Гамбит принца

Глава 15

Дэмиен проснулся задолго до рассвета.

Обязанности, которые он должен был выполнить, ждали его и внутри шатра, и снаружи. Перед тем как подняться и приняться за них, он долго пролежал, положив руку на лоб; его рубашка была расстегнута нараспашку, постельное белье на тюфяке свободно разметалось вокруг, проступая длинными свисающими складками саржевого шелка.

Когда он вышел наружу, все признаки движения говорили не о начавшемся пробуждении, но были продолжением работ, которые длились в лагере всю ночь: люди, следящие за факелами и кострами, тихие шаги часовых, разведчики, соскакивающие с лошадей и докладывающие своим командирам, которые также бодрствовали.

Что до Дэмиена, то он начал свою раннюю работу с подготовки брони Лорена, выкладывая каждую часть, натягивая каждый ремешок, проверяя каждое крепление. Затейливо обработанный металл с гравировкой по краям и декоративными швами был знаком ему, как свой собственный. Он научился ухаживать за Виирийской броней.

Он перешел к составлению описи оружия: проверить, что каждое острие чисто от зазубрин и надломов; проверить, что рукояти и эфесы были гладкими от любых помех, которые могли бы остановить или затруднить движение; проверить, не изменилась ли сбалансированность оружия, которая хоть на мгновение могла бы привести владельца в замешательство.

Возвратившись, он обнаружил шатер пустым. Лорен ушел по каким-то ранним делам. Вокруг Дэмиена лагерь стоял все еще окутанный темнотой, с закрытыми палатками, погруженный в блаженный сон. Дэмиен знал, что люди предвкушали возвращение в Рейвенел с тем же одобрением, каким был охвачен Лорен, когда въехал в их собственный лагерь: приветствиями для мужчин, которые привели преступников на веревке.

На самом деле Дэмиену трудно было себе представить, как именно Лорен собирается использовать своих пленников, чтобы уговорить Лорда Туара отказаться от сражения. Лорен был хорош в ведении переговоров, но такие люди, как Лорд Туар, имели слишком мало терпения для подобного. Даже если Виирийских лордов с границ можно было переубедить, то командиры Никандроса уже позвякивали мечами. Не просто позвякивали. Нападения были с обеих сторон границы, и Лорен видел движение Акиэлосских сил собственными глазами, как и Дэмиен.

Месяц назад он, как и люди, ожидал бы, что пленников выставят перед Туаром, будет громко объявлена правда, деяния Регента будут раскрыты перед всеми. Теперь… Дэмиен мог так же просто представить себе, как Лорен отрицает то, что знает виновника, позволяя Туару самому дойти до Регента — почти мог видеть голубоглазую притворную озабоченность Лорена правдой, за которой последует голубоглазое притворное удивление, когда правда будет раскрыта. Поиск сам по себе будет работать, как выжидательная тактика, будет растягивать ситуацию, займет время.

Предательство и двойная игра; это казалось достаточно по-виирийски. Он даже думал, что если Лорен имеет намерение, то это может быть устроено.

И потом? Раскрытие Регента, заканчивающееся в ночи, когда Лорен придет к нему и освободит своими собственными руками?

Дэмиен обнаружил, что вышел за пределы рядов палаток, и спящее Брето осталось позади. Скоро наступит рассвет, раздадутся первые звуки пения птиц, небо станет светлеть, а звезды начнут исчезать, пока поднимается солнце. Он закрыл глаза, чувствуя, как опускается и поднимается его грудь.

Так как это было невозможно, он позволил себе представить, всего один раз, как бы это было, встреться он с Лореном, как мужчина… если между их странами нет вражды, Лорен путешествует в Акиэлос, как часть посольства, внимание Дэмиена несерьезно привлечено светлыми волосами. Они бы присутствовали на пирах и спортивных состязаниях вместе, и Лорен… Дэмиен видел Лорена с теми, с кем тот общался, обаятельного и острого, не будучи смертельным; и Дэмиен был достаточно честен с собой, чтобы признать, что встреться он с Лореном при таком раскладе, со всеми золотистыми ресницами и колкими замечаниями, то вполне мог бы оказаться в определенной опасности.

Его глаза открылись. Он услышал всадников.

Следуя за звуком, Дэмиен прошел среди деревьев и обнаружил, что вышел прямо на границу Васкийского лагеря. Две женщины-всадницы только что въехали на взмыленных лошадях, и одна выезжала. Дэмиен вспомнил, что Лорен прошлой ночью некоторое время провел в переговорах и заключении сделок с Васкийцами. Он вспомнил, что любому мужчине воспрещался вход сюда, как раз в тот момент, когда твердо удерживаемое острие копья возникло на его пути.

Он поднял руки в жесте сдающегося. Женщина, держащая копье, не проткнула его им. Вместо этого она посмотрела долгим испытующим взглядом, затем указала ему идти вперед. Дэмиен вошел в лагерь с острием копья за своей спиной.

В отличие от лагеря Лорена, Васкийский лагерь был полон движения. Женщины уже проснулись и были заняты развязыванием ночных пут своих четырнадцати пленников и связыванием их заново для предстоящего дня. И их внимание было занято чем-то еще. Дэмиен увидел, что его ведут к Лорену, который был погружен в разговор с двумя всадницами, которые спешились и стояли рядом со своими измотанными лошадьми. Когда Лорен увидел его, то завершил свои дела и подошел. Женщина с копьем исчезла.

Лорен сказал:

— Я боюсь, у тебя нет времени.

Тон был прозрачен. Дэмиен ответил:

— Благодарю, но я пришел, потому что услышал лошадей.

Лорен сказал:

— Лазар сказал, что пришел, потому что не туда свернул.

Последовала пауза, во время которой Дэмиен отбросил несколько ответных реплик. Наконец, соответствуя тону Лорена, сказал:

— Понимаю. Ты предпочитаешь уединение?

— Я не смог, даже если бы захотел. Кучка светловолосых Васкийцев действительно лишили бы меня наследства. Я никогда не пробовал, — сказал Лорен, — с женщиной.

— Это очень приятно.

— Ты предпочитаешь их.

— По большей части.

— Огюст предпочитал женщин. Он говорил мне, что я дорасту до этого. Я сказал ему, что он может получить наследников, а я мог бы читать книги. Мне было… девять? Десять? Я думал, что уже был взрослым. Риски самоуверенности.

На грани ответа Дэмиен остановился. То, что Лорен мог говорить бесконечно, как сейчас, Дэмиен знал. То, что скрывалось за разговором, не всегда бывало явным, но иногда все же бывало.

Дэмиен сказал:

— Можешь быть спокоен. Ты готов встретиться с Лордом Туаром.

Дэмиен наблюдал, как Лорен остановился. Сейчас небо было темно синим, а не кромешной тьмой, и становилось все ярче; Дэмиен мог разглядеть светлые волосы Лорена, хотя не различал его лица.

Дэмиен понял, что было кое-что, что он долгое время хотел спросить.

— Я не понимаю, как твой дядя смог загнать тебя в угол. Ты можешь обыграть его. Я видел, как ты делаешь это.

Лорен ответил:

— Может быть, это кажется, что я могу обыграть его сейчас. Но, когда эта игра началась, я был… младше.

Они добрались до лагеря. Первые оклики раздались из рядов палаток. Отряд начал просыпаться в серых рассветных лучах.

Младше. Лорену было четырнадцать при Марласе. Или… Дэмиен посчитал месяцы в уме. Сражение велось ранней весной, Лорен достиг своей зрелости поздней весной. Так что, нет. Младше. Тринадцать, в преддверии четырнадцати.

Дэмиен попытался представить Лорена в тринадцать и обнаружил полный провал воображения. Было так же невозможно представить Лорена в сражении в том возрасте, как и представить его следующим по пятам за старшим братом, которого он обожал. Было невозможно представить его любящим хоть кого-то.

Палатки были свернуты, мужчины вскочили в седла. Перед Дэмиеном открылся вид прямой спины и светловолосой головы не такого насыщенно золотого цвета, как у принца, с которым он столкнулся столько лет назад.

Огюст. Единственный честный человек на коварном поле боя.

Отец Дэмиена пригласил Виирийского глашатая в свой шатер по доброй воле. Он предложил Виирийцам справедливые условия: сдать их земли, и остаться в живых. Глашатай плюнул на землю и сказал: «Виир никогда не сдастся Акиэлосу», даже когда снаружи раздались первые звуки Виирийской атаки. Нападение под маской переговоров: окончательное оскорбление чести, с королями на поле боя.

«Сражайся с ними», — сказал тогда его отец. «Не доверяй им». Его отец был прав. И его отец был готов.

Виирийцы были трусами и предателями; им следовало броситься врассыпную, когда их двойная атака встретилась с полной мощью Акиэлосской армии. Но по какой-то причине они не пали при первом виде настоящего сражения, они твердо стояли и показали храбрость, и час за часом они боролись, до тех пор, пока Акиэлосские ряды не начали редеть и слабеть.

И их капитаном был не Король, им был двадцатипятилетний Принц, который сдерживал поле боя.

«Отец, я могу победить его» — сказал Дэмиен.

«Тогда иди, — ответил его отец, — и верни нам победу».

Поле называлось Хеллэй, и Дэмиен помнил его, как полдюйма знакомой карты, изучаемой в свете лампад напротив склоненной золотоволосой головы. Обсуждая с Лореном прошлой ночью качество земли здесь, он сказал: «Это было не засушливое лето. Тут будут зеленые поля, хорошие для всадников, если нам понадобится сойти с дороги». Это оказалось правдой. Трава была сочной и мягкой по обе стороны от них. Холмы расстилались перед ними, плавно переходя один в другой, и холмы были к югу.

Солнце поднималось в небе. Они выехали в предрассветные часы, но к тому времени, как они достигли Хеллэя, было достаточно светло, чтобы отличить подъем от равнины, траву от неба, небо от того, что лежало под ним.

Солнце сияло над ними, когда гребень южного холма зашевелился: движущаяся линия, которая расширялась и начинала сверкать серебряным и красным.

Дэмиен, ехавший во главе колонны, осадил лошадь и сместился в сторону, и Лорен рядом с ним сделал то же самое, его взгляд не отрывался от южного холма. Линия больше не была линией, теперь это были фигуры, узнаваемые фигуры, и Йорд командами останавливал продвижение отряда.

Красный. Красный, цвет Регентства, исписанный символикой приграничных фортов, нарастающий, трепещущий. Это были знамена Рейвенела. Не только знамена, но люди и всадники, стекающие с вершины холма, как вино из переполненного кубка, покрывая склоны пятнами и распространяясь.

Теперь ряды были различимы. Было возможно приблизительно оценить количество — пять или шесть сотен всадников, две партии по сто пятьдесят человек в пехотных отрядах. Судя по тому, что Дэмиен видел из размещений в форте, это был фактически полный набор лошадей Рейвенела и чуть меньшая, но все равно значительная часть его пехоты. Его собственная лошадь упрямилась под ним.

В следующее мгновение показалось, что склоны справа от них тоже покрылись фигурами, только гораздо ближе — достаточно близко, чтобы узнать очертания и ливреи людей. Это был отряд войск, который Туар направил в Брето и который покинул деревню день назад. Не ушел, но стоял здесь, в ожидании. Плюс еще две сотни к количеству.

Дэмиен ощущал нервное напряжение людей позади себя, окруженных цветом, которому половина из них не доверяла до глубины души, и превзойденных в количестве десять к одному.

Силы Рейвенела начали расходиться и расширяться в форме буквы «V».

— Они хотят окружить нас. Они приняли нас за вражеский отряд? — недоуменно спросил Йорд.

— Нет, — ответил Лорен.

— У нас все еще есть открытый путь на север, — сказал Дэмиен.

— Нет, — повторил Лорен.

Группа солдат отделилась от основного строя Рейвенела и направилась прямо к ним.

— Вы двое, — сказал Лорен и вонзил шпоры в бока лошади.

Дэмиен и Йорд последовали за ним, и они выехали на длинные зеленые поля, чтобы встретить Лорда Туара и его людей.

С самого начала, с формальностями и протоколами, это было неправильно. Иногда такое случалось между двумя силами: проводились переговоры между посланниками или совещания между начальниками для последнего обсуждения условий или позерства перед сражением. Несясь на лошади через поле, Дэмиен самым нутром предчувствовал беду от утверждения подготовки военного положения, ухудшенную размером компании, с которой они выехали на встречу, и людьми, которые она содержала.

Лорен осадил лошадь. Группу возглавлял Лорд Туар, рядом с ним Советник Гийон и Энгюран, Капитан. Позади них ехали двенадцать всадников.

— Лорд Туар, — сказал Лорен.

Не было предисловий.

— Вы видели наши силы. Вы пойдете с нами.

Лорен ответил:

— Я так понимаю, что с момента нашей последней встречи вы получили сообщение от моего дяди.

Лорд Туар ничего не ответил, с таким же безразличным лицом, как и двенадцать вооруженных всадников в накидках за его спиной, так что Лорену, столь нехарактерно, пришлось нарушить молчание.

Лорен спросил:

— Пойти с вами с какой целью?

Покрытое шрамами лицо Лорда Туара было ледяным от презрения.

— Мы знаем, что Вы давали взятки Васкийским всадникам. Мы знаем, что Вы служите Акиэлосу и что Вы в сговоре с Васком, чтобы ослабить свою страну рейдами и приграничными нападениями. Славная деревня Брето пала в результате одного из таких рейдов. В Рейвенеле Вы будете осуждены и казнены за измену.

— Измену, — повторил Лорен.

— Можете ли Вы отрицать, что под Вашей защитой находятся люди, ответственные за нападения и что вы пытались их натренировать, чтобы переложить вину на Вашего дядю?

Слова прозвучали, как удар топора. «Ты можешь обыграть его», — сказал тогда Дэмиен, но прошло много времени с того момента, как он столкнулся с мощью Регента. Холодок пробежал по спине, когда до Дэмиена дошло, что пленники действительно могли быть натренированы для этого момента, просто не Лореном. Лореном, который, тем не менее, принес Туару ту веревку, на которой мог быть повешен.

— Я могу отрицать все, что захочу, — ответил Лорен, — пока нет доказательств.

— У него есть доказательства. У него есть мои показания. Я видел все. — Всадник назойливо протолкнулся из-за спин остальных, откидывая назад капюшон, пока говорил. Он по-другому выглядел в броне аристократа, но симпатичный ротик был знакомым, как и враждебный голос, и агрессивный взгляд.

Это был Аймерик.

Реальность пошатнулась; сотни безобидных моментов показывали себя в другом свете. Осознание тяжело навалилось на Дэмиена, Лорен уже двигался — не за тем, чтобы как-нибудь резко и остро ответить — он повернул голову лошади, направляя животное в сторону Йорда, и сказал:

— Возвращайся к отряду. Сейчас же.

Йорд был бледным, словно он только что получил удар мечом. Аймерик посмотрел на него с высоко поднятым подбородком, но не уделил ему особого внимания. Лицо Йорда казалось обнаженным и кровоточащим от предательства и пораженным виной, когда он оторвал взгляд от Аймерика и встретился с тяжелым безжалостным взглядом Лорена.

Чувство вины — брешь в доверии, которая ранила самое сердце их отряда. Как долго Аймерик отсутствовал и как долго из-за неуместной преданности Йорд прикрывал его?

Дэмиен всегда считал Йорда хорошим Капитаном, таким он проявил себя и сейчас: с побледневшим лицом Йорд не искал оправданий и не требовал ничего от Аймерика, но молча сделал то, что ему было приказано.

И затем Лорен остался один, лишь со своим рабом возле себя, и Дэмиен ощутил присутствие каждого острия меча, каждого наконечника стрелы, каждого солдата, выстроенного на холме; и Лорена, который поднял свои ледяные голубые глаза на Аймерика, словно ничего из окружающего не существовало.

Лорен сказал:

— За это теперь я твой враг. И тебе не понравится этот опыт.

Аймерик сказал:

— Ты берешь в кровать Акиэлоссца. Ты позволяешь ему трахать тебя.

— Как ты позволяешь Йорду тебя трахать? — сказал Лорен. — За исключением того, что ты действительно позволяешь Йорду тебя трахать. Твой отец велел тебе это делать или ты сам вдохновился?

— Я не предаю свою семью. Я не похож на тебя, — ответил Аймерик. — Ты ненавидишь своего дядю. У тебя были неестественные чувства к твоему брату.

— В тринадцать? — от его безразличных голубых глаз до кончиков начищенных сапог Лорен не мог выглядеть менее способным на чувства к кому-либо. — Очевидно, я развился раньше, чем ты.

Казалось, это разозлило Аймерика еще больше.

— Ты думал, что все сойдет тебе с рук. Я хотел посмеяться тебе в лицо. Я бы посмеялся, если бы меня не выворачивало от службы под твоим началом.

Лорд Туар сказал:

— Вы добровольно пойдете с нами или пойдете с нами после того, как мы подчиним ваших людей. У Вас есть выбор.

Сначала Лорен промолчал. Взглядом он прошелся по выстроенным отрядам, по коннице по бокам от него с обеих сторон и по полному составу пеших солдат, против которых стоял его собственный маленький отряд, чье количество никогда бы не положило начало сражению.

Попытка противопоставить его слово слову Аймерика была бы насмешкой, потому что среди этих людей Лорен не имел доброго имени, которым мог защитить себя. Он был в руках сторонников своего дяди. В Арле все будет еще хуже — сам Регент, очерняющий репутацию Лорена. Трус. Никаких достижений. Не подходит для трона.

Лорен не собирался просить своих людей умереть за него. Дэмиен знал это, как с чувством, похожим на боль в своей груди, знал и то, что они умерли бы, вели им Лорен. Это толпа мужчин, которые не так давно были разрозненными, бестолковыми и вероломными, стала бы сражаться до самой смерти за своего Принца, если бы он приказал.

— Если я подчинюсь вашим солдатам и сдамся правосудию моего дяди, — начал Лорен, — что будет с моими людьми?

— Ваши преступления не имеют к ним отношения. Не совершив ничего дурного, кроме сохранения преданности Вам, они получат свою свободу и свои жизни. Их расформируют, а женщины будут сопровождены до Васкийской границы. Раб будет казнен, разумеется.

— Разумеется, — повторил Лорен.

Заговорил Советник Гийон.

— Ваш дядя никогда бы не сказал Вам этого, — сказал он, останавливая лошадь рядом со своим сыном Аймериком. — Так что скажу я. Из преданности Вашему отцу и Вашему брату Ваш дядя обращался с Вами со снисходительностью, которой Вы никогда не заслуживали. Вы отплатили ему неуважением и презрением, небрежностью по отношению к своим обязанностям, легкомысленным равнодушием по отношению к позору, который Вы принесли своей семье. То, что Ваша эгоистичная натура довела Вас до предательства, меня не удивляет, но как Вы могли предать доверие Вашего дяди после всей той доброты, которой он щедро Вас одаривал?

— Дядюшкина неумеренная доброта, — сказал Лорен. — Уверяю вас, это было просто.

Гийон сказал:

— Вы совсем не выказываете раскаяния.

— Говоря о небрежности, — сказал Лорен.

Он поднял руку. Далеко позади него две Васкийских женщины отделились от его отряда и начали скакать вперед. Энгюран встревоженно двинулся, но Туар жестом остановил его — две женщины едва ли повлияют здесь на что-то, так или иначе. На полпути их приближения можно было разглядеть, что к седлу одной было что-то привязано, и затем стало можно разглядеть что именно это было.

— У меня есть кое-что ваше. Я бы упрекнул вас в беспечности, но я только что получил урок, что отщепенцы отряда могут ускользнуть из одного лагеря в другой.

Лорен сказал что-то на Васкийском. Женщина сбросила связанного со спины своей лошади в грязь, как обычно вытряхивают нежелательное содержимое из мешка.

Это был мужчина с темными волосами, связанный по запястьям и лодыжкам, как боров на вертеле после охоты. Его лицо было покрыто коркой грязи, кроме висков, где его волосы слиплись от запекшейся крови.

Он не был членом клана.

Дэмиен помнил Васкийский лагерь. Сегодня в нем было четырнадцать пленников, хотя вчера было десять. Он настороженно посмотрел на Лорена.

— Если Вы думаете, — начал Гийон, — что неуклюжая финальная сцена с заложниками остановит или задержит нас от того, чтобы доставить Вас к правосудию, которого Вы заслуживаете, то Вы ошибаетесь.

Энгюран сказал:

— Это наш разведчик.

— Это четверо ваших разведчиков, — сказал Лорен.

Один из солдат соскочил со своей лошади и встал на одно защищенное броней колено рядом с пленником, пока Туар, нахмурив брови, обратился к Энгюрану:

— Доклады задерживаются?

— С востока. В этом нет ничего необычного, когда местность такая обширная, — ответил Энгюран.

Солдат разрезал путы на руках и ногах пленника, и, как только он вытащил кляп, пленник, пошатываясь, принял сидячее положение с отупелыми движениями человека, только что освобожденного от жестких веревок.

Тяжело ворочающимся языком, он сказал:

— Мой господин… силы людей с востока скачут, чтобы перехватить вас у Хеллэя…

— Это Хеллэй, — с нетерпеливой резкостью перебил Советник Гийон, когда Капитан Энгюран посмотрел на Лорена с изменившимся выражением лица.

— Какие силы? — неожиданный голос Аймерика был высокий и резкий.

И Дэмиен вспомнил погоню по крышам, сброшенное на солдат под ними постельное белье, пока небо над их головами кружилось от звезд…

— Толпа Ваших союзных кланов или Акиэлосских наемников, без сомнения.

…вспомнил посланника с бородой, упавшего на колени в комнате гостиницы…

— Вам бы этого хотелось, не так ли? — поинтересовался Лорен.

…вспомнил Лорена, интимно шепчущегося с Торвельдом на ароматном балконе, и одарившего его огромным состоянием в виде рабов.

Разведчик говорил:

— …и несут знамена Принца рядом с желтыми цветами Патраса…

Режущая слух мелодия горна одной из Васкианок разнеслась отраженным звуком, как эхо, отдаленная печальная мелодия, которая прозвучала один раз, затем снова и снова, с востока. И, расползаясь по вершине восточного холма, появились знамена вместе со всем блеском оружия и костюмов армии.

Единственный из всех людей Лорен не перевел взгляд на вершину холма, но держал его направленным на Лорда Туара.

— У меня есть выбор? — сказал Лорен.

«Ты подстроил это! — Никаис резко бросил слова Лорену. — Ты хотел, чтобы он увидел!»

— Вы думали, — продолжил Лорен, — что если бросите мне вызов, то я не приму его?

Патрасские отряды заполонили горизонт на востоке, блестящие под полуденным солнцем.

— Мое неуважение и презрение, — сказал Лорен, — не нуждаются в вашей снисходительности. Лорд Туар, вы столкнулись со мной в моем собственном королевстве, вы населяете мои земли, и вы дышите с моего позволения. Делайте свой собственный выбор.

— Атакуйте. — Аймерик переводил взгляд с Туара на своего отца; костяшки его пальцев, сжимающие вожжи, побелели. — Атакуйте его. Сейчас, пока остальные люди не прибыли, вы его не знаете, он умеет… выворачиваться из всего…

— Ваше Высочество, — сказал Лорд Туар. — Я получил приказы от Вашего дяди. Они несут полное влияние Регентства.

Лорен ответил:

— Регентство существует для предохранения моего будущего. Влияние моего дяди на вас зависит от моего последующего влияния на него. Без этого — ваш долг освободиться от него.

Лорд Туар ответил:

— Мне нужно время все обдумать и еще раз переговорить с советниками. Час.

— Действуйте, — сказал Лорен.

Последовал приказ Лорда Туара, и встречавшая компания отправилась через поле к собственным рядам.

Лорен повернул свою лошадь к Дэмиену.

— Мне нужно, чтобы ты возглавил людей. Прими командование вместо Йорда. Оно твое. Это должен был быть ты, — сказал Лорен, — с самого начала. — слова стали жесткими, когда он заговорил о Туаре: — Он собирается сражаться.

— Он колебался, — сказал Дэмиен.

— Он колебался. Гийон убедит его. Гийон присоединил свою повозку к кортежу моего дяди, и он знает, что любое решение, заканчивающееся со мной на престоле, закончится и с его головой на плахе. Он не позволит Туару отступиться от битвы, — сказал Лорен. — Я провел месяц, разыгрывая с тобой сражения над картой. Твоя тактика на поле лучше моей. Лучше ли она, чем у приграничных лордов моей страны? Скажи мне, Капитан.

Дэмиен снова окинул взглядом холмы; на мгновение, между двумя армиями, они с Лореном были наедине.

Лорен со своими Патрасскими отрядами, подходящими с востока, обладал тем же количеством людей и выигрышным расположением. Окончательное превосходство было вопросом удержания этого расположения, а также избеганием чувства самоуверенности или одной из многочисленных реверсивных тактик.

Но Лорд Туар был здесь, открытый на поле, и Акиэлосская кровь Дэмиена гулко стучала внутри него. Он вспомнил о сотне разных Акиэлосских рассуждений о невозможности захвата Виирийцев из их фортов.

— Я могу выиграть тебе эту битву. Но если ты хочешь Рейвенел… — произнес Дэмиен. Он почувствовал, как его боевые инстинкты поднялись в нем от этой дерзости — захватить один из самых могущественных фортов на Виирийской границе. На это не осмелился даже его отец, он не мечтал об этом. — Если ты хочешь захватить Рейвенел, то нужно отрезать их от форта, никого не впускать и не выпускать, ни посланников, ни всадников, и добиться быстрой и чистой победы, не давая им возможности к беспорядочному бегству. Как только до Рейвенела дойдут сведения о том, что здесь произошло, оборона усилится. Тебе потребуется использовать Патрасцев, чтобы сформировать внешнюю границу, подрывая основные силы, затем прорвать Виирийские ряды, в идеале самые ближние к Туару. Это будет сложнее.

— У тебя есть час, — сказал Лорен.

— Было бы проще, — сказал Дэмиен, — если бы ты сказал мне раньше, чего ожидать. В горах. В Васкийском лагере.

— Я не знал, кто это был, — ответил Лорен.

Как ядовитый цветок, слова раскрылись в сознании Дэмиена.

Лорен продолжил:

— Ты был прав насчет него. Он провел первую неделю, развязывая драки, а когда это не сработало, он забрался в постель моего Капитана. — Его голос был ровным. — Как думаешь, что такого обнаружил Орлант, из-за чего оказался на лезвии меча Аймерика?

«Орлант» — подумал Дэмиен и внезапно почувствовал тошноту.

Но к тому времени Лорен уже пришпорил лошадь и скакал назад к отряду.