - Я допускаю, что Западной Эскадре еще придется пострелять.

- Вы думаете, префект?

- Все может быть. Корабли Магистра Гранта не отозвали обратно на Восток, скоро они будут здесь. Возможно, в суматохе последних дней им просто забыли отдать соответствующий приказ - я не удивился бы, честное слово! - но возможно, что это и не случайно.

- Если Император объявит Ивиру войну, это будет только справедливо, - сказал Илевер. - Султан Ажади бросил нам вызов, его нужно поставить на место. К тому же, ивирский флот уже уничтожен, теперь острова Султаната беззащитны. Если война начнется, она не затянется надолго.

- Я не уверен, что все так просто, - возразил Дэвиан. - Мне не нравится происходящее.

Илевер с удивлением посмотрел на него:

- Префект?

- Весь этот мятеж... - пояснил Дэвиан, - Когда Даэмогосом забытая провинция внезапно восстает, значит, это кому-то нужно. И не случайно у анлакарцев оказалось столько оружия. Все было тщательно организовано, и мятежники действовали успешно. Застали гарнизон врасплох, захватили аэродром и большую часть острова, осадили Атрию, но затем... - он мрачно усмехнулся, - прибывает ивирский флот, и что? Мы вступаем в бой и обнаруживаем, что имеем дело с полными растяпами. Громим их почти без потерь. И, едва мы покончили с ивирцами, мятеж начал выдыхаться, повстанцы внезапно утратили весь свой боевой дух и рассеялись по острову.

- Действительно, странно, префект, - согласился капитан. - Я говорил с армейскими офицерами. Они взяли много пленных, так те подтверждают, что у них были лидеры. Офицеры, и, по словам некоторых из пленников, эти люди даже не были ивирцами. Северяне, а может быть, наемники с востока. Но затем они все внезапно исчезли. Просто однажды утром повстанцы проснулись и обнаружили, что за ночь их вожаки пропали. Должно быть, у побережья дожидалась субмарина, - предположил Илевер. - И наемники, как только поняли, что мятеж обречен, тихо скрылись и сейчас уже в Лакрейне.

- Я не понимаю, что происходит, - признался Дэвиан. - Сначала ивирцы провоцируют восстание, затем отправляют на убой лучшие корабли флота. Бессмысленно. Если у ивирцев были наемники-офицеры на Анлакаре, ничто не мешало им нанять таких же инструкторов, чтобы те обучали команды на кораблях. Время было, они обновляли флот восемь лет. Но этого не сделали. Почему?

- И как вы это объясняете? - поинтересовался капитан.

Дэвиан прикончил стакан.

- Никак. Я уже сказал, что не понимаю происходящее. Но у меня мерзкое предчувствие, Илевер. Мы словно фигуры на игровой доске, и готов поспорить, что игрок сидит в Кинто. Но что за игру он ведет, и каков приз? Я уверен только в одном, капитан: последний ход еще не сделан. Скорее, наоборот - партия только начинается.

Разговор префекта с капитаном прервал осторожный стук. В дверях появился молодой ординарец.

- В чем дело, Дарен? - благодушно осведомился Илевер.

Мичман вытянулся по струнке.

- Срочная депеша для господина префекта, - в его руке был бумажный пакет. - Передана телеграфом из столицы. Только что доставлена от вице-губернатора острова.

- Благодарю вас, - Дэвиан забрал конверт. - Вы свободны.

Юноша развернулся на каблуках и пропал, оставив господ офицеров наедине с письмом и бутылкой вина. Лично Дэвиану намного приятнее было общество последней. Тем не менее, он неохотно распечатал конверт. Внутри была телеграмма - бумажные ленты, идеально ровно, как по линейке, наклеенные на квадратик жесткого картона. Дэвиан прочитал и присвистнул.

- Что там, префект? - заинтересовался Илевер. - Может быть, ивирцы собирают новую эскадру? - в голосе капитана появился намек на энтузиазм. Он попробовал вкус победы и хотел еще.

- Нет, хуже, - Дэвиан Каррел вздохнул. - Это из Палатиана. В точности как я и ожидал. Меня срочно вызывают в столицу. Для награждения и оказания всяческих почестей. Бррр... Илевер, кажется, там еще оставалось немного вина... налейте.

Остров Анлакар, Атрия. Тремя часами позднее.

Солнце перевалило через зенит, медленно склоняясь на запад. Тени начали удлиняться. Духота стояла невероятная. Перегретый воздух казался густым и вязким. Дэвиан снял фуражку и обмахивался ей, спасаясь от обжигающего зноя. Даже близость воды не приносила облегчения.

Перед отбытием в столицу префект Западной эскадры счел нужным все же заглянуть на прощание к наместнику Анлакара. Визит не затянулся надолго - Дэвиан спешил, к тому же, у вице-губернатора уже был Магистр Лютиэн, отношения с которым у Дэвиана не заладились с самого начала. Магистру не нравилось, что действия Западной Эскадры освещаются в газетах более подробно, чем сухопутная операция его войск, поэтому при встрече с флотским соперником он поджал губы и нехотя выдавил из себя сухое приветствие. В свою очередь, Дэвиан, раздраженный жарой и вестями из столицы, позволил себе несколько неприкрыто язвительных высказываний и, сообщив о своем предстоящем отъезде в метрополию по призыву Императора - последняя новость сделала лицо Лютиэна еще более хмурым и недовольным - распрощался.

Сейчас он шагал вдоль набережной. Порт Атрии был не очень велик, и последние дни в нем постоянно было тесно из-за крупных транспортов, доставивших на остров очередные отряды пехоты пехоты и боеприпасы - в чем, на самом деле, уже не осталось необходимости. Если только Анлакар не решили превратить в перевалочную базу для дальнейшего удара по ивирским островам, но, будь это так, командира эскадры не отозвали бы в столицу. Вероятнее, Магистр Лютиэн просто увлекся игрой в солдатики.

Несмотря на жару, порт бурлил активностью. Матросы и солдаты - кто в расстегнутых гимнастерках, кто и вовсе голый по пояс - под присмотром старшин и унтер-офицеров выгружали многочисленные ящики, мешки и парусиновые свертки, доставляемые с больших транспортов шлюпками и катерами. На берегу все это перегружали на грузовики. Звук моторов и работающих механизмов, голоса перекликавшихся людей, сирены кораблей сливались в общий неразборчивый гул.

Многие узнавали Дэвиана и встречали его салютами и приветственными возгласами. Он кивал в ответ.

"Похоже, я становлюсь популярен, - с иронией подумал господин префект, - Да уж, дядюшка сейчас наверняка кусает локти".

Краем глаза он заметил какое-то движение сбоку, совсем рядом с собой. Там пришвартовался к причалу очередной кораблик - небольшой моторный катер с несколькими пассажирами в гражданской одежде. Место для швартовки они выбрали не слишком удачно - рядом с двумя только что прибывшими большими шлюпками, доверху загруженными плотно упакованными тюками. Десятка полтора насквозь пропотевших матросов суетились вокруг, быстро избавляя лодки от груза. Заморенный старшина, чей китель был застегнут на все пуговицы, приглядывал за разгрузкой, обмахиваясь фуражкой, и даже на нерадивых подчиненных покрикивал как-то уныло.

Первым по шаткому трапу, спушенному с причала, поднялся щуплый мужчина, водрузивший на плечо раскладную треногу. За ним последовала темноволосая женщина в простом светлом платье. Она была довольно недурна собой. Еще двое мужчин, навьюченных мешками и чемоданами, ждали своей очереди. Очередная группа репортеров прибыла с континента, понял Дэвиан. Поздновато они - все интересное закончилось еще позавчера.

Отвернувшись от новоприбывших, господин префект собирался идти дальше своей дорогой, как вдруг услышал позади крик. Точнее, сразу три крика - испуганный мужской, сердитый женский и непечатный - старшинский. Обернувшись, Дэвиан увидел позади картину, которая его нисколько не удивила.

Мужчина с треногой, то есть, уже без треноги, размахивая руками, летел с причала в воду, куда и ухнул через полсекунды, подняв кучу брызг - как будто перед носом журналистского катера упал кричащий и барахтающийся снаряд. Мгновение спустя бедолагу чуть не зашиб свалившийся сверху мешок, который выронил один из матросов. Видимо, тот взвалил свою ношу на плечо и, не заметив репортеров, сходящих со своего катера, натолкнулся прямо на них. Усатый старшина, ругаясь на чем свет стоит, грозил растерявшемуся матросу кулаком. Женщина в последний момент ухватилась за поручни, пытаясь избежать падения, но ее рука соскользнула, и, вне всяких сомнений, она последовала бы за своим коллегой, если бы кто-то не подхватил ее под локоть.

Этим кем-то был префект Дэвиан. Он тоже пошатнулся, но устоял на ногах и не позволил упасть незнакомке. Та дернулась, инстинктивным движением пытаясь высвободить руку, но Дэвиан держал девушку крепко и рывком втянул назад, на причал. Затем бросил взгляд на воду, где все еще трепыхался мужчина, лишившийся своей треноги, которая нашла последнее пристанище на дне рядом с мешком матроса. Там тоже все было в порядке - его уже поймали за руки и пытались втянуть обратно на катер, с которого он только что сошел столь неудачно. Не похоже, что падение в воду причинило ему вред - бедняга, правда, промок насквозь, но по такой жаре это было не самое страшное, что может случиться с человеком. Дэвиан ему даже немного позавидовал. Он, хоть и позволил себе расстегнуть воротник черного офицерского мундира, все равно задыхался.

- Кхм... - негромким покашливанием напомнила о себе спасенная от незапланированного купания женщина. - Может быть, теперь вы меня все-таки отпустите?

- О, прошу прощения, - он понял, что все еще удерживает ее локоть, и разжал пальцы.

Она чуть отстранилась, оправляя платье.

- Спасибо, - на ее губах появилась слабая улыбка. - Я вовсе не хотела нырять в воду, едва сойдя на берег, - улыбка стала шире. - Хотя, кажется, тут многие не отказались бы полюбоваться на такое зрелище.

Действительно, матросы, забросив работу, с любопытством следили за ходом операции по извлечению из воды утопающего репортера. Кто-то даже одобрительно засвистел, другой давал практические советы. Старшине пришлось вмешаться, чтобы восстановить порядок. Вмешательство было громким и с первого до последнего слова нецензурным. Женщина слегка поморщилась.

- Такое мне вряд ли позволят напечатать в статье, - сказала она. - И вообще, не так я представляла свое прибытие. Я... - тут ее глаза расширились, и она воскликнула, - но ведь вы - принц Дэвиан Каррел!

Дэвиан подавил вздох.

- Собственной персоной, - сказал он. - Вижу, я действительно стал знаменит.

- О вас говорит вся Империя от Гайона до Хатьеры! - заявила девушка. - Творец! Я совсем не так представляла свое прибытие на Анлакар, - повторила она. - В первую же минуту меня вытаскивает из воды сам принц Дэвиан! Если я напишу об этом, мне просто никто не поверит! О... - спохватилась она, чуть покраснев, - простите, я немного... удивлена. Я даже не представилась. Фионелла Тарено. Из "Южной Звезды".

- Красивое имя, - проговорил Дэвиан, не придумав в первый момент ничего более умного и оригинального. - Анадриэйльское, если не ошибаюсь?

- Да... - сказала она. - Моя мать родом из Анадриэйла.

А отец, видимо, гайонец, предположил Дэвиан. В облике девушки действительно преобладали анадриэльские черты - высокие скулы, полные губы, смуглая кожа, миндалевидные темно-карие глаза. На ее лице не было никакой косметики, что весьма разумно при такой погоде. К тому же, ее внешность была достаточно яркой, чтобы не было необходимости подчеркивать ее с помощью грима.

Женщина была довольно высокого роста, легкое светлое платье подчеркивало отличную фигуру. Блестящие черные волосы были стянуты в узел на затылке. Выглядела она лет на двадцать пять - двадцать семь.

- Так вас направила сюда "Южная Звезда", тиа Тарено? - сказал Дэвиан.

- Да, - она кивнула. - Я должна сменить своего коллегу. Он получил здесь боевое ранение и не может дальше исполнять свою работу.

- Ах, да, - вспомнил Дэвиан, - я об этом слышал. Кажется, пуля мятежников ранила его в ногу.

- Насколько мне рассказывали, в действительности, ему попали не совсем в ногу, а в, кхм... мякоть. Из-за этого бедного Торала пришлось отправить в Гайон на лечение, и только тогда мне позволили отплыть на Анлакар, - женщина - Фионелла - недовольно поджала губы.

- Боюсь, вы в любом случае опоздали, - честно сообщил Дэвиан. - Все, достойное внимания, уже закончилось, а все, что осталось - жара и суматоха.

Она вздохнула.

- Да, я уже догадалась. Хотя, - журналистка улыбнулась, - как сказать. Не успев прибыть, я уже столкнулась с самим принцем Дэвианом, победителем ивирцев. Разве это можно назвать неинтересным?

Дэвиан подавил вздох. Видимо, Фионелла заметила, какое выражение промелькнуло в его глазах, потому что неловко рассмеялась.

- Наверное, вас уже замучили мои коллеги, - сказала она.

- Ну... - протянул Дэвиан, - во всяком случае, могу вас уверить: никто из них не выглядел вполовину так же хорошо, как вы.

Девушка чуть покраснела.

- Вы мне льстите.

- О нет, я говорю серьезно. Уж если я должен разговаривать с репортерами, то лучше, если это будет красивый репортер.

- О? - ее голос сделался прохладнее. - Берегитесь, Ваше Высочество, я могу поймать вас на слове.

- Как вам угодно. При условии, что вы не будете называть меня "Высочеством".

- Вам не нравится это обращение? Тогда как же я должна вас называть? "Префект Каррел"?

Дэвиан усмехнулся.

- О том, что я префект, мне напоминает ежедневно не меньше полусотни человек. Думаю, если вы будете звать меня просто "Дэвиан", это будет наилучший вариант, тиа Фионелла.

- Как вам угодно, - в тон ему сказала девушка, - Но я намерена заставить вас исполнить свое обещание.

- Хм? - Дэвиан приподнял бровь, - О каком обещании вы говорите?

- А вы уже забыли... принц Дэвиан? Вы только что обещали мне интервью. Если я опоздала на войну, я не хочу упускать возможность сделать репортаж о встрече с ее героем.

- Что ж, вы меня поймали, - сказал он, - В таком случае, предлагаю перебраться куда-нибудь в более подходящее место, - он обернулся через плечо, - пока ваш ассистент обсыхает.

Выловленный из воды мужчина о чем-то оживленно ругался с двумя моряками. Кажется, речь шла о потерянном штативе.

- А ты не лезь под ноги! - рычал присоединившийся к подчиненным старшина, размахивая увесистым кулаком, - Не видишь - люди делом заняты?!

- Делом?! Каким делом? Сталкивают приличных людей в воду?!

- Кто здесь приличный человек, ты, что ли?!

- Что? Ты... хамло!

- Не, это я еще тебе не хамил. Вот сейчас буду хамить, - и старшина с военной прямотой исполнил обещание.

- Я буду жаловаться вашему начальству! - не остался в долгу репортер, - Вам это даром не пройдет!

- Ну, иди, жалуйся! - осклабился старшина, - Там тебя еще и подальше отправят.

Дэвиан хмыкнул.

- Похоже, ваш коллега только что нашел себе новых друзей, тиа Фионелла, - констатировал он. - Давайте оставим их в покое - у них явно есть, что сказать друг другу. Я знаю поблизости одно приличное местечко - по крайней мере, там есть тень и подают неплохой аржус.

- Это было бы прекрасно.

- Так вы военный обозреватель? - спросил Дэвиан, когда они направились в сторону от пристани.

- Я просто попросила отправить меня на Анлакар, - ответила девушка. - А что вас удивляет, принц Дэвиан?

- Никогда еще не встречал женщину, которая хотела бы попасть в зону боевых действий.

- О. Просто мне надоело писать о модных салонах и выставках современного искусства, - суховато ответила Фионелла.

Дэвиан склонил голову.

- Простите, тиа. Я вовсе не хотел вас обидеть.

- Вы можете называть меня по имени, - сказала девушка. - Раз уж хотите, чтобы я обращалась к вам так же.

- С удовольствием, - он улыбнулся.

- К тому же, вы сами сказали - все уже закончилось.

- Вы разочарованы?

- Вовсе нет! - запротестовала она. - И вообще, кто кого здесь должен расспрашивать, принц Дэвиан?

- Действительно. Кстати, мы как раз пришли.

Заведение, которое приглянулось Дэвиану, носило имя "Танцующий якорь" - собственно, оригинальное название и привлекло префекта в первый раз. Снаружи, под полотняным навесом, размещалось десятки четыре маленьких круглых столиков, многие из которых уже были заняты флотскими офицерами в черных мундирах и армейскими в темно-серой полевой форме.

- Я вижу, все-таки город еще на военном положении, - прокомментировала это зрелище девушка, занимая вместе со своим спутником один из немногих свободных столиков.

Дэвиан негромко рассмеялся.

- Будь это так, офицеры не сидели бы по ресторанам. Просто западная группа войск слишком долго засиделась без дела. Кое для кого весь этот мятеж стал удобной возможностью привнести в жизнь хоть немного разнообразия.

Официантка принесла на подносе два стакана с холодным аржусом. Дэвиан сделал небольшой глоток. Кисло-сладкий напиток принес приятное чувство свежести.

- Не представляла, что о таких вещах можно рассуждать подобным образом... - девушка с любопытством смотрела на него. - Скажите мне, принц Дэвиан: правда, что вы взяли в плен кровного родственника самого ивирского султана?

- Чистая правда, - подтвердил Дэвиан с усмешкой. - Капудан-паша Раннук ай-Таллакар - дядя Ажади Солнцеподобного. Его держат у меня на корабле. Если желаете, я могу вас познакомить, хотя не советую, все равно он только ругается. Неужели вы не знали, Фионелла?

Она невинно моргнула.

- Ну конечно, знала. Об этом говорит вся Империя. Но с чего-то же нужно начать беседу. Вы все еще должны мне интервью, Ваше Высочество.

Дэвиан усмехнулся и развел руками.

- Я всецело в вашем распоряжении...

ГЛАВА 9

Лакрейн. Столица Ивирского Султаната.

38 день Весны.

У большинства людей, услышавших слово "султан", в воображении сразу формировался стереотипный образ, основанный на театральных постановках, старых ивирских сказаниях, и просто на банальных предрассудках. Тайсэн Арио Микава признавался себе, что и он, думая про "султана" как про некоего абстрактного правителя державы под названием "Ивир", представлял себе рослого, дородного, круглолицего вельможу с огромной черной бородой; разумеется, султану полагалось носить длинную золотую мантию и пышный алый тюрбан на обритой налысо голове. Также султан должен быть свиреп, вспыльчив и криклив, держать огромный гарем и съедать в день по жареному быку.

Именно такими представали владыки Ивира в театральных постановках и кинофильмах, основанных на древнеивирском эпосе. Красивые, экзотические истории с оттенком мистики и эротики пользовались популярностью во всем мире, не обойдя стороной даже Агинарру. Возможно, султаны прежних времен и были такими, но Ажади Восьмой Солнцеподобный являл собой полный контраст с этим стереотипом.

Он, правда, был довольно высок, но худощав, почти костляв, и смуглое лицо, украшенное большим орлиным носом, никак нельзя было назвать круглым. Борода и усы Ажади были аккуратно подстрижены по последней моде, и старой традиции обривать голову он не придерживался. Одевался он, за исключением предписанных придворным церемониалом случаев, в костюмы современного фасона, а тюрбана на его голове Микава не видел ни разу за те несколько лет, что имел счастье жить в Лакрейне в роли "наемного консультанта по вопросам обороны".

Гарем у Ажади Солнцеподобного был, и было несколько детей от разных жен, но только потому, что это султану предписывали обычаи. Он не питал тяги к плотским утехам и в еде соблюдал умеренность, зато увлекался охотой, борьбой, фехтованием, стрельбой и изучением трактатов по военной науке, написанных его великими предками - победоносными ивирскими властителями прошлых эпох. Ажади считал себя непревзойденным воином и полководцем, и капитан Микава старался всячески поддерживать в нем эту уверенность.

К сожалению, характер султана был более близок к стереотипу, нежели внешость и образ жизни. Крикливым Ажади VIII, правда, не был, но злобностью и мстительностью обладал в полной мере. Кроме того, вопреки располагающей, интеллигентной внешности, он не отличался умом. Принято думать, что дураками управлять легко, но Ажади Солнцеподобный был непредсказуемым дураком, и работать с ним стоило капитану Микаве немало нервных клеток. Агинарриец понимал, что в буквальном смысле танцует на краю пропасти: Кинто далеко, а палач у Ажади всегда рядом, в ожидании зова, и если султану придет в голову покарать неугодного "наемника", уж конечно, ни Сегун, ни генерал Тинг не станут его вытаскивать из удавки. Они предпочтут умиротворить султана жертвой и прислать на замену нового "консультанта".

Вот и сегодня Ажади был в гневе. Внешне это почти не проявлялось, но Микава знал его достаточно хорошо, чтобы сразу заметить тревожные признаки. В том числе и подчеркнутое спокойствие султана говорило о его настроении. И, по правде говоря, причин для недовольства у ивирского владыки хватало.

Он правил Ивиром уже двадцать шесть лет. Когда умер его отец, тоже Ажади, только под порядковым номером "Семь" и по прозвищу Просвещенный, наследнику было всего двадцать. Империя в то время вела войну с Агинаррой на Севере - неудивительно, что у не слишком умного, зато горячего и крайне амбициозного юнца зародилась мысль отхватить у ксаль-римцев несколько островов. Эта недолгая война, в ивирских хрониках обтекаемо именуемая "летней кампанией 1914 года", у имперцев получила неофициальное наименование "охота за утюгами" - такое прозвище ксаль-риумкие моряки придумали для старомодных ивирских броненосцев за характерные обводы. Чем закончилась война, известно: Ажади остался без флота и без своих пограничных островов, включая Анлакар. С мечтами о победоносных военных походах молодому султану пришлось расстаться надолго - до тех пор, пока на Ивир не обратил внимание генерал Мио Тинг и не убедил Сегуна в том, что сотрудничество с западной державой будет выгодно для Агинарры. Именно тогда ивирцам начали продавать списанные из состава Объединенного Флота старые корабли и иную военную технику в весьма значительных объемах. Кроме того, хотя об этом и не говорилось во всеуслышание, Сегунат направил в Лакрейн военных и политических советников. Генерал Тинг называл эту операцию "план Бриз"; три года назад, после кампании в Тэй Анге, план был основательно переработан с учетом изменившейся обстановки, и с тех пор осуществлялся скрытно, планомерно и успешно. Но, великий Бог-Дракон Риото, эта работа прибавила Микаве седых волос!

Капитан склонился перед Ажади. На фоне прочих неприятностей, необходимость гнуть спину перед самовлюбленным болваном была, право же, мелочью, недостойной отдельного упоминания.

- Блистательный, вы желали меня видеть?

- Встань, капитан Микава, - Ажади сделал небрежный жест. - Следуй за мной в сад. Я желаю говорить с тобой.

"Он точно не в духе!" - Микава старался выглядеть невозмутимым. Ажади приглашал в дворцовый сад только тех, кем был крайне недоволен. Иногда - агинарриец сам бывал тому свидетелем - таких несчастливцев там же и душили. О да, в этой части классические представления о султанах в полной мере отражали характер Солнцеподобного.

Они проследовали в сад. Ажади легким движением руки приказал своим телохранителям отступить; могло показаться, что капитан Микава остался с владыкой Ивира наедине. Разумеется, сад был роскошен, словно уголок рая, обещанного религией Всевластного истинно праведным, то есть тем, кто чтит священников и султана. Голубое небо, пышные фонтаны, статуи и зелень вокруг - клумбы, кусты, деревца. Арио Микава не узнавал большую часть растительности, но вся она выглядела очень впечатляюще. Были даже цветы матаи, что растут на островах севера - как их смогли перевезти и приспособить для существования в жарком климате Ивира, оставалось только гадать. Для матаи уже наступила пора цветения, и грозди маленьких светло-голубых цветов свисали с их стеблей, распространяя сладковатый аромат. Это напомнило Микаве о прошлом - в городке Эгго, где прошло его детство, возле родительского дома тоже всегда росло множество матаи. Но сейчас был определенно неподходящий момент для ностальгии.

- Я опечален, капитан Микава, - заметил Ажади. - И, как ты понимаешь, причин для печали у меня сегодня много.

Арио Микава склонил голову. Он знал наперед каждое слово, которое собирается сказать ивирец, но перебивать султана было бы, мягко говоря, неразумно.

- Мои добрые подданные на Анлакаре, борцы за свободу, потерпели поражение и вынуждены скрываться от мести ксаль-риумцев, - начал перечислять свои беды Ажади Солнцеподобный. - Мой флот был разбит и упокоился на дне морском. Мой дядя Раннук оказался в плену у ненавистной Империи. Ксаль-Риум, быть может, уже планирует нападение на мои владения, а если это произойдет, у меня почти не осталось кораблей, чтобы бороться с их армадой. Всевластный, да будет священно имя Его вовеки, ныне отвернулся от Ивира, и это повергает меня в бездну отчаяния. Скажи мне теперь, капитан Микава с далекого Севера, что должен я сделать, чтобы Его благословенный взор вновь обратился ко мне и народу моему?

Ажади упомянул еще не все свои неприятности. Нельзя забывать про то, что весть о поражении разошлась по Ивиру, и обстановка в столице сегодня была неспокойной. Султану пришлось ввести в город гвардейские полки, иначе, возможно, он уже лишился бы трона. Под шумок Ажади прикончил кое-кого из наиболее опасных соперников, но многие разбежались по провинциям и теперь мутили воду там.

"А чего ты ожидал? - подумал Арио Микава с тоской. - Мы продали тебе несколько допотопных дредноутов, и ты уже возомнил себя властелином западных морей! Допустим, твоему флоту удалось бы разбить Западную эскадру и захватить Анлакар, а что дальше? Что бы ты стал делать, когда к имперцам прибыли бы подкрепления с востока или, убереги тебя от того твой Всевластный, с севера? Об этом ты не думал?"

Такой вопрос, достань у агинаррийца безрассудства задать его султану, был бы риторическим. Ажади действительно не задавался такими вопросами. Для него не было ничего важнее, чем потопить Западную эскадру и захватить Анлакар, после чего, по его мнению, война была бы выиграна. И среди генералов-ивирцев таких множество, тот же капудан-паша Раннук, командующий флотом, чего стоит! В Кинто все детали "плана Бриз" кажутся такими очевидными и легко осуществимыми, но попробовал бы генерал Мио Тинг, рассылающий свои директивы из столицы, лично взять на себя роль пастуха над стадом безмозглых, зато упрямых, спесивых и шумных баранов!

Но молчать нельзя, надо отвечать.

- Я скорблю вместе с вами, Блистательный, - начал Микава, подбирая слова, - но испытания затем посылаются нам, чтобы, преодолевая их, мы становились сильнее. Я не сомневаюсь в том, что народ Ивира предан вам и будет до последней капли крови защищать вашу священную землю. А мой Сегун помогал, и впредь будет помогать вам в борьбе против общего врага.

- Вот как? - Ажади поднял руку и коснулся золотой оправы очков. - Тогда скажи: если Империя начнет наступление на Ивир, Сегун пришлет ваш хваленый Объединенный Флот, чтобы защищать наши острова? Я так не думаю, агинарриец. А какой еще помощи мы можем ждать от вас? Вы подталкивали нас к этой войне, вы дали нам корабли, чтобы мы сражались вместо вас, но что еще вы сделали? Вы даже не дали нам знаний, которые были необходимы, наши моряки не обладали навыками для боя, что и стало причиной победы Ксаль-Риума, океан бы поглотил его земли!

- Это не совсем так, Блистательный, - ухватился за удобную возможность Микава. - Мы пытались обучить ваших моряков, мы делали все, что было в наших силах, но, к моей печали, капудан-паша Раннук не счел это необходимым. Он полагал, что его способностей флотоводца, в которых я не сомневаюсь, будет достаточно для победы. Увы, Всевластный рассудил иначе.

Ажади скривился, и Микава позволил себе перевести дух. Султан не любил капудан-пашу - Раннук ай-Таллакар был младшим братом Ажади Седьмого, и после смерти того сам претендовал на трон. Он не преуспел, новым султаном стал восьмой Ажади, и с тех пор отношения между этими двумя были далеки от теплых.

- Всевластный карает нас за гордыню, - процедил Ажади. - Мой достойный дядя, капудан-паша, забыл о том, что в глазах Его и нищий, и вельможа одинаково ничтожны, и лишь султан стоит над людьми. Быть может, это стало причиной неудачи, но сейчас меня беспокоят не столько причины, сколько последствия. Скажи мне, капитан Микава - по твоему суждению, Ксаль-Риум нападет на нас или нет? Скажи прямо и искренне.

Арио Микава склонил голову.

- Я боюсь, что этого не избежать, Блистательный.

- Я думаю так же, - Ажади сверкнул карими глазами. - Ксаль-Риум - проклятье Ивира, они давно грезят о том, чтобы сокрушить нас. У них есть все - земли, сила, богатство, но им мало этого. Они жаждут власти над миром, и мой долг - остановить их!

В глазах султана горела ярость, словно он искренне верил в то, что говорил. А может быть, и верил, кто знает? Ажади был непредсказуем, глуп и лицемерен, но одно чувство пронес через всю жизнь - ненависть к Ксаль-Риумской Империи, и эта ненависть была искренней, не показной. Всякий раз, когда Ажади Солнцеподобный начинал говорить о Ксаль-Риуме, его голос звенел от злобы, и Арио Микава вспоминал поговорку, популярную в Агинарре: "Отец ненависти - страх, а мать - зависть".

- Если Империя решится на агрессию, я уверен, что Ивир покажет миру свою славу, Блистательный.

О да, когда-то мир видел славу Ивира. Лет двести назад. А еще раньше под властью султанов была даже часть континента, но эпоха расцвета - весьма долгая, надо признать - осталась в прошлом. Становление Ксаль-Риумской Империи и длительное соперничество с богатым и густонаселенным континентом подорвало силы островного Ивира, а затем череда всех этих Блистательных, Солнцеподобных и Просвещенных, не желавших видеть, что мир вокруг них изменился, окончательно ввергла страну в упадок. Сегодня от Ивира остался огрызок, и это было печальное зрелище. Вид некогда великой державы, живущей памятью об ушедшем золотом веке, навевал уныние. Проведя здесь три года, Арио Микава невольно проникся жалостью к простому люду Ивира - а для агинаррийцев жалость не была чем-то характерным. И, конечно, личные эмоции не мешали капитану выполнять приказы, получаемые из Кинто, но иногда Микава задумывался: не попала ли Агинарра в ту же ловушку, что Ивир? Ведь пословицу о ненависти можно было применить не только к султану Ажади...

- Ивир не посрамит памяти великих султанов, мои предков, - заявил Солнцеподобный. - Если нам суждено вступить в войну, мы будем воевать и победим или погибнем. Я завтра же издам приказ о начале всеобщей мобилизации. Ивир будет готовиться встретить врага. Ну, а ты, капитан, ты и твой Сегун? Что вы можете сделать, чтобы помочь нам?

- Мы уже делаем многое. Ивир вовсе не беззащитен, Блистательный, а ксаль-риумцы - трусы. Вся их сила лишь в численности. Если они увидят, что война развивается неудачно, и что они могут понести слишком большие потери, они предпочтут отступить.

Это Ажади проглотил. Ну, разумеется - чтобы завоевать расположение султана, достаточно обругать Ксаль-Риум в его присутствии. Впрочем, Микава не во всем солгал: во время Северной Войны Империя могла покончить с Агинаррой, но не решилась, опасаясь слишком больших потерь. Южане предпочли заключить мир с Севером, даже ценой уступок побежденному, казалось бы, врагу.

- Имперцы столкнутся с мощным сопротивлением, Блистательный, - пообещал Микава. О да, это он готов был устроить, для ксаль-риумцев были подготовлены за три года кое-какие сюрпризы. Только отступление Империи после первых же потерь план "Бриз" не предусматривал, вовсе наоборот.

- Это хорошо, - сказал султан. - Чем больше ксаль-риумских ублюдков отправится на дно морское, тем лучше. Наши храбрые моряки, погибшие у Анлакара, должны быть отомщены. Да, кстати, капитан Микава. Вот еще одна услуга, которую твой Сегун может оказать мне, как своему союзнику.

- Да, Блистательный?

- Человек, который уничтожил мой флот и захватил в плен моего дядю. Племянник Императора.

- Дэвиан Каррел? Вы желаете его смерти, Блистательный?

- О да, желаю. Но он должен погибнуть от руки ивирца, чтобы все знали, что это месть за содеянное им. Вы лишь помогите нашим людям выйти на него; остальное они сделают сами.

- Я обращусь к своим начальникам и передам им ваше пожелание, Блистательный, - пообещал Микава. - Они с радостью исполнят вашу волю.

Тсубэ. 39 Весны.

Будни командующей Объединенным Флотом были заполнены скучной рутиной, что, увы, быстро стало для Ниоры Сетано привычным делом после того, как она заняла эту должность. Обстановка на границах казалась относительно спокойной. Беспорядки на островах архипелага Айнелин и на Тэй Луане - последних землях, проглоченных Сегунатом - не требовали вмешательства флота. Ксаль-Риумской Империи хватало проблем с Ивиром, а державы Восточной Коалиции были, как обычно, увлечены собственными дрязгами. Словом, обстановка казалась необычно мирной и спокойной, что даже настораживало. И - Ниора честно признавалась себе - несколько удручало.

Адмирал Сетано не бывала в настоящих сражениях с тех пор, как пал Шлассен, а это произошло четырнадцать лет назад. Тогда она выиграла несколько схваток ценой умеренных потерь, затем в решительном ночном бою остановила флот шлассенцев, предпринявших контрнаступление с целью уничтожить агинаррийский десантный конвой, и этим заслужила очередное повышение. Наконец, четыре года назад, она сменила Фусо Итоми, став самой молодой командующей в истории Объединенного Флота, и о непосредственном участии в битвах пришлось забыть окончательно. Сегунат и после вел боевые действия, но то были локальные конфликты, которые не требовали непосредственного вмешательства командующей Объединенным Флотом. Ниора вела эти войны, не покидая своего благоустроенного кабинета в Тсубэ. И так воевать было ей недостаточно.

Женщина саркастически усмехнулась и уже не первый раз за день потянулась к шраму на лице, остановив руку на полпути. Забавно: она не ожидала такого от себя. Иджиме могла грезить о сражениях и славе, но Ниоре давно не двадцать. Все это уже было в ее прошлом. Ниоре казалось, что она успела вырасти из подобных глупостей, но нет - бездействие претило ей, как и двадцать пять лет назад. Вид кораблей Объединенного Флота, простаивающих в порту, вызывал у тайрё Сетано чувство досады.

Не то, чтобы кораблям приходилось ржаветь на приколе - хвала Богу-Дракону, Агинарра еще не Ивир. Традиция, появившаяся одновременно с самим Объединенным Флотом: корабли остаются в порту ровно столько, сколько необходимо для их технического обслуживания и обеспечения - и сегодня соблюдалась нерушимо. А в последнее время график маневров и учений стал даже плотнее обычного - флот обновлялся. Новейшие корабли вступали в строй взамен списанных, и командам требовалось привыкнуть к ним. Всего два года назад вошел в строй последний из четырех линейных крейсеров типа "Хагеши", за минувшие полгода флот пополнился двумя линкорами - "Риото" и "Мэгаси" - и еще два корабля ждали своей очереди. К двум имеющимся авианосным ударным соединениям - "Тэйкай" и "Риокай" - должно присоединиться третье, группа "Сэнкай": три новейших авианосца по тридцать две тысячи тонн водоизмещением уже достроены, оставалось сформировать для них команды и воздушные группы. Наверняка Иджиме грезит о месте на одном из этих кораблей. Есть, наконец, еще и "Дзинкай" - ударное соединение, построенное в обстановке строжайшей секретности и до поры скрытое от шпионов Империи и восточников далеко на севере. И, проклятье, все эти корабли строились не для того, чтобы отстаиваться в портах или жечь порох на маневрах!

Нет, сегодняшнее затишье явно предвешало бурю. Но на кого она обрушится? Сегунат рвался на юг и восток, и в Штабе прорабатывались различные планы войны. Какой из них будет решено осуществить на практике, Ниора не знала. Думая об этом, она всегда ощущала некоторое, кхм... беспокойство. Если война с Ксаль-Риумом повторится, шансы на победу невелики. Объединенный Флот силен, очень силен - сейчас он на пике мощи и боеготовности. И все же, южная Империя для Агинарры - все еще противник неподходящей весовой категории. Население Ксаль-Риума - сто сорок миллионов человек, почти четверть всех жителей Дагериона! Агинаррийцев - чуть больше пятидесяти миллионов, а соотношение в территориях тем более не обнадеживает. Нет, воевать с Империей все еще рано...

Но право решать принадлежало не ей. Когда Штаб и Сегун скажут свое слово, адмиралу Сетано останется только исполнять их волю. Или же подать в отставку и уйти на покой, но эту возможность Ниора даже не рассматривала. Не для того она служила своей стране целых двадцать пять лет, чтобы теперь отойти в сторону, предоставив разбираться со всем кому-то другому.

- Я бы половину оставшейся жизни отдала за дар предвидеть будушее хотя бы на год вперед, Масахиро, - призналась она.

- Это, безусловно, был бы ценный дар, адмирал Сетано, - с серьезным лицом согласился Масахиро Оми. - Я уверен, что очень многие, на ком лежит ответственность командования, сочли бы такую цену оправданной.

Начальник штаба, как обычно, явился к ней с папкой, полной бумаг. Папка была пухлой - количество бумажного хлама все множилось. Как ни странно, даже война - это в первую очередь рутина и бюрократия, и только потом все остальное. Рапорты, жалобы, запросы. Запросы, жалобы, рапорты. Очень много того, другого и третьего. Прежде, чем отправляться в бой, изволь оформить и утвердить запрос на снаряды и горючее, и если бы только на это. Механизмам нужно масло для смазки и запчасти для ремонта, а людям - пища, вода, обмундирование, медикаменты, наконец, жалование. Объединенный Флот с его сотнями кораблей разных классов и десятками тысяч моряков был сложнейшим механизмом и одновременно - прожорливым левиафаном, который каждый день требовал от населения Агинарры и захваченных территорий все новых и новых жертв. Его приходилось и кормить, и лелеять, чтобы скотинка не захирела.

Ниора смотрела на папку в руках контр-адмирала с неприязнью и обреченностью.

- Что нового, Масахиро? - поинтересовалась она, дабы хоть немного отсрочить момент погружения в прелести бумажной работы.

- Ничего, командующая, - ответил на это Оми, вручая ей папку. - Дела обстоят благополучно. Все идет своим чередом.

- Отрадно слышать. Через десять дней - празднование Дня Моря, - напомнила агинаррийка. - Флот направляется в Кинто для торжественного парада. Как обычно, нас посетит сам Сегун.

- Тут также все в порядке, командующая, - заверил Оми. - Все работы по подготовке кораблей уже завершены. Сегун будет доволен.

- Не сомневаюсь, - Ниора, встав, подошла к раскрытому окну и, опершись руками о подоконник, посмотрела на порт далеко внизу.

С такого удаления корабли на рейде казались игрушечными моделями, какие дети запускают в пруду. И их было много. "Риото" и "Мэгаси", разумеется, затмевали прочие - красавцы, что и говорить! Несокрушимая мощь, воплощенная в металле - ни у имперцев, ни у восточников нет ничего подобного. "Хагеши", "Икари", "Гекидо" и "Фукусу", четыре новых линейных крейсера, внешне были почти неотличимы от линкоров, но уступали размерами - водоизмещение тридцать шесть тысяч тонн и восемь 330-миллиметровых пушек в качестве главного калибра в таких же четырехорудийных башнях в носу; более тонкая броня и те же тридцать два узла скорости. Новое ядро линейных сил флота: Первый Линейный и Четвертый Крейсерский дивизионы; прочие тяжелые корабли, по нынешним меркам, уже устарели, однако прошли модернизацию и по-прежнему способны заявить о себе.

Отдельно стояли три больших авианосца будущей группы "Сэнкай" - "Сэнши", "Инадзума" и "Юмикари"; они еще не были доведены до полной боеготовности. Предстояло завершить мелкие наладочные работы на самих кораблях, сформировать авиагруппы, выдрессировать пилотов и команды, прежде чем можно пускать их в настоящий бой, и все это требует времени. Но и без них флот силен, очень силен. Настолько ли силен, чтобы бросить вызов всему остальному миру, вот в чем вопрос. Мрачно улыбнувшись, Ниора Сетано сама себе ответила - нет.

- С вашего позволения, командующая, если у вас нет других дел...

- Да, можете идти, Масахиро. Оставьте мне бумаги, я рассмотрю их.

Оми отсалютовал и вышел, оставив папку на столе. Ниора безнадежно вздохнула, потребовала стакан чая и углубилась в повседневную рутину. Она как раз принялась за доклад от капитана Тэджи Хосэя, командующего авиационной группой ударного соединения "Риокай", о несчастном случае в ходе тренировок пилотов, когда зазвонил телефон. Ниора потянулась к трубке.

- Да?

- Адмирал! - она узнала голос Комуры. Капитан говорил торопливо, было заметно, что он растерян, - Не так давно вы упоминали имя Ису Тагати.

- Ну и что?

- Ису Тагати прибыл в Тсубэ. Его самолет приземлился десять минут назад. Я решил поставить вас в известность.

- Да, благодарю вас, Комура, - ответила Ниора, скрывая собственное потрясение, - Несомненно, он хочет встретиться со мной. Что ж, пусть так. Вы пока занимайтесь тем, что я вам поручила.

- Да, командующая.

Ниора повесила трубку и недоверчиво усмехнулась. Визит застал ее врасплох. Хорошо, что Комура успевает следить всегда и за всем.

- Кажется, что-то начинается... - сказала она сама себе. Командующая была встревожена, но и заинтригована. Что же за тайны скрывает остров Тэххо, и поделится ли ими Ису Тагати? Ну, нет, это вряд ли...

Очень скоро ординарец доложил о появлении коммодора Ису Тагати из столицы. Ниора велела пригласить гостя и, заняв свое место в кресле за черным столом, приготовилась к разговору.

Тагати появился через пару минут. Внешне коммодор был полной противоположностью капитану Комуре, за исключением только того, что у обоих на голове не было ни волоска. Лет около пятидесяти, высокий и худой, Тагати держался так прямо, как будто проглотил железный прут. Его сухое неподвижное лицо украшали тонкие усы над верхней губой и небольшая остроконечная бородка. Черные глаза взирали на мир бесстрастным и проницательным взглядом.

Коммодор шагнул через порог и отсалютовал быстрым, но безукоризненно изящным движением. Темно-синий с серебром мундир смотрелся на офицере так, словно Ису Тагати в нем и родился.

- Тайрё, - произнес он лишенным выражения голосом.

Ниора, не вставая из кресла, ответила кивком.

- Рёсэн Тагати.

- Садитесь, - предложила Ниора, - Не желаете чаю? - она машинально скосила глаза на два очередных полупустых стакана, от которых забыла избавиться. Надо что-то делать с этой привычкой...

- Нет, спасибо, адмирал Сетано, - отозвался Тагати и сел. Двигался он необычно четкими, отточенными движениями, как хорошо отлаженный механизм, а не человек из плоти и крови. Эта манера весьма подходила к его внешности и голосу.

- Вероятно, вы не знаете обо мне, адмирал Сетано, - сказал он. - Я...

- Вы возглавляете "Отдел 16" и занимаетесь разработками в области вооружения, - перебила Ниора. - Это мне известно, но, боюсь, не более того, коммодор. И, признаюсь, я не ожидала увидеть вас в Тсубэ. Я полагала, вас больше интересует остров Тэххо, - добавила она, невинно улыбнувшись.

Тагати моргнул от неожиданности при упоминании Тэххо. Видно было, что замечание Ниоры его удивило.

- Моя работа не ограничена только островом Тэххо, - обтекаемо ответил он. - К сожалению, по очевидным причинам, я не могу распространяться об этом.

- Понимаю. Итак, коммодор, почему вы здесь?

- Я должен обсудить с вами одно достаточно необычное дело, адмирал Сетано, - сообщил Тагати.

- Неужели? Вы все больше меня интригуете, коммодор. Ну, что же, мы можем говорить здесь свободно. Я слушаю вас.

- Прежде всего, адмирал Сетано, вы должны ознакомиться с этим.

Он раскрыл небольшой кожаный портфель и извлек наружу запечатанный и обтянутый красно-серебристой лентой конверт. На бумаге и печати красовались дракон, якорь и меч - символ Объединенного Флота Агинарры и Джангара.

Ниора не спеша сломала печать и распотрошила конверт. Внутри оказался лист бумаги, опять-таки, украшенный многочисленными печатями и подписями - так щедро, что места собственно для текста осталось немного. Да текст и был лаконичен. Читая, Ниора Сетано сузила глаза.

- Настоящим всякому офицеру, состоящему на службе Сегуната, вне зависимости от его звания и положения, предписывается оказывать всяческую поддержку коммодору Ису Тагати, представляющему Верховный Штаб. Любое требование коммодора Тагати должно быть незамедлительно удовлетворено.

Под текстом красовалась внушительная подпись самого адмирала Матоми Ото - начальника Верховного Штаба. Ниора Сетано едва удержалась от того, чтобы присвистнуть вслух. Получив от старого друга из Риогиру письмо, где упоминался коммодор Ису Тагати, она подозревала, что раньше или позже ей придется столкнуться с этим человеком, но такое развитие событий застало ее врасплох. Фактически, этот листок бумаги превращал адмирала Объединенного Флота тайрё Сетано в подчиненную коммодора Тагати.

- Я не хочу доставлять вам неудобства, - заверил тот. - Но мне крайне нужно ваше содействие, адмирал Сетано.

- И у вас высокопоставленные покровители, - с холодком сказала Ниора. - Это... любопытный документ. Тот факт, что вы пришли с ним ко мне, заставляет меня думать, что вам нужен корабль, или корабли. Не так ли?

- Вы совершенно правы, адмирал.

Ниора обаятельно улыбнулась.

- О каких кораблях идет речь?

- Всего об одном корабле, тайрё. Точнее, о субмарине. Я имею в виду "Аозаме".

Ниора постаралась не выдать свое удивление. Просьба коммодора вновь стала для нее неожиданностью. Как бы у Ису Тагати не вошло в дурную привычку раз за разом удивлять ее подобными сюрпризами...

- Говоря про "Аозаме", вы имеете в виду именно эту субмарину? - хладнокровно уточнила она. - Другая вас не устроит?

- Именно так, адмирал Сетано, - подтвердил Ису Тагати.

Ниора слегка подалась вперед за столом, сцепив пальцы. Просьба коммодора действительно казалась странной. "Аозаме", введенная в строй шесть лет назад, была в своем роде уникальным кораблем: как новые линкоры "Риото" превосходили размером любой корабль, когда-либо плававший по морям Дагериона, так и "Аозаме" была крупнейшей среди субмарин. Почти пять тысяч тонн надводного водоизмещения - вдвое больше, чем любая другая подлодка, построенная до нее. В ней сочетались внушительная скорость надводного и подводного хода, огромный радиус действия и сильное вооружение из десяти торпедных аппаратов и четырех 180-миллиметровых орудий, размещенных в настоящих вращающихся башнях. "Аозаме" даже имела собственный ангар для пары гидросамолетов-разведчиков и стартовую катапульту.

Выдав заказ на проектирование новой серии субмарин, адмиралы из Штаба видели в них идеальные рейдеры, губители конвоев. Идея заключалась в том, что суперподлодки будут обнаруживать противника при помощи воздушных разведчиков, использовать торпеды, чтобы избавиться от кораблей охранения, а затем, всплывая на поверхность, легко расправляться с большими транспортными кораблями при помощи своих мощных пушек. На бумаге теория казалась привлекательной и, как многие другие привлекательные теории, не имела шансов на практике: еще один повод Фусо Итоми, чтобы затеять ссору с адмиралами, распоряжавшимися из Риогиру. Ниора Сетано искренне сочувствовала своему предшественнику - на то время, когда он занимал должность командующего Флотом, пришелся пик экспериментаторского энтузиазма среди штабистов. К счастью, те и сами, прикинув, во что обойдется строительство крупной серии таких подлодок, быстро свернули проект.

Две сверхсубмарины все же построили - "Аозаме" и "Итачизаме", причем вторая погибла меньше чем через год после ввода в строй во время очередных маневров, столкнувшись в тумане с одним из собственных кораблей. "Аозаме" повезло больше: хотя по прямому назначению лодку никогда не использовали, она превратилась в весьма популярное средство пропагандистской войны. На парадах и кадрах кинохроники огромный, ощетинившийся орудийными стволами подводный крейсер смотрелся очень эффектно и поэтому поддерживался в хорошем техническом состоянии.

- Неожиданная просьба, - откровенно сказала Ниора.

- Но, командующая Сетано, удовлетворив ее, вы не ослабите свой флот, не так ли? - ответил на это коммодор. - Ведь вы невысоко оцениваете "Аозаме".

- Вы много обо мне знаете, - заметила она.

- Скорее, я много знаю о субмаринах, - возразил Тагати. - Когда-то я сам командовал одной из них.

Тайрё улыбнулась с намеком на ехидство.

- Что ж, давайте порассуждаем логически, коммодор. Я сомневаюсь, что вы намерены отправиться в море пиратствовать. Пушки и торпеды вам не нужны, и с любой задачей, которую можно поставить перед субмариной, гораздо лучше справится обыкновенная "Киоши". Значит, вам нужно только одно: гидросамолет и средство, которое скрытно переправило бы его к месту и обратно. Что и куда вы намерены доставить, Тагати, если не секрет? Или наоборот - вы что-то хотите откуда-то забрать?

Коммодор слегка склонил голову.

- Справедливое предположение, адмирал Сетано. Я не вправе разглашать подробности, скажу лишь, что от успешного исхода этой операции зависит гораздо больше, чем вы думаете.

Он пристально смотрел на Ниору.

- Так вы предоставите мне "Аозаме"?

Ниора развела руками.

- Я получила приказ, который не могу игнорировать. Вы можете забрать лодку, я передам капитану, что вплоть до возвращения в Тсубэ он подчиняется вашим указаниям, - агинаррийка усмехнулась, - но все же постарайтесь вернуть "Аозаме" в целости. Ваши друзья из Штаба будут огорчены, если не увидят ее на очередном параде.

Ису Тагати сделал вид, что не заметил иронию в ее голосе.

- Я постараюсь, командующая Сетано, - серьезно ответил он. - С вашего позволения, адмирал, я оставлю вас. У меня очень мало времени.

- Не знаю, что вы задумали, Тагати, но желаю удачи, - сухо отозвалась Ниора.

Когда коммодор исчез, она потянулась к телефону и вызвала Натэя Комуру.

- Командующая? - капитан взял трубку почти сразу, будто только и дожидался этого.

- Комура, обстоятельства изменились, - без лишних слов объявила Ниора Сетано. - Вот теперь мне очень интересен коммодор Ису Тагати и то, чем он занимается. Сделайте все, что в ваших силах, но выясните это.

ГЛАВА 10

Юго-восточное побережье имперского континента.

45 Весны.

Столица великой Империи, Город Света Ксаль-Риум, располагался на юго-востоке континента, на берегу огромного залива, образованного двумя полуостровами, получившими неофициальное прозвище "Клешни Лакасты". Город существовал очень давно, больше полутора тысяч лет. Под другим названием он упоминался в хрониках, сохранившихся еще с эпохи Первой Империи, и уже тогда был крупным торговым портом. То же значение сохранил он и во времена Гайона, а после распада Гайонской державы и длительного периода смуты на континенте сам стал центром, вокруг которого за столетие сформировалась новая Империя. Теперь уже Гайон был крупным торговым портом на юго-западе ксаль-риумских владений.

Думая об этом, Дэвиан испытывал своеобразную гордость - мрачноватую и с оттенком иронии. Все же было что-то символичное в изображенном на ксаль-риумских гербах золотом фениксе, вылетающем из языков пламени. Золотой феникс на черных полотнищах сменил небесно-голубые знамена Гайона, где тот же феникс соседствовал с алыми розами. А до того, долгих пятнадцать веков назад, огненный феникс и восходящее солнце красовались на белоснежных полотнищах Первой Империи, или Принципиона, как называли ее в хрониках. Десять веков минуло после краха Первой Империи, пятьсот лет назад рухнул Гайон, но Ксаль-Риум ныне процветал.