Флин Райдер. Последний из Тёмного королевства

Глава семнадцатая

По-прежнему влажная нарисованная от руки вывеска была прикреплена к дереву рядом с тем местом, где должен был стоять цирк. Шатры и палатки уже были разобраны, фургоны с повозками набиты, костёр погашен, хотя угли всё еще дымились после вчерашнего. Любые признаки того, что цирк был в королевстве, – унесены ветром. Сборы велись всю ночь. Все с нетерпением ждали следующей остановки. Это было какое-то место под названием Вардарос, известное как «Город веселья и игр». «Великий Барон и его необычные странности» покидали Корону. Всё, что оставалось, – это выступить в Короне последний раз.

Для Флина это станет самым большим выступлением в его жизни. Он должен будет остановить Барона. Только хотелось бы ему знать как.

– Все знают, что им делать, верно? – спросила Стайлан, забираясь в фургон отца. – Тогда всем удачи! Увидимся в Вардаросе!

Флин почувствовал крепкую руку на своем плече. Он поднял глаза. Это был Барон.

– Сегодня тебе получше, Райдер? – тихо спросил он. Барон был одет в форму управляющего манежем, его волосы были аккуратно зачёсаны назад и собраны в хвост. Он делал так только на время выступления.

Флин постарался унять дрожь в ногах.

– Свеж, как огурец, сэр.

Холодные голубые глаза Барона, казалось, видели его насквозь.

– Так что никаких... сомнений, верно? Мне бы не хотелось считать, что ты не целиком предан делу.

«Он знает», – с тревогой подумал Флин. Но юноша выдал храброе выражение лица.

– Целиком, сэр. Не беспокойтесь.

Барон холодно улыбнулся.

– Тогда увидимся в Вардаросе. Удачи тебе сегодня.

Он забрался в свой фургон вслед за Стайлан, и они медленно тронулись с места. Колёса оставляли полосы в грязи.

Энди помахал Флину из фургона перед ним.

– Увидимся в Вардаросе! – крикнул он. Они с Ульфом кивнули ему с заднего сиденья своего фургона.

– До скорого! – сказал Флин. Когда он помахал им на прощание, внутри у него всё сжалось. Энди был добр к нему, но, скорее всего, их пути больше не пересекутся.

– Райдер! Одноглазый желает знать, едешь ты или нет, – Бакенбард глянул на Флина сверху вниз с кучерского сиденья.

Флин не отдавал себе отчёта в том, что всё ещё стоял у фургона, на котором они отправлялись в дорогу. В руках он сжимал одно из колёс, которое было покрашено золотой краской. Он поднял глаза на близнецов. Лэнс стоял позади них, подвязывая последнюю часть брезента, который скрывал фургон, выкрашенный под стать официальному экипажу Короны.

– Ну, раз уж ты так вежливо об этом просишь, как я смею отказываться? – Флин поднялся на фургон, косясь на Лэнса. Он уселся на единственное свободное место рядом с ним. Лэнс даже не взглянул на него.

До этого они ни разу не ссорились. Конечно, они подтрунивали друг над другом в приюте. Лэнс отличался тем, что утаскивал расчёску Флина и клал туда, где тот не мог её отыскать (например, рядом с мусорным ведром). А каждый раз, когда Флин видел паука, восьминогое существо таинственным образом оказывалось на подушке Лэнса. Но независимо от того, кто был разыгран, конечный результат всегда был одинаков: оба мальчика сначала кричали, а потом поражались изобретательности другого. Их драки, если их вообще можно было назвать драками, никогда не длились дольше десяти минут.

Но теперь он не был уверен, что они когда-либо помирятся. Эта ссора была велика. Единственное, чего он не мог понять, так это почему Лэнс до сих пор не сдал его Барону. Что ещё хуже, в какой-то момент сегодня всё будет решено. Флину не нравилось думать об этом. Он просто хотел отыскать способ призвать Лэнса к разуму – он не мог позволить Барону украсть награду за находку принцессы.

Флин вздохнул. Уход из цирка также означал, что у него не будет денег, чтобы помочь мисс Клэр с приютом.

«Простите, мисс Клэр, – подумал Флин, когда они тронулись с места. – Однажды я найду способ заработать денег, чтобы помочь вам. Ну, знаете, если я не напортачу сегодня и не окажусь в подземелье замка на веки вечные».

Но, прежде чем он смог придумать хоть один сценарий, который не закончился бы тем, что его заковывают в наручники и подвешивают за куртку в центре пустыни, оставляя на съедение стервятникам, клюющим ему глаза, на горизонте показалась крепость Короны.

С крыши их приюта замок казался не более чем крошечной точкой на горизонте. Теперь же, когда они подъехали к нему ближе, Флин мог разглядеть всё его великолепие. Лэнс тоже смотрел на крепость с благоговением. Они направлялись к мосту, соединявшему крепость с королевскими землями. Остров возвышался горой. Королевский дворец раскинулся на самой её верхушке. От него вились серпантины мощёных улочек, на которых стояли деревенские дома и лавки. Всё было в зелени. Но дворец явно был центральным элементом: его бирюзовые башенки поднимались так высоко в небо, что казалось, они вздымаются выше пушистых облаков, которые были показателем идеальной погоды.

– Воу, здесь очень много стражи, – сказал Лэнс, заговорив впервые с тех пор, как они отчалили. Флин наблюдал, как он почёсывает левую бровь. – Вы только взгляните на это!

Несколько гвардейцев стояли на крепостной стене, другие плыли на кораблях по воде. Как Барон думал, что они смогут совершить ограбление под присмотром стражи, можно было только догадываться. «Мог ли он желать нашего провала? – задумался Флин. – Нет. Барон хотел заполучить сокровища, но и не хотел брать на себя вину за это». Раздавшийся цокот копыт заставил его поднять глаза.

Более дюжины гвардейцев на белых конях строем скакали к своим повозкам. Каждый стражник смотрел строго вперёд перед собой, как и их скакуны, украшенные пурпурными и золотыми поясами, перекинутыми через сёдла. На их шеях висели медальоны с символом Короны – солнечного диска с лучами. Тут один пони отделился от отряда и, пыхтя, скаканул к их фургону.

– Максимус! Максимус! Притормози! – услышал он окрик гвардейца.

Флин напрягся, когда пони резко остановился, принюхиваясь к их экипажу. Конёк огляделся и посмотрел им в глаза – что было жутко, – затем громко заржал и поднялся на дыбы. Сердце Флина забилось чаще.

Гвардеец догнал пони на своей лошади и схватил поводья Максимуса свободной рукой.

– Максимус, они из цирка! Извините! – сказал он Граббингстонам. – Нам он всё еще требуется, чтобы перестать считать, что в каждом проезжающем неизвестном фургоне есть преступники.

Мальчики нервно засмеялись.

Максимус посмотрел на Флина всезнающим взглядом и снова заржал, когда стражник оттаскивал его. Создавалось впечатление, что это животное почуяло их задумку. Флин понадеялся, что их дороги больше никогда не пересекутся!

Когда горизонт вновь был чист, они пересекли мост и въехали в деревню. Флин заставлял себя не смотреть на плакаты «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», которые он видел по пути (на многих был изображён Лэнс Арчер, но он мог поклясться, что на одном плакате был изображён человек, похожий на Влада). Вместо этого он стал смотреть на улицы. Они были битком наполнены народом. Люди были одеты в парадные наряды со своими лучшими шляпами. Они заглядывали в лавки и магазины под пурпурными эмблемами с солнцем. Родители держали детей высоко на плечах и показывали им все украшения. На площади играли музыку, а цирковые фургоны громыхали, петляя по дороге, заполненной повозками и телегами. Тут продавали всё: от цветов и угощений до фонариков, которые будут запущены в небо в честь пропавшей принцессы в завершение празднества. До сих пор Флин видел эти фонари только издалека.

– Цирк будет разложен вон там, а мы продолжим путь, – Бакенбард указал на конец площади, где Флин мог видеть лавку древностей. Затем его внимание привлекла цветная вспышка.

То была большая фреска с изображением короля и королевы, держащих на руках свою маленькую дочь. Принцесса выглядела иначе, нежели на плакатах, где её изображали просто чёрным контуром на белом фоне. Здесь она была изображена всеми цветами и выглядела как настоящий человек. Её волосы были цвета золота, а большие круглые глаза были такими же зелёными, как нефрит на том браслете, который Флин раздобыл для Барона. Под фреской люди раскладывали цветы. Подле фрески на подставке лежал большой свиток с королевской печатью.

Флин задался вопросом, как король и королева держались год за годом, не прекращая надеяться на возвращение человека, которого они любили больше всего на свете. Делали ли то же самое его родители, пережившие падение Тёмного королевства? Начали ли они всё сначала в надежде воссоединиться с сыном?

Флин впился глазами в голову своего лучшего друга, желая, чтобы тот задался тем же вопросом. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Лэнс повернулся и сказал: «Ты был прав. Давай остановим Барона». Вместо этого Лэнс похлопал Бакенбарда по плечу:

– Не будет ли это выглядеть подозрительно, если мы продолжим, а все остальные наши фургоны остановятся? – спросил Лэнс.

– Нет, – прошипел Бакенбард. – Гляди.

– Дорогу «Великому Барону и его необычным странностям»! – крикнул Энди, спрыгивая со своей повозки, переодетый в придворного шута. – Не пропустите выступление великого Барона, которое будет происходить на деревенской площади на закате по просьбе милейших короля и королевы! Почтите память потерянной принцессы и посмотрите финальное шоу, прежде чем бродячий цирк направится в очередное королевство!

Колокольчики на его колпаке звенели при каждом шаге. Он обернулся, увидел Флина и подмигнул ему. Фургон Флина проехал мимо них и загрохотал дальше по улице.

Подмигивание Энди было знаком, за которым им всем было велено следить.

Ограбление официально началось.

– Слушайте внимательно, так как каждый шаг, о котором вы сейчас услышите, был тщательно спланирован и рассчитан по времени, – объяснял Барон у костра накануне вечером. – Шаг первый: Энди спрыгнет с ведущего фургона и сообщит о нашем прибытии, объявляя о каждом удивительном трюке, который люди увидят на нашем выступлении, и в какой восторг они придут в этот день.

Флин наблюдал, как Энди перечисляет длинный список.

– Вы будете поражены трюками, выполняемыми нашими экзотическими животными, тем, что вытворяет наш силач, и видом настоящего огнедышащего дракона, которого захватил сам великий Барон!

За своей спиной Флин услышал искусственный рёв. Он обернулся и увидел Носача и Ульфа, которые ехали верхом на драконьей повозке с Крюконогом. Клетка дрожала и дребезжала с помощью нескольких циркачей, спрятавшихся внутри.

– Сделайте акцент на том, что всё будет бесплатно, – сказал им тогда Барон.

– Приходите! Выступление будет бесплатным! – кричал сейчас Энди.

Барон говорил им накануне:

– Люди любят то, что даётся задаром, а в данном случае «бесплатно» будет означать, что они будут настолько отвлечены и будут так сильно жаждать посмотреть представление, что не заметят, как один из наших фургонов отделится, – Барон посмотрел на Флина и Лэнса. – Вот тут-то вы двое и вступаете в игру. Незадолго до захода солнца четверо стражников направятся в антикварную лавку Короны, чтобы охранять награду за следующую смену, – его глаза сузились. – Вы позаботитесь о том, чтобы они не добрались до лавки.

Флин услышал громкий звон, за которым последовали четыре удара в гонг. Он поднял глаза. Солнце было низко.

– Вон они, – сказал Бакенбард, указывая на четырёх стражников, которые маршировали через площадь.

Лавка древностей Короны была прямо перед ними. Там была огороженная канатом площадка с людьми, ожидающими своей очереди у входа. Вывеска гласила:

Матери, отцы, старики и молодёжь – все терпеливо ждали возможности увидеть, что король и королева предлагают в качестве награды. Два стражника стояли у входа в магазин, впуская и выпуская посетителей.

– Не беспокойтесь о стражниках перед магазином, – заверял их тогда Барон. – Пока они дежурят, им не разрешается покидать свой пост, так что велика вероятность, что они даже не зайдут в магазин и не увидят, что происходит за ним.

– Велика вероятность? – нервно переспросил Носач.

Барон лишь улыбнулся.

– Ну, при ограблении нет никаких гарантий, не так ли?

Флин наблюдал за тем, как четверо стражников вошли в парадную дверь, салютовали тем, кто стоял у входа, и так же строем двинулись обратно в замок.

– Вы подкатите свой фургон к задней части лавки, – объяснял Барон накануне. – Там есть внутренний двор, полностью скрытый от глаз. Со всем шумом от выступления братьев Крюков, акробатов и фейерверка никто ничего не услышит.

Их фургон проехал мимо антикварной лавки и свернул за угол. Как и говорил Барон, там был внутренний двор, окружённый деревьями и высокой крепостной стеной. Кому он заплатил, чтобы получить эту информацию, Флин не знал. Он почувствовал, как его руки становятся липкими. Он огляделся. За магазином стояли пустые ящики и маленький столик с кувшинами воды, но в остальном там было пусто, что было и хорошо, и плохо.

Хорошо потому, что никто не увидит, как он всех предаст.

Плохо потому, что у него не будет запасного плана, когда он попытается сбежать. Было ли много сокровищ для того, чтобы нести их в руках? Мог он угнать королевскую повозку и затащить всё на неё самостоятельно? Это казалось маловероятным. Как ему было сохранить сокровища в целости?

– Вот тогда вы начнёте действовать, превратив повозку из цирковой в королевскую. Это позволит вам выехать из переулка по завершении дела. Никто ничего не заподозрит, – говорил им Барон за день до дела.

Как только Бакенбард остановил фургон, они вчетвером спрыгнули с повозки и принялись разрезать узлы, на которых держался брезент. Сняв его, запихнули в фургон, где стояло несколько сундуков, которые нужно было наполнить сокровищами. Бакенбард и Одноглазый без особых усилий подняли сундуки и потащили их к чёрному входу, в то время как Флин стоял на страже с Лэнсом. Его лучший друг по-прежнему не смотрел ему в глаза. Вместо этого он снова почесал бровь. Это указывало на то, что он нервничал. А если Лэнс нервничал, то, возможно, это означало, что он тоже не был полностью солидарен с тем, что должно было произойти. Флину оставалось лишь надеяться, что так оно и есть.

– Влад и Аттила, переодетые в королевских стражников, подойдут к очереди и объяснят, что будет небольшой перерыв, прежде чем кто-либо еще сможет осмотреть сокровище, – предупреждал их ранее Барон. – Чтобы люди были счастливы и избегали жалоб, они дадут им билеты на цирковое представление на другой стороне площади. Ульф будет там, чтобы выполнить пантомиму, будто он ходит по канату, пытаясь избежать дракона.

Флин мог только вообразить Влада и Аттилу перед магазином, пытающихся убедить людей выйти из очереди. Они не были самыми тёплыми и пушистыми людьми. Провернуть такой трюк было непросто.

Накануне Барон говорил им:

– Благодаря моему «разговору» с изготовителем королевских вывесок мы разместим это перед магазином, чтобы никто другой не пытался подойти и увидеть награду, – Барон поднял новую табличку: «Выставка наград за нашу потерянную принцессу временно закрыта! Пожалуйста, приходите сегодня вечером!»

Барон накануне вечером продолжал:

– Следующий ход делает Влад.

– Кау-кау!

Впечатляющая имитация птичьего крика – пронзительного, но отчётливого – пронеслась в воздухе, настигнув их в переулке.

– Это сигнал Влада, – зашевелился Бакенбард. – Они с Аттилой, судя по всему, уже сменили стражу перед магазином.

Он схватил длинную дубинку из кареты и похлопал по ней своими мозолистыми руками. А затем сосредоточил всё своё внимание на переулке.

– Как только Влад подаст знак, вы должны быть готовы к тому, что пересменка стражников появится из-за угла в любой момент, – объяснял им Барон. – Так что будьте начеку.

Словно их призвали, послышались звуки марширующих людей. Флин пробрался за Бакенбарда. Он чувствовал, что Лэнс наблюдает за ним, но он не был дураком. Ещё не время раскрывать карты. Если он хотел попасть в магазин, он должен был выполнить эту часть плана.

«Извини», – подумал Флин, надевая чёрную маску, которую выудил из кармана.

Стражники появились из-за угла, и в мгновение ока Бакенбард взмахнул битой, оставляя Одноглазому справляться ещё с двумя. Каждому стражнику досталось по удару в лицо и по спине – и вот они уже были без сознания. Одноглазый и Бакенбард быстро затащили их в подлесок за лавкой, скрыв от посторонних глаз. Флин и Лэнс сняли с гвардейцев доспехи и жилеты, после чего связали им руки и ноги и переоделись в форму.

– Братья Граббингстон поставят сундуки в задней части магазина. Затем они выйдут на улицу и будут следить за ней. В этот момент наши новички наполнят сундуки наградой нашей мечты, – Барон многозначительно посмотрел на Флина и Лэнса. – Не прошляпьте ничего!

Флин увидел, как Бакенбард достаёт из кармана что-то маленькое. Флин сразу узнал предмет – это был тот самый ключ, который они с Лэнсом забрали у Проныры. Бакенбард вставил ключ в замочную скважину и повернул. Дверь распахнулась. Бакенбард скользнул внутрь.

Сердце Флина билось так громко, что он боялся, что все это услышат. Он попытался успокоиться.

Бакенбард появился через несколько секунд.

– Всё чисто, – сказал он хрипло. – Заносим сундуки.

Бакенбард и Одноглазый схватили сундуки и занесли их в магазин. Флин ждал снаружи с Лэнсом.

Его посетило странное чувство. Он вот-вот войдёт в эту лавку и будет бороться за что-то против своего лучшего друга. Эта мысль породила зуд по всему его телу, как будто он не мылся несколько дней. Он против Лэнса? Своего единственного родного человека?

– Райдер и Стронгбоу, вперёд! – прорычал Бакенбард. Он придержал дверь, но Одноглазый преградил им путь. – Одноглазый говорит, что если вы всё испортите, то от вас обоих ничего не останется. Даже в приют отправлять будет нечего. Вы меня услышали?

Флин подмигнул ему.

– Как обычно успокаивающе, Бакенбард, – он схватил свою сумку, повесил на плечо и направился к двери.

И тут Одноглазый схватил его за ремень на плече и дёрнул назад.