Франт 4

Глава 4

ГЛАВА 4

Спустя час, где-то Севернее.

Пето́р строго глянул на сержанта Шустрэ́ из Туготы́льских* и неодобрительно покачал головой, хотя так ничего и не сказал своему отлучавшемуся и едва не опоздавшему к началу всего коллеге по их 1-му плутонгу гвардейской компании ее сиятельства графини Туготыльской. Примчавший же из кустов 3-й сержант с нетипично для себя наглой рожей спокойно занял место в построении и, с вызовом глянув на командира плутонга, главную рыцаря Неважнэ́, нахально подмигнул ей. Лишь, к слову, изрядно смутившейся от такого и не ставшей наказывать нарушителя дисциплины, как видно, подобравшего ключик к этой, обычно строгой служаке и недотроге.

* Напомню, у Дарцев, хоть и говорящих на одном с Ардцами языке, но ударения в словах, особенно фамилиях, делается преимущественно на последний слог. Ну и произношение с эдаким прононсом. Всякие же «-ские» — это лишь перевод, поэтому звучат привычно.

Именно их элитному подразделению предстояло совершить обходной маневр и сопроводить на исходную позицию магистра Туготыльскую. Недавно прибывшую на фронт из столицы вместе со своей вскоре куда-то отбывшей, но так и не вернувшейся подругой, графиней Тугогротской. Так вот, с упомянутой позиции и в условленный час ее сиятельство начнет заливать огнем спешно строящиеся на поле для отражения атаки Большегорского полка сборные баталии Ардцев. Которые, в свою очередь, прошляпили обход гвардейцев по лесу мимо всех дозоров, разъездов и всевозможных сигналок, ну и тем самым пропустили в труднодоступное для контратаки место столь могучие магические силы Дарцев, для ответного огня и подавления коих у имперцев попросту нет нужного числа магов, которые, к тому же, еще и будут изрядно заняты атакующими по фронту Большегорцами.

Место разведкой Туготыльцев было выбрано идеальное. Ведь его неприступность обеспечивали не какие-нибудь всего-то рукотворные рвы или рогатки со всякими там засеками. Что всё могло бы лишь на время сдержать сильных магов, отвлекая их на засыпание ям или сметание всевозможных нагромождений на пути у штурмующих колонн своих мечников. Которые, в свою очередь, жаждут, прошагав под куполами своих плутонговых и при огневой поддержке командиров компаний или даже баталий, добраться до строя обороняющихся на таких вот подготовленных позициях да поскорей ворваться в их вражеские ряды.

Как можно понять, именно поэтому в данном мире фортификация, в том числе и полевая, не особо развита. Ведь даже на бетонные ДОТы, чего уж говорить о бастионах и флешах каких-нибудь, нашлась бы управа. И упомянутые замкнутые коробки, которые порой нереально развалять без бетонобойных фугасов, можно было бы элементарно залить, вместе со всем их содержимым, жидким огнем, например, хоть того же жезлового Извержения, что может выдать любой магистр или даже сильный командор. Так что так.

Но возвращаясь к конкретной ситуации, избранное для размещения Дарского магистра со всей её гвардейской компанией место для магообстрела Ардских баталий — имело природный рельеф вполне себе сравнимый с полевой фортификацией по назначению, но на порядки превосходящий ту по качеству. Ведь на его выравнивание с последующим преодолением для оперативного противодействия «арте» — даже с использованием самых могучих жезловых чар потребовалось бы серьезно потратиться. А у Чернопольцев с усиливающими их с недавних пор Желтоборцами и Белореченцами — ни одного магистра. Посему силы им стоит поберечь, расходуя лишь на бой с Большегорцами. Именно поэтому так важен этот вот успешный обход утративших всякую бдительность имперцев, понадеявшихся лишь на магический инструментарий оповещения и разведки, а в итоге пропустивших в столь неудобное для себя и исключающее контратаку место, откуда будет так удобно вести губительный огонь. Такой, который и должен будет предрешить результат этой битвы, когда Большегорский полк, пусть и понеся большие потери, но сомнет своим тупо бо́льшим числом эти три лишенные возможности маневрировать и огрызаться баталии Ардцев, скованные мощью магистра Туготыльской.

Странной, по мнению Петора, битвы. Хотя, скорее, неуместной и несвоевременной, так как противоречащей убежденности его, который не раз уже, ещё в столице слышал разговоры о почти решенном в верхах и многими долгожданном завершении войны, а тут — внезапно, активные боевые действия и якобы удар возмездия какой-то! Сержант не знал: кого, кому и за что, да и не его это дело обсуждать приказы. Раз прибыл со своей сюзереном из спокойной столицы с тамошними красавицами и удовольствиями сюда, на фронт, в грязь, кровь и... страх, то нужно соответствовать своему почетному званию гвардейца крупной вельможи одного из кланов правящего Дома королевства!

Но вот, гвардейская компания, повинуясь приказам своих сейчас собранных и готовых к бою магичек, разом вышла из леска. Того, где до этого укрывалась и накапливала силы, пока шел сбор всех её плутонгов, которые небольшими отрядами пробирались через заросли и заболоченные участки по предварительно наведенным гатям и переправам, чтобы к назначенному сроку быть полностью готовыми выступить на рубеж для нанесения их магистром магического удара. Прежде же чем оказаться на небольшой возвышенности перед оврагом с одной стороны и отделяющей от имперцев стоялой, не очень приятно пахнущей некогда запрудой, а теперь едва ли не болотом — с другой, выстроившаяся компания, как и положенно, то есть с развевающимся флагами, под бой барабанов и звуки флейты бодро миновала живописную полянку, всю поросшую красивыми яркими мухоморами. Да еще и такими, проходя мимо которых трудно было удержаться и не пнуть ногой роскошную красную шляпку, как известно, не пригодного в пищу лесного красавца.

2-й сержант 1-го плутонга досадовал, что не удержал в себе мальчишеский порыв, особенно когда от этой красноголовой в крапинку пакости при ударе поднялись клубы какой-то пыльцы, сразу же осевшей на его натертые перед боем и до этого момента блестевшие сапоги с красными кистями и даже замарала гордость подразделения — лазоревые шаровары с их золотистыми лампасами и сплетением красных шнуров от пояса до середины бедра спереди, так называемой шифровкой. Бурча себе под нос проклятия, но не сбавляя темп, Петор пару раз отряхнул въевшуюся и почему-то жгучую пакость с одежды, да и продолжил маршировать. Внезапно поражаясь тому, как он мог ранее не обращать внимания на ощутимую гладкость и просматривающуюся сквозь красноватый лак да полировку изумительную фактуру древесных волокон древка своего, сейчас зажатого в руке и лежащего на плече протазана с его сержантским пёстрым бунчуком.

Сглотнув и утерев со лба вдруг возникшую испарину, от чего пурпурного цвета кепи с золотой кокардой и красным сплетением шнуров сверху едва не слетело, изнемогающий от внезапного приступа духоты сержант судорожно рванул свой обшитый золотым галуном высокий малиновый ворот, от чего верхняя золоченая пуговица его пурпурного мундира улетела куда-то под ноги, но дышать легче не стало. Ослабив атласный шейный галстук, едва при этом не порвав цепь серебряного сержантского горжета с золоченым малым гербом Туготыльских, Петор словно заворожённый всё это время продолжал смотреть на изумительной красоты древко своего оружия. Он даже проверил свои новые ощущения, погладив теплую и словно бы ласково, податливо завибрировавшую от нежного прикосновения крепкой руки древесину древка. Никогда еще в своей жизни Петор не ощущал столько тепла и отзывчивой податливости от столь желанного объекта приложения своего мужского внимания. Это словно любовь с первого взгляда, химия, страсть...

«Безумие!» — попытался было привести себя в чувства сержант Глиномэ́. Но тут его взгляд поднялся на не менее лазоревый зад впереди шагающего своего десятника, и он понял: «Это судьба!».

А потому, когда столь лелеемые лазоревые шаровары 2-го сержанта 1-го плутонга Петора Глиномэ из Туготыльских, но теперь не факт, упали к его чуть припыленным проклятыми грибными спорами и уже не столь блестящим сапогам, то ему, сгорающему в данный момент от переполнявшей страсти, уже некогда было наблюдать за тем, как 3-й сержант того же плутонга Шустрэ, сплюнув и что-то пробурчав о бездуховности, целеустремлённо прошел мимо.

Ну а тот, в свою очередь, преодолев главрыцаршу Неважнэ, как видно, пользующуюся особой популярностью у раз, два, три... двенадцати гвардейцев разом, при этом он ловко переступал через пыхтящие тела, так вот, сей беспардонный тип стремительно направился к хоть и чуть замешкавшейся, но решительно скидывавшей уже свои одежды магистру Туготыльской, очевидно, дабы не дать той начать противоречить своей, пока еще говорящей фамилии. Мда.

В итоге, этот нахальный, а также, как видно, и впрямь шустрый 3-й сержант успел-таки к графине, которая, наконец разоблачившись из своих дорогих и излишне сложных, совсем не военных одеяний, теперь с обезумевшим взглядом искала: к чему бы приложить свой вскипевший темперамент, но из-за трудностей с одеждой пока ещё не приступила к воплощению сего, в отличие от всех прочих своих подчиненных. Подскочив же к ее сиятельству, наглец Шустрэ бесцеремонно схватил и перекинул через плечо ее, всю вдруг обмякшую и будто бы заснувшую, а затем решительно направился куда-то в лес со своей поклажей, заботливо удерживаемой за голый зад. Исключительно для удобства переноски, разумеется. И при всём при этом он, странное дело, не то что был неподвержен творящемуся вокруг безумству, но и словно бы постоянно находился в эдаком ореоле непривлекательности для тех, кто умудрялся сейчас находить таковую даже... вон, в норке суслика.

Ну а к тому моменту, когда мало кто уже обращал внимания на бесцеремонного похитителя не просто высокопоставленной магички, а явно дефицитного в сложившихся обстоятельствах объекта приложения, так сказать, мужского внимания — вокруг уже творилось что-то невообразимое. Зюскинд со своим Парфюмером нервно грызет ногти.

Но любвеобильным гвардейцам, похоже, было хорошо, поэтому им никто не мешал. Даже в паре сотне метров от них замершие на поле ещё не начавшегося боя и пребывающие сейчас в близком к шоковому состоянию как баталии имперцев, так и королевский полк. Все они, вдруг позабывшие, что тут, как бы, война, и раз уж пришли, то не на оргию на холме за болотом нужно пялиться с открытыми ртами, а за Родину, за Жаропещерскую, ну или же Серогорскую надо бы в атаку маршировать. Однако, как видно, две противоборствующие стороны были чересчур морально подавлены тем зрелищем, что им открылось, ну и, видимо испугавшись заразности сего действа, мало ли, вдруг опять грипп какой — спешно ретировались восвояси. Без единого, так сказать, выстрела. Мда.

****

— С кем воюем, с кем воюем? — вечером того же дня меланхолично выдал я, когда оторвался от бутылки какого-то поганого местного шнапса, хоть и не пьянея по известным причинам, но всё же «напиваясь» в кабаке. Как, впрочем, и почти все, неважно даже с какой стороны, участники той, так и не состоявшейся битвы на поле. — Вот ты что думаешь, Кнут? Они для чего нас завоевать хотят? А я тебе скажу. Только тсссс! Никому(икнув)! Они ж нас всех потом... того. Ну как те, на холме которые. Без разбору(сделав страшные глаза). А я, знаешь ли, очень трепетно отношусь к... эм, тугости своих тылов, так сказать. Поэтому, мой юный барабанщик... Чё говоришь? А, ты флейтист? Неважно(подлив пацану). В общем, я буду биться до конца(вскочив и дав кулаком по столу)!!! Не сдадим наши... тылы проклятым бездуховным Дарцам, для которых боевое братство, как видно, определяется не крепостью плеча рядом стоящего с тобой в строю, а...

— Верно говоришь, Франт! Срамота! — не дал мне окончить своё сумбурное, но вполне понятное и, главное, типичное для конкретной обстановки выступление, какой-то тоже вскочивший с собственного места и опрокинувший в себя кружку своего пойла сержант из Желтоборцев, которых тут, как и Чернопольцев с Белореченцами, сейчас собралось немало.

— Да!

— Нет!

— Никогда!

— Не сдамся(истерично)!

— Только через мой труп!

— Хрен им мой, а не мою жопу!

— Лучше смерть!

— На Дар! — разноголосо и пьяно заорали со всех сторон, хоть и разными словами, но в целом соглашаясь с моим посылом, уже изрядно выпившие слушатели разных полов и даже возрастов, кои постепенно скучковались вокруг поддатого оратора в моем лице.

— Правильно, други мои! — продолжил я вброс и работу с общественным мнением. — Эти проклятые Дарцы, как не укокошат своего командира, а потом чуть ли не месяц власть делят, так спьяну в атаку идут. А что теперь? Каких мухоморов они там нанюхались, что свою традиционную ритуальную оргию устроили не как обычно: темной ночью и среди своих, а показательно! У всех на виду, понимаешь! Мол, трепещите, унтерменши, вот что вас ждет! Так что ли? Но пусть знают: Ардцы не сдаются! Империя навсегда! Империя от моря до моря! Пусть солнце не заходит над Ардом! Слава святой императрице! Смерть мо... морально неустойчивым агрессорам! Империя превыше всего! Ура, товарищи!

— УРА-А-А-А!!! — взорвался весь кабак.

Чёт я с феромонами переборщил, походу. Нет, сейчас мы на штурм Дарской столицы не пойдем. Может и возьмем спьяну, но однозначно не удержим.

— Братья и сестры, — завопил я перекрикивая уже начавшуюся перекличку наличных сил для решительного удара малыми силами и на чужой территории. — Империя опасносте!

И тишина. То что надо.

— Империя, говорю, в опасности, — чуть тише и более разборчиво повторил я. — Да, родные мои, вы полюбуйтесь: какая эпидемиологическая обстановка в стране! Сначала эта обезьянья зараза, потом ее ослиный(сплюнув) штам. А теперь вот... недержание какое-то! — устроив мхатовскую паузу с болью за будущее Родины в глазах, пронзительно вглядывался я в широко открытые уже не столь осоловевшие очи людей вокруг меня, притихших и уже, похоже, начавших остро ощущать вину, пусть и еще не поняв: за что конкретно, но выпитое чуть притупило критическое мышление. Ну а у меня, паникующего и судорожно ищущего, тем временем, как бы разрулить этот затеянный не пойми зачем фарс, в голове метались мысли в поисках подходящих речей. Но, плюнув, я решил взять экспрессией и гневно заорал. — Доколе?!! А? Я вас спрашиваю! Молчите? А я вам скажу... Налей.

Взал я передышку, пока промачивал осипшее от бодрого ора горло, и усиленно думал, чего бы еще ляпнуть по теме, досадуя на то, что как на зло ничего дельного ни в какую не шло на ум.

— И скажу! Да. Нас не заткнешь! Вот, — отставив кружку продолжил я этот стыдный треп, но, похоже, сквозь спиртные пары достигший-таки цели, ибо народ уже не рвался покорять Дарское королевство с последующим выжиганием скверны, а стремился соблюсти социальную дистанцию, с подозрением поглядывая на соседа, ведь каждый точно знал, что до жалования еще далеко, а ночь проведенная им с... да хоть той же дешевкой Даво́н из «Обширной Ма», мало чем уступающей по внешности обезьяне, однозначно должна была неблагоприятно сказаться на здоровье подразделения, если не всей части. Но всё же, я продолжил словами незабвенного Свирида Петровича Голохвастова, славного своим ораторским искусством. — Зачем же(с надрывом)? Всё. На этом завершим наше собрание и... умоляю вас, мойте руки перед едой и не ешьте на ночь сырых помидоров. Ох, задержался я тут у вас, мне пора.

Тишина.

— Трактирщик, всё угощение за мой счет! — нашел я удачный способ закончить свой спич под радостный рев и «ура» всех окружающих, что наконец прервало тягостное от недоумевания молчание.

Фух. Надо поработать над ораторским искусством и не сильно увлекаться химией, а то и сам слегка отупел от распыленной в кабаке дряни.

Что ж, пора и к моей пленной Туготыльской, за бессознательным телом которой я поручил следить Лу, пока Ло развлекает Лузин.

Хм. Или всё же сначала закончить с Крольц? А то Ло, насколько я успел обратить внимание, гораздо более... эм, всеядна, так сказать, пусть и держит себя в штана... в руках, не смотря на то, что шутки у нее дурацкие. Поэтому стоит поторопиться, а то как бы там салатововолосая раньше времени не поседела от этой хохмачки с ее провокационными, порой на грани фола выходками. Всё-таки надо было задержаться и усыпить Лузин, когда передавал двойняшкам Дарского магистра.

И да, как можно понять, я не стал доводить до полноценной битвы и допускать перемалывания, уже где-то даже ставших мне близкими, Чернопольцев в лице их Четвертой баталии под командыванием Ольды Чернохолмской. Да и Желтоборцы с Белореченцами, ну и те же Большегорцы, как мне кажется, не заслужили смерти за интересы скользких тварей из Синдиката. Точнее их марионеток в лице почившей графини Тугогротской и теперь вот плененной аналогично графини, но уже не командора, как та, а магистра Туготыльской. Полагаю, эти обе из Ту́гичей — были заодно. Но после допроса выясню точно.

Что же касается того, что постигло гвардейцев Туготыльской, ох и имечко ж — поделом! Не жалко. Пусть знают. Эти столичные шаркуны и щеголи, которые всю войну отсиживались по тылам, пока оппозицию перемалывали — станут примером всем интриганам. Надо еще позаботиться, чтоб и Жаропещерская свое получила, а подсовываемая Синдикатом Мягкохолмская ее освободившегося трона так и не увидела. Но это всё после.

Итак, как только с помощью дрона я обнаружил тогда Севернее нас накапливающихся в зарослях среди заболоченной местности Дарских гвардейцев, то решил внедриться к ним и устроить диверсию. Ну а заодно и испытать моё новое грибное оружие, хоть и массового поражения, но тактическое!

Короче говоря, заражать всех жителей планеты я не решился. Зачем? Неинтересно будет тогда тут властвовать над всеми этими чудаками. Скучно. А так, глядишь, еще кто убивать меня припрется(с ухмылкой).

Вжух отнес мой грибочек, быстренько подготовленный по проверенной в мире Сакуры схеме, с оперативно заданными параметрами под конкретную ситуацию, разумеется, ну и распылил его споры над той самой полянкой, которую Туготыльцам предстояло преодолеть для выхода на огневой рубеж. Споры, созданные из образцов Кисигавы и улучшенные Биоконструированием, благодаря чему обзавелись и магической составляющей — буквально за считанные минуты проросли красавцами мухоморами, уже к тому моменту, когда компания выдвинулась из своего укрытия.

Грибы создавались мало того что крупными, чтобы маршируя мимо и не задеть их, нужно было постараться, так еще ж и такими провокационно притягательными, что не буцнуть ногой хоть один, и тем самым вызвать цепную реакцию всей грибницы — было просто невозможно. Что последующие события, к слову, и подтвердили.

А когда вся компания окуталась клубами выпущенных мухоморами уже иных спор, которые, попав в тело, моментально проросли там грибницами, аналогичными легочному паразиту из мира Сакуры, только на этот раз без последствий погибшими спустя несколько часов, то в телах их носителей начали вырабатываться такие забористые коктейли гормонов, что там не то что борода и волосатая жопа товарища по строю покажется привлекательной, но и ножны меча не оставят равнодушным военных, истосковавшихся по большой и... в данном случае не то чтобы чистой, но всё-таки любви. Мда. По себе знаю, ведь были использованы механизмы, да еще и доработанные магией, из образцов той проказницы «дриады», которая едва не довела меня до непотребства с дуплом магнолии в данже. Бррр.

Ну а заодно я разработал и нейтрализующий гриб-симбиот для себя, который пророс у меня в волосах и источал то, что не позволяло мне стать привлекательным объектом для совсем поехавших от похоти гвардейцев, пока я, преобразившись в одного из отошедших в кустики сержантов, Бистро́ или Бистрэ́, как-то так, короче, выкрадывал усыпленную магистра этой их гвардейской компании.

Ох и насмотрелся ж я там... всякого. Потом, когда в кабаке уже сидел, подумывал и впрямь нажраться, отключив нейросеть да ослабив прочие защитные механизмы улучшенного организма. Удержался. Много дел еще на сегодня.

Вот такую операцию я осуществил, а теперь вот, как можно понять, и информационное ее сопровождение обеспечил. Да, бухая в кабаке. Лучше места не придумать по нынешним временам.

Изначально-то я планировал ограничиться разговором с тем мальчишкой-сплетником по имени Кнут, но вышло даже лучше, так как и все остальные посетители, заливающие спиртным стресс от пережитого, подгребли к нашей шумной беседе, да еще и будучи привлечены пущенными для эксперимента в замкнутом пространстве кабака моими феромонами, которые должны вызывать приязнь и доверие, без намека на сексуальность. Как видно, чересчур дурманящие получились. Критическое мышление притупляют не только у окружающих, но и меня как-то отупляют. Но вещь нужная и перспективная.

Так, почти пришел.

Что ж. Теперь у меня есть свой магистр, и, поработав с ее лояльностью, я смогу заполучить того, кто обучит меня не только Оку, но и другим магистрским приколам.

Да, кстати, из тех 4 ОХ на счету я 2 потратил, подняв Разум с Духом до 8, став наконец, пусть и на нижней планке силы, но всё-таки полноценным магистром!

Может показаться странным: зачем всё это, если есть уже Системный Джвах. Но тут дело не только лишь в росте объема резерва, а еще и в улучшении энергетики тела. Каналы не просто становятся шире, позволяя пропускать достаточные потоки энергии для запитки могучих жезловых чар, а у меня ведь, к слову, жезл теперь Системный и работающий в любом мире, но еще ж и увеличивается длина, эластичность с гибкостью этих моих «усиков» из ладоней.

Именно так. Длина их позволяет меньше шевелить руками, держа те хоть по швам, когда магичишь! Разве что можно обращать ладонь к цели, но совершенно уже нет нужды театрально выставлять свои «клешни» словно персонаж зрелищного экшна. А всё более теперь гибкие да шустрые мои тоненькие, но эластичные усики, что очень важно для создания сложных плетений, становятся от прокачки способны растягиваться, точнее расширяться, для пропуска поступающих из широких энергоканалов крупных порций магии при энергозатратных чарах. Короче, качая упомянутые статы дальше, я не просто буду увеличивать свою «батарейку» и сечение «проводов», но и однажды смогу наконец воссоздать качественно улучшенными усиками не только лишь что-то уровня простяцкого огнешара, пусть и с приделанным модулем самонаведения, но и что-то наподобие сложного, накрученного Метеорита, в конце концов, Авады той же, а то и Биоконструирования без помощи Системы!

Хотя в последнем — не уверен, так как там всё страшно мелкое, и я тупо не способен даже рассмотреть столь тонюсенькие нити плетения, не то что воссоздать. Всё Системное — жутко сложное.

Может быть, конечно, после того, как я достигну предела Маговзора, то буду в состоянии всё качественно разглядеть. А после десяток в статах, отвечающих за энергетику — сумею и плетения творить такими же тонюсенькими да сложнючими, орудуя этими своими, тогда уже, наверняка, мега усищами. Мда.

Вот только к тому моменту, когда я до этого вот всего додумался, уже успел и другие 2 ОХ, из имеющихся на балансе, потратить на Координацию, ныне равную 2. Это та самая, которая после Ловкости 5 открылась. Так что теперь я не просто быстр, но и невероятно изворотлив. Я не только успеваю обдумывать всё творящееся вокруг, когда ухожу в своего рода ускорение, теперь всё более и более таковое ставшее напоминать, но и умудряюсь чуть ли не от пуль уворачиваться!

Ну хорошо, не от пуль, но от стрел — точно. Ну и огнешаров, летящих примерно с той же скоростью, понятное дело. Для проверки Лу в меня их кидала, пока Ло сзади шарахала молнией. Весело было. Молния, как ни уворачивайся, но всё-таки цепляет, будто притягиваясь, хотя там от расстояния до цели во многом всё зависит. А вот огнешары — пролетают мимо!

И это я еще не до конца разобрался с суперспособностями Либертимена, образец тканей которого, к слову, уволок-таки из мира Сакуры, не став полагаться лишь на память, пусть и подкрепленную регистратором нейросети. Так вот, там хоть скорости не прибавится, но вот временная прочность организма весьма поспособствует её развитию, защищая тело от взрывных нагрузок, и позволяя обойтись без необходимости тратить ОХ на прокачку Системной Прочности. А чего только стоит возможность голым рукам рвать броню! Это, я вам скажу, не баран начхал.

— Ло, слезь с нее и верни ей штаны. Я вижу, что ты лишь дурачилась, но нужно же и головой думать. Ты посмотри на ребенка, на ней же лица нет. Лу, а ты чего там под деревом примолкла? А, книжку читаешь? А за сестрой кто следить будет? Видишь же, что она от безделья дурью мается, — добравшись уже до рощицы, где оставлял двойняшек и обеих пленниц, я сразу же принялся строго наводить порядок, пресекая оправдания двойняшек. Хоть и прекрасно видел благодаря Вжуху, что Лу, только лишь когда я пересек ее сигналку в сотне метрах отсюда, устроила сие провокационное показное действо, ничем не чреватое, к слову, ни для самой Крольц, ни для ее чести, так сказать. Вот только самой салатововолосой бедняжке от этого не легче. Лежала себе, лежала, а тут с тебя давай штаны стягивать и с пугающим выражением лица имитировать безумную страсть. Дурдом. — Как ты Лузин? Чего? Ло, что она там хрипит? Дай ей воды, а то совсем девочка голос сорвала из-за твоих глупостей. Не слышно же ничего.

— Она говорит, мой милосердный Герд, что ты, отродие, мерзкий дракон, исчадие, и чтоб ты сдох, пусть даже не от моей руки, но Пророчество рано или поздно восторжествует! Всё.

— Шо, опять? Да сколько можно? И тут какое-то пророчество.