Франт 4

Глава 9

ГЛАВА 9

— Это всё, что перед началом занятий я хотела сказать вам и вашим наставникам. Что ж, мне было приятно с вами работать. Всего хорошего! — завершила Ровская свою проникновенную, но в присущей ей манере речь, прежде чем под шум и аплодисменты, увы только студиозусов, отпустить всех по аудиториям и лабораториям. Хотя я бы еще в трапезную заскочил. — Франт, вы мне нужны, следуйте за мной!

— Еще как нужен, — недовольно пробурчал я сначала животом, а затем и вербально, прежде чем последовать за Лирон, решительно направившейся к своему старому, кстати, кабинету, а вовсе не к до сих пор опечатанной ректорской башне.

Видно, ИО Временного Представителя Академии тут не особо в чести. Но ничего, мы что-нибудь придумаем, ведь...

— Прости меня, Герд, — прервала мои мысли Ровская, когда мы оказались в не сказать что большом помещении и определенно не по статусу его хозяйке. Прискорбно.

Осмотревшись, так как я здесь впервые, а все наши прошлые... эм, встречи происходили во всевозможных аудиториях и прочих учебных помещениях, так вот, я пришел к неутешительным выводам: вот это Лири и неряха! Никогда бы не подумал.

Данный кабинет был совмещен с апартаментами и представлял из себя завал из всего чего угодно. От каких-то, похоже фамильных, алебард с мечами, пыльных фолиантов и с виду старинных свитков, определенно кухонных кастрюль с воняющим химией содержимым и как-то подозрительно булькающих мензурок с непонять вообще чем, так вот, до платьев и... да вон, даже лифак торчит из-под, почему-то, глобуса.

И да, упомянутое изделие женского гардероба, в отличие от каких-нибудь античных бандажей предполагающее довольно развитую индустриальную цивилизацию, а также предъявляющее серьезные требования к материалам, сложностью же конструкции и значимостью своего изобретения способное посоперничать как минимум с пулеметом — в этом мире таки есть!

— Я не должна была тебя бросать, но у меня не было иного выхода. В соответствии с предписанием я обязана сегодня предстать перед Советом Академии для сложения полномочий и последующего избрания нового ректора. А судя по тону письма, заседание должно окончиться дисциплинарным трибуналом. Моим. Я не могла проигнорировать вызов и податься в бега. Академия — моя жизнь. И пусть лучше я, оклеветанная, останусь в анналах как осужденная, хоть и не признавшая своей вины. Нежели как скрывшаяся и заочно признанная виновной, чем подтвердившая все обвинения, даже по самым чудовищным пунктам, а значит опорочившая себя и, что самое главное, поставившая под угрозу репутацию всех своих студентов последних трех наборов. Именно за этот период составлены обвинительные акты, если верить одной моей хорошей знакомой, что шепнула на ушко о готовящемся коварстве. Да они и сами не скрывали, зная, чем меня подцепить. Поэтому так. Еще раз прости и... — запнулась медноволосая чуть подавшись вперед, но так и не отважившись на большее. А стиснув кулаки, лишь решительно продолжила. — Всё, что я могу для тебя сделать, это подготовить сейчас пропуск в закрытую специализированную секцию библиотеки. Не удивляйся. Это не та, которую ты наверняка уже тайком изучил. Конкретно эта — размещена в подвалах, и мало кто о ней вообще знает. Кроме приходящих преподавателей спецкурсов, разумеется. Также я дам направление на спецкурс к одному из таких магистров. Она, конечно, не столь демократична как я, она довольно нетороплива и обстоятельна, но её методички способны посоперничать с любой, даже самой закрытой библиотекой, и я надеюсь, вы найдете общий язык. Это всё, что я могу...

— И, заодно, сделай разрешение на служанок. Давай на пять лиц свиты, — бесцеремонно прервал я это, чуть ли не предсмертное прощание, прекрасно зная, что Ровской нечего бояться.

— Зачем столько? — позабыв о трагизме ситуации, в своей манере строго поинтересовалась мой ненаглядный старший настав... да чего уж там, будущий ректор Ровская.

— Лу, Ло... — начал было загибать я пальцы, но затем махнул рукой и заявил с раздолбайскими интонациями, которые так бесят, я точно знал, нашу крайне собранную и организованную, что удивительно, особенно если оглянуться по сторонам, наставницу. — Да мало ли, вдруг еще кто-то убивать меня припрё...

— Нет! — поняв к чему я клоню, непреклонно заявила уперевшая руки в бока красавица. А затем уже более мягко, но всё так же решительно уточнила. — Двух тебе будет достаточно. Всё!

— Ладно, пока сойдет, — одарив собеседницу теплой улыбкой и пожав плечам, не стал я настаивать. А затем припомнил, что еще хотел спросить, дабы, исходя из временных рамок, определиться: какой же из сценариев будущих событий избрать. — Тебе на этот фарс скоро?

— Заседание Совета? — а дождавшись моего утвердительного кивка, продолжила. — В полдень.

— Ок, ты пока готовь бумаги, я потом их заберу, ну или внутренней почтой лучше пришли мне в общагу, а я пока по делам смотаюсь. И да, на этой вашей сходке ничему не удивляйся. Дай-ка я тебя напутственно чмокну.

— А? Заче... мвумвумуувмумуу... (звуки страстного поцелуя).

****

Заседание Совета Ардской Имперской Магической Академии. Полдень.

— Тишина! Ти-ши-на! — потребовала от шумных присутствующих в зале невысокая деятельная дамочка, в данный момент исполняющая функции секретаря, но в остальное время младший член Совета. А затем, промокнув батистовым платочком с недавних пор слезящиеся глаза и едва удержав при этом чих, она приготовилась протоколировать. — Председательствующая, прошу.

— Благодарю, Роле́н. Итак, — прочистив горло, начала свое обращение вставшая во весь свой выдающийся рост стройная, но весьма женственная особа с, почему-то сейчас покрасневшими, но обычно очень выразительными и даже красивыми глазами. — Уважаемые члены Совета, сегодня мы собрались... Апчхи! Прошу прощения, простыла похоже. Сегодня мы все здесь для того, что... Апчхи! А-апчхи!! А-а-апчхи!!! А-а-а-а... Ой. Что же это... — растерянно промолвила утирающая ещё и красный нос дама, когда наконец сумела прекратить эту «серию».

— Председательствующая, предлагаю пока заслушать выступление архивариуса Котэ́, который настоятельно просится с важной информацией. А после, когда вы приведете себя в норму, например в комнате отдыха, где найдете теплый завар и прочее, мы заслушаем вас, — участливо обратилась к своей давней подруге секретарь заседания, и сама сейчас не прочь, оказавшись под мягким одеялом, наслаждаться ароматным теплым питьем и блаженным ничегонеделанием.

— Да-да, хорошая идея. Временно передаю свои полномочия уважаемой То́пьской, — поспешила захворавшая воспользоваться ситуацией и поскорее удалиться, пока опять не начала чихать, а то в носу уже так свербело, что просто ужас.

— Благодарю, председательствующая Тра́ктская, — встрепенулась вновь назначенная и, пригладив свои непослушные кудряшки, деловито взялась за возложенные на нее обязанности, пока основной инициатор предстоящего судилища спешно удалялась, будучи временно не в состоянии продолжать. — Итак, пригласите архивариуса Котэ.

— Уважаемый Совет, у меня важная информация! — поправив смешной колпак, принялся скрипеть своим малоприятным старческим голосом этот сухонький и весьма подвижный почтенного возраста бородач в какой-то бесформенной запыленной хламиде, когда предстал перед восседающими полукругом и блистающими богатыми нарядами десятком наиболее уважаемых наставниц академии. — Только что, когда персонал приводил в порядок ректорские помещения, согласно указанию...

— Не удаляйтесь от сути, — нервно поспешила вмешаться одна из членов Совета, раздражённо и украдкой почесавшись, что ей сегодня определенно жутко досаждало.

— Ну почему же? — с деланно расслабленной интонацией подключилась еще одна, по неясным причинам вся раскрасневшаяся и взмокшая, не смотря на вполне, к слову, комфортную температуру в зале совещаний. — Нам вот, например, было бы очень интересно послушать: кто же это распорядился? Кто загодя греет себе местечко, пока еще даже...

— Тишина! Сейчас пока еще не время, уважаемые Бо́рская и Го́рская, — деловито прервала зарождающуюся свару новая председательствующая Топьская, в очередной раз отпив воды, так как в горле постоянно пересыхало, и жажда просто-таки донимала ее. — Продолжайте, Котэ.

— В общем, у ректора во время уборки был обнаружен незамеченный ранее и, как выяснилось, незапертый тайник, где находились денежные средства, все до последнего Среброго, разумеется, переданные...

— Не отвлекайтесь, Котэ. Мы вам верим. Дальше, — скривившись, поторопила эту развалину Топьская.

— Ага. А еще там нашлась странная обугленная дощечка с угадывающимся изображением дракона и остатками надписи на старинном языке! Ну и с виду очень старый свиток ещё, с текстом на нём же. Вот. Мой старинный приятель, распорядитель Фольц, который, собственно, и обнаружил всё это, а точнее его подчиненные, так вот, он после того, как приглашенная наставник По́льская не смогла прочесть странные письмена, пригласил уже как раз меня. Я, смею вас заверить — полиглот и знаток множества наречий, диалектов и, главное, мертвых языков! Поэтому сразу же опознал язык истинных магов, точнее один из самых его сложных вариантов, которым, смею надеяться, неплохо владею и всегда...

— Ближе к делу, Котэ! Я уже теряю терпение, — едва не закатив глаза, натужно-сдержанно выдала председательствующая.

— Простите. Там написано проклятие!

— Что?

— Как?

— Что за чушь!

— Так и знала!

— Во заливает!

— Скукотень.

— Пил что ли? — раздался многоголосый ропот от присутствующих дам.

— Тишина! — воззвала к порядку Топьская, а затем, увидев прибежавшую на шум приболевшую, обратилась к ней, так как не прочь была уже вернуть полномочия, ибо ей всё меньше нравилось развитие ситуации, ведь постигшая прошлого ректора Ройзенга судьба очень пугала её, а если тот бородатый интриган еще и прямо у себя в апартаментах, игнорируя любые правила, увлекался экспериментами с непонятными штучками истинных магов из другого мира, то спаси нас всех Магия от последствий таких забав выжившего из ума идиота. — Уважаемая Трактская, вы уже в порядке?

— Да, мне лучше. Но я, пожалуй, отсюда послушаю, — страдальчески промокнув свои всё ещё красные, но от этого не менее хитрые глаза, ответила вопрошаемая. А затем вызывающим жалость голосом обратилась к архивариусу. — О чем там в свитке, Котэ?

— Значит так, — прочистив горло, старикашка принялся скрипеть дальше. — Не судите строго, но смысл таков:

Когда поймет однажды тот, кто возомнил себя сильней дракона,

что обезьяньи прелести ему милей всех прочих стали вдруг,

в том разе пусть пеняет он лишь на себя, глупца такого:

дракону проигравши, чтобы выжить, покорно принявшего свою участь вслух —

чем и обрек впредь всех на то, проклятия тяжесть всю познают что,

когда отважатся, придя трусливому глупцу на смену, отныне быть вместо него!

— Да что за бред!

— Какой кошмар!

— Это у меня кровь из ушей?

— Мне надо выпить...

— Кретин!

— От-вра-ти-тель-но!

— Делать нехрен старому маразматику, — раздалось со всех сторон компетентное мнение «литературных критиков».

— Простите, — виновато сжался «поэт». — Трудно было перевести с мертвого языка, сохраняя удобоваримые рифмы. Но суть я постарался передать...

— Идиот! На кой нам твои рифмы! Дай сюда, что ты там накарябал, — не выдержала председательствующая. А выхватив из костлявых старческих рук его записи, кудрявая припомнила и об обугленной деревяшке. — А что там за слова были на той дощечке, Котэ?

— Ах да, совсем запямятовал. Утрачена большая часть фразы, но я смог разобрать и перевести только её начало и конец. «Обрети сил...» и «...ый берегись!»

— Шшшикарно, — с ядовитым сарказмом прошипела себе под нос весьма умная и, главное, быстро соображающая женщина, утверждаясь в своих выводах насчет Бороды, а затем сосредоточенно принялась копошиться в бумагах старика, что-то черкая на листке.

Через пару же минут председательствующая Топьская зачитала уже прозу:

— Тишина! Вот, что у меня получилось: Когда в определенный момент лицо, пораженное обезьяньей заразой, встанет перед этим фактом, то кроме себя винить ему некого, так как, ввиду своей вопиющей некомпетентности на фоне непомерных амбиций заигравшись с артефактом истинных магов неизвестного назначения, ибо неверно квалифицировав его опасность и явно недооценив последствия от неосторожного обращения, он то ли по незнанию, то ли в следствие преступной халатности, а может и осознанно, но всё же крайне безответственно взял и активировал упомянутый предмет. В результате чего: мало того что закономерно поплатился сам, так еще ж и, в попытке сохранить свою отныне жалкую жизнь, расплатился за неё тем, что осознанно, то бишь соблюдя условия, если угодно «вслух», обрек всех тех, кто впоследствии вознамерится занять его пост, на такую же незавидную участь. Просто браво(с сарказмом)! — монотонным голосом зачитала Топьская свое прям литературно переработанное и несколько дополненное едва ли не эссе на тему, так сказать, но всё равно весьма и весьма соответствующее изначальному тексту. — Итак, как мы видим, уважаемые члены Совета, наш замечательный ректор Ройзенг ставил некие опыты и проводил опасные эксперименты с неизвестным образцом магических технологий истинных магов, при этом допуская любые мыслимые нарушения норм техники безопасности и, пожалуй, здравого смысла как такового. В результате чего просто-таки пошатнул многолетние устои, поставил под вопрос устройство аппарата управления, да и вообще, погрузил в туман неизвестности будущее нашей любимой Академии! Я кончила, бл...

— Да вы шутите!

— Неслыханно!

— Что за высосанная из пальца дичь!

— Я умываю руки...

— Предлагаю избрать Ровскую ректором! И поглядеть... А что ты, Лирон, так на меня смотришь?

— Да это всё какой-то розыгрыш!

— Возмутительно!

— Давайте переименуем должность и поглядим! Ровскую — не жалко, вот пусть и...

— Не верю!

— Я снимаю свою кандидатуру, — почти одновременно раздалось многоголосое... ну, пусть будет, мнение Совета.

— Тишина! Тишина, я сказала! Значит так, мы не станем поддаваться на эти... — внезапно прервав свой деятельный спич, председательствующая с недоумением полезла в карман. А после того, как она, пребывая явно в смятении, под столом вскрыла извлеченный конверт, чтобы ознакомиться с его содержимым, то вся побелев механическим голосом продолжила. — Объявляется п-перерыв до... время будет назначено(сглотнув) дополнительно. Все свободны.

Наконец подытожила бледная и запинающаяся Топьская, заторможенно проводив взглядом внезапно всю позеленевшую Трактскую, которая, едва удерживая желудочные спазмы, убегала в туалет. Да и у почти всех прочих присутствующих возникли схожие позывы, ибо внезапно разболелись: у кого голова, у кого живот. В общем, спорить никто не стал, и зал совещаний очень быстро опустел.

Сама же, чуть задержавшаяся председательствующая, побелевшими пальцами продолжала сжимать непонятно откуда взявшееся у нее в кармане письмо. Которое было запечатанно черным сургучом с изображением дракона, и где на удивительно белой бумаге было написано удивительно ровным и определено печатным текстом: «Пора сделать перерыв. Подольше». Строчка же эта располагалась аккурат над занятной картинкой, исполненной очень четко, в невероятно живых цветах и явно мастерской рукой, по-видимому, выдающегося живописца способного передать всё с ошеломляющей достоверностью и пугающей подробностью. А запечатлен там был довольно замысловатый сюжетец с троицей, как видно, очень близких знакомых, которые с довольными рожами, голышом и в обнимку развалились на всклокоченной постели. И были это, что неукладывалось в голове, Топьская и Борода. Вот только между ними ещё и здоровенный орангутанг.

Бум!

Наконец позволила себе грохнуться в обморок даже засомневавшаяся в своей памяти женщина, когда зал наконец опустел.

****

Отключив режим невидимости мантии-невидимки, от чего стал похож в этом своем балахоне на владыку ситхов, я едва удержался, чтобы не шарахнуть пару раз молниями, пока с помощью подлетевшего Вжуха делал селфи в разнообразных вычурных и максимально пафосных позах. Но всё же опомнился и, прекратив страдать неуместной фигней, направился к бесчувственному телу Топьской, недовольно при этом ворча себе под нос по поводу того, насколько же коряво этот Котэ перевел мой изначально идеальный стих с его изящными и остороумными рифмами.

Древний язык истинных магов для этой мистификации я избрал с целью оказания большего эффекта на местных, привыкших преклоняться и благоговеть перед всем прамирянским. Ну и был уверен в том, что мои письмена легко переведут, поняв смысл изложенного. Хотя, признаться, всё же перестарался, выбрав какой-то, судя по всему, технический диалект, раз признанный филолог Польская не осилила мою изящную поэзию. Мда.

Хорошо еще, что этот старый сморчок у них нашелся. Гад такой, так испоганить мой шедевр! У меня ж у самого едва кровь из ушей не пошла. Правда, суть он всё же верно передал.

Откуда я знаю этот язык? Так тут как раз несложно. Благодаря специальной программке нейросети, слегка доработанной, конечно, после «поглощения» множества томов в оригинале и их переводов, как можно понять, в результате «сканирования» библиотеки, так вот, я скомпоновал словари. Пожалуй, они у меня сейчас наиболее полные в империи. Но это не точно. Ну а дальше дело техники.

Когда, после подготовки всего необходимого, я забрался в башню, а там как раз уборка шла, то обнаружил во Взоре странные плетения сбоку письменного стола Бороды. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ведущие к не вскрытому тайнику. Плетения повредил, что, к слову, вполне по силам моим усикам, ну а вскрыв почему-то пустой тайничок, закинул туда заранее подготовленный антуражный реквизит с парой сотен Сребрых. Я сейчас довольно состоятелен, поэтому даже не поморщившись.

Потом, когда устал ждать, привлек шумом к тому месту убиральщиков и продолжал дальше наблюдать за разворачивающимся действом, когда те: сначала чесали репу, затем воровато оглядывались, но в конце концов, впечатлившись незнакомыми каракулями и страшными картинками, позвали-таки старшего.

Наблюдал я из-под мантии-невидимки, разумеется. Я теперь, благодаря этой прелести — прям имба и подумываю даже имя сменить на Мартин. Но пока не решил.

Так вот, когда наконец приковылял старикашка, вызванный после неудачи Польской и по подсказке старшего по хозчасти, то принялся за перевод, маниакально поблескивая шальными глазами, а также что-то скрипя своим противным голосом. Ну а как перевел-таки мою писанину, я озаботился тем, чтобы его приняли на Совете и выслушали в первую очередь.

Да, я опять использовал своё биологическое оружие, которым предварительно заразил через поцелуй Ровскую, хотя особой в том нужды и не было. Все равно ведь потребовалось мое присутствие на Совете, но отчего лишний раз не поцеловать красивую женщину.

В общем, как можно понять, при необходимости я вызывал требующиеся мне в текущей ситуации симптомы у действующих лиц из числа всех присутствующих в зале и, ясное дело, зараженных. А для этого я воздействовал на них слабоуловимыми запахами или звуками определенных частот. Поэтому кого-то тошнило, кто-то чихал, чесался, потел, страдал от сушняка, у кого-то крышу рвало, у кого-то — днище. Разнообразие!

Целью было устранение самых активных или мотивированных, ну и общий дискомфорт с выбиванием из колеи.

Для справки: если никак не воздействовать на носителей заразы, то они остаются по сути здоровы, а инфекция пройдет через какое-то время сама. Без каких-либо признаков ее наличия, то есть без симптомов.

Но вот, подойдя и забрав валяющееся возле бесчувственного тела Топьской письмицо, я спрятал его. Ну а активировав невидимость, покинул помещение, так как еще много дел.

Мда, недооценил я решительности этой дамочки. Думал, достаточно будет того спектакля с Бородой, якобы возжелавшим великой силы дракона и в результате не справившимся, когда активировал вроде как обнаруженный им где-то артефакт истинных магов, не разобравшись или не вняв предупреждению из свитка, а в итоге навлек обезьянье проклятие не только на себя, но и на всех последующих ректоров. Но, как видно, Топьская отважилась поскорее разрубить сей гордиев узел, так сказать, решительным голосованием, отчего я и вынужден был прервать это вот всё, прибегнув к плану «Б» с компрометирующей и ошеломляющей картинкой. Ка выяснилось, успешно.

Что ж, теперь в ближайшие дни необходимо организовать слежку и сбор компрамата на всех членов Совета и претендентов на место ректора, дабы на следующее заседание перед ними на столах оказались уже подборки фактов, а не фотомонтаж. Нейросеть, конечно, фотожабы делает на загляденье, а техинструмент идеально всё это воплощает, но лучше прижать гадюк реальными скелетами из шкафа. А там, глядишь, когда Ровскую изберут ректором, то и нужное нам изменение в устав продавим, и хрен тогда они ее подвинут.

Захотят убить? Удачи! Я их сам тогда. Асимметрично. Под корень!

О! Виолетта всё еще караулит меня? Хм(весело).

Пожалуй, надо уже и с нашими Зеленичами пообщаться, а то и на церемонии не успел, и после — некогда было, хоть и неоднократно видел их, поджидающих меня для общения, когда невидимый проходил мимо под мантией.

Оказавшись в закутке из красиво подстриженных зеленых насаждений, я убрал в инвентарь свой замечательный трофей с Дарта Лольки, что возможно проделывать так же моментально, как и с комбезом. Ну и направился к Розин, якобы читающей какой-то учебник на лавочке под массивным, похожим на платан деревом. При этом она то и дело поглядывала на Виолет, нервно вышагивавшую в ожидании меня, по ее мнению, сейчас находящегося в мастерских. Куда, к слову, я забегал за кусочком черной древесины, правда, покинул уже тайно.

Хе-хе, сейчас я её удивлю, зайдя совершенно с другой стороны. Вот это будет номер...

— О! Франт, ты-то нам и нужен. Рассуди нас, смельчак, что сложнее: не сорвать голос, когда зовешь мамочку на помощь, или же, преодолевая все рекорды скорости, взбираться на мачту? Хотя нас больше интересует: сколько же человек потребовалось, чтобы тебя стянуть, и управились ли до вечера? Но будем благодарны, если порекомендуешь и иные(ехидно оскалившись) тактические схемы для того, чтобы обескуражить противника и ввергнуть его в замешательство. Только чур, падение в обморок и притворство мертвым — не предлагать, — исторг на меня потоки остроумных колкостей, явно провоцируя, какой-то преградивший мне путь незнакомый лоб на полторы головы выше меня и с пушком на верхней губе. Похоже, старшекурсник. А рядом, удивительно напоминая гиен, скалились два его приятеля.

И всё это — пока одна ехидная особа, якобы страшно увлеченная вон тем розовым кустом и вроде как не при делах, усиленно нас не замечала, прохаживаясь вдоль ароматных насаждений и в очередной раз подтверждая утверждение: всё зло от баб!

Да что ж такое! Когда ж я уже с Розин-то переговорю? Хотя и этот дурик очень кстати выскочил. Надо же и показательную порку устроить:

— Да зачем тебе? Вряд ли понадобится. За тебя и так всё решат и укажут: кого звать, куда лезть и как долго там сидеть, ну или же на кого и когда рот открывать. У каждого свое место, малыш. Кому-то доступно решать, кому-то лишь смиренно исполнять, — так и не удостоив взглядом мальчонку, всё же дал тому ответ, пусть и несколько ленивым голосом, но с максимально участливыми и ободряющими интонациями, при этом с легкой улыбкой и демонстративно пялясь на одну любительницу цветов, прохаживавшуюся чуть поодаль и ни в какую не желавшую меня замечать. — Но не переживай, однажды тебе доверят что-нибудь важное, и ты, если конечно не сольешься жалким образом, то выслужишь-таки себе кость послаще. Еще интересует что?

— Дуэль! — вскипел «лоб», едва держа себя в руках.

— Ну дуэль, так дуэль.