GAME OVER Как Nintendo завоевала мир

Глава 11. Глубокий сон

У Минору Аракавы была странная привычка: он крепко засыпал в самые неподходящие моменты.

Однажды, возвращаясь из Японии, Аракава и Говард Линкольн остановились в Гонолулу, в гостинице Kahala Hilton. В гостинице, куда въехали боссы Nintendo, проходил турнир по гольфу Hawaiian Open.

После заселения Аракава и Линкольн надели плавки и направились к бассейну. По пути Аракава предложил зайти посмотреть турнир. Линкольн назвал это бредом: спонтанно попасть на турнир было невозможно. Билеты на него обычно были распроданы за несколько месяцев.

Аракава пожал плечами и сказал: «Да ладно, разберемся».

Они нашли место у дальнего прохода, откуда было видно хоть что-то из-за заграждения, и некоторое время наблюдали за ударами. «Хорошая попытка!» — отметил Линкольн. Не услышав ответа, он обернулся и обнаружил, что Аракавы нет. Оглядевшись, он увидел, что Аракава пролез сквозь ограждение и сидит в проходе под пальмой.

Игроки в гольф, среди которых были Джек Никлаус, Том Уотсон и Ли Тревино, продолжали делать свои первые удары, шары летали над головой Аракавы. Вскоре Линкольн увидел, что Аракава разлегся, положил руки под голову и крепко уснул.

Убедившись, что за ним никто не следит, Линкольн перелез через ограждение и направился в сторону уже храпящего Аракавы. «Мино, ради бога, проснись!» — кричал Линкольн, тряся своего друга.

Но ничто не могло разбудить президента NOA. Тогда Линкольн поднял его и стал уносить с игровой площадки. Проходивший мимо Том Уотсон брезгливо покачал головой. Когда же они уже были далеко от поля, Аракава проснулся, сел и принялся тереть глаза. «Что случилось?» — спросил он.

Большинство таких кратковременных снов были безобидны, но случилось и одно примечательное исключение. В августе 1988 года Минору и Йоко устроили небольшой, но изысканный званый ужин в своем прекрасном доме в Медине, пригороде Сиэтла. Йоко, дипломированный кулинар, приготовила различные салаты, закуски из устриц и пожаренного на гриле лосося. Гостями обеда стали Говард Линкольн и Хидэюки Накадзима с Рэнди Браулейтом, руководители Atari Games, только что получившей лицензию Nintendo.

После ужина хозяева и гости вышли на улицу выпить. Все расселись на внушительной террасе, с которой открывался вид на озеро и Сиэтл на горизонте. Вдруг Аракава уснул.

Хидэ Накадзима, мужчина небольшого роста, имевший привычку постоянно хихикать, тут же начал демонстрировать недовольство. Йоко объяснила, что в поведении мужа нет ничего необычного, он иногда засыпает во время званых обедов, но Накадзима смотрел на Аракаву с отвращением. Этот эпизод врезался ему в память.

Бульдожью хватку Хидэ Накадзима скрывал за обаятельной улыбкой. В бизнесе, где никто не раскрывал карты, Накадзима казался открытым человеком. Он был живчиком в мире степенных и рассудительных руководителей.

После создания Atari в 1972 году Нолан Бушнелл нанял японо-американского бизнесмена для открытия филиала в Токио. Бизнесмен попросил у своего юриста помощи в поисках генерального менеджера, и тот порекомендовал ему своего брата, Хидэ Накадзиму.

Перед этим Накадзима семнадцать лет делал карьеру в компании Japan Art Paper Company. (По совпадению, Japan Art Paper была многолетним поставщиком бумаги для карт ханафуда для Nintendo.) Несмотря на постоянный карьерный рост, Накадзима был разочарован компанией. «Я видел, что был лишь винтиком, и какие бы результаты я ни показывал, меня легко было заменить», — рассказывал он. Хидэ променял спокойную работу в крупной компании и бумажной промышленности с трехсотлетней историей на должность в небольшой новой компании в едва зародившейся индустрии.

Atari Japan экспортировала с американского рынка такие игры, как Pong и Gran Trak. Конкурируя с десятками новых компаний, включая Nintendo, в развивающемся аркадном бизнесе, Накадзима столкнулся в Японии с тем же недоверием к играм, что и Бушнелл в Америке, но продажи росли крайне медленно. По словам Накадзимы, служащие много воровали. В итоге Atari не платила поставщикам и оказалась на грани банкротства. Глава компании ушел, оставив бизнес в долгах, и Накадзима остался за главного. Позднее Нолан Бушнелл выделил неудачу в Японии как одну из своих первых крупных ошибок.

На встречах с Бушнеллом и другими руководителями Atari Накадзима настаивал, что компанию можно было спасти, но японский филиал уже имел долгов на несколько сотен тысяч долларов, выплата которых вряд ли была по силам Atari, пытавшейся закрепиться на американском рынке. Накадзима расплатился с поставщиками из собственных средств и оставил Atari Japan на плаву.

Его друзья из бумажной индустрии предложили вернуться на прежнее место работы. Накадзима отказался. Он поставил все на спасение компании; утонув, она забрала бы его с собой. Бушнелл понимал, что у него не остается выбора, кроме как продать японский филиал вместе со всеми долгами, и Накадзима начал наводить справки.

Бренд Atari был достаточно известен, и несколько аркадных компаний сделали свои предложения. Sega, в тот период занимавшаяся производством музыкальных автоматов и автоматов для игры в пинбол, предложила 50 000 долларов. Глава Namco (тогда еще называвшейся Nakamura Manufacturing Company) тоже хотел купить Atari. Масайя Накамура, основатель компании, воспринимал это поглощение как способ мгновенно расширить свою небольшую компанию. Накамура шокировал Бушнелла и всех потенциальных претендентов, предложив за Atari Japan 800 000 долларов, в шестнадцать раз больше, чем Sega. После переговоров стороны сошлись на 500 050 долларах, что по-прежнему было запредельной суммой. Бушнелл с радостью забрал деньги, и в 1972 году Накамура получил Atari Japan и долг, который пришлось отдавать следующие два года.

Хидэ Накадзима задумался об уходе. Ему совсем не хотелось работать на Namco: это было хуже работы в бумажной индустрии, a Japan Art Paper хотя бы была известна. Однако Накамура смог убедить Накадзиму остаться в компании еще на шесть месяцев.

Накадзима получил задание выстроить международный бизнес Namco, в чем преуспел, увеличив за короткий срок продажи с 5000 до 500 000 долларов; приятно удивленный, Накамура убедил его не покидать компанию. Три года спустя Накадзима определился, что останется в видеоигровом бизнесе. Он понял, что работа с Накамурой может научить его многому. «Иногда с ним было непросто, но он был очень проницателен, — рассказывал Накадзима. — Такова была его судьба. Все думали, что он сошел с ума, отдав столько за Atari, но впоследствии это оказалось очень умной инвестицией».

Сделка с Бушнеллом позволила Накамуре стать единственным представителем Atari в Японии на ближайшие десять лет, поэтому Namco стала одной из крупнейших видеоигровых компаний Японии. Накамура покупал права на некоторые игры, другие разрабатывал силами компании; и те и другие продавались тысячами. Он также открыл залы игровых автоматов с играми Atari, и его доход увеличился в пять раз.

В 1978 году Накамура сделал Накадзиму исполнительным вице-президентом Atari Japan. Он также попросил его войти в совет директоров Namco. Позднее в том же году Накадзима убедил Накамуру открыть филиал Namco в Соединенных Штатах и сам занялся этим проектом.

Накадзима улетел в Калифорнию, где с помощью небольшой кинокамеры снял местность вокруг залива Сан-Франциско. С одобрения Накамуры он выбрал офис через улицу от старой штаб-квартиры Atari в Саннивейле. В 1978 году Namco America открыла свои двери. Чтобы запустить новую компанию, Накадзима нанял молодого адвоката Денниса Вуда, успевшего поработать в компании Hewlett-Packard. Будучи родом из Щермана, штат Техас, Вуд в 1974 году закончил учебу в университете штата Монтана. После допуска к юридической деятельности он стал мировым судьей в Миссуле, штат Монтана, когда ему было всего лишь двадцать три. Позже он устроился на работу в юридический отдел Hewlett-Packard, где его и нашел Хидэ Накадзима. Первоначальный штат Namco America состоял из двух служащих, Накадзимы и секретаря; то, что третьим служащим стал адвокат, настораживало.

Накадзима занимался сделками по продаже игровых автоматов, а Вуд принялся за мерчандайзинг и лицензирование. Он продавал лицензии на японские аркадные игры Namco (включая Pac-Man) таким компаниям, как Atari (в Америке) и Bally's Midway. Он также открыл отдел мерчандайзинга, лицензировавший выпуск наволочек, пижам и других подобных товаров с Pac-Man. Он довольно плоско шутил, но был дружелюбным парнем. Маленький адвокат вскоре стал вице-президентом Namco America, вторым после Накадзимы человеком в компании. По мере роста компании Вуд начал заниматься вопросами персонала, администрирования и юридическими делами. Американский филиал приносил Namco существенный доход. Фактически сумма всех продаж и была прибылью, так как у компании практически не было административных расходов. Как говорил сам Вуд: «Какие еще административные расходы? Никаких, кроме наших зарплат».

В начале восьмидесятых Namco America стабильно развивалась; Накамура решил навестить Накадзиму в США. Однажды вечером Накамура вдруг сказал, что хочет купить Atari. Накадзима осторожно посмотрел на босса.

«Вы серьезно, господин Накамура? — спросил он. — Я не думаю, что это возможно. Они примерно в сто раз больше Namco».

«Хидэ-сан, вот увидите, — ответил ему Накамура — Вскоре солнце будет вращаться вокруг Namco».

В 1985 году, после краха Atari, Warner продавала остатки компании, которая когда-то приносила больше всех остальных под этим брендом. Стив Росс, глава Warner, долгое время не мог ничего продать.

Тем не менее Росс понимал, что видеоигры и сопутствующие технологии вернутся, поэтому сохранил долю в Atari Corporation (25%) и Atari Games (40%). Он продал Atari Corporation Джеку Тремиелу, бывшему руководителю компании Commodore. Тремиела интересовала компьютерная фирма, но не интересовало игровое подразделение, которое бы он мог получить за бесценок.

В результате появились две Atari, «которые друг друга не любили», как говорил Дэн Ван Элдерен из Atari Games. «Мы всегда претендовали на звание настоящей Atari — первоначальной Atari». Ван Элдерен говорил, что Тремиел был зол на Atari Games из-за того, что эта компания была живым доказательством его ошибки отказаться от входа в игровой бизнес.

Когда Atari Games выставили на продажу, Накамура сказал Накадзиме, что время пришло. Накадзима, знакомый с руководством Warner, поторговался и приобрел Atari Games для Накамуры более чем за 10 миллионов долларов. У компании были активы: талантливые инженеры, завод, несколько успешных аркадных игр (например, Marble Madness и Gauntlet), — но она несла убытки. «Мы покупали потенциал», — говорил Деннис Вуд. Эксперты из Price Waterhouse, консультировавшие Namco по сделке, высказывались против, но Накамура настоял на своем. Размеры Namco America выросли мгновенно, к компании добавилось около 230 человек. Вместе с ними перешла сеть дистрибуции и фабрика в Ирландии с еще семьюдесятью работниками.

Наиболее важным было то, что Namco приобретала компанию, которой плохо управляли, но ей принадлежали несколько лучших игр в индустрии.

Новые владельцы Atari Games взялись за финансовое оздоровление, чему помогли высокие продажи Gauntlet. Накамура и Накадзима спорили по малейшим вопросам управления компанией. Накадзима чувствовал, что босс сдерживает его.

Вместо того чтобы рассматривать Atari как инвестицию, Накамура по-прежнему видел в американской компании конкурента и не хотел ее усиления. К тому же ему не нравилось делить собственность с Time Warner.

Накадзима находил переговоры с Накамурой все более сложными. Также он сердился из-за плохой дистрибуции игр Atari в Японии: Накамура не продавал их конкурирующим аркадным залам. С другой стороны, Накамуре не нравилась неподконтрольность американского филиала; в 1987 году он согласился продать Atari Games Накадзиме и Time Warner.

Time Warner с Накадзимой разделили долю Namco; теперь у Time Warner было 80%, а у Накадзимы с сотрудниками 20%. После этого Накадзима вышел из совета директоров Namco и оставил пост президента Namco America.

Управляя Atari Games без вмешательства Накамуры, Вуд и Накадзима наблюдали за действиями Nintendo на рынке; в 1987 году Вуд предложил выйти на этот рынок. Бизнес Nintendo рос, и Atari могла бы заработать, конвертировав аркадные игры в версии для NES. Однако Atari Games не могла выходить на рынок домашних видеоигр из-за соглашения между Time Warner и Джеком Тремиелом. Выход был простым — создать новую компанию.

Накадзима встретился с Деннисом Вудом в головном офисе Atari Games в Милпитасе, штат Калифония. К ним присоединились Дэн Ван Элдерен и еще один руководитель, Рэнди Браулейт; все вместе они решили организовать дочернюю компанию, которая станет лицензиатом NOA. Название компании дал Накадзима.

Японцы описывают доску для игры в го как вселенную. Центральной точкой вселенной, точкой создания всех вещей, является тенген.

В течение года всеми ежедневными операциями в Tengen управлял Браулейт, после чего он перешел к другому лицензиату NOA. Его заменил Ван Элдерен.

Дэн Ван Элдерен пробыл в Atari дольше кого бы то ни было, начав в 23 года техником, еще до появления технического отдела, и работал над автоматами Pong на сборочной линии Бушнелла.

Он остался в Atari, несмотря на многочисленные смены владельцев компании. До перехода в Tengen он был старшим вице-президентом, отвечавшим за разработки.

Будучи высоким и крепко сложенным, Ван Элдерен выглядел устрашающе, хотя на самом деле был тихим и добрым человеком, который больше ладил с разработчиками, чем с бизнесменами. Ему было легче говорить на языке технарей, чем обсуждать маржу и долю рынка. Его увлечение туризмом находило отражение в обстановке кабинета. Там стояла проволочная фигура рыбака с подписью: «Время, проведенное на рыбалке, Богом в срок жизни не засчитывается!» Но в его кабинете находила отражение и другая сторона его характера. На стене была наклеена наклейка со словом Nintendo. Само слово было перечеркнуто красной линией.

Tengen было несложно получить у Nintendo лицензию. Atari Games была автором нескольких прекрасных аркадных игр, и у большинства людей это имя ассоциировалось с видеоиграми. Аракава полагал, что это важно: даже Atari поддалась Nintendo.

В середине 1987 года на выставке игровых автоматов Накадзима и Деннис Вуд встретились с руководством Nintendo и высказали заинтересованность в получении лицензии. При этом Накадзима и Вуд хотели получить исключения в лицензионном соглашении: например, делать более пяти игр в год.

Аракава с привычной взвешенностью сказал, что изменения в базовых позициях невозможны. Он пожал плечами, мол, ничего личного в этом нет. «У нас одинаковые отношения со всеми лицензиатами», — заметил он. Он позволил юристам обговорить незначительные детали соглашения, но это было максимальной уступкой. Руководители Atari Games в итоге согласились играть по правилам Nintendo.

Юристы Atari Games и Nintendo вместе работали над соглашением, «доводкой до ума», как называл это Линкольн. Несмотря на то что в итоге оно было подписано в январе 1988 года, его содержание напоминало головоломку. Хидэ Накадзима к тому времени уже начал работать над тем, чтобы, по его выражению, «поставить Nintendo на место».

Весной представители Tengen, включая Накадзиму, приехали в Редмонд на встречу. Аракава, отказав в особых условиях, пытался смягчить Tengen, разглашая «драгоценности нашего бизнеса», как говорил впоследствии Линкольн. Он рассказал Накадзиме, как строится их ежедневный бизнес, как работать с розничными продавцами и о многом другом. Аракава позднее говорил, что старался изо всех сил оказать Накадзиме поддержку и дать больше советов.

Первые игры Tengen для NES были представлены в июне 1988 года на выставке CES. Ими стали переработка по-прежнему популярной игры Pac-Man, потрясающая бейсбольная игра RBI Baseball и Gauntlet, также портированная с версии для игрового автомата. Игры получили высокие оценки и от Большой Тройки, и от GC6, и Накадзима рассчитывал на хорошие продажи. Однако выбор времени выхода на рынок оказался неудачным, поскольку в тот момент Nintendo столкнулась с дефицитом чипов. Еще до начала CES Nintendo распространила среди своих лицензиатов заявление, что будет не в состоянии выполнить все заказы из-за дефицита чипов. Nintendo приложит все усилия для равномерного распределения картриджей, но все заказчики получат меньше игр, чем планировали.

Лицензиатов попросили оценить, на какие объемы партий они рассчитывают. Из этого числа Nintendo рассчитывала количество картриджей, которые следовало ожидать заказчикам. Распределение зависело от нескольких факторов, включая оценку игры и размер дистрибьюторской сети лицензиата. NOA отметила, что разработана продуманная система распределения, относящаяся и к собственным играм Nintendo: их заказы будут отложены или урезаны в пользу игр лицензиатов с более высокими оценками.

После первых расчетов Линкольн и Аракава решили лично позвонить всем лицензиатам и сообщить результаты. Они думали, что справятся за одно утро, но потребовались дни: представители каждой компании просили, умоляли, спорили, упрашивали и вновь спорили. Это был настолько сложный процесс, что решения о последующих распределениях распространялись уже по почте. «Мы с Аракавой хотели убежать и спрятаться, настолько было жарко», — шутил потом Линкольн.

Аракава настаивал, что система распределения максимально справедлива. Некоторые из лицензиатов это понимали, но остальные пытались уличить Nintendo в манипуляциях рынком под предлогом дефицита.

Заказы Хидэ Накадзимы были урезаны вдвое, затем еще раз вдвое. В итоге Tengen получила менее четверти начального заказа и только десятую часть того, что они могли бы продать. «Они снижают предложение, чтобы держать цены высокими», — обвинял их Рэнди Браулейт.

Кен Уаш, глава независимой Ассоциации издателей программных продуктов (Software Publishers Association, или SPA), в 1988 году выступил с обвинительной речью: «SPA полагает, что Nintendo, полностью контролируя производство картриджей, намеренно создала их нехватку. Розничные продавцы, потребители и независимые разработчики были разочарованы недоступностью многих игр на протяжении праздничного сезона; возникшую нехватку можно было предотвратить, если бы игровые разработчики могли производить игровые картриджи сами».

Дэн Ван Элдерен спросил, смогла бы Nintendo выполнить крупные заказы его компании, если он сможет решить проблему нехватки чипов. Nintendo согласилась при условии, что Tengen оплатит разницу, если чипы окажутся более дорогими. Другие компании пошли тем же путем: Acclaim тоже стала искать чипы. Ван Элдерен нашел источник чипов и сообщил Nintendo, чей представитель ответил, что чипы пройдут оценку в Японии, после чего Nintendo объявит свою цену за них. Деннис Вуд отмечал: «Они скажут нам, сколько именно». Но цена так и не была объявлена, так как Nintendo сочла эти чипы неподходящими.

Вуд утверждал, что Nintendo забраковала чипы, потому что они были сделаны не в Японии; NOA считала качество американских и корейских чипов недостаточным. «Мы говорим о чипах для игр, а не для суперкомпьютеров, — возмущался Вуд. — Сегодня не нужно быть звездочетом, чтобы делать чипы. Конечно, это не то же самое, что пойти в хозяйственный магазин и набрать гвоздей, но мы не так далеки и от подобного сценария». Продолжая обвинять, он рассказывал о звонке Atari Games в японскую компанию Sharp, где им сказали, что в наличии имеются все необходимые чипы. Правда, узнав, что чипы будут использованы в картриджах Nintendo, представители Sharp отказались от своих слов: якобы, подходящих чипов у них не было.

Как бы то ни было, Acclaim действительно удалось найти чипы, одобренные NCL, но, по словам Грега Фишбаха, только в 1989 году. Nintendo настаивала, что чипы, найденные другими компаниями, были низкого качества.

Ямаути и Аракава отказывались принимать их, подчеркивая, что их больше беспокоит репутация Nintendo и ее продуктов в долгосрочной перспективе, чем сиюминутная прибыль лицензиатов. «Со своей стороны мы предоставляли максимум возможностей, — рассказывал Линкольн. — Людям пришлось довольствоваться миллионами, а не миллиардами».

«Это здорово действовало на нервы, — говорил Вуд. — Мы понимали, что нас обводят вокруг пальца».

Ван Элдерен был вне себя. «Откровенно говоря, корни этой компании восходят к Atari. Atari! — говорил он. — Мы создали эту индустрию восемнадцать лет назад и не хотим, чтобы нам запрещали действовать на своей территории».

«Мы не знали, что произойдет, — продолжает Вуд, — а знали только, что Nintendo может буквально задушить нас».

Ван Элдерен считал, что его компания загнана в угол. «Стало очевидно, что нужно действовать несколько по-иному, и тогда мы решили обойти Nintendo».

На самом деле боссы Atari Games/Tengen давно хотели работать в обход Nintendo. Ван Элдерен позже признавал, что определенные усилия к этому начали прилагаться еще за год до возникновения дефицита чипов, хотя Atari Games продолжала работать с NOA как ни в чем не бывало.

В августе 1988 года Хидэ Накадзима и Рэнди Браулейт встретились с Линкольном и Аракавой в конференц-зале «Donkey Kong» для обсуждения стратегии продажи первых трех игр Tengen. После этого все вместе поиграли в гольф в клубе Аракавы, затем Аракава дал тот самый званый ужин для Накадзимы и Браулейта в своем новом доме в Медине.

Обед шел своим чередом, но в воздухе витало что-то странное. Когда Говард Линкольн пошел на кухню за Йоко, чтобы помочь ей с напитками, она прошептала ему: «Что с этими парнями?»

«Мы не можем поднимать этот вопрос», — сказал Линкольн.

Очевидно, расслабившись и выпив несколько бокалов вина, Аракава заснул, когда после обеда все переместились на улицу. Даже несмотря на то, что Аракава проснулся вовремя, чтобы пожелать гостям спокойной ночи, Накадзима иначе взглянул на президента Nintendo. Все притворились, что ничего не произошло, но что-то в происходящем было не так.

В октябре Накадзима пригласил чету Аракава поиграть в гольф на Пебл-Бич. Было сложно догадаться, что у этого предложения есть двойное дно. Накадзима был общителен и любезен, но на протяжении всего мероприятия он засыпал Аракаву вопросами о бизнесе Nintendo. Аракава проявлял осторожность, но отвечал на них, поскольку пытался искупить свою вину за тот случай на обеде.

Еще в 1986 году Деннис Вуд дал задание юристам внимательно изучить лицензионное соглашение с Nintendo и выявить возможности производства и продажи игр для NES в обход Nintendo. Юристы пришли к выводу, что Tengen могла бы это делать в случае отсутствия факта нарушения прав и патентов Nintendo. Это означало изобретение Tengen своего собственного чипа, который сможет обходить систему защиты; то есть Tengen нужно было вскрыть защитный чип.

Предположив, что клиентам не важно, является Tengen нинтендовским лицензиатом или нет, магазинам просто нужен продукт, а клиенты купят хорошие игры вне зависимости от наличия защитного чипа, Накадзима собрал группу инженеров для изучения нинтендовской системы защиты. Они обнаружили, что защитные чипы в устройстве и программах одинаковы и они взаимодействуют друг с другом. Во время взаимодействия система работает, как только оно прерывается, система зависает. Инженеры неудачно пытались воспроизвести эту технологию. Инженер из Atari Пет Маккартни заключил: «Если нет определенного стимула с точки зрения прибыли, <…> я рекомендую завершить на этом исследования». Но, как позже выявил суд, стимул с точки зрения прибыли был, и Atari не стала прекращать работы над проектом.

Atari привлекла сторонних инженеров, которые пытались воссоздать структуру чипа. Перед инженером Дональдом Пааувом была поставлена задача проанализировать разобранные чипы и понять принцип работы программы, однако ему это не удалось. После того как инженеры не смогли разобраться в технологии, пришла помощь.

Нинтендовская система защиты являлась объектом двух патентов. NOA запатентовала систему «замок-ключ» в 1985 году, патент получил номер 4 799 635; объект был назван «системой для определения подлинности внешней памяти, используемой в аппарате обработки информации».

Другим объектом защиты прав стал код, «проигрываемый» чипами безопасности при контакте, который назывался 10NES и был зарегистрирован в американском Бюро по охране авторских прав. Авторское право защищает произведения: песни, литературные работы, компьютерные программы — в противоположность изобретениям или формулам, которые защищает Патентное бюро. Первоначально у Nintendo не было планов регистрировать права, поскольку тогда код должен был быть помещен на склад неопубликованных работ Бюро по охране авторских прав в Лэндовере, штат Мэриленд, но юрист, специализировавшийся на авторском праве, посоветовал Линкольну зарегистрировать код.

Хотя люди могли изучать файлы в Бюро, никто не мог ничего удалить оттуда, не разрешалось даже делать какие-либо пометки. Удостоверившись в безопасности, Линкольн решил зарегистрировать право; таким образом, компьютерный код, выглядевший бессмыслицей для непосвященных, был заперт в хранилище в Лэндовере, штат Мэриленд.

Был только один законный способ получить доступ к охраняемому коду. Нужно было дать показания под присягой по поводу того, что указанная работа является предметом тяжбы. После этого копия объекта могла быть легально удалена из Бюро. Это была странная логика: компания, преследуемая за нарушение авторского права, не могла выстроить защиту, не ознакомившись с объектом защиты. В законе было четко сказано, что в любых других случаях обращение к объекту невозможно.

Atari Games наняли местную юридическую фирму, чтобы получить код. Представителям фирмы сообщили, что Nintendo подала в суд на Atari Games, поэтому они считали запрос законным. Через десять дней после подписания соглашения между Atari Games и Nintendo, 28 января, представитель юридической фирмы передал в Бюро по охране авторских прав письменные показания. Данная бумага, поданная от имени клиента, Atari Games, указывала, что требуется копия кода для процесса в Окружном суде в Северной Калифорнии. В тексте говорилось, что программа «будет использована исключительно для целей указанного процесса».

Код был выслан со склада в Лэндовере в Бюро по охране авторских прав. Сотрудник юридической фирмы отправился в комнату 402 Бюро и через некоторое время вышел оттуда с копией 10NES в своем портфеле.

В это время против Atari еще не было подано судебных исков, первый иск был подан только в ноябре 1989 года, два года спустя. Atari позднее оправдывала свои действия предлогом неизбежности тяжбы, но судья отверг эти доводы. В итоге суд постановил, что «целью Atari при получении программы была коммерческая выгода, а не закон». Позже Ван Элдерен рассказывал журналистам, что его команда смогла воссоздать чип, проанализировав его сборку, хотя на самом деле они смогли сделать это, только получив файл из Бюро.

Подразделение разработок Tengen в Кремниевой долине занимало несколько офисов здания Atari Games. Там команда инженеров после изучения незаконно полученного кода работала над своей версией чипа. Сравнивая информацию из Бюро по охране авторского права с разобранными чипами Nintendo, инженеры смогли довести свою версию программы до ума.

Имея на руках все данные, инженеры Atari теперь могли воспроизводить систему защиты, как если бы они собирали велосипед по инструкции. Инженеры Atari создали свой чип, названный Rabbit («Кролик»), чей код воспринимался чипом NES как подходящий. Установив прототип «Кролика» в игровой картридж, они вставили его в NES и включили систему. На экране телевизора возник логотип Tengen; к августу 1988 года, когда Хидэ Накадзима ужинал в доме Аракавы в Медине, Atari Games уже наладила производство картриджей с «Кроликом».

В конце года, 12 декабря, Atari Games подала против Nintendo иск в окружной суд Сан-Франциско. В иске говорилось, что Nintendo своими действиями ограничивала свободу других участников рынка и фактически стала искусственной монополией. «При помощи технологически сложной „системы блокировки“ <…> на протяжении нескольких последних лет Nintendo ограничивала всех потенциальных конкурентов, включая и Atari, от производства видеоигровых картриджей, совместимых с домашней видеоигровой системой Nintendo, — вменял в вину документ. — Единственной целью системы защиты была защита от конкурентов». Далее в иске утверждалось, что система защиты и монополия Nintendo делали невозможным рыночное ценообразование, позволяя Nintendo управлять поставками и ценами картриджей, доступных потребителям. «Целью действий Nintendo была блокировка любой конкуренции на рынке производства видеоигровых картриджей, совместимых с устройством Nintendo», — гласил иск.

В своем иске Atari Games заявляла, что они разработали эквивалент ключа, взаимодействовавшего с системой, что было началом конкуренции с Nintendo.

В начале декабря 1988 года Nintendo провела самую крупную рождественскую вечеринку в своей истории. Столы ломились от мясных блюд, чаш с пуншем и нескончаемым шампанским. Сотрудники со спутницами танцевали под музыку, исполняемую оркестром. На следующее утро, когда все мучились похмельем, один из пиарщиков позвонил Говарду Линкольну. «Вы не поверите, — говорил он, — но тут новость, которую вам необходимо знать. Tengen созвала пресс-конференцию и объявила, что они воссоздали наши защитные чипы и собираются делать игры для NES без лицензии. Они подали против нас иск на 100 миллионов долларов за нарушение антимонопольного законодательства».

В пресс-релизе Atari Games Деннис Вуд занял атакующую позицию. «Кто дал Аракаве, Линкольну и Мейну право решать, какие программы покупать американской общественности?» — спрашивал он.

Приходивший в себя Аракава услышал новость от Линкольна. «Угадай, что сделали эти сукины дети», — сказал Линкольн.

Они оба помнили игру в гольф в Пебл-Бич, званые ужины; все это время Накадзима выкачивал из них детали о бизнесе Nintendo, а они по своей глупости делились с ним информацией. «Нас обвели вокруг пальца», — сказал Линкольн.

Было послано множество сообщений по факсу с обеих сторон Тихого океана. Когда новость дошла до Ямаути, тот велел остановить Atari Games, чего бы это ни стоило.

Аракава, Линкольн и Питер Мейн встретились для обсуждения ответной реакции. Они сошлись на важности немедленной реакции: если бы они смогли перекрыть Tengen доступ к рознице и одновременно начать преследование их за нарушение соглашения, то Nintendo понесла бы незначительный ущерб. Они также решили выяснить, как Atari удалось сломать систему защиты. Позднее, когда они все узнали, Линкольн сказал: «Они заключили с нами договор, уже строя планы об обмане. С самого начала они хотели воссоздать нашу технологию и ничего не добились. Они забросили эту идею, как вдруг им в руки попал исходный код. Оп, теперь можно и поработать!»

Утром после пресс-конференции Atari Games Накадзима позвонил Аракаве. «Я полагаю, вы в курсе, что происходит, — сказал он и выразил желание поговорить лично. — Мы ожидаем, что вы подадите на нас в суд, — сказал Накадзима чуть погодя, — но я думаю, мы в состоянии все уладить на текущей стадии». Когда на следующий день они встретились в аэропорту Сиэтл-Такома, Аракава сдержал свой гнев, чтобы выслушать Накадзиму.

Накадзима казался напряженным и неловким. Он сказал, что был против тактики его компании. Он обвинял всех в Atari Games и говорил, что дело не зашло бы столь далеко, будь позиция Nintendo более гибкой. «Разрешите нам открыть собственное производство», — сказал Накадзима. Он добавил, что согласен остаться лицензиатом, если Nintendo пойдет на уступки; тогда Atari Games отзовет свой иск. Аракава развернулся и ушел.

После встречи Аракава передал Линкольну слова Накадзимы. Линкольн покачал головой: «Теперь я понимаю, что выражало лицо Накадзимы, когда ты заснул [на обеде]. Презрение!» — сказал Линкольн. Он добавил, что Накадзима считал себя сильным человеком, а Аракаву воспринимал только как зазнавшегося зятя Хироси Ямаути. Уже потом Линкольн говорил: «Я подумал, что они и понятия не имели, с кем связались: с тигром, который сдерет с вас шкуру по кускам».

За этим последовало сражение за сотни миллионов долларов. Tengen попыталась продать свои игры без системы защиты Nintendo, a NOA делала все, чтобы остановить продажи. Tengen билась отчаянно, словно Давид против Голиафа.

Nintendo немедленно подала двойной встречный иск, обвиняя Atari Games в шантаже и продаже неодобренных игр. В иске также утверждалось, что Atari Games нарушила акт RICO, создав Tengen для обмана Nintendo. NOA добросовестно придерживалась соглашения и осуществляла маркетинг и техническую поддержку всех картриджей Tengen, выпущенных для NES. Затем, говорилось в иске, «начав отождествляться у игроков с Nintendo, Tengen с конца 1998 года или чуть позже начала продажу нелегальных версий этих же игр».

В иске Nintendo также утверждала, что для выхода на рынок Atari Games требовался не только взлом системы защиты, а понимание бизнеса Nintendo. Обладая лицензией Nintendo, Atari Games имела доступ ко всей информации для лицензиатов, но из-за близких отношений Накадзимы и Аракавы Atari Games получила всю информацию о розничных продажах. Будучи лицензиатом, она свободно решала вопросы с дистрибуцией. Таким образом, бизнес Tengen вырос до 40 миллионов долларов, хотя, как говорил Деннис Вуд, без препятствий со стороны Nintendo он мог бы исчисляться сотнями миллионов долларов в год.

Пресса видела в этой тяжбе самые широкие последствия. «Приговор против Nintendo мог остановить использование системы блокировки, предоставляя возможность любому независимому разработчику создавать игры для нинтендовского устройства, — говорилось в статье в The New York Times в марте 1989 года. — Приговор в пользу Nintendo мог оказать побочный эффект на рынок персональных компьютеров, останавив поток идей и изобретений в его рамках».

Судебный процесс стал началом кампании Nintendo по борьбе с Tengen. Накадзиме сообщили, что его компании отказали в возможности размещения в рамках громадного стенда Nintendo на CES в январе 1989 года. Присутствие Nintendo на этом шоу было самым внушительным в истории: ее стенд занимал более 4 тысяч квадратных метров, был черного цвета и набит высокими технологиями, подобно Звезде смерти в «Звездных войнах». Внутри находились экраны, на которых демонстрировалась продукция Nintendo и лицензиатов. Все выглядело так, словно Звезду смерти захватили приверженцы Nintendo, в то время как за воротами в ветхих лагерях отсиживались Tengen и другие конкуренты Nintendo.

Руководители Nintendo решили еще прочнее взять Tengen в тиски, разослав розничным продавцам угрозу предъявить иск любому, кто начнет продавать игры Tengen. 24 января 1989 года Джон Кирби от имени Nintendo написал Чарльзу Лазарусу, председателю и президенту Toys "R" Us: «Если ваша компания работает с продуктами, нарушающими патент Nintendo или другие права интеллектуальной собственности, то Nintendo имеет право прибегнуть к любому из возможных юридических инструментов». Не получив ответа от Лазаруса, он написал снова. Toys "R" Us должна была «прекратить и впредь воздержаться» от продажи картриджей Tengen и подтвердить это до 1 февраля. Юрист Лазаруса ответил согласием. В журнале The American Lawyer в апреле 1990 года говорилось, что Кирби направил факсом еще одно письмо: «Из вашего сообщения я понял, что Toys "R" Us немедленно удалит продукт с полок всех магазинов, — говорилось в нем. — Крайне важно, чтобы вы подтвердили это на деле. Сегодня в 16:00 я позвоню вам, чтобы удостовериться. Наши эксперты вернутся в ваши магазины в 5 вечера для проверки».

Atari Games добилась предварительного судебного запрета на воздействие Nintendo на дилеров, но это решение было аннулировано кассационной жалобой. Как бы то ни было, Nintendo добилась своего и продолжила кампанию устрашения. Частично борьба шла в суде, частично реализовывалась менее откровенными приемами. «Дилеры не брали наши игры из-за давления Nintendo, угрожавшей их бизнесу, — рассказывал Накадзима. — Даже крупные компании вроде Toys "R" Us не могли противостоять им». Дэн Ван Элдерен считал устрашение неявным, но эффективным. Представитель Nintendo спокойно обращался к розничному продавцу: «Вы знаете, мы рады поддерживать тех, кто поддерживает Nintendo, и нам не очень нравится, что вы торгуете продукцией Tengen». Сделав паузу, он продолжал: «Кстати, давайте поговорим о поставках в следующем квартале? Сколько, вы говорите, вы хотели бы получить игр „Супер Марио“?» Ван Элдерен утверждал, что для начала угрозы распространялись на пятнадцать главных розничных сетей; в итоге все они убрали продукцию Tengen.

Конечно, некоторые розничные сети могли рискнуть и пойти против требований Nintendo, не обращая внимания на угрозы тяжб. Кроме того, розничные сети привязаны к Nintendo из-за постоянных поставок, продажи которых иногда равнялись сумме прибыли сетей. Приостанови NOA поставки какой-нибудь популярной игры, клиенты бы тут же ушли в другой магазин к конкурентам. Это был нестандартный случай, до этого ни одна компания не могла похвастаться таким положением.

Несмотря на все опровержения, Nintendo действовала грубо, даже когда суд предписал ей перестать третировать розничных продавцов в ходе тяжбы с Atari Games. «Если любая розничная сеть начинала продавать игры Tengen, то она внезапно переставала получать поставки от Nintendo, — рассказывал представитель розницы. — Поскольку это было незаконно, то всегда находились оправдания: то грузовик где-то застрял, то судно из Японии не пришло».

Результатом реального и потенциального устрашения стало то, что Toys "R" Us, Bradless, Target, Wal-Mart и другие крупные розничные сети отказались торговать как играми Tengen, так и любыми другими не одобренными Nintendo играми. Поскольку розничные сети не принимали их на продажу, разработчикам не было смысла их создавать. Nintendo добилась своего. Глава одной компании — разработчика программ в интервью The American Lawyer сказал, что присутствовал на «множестве встреч заговорщиков», которые хотели обойти систему безопасности NES, но все они «сдались»; «никто не захочет иметь дело с гориллой в полтонны весом», — добавил он.

Эл Чаикин, президент Circus World Toys с 328 магазинами по всей стране, признававший NES «самым популярным продуктом в индустрии на текущий момент», также пролил свет на устройство бизнеса. Во время судебных слушаний в 1990 году он рассказал, что игры Tengen пользовались популярностью; он понимал, что это хороший продукт. Тем не менее он отступил, когда Nintendo пригрозила иском компаниям, продававшим неразрешенные игры. После получения письма с угрозами от Джона Кирби в июне 1990 года Чаикин ответил: «Ваши угрозы перед процессом с Atari Games не оставляют нам иного выбора, кроме как прекратить продажу картриджей Tengen. <…> Мы прекращаем закупку продукции Tengen, чтобы обеспечить постоянные поставки от Nintendo. Мы не собираемся восполнять уже имеющиеся запасы продукции Tengen».

Однако Кирби этого было мало, и в своем ответе адвокату Чаикина он написал: «Я очень рад, что господин Чаикин проконсультировался с адвокатом по поводу моего письма <…> однако и я, и мой клиент считаем тон и манеру изложения ответа неподобающими <…> я не принимаю его логики соблюдения наших прав в будущем только из-за желания обеспечить поставки Nintendo, а не для сохранения законных прав Nintendo».

Чаикин чувствовал надвигающуюся угрозу. В своих показаниях он обвинял Nintendo в прекращении кредитования Circus World, поскольку он продавал игры Tengen. До этого Nintendo могла отпускать товар в кредит, но после случившегося компания стала требовать предоплату. «Возобновила ли Nintendo кредитование после того, как вы перестали работать с Tengen?» — спросил его адвокат Atari Games.

«Да, так и было», — ответил Чаикин.

Свои показания по просьбе Atari Games дал и Стюарт Кесслер, вице-президент сети универмагов Ames. Ames, включая подразделение Zavre, владела сетью из 461 розничного магазина и зарабатывала на продукции Nintendo примерно по 10 миллионов долларов в год. После письма от NOA с угрозами Кесслер ответил Говарду Линкольну: «Мы ценим наши отношения с Nintendo и не хотим наносить вред нашему дальнейшему сотрудничеству».

Линкольн написал другому вице-президенту Ames, Эрлу Спектору: «Ames уже больше года известно, что Nintendo считает продажу нелицензионных видеоигровых картриджей Tengen для NES нарушением своих патентных прав. Ames продолжает продавать картриджи Tengen, что является вопиющим нарушением прав Nintendo. В свете решения Ames продолжить продажу этих картриджей Nintendo решила прекратить сотрудничество с Ames. Впредь любые заказы от Ames будут отклонены». Письмо было подписано Линкольном: «С уважением, <…>». В августе 1989 года поставки Ames были перекрыты.

Тем временем на предварительных слушаниях Atari утверждала, что код, полученный в Бюро по охране авторских прав, никак не повлиял на воссоздание системы защиты. Ферн Смит, судья федерального районного суда США Северной Калифорнии в Сан-Франциско, этому не поверила. В марте 1991 года, отвечая на запрос Nintendo относительно применения предварительных мер к Atari, она раскритиковала последних за воровство. Она пришла к такому выводу после сравнения кода Atari и кода Nintendo, полученного в Бюро по охране авторских прав. Они были практически идентичны, разве что код Atari «Кролик» содержал гораздо больше информации, чем было нужно для работы. Если бы Atari действительно сделала код сама, то он, скорее всего, имел бы более существенные отличия.

Atari Games совершила непоправимую ошибку, получив обманным путем код из Бюро. «Atari солгала Бюро, чтобы добыть защищенную авторским правом программу 10NES, — сделала вывод судья Смит. — Суд отвергает доводы Atari о несправедливости жалоб Nintendo…»

В заключение судья запретила Atari копировать, продавать или по-другому использовать защищенную авторским правом компьютерную программу Nintendo. Она велела Atari остановить маркетинг, дистрибуцию и продажу всех NES-совместимых картриджей и отозвать их из магазинов. И хотя до конца судебных слушаний было еще далеко, суд также указал, что Nintendo имела право «исключать других и оставлять себе» право продавать игровые картриджи. Вся индустрия завороженно наблюдала за процессом, рассматривая его результат как сокрушительный удар по конкурентам Nintendo.

В начале 1989 года Atari Games подала встречный иск на встречный иск Nintendo, обвинив NOA в нарушении одного из своих патентов. «Nintendo выстроила бизнес на присвоенной технологии», — говорил Дэн Ван Элдерен. Компания Atari изначально имела патенты на все виды устройств в видеоигровых системах: технологию движения и, например, микросхемы. Несмотря на то что компания никогда не судилась с компаниями, использовавшими эти технологии, в борьбе с Nintendo она пыталась задействовать все, что можно. «Впервые мы применили наши патенты как оружие именно против Nintendo», — признавался впоследствии Ван Элдерен.

Atari Games была не одинока в своих притязаниях против Nintendo. Magnavox, обладавшая правами на исследования видеоигр, обвиняла Nintendo в нарушении патента на технологию отображения действия на экране (взаимодействие шаров и пуль со стенами и телами врагов). Другая компания, Alpex Computer, также предъявила иск в связи с нарушением их патента на взаимодействие между микропроцессорами видеоигры, чипами памяти и экраном телевизора. Изобретатель Ян Койл подал в суд за нарушение патента на технологию кодирования цвета, использовавшуюся в NES. С Magnavox и Койлом Nintendo договорилась.

Alpex утверждала, что Nintendo использовала их технологию в игровом устройстве и более чем 150 играх. Этот процесс, тянувшийся до 1992 года, мог дорого обойтись Nintendo. Однако иск Atari Games мог обойтись Nintendo еще дороже, создав прецедент; на карту была поставлена возможность контролировать выпуск игр и программ для NES.

Противник Говарда Линкольна в Atari Games Деннис Вуд подготовил атаку с множества фронтов. Сидя в своем кабинете и попивая японский чай кукича, он приговаривал: «Мы не сдадимся, хотя пока они отражают каждый наш выпад».

Другой примечательный судебный иск против Nintendo был подан Джеком Тремиелом и его сыном Сэмом, соответственно председателем и президентом Atari Corp. Тремиелы предъявили Nintendo иск на 160 миллионов за нарушение антимонопольного законодательства. Будучи производителем устройств (после Atari 2600 компания выпустила еще несколько систем, включая одну переносную, так и не получивших популярность), Atari Corp. утверждала, что, запрещая лицензиатам в течение двух лет выпускать свои игры для других систем, Nintendo нарушала свободу торговли. Из-за этого пункта лицензионного соглашения у Тремиелов не было хороших игр.

Говард Линкольн говорил прессе, что считал этот иск «недостойным, попыткой оправдать неконкурентоспособность Atari на рынке», добавляя, что пойти в суд для него было удовольствием. «Наша защита очень проста, — сказал он. — Мы попросим Сэма Тремиела рассказать суду, как он в 1985 году занимал 100% рынка домашних видеоигр, который был синонимом слова Atari, а про Nintendo никто не знал. Затем мы покажем, как он благодаря своей бездарности, идиотизму и бесхозяйственности убил свое преимущество. Мы продемонстрируем, как он умудрился снизить свою долю рынка со 100% до нуля. Я думаю, у нас это прекрасно получится».

Иск Atari Corp. был прямо противоположен иску Atari. Двухлетнее ограничение вредило Atari Corp., запрещая выпуск лучших игр для своей системы, лицензиаты же страдали от ограничения потенциального объема продаж. В течение этих двух лет компании-разработчики не могли производить свои игры для других систем и теряли прибыль.

Последствия этих двух исков были огромны. Дэн Ван Элдерен сказал: «Если Nintendo проиграет, их положение существенно ослабнет. Ограничения для лицензиатов будут признаны незаконными». Иск Atari Corp. поступил в суд первым и мог обойтись Nintendo почти в пятьсот миллионов долларов (ущерб в таких делах возмещался в тройном объеме). Другие компании также могли бы подать в суд по итогам дела. Иск Atari Games был еще более дорогостоящим, горилла весом в полтонны могла оказаться на коленях.

В суд Аракаву вызвали юристы Atari Corp. Стоя на месте для дачи показаний в двубортном темно-голубом костюме, он внимательно слушал вопросы, слегка наклонившись вперед. «Правда ли, что, если Atari или Sega поступали в продажу, продавец мог снять их, поскольку не хотел ссоры с Nintendo?» — спросил адвокат.

Аракава низким голосом ответил: «Конечно, неправда».

«Говорила ли Nintendo кому-либо из лицензиатов, что он может делать игры исключительно для Nintendo?»

«Нет».

«Угрожала ли Nintendo штрафом лицензиатам, которые выпустят свои игры для какой-либо иной системы?»

«Нет».

«Могла бы Nintendo в таком случае урезать их заказы при дефиците чипов?..»

«Нет».

«…отказать в размещении на своем стенде во время проведения специализированных выставок?»

«Нет».

«Были ли какие-то угрозы с целью запретить делать игры для иных домашних видеоигровых систем?»

«Нет».

Судебные слушания наносили тяжкие удары. Бизнесом Nintendo стали «видеоигры и тяжбы», говорили сотрудники компании. В момент сдачи очередного номера Nintendo Power Гэйл Тильден получила весомую кипу бумаг от команды адвокатов Говарда Линкольна. Она пожала плечами: «Мы много времени тратим на дачу показаний». Аракава отметил, что затраты на юристов в Nintendo (20 миллионов долларов в год к 1990 году) были существенными вне контекста, но фактически ничтожными в сравнении с общим объемом продаж. «В этом году Nintendo заработала миллиард долларов, — говорил в 1991 году Хидэ Накадзима. — Они могут потратить все деньги и сколько угодно времени на наше уничтожение».

С другой стороны, Деннис Вуд утверждал, что тяжба Nintendo может похоронить Atari Games, и Накадзима с ним соглашался. Atari Games умоляла судью отменить постановление, запрещавшее им продавать игры. Это постановление уничтожало компанию. 11 апреля 1991 года судья согласилась и позволила Tengen продавать свои игры, пока не будут известны результаты апелляции. Полтора года спустя, в сентябре 1992 года, Tengen лишилась этой возможности, и им пришлось отозвать все игры для NES. Тем временем судья назначала дату начала судебных слушаний иска Nintendo против Atari Games на март 1993 года.

Говард Линкольн никогда не верил заявлению Накадзимы, что тот лично боролся против Nintendo. «Для меня очевидно, кто именно занимается тяжбами против нас, — утверждал он. — Это не Накадзима из Atari Games, и не Джек и Сэм Тремиелы из Atari Corp., пытавшиеся прийти на готовое. Все исходит от Стива Росса из Time Warner. Он хочет вернуться в видеоигровой бизнес, считая его высокоприбыльным. Ему нечего терять, зато есть возможность что-то получить. Мы продолжаем выбивать из них дурь, и они теряют деньги. Зачем им это все?»

Интерес Time Warner к обеим Atari подтверждал слова Линкольна, хотя Росс отказался давать какие-либо комментарии. Пресс-секретарь Atari Games неоднократно отрицал стороннюю финансовую поддержку, но Мэнни Джерард, старый приятель Росса по Time Warner, однажды процитировал своего друга. «Крупнейшая выгода, извлеченная из истории с Atari, может заключаться в судебном процессе Nintendo — Atari Games, — говорил Джерард. — Для Стива выигранные миллионы долларов могли стать хорошим утешительным призом. По крайней мере, он бы хоть что-то получил от вложения в Atari».

Иски обеих Atari продвигались медленно. Месяцы рассмотрения превратились в годы, ходатайство за ходатайством, бесчисленные юридические положения и тонны (в буквальном смысле слова) записей показаний. Тем временем неуязвимость Nintendo постепенно иссякала. Кругом было слишком много врагов, чтобы отразить все их атаки.