Фридрих Горенштейн и «Зеркало Загадок»

«Ach wie gut, daß niemand weiß, daß ich Rumpelstilzchen heiß» Ах, как хорошо, что никто не знает, что меня зовут Румпельштильцхен О пьесе Р. В. Фасбиндера «Мусор, город и смерть»

Райнер Вернер Фасбиндер объявлен большим талантом, почти что гением немецкого кинематографа. Мне, как кинопрофессионалу, работавшему с А. Тарковским, это кажется преувеличением, свидетельствующим о наличии дефицита талантов, тем более гениев в немецком кино. Однако, даже при наличии самого большого дефицита в современной немецкой литературе, в драматургии, в частности, я надеюсь, вряд ли кто-нибудь отважится объявить Фасбиндера и в этой области большим талантом, тем более гением.

Пьеса "Der Müll, die Stadt und der Tod" ("Мусор, город и смерть") ─ тому подтверждение. Впрочем, пьеса ─ сильно сказано. Это, скорее, некая смесь сценария и либретто для кабаре с балетом и песенками. Значит ─ направление Брехта? Может быть. Но, как говорится в торговле, ─ "stark reduziert, Sonderangebot" (т. е. сильно уцененное). Тем не менее, продается хорошо. В том смысле, что в центре внимания. Известно, что современная массовая продукция находит сбыт не столько благодаря своему качеству, сколько благодаря рекламе, ибо реклама ─ двигатель торговли. И, конечно, благодаря своему "артиклю". Каков же "артикль", то есть жанр товара "Мусор, город и смерть"?

Существует жанр трагикомедии, а это, скорее, трагиводевиль из жизни "дам полусвета", то есть проституток. Я говорю "трагиводевиль", потому что не могу найти более точного определения жанра. Причем, водевиль здесь, скорее, легковесный, чем легкий, а трагедия ─ наоборот ─ чрезмерно утяжеленная. Но не по чувствам, а по декоративно оперному ее оформлению. Нечто вагнеровское, однако без вагнеровской музыки. "Музыка" звучит иная. Не знаю, как на немецком, но на русском языке она называется "воровская музыка", "феня" ─ воровской жаргон. Да, это тот самый жаргон, который в прежние консервативные времена при отсутствии свободы слова за пределами цензурных выражений именовался жаргоном преступников: "Drecksau", "Ficken", "Scheiße" и т.д. Однако, такими словами теперь мало кого удивишь и карьеры не сделаешь. Включите телевизор, откройте респектабельные журналы. Всюду "слова, слова, слова...". Конечно, не гамлетовские.

Однако, в этом фасбиндеровском трагиводевиле есть еще одно слово, точнее, словосочетание, которое делает товар заманчивым, раздражающим, привлекательным, особенно, для немецкой сцены, театральной и общественно-политической, ─ "der reiche Jude", богатый еврей. Говорят, "богатый еврей" списан с конкретной персоны, франкфуртского еврея. И персона эта, ныне высоко сидящая в Центральном Совете евреев Германии, тем оскорблена лично. Не знаю, каким образом эта персона себя узнала. Индивидуальных черт в "богатом еврее" нет никаких. Впрочем, как и в других персонажах этого трагиводевиля с блатной музыкальной "феней".

"Ene mene mi, ich ficke dich ins Knie, ene mene mu, das Loch hast du". Так исполняет некий персонаж Ахфельд, клиент, потребитель проституток. "Geh, Kleines, geh und laß dich ficken. Vergiß die Gummis nicht und nicht die Zeit, die ich dir gab. Und sei gerecht. Auch Männer sind nur Menschen", ─ говорит Франц Б., сутенер проститутки Ромы Б., главной героини, которую, как и полагается сутенеру, особенно немецкому, он иногда бьет, иногда сентиментально поучает. После этих сентиментально-угрожающих поучений сутенера Франца Б. проститутке Роме Б. начинается балет. "Liebestod", "Tristan und Isolde" танцует проститутка "Асбах, Лили" и некий "Гельфриц, Тенор" (трудно понять, зовут ли его Тенор, или же это его оперное амплуа).

Таков стиль этого сочинения. Брехт, но без брехтовской язвительной иронии над своими персонажами и над самим собой. Брехт, но без умных брехтовских парадоксов. Персонажи даны статично, без развития. Выходят с первого листа, произносят свои меланхоличные диалоги, танцуют или поют и уходят назад, в список персон ─ действующих лиц.

Персоны только названы по имени и фамилии. Кто они, не указано. И это, я думаю, неспроста. К тому же, персоны объединены в группы. В одной ─ проститутки, в другой ─ клиенты и сутенеры, в третьей ─ резонеры, певцы и танцоры. Группа обывателей: герр Мюллер и фрау Мюллер. "Der reiche Jude", богатый еврей, объединен с "цвергом" (карликом), то есть с уродом. И мне невольно вспоминается, как евреев объединяли с крысами в геббельсовском фильме "Вечный жид". Впрочем, имеется еще "der kleine Prinz" (маленький принц), находящийся в группе резонеров. Но это, я думаю, для чистого антуража.

Художественно выписанных характеров нет. Но все логически распределено. Причем, в духе агитплаката. За что же агитирует и что пропагандирует Райнер Вернер Фасбиндер? К пьесе "Мусор, город и смерть" приложено открытое письмо автора ("offener Brief"), писанное им в Париже еще 28.03.1976 года. Сколько воды с того времени утекло. Каких только не было наводнений! Но письмо автора, преждевременно умершего молодым, скажем так, от чрезмерностей, от излишеств физических и "духовных", автору присущих, и ныне актуально.

В своем письме-предисловии автор всячески отводит от себя и своей пьесы обвинения себя и своей пьесы в антисемитизме. Причем, "антисемитизм" он берет даже в кавычки. Действительно, ─ сообщает Фасбиндер, ─ среди фигур этого текста один еврей. Этот еврей ─ хойзермаклер (маклер по купле-продаже недвижимости). Он изменяет город, ухудшая условия жизни людей; он делает гешефты. Но ответственности за эту ситуацию он не несет, потому что просто использует сложившиеся в городе Франкфурте и в обществе отношения. То есть Райнер Вернер Фасбиндер хочет сказать, что речь, в действительности, идет о социальных, а не национальных проблемах. Райнер Вернер Фасбиндер явно лукавит. Потому что весь интерес к его пьесе, позитивный и негативный, держится на том, что маклерские "гешефты", приносящие богатство, делает "Jude", еврей. Замени он персону "reicher Jude" на "reicher Deutsche", тысячи которых богатеют на подобных, кстати, законом не запрещенных "гешефтах", или на "reicher Japaner" или на "reicher Arabe" с нефтедолларами, что бы осталось от пьесы?

Не спасли бы пьесу сексуальные интриги "богатого немца", "богатого японца" или "богатого араба" с проституткой Ромой Б. Или даже тот изощренный драматургический ход в духе немецкого неоэкспрессионизма, когда богатый немец, богатый японец или богатый араб в конце под занавес душил бы Рому Б. своим галстуком по ее просьбе, ибо она избрала подобный путь самоубийства. Нет, тут заяц в перце, как говорят немцы, или собака зарыта, как говорят русские, только тогда, когда это делает "Jude", "reicher Jude".

Однако Райнер Вернер Фасбиндер утверждает ─ проблема социальная, а не национальная. Рассмотрим, в чем же социальная проблема. Маклер, торгующий домами, хочет продавать и те дома, которые в противоречие закону заняты так называемыми "хаусбезетцерами" (захватчиками домов) ─ эмансипированными молодыми людьми того времени, разного рода райнерами фасбиндерами и йошками фишерами, организовавшими в этих домах коммуны-ночлежки, главным образом, не потому, что они находились в бедственном бездомном положении, а по соображениям идейным, в соответствии со своей "фрондой". "Fronde" переводится с французского как непринципиальная, несерьезная оппозиция, оппозиция по мотивам личного порядка. Причем, иные из этих "эмансипированных" фрондирующих молодых людей вполне соответствовали шиллеровской ремарке из списка действующих лиц ─ разбойников: "развратные молодые люди ─ потом разбойники". Хотя, конечно, иные стали все ж потом популярными деятелями искусства и политики.

Значит, социальная проблема в том, что эти "эмансипированные" фрондирующие молодые люди, часть которых соответствует шиллеровской ремарке, нарушают закон, потому что они считают его социально несправедливым. Вот и написал бы об этом свою пьесу Райнер Вернер Фасбиндер.

О нет! Кто б на такую пьесу тогда взглянул! Это была бы пьеса, в которой, действительно, можно было бы поднять серьезные моральные и психологические вопросы социального дна, на котором очутились те или иные люди по своей или чужой воле. Нечто вроде пьесы Горького "На дне". Однако такая пьеса, во-первых, не соответствовала бы нынешней сложившейся общественной конъюнктуре, а, во-вторых, и это главное ─ не соответствовала бы художественным возможностям Райнера Вернера Фасбиндера, как бы ни пытались объявить его большим талантом, почти что гением.

В существующей же пьесе "Мусор, город и смерть" социальным только лишь прикрывается национальное, точнее, расовое. Богатый еврей ─ и есть центр скандальной рекламы, ибо Фасбиндер умышленно шел на скандал. Как было сказано, реклама ─ двигатель торговли. А в Германии скандал, связанный с евреями ─ всегда хорошая реклама. Особенно, с тех пор, как небезызвестное немецкое "Bewegung"[8] социальным прикрыло национальное, точнее, расовое. И когда речь идет о "товаре" фрондирующем, личностно оппозиционном и фраппирующем, то есть неприятно поражающем, удивляющем, то нет лучшей рекламы, чем такой скандал.

Тем не менее, скандал этот никогда бы не разросся до подобной величины и до таких неприятных подробностей, если бы ему не помогли с другой, прямо противоположной стороны, со стороны еврейской общины Германии, причем, теми же по сути методами. Конечно, возмущение тех или иных деятелей еврейской общины можно понять. Но методы проявления этого возмущения явно ошибочны и действуют в направлении, прямо противоположном желаемому. Во-первых, может ли еврейская община запрещать немецкую пьесу? Причем, скандальными методами, выходом членов общины на сцену и т.д., как это было во Франкфурте в восьмидесятых годах. А во-вторых...

Во-вторых, откровенно говоря, мне хотелось бы, чтобы пьеса прозвучала с немецкой сцены в исполнении немецких актеров. Потому что пьеса Фасбиндера при всей ее плакатности содержит все-таки некоторые живые моменты, которые хотелось бы услышать публично. В некоторых местах в ней, на мой взгляд, звучит обычно затаенный, а тут ─ откровенный, живой голос немецкого "нутра", так и не утихший с тех пор, как "Bewegung" социальным прикрыло национальное, и даже набирающий силу. Хотя, опять же, не всегда открыто. Голос, списываемый власть имеющими то на хулиганство, то на "Einzelfдlle" ─ единичные случаи. Голос ли это самого Фасбиндера? Повременю с ответом. Скажу, что этот голос ясно Фасбиндером услышан и точно воспроизведен.

Защитники ─ те самые, которые говорят про "хулиганов" и "единичные случаи", и тут пытаются сузить проблему. Автор описал нациста, ─ говорят. Во-первых, автор нигде не характеризует его как нациста. А, во-вторых, я бы не стал так ограничивать. Как только говорят "нацисты", сразу появляются цифры, проценты, статистика ─ "Einzelfälle". Но дело не в том, сколько в Германии "политических немцев", а сколько в Германии "бытовых немцев", определенных чувств и идей, которые редко высказываются вслух. А если высказываются, то в своем кругу, под "немецкими крышами", причем люди это самых разных социальных слоев. Чаще, может быть, мещанских. Но не только.

Вот в пьесе Фасбиндера говорит некий Hans von Gluck. Кто этот Ганс фон Глюк? Впрочем, в первой сцене этот Ганс фон Глюк, согласно стилю фасбиндеровской пьесы, не говорит, а совершенно вне связи с сюжетом выходит и начинает петь "Die kleine Nachtmusik". Одна из проституток ─ Асбах Лили танцует под пение Ганса фон Глюка балет. Потом оба поют и танцуют. Окончив петь и танцевать, Ганс надолго уходит в начальный лист, перечисляющий персонажи. И молчит, пока также вне связи с сюжетом не появляется в десятой сцене и произносит свой монолог, который молча слушает главная героиня пьесы Рома Б.

К сожалению, длинный монолог, занимающий всю десятую сцену, я передать не могу. Лишь фрагменты. Но и их достаточно. Причем, в отличие от плоских плакатных разговоров пьесы, этот монолог полон натуральных соков. Он живой, естественный и, кажется, даже имеет натуральный запах наподобие запаха пива и "айсбайн" с капустой. Весь этот монолог-сцена посвящен еврею, который именуется не "Jude", a "Jud", что соответствует польско-украинско-русскому слову "жид".

"Er saugt uns aus, der Jud" ─ он нас высасывает, этот жид. "Trinkt unser Blut und setzt uns ins Unrecht"[9]. И далее ─ экспрессионистский монолог о том, как терзает нервы Ганса еврей не только своим видом, но и своим существованием. "Und Schuld hat der Jud, weil er uns schuldig macht, denn er ist da"[10]. Вот в том то и дело, главная вина евреев в том, что они есть. "Und ich reib mir die Hände, wenn ich mir vorstelle, wie ihm die Luft ausgeht in der Gaskammer"[11].

Жаль, что нельзя привести весь монолог. В монологе есть не только национальное, но и социальное обличение, обличение этой "verfluchte" ─ проклятой ─ системы, которая делает его, Ганса, больным. Потому что эта проклятая система (имеется в виду политический строй ФРГ) дает еврею привилегии, и он имеет банки на своей стороне и всех сильных этого города на своей стороне. К ненависти Ганса примешивается ревность. Ревность и к фатерлянду, и к женщине. Это чувство, ревность по отношению к евреям всегда присутствовало даже и в гитлеризме ─ ревность и зависть. Тут же, в пьесе конкретно, присутствует ревность к проститутке Роме Б, которую "Jud" купил.

Недавно в одной телепрограмме кратко передавали сюжет пьесы Фасбиндера. Якобы, речь идет о проститутке, которая делает карьеру с помощью богатого еврея. Достаточно послушать огненный монолог Ганса фон Глюка, для того, чтобы понять, насколько это сладенько и фальшиво. Ганс ─ мечтатель ─ радуется, что еврей не может убежать с недвижимостью в чемодане, что его, еврея, земельные участки, как песни сирен зовут назад. Вот так поэтично. Очевидно, Ганс надеется, что вместо этой проклятой, несправедливой системы явится опять система, которая пошлет еврея в газовую камеру.

Да, интересный монолог на целую десятую сцену. Много затаенного он выбалтывает. Кто же этот Ганс фон Глюк? Нацист? Опять "единичные случаи", проценты? И разве бритоголовые молодые ублюдки, которых называют "rechtgerichtete"[12], могут произносить такие монологи? Нет, это монолог поэта, монолог "кюнстлера"[13] наподобие Райнера Вернера Фасбиндера.

Я говорю "наподобие", но у меня есть очень сильное подозрение, основанное на моем большом литературном опыте, что Райнер Вернер Фасбиндер вложил в этот монолог свое авторское сердце и душу. Более того, патологические особенности, присущие автору, внесены им в эту злую юдофобскую поэзию. Нет, это не "естественный" антисемитизм дураков и дебилов. Антисемитизм Ганса фон Глюка ─ это антисемитизм извращенца.

Какова политическая ориентация Ганса фон Глюка? Не думаю, что на выборах он голосует за DVU[14] или за подобные пронацистские мелкие партии. У него очень широкий диапазон ─ от ХДС до "Зеленых". Скорее даже ─ за "Зеленых", учитывая его оппозиционность системе. Так что, может быть, политические взгляды автора и персонажа едины.

Я хорошо помню карикатуры "зеленой" прессы 80-х годов. И как совпадали в ней еврейские носы израильтян с еврейскими носами карикатур "Nationalzeitung". А активный деятель "Зеленых" Штробеле, поехав с "зеленой" делегацией в Израиль во время войны в Персидском заливе, объявил, что Израиль сам виноват в обстрелах ракетами Саддама Хуссейна. Но он извинился, говорят. Что значит, "извинился"? Когда наступают на ногу, можно извиниться. Может быть, и Ганс фон Глюк извинится за свои поэтические высказывания о том, как евреи задыхаются в немецком газе? И убийца из Бабьего Яра Пауль Блобель, архитектор из Золлингена, извинится? Хотя, тот уж не извинится. Того, слава Богу, повесили.

Приходится признать, что если есть в этой плакатной, литературно надуманной пьесе какие-то художественные натуральные моменты, то они присущи именно юдофобским монологам и диалогам, за которыми чувствуется сам автор. "Эмма ─ это я", ─ сказал Флобер, автор "Мадам Бовари". "Ганс фон Глюк ─ это я", ─ мог бы сказать Райнер Вернер Фасбиндер, если бы он был искренним и не выворачивался бы фальшиво, как в предисловии "Открытое письмо" к пьесе.

Ныне эту роль покойного автора переняли его поклонники ─ режиссеры, публицисты и телекомментаторы. "Фасбиндер любил национальные меньшинства", ─ говорят они. При чем здесь национальные меньшинства? Проблема национальных меньшинств, проблема иностранцев ─ коммунальная. Если они создают тесноту, их не любят. Если их нет или их мало, о них забывают. Возможны ли антитурецкие настроения там, где нет турок? Антитурецкие настроения лежат в сфере материальной, тогда как антиеврейские ─ в сфере духовной. И не то что Фасбиндер с его Гансом, классики включали эти настроения в свой ассортимент. Тут не место анализировать, почему так. Для этого надо уйти слишком глубоко в библейскую историю и психологию, в отношения человека с человеком и человека с Богом. Но за антиеврейский "дух" всегда активно хватались и хватаются. Особенно, если удается найти какой-нибудь материальный повод, и когда собственная совесть нечиста.

Вот другой персонаж Фасбиндера ─ Müller. Германия, как известно, перенаселена Мюллерами. Даже в пьесе Фасбиндера из 18-ти персонажей три Мюллера. И если Ганс выходит из шеренги персонажей лишь чтобы попеть, потанцевать и с большой искренностью сказать свой юдофобский монолог, то Мюллер как-то связан с сюжетом. Он ─ отец проститутки Ромы Б., которую "купил" для своих потребностей "богатый еврей". Ну, профессионально проститутка на том и существует, что ее покупают. И если бы ее купил богатый немец, богатый японец, богатый араб типа Доди Аль-Фаеда, то это было бы естественно и даже престижно. Но покупка немецкой проститутки евреем! О, тут у Фасбиндера начинается целая "Симфония крови" (как именуется одна картина немецкого экспрессионизма двадцатых годов).

"Er hebt dich empor um mich zu erniedrigen... Er glaubt, ich hätte Schuld am Tod seiner Eltern"[15], ─ говорит папаша Мюллер.

Рома Б.: "Und? Ist es die Wahrheit?"[16]

Мюллер: "Ich habe mich um den Einzelnen, den ich tötete nicht gekümmert. Ich war kein Individualist"[17].

Далее Мюллер сообщает, что, возможно, и был убийцей родителей богатого еврея, но никакой тяжести, никакой вины на себе не несет. Никакой тяжести (имеется в виду моральная тяжесть) нет убивать евреев, если имеешь убеждения, которые он имел.

В данном случае папаша проститутки действительно обозначен как фашист и убийца. Но тут возникает другой мотив, широко распространенный за пределы Мюллеров идейных на Мюллеров обычных ─ мотив "еврейской мести". Эйхман сказал: "Если мы не уничтожим еврейских детей, они вырастут и прольют реки немецкой крови". Мотив "еврейской мести" христианам не нов. У Шекспира Шейлок в "Венецианском купце" тоже мстителен. Однако, поскольку шекспировский Шейлок сложен из плоти и крови, живой и многогранный, читатель и зритель может уже вопреки замыслам Шекспира, но благодаря его гениальной художественной объективности понять эту месть как защиту своего достоинства.

Каждый мстит за свое, чем может. Разбойники Шиллера мстят оружием, а Шейлок золотом. Однако у Фасбиндера "богатый еврей" плакатен. И когда в конце пьесы он душит проститутку своим галстуком, хотя и по ее просьбе, то это не обычное криминальное деяние, как было бы, если бы душил немец, японец или араб, а та самая "еврейская месть", о которой говорил Эйхман. Конечно, существуют самые причудливые методы самоубийства. Не так давно один самоубийца-фантазер даже прыгнул в вольер ко льву. Бедный лев! А у Фасбиндера Рома Б. нафантазировала себе быть задушенной богатым евреем. Бедный богатый еврей! Не знаю, что сказал самоубийца-фантазер льву, перед тем как тот вынужден был его растерзать. Рома Б. пыталась богатого еврея утешить. "Sie können sogar Befriedigung dabei empfinden" ─ "Вы можете при этом даже получить удовлетворение", то есть удовлетворить свою "еврейскую месть".

Это не антисемитская пьеса, а пьеса об антисемитах, ─ говорят защитники и поклонники Фасбиндера. Об антисемитах? В таком случае, какова позиция автора? На чьей стороне автор? "С кем вы, работники культуры?", ─ как сказал Горький, имя которого носит театр, так страстно возжелавший поставить пьесу Фасбиндера. Богатый еврей, плакатный еврей выглядит настолько односторонне отвратительно, в нем настолько мало многогранного, человеческого, в отличие от Шейлока, настолько он вообще не человек, а лишенный даже собственного имени нарицательный символ, что становится ясно ─ Фасбиндеру "богатый еврей" симпатичен не более, чем он симпатичен Штрайхеру. Хоть внешность его и не описана, мне он видится штрайхеровским "Jude" из "Штюрмера": большой нос крючком, большие уши, большие глаза-точки. (Когда Штрайхера душили, правда не галстуком, а нюрнбергской петлей, он крикнул, имея в виду удушение Амана: "Вы празднуете свой красный пурим!" Вот такова "еврейская месть"). "Богатого еврея" можно сравнить и с "евреем Зюсом" в исполнении Вернера Крауса, безнравственно поставившего свой талант на службу массовым убийцам.

Таким мне представляется облик "богатого еврея", если исходить из текста Райнера Вернера Фасбиндера. И, в то же время, не говоря уже о Гансе, за которым угадывается фасбиндеровский авторский крик души, фашист-убийца Мюллер выглядит симпатичным, ну, может быть, немного чудаковатым стариком. Наверное, в зеленом пальто и зеленой шляпе. Именно они, Ганс и Мюллер, теперь ─ страдальцы в своем фатерлянде от еврейского засилья, которому способствует "проклятая система". Именно они ─ объекты еврейской ненависти и мести со стороны "богатого еврея".

Конечно, быть бедным любой нации ─ плохо. Но что такое бедный еврей в этом юдофобском мире, я сам ощутил на своем опыте и своей судьбе. Вряд ли Гансы и Мюллеры любят бедных евреев больше, чем богатых. Их ненависть к евреям по-эйхмановски тотальна. И они по-эйхмановски выискивают "еврейскую ненависть" тотально ко всем немцам, чтобы оправдать свою.

Некоторое время тому назад, еще в Западном Берлине, еще до того, как объединились Запад с Востоком, в том числе, западные с восточными антисемитами, зашел я в булочную в самом начале Вильмерсдорферштрассе, неподалеку от Аденауэрплатц и стал невольным свидетелем разговора некоего покупателя с продавщицей.

─ Я вчера видел Галинского, ─ сказал покупатель (Как известно, Галинский тогда был председателем еврейской общины Западного Берлина и Западной Германии). ─ Этот Галинский посмотрел на меня с ненавистью. Он ненавидит всех немцев.

И покупатель засмеялся. Засмеялась и продавщица. Чем не сцена в булочной из пьесы Фасбиндера? Что означает этот смех?

Пока набиралась эта статья, вторично взорвали памятник на могиле Галинского. Первый "единичный случай" был в сентябре 1998 года. Второй "единичный случай" ─ шестого декабря. Тогда взрывников не нашли. Найдут ли сейчас? Булочных много, покупателей ─ еще больше.

"Wäre er gebl ieben wo er herkam oder hätten sie ihn vergast, ich könnte besser schlafen. Sie haben vergessen ihn zu vergasen (авторская игра слов ─ Ф.Г.). Das ist kein Witz, so denkt es in mir und ich reib mir die Hände, wenn ich mir vorstelle, wie ihm die Luft ausgeht in der Gaskammer. Und wieder reibe ich die Hände und reibe und stöhne, ach wie gut, daß niemand weiß, daß ich Rumpelstilzchen heiß"[18].

Румпельштильцхен ─ это злой гном из немецкой детской сказки, скрывающий свое имя, и со злыми делами которого можно бороться лишь публично разоблачив, объявив его имя. Это знает каждый немецкий ребенок, но мне о том пришлось спросить, ибо немецким ребенком я не был. Однако Фасбиндер, так же, как его персонаж Ганс фон Глюк, так же, как фашист-убийца Мюллер, так же, как покупатель и продавщица из булочной на Вильмерсдорферштрассе немецкими детьми были. Вот почему они смеются и радостно потирают руки. Подобной радостной злобной мечтой были переполнены письма от бывших немецких деток председателю еврейской общины Галинскому еще тогда, когда западные и восточные антисемиты были разделены стеной. Причем, по словам Галинского, вначале это были анонимки. А потом уже ─ с полной подписью и обратным адресом. То есть, не страшились уже объявлять себя Румпельштильцхенами. Однако, объявлять в частных письмах. То есть, опять ─ статистика, "единичные случаи".

Я не хочу идеализировать Галинского, я встречался с ним всего один раз, никаких отношений, тем более, теплых, у меня с ним не было. Я вообще не член еврейской общины и приехал в Германию не по "еврейской линии". Не хочу идеализировать также евреев. Да и вообще, почему евреи должны быть лучше других? Это еврейские мазохисты, которых, к сожалению, в силу патологической еврейской истории немало, хотят, чтобы евреи были лучше всех ─ "тогда их полюбят". А если они не лучше всех, значит, по их мнению, они хуже всех. И международные враги, особенно последователи немецких Румпельштильцхенов, идеализируют евреев, объявляя их источником мирового зла, а общечеловеческие пороки объявляя еврейскими.

Пьеса Фасбиндера давала возможность в открытой полемике назвать имя этих Румпельштильцхенов. Но только если эти Румпельштильцхены станут явлением сценическим, публичным, а не частным, как в письмах Галинскому или в разговорах в булочной. Или, как в непоставленной пьесе "Мусор, город и смерть", которую мало кто читал. Ошибкой со стороны деятелей еврейской общины было мешать воплощению этой пьесы на сцене. Тем более, скажем прямо, иной раз скандальными методами, дающими повод, особенно "кюнстлерам" Гансам фон Глюкам и прочим Румпельштильцхенам, говорить в булочных, коридорах и вообще под "немецкими крышами", что евреи ввели цензуру, что евреи "пьют нашу кровь" и т.д. (см. монолог Ганса фон Глюка).

Существует нацистская литература. Никто не опровергает, что она нацистская. Спор идет лишь о том, надо запрещать нацистскую литературу или нет. Я в данном случае считаю ─ надо. Но некоторые говорят, что это привлечет к ней излишнее внимание. Между прочим, деятели еврейской общины, так интенсивно обрушившиеся на пьесу Фасбиндера, гораздо менее активны в вопросах запрета нацистской литературы. Я не слышал, чтобы они также демонстрировали у нацистских издательств, чтобы они устраивали демонстрации против нацистских сборищ. Это делают другие, это делают немцы.

Но с пьесой Фасбиндера дело обстоит прямо противоположно нацистским книгам. Тут надо доказать, что это ─ нацизм и антисемитизм, поскольку это опровергается. И по моему убеждению, постановка пьесы немецким театром помогла бы такому доказательству и вызвала бы против пьесы немецкие протесты. Кроме того, я невольно ощущаю личностный элемент в яростной активности деятелей еврейской общины против пьесы Фасбиндера, также, кстати, крайне личностной. Может быть, если бы у Фасбиндера речь шла не о франкфуртском еврее, а, например, о харьковском еврее-бухгалтере при сохранении всего юдофобского пафоса, реакция еврейской общины была бы не столь яростной.

Теперь берлинский театр имени Горького, воспылавший желанием любой ценой воплотить фасбиндеровский "шедевр" на своей сцене, но который опять "евреи запретили", сделал ответный ход конем ─ пригласил в качестве "гастшпиля" тель-авивскую студию Левенштейна, поставившую пьесу Фасбиндера на иврите. Не знаю, что привлекло тель-авивскую студию Левенштейна к этой пьесе. Может быть, все тот же еврейский мазохизм. Но, предполагаю, более всего ─ скандальная реклама, созданная вокруг нее деятелями еврейской общины Германии, ныне поставившей себя в неловкое положение.

В шахматах это называется вилкой. Потеря одной из двух фигур неизбежна. Либо деятели еврейской общины Германии вступят в полемику с тель-авивской студией Левенштейна, но тогда это уже будет спор между евреями, и "der lachende Dritte"[19] будут немецкие "кюнстлеры", либо эти деятели промолчат. Тогда это будет уж совсем нелепо и смешно. А все оттого, что дали Румпельштильцхенам себя спровоцировать и своей скандальной рекламой создали авторитет пьесе, которая того не заслуживает ни художественно, ни морально.

P.S. Еще одна новость. Получено письмо от взрывников памятника Галинскому. Они опровергают, что они нацисты. Заявляют, что они обычные граждане, которые протестуют против планов одну из берлинских улиц назвать именем Галинского. Wunderbar! Я же говорил, что как и в случае с фасбиндеровским фон Глюком, речь идет об "обычных гражданах", обычных избирателях широкого диапазона, обычных покупателях хлебобулочных изделий.