Феникс в пламени Дракона

- Хорошо смотришься, Дэвиан, - заметил кузен. - Эта форма тебе к лицу.

- Благодарю, - отозвался тот. - Нарядился к предстоящему, хм... спектаклю. Даже досадно, что придется ограничиться ролью статиста.

- Зато потом ты сможешь, наконец, вернуться к своей родной эскадре. Утешься этим. Я слышал, там тебя уже заждались. Кстати, - кронпринц положил ладонь на эфес сабли. - Только что я получил сообщение от одного из людей из секретной службы. Кажется, наше расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

- Вот как? - Дэвиан старался выглядеть невозмутимым, но сердце в груди подскочило. - Посвятишь меня в подробности?

- Только не пытайся делать вид, что тебя это не волнует. Ты не такой уж плохой притворщик, когда это тебе нужно, Дэвиан, но меня не обманешь.

- Ну, хорошо, меня это волнует. Успокой мое больное сердце и расскажи, что ты узнал.

Кузен недобро усмехнулся.

- Взяли двоих. Первого зовут Редлин, но он просто слуга. Вторая рыбка покрупнее, и он из секретной службы. Видимо, он и есть наш шпион.

- Как мы и подозревали, - заметил Дэвиан. - Даже в Палатиане кое-кто падок на денежки султана Ажади. Или Сегуна Кансена.

Этот выпад заставил Тамрина поморщиться. Двоюродный брат плюхнулся в кресло и потянулся за аржусом.

- Если тебе станет от этого лучше - то да, Дэвиан, ты прав. Нам придется существенно пересмотреть организацию охраны. Возможно, кое-кому в секретной службе придется написать прошения об отставке. Даже если забыть о покушениях, страшно подумать, что подобная шваль может разнюхать во дворце и передать своим хозяевам. И хотел бы я знать, сколько еще таких редлинов сейчас затаилось по щелям в Палатиане. Почему неприятности всегда от ратт, не от догранов, Дэвиан?

- Потому что догран большой и безмозглый, а ратт много, и они осторожные и хитрые, - охотно пояснил тот. - И заразу разносят.

- Тоже верно, - согласился кузен.

- Ну, так на кого работала наша "ратта"? - поинтересовался Дэвиан.

- Не так быстро, - осадил кузен. - Это только предстоит узнать. Как ты сам сказал - деньги есть у и Ажади, и у Сегуна, и у Коалиции тоже, кстати. Кому служили арестованные, мы еще не выяснили. Прошло всего несколько часов, так быстро это не делается. Но ивирцы, которые пытались тебя прикончить, сильно помогли нам, Дэвиан, - Тамрин усмехнулся. - Благодаря им, удалось накрыть премилое гнездышко тех самых ратт.

- Я счастлив услышать, что от этой дурацкой перестрелки был хоть какой-то прок. Если расскажу Фионелле, она охотно напишет об этом в "Южной Звезде".

- Возможно, и напишет, - пообещал кронпринц. - Я уверен, что ниточки приведут к Ажади, а обвинение в покушении на принца династии будет смотреться к месту в манифесте об объявлении войны.

- Который, надо полагать, уже составлен? - поморщился Дэвиан.

- Тебя это удивляет? Ты не хуже меня понимаешь, что все уже решено. Остались только формальности. Как ты выразился, спектакль, и он будет обставлен с должной пышностью. И, кстати, - Тамрин достал из кармана часы. - Начало всего через час. Поспешим, Дэвиан. Будет плохо выглядеть, если принцы опоздают.

Новый Сенат.

Сенат, высший орган государственной власти, был учрежден еще самим Амелием Освободителем. Едва ли основатель Ксаль-Риумской Империи решился на такой шаг охотно: он не мог не понимать, что передает часть собственной власти в руки своих же соперников, и со временем они непременно захотят больше. Но у него не было выбора - постоянные войны и беспорядки на границах расширяющейся державы держали Амелия вдалеке от столицы. Необходим был кто-то, кто мог распоряжаться делами в отсутствие Императора. Амелий вынужденно объявил о создании Сената, и последующие века прошли в противоборстве между Императорами и нобилями, причем перевес регулярно склонялся то в одну, то в другую сторону более трехсот лет. Однако с середины прошлого века Императоры постепенно сдавали позиции.

Этот процесс ускорился после появления Народной Палаты; собственно говоря, Император Нерион Второй и учредил выборную Палату как противовес амбициям нобилей-сенаторов, не без тайного расчета на то, что взаимная грызня тех и других будет отнимать у них все силы, и реальная власть вновь вернется в руки правящей династии. То была несомненная и фатальная ошибка: после того, как к сенаторам добавились элигенды, шансов сохранить контроль над собственной Империей у династии Каррелов не осталось.

В одном расчеты Нериона II все же оправдались - друг друга представители Сената и Палаты на дух не переносили и редко действовали согласованно. Но, согласно закону, такой важный вопрос, как объявление войны, требовал совместного обсуждения. Таковое было назначено на сегодня; видимо, прайм-канселиор Темплен наконец-то склонил и сенаторов, и элигендов на свою сторону.

Внушительный Зал Совета в здании Нового Сената был построен специально для подобных мероприятий. Больше десяти метров от пола до потолка, он был разделен на два яруса. В нижнем располагались места для трехсот шестидесяти элигендов - по десять человек от каждой континентальной или островной провинции Ксаль-Риумской Империи. Верхний ярус, отделанный более пышно, предназначался для ста сенаторов, которые выдвигались из числа нобилитета. Правда, в последние десятилетия этот принцип соблюдался весьма условно: многие из сенаторов не были дворянами, точнее, получили дворянское достоинство благодаря каким-то заслугам перед правящей династией.

Внешне Зал Совета чем-то напоминал оперу, не без иронии отметил Дэвиан Каррел. Дэвиан нечасто бывал в опере, а в Сенате - еще реже, но сходство бросалось в глаза сразу. Кресла элигендов, обитые черным шелком, и ложи сенаторов на втором ярусе весьма походили на места для "почтеннейшей публики". Внушительный подиум, на котором располагались места для Императора, Принца Трона, Принцев Династии, прайм-канселиора и куратора Народной Палаты, располагался там, где следовало находиться сцене.

Зал был уже заполнен, когда, после пышного объявления, появился Император Велизар III. Из-под потолка грянула бравурная мелодия: "Феникс в небесах", официальный гимн Империи Ксаль-Риум уже почти двести лет. Гвардейцы в черных мундирах и надраенных бронзовых касках с золотыми плюмажами высоко подняли древки имперских штандартов. На одном, на черном фоне, был изображен феникс, взлетевший над огненными языками - традиционный имперский герб со времен Амелия Первого. На втором, тоже черно-золотом, красовались перекрещенные мечи и символическое изображение парусного корабля на волнах - герб правящей династии Каррелов. Все встали, и в почтительном молчании Император проследовал на свое место - высокое кресло, почти столь же роскошное, как трон в главном зале Палатиана, и расположенное на верхней ступеньке подиума. Тамрин и Дэвиан следовали за Велизаром. Место Тамрина, как наследного принца, было на ступень ниже отцовского трона, Дэвиан, как принц Династии, занял одно из десятка кресел еще на ярус ниже.

"Немного людей осталось сегодня в династии, - подумал он ядовито, - разве что какие-нибудь троюродные дядушки-тетушки".

После того, как заняли места Император и принцы, расселись и остальные. Под взглядами нескольких сотен глаз Дэвиан на самом деле чувствовал себя актером на представлении. К тому же - действительно, всего лишь статистом, что особенно досадно. Его роль сводилась к тому, чтобы сидеть, молчать и позировать перед фотокамерами газетчиков. Дэвиан охотно отпустил бы едкий комментарий по этому поводу, но, увы, Тамрин сидел выше и чуть в стороне, пришлось бы вставать с кресла, что, конечно, сценарием разворачивающегося действа запрещалось.

Первым на сцену, то есть, на трибуну, поднялся Орас Темплен. Как прайм-канселиор, он являлся здесь старшим - после Императора, разумеется - и он должен был вести заседание. Дэвиан положил руки на подлокотники, стараясь выглядеть непринужденно и бесстрастно, и бросил взгляд наверх, туда, где размещались "гостевые ложи", то есть, места для журналистов. Заседание не было закрытым, Империя собиралась объявить о своем решении на весь мир. Среди газетчиков была и Фионелла - Дэвиан, воспользовавшись своим титулом принца (должна же от него быть хоть какая-то польза!) сказал пару слов кому надо, чтобы она получила приглашение. Фио не просила его об этом, даже не намекала, но он успел узнать ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ей бы хотелось оказаться здесь в такой день. Присутствовать на заседании, где решается - быть или не быть войне - почетно для любого журналиста любой имперской газеты, а для Фионеллы карьера значила больше, чем она признала бы открыто. Впрочем, как и для самого Дэвиана, и если у него была возможность оказать девушке небольшую услугу, он с удовольствием это сделал.

Он увидел Фио наверху, среди прочих, и подумал, не послать ли ей воздушный поцелуй - счастье всем собравшимся газетчикам было бы обеспечено, да и он получил бы от всего этого спектакля хоть какое-то удовольствие. Искушение было велико, но Дэвиан его поборол и, сохраняя на лице подобающее принцу непроницаемо-величественное выражение, неподвижно сидел и слушал, что говорит прайм-канселиор.

Темплен начал с того, что поклонился Императору и принцам, затем, повернувшись, поднялся на трибуну. Та размещалась на отдельном возвышении, под стеклянным куполом потолка, таким образом, что солнечный свет, струящийся сверху, образовывал отчетливо видимый золотой столб, падающий прямо на трибуну. Эффектное решение архитектора, но не очень удачное - слишком яркий свет мешал собравшимся видеть оратора, а тому, в свою очередь, приходилось щуриться и часто смаргивать. Вообще, дизайн зала был продуман далеко не блестяще, отметил Дэвиан сам для себя, за неимением возможности поделиться этим наблюдением с Тамрином. Элигенды с сенаторами и Император с принцами располагались лицом друг другу. Соответственно, человек, выступающий с трибуны, неизбежно был обращен спиной либо к тем, либо к другим. Поскольку оратор, как правило, обращался к членам Сената и Народной Палаты, спина его была повернута к Императору, а что находится ниже спины, известно. Строители, очевидно, тоже задумались об этом в последний момент, поскольку придали трибуне форму кольца с подпружиненной дверцей сбоку, так что стенки из лакированного черного дерева скрывали от высочайшего взора фалды парадного фрака оратора, делая оскорбление не столь явным.

"Любопытно, это случайный недосмотр, или же?.. - задумался Дэвиан. - Я бы поставил на второе: когда строили Новый Сенат, власть Императоров уже не была абсолютной. Сенаторы могли позволить себе подобный намек на то, что они думают о Его Величестве".

- Ваше Императорское Величество. Ваши Высочества, - Темплен отвесил еще они легкий поклон, затем повернулся лицом к залу, обратив в сторону Величества и Высочеств закрытые трибуной фалды. - Братья сенаторы. Господа элигенды. В соответствии с законом и традициями Империи Ксаль-Риум, властью, данной мне Императором, объявляю текущее заседание открытым.

Благодаря микрофону и системе динамиков сухой голос прайм-канселиора раскатился над огромным залом. Прозвучали аплодисменты. Несколько стенографистов в неприметной нише сбоку быстро строчили карандашами. Газетчики наверху тоже торопливо записывали что-то в блокноты, фотографы сверкали вспышками. Дэвиан снова скосил взгляд в направлении Фионеллы; само собой, девушка была занята тем же, что и остальные. Фио, в строгом темно-сером костюме, выглядела очень изящно. Там были и другие женщины-журналистки, но она дала бы фору любой из них. С такого расстояния было невозможно рассмотреть мелкие детали, но Дэвиану почему-то представилось, как она закусила губу от усердия. Картинка получилась забавной.

Меж тем, Орас Темплен наконец-то закончил с обязательными формальностями, после чего перешел к делу. Его негромкий голос обрел силу, интонации странным образом казались сухими, деловыми, и вместе с тем напористыми. Нельзя не признать, сейчас он производил сильное впечатление.

- Я не стану говорить долго, - начал глава Сената. - Всем вам известно, почему мы собрались здесь. У каждого из вас было достаточно времени, чтобы все взвесить и решить, за что вы будете голосовать сегодня. Ни от кого из вас мы не утаивали информацию, важную для принятия решения. Поэтому я буду краток: сегодня мы должны сказать, будет ли Ксаль-Риумской Империей объявлена война Ивирскому Султанату. Я не буду вас призывать ни к одному, ни к другому варианту. Это решение принимать всем нам, и нам нести ответственность за его последствия перед Императором и державой. Поэтому сейчас я не буду говорить ничего больше. Я прошу вас лишь об одном: голосовать здраво и взвешенно. Благодарю вас, господа.

- Ну, еще бы, - тихо пробормотал Тамрин за спиной у Дэвиана, и тот едва не дернулся. - Обо всем, что ему нужно было, он позаботился до начала заседания.

Дэвиан не ответил. Он даже не знал, обращается ли двоюродный брат к отцу или к нему. Темплен покинул трибуну и спустился на свое место, провожаемый звучными аплодисментами. В этот момент прево в старомодном камзоле, стоявший в ожидании у подножия трона, по знаку от Императора выступил вперед.

- Его Императорское Величество Велизар III желает говорить! - громко провозгласил он.

Все встали, включая Темплена, право оставаться на месте было только у Тамрина и Дэвиана.

- Пусть Сенат и Народная Палата вынесут свое решение, - заговорил Император Велизар. - Прайм-канселиор Темплен призывал вас решать взвешенно, я повторяю его призыв. Но я не намерен скрывать свое мнение. Ивирцы нанесли нашей державе и нашей династии многочисленные и жестокие оскорбления, которые не могут быть оставлены безнаказанными. После проведенного тщательного расследования мы знаем наверняка, что подсылы султана Ажади проникли на остров Анлакар и склоняли его население к мятежу, в ходе которого погибли многие законопослушные граждане Ксаль-Риумской Империи, - Велизар повысил голос. - Подстрекаемые ивирцами, мятежники безжалостно убивали всех, кому не удалось скрыться от их слепой ярости, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Я обвиняю султана Ажади Восьмого, правителя Ивира, в разжигании мятежа против Империи. Более того, ивирские военные корабли пересекли наши границы и пытались воспрепятствовать нашим попыткам оказать помощь людям, окруженным мятежниками на Анлакаре. Я обвиняю султана Ивира в неприкрытой военной агрессии против Ксаль-Риума. Наконец - и этому также есть доказательства - в двух покушениях на моего племянника, присутствующего здесь принца Дэвиана Каррела, замешаны люди, которым платили из Лакрейна. Тем самым, я обвиняю султата Ивира в организации покушения на принца правящей императорской династии. Оставить подобные деяния безнаказанными значило бы забыть о нашей чести и достоинстве.

Император взмахнул в воздухе сжатым кулаком и заговорил громче.

- Мой великий отец, Император Атавир, победитель Севера, уже преподал ивирцам и их султану урок, но в милосердии своем счел уместным ограничиться малым. Увы, ни султан Ажади, ни его подданные урок не усвоили; накопив силы, они вновь предательски, без повода напали на Ксаль-Риум. Это вновь стоило им флота, но сегодня мы не должны ограничиваться малым, ибо в таком случае однажды они рискнут снова. Творец свидететь, мы приложили все усилия к тому, чтобы избежать войны, но султан отверг наши резонные и умеренные предложения и не пожелал вести переговоры. Теперь мы должны преподать Ажади Восьмому такой урок, который никогда не забудет ни он, ни его преемники. И, выбирая между войной или миром, я говорю твердо: война!

Снова зазвучали аплодисменты. Императору хлопали дольше и громче, чем прайм-канселиору, и Дэвиан незаметно усмехнулся. Наверное, дядюшка сейчас доволен, и не без причин - речь получилась эффектная. Дэвиан снова посмотрел на Фионеллу с ее блокнотом. Сегодня же речь Императора Велизара будет во всех вечерних газетах. Интересно, что напишут в "Путеводной Звезде", корреспонденты которой тоже присутствуют в зале? Скорее всего, они ограничатся краткой и сухой статьей в духе "После длительного обсуждения, вопреки мнению прогрессивного меньшинства, Народная Палата и Сенат проголосовали за объявление войны". С учетом того, какие настроения сейчас царят в обществе, слишком явные нападки на Императора мало кому придутся по вкусу. Вот если война не оправдает ожиданий добропорядочных имперских граждан и не принесет быструю и бескровную победу, тогда "Путеводная Звезда" припомнит сразу все и всем - и громкие речи, и призывы, и невыполненные обещания.

Когда шум стих, Орас Темплен спросил со своего места:

- Есть ли кто-то, желающий высказаться?

Почти сразу поднялся немолодой мужчина с квадратным лицом и совершенно седыми волосами. Дэвиан узнал его - Альгор Бернс, лидер того самого "прогрессивного меньшинства", любимец и, как поговаривали, негласный хозяин "Путеводной Звезды". Его имя часто появлялось и в других в газетах по различным поводам, иногда и по весьма скандальным; много говорили, в частности, о том, что семья защитника прав трудового народа владеет несколькими крупными предприятиями, где условия для рабочих созданы далеко не райские, зато управляющие делают состояния. Альгор Бернс, само собой, в ответ заявлял о клевете и мошенничестве.

Бернс поднялся на трибуну, в соответствии с традицией поклонился и развернулся к собратьям по Народной Палате. Как показалось Дэвиану, задний фасад он обратил в сторону Императора с особым удовольствием, резким, подчеркнутым движением.

- Его Величество Император высказал свое мнение, и трудно добавить что-то к сказанному, - заговорил Бернс. - Но все же, к счастью, наша Империя - не тирания наподобие древнего Гайона, и народ имеет право на собственный голос.

"Вообще-то мнение народа выражено ясно, - мысленно прокомментировал Дэвиан. - Зайди-ка вечерком в пивную и скажи, что ивирцев надо оставить в покое. Услышишь о себе много интересного, а то и в зубы получишь".

Но Бернса такие мелочи не смущали.

- Поэтому я, от лица народа Империи, - вещал он без ложной скромности, - призываю Народную Палату голосовать против войны. Да, собратья элигенды, - про Сенат Бернс даже не упомянул, - я говорю, что война на Западе не нужна Империи. Она принесет лишь бедствия обоим народам, но даже победа не окупит потерь, что мы понесем.

Поднялся шум. Кое-кто даже вскочил с места; Орасу Темплену пришлось вмешаться. Бернс спокойно ждал, пока "собратья-элигенды" накричатся.

- С потерей флота Ивир не опасен для нас, - продолжил он, когда тишина вернулась. - Да, ивирцы нанесли оскорбление Империи, но они уже ответили за него. Принц Дэвиан Каррел, - Альгор Бернс изобразил поклон, - нанес им удар настолько сильный, что Ивир не оправится от него еще многие годы. Но за блеском побед в морских сражениях многие часто забывают, что мало уничтожить флот для окончательного разгрома неприятеля. Эту войну нам предстоит вести в основном на земле, на ивирской земле. Ивирцы - многочисленный народ, и отнюдь не покладистый, что доказали в том числе события на Анлакаре. Замирить их будет стоить нам огромных усилий и потерь, и даже в случае победы, чего мы добьемся? Едва ли Ивир станет частью Ксаль-Риума, но если и так, пройдут годы, даже десятилетия, прежде чем он начнет приносить нам доход. А до этого разоренный Ивир будет бездонной дырой, поглощающей средства из имперской казны, которая, напомню, не безгранична. В Ксаль-Риуме множество внутренних проблем, требующих неотложного решения, напряженность в нашем обществе растет с каждым годом, и начало разорительной войны только все усугубит. Прайм-канселиор Темплен призвал нас решать взвешенно, и мое мнение, обдуманное и основанное на фактах и здравом смысле, таково: войны не должно быть. Благодарю вас, Ваше Величество, господа сенаторы и элигенды.

Бернс спустился с трибуны. Ему не аплодировали, вернее, аплодисменты его единомышленников утонули в море презрительных и гневных выкриков. Дэвиан мог разобрать отдельные - кричали, само собой, о трусости и коллаборационизме. Что забавно, по мнению Дэвиана Каррела, сегодня был редкий случай, когда Альгор Бернс не сказал ничего, кроме правды; сам принц рассуждал так же. Север, а не Запад - вот куда следует сегодня смотреть Империи, но, увы...

Бернс спокойно вернулся на свое место, игнорируя всеобщий гнев. Он свою задачу выполнил, "прогрессивное меньшинство" высказалось, теперь осталось ждать развития событий. Если война принесет ожидаемую легкую победу, Бернс и его сторонники мало что теряют, зато, если все обернется иначе, можно будет каждый день восклицать со страниц "Путеводной Звезды": "Я же предупреждал!"

- Мы благодарим господина Бернса за его мнение, - сухо сказал Орас Темплен. - Его сомнения понятны, кроме того, мало кто из присутствующих имеет военный опыт. И, чтобы наше решение не было необдуманным, я взял на себя смелость пригласить на сегодняшнее заседание человека, сведущего в таких вопросах. Нам оказал честь господин Магистр Моря Дориаль Анно, начальник Императорского Генерального Морского Штаба.

При этих словах Дэвиан, не выдержав, все-таки покосился на Тамрина и спросил:

- Ты знал об этом?

- Нет, - тихо ответил тот, - но и не удивлен.

Магистр Анно, в парадном мундире, при регалиях и орденах, прошествовал на трибуну. Рослый, широкоплечий, дородный, он выглядел воплощением Беллатора. В отличие от "господ элигендов", он развернулся на трибуне лицом к трону Императора.

- Магистр Анно, знаете ли вы, с какой целью приглашены на данное заседание? - начал прайм-канселиор.

- Да, господин прайм-канселиор, мне это известно, - густой бас Магистра как нельзя более соответствовал воинственной внешности. Должно быть, в прошлом такие лихие рубаки-бородачи вели в бой абордажные команды и первыми бросались на палубу вражеского корабля. Только брать корабли на абордаж давно вышло из моды.

- Значит, вам известно, что мы сегодня обсуждаем. И главный вопрос, который я должен задать: в случае объявления войны, каков, по вашему суждению, будет ее исход?

Дориаль Анно не колебался.

- Исход может быть только один, - заявил Магистр, горделиво вскинув массивную голову. - Напомню, что сейчас на западных границах собран флот более мощный, чем когда-либо. Под общим командованием Магистра Матиса Гранта в ударную группу "Ивир" соединились силы Западной эскадры и Восточного Флота. Это девять линейных кораблей, два авианосца, многочисленные малые корабли. Напомню, что весь флот Ивира был разбит наголову силами одной лишь Западной эскадры. С востока нас поддержит армия и флот Фиарра. В случае полномасштабного наступления у ивирцев нет шансов противостоять такой силе. Султан капитулирует через несколько децим. У него не будет иного выбора.

- Вы уверены, Магистр Анно? Что вы можете сказать о возможностях береговой обороны ивирцев?

- Вероятно, она способна доставить нам определенные сложности, но ничего, с чем имперский флот не справился бы. Напомню, что большинство ивирских береговых укреплений построено еще в конце прошлого века и оснащено орудиями тех же времен. Наибольшая опасность исходит от минных заграждений, которые обязательно встретятся нам на пути. Но эта угроза нам известна, она предсказуема и привычна, и мы знаем, как с ней бороться.

- Что вы можете сказать нам об уровне подготовки ивирских войск и об их вооружении? Ходят упорные слухи, что агинаррийский Сегунат втайне снабжает ивирцев оружием.

- Я не сомневаюсь в том, что так и есть, - заявил Дориаль Анно, воинственно выпятив бороду. - Напомню, что все корабли ивирского флота были проданы султану Ажади Агинаррой. Между ними существует договор о поставках оружия, и мы знаем об этом. Но судьба упомянутых кораблей показывает, в какой мере ивирцы умеют пользоваться тем, что продают им северяне. Господа, вы должны понимать - никакое оружие само по себе не способно выиграть войну. Иначе говоря, для победы мало иметь самые большие пушки, нужны также самые меткие артиллеристы. Таких людей в ивирских вооруженных силах либо нет, либо очень мало. Их боевой дух также невысок, власть султана за последние двадцать лет значительно ослабла, армия плохо оснащена и ненадежна, а ивирская знать соперничает друг с другом. Повторю - наша победа несомненна, господа, и не будет стоить нам больших потерь. Я надеюсь лишь на то, что ивирские правители капитулируют достаточно быстро, избавив свой народ от бессмысленных страданий и жертв. Вот все, что я имею сказать вам в ответ на ваш вопрос, прайм-канселиор.

- Благодарю вас, Магистр Анно, - вежливо кивнул Темплен.

Магистр удалился - само собой, провожали аплодисментами и его. Больше желающих высказаться не было, да и зачем - все уже сказано. Если Темплен полностью расписал сценарий этой пьесы, очевидно, он не видел смысла чрезмерно ее затягивать, поэтому перешел собственно к главному действию.

- Голосование будет открытым, господа, - сказал он. - Процедуру вы знаете. Каждому из вас выданы два жетона, черный и золотой. Золотой означает "За", черный - "Против". Голосуя, вы должны поставить на жетоне свое имя и подпись. Напоминаю, что жетон без подписи при подсчете голосов не учитывается. Господа, прошу вас голосовать.

Зал зашевелился; Дэвиан без малейшего интереса наблюдал за тем, как люди, вершившие судьбы Ксаль-Риума (или думавшие, что вершат), бросают жетоны в прозрачные кубические урны, которые служители в одинаковых костюмах пронесли вдоль рядов. Сверху снова засверкали вспышки фотокамер, журналисты строчили в блокнотах или тихо спорили между собой. Фионелла стояла вполоборота к какому-то длинному субъекту с усами, который, оживленно жестикулируя, что-то говорил ей; на красивом лице девушки был нарочитый интерес, какой обычно изображает человек, слушающий собеседника вполуха. Что это за фрукт, интересно?

Когда с процедурой голосования было закончено, урны поднесли к подиуму; здесь же осуществлялся подсчет. Все жетоны высыпали на специальный стол, и сразу стало видно, что золотой цвет доминирует; черные жетоны были как маленькие островки в золотистом море. Это зрелище не вызвало у Дэвиана Каррела сильных эмоций. Ксаль-Риум хотел войны и получил ее.

Несмотря на то, что результат был уже ясен, требовалось подсчитать голоса прежде, чем делать официальное объявление. Под взглядами журналистов и зорким оком фотокамер несколько прево начали сортировать золотые и черные жетоны. Те, что выдавались для голосования элигендам из Народной Палаты, выглядели непритязательно - простые квадратики цветного картона. Прево тщательно проверяли каждый, те немногие, на которых не было имени и росписи в отмеченных графах, тут же отправлялись в отдельную корзину для недействительных. Остальные распределялись в две другие, черные отдельно от золотых, и имена проголосовавших "За" или "Против" тут же записывались в специальные книги.

Так же проходил и подсчет голосов Сената, но жетоны сенаторов, украшенные гербами и позолотой, выглядели более внушительно. Прежде подсчет начали бы с Сената, и если решение было "против", считать голоса Народной Палаты уже не имело смысла. Но сегодня преумущество сенаторов перед элигендами свелось к тому, что каждый их голос считался за два. Сейчас, однако, и здесь все было очевидно: Сенат и Палата проявили поразительное единодушие, среди сенаторских жетонов черных почти не было.

По завершении счета, что заняло некоторое время, книги с именами поднесли на подпись, соответственно, куратору Палаты и прайм-канселиору. Поскольку голосование было открытым, позднее книги элигендов будут представлены прессе, дабы граждане Империи могли узнать, за что высказались избранные ими представители. Сенаторы были от этого избавлены, их книги оставались доступны только им самим, прайм-канселиору и Императору.

Наконец, наступил кульминационный момент представления. Старший среди прево приблизился к прайм-канселиору, держа в руках лист бумаги.

- Результаты подсчитаны, господа, - объявил он. - Общее число голосов "За" среди Сената и народной палаты - четыреста девяносто два. Общее число голосов "Против" - пятьдесят один. Не участвовали в голосовании среди элигендов - семнадцать человек, среди сенаторов проголосовали все.

По залу вновь прокатился рокот - волной, словно море внезапно поднялось приливом. Когда Орас Темплен вновь поднялся на трибуну, вспышки фотокамер заметно участились.

Прайм-канселиор повторил обязательную процедуру - поклонился в сторону императорского трона:

- Ваше Императорское Величество. Ваши Высочества, - затем повернулся к залу. - Братья сенаторы. Господа элигенды. Решение принято и будет направлено на утверждение Императора.

Последняя стадия. Решения Сената и Палаты все еще нуждались в одобрении Императором. Эдикты, изданные Императором, не нуждались в утверждении сенаторов и элигендов; другое дело, что трудно было вспомнить без подсказки, когда Император в последний раз пользовался своей привилегией. Даже дед, Атавир Первый, заручился поддержкой сенаторов и элигендов перед объявлением войны Агинарре, и в тот раз результат был далеко не столь однозначен. Насколько помнил Дэвиан, из пятисот шестидесяти голосов всего триста были "за".

Появились еще два человека - прево в камзоле и гвардеец при полном параде. Первый нес черную, перевязанную золотым шнуром папку, второй - черно-золотой же ларец, запертый на замок. Прево проследовал к Орасу Темплену, который принял у него папку, раскрыл и поставил размашистую роспись на бумаге внутри. Гвардеец с ларцом поднялся к самому императорскому трону и с поклоном вручил свою ношу Велизару III. Тот отпер ларец ключом, который, согласно обычаю, всегда хранил при себе, явив миру, то есть, журналистам наверху, Императорскую Печать. Приложение печати к эдикту и означало его утверждение Императором.

Прайм-канселиор со своей папкой тоже поднялся по ступеням и поклонился Императору. Его Величество Велизар Третий извлек печать из ларца и, картинно подержав ее над бумагой, на радость фотографам, оттиснул под текстом об объявлении войны Ивирскому Султанату черный круг с имперским гербом. Новый вздох волной прокатился по залу. Все. Решение принято, одобрено и утверждено к исполнению всеми верноподданными Империи.

Только теперь Велизар поднялся со своего трона. Все немедленно оказались на ногах, включая Тамрина и Дэвиана. Даже Орас Темплен выглядел так, словно проникся величием момента и жаждет пасть на поле брани во славу династии Каррелов; впрочем, старый хитрец (это было самое мягкое среди определений, которые имелись для прайм-канселиора у кронпринца Тамрина) всегда умел принять подобающий случаю вид.

- Господа, - обратился Император к собравшимся. Его голос был подчеркнуто безэмоциональным, даже будничным. - С этого момента Ксаль-Риум воюет с Ивиром, и да будет великий Творец Юнидеус на нашей стороне.

"Ну, что же, - подумал Дэвиан. - Чего и следовало ожидать. Удивляться нечему, говорить поздно. Время воевать".

ГЛАВА 23

Лакрейн. 70 Весны. 16:32 по времени Ксаль-Риума

(11:32 по местному времени).

Капитан Арио Микава в сопровождении пары рослых ивирцев, одетых в старомодные ярко-алые кафтаны дворцовой стражи, проследовал в главный церемониальный зал. Вызов от султана последовал внезапно, но захвачен врасплох Микава не был. Само по себе "приглашение" от Ажади, принесенное офицером нобетов, говорило о многом, но агинарриец уже получил достоверные сведения. Сверхсрочную телеграмму из Кинто на имя господина Симамуры доставили Микаве за три минуты до того, как появился гвардеец с приказанием - военному консультанту немедля предстать пред султаном. Текст телеграммы был прост: "Скупать все вне зависимости от цены". Арио Микава знал о сегодняшнем голосовании в Ксаль-Риума, и не сомневался в том, что получит такое сообщение. Он даже с точностью до получаса угадал время, когда оно придет.

И вот, под почетным эскортом гвардейцев, он появился в главном зале, где собралось множество людей. В основном, это были крупные сановники и военачальники Ивира - уже немолодые, седеющие или вовсе седые мужчины. На всех были традиционные длинные одеяния; султан Ажади сегодня также нарядился в соответствии с обычаями предков - в ярко-алую мантию с золотым поясом. Он восседал на троне, над изголовьем которого были подняты боевые знамена - ярко-желтые полотнища с изображением сабли, рассекающей стрелу в полете.

Арио Микава немедленно склонился перед султаном, затем, по жесту Ажади, поднялся и проследовал на свое место, у дальней стены зала, в тени колонн. Как наемник-чужеземец, он не имел права на официальных церемониях стоять рядом с вельможами и оскорблять их взор своим обликом.

Провыли трубы, пузатый глашатай выкрикнул на весь зал ритуальные фразы:

- Подданные великого Ивира! Вы призваны во дворец, дабы услышать слова блистательного избранника Всевластного, воплощение Его воли на землях и морях Дагериона, всемогущего и непобедимого султана Ажади Восьмого Солнцеподобного. Склонитесь и внимайте!

Разумеется, все немедленно склонились в готовности внимать. Арио Микава тоже. Ажади набрал воздуха в легкие.

- Это свершилось, - заговорил он. - Нечестивые порождения котуров, приспешники ложного бога, презренные обитатели континента готовы вступить с нами в войну. Час назад мы получили уведомление от посольства в Ксаль-Риуме. Император Велизар публично объявил о начале войны. Демон вырвался на свободу.

"Ну, надо же, какая новость, - мысленно усмехнулся Арио Микава, - Чего еще можно было ожидать после битвы у Анлакара? Если бы ксаль-риумцы закрыли глаза на появление ивирского флота в своих водах, я бы очень удивился; они еще до странного долго не решались действовать!"

- Ксаль-риумцы придут к нам с оружием! - продолжал вещать Ажади. - Они жаждут выплеснуть свою вековую злобу, они одержимы желанием сокрушить великий Ивир раз и навсегда. И если мы позволим им сделать это, если не встанем на их пути несокрушимой стеной, мы лишимся всего, что даровано нам Всевластным. Мы лишимся наших земель, наших богатств, наших законных привилегий, и имперские наместники выбросят нас из наших собственных дворцов!

О возможных последствиях для простого народа султан речи даже не заводил, благо, всем присутствующим до судеб черни дела не было. Вельможи молчали - никому не дозволено раскрывать рта, пока говорит султан - но незаметно переглядывались между собой.

"Интересно, кто из них о чем сейчас думает? - размышлял Микава. - О защите родных дворцов и сундуков от жадных имперцев... или, может быть, о том, что, если вовремя примкнуть к победителю, дворцов и сундуков станет только больше? А то и - кто знает! - вдруг появится шанс скинуть Ажади и самому залезть на трон, пусть под имперским патронажем?"

- Если мы допустим захватчиков на священные земли Кадиха, Всевластный отвернется от нас навеки! - провозгласил султан, вставая с трона. - И я приношу клятву, что этому не бывать!

Ажади вытянул руку, и гвардеец в красно-золотых одеждах торопливо вложив в ладонь султана эфес сабли. Ажади ловким движением - все-таки, не зря он столько тренировался в фехтовании! - обнажил блестящий изогнутый клинок и высоко воздел его над головой.

- На священном клинке, на стали, выкованной предками, я присягаю сражаться с врагом до последней капли крови, до последнего своего вздоха! - выкрикнул Ажади Солнцеподобный. - Я призываю вас всех сражаться бок о бок со мной, вместе, как сражаются кровные братья! Волею Всевластного я проклинаю любого, кто не пожелает пролить свою кровь, кто битве предпочтет бегство или сдачу в плен. Мы встретимся с врагом на поле боя и победим! Да будет так, и никак иначе!

Вельможи тут же разразились одобрительными, воинственными криками. Попробуй-ка не покричи, за такое непочтение к особе Блистательного и с палачом познакомиться можно. Причем прямо здесь же, на месте. Ажади опустил руку с клинком, и шум мгновенно смолк.

- Через час состоится Большой Совет, - сказал Ажади совсем другим, будничным тоном. - Там мы будем говорить о том, как защитить наши острова от агрессии Ксаль-Риума.

Он резко взмахнул рукой, и глашатай снова рявкнул во всю мощь луженой глотки:

- Склонитесь перед великим султаном!

Все склонились, и Ажади покинул зал. С Микавой он не перемолвился и словом, еще бы - султан не станет унижать себя разговором с наемником в главной церемониальной палате дворца. Наедине - Арио Микава не сомневался в этом - Ажади много чего скажет ему, а потом "наемник" покинет столицу, дабы заняться вопросами обороны.

Это принесло ему даже облегчение: по крайней мере, не придется больше видеть перед собой султана и его приближенных и кланяться этому стаду. Скоро придут ксаль-риумцы, но войны Микава не боялся. Для капитана это будет не первая война - он воевал еще во времена Шлассенской кампании четырнадцать лет назад, затем в Айнелине. Когда дела Ивира пойдут совсем плохо, его и остальных агинаррийцев-инструкторов тайно вывезут обратно в Сегунат на субмарине или летающей лодке, но если и не удастся вовремя унести ноги... что ж, Арио Микава никогда не надеялся умереть стариком в своей постели.

Капитан не ошибся - слуга встретил его на выходе из зала и сообщил, что султан призывает "господина консультанта" к себе. Прекрасно, лишь бы только не пришлось выслушивать пламенные речи Ажади слишком долго, что всегда было ужасно утомительной обязанностью. Война с Ксаль-Риумом едва ли может быть хуже этого, но выбора не было, и, подавив вздох, Арио Микава изобразил на лице должное почтение к особе Блистательного и примирился с неизбежным.

База "Сиюсей". Авианосец "Аранами".

20:20 по времени Ксаль-Риума (22:20 по местному времени).

Дверь резко скользнула в сторону и шумно ударилась об упор. Иджиме, лежавшая с книгой в руках на верхней койке, дернулась, едва не треснувшись головой о массивный, прикрытый железным каркасом плафон электрической лампы под потолком.

В каюту влетела Аюми. Именно влетела - не вошла, не вбежала, а ввалилась так, словно спасалась от стаи разъяренных призраков-юреи и на бегу споткнулась о порог. Выбросив вперед правую руку, она успела ухватиться за край верхней койни, чем уберегла себя от падения. Иджиме отложила книгу и посмотрела на девушку, слегка приподняв правую бровь.

- Иджиме! - с порога выпалила та. - Ты не представляешь, что произошло!

- У меня неплохое воображение, - невозмутимо ответствовала племянница тайрё. - Должно быть, "Аранами" горит?

- Что?! - опешила Аюми. - Ну что ты, нет, конечно, ничего такого. У нас все в порядке, просто я только что ходила за письмами - доставили почту из метрополии, там я и услышала новости. Об этом уже все говорят!

- А, так вот где ты пропадала, - сигнал отбоя был двадцать минут назад, и сама Иджиме поспешила в каюту. Драгоценное время отдыха не стоило терять напрасно.

Они уже приступили к совместным тренировкам, которые оказались не менее изнурительными, чем в школе. Правда, к удивлению Иджиме и остальных, хватка дисциплины на борту "Аранами" оказалась не столь жесткой, как в "Риосен", пилотам позволялись кое-какие вольности, за которые кадета в летной школе ожидало бы суровое наказание. Но в воздухе к своим подчиненным Миями Митсури не знала снисхождения. На борту "Аранами" было пятьдесят восемь самолетов - двадцать "Раймеев", двадцать пикирующих бомбардировщиков "Хэйдзен" и восемнадцать торпедоносцев "Сайто". Большинство пилотов были такими же, как Иджиме и Кейдзи, вчерашними выпускниками военных летных школ, и командиры спешили превратить их, как они выражались, "в настоящую команду".

- Пришло письмо из дома? - без особого интереса осведомилась Иджиме.

- Да, от Кайто. Он всегда мне пишет, - с гордостью ответила Аюми.

- Угу, - сама Иджиме тоже отправила письма - домой, матери, ну, и Мичио тоже. Все стандартно: живу на острове, тренируюсь в составе "особого учебного отряда", скука смертная. Никаких упоминаний о группе "Дзинкай", само собой - письма проверялись. Но ответа так скоро она не ждала: пока еще почта дойдет до Кинто, потом назад, а где сейчас пропадает Мичио, вообще неясно.

Она вздохнула и повернулась на узкой койке. Вообще-то здесь не так плохо, а в сравнении с койкой казарме в школе "Риосен" - так условия просто райские. Девушкам при обучении никаких поблажек не делали, скорее, наоборот...

- Что ты читаешь? - заинтересовалась Аюми. Она уже успокоилась и как будто забыла о новости, которой хотела поделиться.

Иджиме молча предъявила ей обложку. Лицо напарницы удивленно вытянулось.

- О... Классическая поэзия?

- Ты не любишь поэзию?

- Нет, то есть, да, люблю, но мне казалось, что ты... - Аюми смутилась. - То есть, ты всегда только и говоришь, что о деле, о войне, о самолетах, вот я и подумала, что тебе такие вещи не интересны.

- Угу. А еще я не нуждаюсь в еде и сне, не моюсь и не посещаю гальюн, - съязвила Иджиме. - Но ты хотела мне о чем-то рассказать.

- Ах, да! - большие темные глаза Аюми снова заблестели. - Ксаль-Риум объявил войну Ивиру! Сегодня!

Сообщив эту новость, она выжидающе уставилась на Иджиме. Та пожала плечами:

- Ну, к этому все и шло.

Она снова потянулась к сборнику стихов. Аюми озадаченно нахмурилась - она явно ожидала другой реакции:

- Тебе все равно?

- Ивир очень далеко, и у меня нет там ни друзей, ни родичей, - хладнокровно ответила Иджиме.

- Да, но... Они же воюют с Ксаль-Риумом!

- Ну и что?

- Ксаль-Риум - и наш враг тоже, разве нет? - Аюми вызывающе вздернула подбородок. - Они сражаются с Империей, которая угрожает и нам. "Враг моего врага - мой друг", ты не слышала такую фразу?

- Слышала, тетушка ее часто произносит, - подтвердила Иджиме. - Но при этом всегда добавляет: "иногда друг".

- Правда? - Аюми растерялась еще больше, - А кто же в другом случае?

- Иногда - еще худший враг. Иногда - нахлебник, ожидающий, что ты будешь воевать, а он - подсчитывать барыши. А иногда - просто никто. Что до ивирцев, они, на мой взгляд - третье.

Аюми не нашлась, что ответить, и Иджиме зевнула и потянулась с "ненавязчивым намеком".

- Одно я тебе точно скажу, - заметила она. - Что бы ни творилось на юге, наш завтрашний день от этого не изменится. В шесть побудка, в шесть-пятнадцать - построение, и далее по распорядку.

- Ну, да... - протянула Аюми. - Ты права, конечно.

Она уселась на рундук и, протянув руку, подняла свой несносный портрет, крутя его так и этак. За три дня напарница так и не придумала для него подходящего места.

- Повесь над койкой, - посоветовала Иджиме.

- Ты что! - глаза Аюми расширились. - Разве не знаешь - над кроватью вешают портреты умерших. Дурная примета, - она покосилась в сторону алтаря в уголке каюты и коснулась губ кончиками пальцев, взывая к добрым духам о покровительстве. - Я лучше оставлю его на столе.

- Чтобы он так и падал все время? Благодарю покорно, у меня от этих звуков скоро нервный тик начнется. Тоже, кстати, примета не из добрых, и вообще, Аюми, если ты так увлечена своим женихом, зачем решила стать летчицей?

- А что? - ощетинилась та. - По-твоему, у летчицы не может быть семьи?

- Да, знаешь, профессия не располагает. Он дома, ты здесь, и непонятно, когда снова увидитесь. Я уж не говорю о том, что мы, вообще-то, воевать учимся. А когда отправимся в бой... сама понимаешь, одна шальная пуля, и... - заметила Иджиме с хладнокровием бывалой воительницы, прошедшей не через один десяток воздушных боев.

- Да у меня не было выбора, - буркнула Аюми. - Так решил отец. Он был одним из первых военных летчиков Агинарры, и...

- Постой! - Иджиме пошевелилась на верхней койке, вспомнив, почему фамилия Аюми показалась ей такой знакомой. - Ты - дочь Синпати Сора?

- Да, он мой отец, - та вздохнула. - Он твердо решил, что его наследник тоже станет летчиком, а братьев и сестер у меня нет. Вот и... - еще один вздох. - Отец учил меня с десяти лет; не то, чтобы мне не нравилось летать, но... - Аюми не договорила, подняла взгляд к верхней койке. - А ты сама, Иджиме? Ты - дочь Юкири Сетано, а у нее, говорят, денег столько, что хватило бы скупить половину Кинто. У тебя-то выбор был, ты могла стать кем угодно. Почему ты здесь - не мать же тебя отправила?

- Скорее, наоборот, - проворчала Иджиме. По правде, вопрос застал ее врасплох.

"А, в самом деле, почему? - прежде Иджиме не слишком об этом задумывалась - просто ей так захотелось, и все. - Ради славы и подвигов? Чтобы все увидели, что я - это я, а не просто дочь Юкири Сетано и не племянница Ниоры Сетано? Может быть, чтобы оказаться подальше от отчима, который, хоть и соблюдает внешнюю любезность, порой смотрит на нас с Кейдзи так, будто мы - бедные родственники из провинции, заявившиеся к нему в дом на постой на неопределенный срок: и выгнать неловко, и видеть каждый день противно? Или просто потому, что другие возможности ничем не привлекали?"

- Можешь думать, что это был каприз богатой дурехи, - сказала она. - Но все же, Аюми, почему военной летчицей? Ты могла бы работать в гражданской авиации, это не так опасно.

Та встала и бережно поставила фотографию в рамке на стол. Иджиме на верхней койке сдержала страдальческий вздох - разумеется, проклятый портрет снова шумно хлопнется о столешницу, и произойдет это именно тогда, когда Иджиме Сетано готова будет заснуть. Аюми выпрямилась и подбоченилась.

- Могла бы, но я сама сделала такой выбор, - заявила она с гордостью. - Я считаю, что это наш священный долг.

- Перед Сегунатом?

- Да, конечно, но не только. Сегодня Агинарра - самая сильная держава на севере, и мы обязаны осуществить наше предназначение, - отчеканила Аюми, словно читала с плаката, какие во множестве висели по всем городам, селам и военным базам. - Наш долг - объединить все острова и государства Севера, чтобы защитить их от притязаний Ксаль-Риумской Империи и Восточной Коалиции, и каждый гражданин Агинарры обязан сделать для этого лучшее, что умеет. Я умею летать, поэтому я здесь.

- О... - Иджиме вытаращилась на соседку, пытаясь понять - не язвит ли та, но девушка выглядела совершенно серьезной и непоколебимо уверенной в своих словах. - Понимаю тебя, Аюми.

Она откинулась назад на жестковатую подушку, выключила свет и больше ни о чем не спрашивала.

Тсубэ. 21:00 по времени Ксаль-Риума (22:00 по местному времени).

Ниора потянулась к стакану с чаем. Превосходный сорт из Геалара, подарок от Юкири. Сестренка была довольна тем, что ее попали на Айто, а в ударное соединение "Сэнкай". Что представляет собой база "Сиюсей", она знала - после того, как Кейдзи с Иджиме решили служить на флоте, Юкири заинтересовалась подобными вопросами. Конечно, ее устраивало, что они теперь там, а не на Малгари, или, тем более, не на Тэй Луане или Айнелине.

Но относительно кое-каких вещей Юкири так и осталась в неведении. Про "Дзинкай", отдельную диверсионную ударную группу, знали немногие. Не самые лучшие авианосцы, иного и нельзя было ожидать после переделки гражданских судов, но вполне способные доставить врагу немало проблем, и с огромным радиусом действия. В случае начала войны с югом соединение планировалось использовать для внезапного удара по вражеским территориям, вплоть до самого имперского континента. Правда, этот план имел шансы на успех только в том случае, если война начнется достаточно скоро - скрывать существование четырех авианосцев до бесконечности не получится, в какой бы отдаленной базе на севере ни прятать их. Меры предприняты, конечно, строгие и тщательно продуманные: упоминаний о "Дзинкай" не найдешь ни в одном официальном документе, все финансирование идет через несколько подставных проектов, пилоты, согласно записям, направлены по различным мелким базам. Соединения "Дзинкай" просто не существует.

Но все равно, раньше или позже что-то выплывет. Возможно, было бы разумнее, если бы эти корабли перестроили уже тогда, когда угроза большой войны станет явной и несомненной, но у кого-то в Кинто не хватило терпения.

Ну да ладно, прямо сейчас соединение "Дзинкай" возле Айто, племянники вкушают прелести флотских будней, а Империя Ксаль-Риум вступила-таки в войну с ивирцами. В общем, все в мире идет своим чередом. В Риогиру, должно быть, очень довольны.

- Вы все знаете, почему вы здесь, - сказала она, глядя на людей, собравшихся за большим столом.

Тайрё Сетано восседала во главе стола. По обе стороны от нее заняли места мужчины в темно-синих мундирах. Ниора хорошо знала каждого из них, понимала их сильные и слабые стороны. Масахиро Оми, начальник штаба Объединенного Флота. Надежный помощник, серьезный офицер, но иногда бывает излишне, кхм, твердолобым. Натэй Комура, глава разведки. Отлично знает свое дело и скрытен настолько, что не всегда поймешь, что вообще у него на уме. Сэмадзу Такэми - вице-адмирал, один из самых молодых офицеров среди подчиненных Ниоры, но именно он три года назад блестяще провел операцию по захвату Тэй Луана. Он же возглавит флот вторжения и теперь, когда придет такой приказ, а этого можно ждать в любой день.

Коренастый сорокалетний контр-адмирал Токари Ида - командующий ударным соединением "Риокай". Такено Ямаширо, широкоплечий, с квадратным лицом и тяжелой челюстью - в том же чине, что Ида; он командует соединением "Тэйкай". Оба - хорошие командиры, но Ида более агрессивен и склонен к риску, тогда как Ямаширо предпочитает действовать "по книге", то есть по соответствующему параграфу из боевого устава. Контр-адмирал Моитаро Маризе командует четвертым дивизионом линейных крейсеров, а Рендзиро Торио - устаревшими линкорами третьего дивизиона. Коммодор Такао Нарита из девятого крейсерского дивизиона, смелый и амбициозный; очень неплохо показал себя возле Айнелина. Еще несколько офицеров рангом пониже, командующих соединениями легких кораблей.

- Сегун утвердил план операции "Ранзу", - сказала Ниора Сетано. - Наступление на Тэй Анг может начаться в любой момент по получению сигнала из Кинто.

Скорее всего, время еще есть: в Риогиру захотят увидеть, как разворачиваются события в Ивире. И если все будет благополучно - благополучно для Сегуната, само собой - последует решающий приказ.

Войска уже приводятся в готовность; правда, пока подготовку стараются проводить без лишнего шума. На Тэй Луан уже скрытно перебрасываются первые подразделения морской пехоты и сухопутные части. Предлог для нападения найти несложно, благо, на островах Тэй Анга все время что-то происходит, и любой инцидент можно превратить в повод к войне. Седьмой Отдел Мио Тинга собаку съел на разного рода провокациях.

- Предполагается, что события в Ивире отвлекут внимание ксаль-риумцев? - деловито уточнил Такэми. Три года назад политическое давление Империи заставило Агинарру приостановить успешное наступление, и вице-адмирал не мог не вспомнить об этом.

- Да, - коротко подтвердила Ниора.

- От держав Восточной Коалиции также не приходится ждать серьезного противодействия, - добавил Масахиро Оми. - Сейчас они больше озабочены собственными разногласиями.

- И это их обычное состояние, - с кривой улыбкой заметил контр-адмирал Ида. - Я верно понял, командующая, что в операции "Ранзу" ставка сделана на то, что мы захватим острова Тэй Анга и закрепимся на них быстрее, чем восточники спохватятся, а Империя покончит с войной на Западе?

- Да, контр-адмирал, - сказала Ниора Сетано, и добавила не без досады. - Роль флота, впрочем, в этой кампании видится второстепенной. Наша задача - всего лишь обеспечить безопасность морских коммуникаций и поддерживать десанты.

Действительно, предстоящее дело выглядело несложным. Флот Тэй Анга - одна насмешка, а силы вторжения достаточно велики, чтобы легко смести любое сопротивление, тем более что у обитателей Анга нет единого лидера. Несколько правительств претендуют на власть и отчаянно грызутся между собой, обвиняя соперников во всех смертных грехах. Это еще больше упрощает дело для армии и флота Агинарры. Все верно, но, надо думать, в Ксаль-Риуме, планируя наступление на Ивир, сегодня рассуждают примерно так же.

- Пытаясь вырыть яму для соседа, не провались в ту, что он вырыл для тебя... - негромко произнесла тайрё.

- Наритано Огато, - заметил Комура. - Не могу вспомнить точно, откуда это цитата, из "Пяти шагов мудрого правителя", кажется?

- После Наритано ничего нового ни в военном деле, ни в политике сказано не было, - отозвалась Ниора, словно оправдываясь за свою привычку цитировать объединителя Агинарры по любому поводу.

- Вы думаете, командующая, что Тэй Анг может стать для нас западней? - спросил капитан.

- Я думаю, что Сегун и Верховный Штаб уже сказали свое слово, и нам остается лишь исполнить их волю, - Ниора откинулась на спинку кресла и повела затекшими плечами. Время не раннее, а она уже не молода.

"Проклятье, вот так и начнешь завидовать собственной племяннице. Где оно, то славное время, когда мне было двадцать, и не было ни сомнений, ни раздумий - одни амбиции?"

- Оборона Тэй Анга слаба, - уверенно сказал Масахиро Оми. - Ничто не говорит об ином. Даже поставки оружия со стороны Восточной Коалиции на архипелаг существенно уменьшились, и так называемые "добровольческие формирования" в основном распущены и вернулись по домам.

- Они свою задачу выполнили, - проворчал Такено Ямаширо. - Южане хотели посмотреть, на что мы способны, и проверить, как покажет себя в бою их собственная техника. Они это увидели и вернули своих людей обратно, тут все очевидно.

- Не думаю, что все настолько просто, - усомнился Сэмадзу Такэми. - Вспомните, господа - в прошлый раз, стоило им убедиться в серьезности наших намерений, южане отреагировали быстро и весьма жестко. Если бы Сегун не остановил наступление, все могло закончиться новой Северной Войной, а к этому мы еще не готовы.

- И все же они не смогли вытеснить нас с Тэй Луана, - возразил ему контр-адмирал Ида. - Южане слишком увлечены собственными сварами, им сегодня не до нас.

- Я бы не стал слепо рассчитывать на это, - заметил Ямаширо.

- Сегун и Штаб ожидают, что южане и восточники поведут себя пассивно, - сказала Ниора. - Полагаю, у них есть к тому причины, о которых нас не ставят в известность.

- Проклятая секретность, - проворчал Ямаширо. - Мы любим рассуждать о распрях среди южан, но разве мы сами больше доверяем друг другу?

- У Наритано есть хорошее изречение и на эту тему, - сказала, усмехаясь, командующая. - Я все же предпочитаю думать, что в Кинто располагают достоверной информацией.

О да, хотелось бы в это верить, но трудно забыть о том, что четверть века назад решения Сегуна и его приближенных привели Агинарру и Объединенный Флот к катастрофе. Ниора подумала, что не помешает еще раз переговорить с братом. Морита может быть первым занудой в клане Сетано, но политика - его родная стихия, и у него всегда самая свежая и подробная информация. Его мнению Ниора доверяла.

- Все это интересно, господа, - проговорила она, - но не имеет отношения к делу. Уже не имеет - Сегун принял решение, и только он сам может его отменить. Мы будем ждать приказа и сделаем то, что должны. Вот о чем мы будем сегодня говорить. Наша работа не выглядит сложной, но это не значит, что к ней можно отнестись безответственно, иначе, боюсь, мы рискуем провалиться в яму, которую никто для нас даже не копал...

ГЛАВА 24

Литана. 71 Весны. 15:00.

Тамрин выжидающе смотрел на Спиро Аргена, ждавшего у лестницы.

- Итак? - коротко спросил он.

- Кордо отказывается говорить, - ответил капитан. - Видимо, хочет поторговаться.

- Вот как? - сухо произнес кронпринц. - Что ж, дайте мерзавцу понять, что на многое рассчитывать ему не приходится. Он попался, и если хочет избежать петли, ему придется блеснуть красноречием.

Арген склонил голову.

- Как прикажете, Ваше Высочество. Вы не намерены присутствовать на допросе?

- С какой стати? - отрезал Тамрин. - Предоставляю это вам, Спиро. Я не стану встречаться с Кордо, пока тот не сделается... сговорчивее. В средствах, кстати, тоже вас не ограничиваю.

"Н-да, как говаривал Император Тиверий, добрым словом и каленым железом добьешься большего, чем только добрым словом", - подумал он. Мрачная мысль; впрочем, вполне в духе почтенного предка. О жестокости и беспринципности Тиверия ходили легенды, большинство изречений, который умерший почти триста лет назад Император оставил потомкам, были пронизаны циничной иронией. Или ироничным цинизмом - как посмотреть. О том, было правление Тиверия благом для Империи или злом, историки спорили до сих пор. К моменту его смерти сила и влияние Ксаль-Риума, безусловно, возросли, но отношения со всеми соседями были безнадежно испорчены. Унаследовавшему трон Велизару Первому, племяннику Тиверия, пришлось воевать и с ивирцами, и с союзом восточных островов...

К каленому железу, конечно, в Литане не прибегали. Камеры пыток, какими те представляются большинству обывателей, канули в прошлое, сегодня пленников не растягивают на дыбе и не дробят пальцы в тисках. Впрочем, если более тонкие методы дают сбой, иной раз допросы выглядят не более эстетично, чем во времена Тиверия, а симпликант оправдывает себя далеко не всегда...

- Кордо заговорит, Ваше Высочество, - пообещал Арген.

- Полагаюсь на вас, Спиро, но сейчас меня больше интересует Редлин.

- Доктор Сабио считает, что его жизнь вне опасности, - сказал капитан. - Я провожу вас.

Вместе они поднялись на второй этаж и прошли до палаты, где держали раненого информатора. В Литане был обустроен собственный лазарет - никогда не знаешь, что и когда может быть необходимо. Амадео Сабио, эмигрант-аданриэлец, прекрасно знал свое дело. Действительно, Редлину повезло, подумал принц. Впрочем, за подобное везение всегда приходится платить.

- Здесь все и произошло? - уточнил Тамрин.

- Да, - подтвердил Арген. - Мы взяли Кордо с поличным.

Принц трона сжал кулак, пытаясь совладать с мгновенным приступом гнева. Огастус Кордо был далеко не последним человеком в секретной службе и имел доступ к жизненно важной информации. Каких бед он успел наделать? Какие сведения передавал своим нанимателям?

Арген открыл дверь, и Тамрин следом за своим провожатым прошел в палату. Раненый лежал в кровати, доктор Сабио сидел на стуле возле него и что-то торопливо записывал в блокнот. Услышав звук открывающейся двери, он оторвался от своего занятия и обернулся:

- В чем дело? Офицер Арген, я же просил... - тут доктор осекся и кашлянул, - Ваше Высочество, я...

- Доктор, - приветствовал Тамрин. - Я хочу поговорить с вашим подопечным.

- Да, но сейчас он спит, - возразил хирург. - Он очень слаб.

- Я не собираюсь беспокоить его сверх необходимого, - заверил Тамрин. - Но мы должны задать ему несколько вопросов.

- Хорошо, если вы считаете, что без этого не обойтись, - Сабио подошел к шкафу и несколько секунд звенел там чем-то стеклянным и металлическим.

По какой-то причине, эти звуки производили устрашающее впечатление. Когда доктор вернулся к постели раненого, в руке у него был шприц с тонкой иглой.

- Это приведет его в сознание, но ненадолго. Я прошу вас, Ваше Высочество, будьте предельно кратки. Его жизнь висит на волоске, - доктор удрученно покачал головой, - и вам не будет пользы от этого человека, если вы убьете его.

- Делайте свое дело, Сабио.

Врач обнажил руку Редлина и ловко вколол в вену иглу.

- Как скоро подействует укол?

- Достаточно скоро.

Несмотря на слова Сабио, пришлось подождать некоторое время, прежде чем раненый застонал и начал слабо шевелиться на кровати. Доктор осторожно коснулся ладонью его плеча.

- Лежите спокойно. Вам сейчас нельзя двигаться.

- Я... - Редлин втянул воздух, - где я нахожусь?

- Уж точно не в раю, - сообщил Тамрин, приблизившись на шаг.

Глаза больного расширились. Он попытался приподняться, но Сабио удержал его.

- Ваше Высочество... - начал Редлин, но Тамрин перебил его:

- Мне нужно от тебя только одно. На кого ты работаешь, Редлин? Кто подослал к тебе убийц? - напоминание об этом не повредит. Подстегнет жажду мести.

Редлин, казалось, заколебался.

- У тебя нет выбора, - надавил Тамрин. - Условия сделки просты: если ты выдашь своих нанимателей, тебя заштопают и отпустят на все четыре стороны. Но если будешь упорствовать или, убереги тебя Творец, солжешь, то горько пожалеешь о том, что тебя не зарезали сразу.

Раненый смотрел на принца с ужасом. Его кадык судорожно дернулся.

- Я слушаю тебя.

- Это... был Барон... - с трудом выдавил Джанис Редлин. - Юрген нар Кааринт. Хозяин "Дворца Удачи".

- Благодарю, - сухо ответил Тамрин. - Это все, что мне было нужно, доктор Сабио. Оставляю его вам. Пойдемте, Арген.

- Барон... - пробормотал офицер, когда они покинули комнату.

- Вы знаете этого человека? - спросил Тамрин. - Кто он?

- Я про него наслышан, Ваше Высочество. Юрген нар Кааринт - хозяин сети игорных заведений в столице. Каннивенец по происхождению, весьма богат. Мы давно подозреваем, что на самом деле он занимается торговлей информацией.

- На кого он работает?

- Не могу сказать, Ваше Высочество. Не исключено, что нар Кааринт сотрудничает со всеми, кто готов платить.

- Что ж... - Тамрин сцепил пальцы. - Немедленно отправьте людей и арестуйте его. Плевать, если даже кто-то из газетчиков поднимет шум: я хочу, чтобы сегодня же этого... Барона доставили в Литану. Устроим им с Кордо свидание и посмотрим, кто заговорит первым.

В ожидании новостей Тамрин возвратился в Палатиан. Со вчерашнего дня императорский дворец напоминал растревоженный улей. Пожалуй, Тамрин Каррел только теперь по-настоящему понял, что означает эта расхожая фраза. Вся столица - вся Империя - была охвачена возбуждением. Победа у Анлакара подстегнула воинственный пыл ксаль-риумцев. Разумеется, объявление войны со вчерашнего дня было главной темой для газетчиков - утренние выпуски "Песни Феникса", "Южной Звезды", "Вестника Империи" вышли с пафосными заголовками на первых полосах. Среди прочих Тамрин прочел статью за авторством подружки Дэвиана - надо отметить, та писала несколько более... сдержанно, чем прочие.

Интересно, как много Дэвиан рассказывает ей? К счастью, кузен не настолько безрассуден, чтобы откровенничать с журналисткой, как бы он к ней не относился. И все равно, такое знакомство Тамрина настораживало. Доказательств того, что эту Тарено подослали шпионить за имперским принцем, не было никаких, поиски, предпринятые самыми надежными людьми, не помогли выявить в ее прошлом никаких "белых пятен". Или наоборот - темных. И все равно - она была репортершей, а эта публика доверия не заслуживает по определению. Все, что скажет Дэвиан, может стать достоянием публики, хотя, надо признать, до сих пор ничего особенного в "Южной Звезде" не появлялось. Либо Дэвиан следил за собой, либо Фионелла все-таки понимала, о чем можно писать, а о чем - нет.

Как бы то ни было, на какое-то время кузену придется разлучиться со своей пассией. Он уже готовился к отбытию и должен вылететь сегодня вечером. Не на Кадар - на Сейрин, остров-базу фиаррийского флота. В Штабе постановили отправить Западную эскадру на поддержку фиаррийцев. Едва ли Дэвиану пришлось по нраву это решение - удар с восточного направления считался второстепенным - но возразить ему было нечего.

Главный удар, с севера, нанесут силы Магистра Матиса Гранта. Командующий Восточным Флотом был в дружеских отношениях с Дориалем Анно, и обоих одинаково раздражало, что, после разгрома ивирцев у Анлакара, его поход обернулся бессмысленной прогулкой. Магистр Грант даже не пытался скрывать своих намерений - любой ценой прорваться к Лакрейну прежде Западной эскадры.

"Творец и все пророки его, мученики, - подумал Тамрин. - Дэвиан прав, мы все равно, что разозленный ариетем - рвемся вперед, не разбирая дороги. А когда охотник хочеть поймать ариетема, он просто выкопает яму и встанет позади нее. Ничего больше не надо, зверь сам провалится в ловушку".

И что тут можно изменить? Да ничего, мрачно рассуждал Тамрин. Можно - и нужно - переговорить с Императором, с Магистрами из Генерального Штаба. Но вряд ли будет толк. Отец полагается на мнение Дориаля Анно, а тот не сомневается в победе. Нарис Талан более осторожен, но сегодня тот мало, на что способен повлиять. Анно - марин-супериор и начальник Генерального Морского Штаба, его голос является решающим, да и Император ценит бравого Магистра Флота выше, чем неуживчивого старика Талана. Пожалуй, Тамрин только теперь начал понимать, почему Дэвиан после анлакарского мятежа не мог избавиться от дурного предчувствия. Двоюродный брат сравнивал свои ощущения с прогулкой над обрывом по шаткому мостику. Подходящее определение - Тамрин внезапно сам почти физически почувстовал, как прогибается и зловеще потрескивает ненадежный настил под ногами.

От мрачных мыслей кронпринца отвлекло появление капитана Аргена, но, увидев его лицо, Тамрин понял, что и тут хороших новостей ждать не приходится. Он не стал задавать очевидного вопроса, просто откинулся на спинку стула, сцепив пальцы, и выжидающе смотрел на офицера секретной службы.

- Нар Кааринт скрылся, Ваше Высочество, - без предисловий сообщил Спиро.

- Как? - Тамрин тоже был не в настроении для долгих речей.

- Он покинул столицу еще ночью. На собственном гидросамолете. Наши люди уже приступили к обыскам. Проверяем все его заведения, дом, загородную усадьбу.

Но сомнительно, что от этого будет прок, подумал Тамрин. Удирая, нар Кааринт, несомненно, прихватил с собой все ценное, а что не мог забрать - уничтожил.

- Раз он сбежал, очевидно, знал, что Кордо схвачен, - предположил Тамрин. - Его предупредили. У него были и другие осведомители в Палатиане, помимо Кордо и Редлина.

- Вполне возможно, Ваше Высочество, - согласился Арген. - Или Барон просто предпочел не рисковать. Такие люди обычно чувствуют опасность загодя.

Тамрин опустил взгляд на собственный сжатый кулак, задумавшись.

"Не столь важно, что спугнуло нар Кааринта. Важно, что он наверняка забрал и свой архив. Имена осведомителей, информация, от них полученная... Любая разведка выложит за такое сокровище огромные деньги".

Теперь предстоит вести поиски почти вслепую. Проверять всех людей, игравших - и проигрывавшихся - в заведениях нар Кааринта. Любой из них мог оказаться на крючке, но как можно проследить всех? Как правило, если важные персоны, из тех, кто мог стать ценным источником информации, питают пагубную страсть к игре, они играют тайно. Сколько людей было должниками этого каннивенца? Какие сведения они передавали ему в качестве расплаты? Наконец, кому нар Кааринт продавал информацию? Проклятье, куда бы тот ни скрылся - хоть в Агинарру, хоть в саму Арканну - жизненно важно выследить его и приволочь в Литану. Любой ценой. По соседству с камерой Огастуса Кордо как раз пустует еще одна.

- Продолжайте работать с Кордо, пока не выложит все, что знает о нар Кааринте. И выясните, куда тот направился.

И снова - что ни делай, успех не гарантирован. Такие люди, как Барон, умеют заметать следы, и денег у него достаточно. Наверняка теперь он заляжет на дно и долго еще не даст о себе знать.

- Знаете, Спиро, сейчас я почти завидую своему кузену, - проворчал Тамрин Каррел.

- Ваше Высочество? - удивился капитан.

- Он отправляется воевать с ивирцами, - усмехнулся Тамрин. - А мы останемся в Ксаль-Риуме, и еще неизвестно, где враг более упорен и опасен.

Ксаль-Риум. 17:30.

- И... когда? - слегка смущенно спросила Фионелла.

Девушка стояла возле набережной, у резных чугунных перил, и смотрела на волны. На ней было легкое светлое платье, облегающее стройную фигуру.

- Самолет вылетает через час, - ответил Дэвиан, встав рядом с ней и облокотившись о перила.

- Так скоро?

- Началась война, а я все еще префект. Я должен немедленно отбыть к эскадре.

- Да, я понимаю, - Фио удрученно вздохнула. - У нас в редакции "Южной Звезды" из-за всего этого тоже дикая суматоха, все носятся, словно ошпаренные. Я едва смогла вырваться к тебе. Можно подумать, что наша редакция превратилась в Генеральный Штаб, а главный редактор господин Варрон намерен лично руководить наступлением.

Дэвиан хмыкнул, скрывая досаду. Действительно, задержаться для горячего прощания им не светит...

- Ну, что же... - Фионелла куснула губу. - Поезжай.

- И все? - удивился он.

- А чего еще ты ожидал? - отозвалась девушка. - Что я буду просить тебя остаться? Но ведь ты не останешься. И потом, это только ивирцы, - легкомысленно добавила она. - Ты уже разбил их один раз, все, что тебе нужно - сделать это снова.

- Да... - Дэвиан подавил вздох. Фио смотрела на все происходящее так же, как большинство граждан Империи, а он не делился с ней своими подозрениям. Не потому, что не доверял, просто какой смысл? Если все не будет так легко, как ожидают Дориаль Анно и его сторонники в Штабе, это уже его, Дэвиана задача - сделать так, чтобы Западная эскадра побеждала ценой как можно меньших потерь.

Надо сказать, он чувствовал себя сейчас довольно неловко. Прежде он расставался с девушками легко - так же легко, как сходился - но с ней... Проклятье, не было у него опыта в чувственных прощаниях, да и на войну он отправляется впервые, и Дэвиан понятия не имел, что сейчас нужно говорить.

- Все-таки я ужасно бесчувственный тип, - покаялся Дэвиан. - Даже не догадался хотя бы принести тебе букет цветов. Но обещаю, что исправлюсь. Когда мы встретимся снова, я принесу тебе лучшие цветы из султанского дворца. Или что угодно по своему выбору. Что бы ты хотела в подарок из Ивира?

- Я? - девушка улыбнулась. - Тебя.

- Эмм?

Она смутилась.

- Я хотела сказать - просто будь осторожнее и не дай никому из этих полоумных ивирцев тебя подстрелить. Я уже имела возможность убедиться, что они ужасно хотят это сделать, ну, так вы окажете мне большую услугу, Ваше Высочество, если не доставите им такой радости.

Фионелла насмешливо улыбалась, но в темных глазах была тревога. Дэвиан, не в силах избавиться от этого странного чувства неловкости, привлек ее к себе и поцеловал. Она ответила с большим жаром, чем когда-либо раньше, и на какое-то время весь окружающий мир с его тревогами, интригами и войнами потерял для господина префекта Западной эскадры всякое значение. Они долго стояли молча, тесно прижавшись друг к другу.

- Просто вернись поскорее, хорошо? - прошептала она, переводя дыхание, когда, наконец, они прервали поцелуй, - Большего я не прошу от тебя, - она отпустила его руки,- А теперь иди.

Дэвиан хотел что-то сказать, но все еще не знал, что, поэтому просто молча кивнул и повернулся к ожидавшей машине.

Остров Тэххо. 72 Весны.

- Благодарю вас, лейтенант, - Ису Тагати принял у охранника небольшой металлический ящик и полез за ключом.

Внутри лежало полдюжины одинаковых небольших сфер. Их гладкие темные бока отсвечивали глянцем в лучах электрических ламп. Тагати наугад вытащил одну и вскрыл, обнажив маленький продолговатый кристалл. Он был непрозрачен, темно-зеленого, почти черного цвета, острые грани слегка мерцали, отражая яркий свет электрических ламп.

- Наш геаларский гость очень полезен, - заметил профессор Юдзуки.

- Да, - согласился Тагати.

Помощь Мориоля действительно помогла продвинуться в работе. Всего за несколько дней он смог пробудить к жизни - по крайней мере, частично - искусственный "мозг", управлявший всеми процессами на корабле. Геаларец знал о Древних много, образцы и записи, которые он украл, тоже были очень полезны. Впрочем, и у агинаррийцев нашлось, чем его удивить.

Тагати вставил кристалл в гнездо считывающего устройства. Замигал огонек.

- Начните воспроизведение, - распорядился коммодор.

Один из лаборантов, дежуривших возле контрольной аппаратуры, начал подкручивать ручки управления, формируя соответствующий сигнал. Вся аппаратура на корабле управлялась при помощи электромагнитных полей; возможность ручной манипуляции имелась, но была крайне ограничена и позволяла производить только простейшие действия. Это казалось странным, а впрочем, разве не странно было находиться на борту древнего летательного аппарата, построенного не людьми? Профессор Юдзуки предполагал, что Зенин - такое имя дали Древним агинаррийские исследователи - обладали врожденной способностью управлять электромагнитным излучением, причем настолько развитой, что это заменяло им даже речь. Возможно, он был прав. Живые существа, разговаривающие при помощи высокочастотных волн и использующие природный радиолокатор в качестве зрения? Ну, а почему бы и нет? Что вообще известно о Зенин? Ровным счетом ничего!

"И правда, что? - задумался Ису Тагати. - Мы обнаружили на корабле жилые отсеки, значит, они имели материальные тела. Судя по размерам отсеков и форме кресел, ростом Зенин не превосходили людей и были более-менее схожи с нами внешне. Вот, собственно, и все. Ни одного тела, ни одной кости мы не нашли, и это очень странно..."

Допустим, корабль потерпел крушение, а может, был сбит врагами - кто знает, почему он рухнул на Тэххо? Возможно, Зенин враждовали с кем-то не менее могущественным, чем они сами. Отсутствие останков указывает на то, что экипаж пережил катастрофу и был эвакуирован. Если кто-то погиб, тела, разумеется, тоже забрали. Это легко объяснимо, но почему оставили сам корабль? Не смогли восстановить и вновь поднять в воздух? Допустим, но тогда почему не уничтожили? Что-то помешало команде? Или просто не сочли нужным? Ответа нет, искать подсказки негде, а гадать можно вечно.

Немногих людей в Кинто, которые были посвящены в тайну, такие вопросы просто не беспокоили. Для них загадочная находка на острове Тэххо означало только одно - возможность получить оружие небывалой мощи. Средство, которое обеспечит превосходство Агинарры над всеми соперниками. Кто построил корабль, и как он оказался на Тэххо, было, по их мнению, вопросом даже не третьестепенным. Корабль - уникальный подарок судьбы, и им должно воспользоваться, вот и все.

Когда-то сам Ису Тагати рассуждал схожим образом, но за двадцать лет успел изменить мнение. Судьба, как известно, не занимается благотворительностью, и подарки не дарит, за ее милости приходится платить - не сейчас, так через столетие. И если когда-то Ису Тагати не сомневался, что случайная остановка "Тэнко-22" на острове Тэххо стала сказочным везением для Сегуната, сейчас он уже не был так уверен.

Наконец-то операторам удалось подобрать нужный сигнал, и воспроизводящее устройство Зенин пробудилось к жизни. Над темным гладким кожухом поднялось что-то вроде антенны в виде шести торчащих в стороны узких лепестков, и над причудливым приспособлением сформировалась объемная проекция, невероятно детальная и реалистичная. Казалось, что перед Тагати не искусственно созданный мираж, а материальная уменьшенная модель. Это доказывало, что, вопреки первым предположениям профессора Юдзуки, обычным зрением Зенин тоже обладали. Иначе зачем им подобные вещи?

Мираж... проекция, как еще можно было это назвать - представлял собой изображение желто-оранжевого огненного шара, окруженного несколькими отсвечивающими медью проволочными ободками. В первый момент Тагати удивился, но потом понял, что видит перед собой схематичное изображение солнечной системы. Звезда и орбиты планет, обращающихся вокруг нее. Всего планет было семь, возле них прямо в воздухе светились надписи незнакомыми буквами.

Юдзуки сделал несколько шагов, приблизившись к изображению, и вытянул руку - неуверенным движением, словно боялся, что иллюзорное солнце может его обжечь. Разумеется, ничего не произошло, ладонь прошла сквозь мираж, как сквозь воздух. Ученый склонил голову набок, задумавшись.

- Коммодор Тагати... - произнес он. - Вам не кажется, что это - наш мир?

- Вы полагаете, профессор?

- Да, очень похоже. Посмотрите, вторая планета отмечена символами другого цвета. Дагерион - вторая планета от нашего солнца. Тогда маленький мирок ближе всего к светилу - Парвия, третий - Орас, четвертый...

- Но в нашей солнечной системе шесть планет, - напомнил Тагати. - Парвия, Дагерион, Орас, Кватрум, Сигил, Шейдар. А здесь - семь.

- Или мы знаем только о шести. Сегодня многие астрономы, изучая движение Шейдара, предполагают, что на него влияет еще одна планета, пока не обнаруженная. Обратите внимание - на изображении она расположена очень далеко от светила и невелика. Возможно, мы просто не можем увидеть ее в современные телескопы.

- Не стану спорить, - Ису Тагати внимательно рассматривал проекцию в воздухе. - Хотел бы я знать больше.

- Я тоже, коммодор, - вздохнул Юдзуки. - Я бы отдал многое, чтобы хоть однажды увидеть их. Поговорить. Понять... - ученый замолчал, на его лице была задумчивость.

- Когда-то я думал, что Зенин могли быть изначальными обитателями Дагериона, - признался Тагати. - Но теперь мы знаем, что это не так. Они пришли очень издалека. И они умели путешествовать среди звезд. Мориоль, очевидно, прав - несколько тысяч лет назад они нашли наших предков и перевезли на новый мир, и это осталось в памяти людей в виде легенд и религиозных верований.

- Да, таково наиболее правдоподобное объяснение, - согласился профессор.

- И все равно: с какой целью?

- Кто теперь может сказать... - проговорил Юдзуки. - В религии южан принято верить, что древняя родина человечества до такой степени погрязла в грехах, что Творец решил уничтожить ее навеки, но смилостивился над людьми и перенес их на Дагерион. Если наши верования действительно являются отголосками реальных событий прошлого, можно предположить, что прародина погибала по каким-то причинам, и Зенин нашли людям новое место для жизни. Предположение ничем не хуже других.

- Да, но ваших рассуждениях есть одно слабое место, - возразил Тагати, - причины. Зачем Зенин спасать людей? Из благородства? Я не верю в альтруизм.

- Не уверен, что мы найдем ответ, коммодор, - заметил Юдзуки. - Разве что в архивах корабля содержатся какие-то записи, и однажды мы сможем их прочесть. Поскольку Зенин оставили Дагерион, мы...

- А вы уверены, что они оставили Дагерион? - перебил Тагати.

- Простите? - удивился ученый. - Вы считаете иначе? Но никто не видел их много веков. В хрониках не сохранилось ни одного свидетельства встреч с чем-то, хм... настолько необычным, как этот корабль. Логично предположить, что Зенин ушли.

- Мы ничего не знаем о Древних, - ответил на это коммодор Тагати. - Ни кем они были, ни чего добивались. Поэтому мы не можем считать бесспорным ни одно свое предположение. Возможно, Зенин продолжают наблюдать за нами и ждут. И даже если они ушли, остается вопрос - навсегда ли?

- На этот вопрос я не смогу ответить, коммодор, - сухо ответил Юдзуки. - И никто не сможет. Разве что сами Зенин, если ваши подозрения оправдаются. Я все же сомневаюсь. Что бы они не хотели от нас, возможно... - он помедлил несколько секунд в задумчивости, прежде чем договорил, - Возможно, люди просто разочаровали их, и Зенин предоставили нас самим себе?

- Если ваше предположение верно, меня бы это не огорчило, - признался Ису Тагати.

Он протянул руку, чтобы коснуться огненного солнца на проекции. Разумеется, он не ощутил никакого тепла, это был всего лишь мираж.

- Кто же вы были? - очень тихо проговорил он. - Чего хотели от нас?

Ответить было некому.

ПРИЛОЖЕНИЕ

к первой части.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ПЛАНЕТЕ ДАГЕРИОН.

Дагерион обращается вокруг звезды класса G2, по всем основным показателем очень близкой к Солнцу. Дагерионцы называют свое светило Солемэ (древнеимперск. ???????). Вокруг Солемэ обращаются семь планет, из которых дагерионскими астрономами обнаружены шесть: Парвия, Дагерион, Орас, Кватрум, Сигил и Шейдар. Самой маленькой из планет является ближайшая к звезде - Парвия, средний радиус которой составляет километров, крупнейшая - Сигил.

Дагерион является второй планетой от центрального светила. Ее средний радиус - 6426 километров, экваториальный радиус - 6434 километра, длина окружности по экватору - 40424 километра. Ускорение свободного падения у поверхности составляет 9,62 м/с2. Атмосфера включает в себя около 22% кислорода и 77,5% азота и примеси, в основном - двуокись углерода и инертные газы.

Период вращения Дагериона составляет 24,8 земных часа, год равен 362,125 суткам.

Дагерион имеет два спутника, наиболее распространенное название которых - Очи Неведомого. Левое Око, малый спутник, имеет диаметр 186 километров и период обращения вокруг Дагериона 10,4 дня. Предположительно, Левое Око - это планетоид, в далеком прошлом захваченный гравитационным полем Дагериона. Правое Око значительно крупнее: его диаметр составляет 2320 километров, период обращения - 34,2 дня.

В сравнении с современной земной, среднегодовая температура Дагериона несколько выше. Полярные ледниковые шапки отсутствуют. Вулканическая активность довольно высока. Океаны занимают порядка 90% поверхности планеты, общая площадь суши около 56 млн. км2. Земля разбита на один континент, носящий название Магнос, площадь которого составляет порядка 17,5 млн. км2, и многочисленные острова. Наиболее крупным островом является Йеон в архипелаге Драконов Хребет, площадь которого составляет около 1,25 млн. км2, второй по величине остров - Тэй Луан из архипелага Тэй Анг - имеет площадь 0,8 млн км2. Всего же насчитывается 42 острова площадью 0,1 - 1 млн. км2 и 828 островов площадью 10-100 тыс. км2. Точное число островов меньшего размера не установлено; считается, что их может быть до пятисот тысяч. Наиболее крупные группы островов - севернее континента (Драконов Хребет и Тэй Анг), восточнее (общее название - Ориенталь) и юго-западнее (Ивир).

Флора и фауна на суше достаточно разнообразна, хотя, в сравнении с земной, остается на более примитивной ступени развития. Млекопитающих не существует, кроме завезенных людьми (лошади, домашний скот, собаки, крысы), коренная фауна Дагериона ближе к теплолюбивым пресмыкающимся. Сухопутные обитатели Дагериона не отличаются крупными размерами, так, крупнейшим среди хищников является догран, рост которого в холке достигает 130 сантиметров, вес - 250 килограммов, а среди травоядных - ариетем (до 240 сантиметров и 1500-2000 килограммов). Большинство животных гораздо меньше.

Морская фауна значительно разнообразнее и представлена многими тысячами видов рыб и водных рептилий. Наиболее крупным представителем морских обитателей Дагериона является гигас, достигающий 45 метров длины и питающийся планктоном, крупнейшим среди водных хищников - 28-метровый левиафан.

ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЕ

Система исчисления времени на Дагерионе унаследована жителями Дагериона от переселенцев с Земли без особенных изменений. Сутки разделяются на 24 часа, часы - на 60 минут по 60 секунд. Однако, поскольку сутки Дагериона немного длиннее земных, увеличена длительнось секунды, которая составляет 1,033 земных, а в дагерионском часу, соответственно, 62 земные минуты.

Год равен 362 суткам, которые разбиты на 36 децим по десять дней. При этом разделение на месяцы отсутствует, год разделен лишь на четыре сезона - Весну, Лето, Осень и Зиму, продолжительность которых принята одинаковой и равной девяти децимам. Таким образом, общая продолжительность четырех сезонов - ровно 360 дней. Отсчет нового года ведется с первого дня Весны. "Лишние" два дня называются "финема" и знаменуют окончание года. Каждый восьмой год - високосный, и продолжительность финемы составляет три дня.

Отсчет летоисчисления на Дагерионе ведется с Начала Хроник, то есть, даты составления первых исторических записей. Официально такая система летоисчисления была утверждена в период власти Гайонской Державы. При этом дата Начала Хроник была принята весьма условно - фактически, первых официальные исторические хроники появились незадолго до образования Первой Империи, хотя к тому времени люди жили на Дагерионе не менее 120-150 лет. Уже в эпоху Ксаль-Риумской Империи были обнаружены исторические архивы, датируемые более ранним периодом, но изменений в привычную систему летоисчисления вносить не стали.

ЕДИНИЦЫ ИЗМЕРЕНИЙ

Различные государства в различные периоды времени использовали собственные системы мер и весов, некоторые которых дожили и до описываемого периода. Наиболее распространенной, однако, является т. н. Карвисова система измерений, названная по имени Императора Карвиса I, в период правления которого, в 1818 г., она была официально принята в Ксаль-Риумской Империи.

Карвисова система мер и весов очень близка земной метрической система. Фактически, единственным существенным различием является значение эталонной единицы. Дагерионским эталоном измерения длины является базиль - 1,2 метра (точнее, 1202 миллиметра). Базиль делится на тысячу линий, а тысяча базилей составляет диум. Для удобства измерений введена также единица, называемая "сегмента" и равная 20 линиям. Разделения на морские и наземные меры длины, наподобие морских и статутных миль, на Дагерионе не существует. Скорость измеряется, как правило, в базилях в секунду или в диумах в час.

Эталонная мера веса - варио - составляет 1408 гр. и делится на 1000 гран. Тысяча варио составляет одну партиду.

ЛЮДИ НА ДАГЕРИОНЕ

История появления на планете первых людей окутана тайной. Безусловным фактом является то, что люди не были коренными обитателями Дагериона и были перемешены извне. Произошло это, по оценкам историков и археологов, за 2100-2200 лет до описываемых событий. Вместе с человеком, в новый мир попали (некоторые, очевидно, случайно) и отдельные виды животных и растений, прекрасно прижившиеся на Дагерионе и даже кое-где потеснившие местную флору и фауну.

Кем и с какой целью люди были переселены в новый мир, остается загадкой. Все религии Дагериона сходятся на том, что боги открыли людям путь с древней родины ради их спасения, впрочем, в религиозных верованиях немало и разночтений, поэтому сложить из них сколько-нибудь достоверную картину не представляется возможным.

Второй доказанный факт - люди не были первыми переселенцами на Дагерионе. В старых легендах и хрониках раннего периода упоминается Народ Моря - древняя цивилизация, с которой людям пришлось вступить в войну за право существования. В конечном итоге, Народ Моря потерпел поражение и полностью исчез, оставив по себе память в виде немногочисленных заброшенных поселений, бронзовых и железных инструментов и гончарных изделий, а также скелетов, многие из которых носят следы насильственной смерти. Наиболее любопытной с точки зрения археологов является находка, сделанная в 1930 году на одном из островов Легранской Конфедерации - прекрасно сохранившийся остов корабля. К сожалению, немногочисленные образцы письменных документов Народа Моря расшифровать не удалось, и исторические записи, возможно, повествующие о переселении на Дагерион этой цивилизации, прочесть невозможно. Археологи, однако, сходятся во мнении, что и Народ Моря не мог быть коренным населением Дагериона. В 1903 году анадриэльским ученым Джионари Кастелльего выдвинута гипотеза, согласно которой некие, по формулировке автора "Силы неопределенной природы" намеренно переместили на планету разумных существ из нескольких других миров с целью выявить среди них наиболее жизнеспособных. Однако гипотеза не отвечает на вопрос: каковы были мотивы этих "Сил", и большинством ученых всерьез не рассматривается.

Вытеснив Народ Моря (предположительно, к середине I в. от Н. Х. люди добились безусловного доминирования, а к середине II в. упоминания о Народе Моря окончательно исчезают из хроник) люди быстро расселились по всем островам Дагериона. Наиболее крупные и влиятельные города-государства образовались на континенте. В III в. от Н. Х., они вели между собой постоянные войны, в ходе которых сформировался т. н. Принципион - союз нескольких крупных полисов на южном побережье. Превосходя соперников богатством и ресурсами, Принципион постепенно расширял свое влияние на континенте, и к середине IV в. добился абсолютного господства. Так сформировалась первая держава, полностью контролирующая территорию континента. Столицей Принципиона в 356 г. был выбран город Ралиан на восточном побережье. Тогда же впервые гербом государства был избран Феникс, ставший после этого символом Империй на все времена. В позднейших хрониках Принципион именовали - Первой Империей, хотя такое название и не вполне точно. В частности, в Принципионе никогда не было единовластного правителя, передающего свой титул по наследству. Вождей государства - принципалов - избирала из собственного числа верховная знать.

В течение нескольких веков Принципион безраздельно правил на континенте и многочисленных завоеванных островах. Однако к VIII в. наметился упадок. О его причинах у историков нет единого мнения; по всей видимости, мощь державы подорвало постоянное соперничество знатных родов, усугубляемое все большим расцветом коррупции во всех государственных структурах. Нехватка средств вынудила урезать содержание армии и сократить число легионов и военных кораблей. Среди солдат и офицеров нарастало недовольство, на завоеванных территориях вспыхивали восстания, и зачастую войска Принципиона переходили на сторону мятежников. Финал оказался неизбежен - в начале IX столетия Первая Империя распалась. Точной датой этого события в хрониках называется 14 день Зимы 923 г., когда повстанцами был взят Ралиан и убит последний принципал Ортарий Саронис. Фактически же, к тому моменту власть принципалов уже несколько десятков лет не распространялась дальше столицы.

С крахом Принципиона последовал новый виток междоусобной борьбы, растянувшейся более чем на сто лет. И снова богатство и изобилие ресурсов позволило возвыситься народам южной части континента, на этот раз сплотившимся вокруг Гайона - крупнейшего среди торговых городов юго-запада. Гайонская держава стала второй Империей в истории Дагериона. Согласно хроникам, ее первый правитель Арторис Орвейн был коронован 33 Весны 1052 г., однако полностью объединение континента было завершено только через сто лет после этого.

В отличие от Принципиона, Гайонская Держава (которая также не носила самоназвание "Империи") была монархией; верховный правитель носил титул "базилеос". Впрочем, фактически, как и в Первой Империи, не меньше влияния, чем базилеос, имели знатные фамилии, контролирующие большую часть торговли. Гайонцы вообще слыли по всему миру скорее торговцами, чем воинами, о них часто говорили: "они большего добиваются золотом, чем железом". Как бы то ни была, в период своего расцвета Гайон владел территориями немногим меньшими, чем Первая Империя.

В период правления Гайона окончательно утвердилась как господствующая на континенте религия Юнидеуса, распространившаяся затем по значительной части мира. Постепенно служители Юнидеуса обретали в обществе все большее влияние, сформировались многочисленные религиозные ордена, которые также претендовали на земли и контроль за сухопутными и водными торговыми путями и, не уступая богатством ни базилеосу, ни дворянским кланам, начали создавать собственные наемные армии. В 1402 г. предводители четырнадцати крупнейших Орденов Юнидеуса заключили союз, объявив о создании т. н. Конклава Истины.

В 1410 г. базилеос Литарий, крайней встревоженный стремительным ростом власти и богатства Конклава, издал ряд законов, направленных против религионзных орденов, в частности, ограничивающих численность наемной гвардии Конклава и запрещающих тому приобретать в собственность новые земли без одобрения базилеоса. Конклав просто проигнорировал новые указы, и в 1412 г. Литарий открыто выступил против Орденов Истины, объявив их вне закона. В ответ лидеры Конклава объявили Литария узурпатором и короновали как базилеоса его младшего брата Стефаниса. Началась гражданская война, которая продлилась больше десяти лет. На стороне Литария остался юг и запад континента, Стефанеоса и Конклав поддержал север и восток, а также большая часть островных территорий. Упорная и кровопролитная борьба между соперниками получила название "Войны Истины"; наконец, в сражении у реки Стенны 80 Осени 1425 г. армия Литария потерпела сокрушительно поражение, а сам базилеос был убит. Армия конклава вошла в Гайон. Стефанис занял трон, но фактическая власть принадлежала Конклаву. Однако годы гражданской войны до такой степени подорвали силы державы, что она была уже обречена. По мнению большинства историков более поздних времен, даже если бы в 1430 г. крупные островные державы - Ивир и Анадриэйл - не вторглись на континент, Вторая Империя все равно распалась бы. В 1432 г. ивирцы заняли Гайон и казнили Стефаниса, Конклав был разгромлен, и большая часть континента оказалась оккупирована.

Однако у островитян также не хватило сил удержаться на континенте, тем более что между ними также вспыхнуло соперничество. Начались восстания, наиболее крупное и хорошо организованное из которых произошло в 1478 г. в юго-восточной провинции Ксаль-Риум. Возглавил его Амелий Каррел - глава одной из ксаль-риумских знатных династий. Захватив город Ксаль-Риум и казнив поставленного анадриэльцами наместника, Амелий Каррел в 1478-81 гг. нанес несколько поражений анадриэльцам и вынудил их покинуть континент, а к 1485 г. смог вытеснить и ивирцев, овладеть Гайоном, и объединить под своей властью все континентальные южные провинции. В 20 день Лета 1486 г. Амелий Каррел короновался в Ксаль-Риуме как Император; так вновь возродилась Империя.

Дальнейшая история Ксаль-Риумской (Третьей) Империи, фактически, копировала историю Принципиона и Гайона. Сплотив вокруг Ксаль-Риума юг континента, Амелий Каррел продолжил продвижение на север. К моменту его смерти в 1530 г. т. н. "Реконкиста Амелия" была уже фактически завершена. Наследники Амелия Освободителя продолжили укреплять влияние на континенте и подчинять новые территории на островах. В течение длительного периода основными соперниками Третьей Империи были островные державы юго-запада и юго-востока - Ивирский Султанат и Восточная Уния - Анадриэльское Королевство с союзниками. Однако континентальное положение Ксаль-Риума и, как следствие - явное превосходство в людских и материальных ресурсах - предопределило исход противостояния. Терпя поражения в войнах, островитяне вынуждены были отступать. В конечном итоге, к середине XIX в. от Н. Х., Ивирский Султанат пришел в упадок, а Анадриэльская Уния, также оказавшаяся не в силах противостоять Империи, распалась в 1836 г. Ксаль-Риум окончательно утвердился как лидирующая сила в Дагерионе, и занимает это положение до описываемого периода.

К 1938 году территории Третьей Империи включают в себя 36 провинций на континенте и прилегающих островах. Площадь подчиненных Ксаль-Риуму территорий - порядка 20,5 млн. км2, что составляет 35% от общей площади суши на Дагерионе. Население Империи - 142,5 млн. человек, притом, что общая численность населения мира оценивается в 580 млн. Второй по численности населения и силе державой является Сегунат Агинарры и Джангара, объединивший под своей властью значительные территории в северном полушарии. Островные осударства востока, некогда составлявшие Анадриэльскую Унию, сформировали Восточную Коалицию, в которую входят: Анадриэйл, Геалар, Каннивен, Ниаллен, Танвер, Керрат и Легран. Крупнейшим среди семи государств остается Анадриэлькое Королевство с тридцатью миллионами жителей. Ивирский Султанат, в ходе прошлых войн с Империей лишившийся большей части своих владений, переживает упадок. Всего же в Дагерионе к ХХ столетию от Н. Х. существует 44 государства, большинство из которых невелики. Многие, формально сохраняя независимость, фактически контролируются Империей, Сегунатом или Коалицией.

ЗАПАДНАЯ ЭСКАДРА ВОЕННО-МОРСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ФЛОТА.

Западный Флот Ксаль-Риумской Империи начал создаваться еще при Амелии Освободителе с очевидной целью: противостояние флоту Ивирского Султаната, но тот момент бывшему сильнейшим в мире. Соответственно, имперский Западный Флот в течение длительного времени также был самым многочисленным. И если первые сражения на море зачастую складывались не в пользу Ксаль-Риума, к началу XVII в. Западный Флот уже сражался с ивирцами на равных, а к концу того же столетия всецело утвердил свое господство. Вплоть до начала XIX столетия он оставался ядром военно-морских сил Империи. Однако, по мере ослабления Ивирского Султаната, соответственно, уменьшалась и угроза западным морским границам Ксаль-Риума, поэтому постепенно численность Западного Флота начала уменьшаться. Корабли переводили на восток, а позднее, с формированием Сегуната, возникла необходимость усилить флотские соединения, прикрывающие северные морские пределы.

В 1884 г. Западный Флот был расформирован и заменен Западной эскадрой. Поскольку к тому моменту Ивир уже не рассматривался ксаль-риумским военно-морским командованием как серьезная угроза, Западная эскадра с самого начала формировалась из устаревших кораблей и была немногочисленна. Считалось, что и этого достаточно для защиты западных границ. Кажущаяся слабость Западной эскадры в 1914 году побудила ивирского султана Ажади VIII совершить нападение в расчете захватить часть имперских западных островов, однако вторжение ивирцев закончилось полным провалом. Западная эскадра сдерживала наступление ивирского флота достаточно долго, чтобы Империя перебросила подкрепления с востока. Ивирцы были разбиты. Эта победа убедила Императора и Военно-Морской Штаб в Ксаль-Риуме в правильности выбранного подхода к обороне западных территорий.

Начиная с 1930 г, однако, флот Ивира начал становиться сильнее за счет приобретения султаном устаревших кораблей, списанных из состава агинаррийского Объединенного Флота. Явное численное превосходство ивирцев вынудило и ксаль-риумское командование несколько усилить Западную эскадру. В 1938 г. ее состав следующий:

10-й линейный дивизион. Командующий - префект Дэвиан Каррел, но же - командующий Западной эскадрой.

Линейный корабль "Император Атарен" (флагман дивизиона и Западной эскадры).

Линейный корабль "Император Карвис".

Оба линкора в строю с 1911 г. Участвовали в Северной Войне с Агинаррой в 1912-1914 гг. Их характеристики: стандартное водоизмещение 28500 тонн, максимальная скорость 22,5 узла, толщина броневого пояса 240-330 мм, бронирование палубы 60-90 мм, бронирование орудийных башен главного калибра 180-360 мм. Вооружение: 8 орудий калибра 384 мм (320 линий), 16 120-мм скорострельных пушек, 8 90-мм зенитных пушек, 24 12-мм зенитных пулемета. Экипаж: 1356 чел.

6-й дивизион линейных крейсеров. Командующий - субпрефект Селио Вейкар.

Линейный крейсер "Императрица Мегара" (флаг).

Линейный крейсер "Императрица Тарсис".

В строю с 1914 г. ("Мегара"), 1915 ("Тарсис"). Стандартное водоизмещение 30800 т., максимальная скорость 29,5 узлов. Броневой пояс: до 240 мм, палубы 60-78 мм, башни главного калибра до 270 мм. Вооружение: 6 орудий калибра 384 мм, 16 120-мм пушек, 4 90-мм зенитные пушки, 16 12-мм пулеметов. Экипаж: 1280 чел.

Авианосец "Императрица Тамария".

14-й дивизион тяжелых крейсеров. Командующий - субпрефект Арсений Гайтон.

Тяжелый крейсер "Префект Арвет" (флаг).

Тяж. крейсер "Морской змей"

Тяж. крейсер "Победитель".

16-й разведывательный дивизион. Командующий - субпрефект Норан Лаверо.

Легкий крейсер "Охотник" (флаг).

Л. крейсер "Дозорный"

Л. крейсер "Копьеносец"

Л. крейсер "Стремительный".

23-й дивизион эскадренных миноносцев. Командующий - прайм-капитан Дейно Веллен.

Лидер "Венат" (флаг).

Эсминцы: "Сагита", "Даная", "Офелия", "Спата".

25-й дивизион эскадренных миноносцев. Командующий - прайм-капитан Олден Ферро.

Лидер "Марис" (флаг).

Эсминцы "Кальден", "Сариен", "Хатьера", "Тейгис".

31-й отряд подводных лодок. Командующий - прайм-капитан Маркус Северин.

Субмарины "В-14", "В-26", "В-29", "В-30".

Плавбаза "Рестен".