Гальрадский ястреб

Глава 26. Благословлённый не может умереть

Дьюк наблюдал за тем, как старик Божко, Вайн и Габор и люди из ордена Камиллы собрались вместе. Но мысленно он был не здесь, не на поляне посреди Гальрадского леса. А далеко в прошлом, в тех днях, когда он жил в доме с родителями.

Мама всегда старалась устроить уют и теплоту, а отец пропадал, не бывая дома. Днем работал в поле, а иногда отправлялся на несколько дней в западную провинцию на подработку. Когда Дьюку было пятнадцать, зашел разговор о грядущих планах отца отправиться в Саргос с сыном и показать столицу. В те дни Дьюк грезил увидеть город и чуть ли не при каждой возможности упрашивал отца взять его с собой. Они запланировали сделать это ближе ко дню совершеннолетия. Дьюк тогда признался, что пока ещё не знает, кем хочет стать — пойти по стопам отца и быть земледельцем или найти своё призвание в чем-то другом. Может быть, стать воином и выслужиться в каком-нибудь ордене.

Ответ отца удивил Дьюка и запомнился на всю жизнь. Ты ещё пока не понимаешь, но в этом мире все пути открыты перед тобой, все двери распахнуты. Ты можешь стать кем захочешь и когда захочешь, судьба всегда будет благоволить в начинаниях. Поэтому, не разменивайся по мелочам. Бери от этого мира все, что он может тебе предложить. Бери до последней капли крови, до последней монеты, до последнего куска власти.

— …здесь. Вы служили в ордене при императоре Норберте?

Вопрос Велимира заставил Дьюка отвлечься от воспоминаний и увидеть, что взгляды всех присутствующих были прикованы к Божко.

— Не совсем. Я управлял орденом, что служил при императоре Норберте.

Дориан в очередной раз усмехнулся:

— Вы магистр падшего ордена Альстеир? Позвольте спросить, если вы хорошо общались с одним из самых могущественных политиков на континенте, как получилось, что вы и ваши друзья оказались изгнанниками, блуждающими по лесу?

— Это долгая история.

В ответ на это Дориан лишь спросил у Дьюка:

— Парень, а ты что скажешь?

Дьюк застыл. Теперь все уставились на него. Но его волновал совсем другой вопрос:

— Я все думаю о том, что я благословлённый.

Божко вздохнул, услышав подобное.

— Видишь ли, благословлённые, ведь, прямые потомки правителя Малеона, — сказал старик Велимир. — Который с помощью знаний древних наложил на свой род знак благословления судьбы. А затем унес знания об этом и многом другом с собой в могилу. Тем не менее таким людям во всем благоволит судьба.

— И дары, на них не действуют, — продолжил Божко. — По крайней мере, так говорят.

— Вы совершенно правы, — подтвердил Велимир. — Дары не действуют, по крайней мере, не всегда. Если использовать против них дары со злым умыслом, они могут не сработать. Но самое главное, считается, что благословленного невозможно убить. Не отравить, не победить в бою. Он умирает только естественной смертью. В истории есть исключения. Но, только другой благословлённый может убить себе подобного.

Дьюк молчал, не зная, что на это ответить.

Он осознал, его отец Элиас Альбер — благословлённый. Человек, который знал о своей природе и который хотел передать это знание. Он подготавливал Дьюка для будущей поездки в столицу. Вероятно, именно там отец хотел что-то показать, рассказать о природе благословленного и знаке благословения. Родители не всегда жили в деревне и занимались земледелием. Отец вскользь упоминал, что его отец был богатым торговцем. Но он ушел из семьи, оставив наследство, и обосновался на севере Гальрада.

— Дьюк, это непросто принять, — с сочувствием в голосе сказал Божко. — Столько всего произошло за последнее время.

— Благодаря знаку судьбы, все в этом мире стремиться помочь благословленному выжить и достичь его цели, — добавил Дориан.

Услышав это, Дьюк признался:

— Несколько раз лес помогал найти правильную дорогу, будто указывал, куда идти.

— Лес? — переспросил Дориан. — Все в этом мире помогает найти тебе правильный путь и будет стремиться тебя защитить. Это сама вселенная. А во вселенной все взаимосвязано.

Камилла отошедшая, чтобы найти Амелию, вернулась и с нетерпением спросила:

— Так у вас есть план или нет?

— Есть, — ответил за всех Божко. — Только для начала кому-то из вас нужно рассказать поподробней, что произошло в Браго? Помимо того, что вы убили одну из тех тварей.

— Я остался там, чтобы помочь Камилле предотвратить гибель Лиры, — пояснил Дьюк. — Сначала мы не знали, кто стоит за покушением на неё, но затем натолкнулись на нирту. И убили одного из них. Это был старший советник управителя. А потом догадались, что самого управителя тоже давно подменили.

— Так ты уже убивал одного из них? — почему-то удивился Дориан. — То есть, это не первый?

— Да, но мы все равно не знаем, сколько их.

— Вообще-то знаем, — уверенно ответил Дориан. — Их должно быть трое.

Дьюк задумался. Первый — старший советник, которого он и Камилла успешно убили, второй — Эделина, которая хотела обратиться Амелией, теперь тоже мертв. Остался только управитель. Последний и единственный.

— А почему вы так уверены? — спросил Божко.

Дориан принялся объяснять:

— Три — это их священное число. А числа в культуре древних всегда имели весомое значение. Три воинских устоя, император избирается раз в три года, деление на три провинции. Откуда в Гальраде все это взялось, как считаете? Из Палеонесса, конечно, где особую важность придают изучению всего, что осталось от древних. А там высоко ценят этот символизм, особенно в числах. Конечно, сказать наверняка, что их трое, я не могу. Но, если больше, есть смысл отправить остальных куда-то в другое место. Например, в западную провинцию, прямиком к самому императору.

— Хорошо, значит, остался только один, — согласился Божко. — Итак, ещё раз на счет плана. Под Браго есть сеть подземных коммуникаций и туннель, ведущий из замка далеко за пределы. Это на случай побега во время длительной осады. Им ещё ни разу…

— Подождите-ка! — воскликнула Амелия. — Я никогда не слышала об этом тоннеле.

— Да, не слышала, — спокойно ответил Божко. — Потому что о нём и раньше знал только ограниченный круг лиц. Что касается членов семьи Рокстерли, то их посвящали в день совершеннолетия. Или в день престолонаследия. Так мне говорил твой отец, а он, как ты помнишь, чтил традиции. Только сейчас все, кто был посвящен в тайну о существовании этой дороги, мертвы. Кроме меня, разумеется. Замок никто не осаждал и даже Оливия не знала, про ключ, который я хранил все эти годы. Вот как мы проникнем в Браго и убьем управителя.

— Ну, звучит несложно, — прокомментировал Велимир. — Скоро стемнеет. И лучшее время для такого похода ночь.

Добавить к этому было нечего. Велимир решил предложить:

— Пока не ушли, давайте предадим тела земле.

Дориан приказал своим взять лопаты и выкопать могилы. Его люди работали молча и слаженно, никто не отвлекался. Для Лиры Рокстерли подобрали отдельное место, вдали от других. Небольшая поляна, окруженная деревьями и кустами. Здесь её тело останется, а душа найдет дорогу к родителям. В место на краю мира, где кончается вселенная, и начинается Саамир — последнее пристанище умерших душ.

Смотря на то, как копают землю, Дьюк задумался о том, что на самом деле сотворила судьба. Та самая, благословившая все его намерения. В детстве Дьюк тайно от всех хотел стать воином. Потом хотел верить, что Камилла жива. Желал дать бой североземцам, отнявшим мать. Все, что Дьюк на самом деле желал, он всегда получал. Вот только никто не вернет маму и родителей Камиллы, никто не вернет Лиру и Авистию. Судьба этого не умеет. Сколько хочешь стремись, не может она вернуть мертвых обратно в этот бренный мир.

Тело уложили в могилу и наступило время прощания. Все, кто знали Лиру, молча окружили могилу. Казалось, будто и птицы перестали летать и замолкли. Божко аккуратно положил возле тела несколько ломтей хлеба. Согласно поверьям, чтобы душа добрался до Саамира, нужно положить в могилу немного еды, а тело желательно захоронить рядом с родственниками. Когда могилу начали закапывать, никто не желал нарушать тишину.

Только после завершения ритуала, Дориан начал шепотом переговариваться с Камиллой, а Амелия села на поваленное дерево в стороне от всех и уставилась в землю. Божко присел рядом с ней, и некоторое время молчал, будто просто решил отдохнуть. Затем сказал:

— Не думал, что доживу до этого момента.

Дьюк подошел поближе и встал рядом, понимая, что встревать не стоит и сейчас обоим предстоит непростой разговор. Наверняка старику многое хотелось сказать девочке о том, как жаль Лиру, о том, что он не успокоится, пока не убьет того, кто это сделал, о том, что вина за гибель будущей управительницы лежит на нём. И это было бы искренне. Но Божко не хотел ранить словами ещё больше.

Амелия знала старика с младенчества но, казалось, не замечала той боли в его глазах, которую так отчетливо видел Дьюк.

— Почему ты бросил нас? — она неожиданно нарушила молчание.

Божко усмехнулся и вздохнул. Верно, это тот самый вопрос, который он ждал.

— Всегда было интересно, что Оливия вам сказала, — ответил старик. — Что придумала, чтобы очернить меня в ваших глазах.

— Мама не хотела ничего объяснять, — честно ответила Амелия. — Хоть мы и спрашивали.

Старик на секунду задумался. А затем решил объясниться:

— Видела бы ты, как Оливия просила меня остановить Норберта защищать северную провинцию, — он вздохнул и качнул головой, предаваясь воспоминаниям. — Всюду ходила за мной, злилась, срывалась. Я был с ней согласен и считал, что твоему отцу лучше оставаться в замке, под надежной защитой. И честно попытался отговорить от похода. Но я не мог повлиять на него, потому что Норберт был упрям, да и к тому же он был императором, а я лишь магистром. Император делает то, что считает правильным и принимает решения сам.

— Я тоже просила папу не уходить, — призналась Амелия. — Плохое предчувствие не оставляло меня.

— В ту ночь, перед битвой Норберт попросил меня кое о чём. Он сказал: «Если со мной что-то случиться, позаботься о моих девочках». Тогда-то мной и завладел страх. Я понимал тогда, что Норберт говорит серьезно и дал слово, что сделаю это во что бы то ни стало. А вскоре, после удачной защиты северной провинции, он заболел. Больше мы с ним о вас не говорили, однако, думаю, он знал, что конец близок. Оливия изгнала меня сразу же, как появилась такая возможность. Честно говоря, я ей никогда не нравился.

Амелия смотрела на Божко с пониманием. Даже после изгнания он не забыл обещание, которое дал Норберту. И сожалел лишь о том, что не мог его исполнить. Как предполагал Дьюк, в глубине души Божко к Оливии никакой ненависти никогда не испытывал.

— Я слишком долгое время жил в вашем доме и нерушимая связь с вами все ещё существует. Когда Лире начала угрожать опасность, я это почувствовал и смог понять где она. Это одна из редких особенностей дара, — вздохнув, сказал Божко. — Но я опоздал и не смогу простить себя за это.

— И что теперь будет? — тихо спросила Амелия.

Божко был краток:

— Рассказывай, где в замке отыскать этого нирту. Мы убьём управителя и вернём наш дом.