Формула мудрости

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Перевернута последняя страница книги, и читатели прощаются с ее героем. Всякое расставание грустно. Но не будем поддаваться эмоциям, а попробуем взглянуть на ученого с сегодняшних позиций, определить, чем он близок нам, в какой мере созвучен представлениям о месте и роли творца науки в современном мире.

Сергей Алексеевич Чаплыгин — один из основоположников аэродинамики. Его труды в этой области, равно как и по теоретической механике, гидро- и газовой динамике, признаны классическими. Но этим отнюдь не исчерпывается его значение как ученого.

Выдающийся математический ум Чаплыгина проникал в самую суть явлений, кажется, для него не существовало преград на пути их анализа. Он находил почти в каждой задаче новые решения.

Созданные им аналитические методы и сделанные им выводы имеют куда более широкий спектр применения, чем он думал. Сергей Алексеевич порой не обращал внимания на это. Вот почему изучение его работ приносило и по сей день приносит огромную пользу и ни с чем не сравнимое удовольствие, именно удовольствие. «Есть в математике нечто вызывающее человеческий восторг», — сказал как-то один крупный математик. Такой восторг испытывают все понимающие истинную глубину и ценность открытий Чаплыгина. Из кладовой его идей и методов богатства черпаются полной мерой.

В 1948—1950 годах увидело свет новое (четырехтомное) собрание сочинений Чаплыгина. В нем впервые были опубликованы несколько статей Сергея Алексеевича и пять обзорных материалов об оставшихся неопубликованными рукописях ученого. Как отмечала редколлегия, куда входили Л. С. Лейбензон (председатель), С. А. Христианович, Г. Н. Абрамович, В. В. Голубев, М. В. Келдыш, Н. М. Семенова, Л. Н. Сретенский, «описание этих рукописей дает дополнительную характеристику С. А. Чаплыгина как ученого, показывая широту его научных интересов и его приоритет в постановке и решении ряда задач математики, механики, аэродинамики и теории упругости».

В связи с этим вспоминается мысль, высказанная известным советским физиком, академиком С. И. Вавиловым: «Уменье соединить широкий теоретический горизонт, общую теорию и абстракцию со здоровым практицизмом — это лучший и едва ли не единственный способ помочь наукой своему народу». Этим «лучшим и едва ли не единственным способом» Сергей Алексеевич Чаплыгин владел в полной мере, органично сочетая в себе талантливого ученого-теоретика и умелого организатора науки, живущего интересами практики.

Последняя треть жизни Чаплыгина приходится на период после Великого Октября. Революция дала сильнейший импульс его научным исканиям. И если раньше в его деятельности легко можно было выделить отдельные, параллельно идущие ветви — научную и административно-общественную, то после 1917 года они слились в одно целое. Лучшее подтверждение этому — роль С. А. Чаплыгина в становлении Центрального аэрогидродинамического института, получившего при нем мировое признание.

Чаплыгин воспитал прекрасные кадры ученых: математиков-теоретиков, понимавших нужды техники. Большинство из тех, кто посещал знаменитые семинары его общетеоретической группы, составили потом гордость и славу советской науки. Назовем несколько имен: М. В. Келдыш, М. А. Лаврентьев, Г. И. Петров, Л. И. Седов, С. А. Христианович. Их научные биографии сложились в русле чаплыгинских традиций, существенная черта которых — это разработка теоретических проблем в ответ на запросы практики.

Сергей Алексеевич Чаплыгин по-своему направлял творчество коллег. Охотно вовлекая в работу молодых сотрудников, он предпочитал, чтобы они самостоятельно, без мелочной опеки справлялись со сложными проблемами научного поиска. Он сплачивал их идейно, поддерживал или критиковал сделанное ими, но вовсе не требовал от них послушной разработки научных вопросов под его личным наблюдением и обязательно в унисон с его личными воззрениями.

Если попытаться коротко охарактеризовать научное направление, связанное с именем Сергея Алексеевича Чаплыгина, то можно сказать, что его представители стремятся применять сугубо математические подходы при исследовании того или иного явления, по возможности минуя приближенные физические схемы и модели. Это направление в аэродинамике и других научных областях оказалось весьма плодотворным.

Жизнь выдающегося русского математика нашла отражение в экспозиции мемориального музея-квартиры, открывшегося в бывшем Машковом переулке (ныне улица Чаплыгина) в день стодесятилетия со дня его рождения. В угловом доме тихого переулка в центре Москвы, близ Чистых прудов, Сергей Алексеевич поселился после Великой Октябрьской революции и прожил более двадцати лет.

Среди московских мемориальных музеев чаплыгинский, пожалуй, один из самых скромных. Четыре комнаты: столовая-кабинет и гостиная обставлены непритязательно — так, как при жизни Сергея Алексеевича; две другие, экспозиционные, рассказывают о творчестве до и после революции и, разумеется, о развитии авиации и науки, питающей ее идеями. Другим — пышным, помпезным — музей и не мог быть. Ведь квартира, где он создан, — немой свидетель жизни удивительно скромного, чистого душой и помыслами человека.

Вообразим на миг невозможное: Чаплыгин переступает порог современного ЦАГИ. Он не узнал бы института: огромные корпуса с новыми лабораториями, аэродинамическими трубами, экспериментальными комплексами, начиненными электроникой. Он не узнал бы института, но проникся бы уважением к коллегам, которые продолжают на высоком уровне то, что было начато им в ЦАГИ в двадцатые и тридцатые годы.

Нет, Чаплыгин не переступит порога современного ЦАГИ... Но его имя неотрывно от истории института, а стало быть, от всей отечественной авиационной науки.

Чаплыгин остается нашим современником: его идеи и научные достижения по-прежнему живут и сохраняют свою непреходящую ценность.