Флаги наших детей

119 Твердый грунт

Человек охнул — камень влепил ему в грудь и зацепил руки, регулирующие электронный шагомер.

— Mama mia! — сказал человек, предполагая, что в тело вошел 120-миллиметровый бронебойный снаряд. Он потерял приблизительно секунду и все-таки дернулся отшибленной кистью к оружию. Как раз тут до него дошло словесное предупреждение. А еще он разглядел огромную тень. Она закрывала солидный участок передней полусферы.

— Руки вверх! — снова рявкнула тень. Рявкнула на английском, причем без всякого акцента.

— Все! Все! — не слишком громко взвизгнул Матиас Соранцо, вздергивая ладони вверх. — Не стреляйте, я к вам и шел! — Он сам не заметил, что от неожиданности шпарит на родном языке.

— Итальянец? — спросил его неизвестный после того, как поставил на колени и отобрал штурмовую винтовку. Что теперь было отпираться?

— Да, — подтвердил Матиас.

— Откуда будешь?

— Сардиния… Остров Сардиния, — пояснил Матиас Соранцо и только тут сообразил, что вопрошающий говорит на его языке. С Соранцо произошел шок, обратный тому, что произвел врезавшийся в грудную клетку булыжник.

— Как зовут? — мило поинтересовался невидимый за спиной языковед.

— Матиас… Матиас Соранцо, — представился Соранцо. Он хотел спросить: «А как вас?» — но сдержался. Все-таки стояние на коленях и упертый в верхнюю часть шеи ствол (остальную часть головы прикрывала примитивная каска) не располагал к приятственной беседе.

— Хорошо, Матиас. А что ты тут делаешь, Матиас?

— Я… — растерялся Матиас, хотя вопрос был элементарный.

— Ну-ну, говори, Матиас Соранцо. — Ствол тяжелого, явно автоматического и уж наверняка снятого с предохранителя пистолета надавил сильнее.

— Я это… Вас искал.

— Меня? — не в шутку удивился собеседник и даже ослабил давление на затылок.

— Ну, не вас конкретно, а так сказать… — Матиас замялся, ведь он хотел довершить фразу словами «американскую армию», но теперь начал сомневаться, с кем имеет дело на настоящий момент.

— Ну, Матиас? — Пистолет надавил.

— Вообще других, — наконец родил Матиас Соранцо.

— Других? — не понял собеседник.

— Искал других, я имею в виду, — пояснил Соранцо.

— Что-то ты темнишь? — сказал неизвестный, переходя на английский. — А почему ты, Матиас Соранцо, служишь русским? — Вопрос был на засыпку.

— Да нет, нет, — замотал, или скорее хотел замотать, головой Соранцо. — Неправда. Точнее, правда. Но это только с недавних пор.

— С каких пор, Матиас?

— Неделю… Нет, меньше, меньше. Честно говорю. Я не просился — так получилось. Да и вообще мы не здесь были — на севере.

— И что вы там делали? На севере?

Соранцо совсем запутался. Если он все ж таки попал в лапы американцев и докажет, что у русских недавно и не имеет отношения к их делам, то как штатовские законы рассматривают те поступки, которые он только недавно творил в районе реки Лимпопо, да и во всех прочих местах? Вот насчет того, что нельзя признаваться в том, что он профессиональный стрелок из слепящей винтовки, — это он знал точно, и, чтобы выведать у него такое, требовалось бы, наверное, долго-долго пытать. Но как быть насчет остального? В принципе, по логике можно наврать с три короба. Как вопрошающий проверит? Но, с другой стороны, кто помешает ему чуточку надавить курок, если почувствует вранье?

— Дай сюда фонарик! — приказал неизвестный. Это было удобное переключение темы, можно было подумать или просто посчитать бесценные секундочки никчемно-короткой жизни. Матиаса Соранцо снова обыскали, теперь уже более внимательно. Отобрали пистолет «ПМС-2». Соранцо почему-то совсем забыл о нем. Теперь ему завели за спину руки и умело стянули какой-то бечевкой. «Странно», — подумал Пепе, он считал, что у каждого американского солдата хранится набор специальных пальцевых наручников именно для таких случаев. Откуда ему было знать, что в этот момент работала телепатия и вяжущий его человек клял себя за то, что не прихватил столь важный элемент снаряжения.

— Так, Матиас, — сказал этот неправильно экипированный командос. Сказал значительно повеселевшим голосом, ибо его наличный арсенал утроился, а может, даже учетверился, ибо штурмовая винтовка «steyr AUG 77» никак не приравнивалась к простому пистолету. — Так, Матиас, ну показывай, где засели русские?

— В смысле? Надо идти туда? — растерялся Матиас Соранцо.

— Разумеется, Матиас, — подтвердил собеседник.

— Но я не хочу. Я только что оттуда сбежал, — быстро залепетал Соранцо. — Понимаете, мне надоело это засилье русских. Я решил…

— Помедленнее! — тихо рявкнул собеседник. — Точнее, или помедленнее, или на английском. Я, знаешь, хоть и итальянского происхождения, но в Италии не жил, тем более на твоем острове Сардиния.

— О, вы итальянец! — Матиас Соранцо обрел крылья надежды. Да и говорить было легче, когда пистолет подразумевался где-то впереди, в темноте, а не щемил волосы на затылке. — Американская армия? Я все, все расскажу. Меня эти русские достали.

— Ладно, Матиас. Я послушаю. Передохнем немного. Только не заговаривай мне зубы долго.

— Понятно, — кивнул Матиас Соранцо, облизывая пересохшие губы. — Можно попить? — решился спросить он.

— Хорошо, раз уж мы с тобой земляки, то можно. — Соранцо поднесли флягу, и он дважды хлебнул.

— Спасибо, — сказал он, пялясь на темную фигуру, и, совсем набравшись смелости, спросил: — А где ваши остальные?

— А тебе что, Матиас, меня одного мало?

Вообще-то Матиасу Соранцо этого было действительно мало. Он ведь шел на встречу с американской мощью, а не с отдельным партизаном.