Гарем-академия 2. Судья

Глава 19. Инструктаж

— Это рядовая Желтая дуэль, — сказала госпожа Ламаррана. — Противницы — среднеуспевающие адептки-старшекурсницы, присутствовать будет генерал принц Лаор, которому Дракон даровал внеочередное право на подпитку магической энергией в связи с травмой в Пограничье. То есть самого Дракона не будет. Я выбрала вас, потому что вам, как лишенной магии, будет легче. Вы точно не вовлечетесь в процесс, сохраните ясную голову. А это для судьи на Желтой дуэли очень важно — дело-то деликатное.

— Можно вопрос? — спросила Даари.

— Конечно, — ответила госпожа Ламаррана. — Затем и инструктаж. Спрашивайте обо всем, что непонятно.

Они находились в кабинете госпожи Ламарраны — по ее положению на кафедре отдельного ей не полагалось, но как наставница кандидаток в судьи она имела право на собственное небольшое помещение в башне Сияющего центра. Действительно небольшое: куча шкафов со свитками и папками, стол и два стула: один для хозяйки кабинета, другой для посетителя… которой в этот раз была Даари. За какие-то свои грехи.

Нет, присутствовать пусть даже в качестве помощника судьи на Желтой дуэли — завидная доля, к этому много стремились: стандартная плата утраивалась. Да и вообще многим девушкам было любопытно: среди кандидаток в судьи не было адепток старше шестого курса, сами они в Желтых дуэлях не участвовали, но… любопытство, естественно, проявляли.

— Зачем девушки на это идут? — выпалила Даари. — Ладно, когда присутствует Дракон… но… если его все равно не будет, а только один из его сыновей… и даже… — она запнулась, не зная, как сказать, что генерал принц, несмотря на всю свою энергию и несомненные заслуги по удержанию Пограничья — все-таки страшноватый и толстоватый солдафон, да и лет ему уже немало.

— Начать с того, что девушки, разумеется, не выбирают, на какой дуэли они будут сражаться, — пояснила госпожа Ламаррана. — Они просто записываются в кандидатки, их либо выбирают по жребию, либо сам Дракон делает выбор, кого он хотел бы видеть на Желтой дуэли. Поскольку дело деликатное, любая до последнего может отказаться. Однако отказываются редко.

— Прошу прощения, но разве им… не стыдно? — уже договаривая, Даари поняла, как глупо звучит вопрос.

Пожив в общежитии и познакомившись с клановыми нравами не по наслышке, она уже усвоила, что у аристократов отношение к сексу было совсем другим, чем у простолюдинов. Нет, все девушки-адептки скрупулезно предохранялись, вступая в связи с мужчинами — и не столько даже из страха потерять место в Академии, сколько потому, что в клановой среде было категорически не принято рожать детей вне официального брака, даже по большой любви. Однако если казусы все же происходили и кто-то беременел, трагедии из этого не делали… если, конечно, отец был из клана или хотя бы маг: считалось, что любой ребенок в клане — драгоценность. И шансы девушки на хороший брак после таких случайных родов не то что не падали, а скорее даже возрастали — уже доказала способность рожать здоровое потомство! А вот блуд с простолюдинами, особенно не-магами, категорически не поощрялся.

Даари все это было дико: среди знакомых родителей, конечно, нравы были посвободнее, чем полвека назад, и многие женщины в открытую рожали внебрачных детей… но это означало, что такая женщина, скорее всего, будет всю жизнь горе мыкать: замуж ее вряд ли кто-то возьмет, да и хорошую работу найти будет проблематично — ну разве что она трудится в какой-то специфической области со своим корпоративным кодексом, вроде лекарей или актерской богемы. Ей казалось, что такая половая свобода должна ее радовать: мама учила ее быть сторонником женского равноправия и Даари всегда себя таковой считала. Но при этом она все никак не могла прогнать впечатление, что это распущенно, недостойно и нужно если и не хранить себя для любимого, то уж по крайней мере не отдаваться кому попало только потому, что тебе скучно и нечего делать вечером!

Вот и Желтые дуэли до сих пор казались Даари чем-то унизительным, на что ни одна нормальная разумная девушка не должна бы соглашаться без особо довлеющих обстоятельств.

Но пора бы уже привыкнуть, что большинство аристократок относятся к этому по-другому! А простолюдинки, поучившись в Академии, быстро заимствуют их нормы.

Но госпожа Ламаррана ответила неожиданно:

— Некоторым стыдно. Но выгоды от такой дуэли перевешивают.

— Прошу прощения, госпожа судья, мне непонятно. Какие выгоды?

Госпожа Ламаррана продемонстрировала весь свой высокий педагогический класс: не отмахнулась, не фыркнула снисходительно, а спокойно пояснила:

— Вы не маг, вам и должно быть трудно — почувствовать-то сами не можете. Но попробую объяснить. Вы когда-нибудь пили вино или, может быть, самогон?

Даари кивнула: еще родители давали попробовать. А после их смерти она как-то купила бутылку вина, и они с Инге упились вдрызг.

— Ощущение опьянения вам понравилось?

— Нет, — честно сказала Даари. Ее тогда била злоба на весь мир и такая тоска, что хоть волком вой.

— Хм… А большинству нравится. Ладно, тогда так. Представьте себе эйфорию после трудного задания — например, когда удачно сдала сложный экзамен, когда уже смирилась, что завалишь. Это вам знакомо?

— Знакомо.

— Тогда достройте ощущение невообразимой легкости во всем теле, силы, всемогущества, безграничных возможностей. Но все это длится не пару часов, как опьянение или эйфория от успеха, а несколько суток. Именно таковы последствия удачной Желтой дуэли для ее участников. Причем магические возможности действительно несколько возрастают, хотя и не так сильно, как многим кажется. Поэтому это состояние не рекомендуется для серьезных дел, хотя в старые времена его использовали как допинг, если нужно было сотворить сложные чары.

— Я читала об этом, — осторожно сказала Даари. — Но неужели оно того стоит? Я ведь так понимаю, что для успеха Желтой дуэли нужны зрители, чем больше, тем лучше — просто приватной церемонии недостаточно?

— Ну, не “чем больше, тем лучше” — практика показала, что оптимальным является количество в тридцать-сорок наблюдателей, если больше, кумулятивный эффект начинает падать и единения добиться трудно — люди отвлекаются. Что же касается неудобств, то многие идут на гораздо большие неудобства ради куда меньших выгод… А некоторым так и вовсе особенности процесса доставляют дополнительное удовольствие. Таких, кстати, большинство: все-таки участие в Желтых дуэлях не является обязательным. Я ответила на ваш вопрос?

— Вполне, — кивнула Даари. — Только еще момент… Я так понимаю, кланы проводят собственные Желтые дуэли?

— Проводят, но у них нет настолько безопасных площадок, как наши дуэльные залы, и их судьи не имеют такой практики, как наши, — с явной гордостью за родное учебное заведение проговорила госпожа Ламаррана. — Я имею в виду, разумеется, не кандидаток и судей из числа адепток, а старших судей из числа преподавательниц. Впрочем, даже ваш уровень ко второму-третьему году становится очень высок.

— Тогда все-таки — почему я?

Про себя Даари подумала, уж не исходило ли это назначение от Дракона. Вдруг он хочет посмотреть, как будет проявляться ее дар в специфических условиях Желтой дуэли.

— Стандартная процедура, — сказала госпожа Ламаррана. — Мы всегда берем кандидаток посмотреть на Желтые дуэли в начале обучения. Делать на них ничего не нужно, протокола не ведется, хронометража нет. Но следить за нарушениями приходится. Кандидатки обычно впадают в ступор и ни на что не годятся в первый раз — а то и в первые пять раз. Нужно, чтобы они преодолели этот этап как можно раньше. Если кому-то очень трудно, таскаем на эти дуэли, пока они не надоедят до тошноты. Так что если вам они не понравятся, вам повезет — быстро справитесь! А вот тем, кому, наоборот, понравится, придется повозиться…

Даари от своей первой Желтой дуэли ничего хорошего не ждала. Крайне неприятно смотреть порно в живую, при свидетелях — да еще тот вид порно, который категорически не одобряешь! А Даари не находила ничего приятного в том варианте БДСМ, который практиковали в Академии. Ну… по крайней мере, она от души надеялась, что ничего приятного не найдет! Не хватает обнаружить у себя в организме кроме романтического влечения к преступникам еще и это.

На Желтых дуэлях съемка была запрещена, поэтому в архивах никаких видео не содержалось и Даари не могла подготовиться.

— Что конкретно будет входить в мои обязанности, если я не впаду в ступор? — спросила Даари.

— На Желтой дуэли мы в основном смотрим за зрителями. Недопустимо, чтобы они занимались самоудовлетворением, такого гостя сразу указываем аудиторам — они ждут за дверью, заходят и выводят. Суть в том, чтобы сексуальная энергия превращалась в магическую, а не находила физиологический выход. Понятно?

Даари кивнула.

— А злоупотребления со стороны адепток?

— Тоже случаются, но редко. За ними ведь во все глаза смотрит приглашенное лицо — Дракон, кто-то из его детей или старших жен. Иногда кто-то из старших сановников-магов, которым Дракон даровал такую милость. Мало кто рискует выкинуть какой-то фокус… Хотя, конечно, случается. В основном не магическими средствами. Например, одна девица убрала волосы в высокий хвост и смазала концы алхимическим средством, которое вызывает сыпь на эпителии. Ну и во время дуэли проводила волосами по интимным местам второй адептки. В результате высыпание, ухудшение репутации той, официальное расследование — достойна ли она состоять дальше в Академии… раскрылось не сразу: сыпь появилась через три дня после дуэли.

Даари присвистнуло.

— А как раскрылось?

Госпожа Ламаррана приподняла брови.

— Во-первых, в крови девушки не нашли признаков болезни. Во-вторых, она оказалась девственницей, а высыпания были не вокруг заднего прохода, а вокруг вагины.

Даари кивнула. Она уже знала, что многие адептки из простолюдинок, развлекаясь с мужчинами, отдавали предпочтение анальному сексу, чтобы сохранить девственность. Клановые девушки на это плевали: там девственность была не в цене. Даари в одной из монографий, которые она читала недавно (память уже успела смазать, в какой), нашла такое мнение: женская девственность ценится в тех культурных слоях, где мужчине важно убедиться, что все дети, которые жена родит после свадьбы, будут его. А в кланах испокон веку были в ходу магические средства, которые позволяли установить факт родства. Не настолько точно, как сейчас, когда узнали о генах и научились делать тест-ситемы, которые работают и на не-магах, на чем основаны сюжеты некоторых старых пьес и романов — женщина изменяет мужу с его братом или дядей, рожает ребенка, которого муж считает своим — но заполучить в гнездо кукушонка клановые мужчины не особенно боялись. А кроме того, клановые женщины никогда не были собственностью своих мужей, в отличие от простолюдинок; у них всегда имелась и власть, и свобода. Поэтому для клановых девочек считалось нормально в молодости “беситься”, да и супружескую верность хранить после свадьбы им было не обязательно — после того, как даст мужу наследников. Главное, не выбирать в любовники никого из враждебных кланов.

Дракон, кстати, тоже кукушат не боялся: все знали, что он абсолютно безошибочно определяет еще на стадии беременности, от него ребенок или нет. А после рождения это уже можно было заметить достаточно легко: Драконьи дети изрядно отличались от прочих. Поэтому от адепток тоже сохранения девственности не требовали. Но воспитание, полученное в детстве, страшная сила… Кроме того, некоторые — особенно девушек с юга континента — так следовали своим религиозным убеждениям. В Цивилизации ведь нет государственной религии, есть только единый пантеон: боги-духи — это абсолютно все боги и все духи, которым поклоняются представители разных конфессий и общин.

Все это приводило к тому, что среди адепток девственность встречалась не так редко, как можно было бы предположить исходя из нравов, которых Даари насмотрелась в Академии.

А еще этот случай — он произошел давно, пару десятков лет назад — привел к тому, что перед каждой дуэлью кожу и волосы девушек стерилизуют, с головы до пят.

— Недавнее изобретение, — объяснила госпожа Ламаррана. — Сначала после того случая думали вовсе отменить Желтые дуэли… во всяком случае, публичные. Ведь дуэлянток и раньше проверяли — и тут оказалось, что новый алхимический состав обошел охранные чары! А раз так, то, значит, такие чары принципиально ненадежны, даже если их своевременно обновлять. Один раз обошли — значит, смогут и другой.

— И с этим справились — как?

— Создают сферу по рецепту демоноборцев и уничтожают под ней вообще всякую магию, — объяснила госпожа Ламаррана. — Сначала было дорого в плане затрат магии и времени, дуэлей проводили меньше, участие в них было привилегией, которую надо было заработать. Потом придумали, как упростить и удешевить процедуру. Тогда заявки опять стали удовлетворять почти для всех, сейчас желающих оценивают только по уровню магического мастерства. Раньше еще нужны были рекомендации и на моральный облик смотрели… — госпожа Ламаррана вздохнула, как будто скучала по тем временам.

Что вполне могло быть правдой: работать при меньшем числе дуэлей ей наверняка было легче!

…Инструктаж с госпожой Ламарраной проходил накануне Желтой дуэли, а вечером того же дня Даари успела чуть ли не насмерть разругаться с Гешвири, которая взялась не только подтянуть ее по сочинению, но и таки подучить этикету. Это вышло само собой.

Вообще-то, Даари нашла преподавателя этикета по рекомендации Тоннар — та брала уроки перед поступлением в Академию, чтобы тут не опозориться, и знала относительно дешевого специалиста. Правда, специалист успел с тех пор войти в моду и задрать таксу, но Даари он все равно понравился. Точнее, не понравился: нос задирает, говорит через губу. Но в ее представлении мастер по этикету так и должен был выглядеть и вести себя.

На второе занятие к этому преподавателю, как ей и велели, Даари прихватила с собой “Настольную книгу вежливой девицы” — заслуженный справочник по этикету. Но сначала зашла к Гешвири позаниматься сочинением, и та увидела у нее в сумке эту книгу.

— Это что у тебя? — спросила дочь Утреннего Лотоса, нахмурившись.

— Учебник, — ответила Даари. — Я нашла преподавателя, как и обещала. Вот, занимаюсь.

— Фигней ты занимаешься, — безжалостно отрезала Гешвири. — Это не “учебник”, а стыд! Сборник анекдотов, блин… Единственное, что тут более-менее верно, так это застольный этикет, и то — устарел лет на пятьдесят! Тут даже нет правил использования вилки!

— Я никогда ничего не ела вилкой! — в панике воскликнула Даари.

— Ничего иного я и не ждала, — поморщилась Гешвири. — А между тем Саралезская кухня, которую без вилок и ножа есть почти невозможно, вот уже двадцать лет как не выходит из моды. Ни на одном приеме без хотя бы одной перемены блюд со стейком или омлетом не обойдется — а их ты палочками не подцепишь. Кроме того, чизкейк сейчас самый популярный десерт.

— Как-нибудь освою, — проговорила Даари неуверенно.

— То-то и оно, что “как-нибудь”, — фыркнула Гешвири. — Одновременно обогащая какого-то мошенника. Ладно, бесы с тобой. Займемся заодно и этим.

“Занимались” они так, что уроки у демоницы и в самом деле казались едва ли не легче. Наверное, потому, что ругань демоницы Даари по большей части пропускала мимо ушей: что возьмешь с нечисти! А вот с Гешвири тот же подход не работал. Хотя Даари и пыталась сказать себе, что она высокомерная аристократка, да еще и зла на весь мир после своего фиаско, но на первом же занятии она оценила, что знаний Гешвири не занимать. Та абсолютно заслуженно считалась лучшей ученицей своего курса. Плюс, несмотря на едкий язык и постоянно задранный нос, Гешвири оказалась на удивление справедливой. Зря не придиралась, учила по-настоящему, на совесть. Даже несколько раз заметила, что Даари хорошо усваивает материал и что, может быть, она не совсем опозорится на капитанском конкурсе. В результате каждый ее язвительный тычок воспринимался Даари гораздо болезненнее, чем откровенная ругань демоницы.

В тот день вдобавок Даари была на нервах из-за предстоящей Желтой дуэли (конечно, ей не участвовать, просто смотреть, но все же), поэтому ей особенно сложно было сосредоточиться на особенностях придворного стиля первого столетия Цивилизации.

— Когда я говорю, что тогда ценилась изысканная простота, я не имею в виду косноязычие! — заметила Гешвири, разглядывая очередную попытку Даари в трех строках описать основные задачи государственного деятеля. — Не знаю, что у тебя в голове, но как капитан ты несешь полную ответственность за этот конкурс, так что уж постарайся!

— А что насчет твоего Снегостроя? — зло спросила Даари в ответ. — По-моему, ничего нового ты так и не придумала!

Вопрос был непраздный: Гешвири отказалась как тренироваться при них с Тоннар, так и даже рассказать, что именно она замыслила.

— Не твое дело, — ответила дочь Утреннего Лотоса. — Снегострой я беру на себя, можешь рассчитывать на высший балл.

— Нет, так не пойдет, — сказала Даари. — Ты мне постоянно пинаешь, что я капитан и должна нести за это ответственность! Значит, ты мне обязана показать то, что у тебя есть.

Гешвири нахмурилась.

— Снега в городе еще мало. К тому же, я не хочу тренироваться на виду у других адепток.

— Ничего, — сказала Даари, — ты же наверняка какие-то эскизы готовишь? Покажи мне их!

Гешвири начала было возражать, потом словно что-то вспомнила, поджала губы и принесла из своей спальни папку с набросками.

Даари просмотрела их.

В видеоархиве Академии — не закрытом, к которому имели доступ только судьи и кандидатки с их разрешения, а общедоступном, хранившемся в библиотеке — она успела найти записи предыдущих Снегостроев, в которых участвовала Гешвири. Просмотреть их полностью не смогла (каждое прохождение жюри через лабиринт занимало примерно минут двадцать, у Даари не было столько времени), но общее мнение составила. Гешвири участвовала в Большом Академическом турнире пять раз, столько же раз строила лабиринт. И всякий раз…

— Снова животные, которые выпрыгивают на жюри из стен? — скептически спросила Даари.

— Это работает, — холодно заметила Гешвири. — К тому ж в этот раз не животные, а нечистые твари. И в конце я задумала фейерверк.

— Угу, — сказала Даари. — То-то жюри ничего подобного ждать не будет!

— Фейерверк — это трудные чары! Их не каждый год делают!

— Да, всего лишь каждый второй! Шестикурсница из Ураганного Медведя хвастаталась, что она его освоила.

— Это сведения Тоннар?

— Это я сама слышала. В моей группе учится девушка из Ураганного Медведя.

Гешвири скривилась.

— У тебя есть идеи получше?

— Пока нет, — ответила Даари. — Но я обязательно над этим подумаю.

— Подумай, — сказала Гешвири. — А также подумай над тем, сколько опыта участия в БАТ у меня, и сколько у тебя! И не оказываешь ли ты услугу нашим соперникам, пытаясь управлять моей работой.

В общем, Даари вышла из комнат Гешвири, кипя от гнева и одновременно сомневаясь в собственных силах. Не самое лучшее сочетание.

“И ведь наверняка, — подумала она, — по закону подлости, завтра на Желтой дуэли случится какая-нибудь хрень!”

Этот пессимистичный прогноз оправдался на все двести процентов. А может быть, и пятьсот.