Гарпунер

Глава 10

Беда не приходит одна. Мы ещё не успели и половины пути пройти, до плавбазы, а нам по рации сообщили, что «Алеут» попал в аварию.

Пока мы возились со снятием «Акулы» с камней, наша плавбаза решила перебазироваться. Той ночью «Алеут» проливом "Литке" переходил за уходящими на север китами в Олюторекий залив. Пролив "Литке" довольно широк, от двадцати пяти до сорока пяти миль, и только в одном месте суживается косой, далеко выступающей от середины западного берега острова "Карагинокого" и образующей северный, берег бухты "Ложных Вестей". Конечно, для любого мало-мальски грамотного судоводителя переход не представлял особой опасности. Видимо, так считал и вахтенный, второй штурман, допустивший грубейшую ошибку, он не принял во внимание дрейф судна к востоку под влиянием постоянного в этом месте течения. «Алеут» оказался в опасной близости от косы и задел днищем каменистую мель. Дело было жарким, дорогостоящую плавбазу можно было потерять, если не принять срочных мер.

От ударов и скрежета, доносившихся откуда-то снизу, на ноги вскочил весь экипаж. Заработали насосы, откачивая воду, появившуюся в междудонном пространстве. Матросы тащили доски, мешки с цементом, всё команда в авральном режиме боролось за спасение своего судна. Обо всех подробностях произошедшего, мы узнавали практически в тот же момент, так как наш радиотелеграф работал беспрерывно.

— Сглазил нас кто-то похоже — уверенно заявил Толян, когда мы стоя возле радиорубки слушали последние новости — никогда ещё такого не было, а в этом рейсе одно за другим! То мы винт потеряли, потом арест флотилии, опять нам досталось, потом «Трудфронт» и теперь это…

— Не в сглазе дело! — уверенно говорит Дед — слышал, чего в газетах пишут? Половину начальства нашего во Владивостоке пересажали! Враги народа! И флотилию нашу в разгар сезона с задержкой в месяц вывели на промысел и тоже самое по рыболовам и краболовам! Оттого и беды наши! За месяц сто китов можно было добыть! Или даже больше! Погоду упустили! Все стада ушли, а теперь мы за ними гоняемся в шторма и плохую погоду, от того и аварии! Разобрались уже, у нас невиновных не сажают!

— Полностью поддерживаю! — подозрительно глядя на Деда высказался я, парторг я и ли покурить вышел? Но разговор мне этот не понравился, полетят шапки на «Алеуте», хорошо, что, хотя бы Ирка не должна пострадать, она простая медсестра, но что-то всё же неприятно кольнуло в груди… Я живо поставил себя на место накасячевшего штурман, ещё каких-то несколько месяцев назад Витька Жохов штурманом и числился. Ну а сейчас я второй помощник, а в кораблевождении только верхов нахватался, я бы «Алеут» вообще в степи средней Азии вывел, если был бы на его месте — вы товарищ Ашуров комсомолец, а несознательные разговоры ведёте! Конечно враги, кто же ещё?! Но компетентные товарищи разберутся, будьте уверены, всё по справедливости будет!

— Не по справедливости, а по закону — поправил меня Дед.

— Именно, что по справедливости должно быть! — возразил я ему и тут же удачно ввернул пример, прочитанный мною в одном из конспектов Бивнева (не помню правда кто из классиков его приводил) — ну вот смотри Дед. Взять к примеру капиталистов, у них же тоже законы есть? Есть. Но вот справедливые ли они? Рабство было законным? Да. Колониализм был законным? Да. Угнетение рабочих и крестьян при царизме были законными? И тоже да! Законность — это признак власти, а не справедливости. Но тем и отличается наш советский строй, что мы стремимся к справедливости и равенству! Есть враги? Если есть, то их найдут и накажут, а непричастных и невиновных оправдают! Наш советский суд, самый справедливый и гуманный суд в мире!

— Ну ты выдал Витька — усмехнулся капитан, который тоже стоял с нами в ожидании вестей о судьбе плавбазы — сразу видно, парторг!

— Ну дык! Стараемся соответствовать высокому званию — ехидно ответил я — а вы товарищ капитан, шли бы… на мостик! И вообще, просветите народ, чего нам теперь то делать?

— Чего делать… Идём без задержек и остановок к базе, сказали прибыть как можно скорее и при необходимости оказать помощь — грустно ответил капитан — похоже охоты опять не будет.

— А чего там с повреждениями «Алеута»? Сезон продолжить сможем или всё, закрылась лавочка? — подключился к разговору боцман.

— Хрен его знает, они ещё даже с мели не слезли — честно отвечаю я. Насколько я помню по тому, что в моё время говорили во Владивостоке, «Алеут» вполне успешно будет работать ещё много лет, а значит утонуть не должен, хотя кто его знает.

Наш китобоец полным ходом шёл к плавбазе, и для того, чтобы к ней прибыть, нам предстояло обогнуть почти весь полуостров Камчатка.

Процесс снятия «Алеута» с мели я увидел воочию, мы как раз подоспели вовремя. Наш капитан-директор, решил снимать плавбазу с камней передним ходом. Замеры глубины показали, что мель держит «Алеут» за корму. Сзади глубины были недостаточные, а вот впереди глубина была хорошая, что позволяло «Алеуту» сразу же уйти от опасности. Для верности капитан распорядился дать ещё и дифферент на нос, что бы корма легче сошла с камней. Согласно устава, действующего на торговом флоте в этот момент, такое решение требовало согласования с замполитом, что им и было сделано. Теперь за судьбу судна отвечало два человека…

На мостике капитан-директор сам встал за машинный телеграф. Тяжко заработал винт, выталкивая из посеревшей на рассвете утробы моря мощную кильватерную струю. Судно крупно задрожало, и тотчас загромыхало под килем. Казалось, что база еще дальше наползает на каменную гряду. Но капитан знал, что делает. Под днищем еще грохотало, а все уже увидели едва ощутимую качку плавбазы с носа. В последний раз гулко грохнуло о днище, и «Алеут» вырвался из западни.

На мостике появились мастера, механики, доложили, что в трюмах пока сухо, признаков повреждения жировых и водяных танков нет, продукция, кажется, не пострадала, но в междудонном пространстве вода прибывает, несмотря на усиленную работу насосов. Палубная команда уже разворачивала на палубе тяжеленный пластырь, старпом с боцманом командовали заводской стрелой, подготовкой оснастки. Заводить пластырь вслепую — дело ненадежное, и поднырнуть под «Алеут» и поточней определить характер и место пробоин отправили водолазов. Работали быстро, но без лишней суеты, прислушиваясь к командам капитана, который, свесившись над бортом, время от времени переговаривался с водолазами.

Пластырь поставили точно по месту, он надежно перекрыл пробоины в детище, и «Алеут» взял курс на бухту «Карага». Плавбазе предстоял ремонт, и справится ли команда своими силами или нет, ещё предстояло узнать.

— Это ж как сильно корпус поломало — сокрушался стармех «Алеута», когда мы доставили его на базу — ребяты говорят, что шесть ящиков ставить надо будет! Считай на пару недель встали. Ящики то сварганить и цементом их заполнить не проблема, а вот бетону ещё прочность надо будет набрать!

— Цементировать будете? — я составил стармеху компанию, нужно было повидать Ирку, да и замполит теперь от меня не отстанет, очередное партсобрание, посвящённое аварии мне пропускать было нельзя.

— Ну а как ещё то? Под днище не проберёшься, а бетонирование — это самый надёжный способ! Ребяты у меня рукастые, сделаем так, что потом их хрен отдерут во Владивостоке! Времени только жалко. Если хочешь Витька, приходи, посмотришь, как делается, нужные это знания для моряка, а ты небось и не видел такого никогда.

— Приду конечно, интересно. Если нас на охоту не отправят. Я за эти пару недель специалистом скоро стану, по снятию судов с мели и по заделке пробоин — согласился я. Мне и правда интересно было — только вот как бетон на металле держаться будет, не размоет его?

— Сам то по себе не будет конечно — согласился опытный судовой механик — тут правильно ящик сделать надо. Закончишь свои дела, приходи, сам всё увидишь…

В тот день я свои дела закончить не успел. С женой даже не успел увидеться и был пойман в сети партсобрания, которое, несмотря на то, что нужно было аврально работать над восстановлением базы, продлилось несколько часов.

Партактив как с ума сошёл. Я слушал и только диву давался, звучали требования о немедленном возвращении во Владивосток. План выполнен только на восемьдесят семь процентов, и товарищи активно «разоблачали» виновных. На месте бедного второго штурмана, который был в злополучную ночь на вахте, я бы сразу пошёл и утопился, то, что участь его предрешена было понятно всем. В их словах конечно были искры здравого смысла, но именно что искры. Они упирали на аварийность базы, потерю одного из китобойцев, а также на то, что самому «Алеуту», требовалась бункеровка углём и водой. И если воду можно было набрать попутно, то уголь можно было достать только в бухте Проведения или Петропавловске, до которых ещё предстояло дойти, а уголь база жгла каждый день, несмотря на то, что стояла на ремонте. Длинные речи, наполненные гневными обвинениями, вызывали головную боль и изжогу, и самое главное, потрачено время было впустую, решения так принять и не удалось, собрание перенесли на завтра. Единственное, что приняли единогласно, это то, что «Энтузиаст» и «Авангард» должны выйти на промысел и усилить свою работу, если угля хватит… В этот день из всех присутствующих молчали только я и… замполит.

— Добрый вечер Марина Карловна, как поживаете? — поздоровался я с главврачём всея плавбазы, когда наконец-то смог вырваться и пришёл забирать свою жену с рабочего места. Хвать работать уже, муж вернулся, и он не накормлен, не обстиран, не обогрет и не приласкан! Пострадавших при аварии не было, но медики дежурили в лазарете, так как работы велись активно и могло случиться всякое.

— Явился не запылился, муженёк! — как всегда доброжелательно поздоровалась со мной и.о. тёщи — неужто про жену вспомнил?! Или писюн зачесался?! А мне тут доложили, что вы уже несколько часов назад прибыли! Ты что же это поганец, для жены даже минутку найти не можешь?! Как зашёл в столовую, так тебя больше и не видели! Ну ка признавайся, кобелина, где был?! С официантками шашни водишь?! Я тебе твой блудень отчекрыжу и на шею вместо амулета повешу, если хоть намёк от кого услышу!

— Несознательная вы женщина, Марина Карловна! — возмущению моему не было предела — как вы такое даже думать можете?! Не зря в народе говорят: «По себе людей не судят!». Всё у вас какие-то извращения и разврат в голове, только о писюнах и блуднях и разговоры! Мужика вам надо!

Зря я так конечно… одеревенел на своём китобойце, ловкость и быстроту потерял, вот и попал. В этот раз от летящего в мою голову толстого медицинского справочника я увернуться не сумел, а потому и момент, когда «бегемот» пошёл в атаку, я пропустил — выскакивать из кабинета уже было поздно. Ох и тяжёлая у неё рука…

Уже поздно ночью, мою шишку и разбитый нос лечила Ирка, индивидуально, можно сказать — на дому. В лазарет мне вход теперь на долго заказан, даже если мне ногу или голову оторвёт, лучше подорожник приложить и ватку, быстрее выздоровею, там же меня теперь и с занозой до смерти залечат.

— Она же за меня переживает, беспокоиться! — оправдывает жена свою начальницу, прикладывая мне кусок льда, ко лбу, на котором вырастал рог единорога — я же вижу, сердце у неё не на месте! Это я тебе верю, а она не знает, какой ты хороший и она хорошая!

— Руки у неё не на месте! — обоснованно возражаю я, стоически терпя процедуры — это не руки, а копыта! Ударила так, как будто лошадь лягнула! А хорошая она бывает, только когда зубами к стенке спит! Ещё бы немного и ты бы вдовой осталась или при муже импотенте! Это ещё хорошо, что ты вовремя пришла…

— Бедненький! Но ты сам виноват! Зачем ты с ней так грубо разговаривал?!

— Какой привет, такой и ответ! Я с ней вежливо разговаривать начинал, а она ругаться начала, грубить! И вообще, ты за кого? За меня или за неё?! Меня понимаешь облаяли, справочником в лоб кинули и нос разбили, а я ещё и сам виноват?! Вообще нормально! Всё, ухожу ночевать на китобойца! Ты наказана! — я сделал слабую попытку встать, но Ирка, не дала, закрыв мне рот своим поцелуем. Наказан был в итоге я, причём несколько раз! Никакого почтения к раненому герою, и кто только научил? А сам же и научил на свою голову…

К «Алеуту» было не подойти, пластырь трогать пока не рекомендовалось, и значить бункеровка «Энтузиаста» откладывалась. Делать было абсолютно нечего, и я воспользовался приглашением старшего механика, взглянуть на проведение аварийно-восстановительных работ. В трюме вовсю разводили цемент, готовили опалубку, и сейчас оставалась установить ящике всего на две пробоины. Капитан-директор самолично излазил все междудонное пространство, определив место для цементных ящиков, и следил за их установкой. Механики и матросы действовали грамотно, чётко и умело. Ящики делали из метала, приваривая их прямо над местом пробоины, мягкий пластырь держал воду, а значить можно было сделать всё основательно и надёжно. Заделка повреждений корпуса судна при помощи бетона обладает значительными преимуществами перед другими способами, так как отличается надежностью, долговечностью и герметичностью. Недостатки бетонирования повреждений заключаются в том, что это очень сложная и трудоемкая процедура. Бетон плохо переносит вибрацию и обладает малым сопротивлением растяжению. Бетонирование необходимо осуществлять в сухом помещении, так как подводное бетонирование намного труднее и менее надежно.

Процедура выглядела просто, но это только казалось. Старший механик, которого я встретил, пояснил мне что и как. В целом организация установки цементного ящика на пробоину, расположенную в подводной части корпуса судна, осуществляется следующим образом: установить мягкий пластырь на пробоину; изнутри аварийного отсека на пробоину необходимо установить и раскрепить жесткий пластырь; борт в районе пробоины тщательно очищают; делают внутреннюю опалубку (ящик) вокруг пробоины (вокруг жесткого пластыря), состоящую из четырех стенок и крышки; над внутренней опалубкой устанавливают второй, наружный ящик большего размера, состоящий только из четырех стенок (без верхней крышки); после закрепления опалубок пространство между стенками ящиков заполняют предварительно приготовленным цементным раствором и сверху заваривают накладными листами. Я всё тщательно рассмотрел и даже помог мужикам, переносить вёдрами раствор. За эти процессом меня и застал замполит.

— Жохов?! Молодец Виктор! А то у нас привыкли только языками чесать, а что бы пойти и помочь, так нет! А чего это у тебя с лицом?

— Темно тут товарищ замполит, ударился случайно — стал оправдываться я, но замполит мне не дал договорить.

— Аккуратнее надо Виктор! Ты давай, сходи, наверное, в лазарет, но на собрание не опаздывай! Сегодня надо принять решение.

Ага, там меня в лазарете и закопают, прямо между коек и в стальную палубу, подумал я, но возражать не решился. Нужно рвать от сюда когти, пока начальство чем ни будь ещё не озадачило.

Сегодняшнее партийное собрание было уже похоже на вакханалию людоедов. Только сегодня ночью к «Алеуту» подошёл пакетбот и привёз прессу, на нашу беду, статьи там были как раз про Владивосток и объявлено о завершении следствия по очередному делу «правотроцкистского блока». Наше собрание, состоящие казалось из адекватных (по отдельности) людей, требовало расправ и крови. Газеты зашлись в извержении потоков ненависти и проклятий. Были опубликованы стенограммы открывшегося в Москве процесса. Смертные приговоры всем подсудимым вызвали приступ кровавой эйфории…

Сегодня взял слово и замполит, в отличие от многих, он говорил по-деловому и конкретно, комиссар флотилии не позволил себе опуститься до истеричных призывов к «бдительности» и скоропалительному выявлению «врагов народа».

— Приказ капитан-директора обязывает нас закончить ремонт китобазы через неделю. Мы, большивеки, не согласны с этим, так как считаем, что ремонт можно закончить быстрее! Вот вы правильные вещи говорите товарищи, ну а делом доказать, что коммунист готов идти до конца вы почему не хотите? Сегодня я был на месте аварийных работ, и никого из вас я там не увидел! Только один человек там трудился, наравне с механиками и аварийной командой! Молча, без лишних слов просто пошёл и стал помогать! Виктор Жохов, которого мы не так давно приняли в кандидаты! Получил там травму, но работу продолжил! Почему же вы не там?! Предлагаю завершить собрание и продолжить его только после устранения аварии! За дело товарищи!

Все эти деятели только мешали механикам и матросам, но уже через полчаса партсобрание в полном составе трудилась в трюме и на аварийном участке. Я же, как пострадавший, от работ был отстранён замполитом и читал привезённые газеты — волосы на моей голове поднимались от тихого ужаса.

Маховик репрессий во Владивостоке набирал ход. Из газет, я узнал, кого «взяли», а над кем нависла зловещая тень. Арестован управляющий Крабоморзвертреста, начальник политотдела треста и секретарь парткома, председатель облисполкома, секретарь горкома… Городская партконференция опубликовала обращение к вождю всех народов: «…Но мы признаем, товарищ Сталин, что еще многое не сделали, чтобы до конца претворить в жизнь Твои указания… У нас недостаточно быстро проходит ликвидация последствий вредительства, плохо выполняются хозяйственные планы, до конца не доведена очистка своих партийных рядов от замаскировавшихся врагов народа». Зря я конечно читать это всё начал — меньше знаешь, крепче спишь! Не читайте советских газет товарищи, если хотите душевного спокойствия…