Франт 4

Глава 11

ГЛАВА 11

Покои Ардской императрицы.

— Меркут, ничего не желаешь мне поведать? — несколько нервно обратилась её величество к своему, сегодня опять во всём сером гостю, когда тот, как всегда с идеальной осанкой, предстал пред ней.

— Мне было бы гораздо проще, Ловиль, если бы ты подсказала: о чем вообще речь, — в своей традиционной манере легко улыбнулся строгому рыжему монарху флегматичный визитёр.

— Что ж, изволь, — не поддержав тона собеседника, всё так же напряжённо продолжила Ловиль IV «Решительная». — До меня дошла информация, что наш Франт умер.

— Ах, ты об этом? — не взирая на ту лёгкость и непринуждённость, с которой господин Ройзенг дал ответ, он всё же напрягся, само собой, не подав виду, впрочем, как и всегда. — Тут странная ситуация, Ловиль, и я, разумеется, уже инициировал расследование по данному инциденту. Но смею тебя заверить, студент Франт присутствовал на церемонии завершения практики и благополучно приступил к занятиям. О том же, кто там на самом деле под видом упомянутого юноши скончался в Белосольском лазарете, а также каким вообще образом наш молодой человек оказался в столице, сумев соблюсти все сроки, мы узнаем чуть позже.

— Ты сам себя слышишь, Меркут? Еще несколько дней назад мальчишка, получив при не выясненных, заметь, обстоятельствах жуткую рану, лежал при смерти. И никем другим раненный быть не мог, так как его опознали все кому не лень. Теперь же — он жив, здоров и, внезапно, здесь у нас в столице. Тебя это совершенно не беспокоит? Да это ж... это... ЭТО — Пустошь знает что! Как он попал сюда, Меркут? КАК! А я тебе скажу. Это порождение — прилетело на своем, Магия нас всех огради, д-драконе! — так и не дав раскрыть рта собеседнику, рыжая весьма запальчиво изложила своё видение той жути, которая, по её мнению и опираясь на имеющиеся сведения, произошла в западных пределах империи. При всём при этом Серогорская традиционно уже поёжилась при упоминании так пугающей её рептилии.

— Ну что ты, что ты, — успокаивающим тоном и с тёплой улыбкой, которая ему сейчас просто замечательно удалась, обратился мужчина к женщине на взводе, сам при этом обдумывая: стоит ли посвящать в известные ему подробности столь остро реагирующую на данную ситуацию импульсивную особу. А наконец решившись, избрал всё же щадящий вариант, как относительно собеседницы, так и обстановки в целом. — Я уверяю тебя, милая, это всего лишь какое-то недоразумение и, скорее всего, мистификация. Ну посуди сама, во исполнение твоего прошлого поручения насчёт мальчишки и его причастности к известным тебе событиям, нашими лучшими специалистами было установлено, что инцидент с летающим над Чернохолмском драконом оказался всего лишь неизвестным природным явлением атмосферного характера. В результате же бурной фантазии и непомерного употребления спиртного некоторыми местными, всё случившееся в итоге приняло вполне конкретную форму, так как, в виду экзотичности, одна из версий обрела невиданную популярность у ничего, конечно же, не видевших, но с радостью поверивших и многократно распространивших потом ее болтунов всех мастей. Чем и не преминули воспользоваться Зеленичи, как тебе известно, плотно взявшиеся за Черничей. Поспособствовали распространению чуши в попытке сорвать нашу... прости, твою операцию по усилению влияния в Черном секторе империи с упрочнением положения верных тебе Черничей. Это когда Зелёные силами наемников и якобы от имени Чернохолмской провели ту свою блестящую спецоперацию в Чернорощинске и окрестностях. Однако действовать так же повсюду — опрометчиво и накладно, поэтому Зеленичи решили, не устраивая кровопролития по всей Черной провинции, воспользоваться случаем и достичь результата, разыграв эту свою мистификацию. А там дело техники: подкуп якобы очевидцев и горлопанов, которые и разнесли всю ту чепуху о вроде как летающем над провинцией драконе. Так что, Ловиль, это всё — всего лишь талантливая импровизация, в итоге, как ты можешь видеть, успешно повлекшая полную пассивность верных тебе Черничей и недопущение твоего усиления в ныне подмятом Зелеными под себя регионе. Вот и выходит, дорогая, что не мог Франт летать ни на каком драконе, так как это всего лишь манипуляция и элемент информационной войны коварной «серой мышки», с которой, я давно тебе уже говорил, нужно что-то решать! Слишком много власти она взяла.

— Ерунда, пусть Розали и дальше тешит себя, мол, переиграла старую подругу, но цель-то достигнута: Черные сепаратисты более не помышляют о былом, а их активы в большинстве своем приведены, пусть и не под мою руку, но истово верной мне Зеленодальской! — отмахнулась Серогорская. А заметив скептический взгляд собеседника, разумеется постановочный, а точнее, умышленно продемонстрированный холоднокровным серым лицедеем, ее величество поспешила привести свои доводы. По мере изложения которых, она отслеживала демонстрируемую ей верным советником реакцию и приводила всё более и более убедительные, по её мнению, аргументы. — Зеленичи верны, Меркут, как и прежде! Ну а в случае чего, у них полно противоречий с Синичами. Да и я всегда могу сделать так, что кроме своего Зеленого сектора «мышку» ничто более не станет заботить, и она опять уползет в свой угол на границы с Пустошами, позабыв об амбициях и планах на Черные земли. Так что твой скепсис неуместен(распалившись)!

— Ловиль, я прошу тебя: только не нужно кочевников! Ты же помнишь, чему тебя наставляла матушка? Империя едва выстояла восемьдесят семь лет назад, а Восточные Пустоши лишь благодаря умению твоей прабабки договариваться остались в прежних границах. Да, согласен — кочевники уж не те. Да, безусловно — мы преимущественно контролируем их элиты. Да, бесспорно — Ард сейчас более монолитный и сплочённый благодаря стараниям твоей, так рано поседевшей бабки. Но это же дикари, милая! Они очень быстро почувствуют вкус нашей крови и, наплевав на все свои противоречия, шустро объединятся и тогда тупо завалят нас мясом. Ты ведь не считаешь, что они и впрямь позабыли о том, как можно принести Пустоши сюда? — поняв к чему клонит собеседница, напрягся Меркут, который пусть и ненавидел сложившееся в мире могущественных магичек положение дел и всеми силами доказывал себе собственную значимость в нём, но будучи и сам магом отчётливо осознавал свои шансы с перспективами в мире БЕЗ магии. Поэтому продолжил сыпать фактами. — Да, разумеется — после принесённого твоей прабабкой мира, твоя бабка позаботилась и о том, чтобы все из рода Магонбе́ка были вырезаны. Но я сомневаюсь, дорогая, что ТАКАЯ тайна умерла вместе с ханским родом, будучи лишь только их достоянием. Не стоит, любовь моя, надеяться на то, что однажды не всплывет очередной амбициозный дикарь, обладающий нужным знанием, и не возжелает принести Орду, вслед за Пустошами, на богатые земли Империи! А кто мы в условиях Пустошей, Ловиль — я надеюсь, тебе не нужно напоминать! Да даже эти их трехсотлетней давности мушкеты, когда Магия молчит, делают наши полки лишь временной преградой. А припомни ту адскую машинку Братства Молота. Это же натуральный свинцовый дождь! Мы ведь не просто так, звезда моя, сдерживаем все эти гремящие, воняющие маслом и прочей дымной пакостью выдумки. Иначе однажды очередному деятельному уму, неудовлетворённому положением дел конечно же, придет-таки в голову съездить на Восток и привезти те распроклятые камни сюда, прихватив, соответственно, и Пустоши с собой. Именно поэтому мы, душа моя, жёстко контролируем всех гонимых и всячески подавляем их нашими тамошними агентами. Ведь как наши предтечи, милая, мы не умеем открывать порталы в другие миры, а потому сбежать от неумолимой поступи окаянного железа, как наверняка когда-то поступили истинные маги, мы, увы, не сможем!

— О, Меркут, ты такой трогательный, когда, как и в детстве, с упоением погружаешься в свою любимую Историю. Забавнее этого, пожалуй, только когда ты с той своей Математикой возился, — не взирая на несерьёзность, Ловиль IV весьма прониклась речью самого близкого ей человека, а точнее тем, что увидела реальные эмоции, которые редко когда удавалось лицезреть не столь недалёкой, как может показаться, женщине на лице своего возлюбленного. Однако следовало поддерживать образ, поэтому пусть и увела опасную тему в сторону, но тон избрала весьма легкомысленный. — Но не стоит меня пугать упущениями прошлых поколений, да и кроме того что в прамир однажды явились гости со звёзд и, угнетая Магию, обессиливали тамошних истинных магов — мы мало что знаем. Да и то, не исключено, что это были лишь фрагменты художественного произведения, а вовсе не летопись. Поэтому прошу тебя, не домысливай, как это любил твой дед и мой наставник Сами́л Ройзенг, да ещё и его интонациями(прыснув). У меня до сих пор скулы сводит от воспоминаний о его уроках, а особенно этой... Как там её? Физике.

— Не буду, Ловиль, не буду, — тепло улыбнувшись, очевидно припомнив неординарного старика, Меркут Ройзенг всё же принял к сведению, что эта женщина, его отношение к которой можно смело назвать если не любовью, то пусть и несколько странной, но весьма глубокой привязанностью, так вот, она вполне осознала опасности тех путей, на которые её может сподвигнуть беспечность с излишней самоуверенностью, как видно, усугублённые лелеемой в империи пропагандой, сыгравшей злую шутку с её подданными. Теми, которые если и помнят что-то о страшных событиях почти вековой давности, то это, скорее всего, лишь бравые речёвки и лживые сводки, под которыми венценосные предшественники Ловиль все эти годы старательно хоронили истину. Благо хоть не додумались культ из «победы» делать, наверное лишь потому, что именно на победу это вот торжество дипломатии натянуть никак не выходило, а то бы отличная подмена идеологии вышла. Но раз «рыжая» ушла от темы, то и «серый» не стал за неё держаться, однако на заметку всё же взял то, за чем стоит впредь проследить. — Ты как всегда, душа моя, обозвала деда так же, как и окружающие, а ведь, в отличие от отца, Самуил Ройзенберг очень не любил, когда коверкали его настоящее имя. Но не станем ворошить прошлое, пусть и продолжая помнить его уроки, а вернёмся к настоящему. Франт, уверяю тебя, всего лишь проныра и ловкач, Ловиль. Что, безусловно, не отменяет его выдающегося владения мечом, но он никак не дракон и не его хозяин или раб по той простой причине, что все эти росказни о драконах — всего лишь далёкие от реальности элементы игры, в той или иной мере выгодной разнообразным силам. Ты и сама знаешь, что мы иногда подогреваем эти слухи для достижения нужного нам эффекта. Особенно во взаимоотношениях с Зали́вными.

— Ну хорошо, а как же невероятная магическая сила мальчишки? Ведь он далеко не сильный рыцарь, как при поступлении в Академию, а едва ли не командор! — припомнив с чего начался разговор, рыжая вновь рьяно взялась спорить с неуместно спокойным собеседником.

— А вот тут, милая, следует как следует, уж прости за каламбур, поспрашивать Ровскую! Ту, которая и стала источником всей этой, очевидно, дезинформации, приведшей нас к ошибочным выводам. Хорошенько поспрашивать, дабы прояснить: за кого и как давно она играет! — недобро сощурившись и добавив, куда уж больше, льда в голос, проникновенно заговорил внук человека со столь нетипичной для этого мира фамилией. Ну а так как Математика, если судить со слов давно знающей его женщины, всегда давалась Меркуту, то сложить 2 и 2 для него не было проблемой, поэтому ответы на свои вопросы он примерно уже представлял, хоть и не высказывал их вслух, дабы не ввергать в истерику свою монаршую подопечную, однако всё же озвучил некоторые подозрения, пусть и достаточно завуалированно. — Ну а заодно и выясним, что это за проклятие такое в Академии вдруг появилось, и отчего это Ровская до сих пор занимает место ректора, когда НАШ человек в панике сняла свою кандидатуру, а ставленицы Домов: кто в недоумении, кто осторожно выжидает.

— Действительно. Хорошо, что все остальные лишь для виду блюдут интересы Домов, а на самом деле — наши. Но всё равно! Займись этим, Меркут. Я и так невероятно занята, — немного нервно закончила Ловишь IV. Пусть после беседы с любимым, традиционно уверенным в себе и всегда способным найти нужные слова, ее величество практически успокоилась, но всё ж расшатанные нервы требовали чего-то большего. — Что ж, милый, пожалуй стоит ещё раз попробовать этого твоего Паря́щего Орла. В первый раз я что-то не разобралась(лукаво). Подай шкатулочку. Ох, запах у него явно похуже чем у Драконьего дыма. Хм(увлеченно), какой забавный порошок. А его точно можно только нюхать и, если погреть, он не станет сильнее? Нет? Ну и ладно. Ой... да-а-а... я... и правда... вся парю́... я... я не чувствую своих... крыльев... попари́ли скорее в постель... мне срочно нужно что-нибудь почувствовать... в себе...

****

— Ну и долго ты будешь притворяться? — свалив красноволосую на свою постель и плюхнувшись в кресло, когда налил себе Мири́мбового сока, наконец поинтересовался я.

— Я без чувств, — послышалось мне из подушки, где оказалась красивая мордашка.

Детский, блин, сад. Ещё и задницу выпятила. И удобно, спрашивается, так лежать?

— Ага-ага, — скептически я дал оценку актерскому мастерству в этом фарсе. — Ты в сознании была уже спустя менее полминуты после падения там, у роз, и наверняка была свидетелем нашего разговора с Клемен, так что всё прекрасно слышала и знаешь: зачем я тебя унес оттуда. Прекращай придуриваться, подъем!

— А ты бить не будешь? — с затаённой надеждой пропищали из подушки, ещё сильнее отставив зад, когда я, видя, что конструктивом тут и не пахнет, грозно рявкнул в конце.

— Развлечения — после, сначала — дело, — удержал я таки порочного демона в себе. Ну ладно-ладно, лень шевелиться попросту. Удобно же сижу и сок ничё такой, освежающий.

— Откуда ты знаешь?!! Ты! Я тебя... Ты...

— Молчать! — резко влепил я пощёчину Милен, вскочившей после моих слов о развлечении, определенно нездоровом и явно потайном, когда она, запаниковавшая, что ли, но чуть не сверкая молниями из глаз и вся словно вскипев от гнева, готова уже была кинуться на меня с когтями наголо. — Всё, пришла в себя?

— Да, милый, — кротко пролепетали мне в ответ, одаривая чуть ли не влюбленным взглядом теперь. Мамма мия, на что я подписался?

— Отвянь! — снова пришлось повысить голос и усадить её обратно на кровать, когда эта негодница, потупив глазки, с невинным видом присела на мои колени и как пай-девочка сложила ладошки на своих. — Сказал же, развлечения — позже. Да и девушка у меня есть. Закончились мои холостяцкие похождения. Эх(вроде как радостно).

— Так давай её... того, — и это вот «того» могло означать что угодно: от кинжала, яда, удавки, тазик, блин, на ноги и в реку, до приобщим, опоим, одурманим, уболтаем и хз ещё что такое. Говорил же, больная девочка.

— Давай вернёмся к этому после, — осторожно ответил я на рацпредложение непредсказуемой особы. — Тем более, Милен, я так полагаю, что вскоре ты поменяешь свои предпочтения и не будешь более рабыней своих пороков. Но это не точно.

— Для тебя я Ми́ли. Ну или как пожелаешь, мой(закатив глаза) Гос...

— Герд — будет достаточно, — поспешил я строго пресечь эту дичь, едва, правда, не хватаясь за голову. Ничего ж не сделал(в панике)! Даже ж мозги ей не промывал, а уже опять стал чьим-то господином(рука к лицу).

— Как скажешь, Герд(облизнувшись). Но не хочу я не быть тем, кем есть. Мне — хорошо! — снова принялась ластиться эта бедняжка, обуеваемая своими гипертрофированными и изодравшими ей душу пороками. Чему, к слову, есть вполне конкретная причина.

— После! — не терпящим возражений тоном распорядился я, явив свой командный голос.

— Слушаюсь! — воспоследовал ответ, заставивший меня скривиться как от лимона. Она-то может и серьёзно, но меня это слегка коробит, пусть и, как оказалось, что-то там, где-то глубоко — начинает тешить. Проклятый Хаос!

— Итак, Милен(строго), я хочу услышать: твои цели, твои планы на жизнь, чаяния и устремления, твои самые потаённые желания, в конце концов. Про пороки опустим! — поспешил я добавить, прервав уже набравшую полную грудь нездоровую, пока, девочку, готовую было излить на меня килотонны своих сексуальных фантазий и фривольных задумок.

— Ну... не знаю, — разочарованно промямлила красноволоска, колупаясь пальцем в подушке. — Трон мне вроде бы не нужен, а...

— Чего! — ошалел я от «вотэтапаварота». — Какой ещё, гильотину вам в патентное бюро, трон? Ты что несёшь!

— Ты чего, Франт, и вправду, что ль, ничего не знал? Ты вообще в курсе: кто я? — был мне довольно непосредственным тоном ответ от той, кого я привык видеть если не артистично-язвительной, то всегда сдержанной, но никак не такой вот свойской и шебутной, что ли.

— Вот только не говори, что, когда ты Ивон называла сестрой, это было не в шутку.

— Здрасссьте... Я — Милен Серогорская. Ивон — моя кузина. Ловиль — тётка.

Приехали.

— Ещё одна, блин, принцесса, — сожалея, что в стакане лишь сок, проворчал я, промочив пересохшее от новостей горло.

— Ну... я не то чтобы принцесса, точнее совсем не принцесса, потому как в список наследования тётка меня не включала, и поэтому в конкурсе на трон я участия принимать не буду, — вроде как успокоила меня девочка.

— И что, мать не настояла или не упросила сестру дать тебе шанс? — с лёгким недоверием поинтересовался я, припоминая, что у них тут выборное наследование, но это ведь не должно помешать надобавлять в число наследников, помимо «кровиночки», всякого «балласта» и «шлака», дабы дитятко выгоднее смотрелось на их фоне. Инстинкты, фули.

— Так она сама, сразу после того случая с садовником... эм, садовниками, настояла не включать меня в список, — пожав плечиками и пошаркав ножкой, разрушила Милен мои представления о семье. — Да и тётка слишком помешана на благополучии империи, так что не поддалась бы ни на какие уговоры. Ага(со смешком), а то были бы сейчас среди наследных принцесс, наряду с четырьмя Серогорскими и двумя Серокра́йскими, еще и какая-то там Серотро́пская, ну или та же Сероку́тская, которых сама ее величество и заприметила, очевидно решив прервать существующую уже четыре поколения династию на троне, будучи не удовлетворённой низкой амбициозностью и прочими личными качествами молодежи своего рода.

— Так, дай подумать, — решил я осмыслить новую информацию. Так как с Ивон пока ничего не ясно, то саму плывущую мне в руки Милен — не стоит упускать. — А есть ли техническая, хотя, скорее, формальная возможность тебе законно попасть в число наследниц, Мили(ласково)?

— Зачем это? — уперев кулаки в бока, снова начала заводиться эта несносная девчонка.

— Я вопрос задал! — пришлось леденящим душу голосом вернуть её в рамки, так как орать я подустал. Не люблю этого, если честно.

— Да, мой строгий... эм, Герд, — окатили меня волной обожания, ещё и вызвав дежа вю манерой обращения. — Ну да. Почему нет. Если тётка захочет, то добавит в любой момент.

— Ага. А ты сильно её любишь? — невинным голосом поинтересовался я, дабы представлять: как племянница отнесётся к тому, что родственница вдруг назначит её своей любимой наследницей, ну и приболеет или ещё чего(пошаркав ножкой). Дело-то житейское. То одна эпидемия в стране, то другая, никто ведь не застрахован. Ну а с выборами... Или что там у них, конкурс ану-ка девочки? Короче, с этим — тоже порешаем.

А всё это я затеял из-за того, что после сбоя с моим дезертировавшим «гаремом» у меня нет особой уверенности в промывке мозгов, и оставлять на троне, пусть и подчинённую, но, как показала практика, личность с сюрпризами — будет, на мой взгляд, не лучшем решением. Поэтому пусть лучше обработанную на предмет лояльности тётю сменит кто-то из племянниц: союзная Ивон или обязанная Милен. Хотя и рыжей есть чем мне быть обязанной, но она, как я помню, ради высшей цели вполне способна переступить через подобные... мелочи.

— Так что, любишь тётку?

— Я всех люблю...

— Я не о том.

— Да плевать мне на неё. Мне на всех плевать, кто не...

— Ясно, порочное дитя...

— Чего это я дитя?

— Не перебивай. Значит так, Милен, я тут краем глаза глянул на тебя и обнаружил приличную такую опухоль в мозге. Именно из-за неё ты ведешь себя как конченная. Весь твой мазохизм* и непомерная похоть, застилающие любые моральные принципы, а порою и здравый смысл — ни что иное как симптомы.

— Мне норм, — услышал я то, что менее всего ожидал, когда закончил излагать первую из двух новостей, как можно понять, плохую. При том я, конечно же, несколько переживал, так как опыта выносящего приговор врача ранее не имел и книжек по психологии не читал, но такое равнодушие даже с пожиманием плечами в ответ — меня несколько обескуражило.

* Мазоха или Гильотена в этом мире, понятное дело, не было, но, как и упоминал ранее, некоторые словечки и фразочки я даю в привычном и понятном нам всем виде.

— Эм, Милен. Это ты сейчас так говоришь. Но, когда я вылечу тебя, — сообщил я вторую новость, — ты наверняка взвоешь от всего когда-либо содеянного. Ну или останешься такой же, уже испорченной извращенкой, но продолжать творить дичь будешь не из-за зависимости, а по привычке. Хотя, скорее, для того, чтоб вернуть себе яркость тех ощущений, которые когда-то испытывала. Тут я — затрудняюсь.

— Ну так и нечего меня лечить, — равнодушно отмахнулась красноволосая. А затем, лукаво глянув на меня, выдала. — Кстати, Клемен ещё в первый день, сразу после той дуэли с Холмской, раскусила тебя и знала, что ты целитель. К слову, та дуэль была подстроена нами.

— Думаю, что даже больше тобой, не так ли? Клемен, как мне кажется, более хитрая и осторожная.

— Думай что хочешь, — едва не показав мне язык, выдала эта телепающая ногами проказница.

Которой за такие слова и, главное, действия — я уже вынес бы приговор, если б не имел на неё планов, а сама она не вызывала у меня некоторого... эм, сочувствия и отношения с пониманием, так сказать. Хотя приговор всё же не смертельный, ведь она навряд ли имела целью убить меня, скорее — проверить. Но всё равно, будь девчонка адекватна, а не жертва своей болезни, то неслабо поплатилась бы. А так — поглядим пока.

— И ты не опасаешься раскрывать свои карты? — решил я продемонстрировать, что не готов молча проглотить враждебные действия. Ага, попугать. Хотя мне, если честно, плевать на этот детсад, что теряется на фоне всего пережитого мною за последние дни, с лихвой перекрываясь эмоциональным подъемом от нереально жирных трофеев, что осели в моих закромах в результате всех приключений и перипетий, к которым я отношусь... довольно легко. Но для порядка надо! — Я ведь, Милен, если ты не забыла, ещё за те твои опрометчивые слова, которыми ты поприветствовала меня утром, рассержен на тебя!

— Прости, милый, это всё подлая Клемен. Она ещё на Журавле это затеяла, когда Вежская хвалилась своим орденом. Тогда-то у неё обо всём и выспросила, хоть та и не охотно распространялась, особенно о твоём ранении и причинах отсутствия. Однако Клемен, не взирая на тревожные сведения, по-прежнему оставалась уверенна, что ты как всегда выкрутишься и прибудешь-таки в Академию, поэтому, приложив все старания, всё же кое-как сумела вытянуть из Вижон: чем и за что тебя наградили. Ну а когда та ещё и в сердцах проворчала себе под нос: что тут, если по чести, надо бы наоборот награды перевесить, то Клемен сумела это расслышать. Ну и окончательно решила, что для удачной провокации будет очень уместно насмехаться над твоей незначительной наградой. Раз даже Вольская считает, что ты достоин гораздо большего, поэтому такой укол будет весьма болезнен. Только вот ты, когда мы тебя подкараулили, как-то не так повел себя и вместо того, чтобы взять и вызвать меня...

— В смысле? Зачем, то есть вам-то это для чего? — слегка охренел я от всего поведанного.

— Ну как же? Я же — пусть и не наследная, но всё-таки принцесса правящего Дома, поэтому при вызове на поединок чести могу выставить вместо себя почти неограниченное число самых лучших бойцов. Кто в своем уме пожелает бросать такой вызов и до конца жизни биться с лучшими клинками Арда? Ну а ты, с начала учебного года планомерно выводимый мной из себя, да еще и после такой подлой насмешки — просто обязан был рано или поздно сорваться да вызвать. Ну а далее Клемен «замолвила бы за тебя словечко» и милосердная я, так и быть(похихикав), снизошла бы к просьбе «тайно, давно и безнадежно влюбленной в тебя» подруги, которой бы ты был теперь обязан за спасение твоей жизни. Совместные переживания равно чувства. Ну а дальше Клеми́ и сама нашла бы способы расположить тебя да сблизить с со своим кланом. Но ты, коварный тип(погрозив пальчиком), вместо вызова обидными словами прилюдно ответил, — очень уж ненатурально насупилась красноволосая, и опять давай в обольщение. Что за человек(со вздохом)? — Это когда мы с тобой наедине, ты можешь позволять себе со мной всё, что только...

— Не отвлекайся, — пришлось строго одернуть распаляющуюся девицу.

— Ну а что ещё? — огорченно вздохнув, продолжила эта неоднозначная особа. — А дальше Клемен, ну когда уже, эм, помогла мне прийти в норму, принялась укорять за несдержанность и осуждать за неумение аристократическими методами решать проблемы. Давя на то, что если б она не уволокла меня силой, то я прямо там бы и кинулась на тебя с кулаками, тем самым опорочив... всё на свете, в общем. Вот я и вспомнила про дуболома Корса. Уж очень мне тогда захотелось утереть нос Клемен, да и этого надоеду проучить. Ну а ты и не подвел. Еще и продемонстрировав такое, что я едва там не ко... взобралась на вершины наслаждения(кокетливо). Как ты ему врезал! Ох... Да вот только(вздохнув), как я теперь поняла, всё это было планом этой предательницы, которая, дабы выйти в плюс после принявшей нежданный оборот провокации, предпочла пожертвовать мной и нашими отношениями(гневно)! Уж очень, как видно, Синичи хотят с тобой сблизиться.

— И ты вот так мне выдаешь всю поднаготную ваших интриг, не опасаясь Клемен и не жалея о разрыве с ней, как я понял, княжной Синегорской? — а получив утвердительный кивок, тяжело вздохнул, отмечая наличие ещё одной принцессы, на этот раз Дома Синих.

— Плевать на всех и вся! Ты — сильнее Синегорской, а от её клана я тебя защищу. Но главное, ты принимаешь меня такой, какая я есть, а когда я рядом с тобой мне нет нужды сдерживать себя или притворяться. Знал бы ты, как я устала быть не собой(с болью). Я теперь — вся твоя! — опаляя меня фанатичным огнем своих, как никогда фиолетовых сейчас глаз, с жаром заговорила эта, хоть и негодница, но нездоровая в общем-то девочка. Ну и снова полезла приставать. — Ну давай же повеселимся. Я всё для тебя сде...

— Сидеть! Я не закончил.

— Да, хозяин, — превратно поняв меня, приняла собачью позу и высунула язык эта, как видно, совсем больная девочка сразу после того, как я громко отдал приказ, пытаясь вернуть нашу беседу в конструктивное русло, когда она, сверкая слегка безумным взглядом и томно облизывая губы, уже приближалась с определенными целями.

— Значит так, — продолжил я, не став акцентировать внимание на произошедшем. Пусть хоть какое-то время посидит спокойно и выслушает. Ну и со строгостями, а тем более наказаниями я решил повременить до лучших времён, в смысле, когда ей там на мозги уже ничего давить не будет. — Слушай сюда, если в ближайшее время не убрать твою опухоль, то ты умрёшь. Тебе осталось не больше года. В лучшем случае. Повторюсь, я могу вылечить тебя. Однако в замен я потребую лояльности и хочу видеть в твоём лице союзника. Когда посажу тебя на престол.

— Ого! Я не ошиблась в тебе, мой властный Герд. Валяй, лечи. Мне плевать, ведь теперь я точно знаю, что хочу быть при тебе. Ну или под тобой... — игриво промурлыкала несносная девчонка.

— Вот ты заладила. Нет, милая. Зная, что такое твое поведение не натурального происхождения, мне мало удовольствия потакать этим твоим странностям, хотя, признаться, особых моральных терзаний не испытаю, даже если после излечения ты не избавишься от своих пристрастий. Но всё же знай, у меня сейчас уже есть тот, чьи чувства я не поставлю под угрозу и ради кого уничтожу любую угрозу. Учти это, Милен! — сразу предупредил на счёт Лузин, так как с этой шальной станется учудить чего-нибудь эдакого.

— Ерунда, — отмахнулась красноволоска, — что мы, не договоримся между нами девочками?

— Что ж, ты готова?

— Валяй, я вся твоя.

— Тогда приступаем...

— Готово, — спустя минут десять разбудил я Милен.

— Ну и? — села она на край кровати и задумчиво уставилась в потолок, очевидно пытаясь ощутить изменения в себе. — Чёт мне как хотелось, так и хочется. Где там эта твоя «та, ради которой»? Быстрее договорюсь с ней и быстрее...

Бах!

— Где она?!! Я убью ее! Ах вот ты где, змеюка! — бахнув аж надтреснувшей от такого неделикатного обращения дверью, влетел рыжий ураган.

— О привет, Иви, — словно ничего не произошло, помахала рукой красноволосая, всё так же восседающая на моей кровати, да ещё и не успевшая натянуть обратно часть одежды, которую намеревалась было скинуть перед операцией, но была мною решительно остановлена, ввиду отсутствия необходимости в том. — Если это она, Герд, то тут совсем плёвое дело. Ивон, мы теперь будем его делить, ты поняла?

— Хана моей комнате, — в отчаянии присел я на стульчик с краю, параллельно проверяя: на мне ли мой пояс, чтоб активировать магозащиту, ибо «прирожденный дипломат» Милен, явно преувеличила эти свои способности. Ну, это если судить по тому, какое кровожадное выражение приняло лицо её кузины, сразу после озвученной новости.