Ганнибал: борьба за власть в Средиземноморье

Захват Нового Карфагена (Картахены)

Результаты затянувшийся войны остро ощущали граждане Рима, и выражалось это прежде всего в непрерывном росте цен на самое необходимое. Между тем жители Рима значительно отличались по уровню доходов, что вызывало дополнительное недовольство. Валерий Левин выступил в сенате с речью по этому вопросу и призвал сенаторов показать пример патриотизма и уверенности в будущем государства, передав личные драгоценности, золото и серебро на нужды войны, оставив только те ценности, которые имели их жены и дочери, а также предметы домашней утвари. Сенат одобрил предложение, и вскоре форум наполнился гражданами, тяжело нагруженными всевозможными изделиями из драгоценных металлов и камней, которые они передавали на нужды государства. Движение жертвователей приобрело массовый характер, но время показало, что это была не самая большая и не последняя жертва Рима, принесенная на алтарь победы.

На 210 г. до н. э. консулами были избраны Марцелл, вернувшийся с Сицилии в Италию, и Марк Валерий Левин, успешно действовавший против Филиппа Македонского в Греции. Перед тем как покинуть эту страну он заключил договор с Этолийским союзом греческих городов и с государством Пергам о совместной борьбе против Филиппа. Теперь царю Македонии некогда было думать о вторжении на Апеннины и помощи Ганнибалу.

План римлян на предстоящую кампанию был прост: вернуть как можно больше потерянных городов, ограничить свободу действий Ганнибала, отсечь его от областей, из которых он мог получать пополнение и провиант. Для этого были использованы легионы Марцелла, размещенные в Самнии, два легиона проконсула Гнея Фульвия Центумала в Апулии и два легиона Квинта Фульвия, стоявшие у Капуи.

На сторону римлян перешел апулийский город Салапия, в котором Ганнибал зимовал четыре года назад. В Самнии Марцелл захватил города Нарронею и Мелу. Фульвий Центумал разбил лагерь возле Гердонии и начал переговоры с той частью граждан города, которая выступала за возобновление союза с Римом. Ганнибал, находившийся в Бруттии, узнал об этом. С 30 тыс. пехотинцев и 6 тыс. кавалерии он совершил необыкновенно быстрый переход и неожиданно появился около города. Последовало сражение, в котором Ганнибал использовал уже проверенные уловки: его конница напала на лагерь римлян и атаковала легионеров с тыла, в то время как пехота нанесла удар в лоб. Римляне потерпели поражение: Фульвий Центумал погиб, не более 3 тыс. его воинов уцелели и присоединились к Марцеллу в Самнии. В этот раз римляне потеряли осторожность, встретившись со старым врагом и считая, что он слабее, чем есть.

Ганнибал больше не доверял жителям Гердонии и поэтому сравнял город с землей, казнив тех жителей, которые сносились с Фульвием, а оставшихся в живых отослал в Метапонт и Фурии. Затем он вернулся в Луканию и разбил лагерь возле Нумистро, надеясь, что Марцелл последует за ним и вступит в сражение. Марцелл пришел, и битва состоялась, но никто из противников не достиг решающего перевеса. Совершив ряд маневров, Ганнибал вернулся к Таренту, а Марцелл стал на зимние квартиры в Венусии.

Римляне помнили о поражениях, которые они потерпели в Испании в предыдущем году, когда погибли братья Сципионы. В Испанию была отправлена армия под командованием Гая Клавдия Нерона. В его задачу входило не допустить Гасдрубала из Испании в Италию. Нерону удалось зажать Гасдрубала в горах и лишить его возможности маневрировать, но Гасдрубал вступил в переговоры, обманул Нерона и сумел вывести свою армию. Сенат заменил Нерона Публием Корнелием Сципионом. Этот молодой человек был еще мальчиком, когда спас своего отца — консула в первой битве с Ганнибалом на земле Италии у реки Тицин. Ему было всего 24 года, и никогда еще он не занимал столь высокой должности. Его назначение главнокомандующим в Испании говорило о том, что Рим в случае необходимости готов идти на беспрецедентные меры.

Вскоре молодой Сципион показал, что он достоин высокого назначения и может выступать оппонентом Ганнибала. Он замыслил не что иное, как захват Нового Карфагена — Картахены — главной базы Ганнибала в Испании, где находилась лучшая на испанском побережье Средиземного моря гавань. Картахена являлась центром, в который стягивались все ресурсы Иберийского полуострова. Собрав 25 тысяч пехоты и 2,5 тыс. конников, Сципион перешел Эбро и вдоль побережья двинулся на юг. Об его истинных целях не знал никто, кроме командующего римским флотом Гая Лелия, который получил приказ: по морю приблизиться к Картахене, но не заходить в гавань.

Римляне подошли к Картахене и заняли позиции к северу от города. Гасдрубал Барка со своей армией находился у истока реки Таг; Гасдрубал, сын Гискона, стоял у ее устья, а Магон находился в Гадесе. Всех их отделяли от Картахены многие дни пути. Гарнизоном Картахены командовал еще один Магон.

Предметные укрепления и высокие стены города были защищены большим гарнизоном. Вначале Сципион приказал заготовить достаточное количество приставных лестниц, чтобы идти на штурм, но затем узнал у местных рыбаков, что во время отлива в город можно легко проникнуть через лагуну. Римский флот предпринял ложную атаку на другом направлении, а сам Сципион с отрядом из 500 воинов дождался северного ветра, который гнал воду из лагуны, и устремился к городу. Однако римлянам пришлось преодолеть довольно значительную глубину, прежде чем они достигли невысокой стены, отделяющей лагуну от города.

Затем они проникли в город и напали на карфагенян, охранявших ворота изнутри. Ворота были открыты, легионеры хлынули в город, началась бойня, сопровождаемая грабежами. Римляне захватили огромную добычу: золото, серебро, оружие, катапульты, склады строевого леса и корабельной оснастки, а также 18 кораблей, которые были присоединены к римскому флоту, и 63 торговых судна.

В связи с захватом Картахены древние авторы сообщают один замечательный эпизод. Побежденные, превратившиеся в пленников, должны были пройти перед победителями, и общее внимание привлекла юная девушка необыкновенной красоты. Сципион подозвал ее, расспросил и узнал, что она была невестой молодого вождя кельтиберов. Сципион приказал привести его и родителей девушки. Он сказал, что гордится тем, что римские воины не причинили ей никакой обиды, заметив, что это вообще характерно для римлян; передал девушку жениху и даровал им свободу, а взамен взял обещание, что молодой вождь всегда будет другом Рима. Родители девушки принесли золото в качестве выкупа за нее, а когда узнали, что никакого выкупа не требуется, умоляли Сципиона принять золото в дар. Он согласился, но немедленно передал золото жениху в качестве свадебного подарка. Сципион показал себя мастером ведения психологической войны, и уже через несколько дней молодой вождь прибыл в его лагерь с отрядом в 1 400 конников, чтобы воевать на стороне римлян.

Сципион дал отдых воинам, затем устроил смотр легионов, отослал знатных пленников и Лелия в Рим, чтобы сообщить о победе, оставил в Картахене гарнизон, а сам выступил на север к Таррако.

На Сицилии ситуация находилась под контролем римлян, сопротивление карфагенян в Агригенте было сломлено. Это давало возможность римлянам развить успех. 50 римских кораблей под командованием Валерия Мессаллы отправились из Лилибея к Африке, чтобы собрать сведения о намерениях карфагенян. Римляне высадились возле Утики, захватили множество пленных и благополучно вернулись на Сицилию. Сведения, полученные у пленных имели огромную важность: они подтвердили информацию, которую. передал в Рим из Испании Сципион. Армия из 5 тыс. нумидийских конников Масиниссы уже стояла в Карфагене, и туда же собирались новые отряды наемников, которые должны были вот-вот отправиться в Испанию. Таким образом, Гасдрубал Барка получал многочисленное пополнение, с которым он должен был перейти Альпы и присоединиться к Ганнибалу в Италии. Кроме того, Карфаген приготовил большой флот для завоевания Сицилии. Карфаген уже показал, что еще может осуществлять крупные морские операции, напав на города Олбия и Каралис на Сардинии.

Эти разведывательные данные вызвали смятение в римском сенате, который пришел к выводу о необходимости вновь назначить диктатора. Это решение было осложнено юридическими тонкостями, потому что по закону диктатор мог быть назначен только одним из консулов. Валерий Левин, находившийся в Риме, хотел назначить Валерия Месаллу, который в это время был на Сицилии. Сенат же настаивал на том, что диктатором нельзя назначать человека, который находится за пределами Рима. Левин, поняв, что сенат не пойдет ему навстречу, сам уехал на Сицилию, и сенат вызвал в Рим второго консула — Марцелла. Последний приехал в Рим и назначил диктатором Квинта Фульвия Флакка.

Потеря Тарента

В 209 г. до н. э. произошло событие, которое доказало, что у Ганнибала были шансы на разрушение конфедерации, созданной Римом, и что Карфаген, не направивший ему вовремя пополнений, допустил трагическую ошибку, которая привела к захвату Капуи римлянами. Пока Ганнибал удерживал инициативу, римляне вынуждены были распылять свои силы по Италии, Сицилии, Сардинии и Испании. Карфагену достаточно было оказать максимальную помощь Ганнибалу, и он мог бы добиться успеха. Но правители Карфагена не обладали способностью мыслить стратегически. В 209 г. до н. э. 12 городов, которые уже давно состояли в Римской конфедерации и являлись латинскими общинами, сообщили в Рим, что они не могут больше поставлять воинов, деньги, провиант и фураж. Это были города Ардея, Непет, Ситрий, Альба, Карсиоли, Сора, Суесса, Цирцеи, Сетия, Калес, Нарния и Интерамна. Инфляция подняла цены на хлеб в 3 раза с момента начала войны. Если бы нарушились поставки зерна из Египта, а Сицилия вновь не стала бы житницей Рима, то ситуация стала бы катастрофической. Эти города сообщили, что они абсолютно истощены и постоянно страдают от набегов нумидийской конницы Ганнибала. Это не был мятеж, но акт отчаяния. И если бы Ганнибал еще удерживал Капую, тенденция могла бы широко распространиться. Стало ясно, что некоторые из союзников Рима просто не в состоянии вынести тяготы войны.

Проблема имела и социальный аспект. Легионы, посланные на Сицилию, состояли в основном из лиц, имевших латинское гражданство; общины и города Лация протестовали по поводу того, что служба этих воинов чрезмерно затянулась — некоторые служили уже по девять лет. Карфагеняне часто отпускали пленников, не требуя никакого выкупа, и они возвращались по домам, но римляне рекрутировали их заново. Если опытные солдаты останутся в легионах, а римляне будут проводить новые наборы и уводить на войну молодых, то скоро не останется людей, которые станут обрабатывать землю, говорили латиняне.

Римляне собрали сведения о настроениях в других городах конфедерации и с облегчением узнали, что большинство их является надежными союзниками Рима. Бороться против Ганнибала вместе с Римом и дальше намеревались Сигния, Норба, Сатикула, Фрегелла, Луцерия, Венусия, Брундизий, Гадрия, Фирм, Аримин, Понтия, Пест, Коза, Беневент, Эсерния, Сполетий, Плаценция и Кремона. Примечательно, что всем этим городам раньше или позже угрожал Ганнибал. Те двенадцать городов, которые выступили с жалобами, получили передышку, а недостающие деньги, необходимые для войны, римляне взяли из сокровищниц храмов.

Консулами в 209 г. до н. э. были старый Фабий Максим и Квинт Фульвий Флакк. Перед ними стояла задача отобрать у карфагенян Тарент, в цитадели которого все еще держался римский гарнизон. Важность этого порта возросла после того, как в Риме узнали, что Карфаген собирается прислать в Италию пополнение воинов. Кроме того, из Тарента Ганнибал поддерживал контакты с Филиппом Македонским. Поэтому для римлян взятие Тарента становилось жизненно важным.

Штурмовать Тарент должен был Фабий. Ему помогали еще две римские армии: одна, под началом Фульвия Флакка, должна была активно действовать в Самнии, стремясь вернуть к союзу с Римом те города, которые перешли к Ганнибалу, но уже колебались, вторая армия — Марцелла — должна была завлечь Ганнибала на север Апулии, подальше от Тарента.

Римские войска с Сицилии должны были напасть на порт Кавлония и лишить Ганнибала еще одной гавани.

Римские военачальники заметили, что с недавних пор Ганнибал стал то и дело уклоняться от сражений, и решили, что армия его слабеет, падает ее боевой дух. Поэтому Марцелл сам пошел на Ганнибала — от Венусии на Канусию. Ганнибал отступил, перешел реку Ауфид и встал на равнине у города Аускул, между Аквилонией и Гердонией. Здесь произошла жестокая битва. К концу дня противники разошлись по лагерям, а на следующее утро возобновили сражение. Ганнибал ввел в бой слонов, которые сначала нанесли большой урон римлянам, но те сумели повернуть их, и слоны врезались уже в ряды карфагенян. Противники вновь укрылись в лагерях, но продолжать сражение Марцелл уже не мог — слишком велики были потери римлян. Поэтому Марцелл вернулся в Вену-сию, а оттуда — в Синуэссу в Кампании, и больше в этом году участия в битвах не принимал. Ганнибал пошел в Бруттий, снял осаду Кавлонии и захватил много пленных из осаждавших римлян.

Фульвий Флакк в Самнии почти не встретил сопротивления, и все города сдались римлянам без боя — надежды на поддержку со стороны Ганнибала у них больше не было. Тем временем Фабий начал операцию против Тарента. Сначала он захватил городок Мандурия, где Ганнибал оставил гарнизон, и таким образом обезопасил свой тыл. Среди военачальников Тарента был один бруттиец, влюбившийся в горожанку, брат которой служил в войске Фабия. Бруттиец понимал, что город обречен; он пошел на сговор с Фабием и снял охрану с участка городской стены. Ночью римляне пошли на приступ сразу в нескольких местах, а один отряд под покровом темноты взобрался на незащищенный участок стены, проник в город и открыл городские ворота. Город был разграблен, уцелевшие жители обращены в рабов.

Одна из археологических находок, связанных с Ганнибалом, представляет собой каменную плиту с надписью на латыни, которая прославляет великого человека, покрывшего себя военной славой и взявшего город, ранее перешедший на сторону Ганнибала. Плита, найденная в Брундизии (Бриндизи), повреждена, и надпись сохранилась лишь частично, но Джованни Витуцци полагает, что город, о котором идет речь — Тарент, а великий человек, взявший его — Фабий Максим. Эта надпись содержит единственное современное Ганнибалу упоминание его имени, дошедшее до нас.

Ганнибал знал о том, что Таренту грозит опасность; он спешил к городу от Кавлонии и находился всего в трех милях от Тарента, когда его взяли римляне. Сообщают, что узнав эту плохую новость, Ганнибал сказал: «Значит, у римлян есть свой Ганнибал. Он взял Тарент тем же способом, что и мы» (т. е. благодаря предательству). Ганнибал запасся провизией и фуражом на юге Италии, причем римляне не мешали ему, и стал на зимние квартиры в Метапонте.

В Испании молодой Сципион поставил свой флот на якорь в гавани Тарракона — ударов с моря он больше не опасался, а экипажи влил в свою армию и двинулся с ними на юг, как бы приглашая Гасдрубала Барку на бой. Сражение произошло у города Бекулы, рядом с рекой Бетис (Гвадалквивор). Карфагеняне потерпели поражение, но Гасдрубал сумел отступить на север, за реку Таг; отсюда он собирался уйти в Италию. Все больше и больше племен кельтиберов переходило на сторону Рима, и надежды сохранить Испанию для Карфагена оставалось мало. Гасдрубал Гискон ушел в Лузитанию, Масинисса — на юг, защищать Гадес, а Магон поплыл на Балеарские острова — набирать воинов для отправки в Италию.

Гибель Марцелла

В следующем, 208 г. до н. э., шансы Ганнибала на военную и политическую победу над Римом сократились до минимума. Он потерял все города, перешедшие к нему, в Самнии; он потерял Капую и Кампанию; его мечты о распаде конфедерации Рима растаяли в воздухе. Карфаген снова потерял Сицилию, а большая часть племен Испании перешла на сторону Рима. Ганнибал продолжал бороться и верить, что откуда-нибудь он все-таки получит подкрепление — из Карфагена, Испании или Македонии, и не хотел уходить из Италии, пока ему не прикажут из Карфагена или не разобьют в бою. Но разбить его римляне не могли, наоборот, он побеждал их, оставался в их стране, и Гасдрубал, его брат, все еще мог прийти в Италию. В начинающемся году многое должно было решиться.

Консулами в 208 г. до н. э. были Марцелл и Тит Квинтий Криспин; каждый располагал армией из двух легионов. Консульские армии стояли в Лукании и Апулии. Армией у Тарента командовал Клавдий Фламиний. Криспин начал осаждать Локры — один из последних портов Ганнибала на юге. Когда подошло войско Ганнибала, Криспин снял осаду и без боя ушел — он боялся оказаться зажатым на оконечности Бруттия — в «носке» итальянского «сапога». Возле Венусии Криспин соединился с Марцеллом. Ганнибал шел за ним и остановился у Бантии. Перед ним стояло две консульских армии, с его правого фланга — еще два легиона, находившихся в Таренте. Здесь Ганнибал узнал, что римские войска с Сицилии посланы возобновить осаду Локр, и туда же направился один легион из Тарента. Ганнибал устроил засаду возле Петелии, напал на этот легион, две тысячи римлян погибли, 1 200 попали в плен, а остатки легиона бежали обратно в Та-рент. После этого Ганнибал вернулся в лагерь у Бантии.

Тем временем Марцелл решил дать Ганнибалу генеральное сражение, тем более что, как ему казалось, Ганнибал старается избежать его. Между римлянами и карфагенянами располагался поросший лесом холм; Ганнибал спрятал на нем нумидийцев. Консулы решили, что этот холм прекрасно подходит для их лагеря, и с небольшим отрядом поехали осмотреть его. Нумидийцы напали на них, убили Марцелла и ранили Криспина, но он сумел бежать вместе с сыном Марцелла. Так погиб Марк Клавдий Марцелл, самый опасный враг Ганнибала, про которого, как сообщает Ливий, Ганнибал сказал после первого дня битвы у Аускула: «Как странно: мы имеем дело с врагом, который, мне кажется, не может ни одержать окончательную победу, ни потерпеть окончательное поражение; если он побеждает, то не оставляет в покое разгромленного противника, если проигрывает, то снова нападает на противника, который разбил его». Известно еще одно высказывание Ганнибала о Марцелле: «Это единственный военачальник, который, даже победив, не дает нам покоя, а будучи побежден, не успокаивается». Ганнибал предал тело Марцелла огню, а прах отослал его сыну в серебряной урне.

У Тразименского озера и у Канн Ганнибал убил по одному римскому консулу, и после того в сражениях погибло много римских военачальников. Теперь, когда и Криспин скончался от ран, получалось, что в боях с Ганнибалом за один год погибли оба консула. Но этот факт ничего не давал Ганнибалу ни в политическом, ни в военном отношении; мало того, он лишний раз подчеркивал, что победа в сражении сама по себе стоит не много.

Ганнибал снял с мертвого Марцелла кольцо с его консульской печатью. Римляне, узнав об этом, разослали по всем союзным городам предупреждение, опасаясь очередной хитрости со стороны коварного противника. И действительно, с помощью этой печати Ганнибал пытался взять город Салапию в северной Апулии. Ганнибал составил послание от имени Марцелла и скрепил его печатью покойного консула; в письме командиру гарнизона он сообщил, что Марцелл с войском прибудет якобы в Салапию на следующий день. Ганнибал подошел к городу и отправил вперед отряд солдат, которые дезертировали из римской армии; одеты они были как римляне и имели римское оружие. Они подошли к воротам и по латыни сообщили стражникам, что консул уже недалеко и пора открывать ворота. Стражники, уже предупрежденные об уловке врага, слегка приоткрыли ворота и впустили нескольких дезертиров, а потом захлопнули их перед Ганнибалом. Хитрость не удалась. Ганнибал ушел от Салапии; он повернул на юг и двинулся к Локрам, с которых еще раз снял осаду. Теперь под его контролем была только южная оконечность Италии. Зимовал он в Метапонте.

В Испании Сципион побеждал Гасдрубала Барку, но главный цели не достиг: не смог помешать ему направиться к Альпам. Уже на исходе года Сципион узнал из Массалии, что Гасдрубал перешел Таг, миновал исток Эбро, обогнул Пиренеи с запада и вошел в Галлию, где провел зиму 208–207 гг. до н. э., дожидаясь начала таяния снегов в Альпах.

Метавр

Маршрут похода Гасдрубала из Галлии в Италию и его детали точно неизвестны; сообщения античных авторов противоречивы. Марк Теренций Варрон писал, что Ганнибал шел через Альпы одним путем, Помпей — другим, а Гасдрубал — третьим. Ганнибал, как мы установили, прошел мимо пика Монте-Визо (перевалы Траверсетт или Мари), Помпей — севернее (перевал Мон-Женевр), значит, Гасдрубал шел еще севернее, где лежит перевал Мон-Сени. Он обошел Пиренеи с запада, прошел по южной Галлии, а значит, мог пойти далее долиной Изера, из бассейна которого через Альпы ведет именно перевал Мон-Сени.

Ливий и Аппиан, однако, сообщают, что Гасдрубал шел в точности тем же путем, что и Ганнибал. Возможно, они имели в виду, что он тоже пришел в Италию через Альпы. Как бы то ни было, Гасдрубал перевалил горы и оказался в долине По.

Консулами в 207 г. до н. э. были Гай Клавдий Нерон и Марк Ливий Салинатор. Легионы первого стояли у Венусии лицом к Ганнибалу, находившемуся на юге Италии, армия второго — в Сене Галльской лицом к северу, в ожидании Гасдрубала. Римляне не могли допустить соединения войск братьев Барка. Нерона поддерживали в Бруттии армии Фульвия и Квинта Клавдия. Армию Ливия в Цизальнинской Галлии подстраховывали легионы Луция Порция Лициния, а в Эртрурии стояла армия Варрона. Всего Рим мобилизовал к этому году двадцать пять легионов.

Взаимодействия между Гасдрубалом и Ганнибалом не было никакого. Гасдрубал перешел /Альпы быстрее, чем брат, и появился в Италии раньше, чем кто-либо ожидал, но потерял много времени, безуспешно осаждая Плацентию. Затем он решил повременить в ожидании пополнений из галлов и лигуров, не подумав о том, что дает время римлянам также собраться с еще большими силами. Кроме того, он допустил трагическую ошибку: написал письмо к Ганнибалу, в котором открыто рассказал, по какому пути пойдет на соединение с ним — от Плацентии по Фламиниевой дороге вдоль Адриатики, где он рассчитывает встретиться с братом. Письмо повезли через всю Италию четверо галлов и два нумидийца; прибыть они должны были в Метапонт, но по ошибке приехали в Тарент и попали в руки римлян. Римляне узнали из письма весь план действий Гасдрубала. Ганнибал об этом ничего не знал.

Ганнибал двинулся из Метапонта на север к Грументу, в Луканию, надеясь хоть что-то узнать о брате. Нерон от Венусии вышел ему навстречу, но Ганнибал уклонился от боя — он не хотел рисковать до соединения с Гасдрубалом. Нерон устроил засаду, и стычка все же произошла; за ней последовали взаимные маневры и контрманевры, в ходе которых Ганнибал старался пройти дальше на север по Апулии. Нерон преследовал его, нападая и стараясь сбить с выбранного направления.

Используя уникальные данные о намерениях противника, Нерон спланировал свои действия. Часть армии он оставил на пути Ганнибала, а сам тайно с 6 000 пехоты и 1 000 конников быстрым маршем пошел на соединение с Ливием, который противостоял Гасдрубалу. План был рискованным, но за семь дней легионеры Нерона, не взявшие с собой поклажи, но ехавшие в повозках и на конях, преодолели 400 километров и прибыли в лагерь Ливия. Соединения двух войск также сохранили в тайне и не стали разбивать второго лагеря — все солдаты разместились в одном, который по размеру был обычным консульским лагерем. Гасдрубал подходил к реке Сена, когда разведчики сообщили, что в римском лагере знак к смене караулов подают два трубача, а значит, там стоит не одна консульская армия, а две. Гасдрубал растерялся и приказал воинам отступать на север, к реке Матавр. Отступление получилось хаотичным, и римляне напали на карфагенские тылы. Гасдрубал успел построить войско на возвышенности: африканцев и испанцев на правом фланге, лигуров и 10 слонов — в центре, галлов — на левом фланге. У римлян слева стояла армия Ливия, справа — Нерона в центре — прибывшая из Цизальнинской Галлии армия Порция.

Битва была ожесточенной, и сначала римляне не добились успеха: беспорядок в сражении внесли слоны, которые топтали и римлян, и их врагов, и носились по полю боя, как корабли без руля и парусов. Затем Нерон увидел, что противостоящих ему галлов, закрепившихся на возвышенности, можно обойти. Он вывел большую часть своих воинов из боя, прошел с ними позади строя римлян, обогнул их левый фланг, и напал на карфагенян с правого фланга и тыла. В результате римляне взяли реванш за Канны; вся армия Гасдрубала погибла. Точно место сражения определил Н. Альфьери, который обнаружил множество костей и даже чашу III в. до н. э. с надписью на иберийском языке. Римляне послали в Дельфы в дар оракулу золотой венец и серебряные статуэтки из взятой добычи.

Гасдрубал заплатил за все допущенные ошибки — за промедление в Испании с походом на Италию, за задержку в Галлии и возле Плацентии, за неосторожное письмо Ганнибалу, которое перехватили враги, и за то, что отправился на соединение с братом не по морю, а сушей. Гасдрубал погиб сражаясь, с мечом в руке, но римляне не оказали павшему противнику тех почестей, которые оказывал их погибшим командирам Ганнибал. Нерон увез с собой отрубленную голову Гасдрубала и, когда возвращался назад в Апулию, римляне подбросили ее в лагерь Ганнибала. Это была первая и последняя весть о судьбе брата, которую получил Ганнибал. Последняя надежда на пополнение армии рухнула. Передают, что, увидев голову Гасдрубала, Ганнибал сказал: «Я вижу перед собой судьбу Карфагена».

Проведенной операцией Нерон показал, что как военачальник превосходил Гасдрубала и мог поспорить с самим Ганнибалом. Бросок его отряда был дерзким, рассчитанным и быстрым (назад в лагерь в Апулии он вернулся за шесть дней). Гораций писал, что день битвы у Метавра стал первым, когда победа улыбнулась римлянам, с тех пор как ужасные карфагеняне обрушились на Италию подобно лесному пожару. Теперь можно было не опасаться за судьбу Рима, хотя война еще не была закончена. Римляне и их союзники воспряли духом. Консулов сенат наградил заслуженным триумфом.

Ганнибал забрал все гарнизоны из Метапонта и Лукании и отступил в Бруттий. Тем временем в Испании удача сопутствовала Сципиону. Он разгромил армии Магона и Ганнона в битве у Бетики (Андалузия); Ганнон попал в плен. Последние карфагеняне в Испании заперлись в Гадесе. Занавес медленно пошел вниз.

Испания потеряна

Консулы 206 г. до н. э., Квинта Цецилий Метелл и Луций Ветурий Филон, должны были продолжить войну против Ганнибала. Но период их правления отличался от предшествовавших двенадцати лет, потому что в этом году римляне не предпринимали против Ганнибала никаких действий. Со своей ослабевшей армией он отсиживался в Бруттии, и римляне были рады предоставить его самому себе хотя бы на время, тем более что и Ганнибал оставил их в покое. Произошла только одна стычка близ Козенции, когда на римский обоз напали бруттийцы и несколько нумидийцев, но были отбиты. Больше ничего примечательного в военном плане не случилось в Италии.

В Испании Сципион развернул против карфагенян масштабные действия. Используя прием Ганнибала, перед одним из сражений он рано утром заставил своих воинов плотно поесть, а затем напал на врагов, которые еще не завтракали. Он нанес крупное поражение Гасдрубалу Гискону и Магону у Бекулы. В итоге Гасдрубал бежал в Гадес, а оттуда — в Карфаген. Почти все кельтиберские племена перешли на сторону Рима. Некоторые из них под руководством вождей Мандония и Индибилиса подняли мятеж, но потерпели поражение, а города Илитурги и Кастуло, из-за предательства которых погибли отец и дядя Сципиона, он сровнял с землей. Случился мятеж и в войске самого Сципиона — часть солдат была недовольна платой и условиями лагерной жизни, но, несмотря на болезнь Сципиона, он был подавлен. Теперь Рим стал хозяином Испании, и кельтиберы даже предлагали Сципиону провозгласить его царем. Приобретение Испании стало большой удачей Рима.

Война в Испании почти закончилась, и Сципион уже начал подготовку к следующей крупной операции — экспедиции в Африку. С этой целью он вступил в переговоры с Сифаком и даже предпринял плавание в Африку на встречу с ним. Он приплыл почти одновременно с Гасдрубалом Гисконом и даже в ту же самую бухту. Два старых врага, римлянин и карфагенян, находились во владениях Сифака, и они, никак не выказывая враждебности, вместе пришли на прием к царю. Сифак был необычайно горд тем, что два столь славных полководца, представлявших две самые могучие державы в мире, прибыли к нему, чтобы просить его дружбы. Он просил обоих быть его гостями и устроил в их честь пир. Сципион своим обаянием и красноречием совершенно очаровал Сифака, который был любезен и с Гасдрубалом. Последний хорошо понимал, что римлянин прибыл с одной целью — подготовить вторжение в Африку, заручившись поддержкой Сифакса. Гасдрубал был прав; Сифакс заключило со Сципионом соглашение о союзе.

Оставался еще Масинисса, талантливый полководец, нумидийцы которого досаждали римлянам, как заноза в ладони. Сначала он находился в Гадесе, но затем уговорил Магона отпустить его с кавалерией в Испанию: он говорил, что боевые кони на острове чахнут и болеют. На самом деле он уже условился со Сципионом о встрече. Встреча состоялась, и Сципион так подействовал на Масиниссу, что последний перешел на сторону Рима.

Магону ничего не оставалось, как отплыть из Гадеса на Балеарские острова, где он надеялся набрать воинов. В Гадес, древнейшую колонию Тира, основанную девятьсот лет назад, вошли римляне. Магон отплыл на Эбус (Ибиза), где его хорошо приняли и дали пополнение людьми и припасами. На Майорке он получил отпор и направился к Минорке. Здесь он разбил лагерь возле гавани, смог набрать много воинов и остался зимовать. Сципион вернулся в Рим. Триумфа он не получил, потому что хотя и командовал в действующей армией, но высших должностей до этого не занимал. Тем не менее его возвращение было поистине триумфальным: его воины пронесли 14 342 фунта серебра в монетах, не считая слитков; все эти сокровища поступили в казну государства.

Подготовка экспедиции в Африку

Сципион был избран консулом на 205 г. до н. э.; его коллегой стал Публий Лициний Красс. На Капитолии. Сципион принес в жертву Юпитеру сто быков, сдержав обет, данный во время войны в Испании. Он также исполнил обет, который дал, когда его солдаты подняли мятеж — устроить игры. Сенат своим указом разрешил Сципиону покрыть издержки на игры из сумм, которые он доставил из Испании.

Как консул, Сципион получил провинцию Сицилию; и врагам, и друзьям было ясно, что вскоре война будет перенесена в Африку. Войну на Сицилии закончил Марцелл, в Греции — Публий Сульпиций, в Испании — сам Сципион, и только в Италии, в Бруттии еще тлела война с Ганнибалом. Всем было ясно, что второй фронт будет открыт в Африке, и лучшего трамплина для броска на врага, чем Сицилия, не существовало. Сципион начал готовиться. За сорок пять дней римляне построили двадцать кинкерем и десять квадрирем.

Крассу достался Бруттий и забота о Ганнибале. Неожиданно в сенате выступил Фабий Максим, который резко возражал против экспедиции в Африку. Фабий говорил, что Ганнибал остается непобедимым в Италии, где никто не осмеливается нападать на него, но он станет еще более непобедим, если вернется в Африку, на родную землю, где римляне могут положиться только на непредсказуемого Сифака, и римская армия будет разделена между Крассом и Сципионом. Лучше всеми силами нанести смертельный удар Ганнибалу в Италии, сказал Фабий. После длительных споров и интриг Сципион все же отстоял свою точку зрения, и приготовления продолжились.

Магон Барка зимовал на Минорке и набрал 12 000 пехоты и 2000 всадников. С этим войском он, вопреки всем опасностям, отплыл на Геную, которая располагалась в сердце Лигурии, добрался до города и захватил его. Двинувшись на запад (а следовательно, прочь от Ганнибала), он взял город Савон (Савона), где оставил награбленную добычу. Некоторые лигурские племена присоединились к нему, в основном альбингоны, жившие в районе Альбенги, но галлы наотрез отказались участвовать в походе, заявив, что они уже достаточно натерпелись от двух римских армий, стоявших в Цизальпинской Галлии. В этот момент Карфаген нашел возможным послать Магону (а не Ганнибалу) семь тысяч воинов, семь слонов, двадцать пять кораблей и деньги, а также указание идти на Рим и быть поближе к Ганнибалу. Никогда еще помощь не присылалась в столь малых размерах, столь поздно да и не туда, куда нужно. Две римские армии — одна Марка Валерия Левина у Аримина, вторая Марка Ливия у Арреция — перекрыли Магону все пути, и он не мог проникнуть на юг Италии на соединение с Ганнибалом, да и галлы, даже если бы захотели прийти к нему на помощь, были теперь отрезаны от Магона.

В Бруттии война деградировала до мелких стычек. Единственной важной операцией стало нападение Сципиона на Локры. С помощью некоторых бывших жителей Локр, находившихся на Сицилии в изгнании, Сципион вступил в сношения с одним из гарнизонов города и договорился о сдаче одной из двух цитаделей римлянам. В Локры через Регий был послан трехтысячный отряд во главе с легатом Квинтом Племинием. Как только Ганнибал узнал о предательстве, он выступил к Локрам и приказал карфагенскому гарнизону, который удерживал вторую цитадель, произвести вылазку в то же время, когда он нападет на город и цитадель, захваченную римлянами. Сципион, находившийся в Мессане, в свою очередь узнал о приближении Ганнибала, подошел на кораблях к Локрам и высадил войско, которое спряталось в городе. Когда же Ганнибал пошел в атаку, Сципион с войском неожиданно вышел из городских ворот и атаковал карфагенян с тыла и с фланга. Воины Ганнибала уже давно не обладали качествами настоящих бойцов; они были деморализованы и бежали, укрывшись в лагере. Ганнибал вскоре ушел; никогда еще он не уходил с таким позором — он потерял Локры, а незадолго до этого и Фурии. Примерно в это время в храме Геры Лацинии на мысе Лациний (Капо Колонне) он поместил табличку с надписями на пуническом и греческом языках, в которой перечислил отряды, пришедшие с ним через Альпы в Италию за тринадцать лет до этого: 12 000 африканцев, 8 000 испанцев, 6 000 конников. Об этом сообщает и Полибий, который пишет: «Рядом с Лацинием я нашел бронзовую табличку, на которой Ганнибал оставил этот перечень, будучи в этой части Италии». Табличка была помещена на алтаре, который Ганнибал посвятил этому храму, что свидетельствует о том, что он поклонялся греческим богам; это подтверждается и текстом его договора с Филиппом Македонским.

Еще одним ударом для Ганнибала стал мир, заключенный между Македонией и Римом. Война в Иллирии была закончена, потому что в восточном Средиземноморье произошло событие, сулившее Филиппу большие выгоды, чем поддержка Ганнибала. В Египте умер царь Птолемей IV Филопатор, а его преемник Птолемей V Епифан был крайне мал. Для Филиппа и Антиоха III Сирийского это была возможность захватить все владения Египта, в том числе которые не располагались в Африке. Филипп надеялся получить острова в Эгейском море и города во Фракии, Антиох — Финикию, Палестину и Кипр. Так начались события, которые впоследствии приобрели для Ганнибала важное личное значение.

Наилучший человек

Одна из самых загадочных черт римского характера — умение совмещать трезвый рационализм с необыкновенными суевериями. На протяжении долгой войны, где бы что-нибудь сверхъестественное ни происходило — падал ли каменный дождь, рождались ли животные с уродствами, — консулы приказывали доставать Сивиллины книги и толковать эти предзнаменования, чтобы точно знать: какие шаги следует предпринять, а от каких необходимо воздержаться. Начиная кампанию, полководцы на Капитолии производили гадания по внутренностям животных, а в походах на суше и на море не расставались со священными курами, помещенными в золотые клетки.

В 204 г. до н. э. с неба падало особенно много камней, и в книгах пророчеств нашли предсказание, что чужеземец, вторгшийся в Италию, будет побежден, если из города Пессинунт во Фригии в Рим будет доставлено изваяние Кибелы, Матери богов.

Царь Пергала Аттал был расположен к римлянам, потому что имел общего с ними врага — Филиппа Македонского. К Атталу отправилась представительная делегация — Марк Валерий Левин, Марк Цецилий Метелл, Сервиций Сульпиций Гальба и другие участники длительной войны с Ганнибалом. По пути посольство посетило дельфийского оракула и получило ободряющие пророчества. Аталл принял делегацию хорошо и сопровождал ее в Пессинунт, где и передал римлянам священные изображение Кибелы.

Дельфийский оракул предупредил римлян, что изображение Матери богов должен доставить в Рим «наилучший» человек города. Неясно, какими соображениями руководствовался сенат, но он признал наилучшим гражданином Публия Корнелия Сципиона Назику, сына того Гнея Сципиона, который погиб в Испании, и двоюродного брата молодого Сципиона, который готовился к экспедиции в Африку. Наилучший человек отплыл из устья Тибра в море навстречу возвращавшемуся из Пергала посольству. На корабле он получил от жрецов изображение богини и сошел на берег, неся его на руках. Здесь он вручил его знатнейшим римским матронам, которые также передавали священное изображение друг другу из рук в руки. Затем процессия внесла святыню в город; всюду раздавались благочестивые возгласы, произносились молитвы и курились благовония. Изображение Кибелы поместили в храм Победы на Палатине.

Сенат продемонстрировал, что и рационализм не чужд римлянам. Те двенадцать латинских городов, которые пять лет не давали Риму денег и воинов, теперь должны были давать вдвое больше прежнего пехотинцев, всадников и денег и вносить дополнительную специальную плату. Решено было также, что средства, добровольно пожертвованные сенаторами и прочими гражданами шесть лет назад, возмещаются им из государственной казны.

Сципион не был избран консулом на 204 г. до н. э., но как проконсул остался командующим на Сицилии. Консулами стали Публий Семпроний Тудитан, который присматривал за Бруттием и Ганнибалом, и Марк Корнелий Цетег, которому поручили Этрурию и борьбу с Магоном.

В Бруттии операции развивались следующим образом. Семпроний Тудитан рвался в битву, пошел навстречу Ганнибалу и встретился с ним у Кротона, который был практически последним оплотом Ганнибала в Италии. В сражении римляне не добились успеха, отошли и соединились с легионами проконсула Публия Лициния Красса. У римлян было 4 собственных легиона и 4 легиона союзников. Армия Ганнибала была вдвое меньше. Тем не менее он принял бой, но затем был вынужден отступить в Кротону. Римляне также отошли и взяли штурмом Клампецию. Козенция и Пандосия сдались им добровольно. Основные события развивались в Африке.

Пока Масинисса был в Испании, умер его отец царь Гала, и разгорелась борьба за трон, в которой погибли дядя и брат Масиниссы, а некий проходимец по имени Мазетулл посадил на трон ребенка Лакумаза и стал править сам в качестве регента. Он женился на вдове покойного царя, которая доводилась Ганнибалу племянницей, и таким образом стал союзником Карфагена.

Масинисса покинул Испанию и отправился в Африку. На родную землю он ступил с небольшим отрядом нумидийцев. После первого же удачного сражения против самозванца к Масиниссе присоединилось множество нумидийских воинов. На Мазетулла поддержал Сифак, давший ему сильную армию. Масинисса вновь разбил противника, но впереди еще была долгая борьба.

Объединенные войска Сифака и Гасдрубала напали на Масиниссу и нанесли такое поражение, что он был вынужден бежать и скрывался в горах, добывая пропитание грабежом окрестностей. Сифак начал охоту за Масиниссой, и он едва спасся от смерти, спрятавшись в пещере, израненный, в сопровождении всего двух воинов. Сифаку сообщили, что он мертв, но как только раны немного зажили, он объявился в своей стране, набрал новую армию и вновь начал войну. Между Циртой и Гиппон-Регием произошла жестокая битва, и Сифак вновь победил; Масинисса бежал с отрядом в 60 человек и вновь был вынужден скрываться.

Сципион послал к берегам Африки флот Гая Лелия, чтобы узнать о намерениях карфагенян. Масинисса сразу же прибыл к Лелию и начал горько пенять на то, что Сципион медлит с вторжением в Африку, убеждать, что Карфаген сейчас слаб, что Сифак занят собственными делами, что он не является больше союзником Рима, но вынашивает коварные планы. Лелий, вернувшись на Сицилию, обо всем доложил Сципиону. Тем временем Карфаген послал к Сифаку Гасдрубала, чтобы склонить его к союзу. Для закрепления союза Гасдрубал предложил царю в жены свою дочь, красавицу Софонисбу. Сифак влюбился в прекрасную карфагенянку, а Гасдрубал научил дочь убедить царя, чтобы он отправил посольство к Сципиону. Прибыв на Сицилию, послы Сифака заявили Сципиону, что ему не следует приезжать в Африку и разворачивать здесь военные действия, потому что Сифак теперь союзник Карфагена и по родству, и по договору; римляне могут воевать против Карфагена вдали от Африки, но если они ступят на ее землю, то он выступит на защиту владений Карфагена, т. е. общей для его и карфагенян родины.

Новость о прибытии посольства разнеслась по Сицилии, и в войсках началось волнение: легионеры поняли, что им предстоит бороться против двух сильных противников. Сципион применил все свое красноречие, чтобы успокоить солдат, убеждая их, что на самом деле Сифак боится вторжения римлян, которые могут оказать помощь его врагу Масиниссе, который призывает римлян в Африку. Сципион напомнил, что они отправляются на борьбу с врагом, от которого страдала Италия целых 12 лет. Среди воинов Сципиона было немало тех, кто пережил трагедию у Канн, а затем был наказан бесплатной службой на Сицилии. После этой речи командира легионеры воспряли духом и исполнились решимости продолжить борьбу с врагом.

Сципион в Африке

Весной 204 г. до н. э. Сципион отплыл из Лилибея и вскоре высадился рядом с Утикой. С ним было 30 000 воинов. Решив завладеть городом и гаванью, он осадил Утику. Карфаген был охвачен паникой и имел на это гораздо больше оснований, чем римляне, когда Ганнибал вторгся на Италию. У Карфагена не было армии и крупного полководца под рукой. К Сципиону присоединился Масинисса, который воспылал желанием завладеть Софонисбой и готов был еще яростнее бороться с Сифаком. Как справедливо заметил Ливий, «нумидийцы превосходят всех остальных варваров по силе страстей».

Карфаген мог рассчитывать на прибытие небольшого отряда от Филиппа Македонского и на наемников-кельтиберов, которые должны были подойти из Испании. Небольшой конный отряд Ганнона Барки следил за операциями римлян. Сципион бросил на них нумидийцев Масиниссы, и отряд был уничтожен, а Ганнон погиб. Есть много обстоятельств, которые оправдывают Ганнибала, не пошедшего на Рим, но совершенно непонятно, почему Сципион немедленно не двинулся на совершенно беззащитный и охваченный паникой Карфаген. Он даже мог не штурмовать город, но полностью блокировать его. Сципион ничем не рисковал: у карфагенян не было ни гарнизона, ни союзников. Правда, вскоре появился Гасдрубал Гискон. Вместе со своим союзником Сифаком он привел пеструю толпу, которая называлась армией, но не могла противостоять римским ветеранам. Тем не менее, Гасдрубал пошел к Утике, и Сципион снял осаду, разбил укрепленный лагерь на полуострове у мыса Пульхра и остался там на зиму.

На 203 г. до н. э. консулами выбрали Гнея Сервилия Цепиона и Гая Сервилия Гемина. Сципион же был назначен командующим в Африке до конца войны. Он занялся сбором сведений о карфагенской армии и направил в лагерь Гасдрубала и Сифака посланцев якобы для переговоров о мире, хотя на самом деле не был уполномочен на это сенатом. Вместе е посланниками под видом слуг отправились опытные центурионы, которые быстро обнаружили, что в лагере противника очень слабая дисциплина и плохая охрана.

Отбросив комедию с переговорами, Сципион послал к Утике отряд воинов с осадными орудиями. Карфагеняне должны были подумать, что он возобновляет осаду. На самом деле Сципион подготовился и ночью напал на вражеский лагерь. Нумидийцы и карфагеняне спали в шалашах из веток. Воины Масиниссы и Лелия принялись поджигать их. Воины противника выбегали наружу и тут же падали под ударами римлян. Войско Гасдрубала было почти полностью уничтожено, но вскоре они собрали еще одно подобие армии, настоящими бойцами в которой были только испанские наемники и отряд, присланный из Македонии. Карфагеняне вновь атаковали Сципиона, который принял бой и нанес им огромные потери. Гасдрубал укрылся в Карфагене, а Сифакс бежал в Цирту — столицу Нумидии.

Сципион оставил для блокады Утики флот и часть воинов, а сам с армией пошел на Карфаген, разоряя страну. Воинов Лелия и Масиниссы он послал преследовать Сифака. В результате в одной из схваток царь был ранен и попал в плен. Цирта оказались в руках римлян. Цирта была столицей отца Масиниссы, и он был счастлив вернуться в родной город. Войдя во дворец, он был встречен Софонисбой, которая умоляла его спасти ее от римлян. Масинисса тут же влюбился в красавицу, обещал ей защиту и в этот же день женился на ней. Теперь она была женой царя Нубидии, а не римской пленницей Сципиона — живым трофеем на время его триумфа. Лелий, прибывший во дворец, разгневался и настаивал на том, что Софонисбу, Сифака и остальных пленников отослали к Сципиону. В итоге оба сошлись на том, что судьбу Софонисбы решит Сципион.

Представ перед Сципионом, Сифак, поглощающий ненавистью к Масиниссе, объяснил, что был ослеплен красотой дочери Тасурубала, которая своей любовью превратила его в раба, отравила своей страстью. Он говорил, что единственным его утешением является то, что его злейший враг сам теперь попал в ее сети. Потом приехал Масинисса, и Сципион, сначала поздравив его с победой, горько упрекал его за неспособность следовать доводам разума, поддаваться чувствительности, чего с ним самим, Сципионом, никогда не случилось. Он сказал, что Сифакс — пленник Рима, и Софонисба, как его жена, должна отправиться в Рим. Масинисса признался, что он дал Софонисбе обещание не передавать ее римлянам. Но Сципион был непреклонен. Тогда Масинисса вызвал доверенного слугу и в своей палатке вручил ему яд, «который все цари носят с собой на случай превратностей судьбы». Слуга отправился в Цирту и, подмешав яд в чашу с вином, поднес ее Софонисбе со словами о том, что она не должна забывать о том, кто является ее отцом. Дочь Гасдрубала Гискона поняла намек и выпила яд.

Теперь правители Карфагена могли надеяться только на войска, еще находившиеся в Италии. Ганнибалу и Магону были отправлены приказы возвращаться в Карфаген. Попытка уничтожить римский флот и снять блокаду с Утики не удалась; поражение Сифакса лишило Карфаген единственного союзника, и к власти в городе пришли сторонники немедленного мира с римлянами. Карфагеняне предложили Сципиону перемирие. Сципион выдвинул следующие условия: все карфагенские войска выводятся из Италии, все пленники, дезертиры и предатели передаются Риму, Масинисса признается царем Нубидии, к Риму отходят Испания и все острова на Средиземном море, Карфаген передает Риму весь флот и оставляет себе только 20 кораблей, а также поставляет 500 тыс. модиев пшеницы и 300 тыс. модиев ячменя и выплачивает издержки на ведение войны в размере 5 тыс. талантов серебра[7]. Карфагеняне приняли все условия, и договор был отправлен в Рим для утверждения сенатом. Римский сенат и Народное собрание уполномочили Сципиона поступать так, как он считает наилучшим, и договор был утвержден. Тем временем в Лигурии Магон вступил в землю инсубров в Цизальпинской Галлии и сразился с армией проконсула Марка Корнелия. Карфагеняне потерпели поражение. Сам Магон был тяжело ранен. Остатки его войска погрузились на корабли и отправились к берегам Африки. В дороге Магон умер. Ганнибал потерял своего последнего брата.

Ганнибал предвидел, что его отзовут из Италии, и готовился к этому. Он грузился на суда в Кротоне, но кораблей не хватало — Карфаген не прислал ни одного транспортного судна. Карфагеняне вынуждены были перебить всех своих боевых коней, чтобы они не достались римлянам. Эта потеря тяжело сказалась в следующем сражении Ганнибала, которое стало для него и последним. Из Италии вместе с ним отплыло 24 тыс. воинов. Из тех 36 тыс. человек, которые пришли в Италию 15 лет назад, выжили немногие ветераны. Осенью 203 г. до н. э. он высадился с армией в Лептисе и зимовал в Гадрумете. Италия наконец избавилась от ненавистного чужеземца, и Рим вздохнул свободно. Было подсчитано, что пребывание Ганнибала в Италии стоило Риму и его союзникам жизней 300 тыс. человек. Сенат и Народное собрание признали огромные заслуги человека, который спас государство в минуту смертельной опасности — Квинта Фабия Максима. Его провозгласили «щитом Рима» и наградили венком. Вскоре после этого Фабий скончался. Другой герой войны в Италии Марк Клавдий Марцелл — «меч Рима» — погиб несколько лет назад.

Рим праздновал уход Ганнибала, а Карфаген радовался его возвращению. Прибытие этого великого человека, которого они так долго недооценивали, толкнуло карфагенян на необдуманный поступок: они отказались от мирного договора с Римом. Признав выдающиеся достижения Ганнибала в Италии, надеясь на его ветеранов и конницу, они думали, что он совершит чудо и в Африке. Но у Ганнибала не было того инструмента, с помощью которого можно побеждать — хорошо подготовленной и опытной армии. Карфагеняне захватили несколько кораблей, которые привезли Сципиону припасы из Рима, но штормом были занесены в бухту Карфагена. Не ограничившись этим, они пленили послов Сципиона, которые приехали требовать объяснений.

Все было сделано для наступления развязки.

Зама

Сципион и Ганнибал прежде никогда не встречались ни лично, ни на поле боя, за исключением битвы у Тицина, когда Сципион еще юношей спас жизнь своему отцу — консулу. И Сципион, и Ганнибал понимали, что война теперь идет между ними двумя. У противников не было других полководцев подобного масштаба. Правда, в Риме была сделана попытка убрать Сципиона с поста командующего в Африке. Консул Гней Сервилий Цепион считал, что честь окончательной победы над Ганнибалом принадлежит ему, потому что карфагеняне покинули Италию в его консульство. Он прибыл на Сицилию с явным намерением переправиться в Африку, где его должность ставила его выше Сципиона. Сенат вышел из затруднения, назначив диктатором Публия Сульпиция, который приказал консулу вернуться в Рим.

Находясь в Гадрумете, Ганнибал получал лишь смутные слухи о Сципионе. Римлянин двинулся вверх по долине реки Баград, опустошая окрестности, что было катастрофой для Карфагена. Масинисса соединился со Сципионом и привел 6 тыс. пехотинцев и 4 тыс. нумидийских конников, боевые качества которые Ганнибал отлично знал. Он также пошел от побережья вглубь материка, остановился у города Зама и пригласил Сципиона на личную встречу. Сципион согласился, и два полководца встретились на равном расстоянии от своих войск. Каждого сопровождал только переводчик.

О чем точно говорили собеседники, мы уже никогда не узнаем (это относится и к встрече Наполеона с Александром I через 2 тыс. лет), но несомненно, что встреча имела огромное значение для всей последующей мировой истории. Ливий сообщает, что они «долго стояли в молчании, рассматривая друг друга». Потом Ганнибал сказал, что пришел говорить о мире и рад, что именно со Сципионом ему приходится говорить на эту тему. Он признал, что был агрессором и что Карфаген совсем недавно вновь подорвал доверие к себе, разорвав мирный договор. Но если Сципион дарует противнику мир сейчас, то достойно увенчает все свои победы. Если же он решится вновь испытать фортуну, то она может отвернуться от него, и все его деяния будут перечеркнуты.

Сципион отвечал, что когда-то Карфаген уже нарушил условия гораздо более легкие, чем те, которые он предлагал совсем недавно. Теперь Карфаген согласен на все, что ему предлагают. Он, Сципион, готов ходатайствовать перед римским сенатом о даровании мира Карфагену, но для этого Ганнибал должен согласиться на безоговорочную капитуляцию. Если он не согласен, то рассудить их может только противоборство армий. На этом они расстались.

У Ганнибала было 50 тыс. воинов — африканцев, лигуров, галлов, италийцев, отряд македонян, присланный Филиппом, балеарцы, немного нумидийцев и 80 слонов. В армию Сципиона входили 2 римских легиона, 2 союзных — около 20 тыс. человек, 40 тыс. легкой пехоты, 3 тыс. римской кавалерии и 6 тыс. всадников Масиниссы. Ганнибал построил свою армию тремя линиями: впереди лигуры, галлы, балеарцы и мавры — те части, на которые он меньше всего надеялся; во второй линии находились африканцы, карфагеняне и македоняне, недавно набранные и обученные; третья линия состояла из воинов, прибывших из Италии, в основном италийцев и бруттийцев. 80 слонов стояли перед первой линией по всему фронту.

Армия Сципиона была построена по римскому образцу, но манипулы размещались не в шахматном порядке, а друг за другом с интервалами, которые были заполнены легкой пехотой. В случае атаки слонов легкие пехотинцы должны были прятаться за манипулы, освобождая для животных сквозные проходы.

Масинисса с конницей стоял на правом фланге, римская кавалерия Лелия — на левом.

Слоны Ганнибала двинулись вперед, но они были плохо обучены, и большая их часть под стрелами и дротиками римлян повернула назад и внесла сумятицу в ряды карфагенян. Больше всего пострадала немногочисленная нумидийская конница Ганнибала. Масинисса использовал эту возможность и атаковал со своими конниками левый фланг противника. Он быстро прогнал вражескую кавалерию с поля боя. Одновременно Лелий атаковал стоявшую перед ним африканскую кавалерию и начал теснить ее. Ганнибал остался без кавалерии, без слонов, с неприкрытыми флангами. Сципион быстро перестроил войска: интервалы между манипулами заполнились, образуя единый плотный строй, который двинулся на первую линию воинов Ганнибала. Лигуры и галлы не могли устоять перед легионерами, а вторая линия ил африканцев и карфагенян не спешила оказать помощь первой. Поэтому лигуры и галлы бросились бежать назад и столкнулись со второй линией. Сзади их рубили римляне, а сами они старались прорубиться сквозь африканцев и карфагенян. Остатки первой линии бежали с поля боя, просочившись с флангов. Вторая линия несколько задержала римлян, но ненадолго. Вскоре атакующие прорвали ее и заставили в беспорядке отступать. У Ганнибала осталась только третья линия, за которой других резервов не было. Тем временем Лелий и Масинисса, прогнав конницу противника с поля боя, вернулись и ударили во фланги и в тыл последним воинам Ганнибала. Сражение было безнадежно проиграно. Ганнибал ускакал с поля боя и с небольшим отрядом направился к Гадрумету.

Сципион с армией двинулся к Карфагену. Предстояло решить вопрос, надо ли осаждать и разрушать город. Сципион решил этого не делать. Он продиктовал карфагенянам новые условия мира: выдача всех дезертиров, пленников и обращенных в рабство; выдача всех слонов и запрет на обучение новых; выдача всех военных кораблей за исключением 10 трирем; карфагеняне не имеют права воевать где-либо без разрешения Рима; Масинисса признается царем Нумидии; Карфаген обязуется поставлять хлеб и деньги для союзных Риму армий; Карфаген выплачивает контрибуцию в 10 тыс. талантов серебра в течение 50 лет; в Рим отправляются 100 заложников, которых отберет Сципион. На этих условиях карфагенянам разрешалось свободно жить по отеческим законам в городах и на территориях, которыми они владеют в Африке.

Когда эти условия были зачитаны в Большом Совете Карфагена, один из членов Совета вскочил, чтобы возражать, но Ганнибал собственноручно заставил его сесть на место. Условия были приняты, и в Рим отправилось посольство для утверждения договора. Послов встретили холодно, а консул Гней Корнелий Лентул наложил на договор вето. Он хотел затянуть войну, чтобы затем, одержав легкую победу, самому прославиться как победителю Карфагена. Вопрос вынесли на обсуждение в Народном собрании, и оно решило даровать Карфагену мир, а человеком, который его подпишет и приведет армию домой, назначило Сципиона.

Послы вернулись в Карфаген, и Сципион заключил мир — ровно через 40 лет после окончания Первой Пунической войны. Все обещания карфагеняне выполнили — выдали провиант, пленников, сожгли свой флот. Потом перед ними встала проблема: где взять деньги на первую выплату по контрибуции. Этот вопрос долго обсуждался в Большом Совете. Внезапно Ганнибал поразил всех, начав громко хохотать. Его стали упрекать в том, что он смеется, когда все вокруг горюют. Он ответил, что его позабавило следующая мысль: они не горевали, когда отдавали врагам свое оружие и уничтожали свой флот; беда для них наступила, когда дело коснулось их личных интересов. Когда Карфаген разоружали, они не проронили ни слезинки. Теперь, когда им придется собирать деньги для римлян по собственным карманам, они рыдают, как на похоронах. Но это еще только начало тех бед, которые им предстоит пережить.

Масинисса получил свое царство и был коронован. Нумидия провозглашалась государством, находящемся под защитой Рима. Сципион с армией отплыл в Италию и получил триумф в Риме. Ему даровали дополнение к имени — Сципион Африканский.

Ганнибал в Карфагене

После всех бедствий, которые Ганнибал причинил Карфагену, удивительно, что по мирному договору римляне не потребовали его выдачи или включения в число заложников. Это может быть объясняться влиянием Сципиона, который питал к своему оппоненту чувство глубочайшего уважения и даже восхищения. Возможно также, что римляне понимали: без Ганнибала Карфаген распадется на части, и Рим не получит никаких репараций. Вернувшийся к мирной жизни Ганнибал получил возможность проявить качества выдающегося государственного деятеля, до тех пор затеняемые его военным гением. В Карфагене, который переживал политический кризис, у него было широкое поле деятельности.

Большой Совет назначил Ганнибала суффетом — высшим должностным лицом Карфагена. Прежде всего было необходимо выяснить, какими ресурсами располагает побежденная страна. Положение оказалось лучше, чем можно было ожидать. Город мог быстро возродить былое процветание за счет развития торговли и прочей экономической деятельности. Но неожиданно разразился скандал. После первой выплаты по репарациям в 199 г. до н. э. из Рима пришло сообщение, что квесторы обнаружили недостачу: присланное из Карфагена серебро на одну четверть состояло из примесей. Интересно было узнать, как римляне это установили — со дня смерти Архимеда, открывшего метод определения массы тела по его объему, прошло всего двенадцать лет.

Разбирая происшествие, Ганнибал столкнулся с противодействием Совета судей, члены которого избирались пожизненно и были представителями аристократии, т. е. тех кругов, из-за непродуманных решений которых он упустил столько возможностей в Италии. Ганнибал провел через Большой Совет изменения в законодательстве, и судьи стали избираться на один год. Искореняя взятки и злоупотребления, собирая невыплаченные налоги, Ганнибал показал, что можно выплачивать репарации и при этом не допускать роста цен и повышения налогов.

В Риме финансовая ситуация была гораздо хуже. Долгая война против Ганнибала привела к глубокой инфляции, которую не могли обуздать пятнадцать лет, пока в 187 г. до н. э. в Риме не была проведена денежная реформа. В результате главной монетой стал римский денарий, в обращении поступили серебряные и медные разменные монеты. За годы Второй Пунической войны римский ас стал легче в 12 раз своего первоначального веса.

Ганнибал столкнулся с еще одной трудной проблемой. Когда Магон покидал Геную, один из его офицеров, которого, к несчастью, звали Гамилькар, остался в Италии и возглавил мятеж лигурских и галльских племен в Цизальпинской Галлии. Мятежники напали на Плаценцию и Кремону. Римский сенат, естественно, обратился к Карфагену и потребовал отозвать, арестовать и выдать бунтовщика, поступки которого нарушают мирный договор. На Ганнибала пало подозрение, что он причастен к мятежу, но Большой Совет ответил Риму, что Карфаген не имеет отношения к мятежу и может только объявить этого Гамилькара изгнанником и конфисковать его имущество.

Тем временем началась Вторая Македонская война (200 г. до н. э.). С 205 г. до н. э., когда на престол фараонов вступил Птолемей V Епифан, а Филипп Македонский и Антиох Сирийский разработали планы захвата египетских владений за пределами Африки, все государства Малой Азии и Эгейского моря лихорадило. Беспокоился Родос, живший за счет торговли, который не радовался перспективе захвата Дарданелл и Босфора Филиппом Македонским. Эвмен, царь Пергама, был обеспокоен тем, что к его границам приблизятся владения Антиоха Сирийского. Кроме того, египетская знать отдала своего юного фараона под защиту Рима. А Рим не забыл того, что Филипп, в нарушение мирного договора 205 г. до н. э., прислал отряд воинов Ганнибалу накануне битвы при Заме.

В 200 г. до н. э. Рим объявил войну Македонии, и это событие стало поворотным в римской истории. Воюя с Ганнибалом, Рим мог с полным основанием заявлять, что обороняется от агрессора. Воюя в Италии и даже на Сицилии, — он как бы создавал кольцо обороны вокруг собственно Рима. Теперь римляне сами начали войну вдали от Италии. Кроме того, укрепляясь в Италии, Рим обращал свой взор прежде всего на запад — на Сицилию, Сардинию, Испанию, Карфаген. Теперь он обратился на восток — Иллирию и Грецию — и достиг Родоса, Пергама и Этолийского союза греческих городов. Наступал момент рождения великой Римской империи.

В первые два года войны против Филиппа V римляне не добились заметных успехов, но в 197 г. до н. э. командующим стал молодой консул Тит Квинций Фламинин, и ситуация резко изменилась. Тит объявил, что пришел освободить Грецию от македонского ига, и сумел разрушить союзные отношения между Ахейским союзом греческих городов и Филиппом V. В битве у Киноскефал он разбил войско македонян. Филипп был вынужден отказаться от всех владений в Греции, отдать свой флот, заплатить контрибуцию. Могущество Македонии было сломлено.

В следующем 196 г. до н. э. римляне совершили мастерский политический ход. Фламинин явился на Истмийские игры в Коринф и объявил во всеуслышание, что города Греции получают независимость, что она не будет платить дани Риму, а на земле Греции не будет римских гарнизонов. Эти слова вызвали взрыв ликования греков, но на самом деле это заявление было не более чем уловкой, проявлением римской политики «разделяй и властвуй». Во-первых, оно связало греков чувствами благодарности и восхищения по отношению к Риму и лишило Филиппа V возможности в свою очередь объявить, что он желает спасти Грецию от римского ига. Во-вторых, Греция теперь так и оставалась впредь скоплением маленьких самостоятельных государств и опасности для Рима не представляла. Попади Греция во власть Антиоха Сирийского, она вошла бы в состав сильного централизованного государства, соседство с которым было бы опасно для Рима.

Затем наступила очередь Антиоха, который успел захватить Финикию, Палестину, Кипр и другие владения Египта в Малой Азии. Филиппа V, своего союзника, Антиох сильно подвел — не пришел к нему на помощь против Рима, наоборот, воспользовавшись бедствиями Македонии, сам захватил Дарданеллы и несколько греческих городов в Малой Азии. Он намеревался возродить державу Александра Великого — от Адриатики до Инда. Римляне могли относиться к Антиоху только как к сопернику. В свое время сложилась ситуация, когда Риму и Карфагену стало тесно вместе в Средиземноморье; теперь место должен был уступить либо Рим, либо Антиох.

В Риме подозревали, что Ганнибал контактирует с Антиохом. Конечно, это было бы нарушением мирного договора, по которому Карфагену запрещалось воевать без разрешения Рима и тем более помогать его явным врагам. Ганнибал вызывал в Риме тревогу еще по одной причине: благодаря его стараниям финансовое положение Карфагена улучшалось, репарации не истощили его, как надеялись римляне. Через 2 000 лет такое же разочарование постигло Пруссию, которая нанесла поражение Франции.

В 195 г. до н. э. в Карфаген из Рима прибыло посольство и обвинило Ганнибала в сношении с врагами Рима. Положение Ганнибала стало небезопасно, потому что борьба со злоупотреблениями в Карфагене дала ему много новых врагов. Он понимал, что римляне потребуют его выдачи, а Большой Совет не сможет ответить отказом, и решил бежать, применив для этого ряд хитростей. Заявив, что отправляется на короткую прогулку, он поехал в свое поместье на побережье. Все ценности он заранее погрузил на корабль, на котором отплыл к острову Церцине. Обнаружив стоящие близ острова карфагенские корабли, он попросил капитанов снять с рей паруса, чтобы создать навес от палящего солнца. Эта уловка понадобилась Ганнибалу, чтобы задержать карфагенские суда и известие о его бегстве. Ночью его корабль двинулся на восток. Он держал путь к Антиоху, единственному властелину Востока, который мог бы бороться с Римом.

Римское посольство, узнав, что Ганнибал бежал, пришло в ярость. Большой Совет объявил его вне закона и конфисковал оставленное им имущество. Так отблагодарили Ганнибала на родине.

Последние годы Ганнибала

Ганнибал приплыл в Тир, когда-то — метрополию Карфагена, который теперь находился в руках Антиоха, и был очень гостеприимно встречен. Антиох в это время находился в Эфесе. Ганнибал отправился туда, был принят и обласкан царем и изложил ему свой план борьбы против Рима; он предусматривал передачу Ганнибалу армии в 10 000 пехоты, 1 000 конников и сто кораблей и высадку в Италии, в то время как Антиох должен был напасть на Грецию. Этот план римляне узнали от самих карфагенян, потому что в Карфагене был схвачен житель Тира, пытавшийся вступить в контакт со сторонниками Ганнибала. Римляне отправили в Эфес посольство, чтобы напрямую спросить Антиоха о его намерениях.

В посольство входил и Сципион Африканский. В Эфесе произошла его вторая встреча с Ганнибалом, и Ливий передает нам их примечательный разговор. Сципион спросил, кого Ганнибал считает величайшим в истории полководцем. «Александра Великого», — ответил Ганнибал. «Кто же на втором плане?» — спросил Сципион. «Пирр», — ответил Ганнибал. «Кто же третий?» — продолжал интересоваться Сципион. «Я», — отвечал Ганнибал. Сципион рассмеялся и спросил: «А что бы ты сказал, если бы победил меня?» Ганнибал ответил: «Тогда величайшим полководцем я считал бы себя самого». Сципион оценил комплимент.

Как передает Цицерон, в Эфесе произошел еще один занимательный эпизод. Некий философ по имени Формион читал лекцию о военном искусстве и достоинствах полководца, и Ганнибал пришел послушать. После лекции у Ганнибала спросили, что он думает о выступлении мудреца. Ганнибал ответил так: «В своей жизни я видел много старых дураков, но этот превосходит их всех, вместе взятых».

Один из членов римского посольства, Публий Виллий, попросил Антиоха о личной встрече с Ганнибалом и беседе с глазу на глаз — якобы для того, чтобы узнать о его истинных намерениях. Это дискредитировало Ганнибала в глазах Антиоха, и полководец так и не получил ни воинов, ни флота для экспедиции в Италию. Рим послал Антиоху ультиматум: освободить все греческие города, которые он занял. Антиох ответил отказом, и Рим объявил войну. Сирийская война началась в 191 г. до н. э. Антиоху предстояло защищать Малую Азию, но небольшое войско он послал и в Грецию, и оно укрепилось в Фермопильском проходе. Римский консул Манлий Ацилий Глабр высадился в Греции и разбил отряд Антиоха на этом историческом месте. В бою отличился цензор Марк Порций Катон, который провел римский отряд в обход Фармопил и напал на противника с тыла.

Прежде всего Антиоху необходимо было сохранить Дарданеллы, установить контроль над Эгейском морем и не допустить римский флот до берегов Малой Азии. Чтобы помочь Антиоху, Ганнибал направился в Тир собирать корабли. Объединив флот Эфеса и Тира, Антиох мог бы разбить римлян на море. Но на пути в Эфес корабли Ганнибала подверглись нападению родосского флота. Родос был союзником Рима, и в битве у Адалии родоссцы одержали верх над Ганнибалом. Провести корабли к Эфесу не удалось, Ганнибал вернулся назад. В результате флот Антиоха был уничтожен римским флотом в сражении у Мионеса. Теперь ничто не мешало римлянам войти в Дарданеллы и вступить в Малую Азию.

Римской армией командовал консул Луций Корнелий Сципион, брат Сципиона Африканского, который находился тут же, при армии, в ранге проконсула, и на самом деле именно руководил операциями. Антиох отвел войска к Эфесу и спросил у Сципиона, каковы будут условия мира. Условия были просты: Антиох уходит и освобождает всю Малую Азию до реки Галис и гор Тавра на юге. Эти условия Антиох не захотел принять.

Противники сошлись на битву в 189 г. до н. э. у горы Магнезия, к северо-востоку от Смирны. У Сципионов было 30 000 воинов, включая отряд из Пергама, у Антиоха — 70 000 пехоты и 12 000 кавалерии, а также 80 индийских слонов, боевые колесницы и верблюды. Говорят, что Ганнибалу показали список войск Антиоха и спросили, что он об этом думает, он сказал: «Да, римлянам будет чем здесь поживиться, как бы жадны они не были». Герцог Веллингтон, когда ему показали диспозицию войск Блюхера и попросили оценить ее, выразился более грубо: «Его чертовски крепко поколотят».

Ганнибал был прав: согласно Ливию, 54 000 воинов Антиоха погибли, в то время как римляне потеряли не более 4 000 человек. Антиох вновь спросил римлян, каковы будут условия мира. Сципион ответил, что условия прежние. Антиох отступил за горы Тавра.

После поражения Антиоха Ганнибал выступил в новой роли — эксперта по градостроительству. Страбон и Плутарх сообщают, что от Антиоха он направился в Армению, где объяснил царю Арташесу I все преимущества прямоугольной планировки городов и строительства кварталов квадратами. На этих принципах был построен город Арташат, ставший столицей Армении.

Ганнибал считал, что римляне договорились с Антиохом о его выдаче, а потому принял меры предосторожности. Погрузив свои сокровища на корабль, он отплыл на Крит. В Риме, который теперь стал господином Средиземноморья, Луций Корнелий Сципион получил прозвание «Азиатского».

На Крите Ганнибал подвергся опасности нового рода: жители острова слыли очень алчными людьми, и Ганнибал мог лишиться своих сокровищ. Тогда он пошел на следующую хитрость: в узкогорлые кувшины сложил кусочки свинца, а сверху — тонкий слой золотых монет, и отнес их в храм Артемиды, заявив, что отдает их на хранение богине. Стража бдительно охраняла храм днем и ночью, а настоящие сокровища Ганнибал спрятал в большие бронзовые статуи, полые внутри, которые просто валялись в саду его дома.

Потом Ганнибалу предоставилась еще одна возможность повоевать — если не с Римом, то с его союзником. Евмен, царь Пергам, воевал с Прусием, царем Вифинии; последнему Ганнибал и предложил свои услуги. Войско Прусия было разбито на суше, но война продолжалась на море. Ганнибал предложил собирать ядовитых змей, складывать их в кувшины с землей, а в бою забрасывать этими кувшинами корабли противника. Прием оказался весьма эффективным; Трог Помпей пишет, что «он обеспечил победу». Это древнейший пример ведения биологической войны.

Малая Азия уже была римской сферой влияния, и Рим потребовал у Пергама и Вифинии прекратить эту малую войну. В Риме послы Прусия выболтали, что им помогал Ганнибал, и сенат приказал схватить его. На этот раз спасения не было, потому что, как пишет Плутарх, «Ганнибал уже уподобился старой птице, потерявшей оперение и неспособной летать».

Это случилось в 183 г. До н. э., когда Ганнибалу было 64 года. Он вновь ушел от преследователей, приняв яд, и сказал перед смертью: «Снимем груз забот с плеч римлян, которые считают слишком трудным и долгим делом дожидаться смерти ненавистного им старика».

Так умер Ганнибал, отвергнутый своей родиной, для которой он сделал очень много. В этом же году умер Сципион Африканский, и тоже в изгнании. В Риме его обвинили в том, что мир с Карфагеном он заключил ради своей выгоды, и в присвоении общественных денег. Вызванный в суд, он явился и принес документы, которые доказывали его невиновность, но посчитал ниже своего достоинства показывать их судьям. Он удалился в деревенское поместье возле Линтерно, а перед смертью велел выбить на своем могильном камне: «Моя неблагодарная страна не получит моих костей».

В том же 183 г. до н. э., когда ушли из жизни величайшие полководцы Карфагена и Рима, умер и последний великий воин классической Греции — Филопемен. Он командовал войсками Ахейского союза, но во время вылазки против мессенцев, предавших союз, попал в плен и был брошен в застенок, где его и отравили. Прах военачальника возвратили в родной Мегалополис, а урну нес его согражданин, полководец Полибий.

Третья Пуническая война

Мирный договор, завершивший Вторую Пуническую войну, положил начало непрерывной холодной войне между Римом и Карфагеном. Упорным трудом и успешной торговлей карфагеняне сотворили экономическое чудо; их город вновь процветал, но постоянно страдал от нападений Масиниссы, который мечтал захватить богатый Карфаген и стать господином в Северной Африке.

Карфагеняне могли только жаловаться на Масиниссу в Рим; воевать с кем бы то ни было они могли только с разрешения римлян, но сенат, и это все сознавали, никогда бы не дал такого разрешения. Наоборот, римляне всячески поддерживали и поощряли Масиниссу. Однажды в Карфаген прибыло римское посольство во главе с Марком Порцием Катоном, связанным с римскими торговцами и ростовщиками, заинтересованными в ликвидации Карфагена, как конкурента. Он увидел, что Карфаген процветает, и, вернувшись в Рим, заявил в сенате, что Карфаген снова стал угрозой. Катон достал из складок тоги ветвь фигового дерева с прекрасными плодами, привезенную из Карфагена, и сказал, что такие чудесные плоды зреют всего в трех днях пути по морю от Рима. Речь он завершил знаменитой фразой: «Другими словами, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен».

Нападения Масиниссы продолжались, и, не дождавшись помощи от Рима, карфагеняне взялись за оружие. Это произошло в 149 г. до н. э. В ответ Рим объявил Карфагену войну. Большой Совет отправил в Рим посольство, которое заявило в сенате, что готово представить объяснение. Сенаторы ответили, что карфагеняне сохранят свободу, законы и земли, если пришлют в Рим в качестве заложников 300 юношей из самых знатных семей. Карфагеняне согласились.

Едва заложники прибыли в Рим, консулы Марк Манилий и Луций Марций Цензорин с армией в 80 000 человек отплыли из Италии и высадились в Утике, давая понять, что цель их похода — владения Масиниссы. Но затем они потребовали у карфагенян сдать все оружие, а жителям приказали очистить город и удалиться на расстояние не менее десяти миль от побережья и ближе к морю впредь не селиться. Карфагеняне протестовали и говорили, что сенат обещал сохранить им свободу, на что консулы ответили, что обещание касалось именно карфагенян, т. е. жителей, а не самого города. В этот раз римляне сами прибегли к тому, что называли «пунийским обещанием», намекая на коварство и лживость карфагенян, но сами оказались гораздо более коварными.

Тогда жители Карфагена решили взяться за оружие и оказать пусть последнее, но отчаянное сопротивление. Храмы стали мастерскими по изготовлению оружия, женщины остригли косы и сплели из них канаты для метательных машин. Два года римляне вынуждены были вести правильную осаду города.

В 147 г. до н. э. консул Публий Корнелий Сципион Эмилиан, сын Луция Эмилия Павла и внук того Эмилия Павла, что погиб в битве при Каннах, возглавил осаду города. Молодой Эмилиан воспитывался в доме у Сципиона Африканского, который его и усыновил, поэтому он носил имя приемного отца, Сципиона, и имя, указывающее на его родовое происхождение — Эмилиан.

Когда римляне пошли на решающий приступ и ворвались в город, многие жители Карфагена сожгли себя заживо в храмах города. Город был полностью разрушен, а земля, на которой он стоял, посыпана солью и посвящена богам преисподней. На ней никому не разрешалось селиться. Территории Карфагена — за исключением той части, что отошла Масиниссе, — стали римской провинцией «Африка». В 146 г. до н. э. Сципион Эмилиан получил почетное дополнение к имени — Африканский Младший.

Полибий, который долго жил в доме Сципиона и был учителем Эмилиана, присутствовал при разрушении Карфагена. Сципион в тот день сказал ему: «Народы, как и люди, имеют свой срок жизни; придет день, и пробьет час Рима».