Фрося. Часть 6

Глава 56

Фрося сидела на Сёмкиной тахте, на которой десять месяцев отоспал Алесь. Боже мой, какой короткий срок, а, кажется прошла целая вечность с того момента, как у неё поселился, раннее почти не знакомый внук. Парнишка оказался не простой, хотя очень душевный и покладистый, а некоторые между ними стычки не в счёт, ведь и она далеко не подарок. Аккуратно сложены пластинки Семёна, проигрыватель плотно закрыт, чтобы пыль не попадала, и, кажется, нет ничего говорящего о том, что здесь проживал Алесь, только в углу стоит в чехле чехословацкая гитара, которую купила Фрося когда-то внуку на толкучке и на столе сиротливо приютились пластинка сорокопятка с четырьмя песнями рок группы «Вираж» с солистами Алёна Рябова и Алесь Цыбульський, а рядом две кассеты с песнями того же ансамбля. С фотографий на конверте пластинки и с коробочек на кассетах улыбается её внук вместе с другими ребятами группы и кажется, что именно ей. Гитару Алесь оставил для малого Сёмки, который с самого начала обожал этот звонко подающий звуки инструмент, пластинку и одну из кассет Анжеле с Леной, другую естественно ей. От своих подарков Алесь был несколько сконфужен, но, что он мог подарить на данном этапе, вначале своего творческого пути. Таня с детьми накануне вечером заезжала к ним, и они душевно попрощались с Алесем. На Анжелу было жалко смотреть, какими глазами она прощалась с парнем, который поразил её воображение, но хорошо, что Алесь этого не замечал, весь поглощённый сборами и мыслями о предстоящих выступлениях, а у девочки пройдёт, рано ей ещё любовью к парню жить, пусть он останется у неё кумиром в музыке. Она и сама попрощалась с внуком в спешке, он заскочил в дом, выложил на стол эту пластинку и кассеты, сказал, кому и что дарит, подхватил свою разбухшую тяжёлую сумку на одно плечо, на второе одел свою супер-гитару и можно сказать, был таков, потому что поцелуй в прихожей и слова прощания были подарены и произнесены уже второпях. Ладно, чего лить слёзы, все слава богу, живы и здоровы, а дети и внуки всегда вылетают из гнезда, ей ли этого не знать. Зазвонил телефон и отвлёк Фросю от философских размышлений. Она тут же узнала голос среднего сына.

— Андрейка, какая радость и неожиданность, сколько лет ты уже мне не звонил, пожалуй, и не припомню…

— Мамань, если ты не против, перейдём на польский язык, я не хочу, чтобы Ванда думала, что у меня есть от неё секреты.

Фрося рассмеялась:

— Андрейка, я что-то не припомню, что когда-нибудь со своими детьми говорила по-польски, ну, может быть, в присутствии Вальдемара.

— Мам, ты не ответила.

— Да, ради бога, я не так давно упражнялась в разговоре на родном языке.

— Отлично.

И Фрося услышала хороший выговор и непривычный для её слуха польский в исполнении Андрея:

— Мама, скажи Алесь дома, а если нет, то ответь, когда он будет?

— Не знаю, мой дорогой Анжей, когда он уже будет, потому что сегодня, часа два назад, как уехал в своё турне.

— Ах, как жаль, мы так и не уточнили с ним, когда и как встретимся в Новосибирске.

— Тут я тебе сынок уже не помогу, его теперь адрес не дом и не улица.

— Ладно, когда буду в Новосибирске, наведу справки в местной филармонии или ещё у кого-нибудь, кто связан с артистической братией.

— Анжей, а ком мне ты по пути не заглянешь?

Андрей перебил мать:

— Нет, о чём ты говоришь, разве мне стоит маячить в Москве, пересяду в другой самолёт и ловите меня уважаемые органы. Мам, не дуйся, на обратном пути обязательно заскочу на несколько часиков, я уже интересовался, между самолётами есть приличное окно.

— Ну, и на том спасибо, но позвони предварительно, а то ведь будет лето, а в это время я часто провожу дни на даче.

— Постараюсь. Мам, я от Алеся знаю, что наша святая Анна накопала что-то обнадёживающее в Афганистане, продолжения от неё не поступало?

— Пока нет, но теперь живём надеждой.

— Привет Тане и детям, деньги за содержание Алеся я тебе завезу…

— Анжей, ясновельможный пан, если только для этого ты собираешься заехать ко мне, то понапрасну не напрягайся, бабушка не разорилась и будем считать, что на него пошли деньги за Волгу, которую ты подарил Сёме с Таней, мы её в ближайшие дни собираемся продавать.

— Мама, а почему ты, собственно говоря, язвишь?

Средний сын неожиданно перешёл на русскую речь. За ним и Фрося:

— Андрейка, ты мне ничего в этой жизни не должен, ну, если только немножко больше уважения и внимания, но и от этого я тебя освобождаю, привет пани Ванде.

И трубка с грохотом опустилась на рычаг. Фрося в сердцах ударила кулаком о ладонь второй руки — ну, подумай только, каков сухарь, ведь одно время казалось, что в их отношениях лёд тронулся и пусть не горячая любовь, но добрая дружеская связь существовала. Наверное, тогда Семён сцементировал их отношения, а сейчас расстояние и прежние обиды в нём закипели с новой силой, а может быть, он просто стал к родственникам совершенно чужим. На завтра у неё был назначен приём в американском посольстве, и она очень рассчитывала на эту встречу, потому что через эту Джесику надо передать Леону информацию Ани и каким-то образом выяснить адрес или телефон Марка, душа за него была не спокойна и более того, всеми её фибрами она стремилась к нему. Пройдя охрану, где удостоверились в предварительной записи госпожи Вайсвассер, тщательно проверили её паспорт, и она в назначенный час зашла в поразивший крупными размерами кабинет, где за столом, пристально, глядя на вошедшую, восседала Джесика Гартнер. Доверительного разговора, как и ожидала Фрося, не получилось. Представитель посольства оказывается не знала русского языка и, выяснив, что Фрося, в свою очередь, не знает английского, вызвала в качестве переводчика молодого мужчину, которого она видела вместе с госпожой Гартнер в больнице у Марка. Тот представился Ником Ридом и уселся сбоку от стола. Выслушав сообщение Фроси, они посовещались между собой и молодой человек перевёл смысл их разговора:

— Госпожа Вайсвассер, мы донесём вашу информацию до определённых инстанций и заверяем, что нашей страной будет сделано всё возможное, чтобы вызволить из плена вашего сына. У вас есть к нам ещё вопросы?

— Да, мне необходимо от вас получить адреса и телефоны мистера Леона и Марка, они не успели мне их дать, а я очень волнуюсь за судьбу моего гражданского мужа, ведь мы не успели оформить наши отношения по известным вам причинам.

Женщина с мужчиной быстро заговорили, Фросе даже показалось, что они спорят между собой, но, наконец, переводчик повернулся к посетительнице.

— Госпожа Вайсвассер, мы не можем брать в расчёт словесные заявления, поэтому ваши претензии на въезд в Соединённые Штаты Америки для объединения семьи, считаем не основательными. Пока не обнаружен и не освобождён ваш сын из Афганского плена вы также не можете считаться человеком, гонимым по политическим соображениям. Можем вам посоветовать выехать на постоянное место жительства в Израиль, зная вашу историю жизни, вы имеете на это основания.

Фрося резко отодвинула от стола свой стул и вскочила на ноги.

— Я, что у вас просила политического убежища или вонючих советов, я просила дать мне номера телефонов людей, с кем бы я хотела переговорить по важным вопросам…

— Госпожа Вайсвассер успокойтесь, нечего здесь показывать свои нервы, имейте выдержку дослушать нас до конца. Так вот, мы переговорим по телефону с господами, о которых вы хотели получить информацию и выясним у них, хотят ли они с вами поддерживать связь, а если да, то они сами с вами свяжутся. Оставьте нам ваш номер телефона в любом случае, потому что нам надо будет вас информировать о вашем сыне, если к нам поступят о нём новые сведенья.

Фрося смерила презрительным взглядом не приятную ей парочку и процедила сквозь зубы:

— Я попробую обойтись без вас и вашей помощи, как я уже сказала, моя дочь сейчас находится в Афганистане с миссией Красного Креста, а она, чтобы вы знали, знаменитый на весь мир профессор и она доведёт до сведенья нужных лиц, как со мной обошлись в американском посольстве в Москве. Гуд бай.