Гальрадский ястреб

Глава 19. Выбор

Наблюдая за тем, как Лира плачет, Камилла в одночасье осознала, почему боялась открывать девочкам правду. Образ воспитательницы шатко стоял на столпах лжи: знании о том, кто такая Фрида Гелдер, поручительстве советника Вилберна и хороших отношениях с сестрами. Казалось, открыв правду, вопросы о происхождении возникнут сами по себе. Будут ли девочки вообще разговаривать, узнав, что Камилла из бедной семьи простолюдинов? Семьи, у которой даже собственного дома не было.

«Никакая ты ни девочка из деревни» — голос старика возник в голове, как напоминание, — «Может, раньше так и было, но не сейчас».

Но кто Камилла на самом деле? Просто никто?

Глупые мысли. Пожив в Браго в роскоши и комфорте, она больше не хотела быть никем. Но и врать сестрам тоже не хотела.

Благо, сейчас всем было не до этого. Лире грозит смерть, управитель Грейнор убит, а североземцы вторглись в Гальрад и тайно захватили власть. Амелия растерянно смотрела на сестру. А Камилла придвинулась к старшей, робко попыталась обнять, чтобы успокоить девочку, но она грубовато отпихнулась руками.

— Не трогайте меня!

Младшая сразу же возмутилась:

— Ты посмотри какая плакса.

Но тут же поняла, что зря, увидев гневный взгляд Камиллы, в котором отчетливо читалось: «лучше замолчи».

— Простите, — виновато сказала Лира, опустив голову. — Я помню, дядя вернулся сам не свой после битвы с североземцами. Вел себя странно, не хотел общаться с нами, долго сидел в своих покоях. Мама пыталась с ним поговорить, но все тщетно. — Старшая вытерла слезы рукавом платья и продолжила: — А потом, через пару дней она заболела. Я знала, что он ходил к ней в комнату несколько раз перед тем, как состояние сильно ухудшилось. Дядя никого не пускал к ней, кроме нас. Лекари сказали, что симптомы не такие как у обычной хвори, но не могли понять в чем дело. И кровопускание не помогало. Я догадывалась, что что-то здесь не так.

Лира подняла глаза и посмотрела на Камиллу:

— Эта тварь в обличии дяди отравила её. Теперь я понимаю. Вот, кто виноват, что мамы не стало!

Камилла тяжело вздохнула и сделала ещё одну попытку сблизиться. На этот раз старшая не стала отстраняться и обняла воспитательницу, положив голову ей на плечо. Амелия тихо сжала кулаки. Видимо, ничего подобного ей в голову не приходило. Вот как умерла Оливия Рокстерли, мать девочек. После смерти мужа — императора Норберта, она осталась совершенно беззащитна перед лицом опасности.

— Они просто ублюдки, — гневно прошептала Амелия. — Просто ублюдки эти североземцы. Что же теперь делать? Дядя прибудет в замок завтра.

Камилла увидела, как Дьюк собрался с силами что-то сказать. Наверное, выбирал как бы лучше преподнести то, что они собираются убить его здесь, в родном доме. Но Лира подняла голову, уперлась руками в стол и заявила:

— Мы просто не пустим его в замок! Пусть убирается туда, откуда пришел, верно?

Она посмотрела на Камиллу, затем на Дьюка и сестру, ища поддержки. Камилла мало понимала в политике и законах, но что будет если племянница откажется впускать в дом хозяина замка? Что в этом случае предпримет сам лжеуправитель? Пойдет к императору Гальрада с просьбой помочь осадить замок, объявив племянницу врагом государства? В этом случае для Лиры все обернется ещё хуже. Но что-то подсказывало, что лжеуправитель просто так не уйдет, даже если подъемный мост и ворота закроются прямо у него перед носом. Он потребует впустить, а стражники Малеонского ордена послушаются, не смотря на приказы Лиры. Она ещё не имеет законной власти и титула управителя.

— Дьюк, ты согласен? — взволновано спросила Лира. — Если не пустить дядю, то…

— Нет, — жестко оборвал Дьюк. — Мы впустим его, без каких либо намеков на то, что нам о нём всё известно.

— Вся власть в замке будет у него!

— Ненадолго, — уверил Дьюк. — Мы убьем Грейнора. Или ты хочешь отсиживаться здесь всю оставшуюся жизнь? Надеяться, что дядя просто уйдет и больше не вернется? Он может перевоплотиться в другого человека и проникнуть в замок под новым обличием. Североземцы не остановятся, они слишком далеко зашли.

Порассуждав, Амелия решила:

— Если ты и вправду убил советника Двейна, или кем он там был, а Вилберн уехал, то формально Лира в замке старшая, не смотря на возраст. Другие советники отправились в Беренгарский союз, помочь уладить политические проблемы, там сейчас напряженная обстановка. Но если дядя потребует открыть ворота, их откроют.

— И он убьет меня, — закончила Лира мысль за сестру. — Сохранит власть управителя, пустит североземцев в Гальрад и захватит государство.

Камилла быстро взвесила шансы. Попытаться объяснить людям в замке, что дядя на самом деле убит, очень проблематично, даже несмотря на доказательства. Далеко не все поверят, даже если увидят мертвого советника Двейна. Но самое главное, времени осталось слишком мало.

— Между прочим, без дяди мне даже не стать управителем, — грустно вздохнула Лира. — Он и должен был приехать на коронацию, как раз для того, чтобы официально передать правление провинцией.

— И что теперь будет? — спросила младшая.

— У нас есть время, — спокойно ответил Дьюк. — Мы обязательно придумаем, как убить Грейнора. К тому же, у нас все ещё нет точных доказательств, и даже не смотря на то, что советник Двейн оказался нирту, дядя может быть ни при чем. А чтобы удостовериться, что вашего дядю подменили, надо пустить его в замок.

Никто не стал спрашивать, как именно он собирается это сделать. Но у Дьюка уже появился план. Меч среагировал на нирту, когда он приблизился к старшему советнику, значит и на нирту в обличие Грейнора он тоже должен среагировать. И дело не в странном свечении глифов, природу которого он до сих пор не может объяснить. Все дело в ощущениях, в том, что он почувствовал, когда столкнулся с нирту, благодаря мечу. Если нирту и правда заменил Грейнора — Дьюк сразу это поймет.

Младшая тяжело вздохнула и взглянула на Камиллу, а старшая посмотрела в окно, на Гальрад. Где-то там, за этими стенами, нирту в обличии дяди направлялся сюда. Кажется, обе видели ситуацию безвыходной, несмотря на уверенность Дьюка.

— Почему сейчас? — нарушила тишину Лира. — Почему они решили это делать именно сейчас? С момента нападения на северную провинцию прошло много лет, и это была неудачная попытка вторгнуться в Гальрад. Люди уже давно об этом позабыли, а здесь творится такое.

Камилла выдохнула, пытаясь не взорваться. Неудачная попытка нападения, отнявшая жизни родителей, которых не вернуть никакими молитвами и страданиями.

— После нападения они долгое время готовились к чему-то большему, — ответил Дьюк.

— Выбирали момент, — грустно усмехнувшись, согласилась Лира. — Вот и выбрали. Дождались гибели отца. И, между прочим, нового императора избрали довольно быстро. Мама получила титул управителя и привела орден Палеонесской розы, а потом оставила правление советникам.

— Эти её советники пустили все на самотек, потому что мама просто не была готова к правлению, — сказала Амелия. — А, североземцы ждали и смотрели, как четыре с половиной года провинция просто приходила в упадок. Из казны воровали деньги, неконтролируемый орден превратился в тупое сборище убийц и бандитов, на обращения людей никому не было дела. Лучшее время для захвата власти и придумать нельзя.

— Не смей, — тихо, но отчётливо перебила Лира. — Не смей говорить плохо о маме. Она старалась держать порядок, как могла.

— Ничего она не старалась, и тебе это прекрасно известно, — опровергла младшая. — Зато хотела из тебя сделать второго отца, будущую императрицу Гальрада. Но вот, видимо, не судьба.

Лира злобно посмотрела на сестру и, казалось, готова была броситься на неё прямо через стол. Уверенно встав со стула, она возвысилась над сестрой. Но Амелия приняла это с вызовом.

— Сядь и успокойся, — попросила Камилла.

— Ты мне не воспитательница и не надо указывать, — гневно бросила Лира, а затем вскрикнула.

Воспитательница, а точнее притворяющаяся ей Камилла, резко встала, и схватив старшую за шкирку, силой посадила на место. Как ни странно, Лира от неожиданности замолчала, вместо того, чтобы возмущаться. И даже Амелия оторопела.

— Вам надо не ссориться, а думать, как спастись, — возмутилась Камилла, словно ругая обоих из-за какой-то шалости. — Сейчас только вы есть друг у друга. Враг уже завтра будет на пороге, а вам интересно вспоминать старые обиды? Какие же вы все ещё дети.

Старшая хмыкнула и отвела взгляд в сторону, не решившись спорить. Поняла, что неправа. А вот Амелия, видимо, не чувствовала за собой вины и быстро сделала вид, что все в порядке.

— Старший советник и правда странно себя вел после своего возвращения полгода назад, — в задумчивости произнесла она.

— Да и дядя тоже, — согласилась Лира. — А советник Двейн вообще днями напролет сидел в своих покоях, что раньше бывало не так часто. Однозначно отвечал на вопросы и говорил как-то иначе. Вот только никто и подумать не мог, что это уже не он. Как же не хватает сейчас дяди Божко! Он бы быстро навел порядок и придумал что-нибудь.

Дьюк развел руками.

— Так зачем его вообще изгнали?

— Не знаю, мы тут ни при чем, — пояснила младшая. — Они с мамой были в плохих отношениях, это сыграло решающую роль. С отцом-то Божко хорошо ладил, да и нас знал, считай, с младенчества.

Дьюк вздохнул. После упоминания о Божко никто не решился перевести тему обратно. И конкретного плана не было. А придумать его необходимо до завтрашнего утра.

Выходит, Оливия Рокстерли, мать девочек, совершенно не знала, как правильно поступать в роли управителя. И ничего не боялась. Она не только изгнала Божко, но и распустила орден. А все свои надежды на укрепление репутации рода и титул правителя Гальрада возложила на Лиру.

Чтобы не сидеть просто так с этими мыслями и молчать, он решил, что нужно побыть одному, поразмыслить над всем. Хотя бы недолго.

— Пойду в сад, погуляю, — сказал Дьюк, вставая с места, — Там лучше думается.

Никто не стал его останавливать. Дьюк молча направился к выходу, хотя Лира хотела что-то предложить, но в последний момент почему-то передумала.

— Ладно, пойду, догоню его, — решила Камилла. — И смотрите не убейте здесь друг друга, пока нас не будет.

Солнце все ещё стояло высоко, освещая грязные крыши надвратных башен. Камилла отправилась в сад и попыталась найти Дьюка, но сделать это было непросто. Он ушел довольно быстрым шагом и затерялся где-то среди многочисленных деревьев и цветов. Однако, спустя время Дьюк сам её нашел, оказавшись прямо за спиной. И кто вообще придумал эти дары?

Обернувшись от прикосновения за плечо, Камилла приятно удивилась, увидев, как Дьюк протягивает цветок розы красно-фиолетового оттенка.

— Подумал, что поднимет настроение.

— О, это так мило, — улыбнулась Камилла. — Последний раз я получала от тебя цветы в детстве, на день рождения, помнишь? Ты выглядел таким смущенным. Но было приятно.

Дьюк нисколько не смутился. День грозился остаться мрачным, от слез Лиры и злости Амелии внутри все трясло. Приятно было осознавать, что хоть что-то в этом мире могло принести радость.

— Похоже, в этот раз смущенной выглядишь ты.

— А вот и нет, — запротестовала Камилла.

Отчего-то ей захотелось быстро сменить тему разговора, но на всякий случай она уточнила:

— Кстати, а где именно ты его взял?

Дьюк посмотрел в сторону центральной аллеи сада.

— Там, сорвал возле памятника императора.

— Дьюк, ты что, с ума сошел! — Теперь воспитательница возмутилась. — Этого нельзя делать. Убери немедленно.

Камилла выхватила цветок и, оглядевшись, быстренько положила на скамью рядом, пока никто не видел.

— И что вы тут делаете?

Камилла даже вздрогнула от неожиданности. Лира возникла из-за поворота и, похоже, решила взять себя в руки, старалась вести себя спокойно и естественно. И не дождавшись ответа на свой вопрос, сразу же сказала:

— В общем, появилась идея. Пойдем, покажу одно место.

Старшая жестом поманила куда-то вглубь сада. Там аккуратно протиснулась между двумя пышными высокими кустами, зовя за собой. Камилла пошла следом и оказалась в тени густо посаженых деревьев, где одиноко стояла никем не замеченная очень красивая расписная скамейка из темного дерева.

— Вот здесь можно спокойно поговорить без посторонних глаз и ушей, — присев, сказала Лира.

— Хорошее место, — одобрил Дьюк, усаживаясь рядом.

— Да, тайная скамейка родителей. Они встречались здесь, побыть наедине, посекретничать. И чем там ещё люди обычно занимаются?

Камиллу больше волновало другое:

— Ты почему оставила сестру?

Но старшая небрежно отмахнулась.

— Её высочество закрылась в своих покоях и не собирается выходить. Так что все в порядке. И она предложила хорошую идею, как можно убить дядю. Вот почему я бросилась вас искать, — Лира вздохнула и продолжила: — В общем, в честь возвращения хозяина обычно всегда устраивается пир. Тем более, в замке гости, и они очень ждут прибытия управителя. Будет пиршество и, конечно, выпивка. Можно поступить с ним так же, как поступили с мамой. Отравить вино и подать.

Камилла переглянулась с Дьюком. Риск очень велик. В любом случае, у них есть всего одна попытка.

— Хорошая идея, — отозвался Дьюк. — Только нужна служанка, которая это сделает, и яд где-то раздобыть.

— Яд имеется, — уверила Лира. — Амелия знает, где достать. И вино в наличии.

И служанка, которая подойдет для этого дела, тоже. Камилла сразу вспомнила про помощницу Вилберна. Вот кто все сделает точно и не станет задавать лишних вопросов. И все же это рискованно. Пока она размышляла над всем этим, Лира вздохнула и сказала:

— Отец всегда говорил, что весь род Рокстерли прямые потомки Малеона. Впрочем, ничего в этом необычного нет. Многие правители и первые люди государства распускают слухи о том, что они благословлённые. Но мне всегда казалось, что отец не просто распускал слухи, а по-настоящему в это верил. Папа был единственным и поздним сыном, а вот дедушка имел отменное здоровье и скончался не так давно от старости.

— И что здесь такого?

— Как, что? Ещё очень давно Малеон с помощью ритуала древних наложил на свои последующие поколения и поколения своих советников знак благословения судьбы. Их потомки, которых называют благословлённые, всегда многого добиваются. А еще, считается, что таких людей невозможно убить, им не страшны болезни и яды. Они могут умереть только естественной смертью или от рук других благословлённых. А Отец в итоге умер от инфекции дыхательных путей вскоре после того, как отбил нападение североземцев. Хотя у нас в роду у всех было отменное здоровье, никто не болел, все доживали до старости. Это, конечно, сильно сказалось на репутации рода, ведь все узнали, что мы не являемся потомками Малеона. На совете быстро переизбрали нового императора, а маму оставили править центральной провинцией.

Камилла не знала, что такое знак благословения судьбы, но наверняка доля правды в этом есть. А это означает, что благословленная на севере рассчитывает на благоприятный исход, потому что она под этим самым знаком судьбы. И убить её, получается, невозможно?

— А я тут кое о чем размышляла, пока шла сюда, — вспомнила Лира. — Почему североземцы, обладая такими серьезными возможностями перевоплощения, держат власть, но не используют? Вот пришел ты к власти в обличие управителя. Но не разрушаешь экономику изнутри, не убиваешь важных политических фигур, не посягаешь на жизнь императора. Тогда зачем?

Дьюк и Камилла переглянулись.

— И вот тогда в голову пришла интересная мысль, — продолжила Лира. — Североземцам нужно удержать власть, потому что они выжидают. Но вопрос, чего именно? И я думаю, что они ждут собрания старейшин.

Дьюк ничего не ответил и посмотрел на Камиллу, которая осторожно уточнила:

— А что такое собрание старейшин?

— Ты что, не знаешь? — искренне удивилась Лира в свойственной ей манере. — Это важнейшее мероприятие, на котором избирается новый император на следующие три года. Среди старейшин есть как представители простого сословия, так и самой верхушки аристократии. И даже кое-кто из других государств, например, супруга принца Освальда. Они и избирают императора.

Камилле, как и Дьюку, этого не откуда было знать. Для них в деревне все было просто, выборы императора назывались выборами.

Лира поспешила закончить мысль:

— В обличие дяди или меня североземцы могли бы заявить о праве на престол и захватить власть во всем Гальраде. И уже потом разрушить государство изнутри.

— А у тебя есть шанс стать императрицей? — сразу поинтересовался Дьюк.

— На ближайшем собрании нет. Хоть меня к этому и готовили с самого детства, пока что я слишком молода и не опытна в политике. Сначала нужно какое-то время вести дела провинции и необходимо, как управитель, в чём-то себя проявить. Хотя бы провести некоторые положительные реформы. И заручиться поддержкой старейшин. Тогда будет шанс.

Дьюк отрицательно покачал головой:

— Североземцы долго готовились и тщательно все планировали, прежде чем попытаться убить кого-то из членов вашей семьи. Они бы не стали надеяться на счастливый случай или удачное стечение обстоятельств. Их план должен быть определен от и до. Тут скорее что-то другое.

— Сейчас они не могут напасть, потому что на границе северной провинции установлен аванпост ордена Нефритовой зари, — вспомнила Камилла слова Дориана. — Может быть, они хотят на этом самом собрании под каким-нибудь предлогом попросить императора отозвать орден? Лжегрейнор же не может прийти ко двору посреди бела дня и просто так это попросить?

Лира задумчиво посмотрела на воспитательницу и тяжело вздохнула. Затем неожиданно вспомнила:

— Фри…то есть, Камилла. Амелия просила передать, что звала тебя поговорить. Наедине.

Это нисколько не удивляло. Стоило предполагать, что когда Амелия узнает правду про свою воспитательницу, вопросы начнут появляться сами собой.

— А, да, конечно. Пойду, проведаю Амелию. Только не засиживайтесь здесь, сегодня нужно совершить все приготовления. Дьюк, приходи ко мне в комнату вечером, — напоследок попросила Камилла. — Думаю, мы с девочками все подготовим сами.

Дьюк молча кивнул, и Камилла спокойно отправилась обратно в замок.

Младшая ждала в своей комнате, размышляя о чем-то возле зеркала. Это место девочка привычно занимала каждое утро после пробуждения, когда фрейлины приходили, чтобы помочь навести красоту.

Амелия заметила воспитательницу в зеркале и повернулась. Зачем-то взглянула в окно на почти безоблачное небо и полуденное солнце. И только убедившись, что они остались вдвоем, а Камилла закрыла дверь, решительно спросила:

— Поговорим?

— Ну, давай поговорим, — ответила воспитательница.

— Расскажешь, кто ты?

Нет больше никакой Фриды Гелдер. Лира с нетерпением ждала родного дядю, который никогда не приедет. И Амелия тоже ждала. А теперь только и остается, что закончить тот ночной разговор. Рассказать правду. Вернуться туда, откуда все началось — в детство в коммуне.

Камилла присела на просторную скамейку рядом с девочкой и заговорила:

— Я — никто. Я родилась в небольшой деревушке на окраине северной провинции, название которой ты вряд ли знаешь. С шести лет помогала родителям в поле, готовилась жить в деревне и вести хозяйство. Я выросла в коммуне, где несколько семей живут вместе под одной крышей, замуж выдают по расчету, а родителям помогают вести дела с юных лет.

— Значит, нападения североземцев коснулось и тебя?

— Да. Все произошло прямо у меня на глазах, — неохотно призналась Камилла. — Мне удалось убежать. И Дьюку тоже.

Девочка вздохнула. Наверное, это было совсем не то, что она ожидала услышать.

— Прости, — еле слышно произнесла Амелия.

— Все в порядке.

— Нет, правда, прости. Не надо говорить «все в порядке», когда вспоминаешь то, от чего внутри больно.

Камилла не знала, что на это отвечать. Да и стоило отвечать что-либо?

Амелия горько усмехнулась и заметила:

— Оказывается, мы с тобой не такие уж и разные.

— Всего лишь небольшое различие в том, что ты дочь бывшего императора и сестра наследницы престола на провинцию.

— Я тоже осталась без родных из-за североземцев, помнишь? Они убили дядю, и, вполне вероятно, отравили мать. Никого у меня больше нет, только глупая сестра. Считай, одна.

Камилла хотела возразить, сказать, что девочка не одна. И вообще не стоило так говорить о родной сестре. Вот только сейчас для этого было не самое подходящее время. К тому же, Амелия продолжила разговор, и её уже было не остановить:

— Я все ещё помню это чувство. Ощущение пустоты. Даже сейчас стоит начать думать о родителях и все внутри переворачивается. Как-то утром я проснулась и начала плакать, хотя после смерти мамы прошло уже много времени. Меня всю трясло, захватила паника, хотелось куда-то убежать. Я была в комнате одна и вдруг осознала, что мама сегодня не зайдет ко мне, как раньше по утрам. Я не знала, откуда вырвалась эта тревожная мысль. И почему именно в этот день. Наверное, снился какой-то сон про родителей, воспоминания детства.

— Ты скучаешь, — тихо проговорила Камилла.

— Да, скучаю. Знаешь, после смерти мамы Лира держалась, не хотела показывать слабость при других. И уж точно при мне. Зато запиралась в своей комнате по ночам и плакала, думая, что никто не узнает. Мама любила Лиру и предпочитала вкладывать все силы в будущую управительницу провинции, а не в меня. Мечтала, что однажды она станет императрицей и продолжит дела отца. Лира поэтому, наверное, хотела быть сильной, чтобы показать, что наши души не сломлены. Что Рокстерли сильный род, способный удержать власть. Все, как её учили. Но я ненавидела её за это, — Амелия закрыла лицо руками и отчетливо, будто самой себе, прошептала. — Как же я ненавидела её за это.

Амелия отвела глаза, будто стыдилась сама себя. И все же Камилла решила спросить:

— Почему ненавидела?

— Не люблю, когда люди лгут. Когда притворяются, тоже не люблю. Делают вид, что все хорошо, а внутри больно. Это ведь неправильно.

Камилла горько усмехнулась:

— Убиваться горем до конца жизни тоже не самый лучший вариант.

— Конечно, нет. Но ты же понимаешь, о чем я?

— Да, — честно ответила воспитательница. — Понимаю.

Камилла и раньше догадывалась, что Лира не хотела давать слабину, потому что ей велели быть под стать дочери императора на виду у всех остальных. Понимала также и то, за что Амелия её осуждала. Между ними была пропасть. И отдаляла их вовсе не зависть, что одной суждено получить власть, а другой нет. Именно потеря родителей стала причиной. Даже в этой битве североземцы оказалась победителями.

— Ладно, я хотела спросить совсем не об этом, — перевела дух младшая. — Как получилось, что ты оказалась здесь вместо настоящей воспитательницы? Вы с Вилберном близкие друзья?

— Нет, но у нас есть общий друг, — объяснила Камилла. — Из общины, в которой меня приютили. Они вместе служили в ордене Палеонесской розы. В общине хотят, чтобы Лира продолжила дело своего отца и приняла престол императрицы. А Вилберн попросил о помощи, узнав, что твою сестру хотят убить.

Амелия задумалась над этим.

— Знаешь, хорошо, что отправили именно тебя.

Камилла хотела было сказать, что на самом деле других кандидатов и не было, но язык не повернулся.

— Кто-то другой отступил бы, узнав, насколько опасен враг, — пояснила Амелия. — Но ты не отступила. Я думаю, поступки определяют людей, а не то, кем они родились, тебе так не кажется?

Камилла слегка пожала плечами, ничего не ответив. Возможно, с этим стоило согласиться.

— Сколько себя помню, с детства завидовала тому, что Лире суждено стать управительницей. И что мама все внимание отдавала только ей. А ведь она всего лишь на два года старше. Но сейчас это неважно, просто … спаси мою глупую сестру, не дай умереть, — она взглянула Камилле прямо в глаза. — Пожалуйста, не дай ей умереть.

— Для этого я здесь. А теперь идем, у нас много дел. Ты же знаешь, где достать яд?

Амелия с готовность встала с места.

— Сказала же, что знаю. И, кстати. Выходит, нет у тебя детей?

Улыбаясь, Камилла отрицательно покачала головой.

— Так и знала. Слишком ты ещё молода и фигура ничего. Но не переживай, всё впереди.