Фрикшоу

2―22

Петля

Пришла в себя и сразу же ощутила острую боль в правой руке, попытавшись шевельнуться. Сломана. Наша машина лежала крышей вниз во множестве осколков стекла и пластика. Осмотрелась одним глазом, не залитым кровью. Мери лежала рядом с неестественно вывернутыми ногами, тяжело дыша, со взглядом, обращённым ко мне.

― Дылда… ― выговорила она, и с краешка её розовых губ потекла капля крови. ― Почему всё, за что ты берёшься… идёт к чёрту…

― Нет, Мери! Пожалуйста, держись! ― попыталась дотронуться я до её головы и увидела, как глаза девочки стекленеют, теряя фокус на мне, а грудь, поднявшаяся в последний раз, замерла. ― Мери… Прошу тебя…

― Господин, легавый специально их увёз с места драки, чтобы за ними был хвост. Полиция уже здесь, ― услышала я голос рядом с машиной.

― Устройте перестрелку, взорвите пару машин, мне плевать. Задержите, ― отвечал другой, более спокойный голос, медленно подходя к водительской двери, постукивая железными каблуками ботинок.

Перевернулась ногами к месту водителя, прижимая сломанную руку к животу, и, пытаясь не смотреть на окровавленное тело Саншайна, со всей силы выбила дверь, сбив с ног фигуру в высоких берцах с заправленными в них штанами цвета хаки. Мужчина упал на спину и с удивлением посмотрел на меня зелёным и голубым глазом, редким сочетанием для гетерохронии. Короткие светло-русые волосы, зачёсанные на левый бок, впалые щёки, красивые скулы и желваки, губы и нос идеальных пропорций. На широкоплечем торсе зелёная куртка с разгрузкой для обойм автомата.

― Ха-ха, Старшая. Ты молодец! Именно это мне в тебе и нравится! Борешься до последнего. Однако у нас нет времени на это, ― засмеялся мужчина и посмотрел на свою сломанную в голени ногу.

Пока он хрипел от боли и возвращал её в правильное положение, я прижала пальцы к шее Лоуренса, прощупывая пульс. «Бьётся! Сердце бьётся!» ― обрадовалась я и постаралась перевернуться головой к Саншайну и выходу из разбитой машины.

― Господин, транквилизаторы готовы. Забираем объект? ― спросил один из пары мужчин в масках, подбежавших к нам.

― Да. Остальных убить, ― так же спокойно ответил господин и присел на корточки рядом со мной и Лоуренсом, уже никак не страдая от перелома, что я нанесла ему.

«Что за невероятная скорость регенерации?! Я слышала о том, что ведутся генетические опыты по улучшению заживляемости, но такая скорость на гране фантастики!» ― промелькнуло в моей звенящей от удара при аварии голове.

― Нет! ― я прикрыла своим телом Саншайна от направленного в голову пистолета. ― Не трогайте его!

― Эх, первенец, вечно тебя кто-нибудь спасает. Я даже начинаю побаиваться твоего фатума. Ладно, Старшая, если хочешь сохранить ему жизнь, иди с нами добровольно, ― с улыбкой произнёс захватчик, взводя курок пистолета в левой руке.

― Хорошо… ― спустя секунды раздумий, ответила я. ― А Мери?

― У нас не карета скорой помощи. Если повезёт, то её спасут полицейские. Вылезай скорее.

С помощью его приспешников я выбралась из машины, едва шевеля ногами и зорко следя за тем, чтобы Лоуренсу не причинили вреда. На соседних заблокированных улицах раздавались автоматные очереди и взрывы от гранат. Хаос и безумие, смерть и разрушение вокруг. Неужели всё что происходит по моей вине? Если бы я осталась в городе N, то Мери…

― Полицейского ― с нами. Отступаем, ― скомандовал светловолосый господин без маски и сел в машину инкассации вместе со мной.

За этой машиной была ещё одна, предназначенная, очевидно, для отряда боевиков.

Как только окровавленного Саншайна с открытыми переломами левой руки и ноги перенесли в машину, разноглазый протянул мне шприц. Машина, взревев мотором, рванула с места, и требовались усилия, чтобы усидеть на месте на поворотах.

― Вколи это себе.

― Зачем? ― пристально смотрела на троих бойцов в масках, сидевших справа от меня и державших оружие наготове. ― Лоуренсу нужна помощь…

― Не волнуйся за него. Уже к концу пути он придёт в себя. А вот тебе нужно отдохнуть, а главное ― не знать, куда мы направляемся, ― доходчиво пытался объяснить захватчик, по-прежнему протягивая шприц. ― Иначе узнает Он.

― Кто ― «Он»? ― спросила, не собираясь брать пока неизвестный препарат, но в разговор вмешался один из подчинённых разноглазого.

― Господин, время.

― Ладно, давай, ― ответил светловолосый командир, и в моё бедро, шею и живот вонзилось по дротику.

Попыталась вскочить, но навалившиеся тела троих приспешников прижали меня к сиденью, пока наконец тело не перестало слушаться и разум не заволокло пеленой сна.

Приходила в себя несколько раз, ощущая, как меня на руках несёт Лоуренс. Удивляться не было сил, да и не уверена была, что это не бредовый сон. Проснувшись окончательно на кровати в светлой комнате и увидев Саншайна в больничных штанах и рубашке в кресле напротив, догадалась, что это был не бред. Седобородый мужчина читал толстую книгу с золотыми буквами на обложке, придерживая узкие очки за дужку. Похоже, меня раздели, омыли и уложили под одеяло, пока была без сознания. Пошевелилась, пытаясь приподняться, и увидела, что правая рука в гипсе. Вспомнила всё, что было в машине и после… Мери…

«Как же так? Как это могло случиться… я просто не могу поверить, не хочу…» ― в ужасе закусывала губу и сжимала левый кулак, чувствуя, как длинные ногти входят в мясо ладони.

― Проснулась, Конфетка? Кофе хочешь? ― раздался знакомый мурлыкающий голос из прохода в комнату, где лежала я и сидел Лоуренс.

Вскинула удивлённые глаза и встретилась лицом к лицу с короткими пружинками волос, милым лицом и задорной улыбкой.

― Ну? Что ты как неродная смотришь? ― подошла ко мне Эйприл и села рядом на кровать, поправив мне волосы у правого глаза, видящего и неперебинтованного. ― А это что ещё?!

Эйп схватила меня за левую руку и приподняла её, чтобы кровь не так сильно текла.

― Держи её так, сейчас забинтуем, ― произнесла фи со слегка вздутой и почти зажившей губой и бровью. ― Прекрати так часто дышать! Успокойся!

«Что происходит? Как всё может быть так спокойно сейчас? Я сплю? Это сон? Или я проснулась, и сном было всё что до этого? ― терзала я себя вопросами, разглядывая красивое лицо Эйп и едва слыша её. ― Почему они такие спокойные?!»

― Лоуренс, позови медиков, кажется, у неё шок или истерика. Нужны успокоительные, ― проговорила Эйп, скрупулёзно дезинфицируя раны на ладони и обрабатывая их заживляющим гелем.

Лоуренс отложил очки, книгу и лёгким движением встал с кресла, удалился в коридор за комнатой.

― Эйприл… что это? Где мы? Почему… я ничего не понимаю… ― пыталась поймать её взгляд, но всё вокруг было слишком спокойно и неправильно.

После того, что случилось. Так не бывает. Я бы не удивилась, обнаружив себя на полу в вонючей камере прикованной к стене или связанной на операционном столе. Но никак не в уютной комнате на мягкой чистой постели, да ещё и с Лоуренсом, занятым чтением рядом на кресле.

Раздался громкий неприятный звук сирены, а в проходе за комнатой красные всполохи света ритмично освещали пространство. Вслед за этим в комнату вошли двое мужчин с автоматами и в боевом обмундировании, пропуская медиков с чемоданчиками, торопливо засеменивших к моей левой руке.

― Оставьте меня… Где мы? Кто эти люди? ― не успокаивалась я, пока доктора закатывали ткань больничной ночнушки на моём плече.

― Конфетка, успокойся. Я здесь, и, как видишь, всё хорошо. Скоро у тебя тоже будет всё хорошо, доверься мне, ― говорила Эйп, взяв меня обеими руками за лицо и не позволяя смотреть на то, что делают доктора.

― Я ничего не понимаю, Эйп… ― наконец жалостливо расхныкалась, даже не заметив, как игла вошла в плечо, а затем и в вену на локтевом суставе.

― Мы в безопасности ― это всё, что нужно знать пока. Отдыхай, ― нежно гладила мои щёки фи, пока глаза снова не слиплись на неопределённый срок.

Проснулась, но в этот раз уже одна в комнате и несколько минут лежала, размышляя над ситуацией. Да, хочется рвать и метать, к чертям всё разнести в этой тщательно убранной и вылощенной комнате, чтобы она соответствовала моему настроению, но… Но это никому не поможет и никого не вернёт. Приподнялась на кровати и осмотрела левую руку с торчащей из неё капельницей, наполненной багряно-красной жидкостью. «Разве я потеряла много крови?» ― промелькнула мысль, но успокоительные быстро отодвинули её на задворки сознания. Опустила ноги на пол, перекрыла клапан на катетере и вытащила капельницу. Левое колено было почти всё синее от удара, но сносно разгибалось и сгибалось, не принося боли, однако, стоило мне встать и попробовать опереться на эту ногу, как левую сторону тела пронзила боль. Взяла стоящий рядом с креслом костыль и примостила его к себе, передвигаясь к выходу из комнаты. Голоса Эйп и Лоуренса были ориентиром, и, как только вышла в проход, осмотрела большую гостиную с телевизором, диваном и креслами, однако без окон, как и в комнате. Громадная железная дверь, словно в подводной лодке или банковском сейфе, блистала в дальней стене, под красным фонарём. Прошла далее и встала в проходе на кухню с обеденным столом, холодильником и бытовой утварью, где Эйп стояла, прислонившись к плите, а Лоуренс сидел на стуле.

― Ну, как чувствуешь себя. Кушать хочешь? ― спросила меня фи, и я в ответ кивнула, бегая глазами по освещённой кухне без окон. ― Тогда садись.

Саншайн пересел на стул за дальний конец стола, уступая мне место, а Эйп вытащила из холодильника кастрюлю, налила в тарелку суп и запихнула в микроволновку.

― Про Мери что-нибудь известно? ― с ходу спросила, посмотрев на седобородого.

― В больнице, в коме, но жива, ― ответил он, приглаживая густую бороду рукой.

Я уже боялась спрашивать что-то ещё. Например, почему Эйприл чувствует себя как дома? Почему она не подавлена? Почему нас держат как гостей, хотя всем понятно, что мы в плену? Даже боялась услышать ответы на все эти вопросы, и благо, что никто не стремился завести об этом разговор. Тарелка супа оказалась передо мной, и осторожно, стараясь не сильно сгибать левую руку с катетером, стала есть.

― Не знаю, Лоуренс. Может, и соберусь когда-нибудь почитать. Но, мне кажется, эта история про Спасителя ― бред полнейший, ― внезапно сказала Эйп, очевидно, продолжая остановленный моим появлением разговор.

― Не имеет значения, выдумка это или реально имевшая место история. Человеческий разум способен окружать произошедший факт таким количеством вымысла, что уже никто не разберётся в правдивости, однако сама ты будешь преданно верить в полную реальность своих воспоминаний. То же самое и с событиями прошлого, передаваемыми сначала из уст в уста, а затем переписываемыми множеством людей, ― говорил Лоуренс, напомнив философа стилем речи.

― Ну может быть. Но какой мне сейчас смысл интересоваться этой книгой? ― ответила Эйп, очевидно, сопротивляясь предложениям рыцаря ознакомиться с жизнью Спасителя. ― Анна, ты читала «Путь»?

Я отрицательно покачала головой, закидывая очередную ложку густого мясного супа в рот и, как зомби, уставившись в пустой стол.

― Потому что на многие вопросы книга способна дать ответ. Вот, например, назови любую страницу от 10-ой до 854-ой, ― парировал Лоуренс, беря в руки талмуд с золотыми узорами.

― Хорошо. Ммм… скажем, 128.

― Так, ― листал Лоуренс до нужной страницы, после чего усмехнулся. ― Это интересно… начало главы: «И принял Воин друга своего, как врага. И врага своего принял, как друга. Спрашивал его Спаситель: “Почему ты пошёл против воли отца?” И отвечал ему Воин: “Забыл он, что значит быть человеком. Решил властителем сущего стать, волею своей решая, кому умереть, а кому ещё послужить”. И спросил вновь Спаситель: “А ты разве не к тому же стремишься?” Воин же ответил: “Мой враг всякий, кто вознамерится встать выше человеческой жизни, что мы отбираем друг у друга как равные».

Эйприл некоторое время думала, затем задорно улыбнулась мужчине, так, что даже мне полегчало от её улыбки.

― Я хер знает, Лоуренс, прости. Никаких эмоций, ― ответила фи примирительно. ― Но спасибо тебе, что посвятил меня немного в эту историю.

― Да ничего, Эйприл, тебе спасибо, что выслушала, ― так же улыбнувшись и наклонив голову, ответил Саншайн, а затем посмотрел на часы. ― О! Скоро начнётся передача про редких животных. С вашего позволения, я удалюсь в гостиную.

Мы с Эйп промолчали в ответ и ждали, пока рыцарь не устроился на диване перед телевизором и за просмотром канала «Дискавери», после чего Пружинка подтащила стул и села рядом, пристально глядя на меня.

― Я скучала по тебе, ― произнесла она, и слёзы навернулись на мои глаза. ― Опять хныкать будешь? Прекрати!

― Я тоже… Прости… ― выдавила, не находя в себе силы посмотреть на фи.

― Ой, да хватит. Я поняла, что так будет, как только узнала, кто ты. Однажды за мной пришли бы в попытке достать тебя. И поняла, почему ты ушла, пытаясь меня защитить, хотя и считаю, что это было глупо. Надёжнее было бы взять меня с собой, но это уже не важно. Добавки хочешь? ― закончила Эйп своё объяснение вопросом, и я кивнула.

Спустя время очередная тарелка оказалась передо мной, и я продолжила есть под игривым взглядом фимен.

― Давай я принесу капельницу? С ней ты быстрее придёшь в норму и залечишь раны. Ну или мы можем пойти полежать, и я тебя потискаю, ― с румянцем и заигрывающей улыбкой произнесла Эйп, придвигаясь ко мне.

― А сколько сейчас времени и… какой день недели? ― спросила, смущённо улыбнувшись.

Не уверена, что сейчас ощущаю себя настроенной на сексуальный контакт, хотя в знании Эйп о моих пристрастиях и способности возбуждаться почти в любых условиях я не сомневаюсь. Пружинка посмотрела на часы над столом, которые я не приметила при беглом осмотре кухни.

― Четыре часа дня. Воскресенье.

― Угу, ― ответила я, справившись со второй тарелкой. ― Давай полежим, и ты мне расскажешь, чем занималась, как я уехала, хорошо?

― Хорошо, Конфетка.

Опираясь на костыль, я вышла из кухни и добралась до постели, пока Эйприл, опередив меня, поправляла её и ждала около капельницы, чтобы присоединить к катетеру.

― Скажи, а Петя к тебе приходил? ― спросила я, усаживаясь на край и ожидая, пока фи проведёт все необходимые манипуляции.

― Тот красавчик, с которым ты в баре познакомилась? Да, приходил.

Она стянула с меня больничные штаны, когда я легла на спину.

― Эйприл, я не очень настроена… ― не особо сопротивляясь, выговорила, подметив про себя, как громко работает телевизор.

― Настроена на что, удобство? Не бойся, Конфетка, у нас ещё будет время как следует поностальгировать, ― говорила фимен, пока снимала спортивные домашние штаны, оставшись в длинной футболке и в трусиках.

― А пока что я побуду твоей грелкой… ― продолжила она, просунув руку под мою голову, прижимаясь сзади всем телом и тиская за грудь.

Второй же рукой она поглаживала мои бёдра и живот, притираясь набухшим членом к моей попке.

― Хочешь послушать о том, как он ко мне приходил? ― на ушко прошептала фи, и пальчики с острыми ноготками скользнули к моей промежности.

― Да… ― уже тяжело дышала от возбуждения и ожидания, прогибалась, пытаясь сильнее прижаться попкой к её пульсирующему желанию.

― Он пришёл в среду вечером, как раз была доставка партии пивных кег, и я запрягла его таскать вместе со мной их в подсобку. После того, как мы закончили, заперла дверь, встала на колени, стянула с него штаны и как следует отблагодарила своим ротиком, ― продолжала она шептать и поглаживать мой клитор, подаивая второй рукой за соски. ― Думала, что я отлично справилась и уже всё, но он поднял меня, наклонил над коробками, прижал за шею и стянул шорты, засадив в задницу свой член. Как я орала от страха! Ты же знаешь мой страх перед мужчинами и их штуками. Но в этот раз я отдалась, и мне очень понравилось, ― закончила Эйп шептать, долго протягивая слово очень, после чего стащила с меня трусики.

― Но это ещё не всё. Отправив Джину пораньше домой, я завела его за бар, поставила у кранов и, пока он наливал пиво полутрезвым посетителям, развлекалась под стойкой, насасывая его длинный член. Выжала его до последней капли так, что он уже кончить не мог, а его яйца сводило от моих жадных ласк, ― добила Эйп мою разыгравшуюся фантазию своим откровенным рассказом и выпустила своё окаменевшее полено из укрытия трусиков.

― Ам-м-м… ― не выдержала я и простонала, когда её высвободившийся толстый член протиснулся между моих уже мокрых ног. ― Эйп. Я не готова. Ох. Я всё думаю о Мери…

― Конфетка, разве тебе не страшно быть в плену? Мне вот, когда страшно, очень хочется секса. Я ждала твоего появления, как самого счастливого события. Дрочила каждую ночь, вспоминая твои упругие сиськи, твой умелый ротик и широкую круглую задницу. Мне очень страшно, и я хочу хоть на секунду забыть об этом.

― Эйп, ох… ― крепко держа меня за бедро, фи прокатывалась стволом между ножек по половым губам, нежно кусая за мочку уха.

Я была бы рада рукой обхватить член Эйп и помочь ей, но левая пристёгнута к капельнице, а правая зафиксирована гипсом. Заводясь всё больше с каждой секундой от хлюпающих из-под одеяла звуков, я только прогибалась и стискивала мокрые ноги, усиливая трение в промежности. «Есть правда в её словах. При сильном страхе древний инстинкт заставляет нас искать любую возможность продолжить род. Не всех, конечно, но у некоторых этот алгоритм работает сильнее. Вот только подумать не могла, что Эйприл сейчас испуганна. По виду не скажешь, однако с её боевым нравом было бы странно, если бы она билась в истерике и молила о пощаде», ― размышляла я, с трудом понимая, хочу я или не хочу секса. Вроде бы мокрая, но на душе так тяжело и горестно, что мечтаю просто спокойно лежать, пока меня гладили бы и целовали в лоб. А на деле же пытаются трахнуть. Судя по всему, Эйприл действительно меня сильно ждала и после стремительных движений бёдрами начала содрогаться и заливать моё лоно струями горячей спермы.

― Ммм… Конфетка. Прости, что я такая напористая, и кажется, что плюю на твои чувства. Наверно, ― прервала фи свою речь и покрыла поцелуями мою шею, крепко обнимая. ― Наверно, я очень сильно по тебе скучала. А никак, кроме секса, я так и не научилась выражать свои чувства.

― Не волнуйся. Просто обнимай меня, ― ответила я, понемногу проваливаясь в сон.

В который раз уже просыпаюсь и чувствую себя как в нескончаемой петле, не понимая, ночь или день, сутки прошли или всего час. Пошевелилась и почувствовала, как между ног всё слиплось, а горячий и вялый член моей бывшей девушки… впрочем, тут я себе дам пространство для манёвра и позволю неопределённость: партнёрши ― так и лежал между ног, и её обладательница мирно посапывала в мою шею. Осторожно вылезла из постели, отключила капельницу и посмотрела на левое колено. Не осталось даже и намёка на синяки, а пальцы правой руки двигались без дискомфорта и покалываний. Эйприл сладко промямлила что-то под нос, и я улыбнулась, посмотрев на неё. Надела штаны и вышла на кухню, к Лоуренсу, поприветствовав его. Мужчина пил кофе из большой кружки и листал газету, подъедая бутерброд с тарелки.

― Лоуренс, мне кажется, что рука уже зажила. Может быть такое? И ещё эта повязка на голове. Что случилось с моим левым глазом? Я не буду видеть теперь? ― Спросила его, когда освежилась парой оставшихся глотков кофе из кофеварки.

― Более чем вероятно, что рука уже зажила. Его кровь и не такое вылечивала, а по поводу глаза ― это, думаю, стоит обсудить в присутствии Каина, ― отложил рыцарь газету и снял очки, встречаясь со мной серьёзным взглядом.

― Каин ― это… ― выговорила с вопросительной интонацией.

― Наш похититель, ― коротко ответил Лоуренс и встал со стула. ― Давай я позову медбригаду, и тебе снимут гипс и катетер. Пока что завтракай.

Я не успела особо позавтракать до прихода медперсонала, сопровождаемого бойцами с автоматами, но оно и к лучшему. Страшно хотелось в душ. Когда же все ушли, смогла задать седобородому крутившиеся в голове вопросы.

― Лоуренс. Как? ― запнулась, пытаясь построить правильно такой невероятный вопрос. ― Как ты смог так быстро восстановиться после аварии? Ведь у тебя были открытые переломы.

― Сложно это всё объяснить, Лана. Да и чувствую, что Каин уже уводит твою судьбу в сторону от моего участия. Пусть лучше он отвечает на твои вопросы, а я буду просто смотреть, ― нараспев проговорил Саншайн, и я почувствовала решимость, которой не было смысла перечить.

― Ладно. А когда этот Каин почтит нас своим присутствием?

Взглянула на аналоговые часы над столом. Десять часов, то ли вечера, то ли утра.

― Через час-два должен, ― ответил Саншайн, так же взглянув на часы. ― Сделай пока свои дела, день обещает быть насыщенным.

Послушалась совета и отправилась в ванную через гостиную, как следует оттирая в душе от себя оставшиеся засохшую сукровицу на ссадинах, порезах и ободранных местах. «Как выглядит этот Каин? Что я скажу ему первым, после того, как врежу за Мери? Мне плевать на тот факт, что он обращается с нами хорошо. Из-за него пострадал как минимум один человек, а то и больше в той перестрелке!» ― думала я, распаляясь всё сильнее и разжигая ненависть в сердце. Вышла из душа и надела сменный комплект больничной униформы, встретив Эйприл у раковины с зубной щёткой во рту. Обняла её сзади и поцеловала в щёку, после чего вышла в гостиную. Нашла ручку, бумагу и, чтобы убить время, накидала недавние события, включая в работу зрительную память. Так прошёл час на диване с игривой кошечкой в роли Эйп под боком и бормотанием телевизора на фоне. Внезапно тишину разорвал звук сирены, стали видны красные всполохи фонаря над железной дверью. Насторожилась, отложила бумагу, но оставила ручку.

Дверь открылась, и в комнату вошёл плечистый, высокий, но чуть ниже меня, светловолосый мужчина в облегающем чёрном пуловере, подчёркивающем его мускулы и светлую кожу. Он был в чёрных джинсах с коричневым кожаным ремнём, классических, бежевых кедах и с пиратской повязкой на голове, скрывающей левый глаз.

Тот самый мужчина, что сбил нас и захватил в плен. В один прыжок оказалась рядом с ним, схватила за горло и прижала к стене, уперев острие ручки в подбородок. Зашедшие за ним трое автоматчиков даже глазом не повели, не навели на меня автоматы, а просто закрыли дверь и встали у стены. Лоуренс скрестил руки на груди и прислонился к косяку в проходе на кухню. Эйприл сидела на диване, царапая коготками кожаную подушку.

― Убери руки… ― процедила сквозь зубы я, когда ощутила сильные пальцы на своей талии одноглазого, бывшего раньше разноглазым. ― Я никогда тебе не прощу то что ты сделал с Мери! И с остальными там, на улице!

Но, вместо того чтобы отпустить или что-то ответить, словно зная, что я не готова вот так просто взять и всадить эту чёртову ручку в его горло, мужчина прижал меня к себе.

― Блять! ― выкрикнула я, когда вырвалась из его объятий и уронила ручку на пол, понимая, как глупо себя веду.

― Саншайн, ― кивнул мужчина Лоуренсу и получил ответное приветствие. ― Эйприл.

― Привет, Каин, ― задорно ответила Эйп, и я вскинула брови на неё.

― Что? Эйприл, почему ты любезничаешь с ним?! Ведь это из-за него пострадало столько людей! А Мери в коме! ― разозлилась на подругу, считая, что она странно себя ведёт, однако фи только закатила глаза.

― Боже, ну почему ты такая плоская, Конфетка? Ты же просто клишированный герой, делящий всё на добро и зло. А всё потому, что в твоей коровьей черепушке сидит идея, что это ты главный герой. Ты то обязательно доживёшь до конца! ― со злостью смотрела на меня фи, и я в недоумении округлила глаза. ― Ведь это ты рассказываешь историю. Так? А что делать таким, как мы? Он может убить меня в любой момент за ненадобностью, так скажи, какой толк мне на него злиться и плеваться желчью?

― Эйприл, я не понимаю тебя, ― ответила, попеременно бледнея и краснея, не зная, злиться и уходить в агрессию либо просить прощения.

Собственные же мысли мне сразу напомнили о Мери. Я завела её в ту ветвь нашей истории, где она едва выжила, последними словами напомнив о том, как всё в моей жизни превращается в пепел.

― Ты никогда не понимала меня и многих других простых людей. Лезешь в огонь с головой, уверенная, что выживешь, хочешь того или нет. Ты тянешь за собой нас. Это по твоей вине мы здесь. И я уверена, что это только начало, так что не стесняйся, мчись вперёд, ― с ехидным прищуром говорила фи, обезоруживая меня полностью.

― Я не хотела этого… прости, ― тихо произнесла, не зная, куда деться от её взгляда и собственных мыслей.

― Да всё путём, ты герой! Ты делала то, что считала нужным, как и всегда… ― Эйприл потянулась ко моей руке и заставила сесть на подлокотник дивана, внося диссонанс своими словами и действиями. ― Сыграли мы свою роль в твоей жизни или нет, время покажет, но, прошу тебя, хватит быть такой плоской и скучной.

― Кхм… ― откашлялся мужчина, молчаливо стоявший всё это время с руками на поясе и разглядывая нас. ― Как и сказала Эйп, меня зовут Каин. Позволишь, я сниму повязку с твоей головы?

― Нет.

― Тогда, может быть, Эйп разрешишь? ― спросил он, и я кивнула.

Один из автоматчиков, державший руки за спиной всё это время, вышел и встал передо мной, держа в руках зеркало. Наблюдала, как Пружинка осторожно разматывает бинты, высвобождая половину лица. И каково же было моё удивление, когда из зеркала на меня посмотрела тупая истеричная корова с левым зелёным глазом и правым карим.

― Ты… ты отдал мне свой глаз? ― спросила, сложив в голове два и два и со смешанными чувствами переводя взгляд с Каина на себя.

― Если быть точным, то это глаз моего брата. Как-то он мне сказал: «Одному из нас суждено убить другого, и я точно знаю, что не смогу сделать это с тобой. У меня будет просьба. Когда решишься, выколи свой глаз и вставь мой. Тогда я буду видеть, ради чего умер…»

― И? Ты думаешь, он доволен? ― решила я уколоть мужчину, воспринимая его историю как попытку пошутить, однако встретила только снисходительный взгляд.

― Хотел бы я знать… Но тебе глаз сейчас нужнее. Что думаешь о том, чтобы прогуляться со мной? ― спросил светловолосый, и я в нерешительности посмотрела на Эйприл, олицетворяющую для меня родной, знакомый маяк в бушующем океане неизвестности. ― Хочешь с нами, Эйп?

Словно угадав моё сомнение, Каин предложил ей пойти с нами.

― Конечно! ― вскочила Пружинка и подала мне руку. ― Эти стены меня порядком достали!