Гарпунер

Глава 17

Награждение в Москве прошло как в тумане. Мы приехали туда с капитаном на поезде. Долгая и изматывающая дорога. Ну а до этого на флотилии прошёл торжественный митинг, где чествовали героев промысла. И тут я имею ввиду не только нас с капитан-директором. Были премии и ценные подарки особо отличившимся передовикам, были грамоты и благодарственные письма и длинные речи. Наш дружный коллектив собрался на палубе стоящего в доке «Алеута» и ради проведения такого собрания на несколько часов все ремонтные работы были приостановлены. Вся разделочная палуба плавбазы расцвела красными флагами и транспарантами.

Ирка тоже грамоту получила, красивую такую, выполненную вручную профессиональным художником, с рисунком «Алеута» в центре и цифрой шесть, что означало шестой промысловый сезон флотилии китобоев. Впервые на этом митинге я узнал результаты работы флотилии, за что боролись как говорится. Было добыто триста восемьдесят семь китов, что составило сто два процента от плана, вытоплено жира три тысячи двести тридцать три тонны, заготовлено консервов четыре тысячи шестьсот пятьдесят три ящика. Солидно!

Меня все поздравляли и жали руку, сразу после митинга даже качали, подбрасывая вверх. Уже второй раз надо мною так издевается! Но народ искренне радовался. Награждения двоих членов экипажа столь высокими орденами по итогам сезона, говорило о том, что претензий к флотилии нет и не будет. Замполит цвел и пах, так как будто сам орден получил.

— Я тобой горжусь любимый! — жена с безумными глазами смотрит на меня как на божество. И так-то она меня просто обожала, а тут на химию ещё и инстинкты наложились. Женщин всегда привлекают успешные. Самый главный доминант в каком-то коллективе. Лучше всего — самый главный самец. Сильный, буйный, конфликтный, агрессивный, которого боятся все остальные члены стада. Он самый приспособленный к жизни человек. Женщине нужен самец, который приносил бы ей пищу и деньги, давал ей престиж и признание, который найдёт для неё самую лучшую пещеру и ради неё загрызёт тигра зубами. И внешность мужика тут вообще не играет значение. Поиск такого самца также прописан в генном коде женщины. Ну а чего, я такой! А ещё скромный и без всяких сомнений красивый и умный!

— Я тобой тоже! — вернул я комплемент Ирке, слегка стукнув свёрнутой в трубочку грамотой по красивому носику — мы с тобой оба молодцы!

До отъезда в Москву нужно было решить ещё одно важно и неотложное дело и по возможности без потерь с обоих сторон. С бабушкой нужно что-то решить! Когда мы были в рейсе, я получал от неё пару писем, где она ругала непутёвого внука, сравнивая его с отцом, который бросил её и даже весточку не подаст. В ответ я слал бабуле короткие радиограммы, которые каждый член экипажа мог отправить родне из радиорубки судна. Работало это как телеграмма. Радист принимал сообщение, оформлял его на бумаге и пересылал адресату. Удобно, почерк мой с подчерком Жохова не совпадал совсем, никакая мышечная память не помогла, а так, радиограммой, не могло ко мне возникнуть никаких вопросов. Писал я собственно не много, мол жив, здоров, тружусь, скучаю и люблю. В радиограмме много и не напишешь, радисту же потом твой текст на бланк заносить. Но вот теперь настало время очной встречи. Никто меня не поймёт, если я бабусю не навещу, да и перед покинувшим это тело молодым парнем у меня долг, он то этого человека искренне любил.

Решил ехать с Иркой. Повод более чем подходящий, да и молодая жена внимание от моей персоны будет отвлекать. Ну а мелкие шероховатости и нестыковки спишем на возмужание Жохова во время трудного плавания и перенесённые опасности.

Деревенька "Речица", в которой Жохов раньше жил с бабушкой, была расположена в низовьях реки "Суходол", недалеко от её впадения в бухту "Суходол" Уссурийского залива. От Владивостока, если по суще, около ста километров. Ну а если морем, через Уссурийский залив, то вдвое меньше будет. Морем мы на побывку к бабусе и отправились. Строгонов меня отпустил на два дня без проблем, работа была уже налажена, а свои законные выходные я ещё не брал. Он же и договорился, чтобы нас подкинули до деревушки, со знакомым капитаном буксира, который как раз тащил баржу в бухту "Суходол", со строительными материалами для нужд военных, которые обустроили там аэродром. В посёлке "Суходол" базировался целый полк морских разведчиков, на вооружении которого стояли самолёты-амфибии МБР-2. На разгрузку баржи у вояк два дня уйдёт, и мы на ней же и вернёмся во Владивосток. Быстро, удобно и есть шикарное объяснение для бабули, почему мы так быстро уезжаем.

Капитан буксира, весёлый и говорливый мужик, отцепив баржу возле аэродрома, подогнал свой шустрый, маленький но мощный кораблик прямо в устье реки "Гамаюнова", на берегу которой и стояла деревенька "Речица" и мы, вдвоём с женой, выгрузились на берег по деревянным сходням, даже ноги не замочив. И тут возникла первая, но большущая такая проблема. Куда идти я не знал. На конвертах от писем бабушки Жохова было только название деревеньки и больше ничего. Домов в деревне немного, но не буду же я в каждый ломиться, я тут местный по идеи. Я стоял на берегу реки и делал вид, что осматриваю окрестности, якобы с ностальгией по прошедшему в этом суровом крае детству, но на самом деле я был почти в панике, идея навестить бабулю уже не казалась мне такой уж хорошей.

— Красиво у вас тут — робко начала разговор жена, когда прошло минут пять — но может уже пойдём?

— Пошли… — обречённо вздохнул я и двинулся в деревеньку. Как я буду выкручиваться, даже не представляю, в голову ничего не приходило.

Как всегда, на выручку пришёл случай и везение. Стоило нам только показаться на околице деревни, как к нам тут же подлетели вездесущие пацаны. Весёлой гурьбой они пошли на разведку, увидев моряка и по-городскому одетую женщину, и тут же меня узнали.

— Витька Жохов приехал! — пацанва окружила нас со всех сторон, без перебоя гомоня и засыпая нас вопросами — А ты на долго? А фуражку дашь померить? А это кто с тобой?

— Ну ка ща пацаны! — усмехнулся я, вот и выход нашёлся — фуражку померить дам тому, кто вещи поможет до дома донести. Бабушка моя дома?

— Баба Таня дома! — самый шустрый из пацанов тут же вцепился в мой рюкзак, немного отстав от него второй мальчуган выхватил маленький чемоданчик жены — а не обманешь?!

— Не ссы, моряк ребёнка не обидит! — успокоил я паренька и подхватив Ирку под локоть двинулся по деревенской улице — веди, Сусанин.

— Я Саня! Сам ты Сусанин! Перекись! Ой! Извини, я больше не буду обзываться! — пацанёнок отбежал подальше, испуганно вцепившись в мой вещмешок.

— А почему Перекись? — с улыбкой спросила жена.

— Потому что он белобрысый, как будто волосы красит! — злорадно пояснил ей один из тех пареньков, который был не так сообразителен, как первый и второй, и не успел завладеть чем-то из моих вещей, а значит и пролетал мимо примерки настоящей морской фуражки. Ирка весело засмеялась, а я не знал, как себя вести.

— Так, Сусанин упустил своё счастье, сдай ТМЦ следующему по очереди — я тоже немного решил позлорадствовать. Оставлять без ответа такое нельзя, но и бить десятилетнего пацана не наш метод. Был бы это мужик, я бы терпеть не стал ну а с этого чего возьмёшь? Дети…

— Витя прости! Я больше не буду! Пожалуйста! — Санька готов был зареветь, а к нему со всех сторон решительно подступались ребятишки, которым выпал ещё один негаданный шанс в жизни.

— Ладно! На первый раз прощаю, но в следующий раз я тебе якорь подарю, не навсегда конечно, но на пару дней он будет только твой! Личный! — сощурив глаза выдал я.

— Что за якорь?! — паренёк аж задохнулся от любопытства и желания заполучить такой неожиданный нештяк — где он?!

— Он у меня на бляшке ремня, а будет на твоей заднице отпечатан, если за языком своим следить не будешь мелкий!

За разговорами мы незаметно подошли к небольшому бревенчатому домику. Запущенно тут всё как-то. Двор зарос, плетень покосился и почти упал, деревянные ступеньки дома представляли из себя набор старых, прогнивших досок, одна из ставен, висела на одной петле, подвязанная какой-то верёвкой, что бы не упала. На крыше не хватает дранки. Сразу чествуется, что нет мужика в доме!

— Вы чего тут у меня под окном шумите?! –из дома показалась маленькая, сгорбленная старушка с веником в руке, который без сомнения нужен был ей не для того, чтобы улицу мести — сейчас как дам! Витюха?!

Бабуля, выронив своё «оружие» и в два прыжка оказалась около меня, обняла своими сухонькими руками и уткнувшись лицом в мой живот. Совсем пушинка! В ней весу то, наверное, килограмм сорок всего! Я застыл, не зная, что делать, но старушку обнял, она была искренне рада меня видеть.

— На долго? — старушка подняла на меня своё сморщенное, заплаканное лицо.

— Завтра уехать придётся, извини ба, служба у меня теперь такая — и не давая бабушке вставить слово, тут же перевёл стрелки на Ирку — знакомься, это моя жена, Ира.

— Жена?! Ох ты прости господи, когда успел только?! Ведь уезжал год назад с побывки тюфяк тюфяком, на танцах даже к девкам подойти боялся! — бабуля была искренне удивлена, да что там удивлена, она была прямо в шоке.

— Баба Таня, а вы точно про Витю говорите? — Ирка посмотрела на бабушку с сочувствием. Видимо подумала, что у неё уже старческое слабоумие. Тюфяк и Витя, у неё никак не вязались вместе. Когнитивный диссонанс у неё случился, вот какие я умные слова знаю! Ну она то прошлого Жохова не знала (впрочем, как и я), ей досталась уже прокачанная и обновлённая версия.

— Ну а про кого же? Внук у меня всего один! — возмутилась бабуля, а она боевая и крепкая ещё старушка! — Ира значит? Ну хорошо, проходи дочка в дом, знакомится будем.

В доме было чисто, но бедненько. Побеленная русская печь, выскобленные полы, на окнах белые занавески. Перехватив у пацанов свои вещи и отдав им свою фуражку с обещанием вернуть через десять минут, я пошёл доставать гостинцы. Чего лежало в баулах и чемодане, я даже и не знал, ехал бы сам, ничего не привёз бы, но Ирка проявила женскую мудрость и взяла подготовку к встрече с новой родственницей в свои руки. Из рюкзака и чемодана на свет начали появляться какие-то отрезы ткани, китовые консервы, швейные наборы и хрен знает, что ещё! Забыв про внука и мужа, бабуля с Иркой заговорили на каком-то своём, женском языке, который для мужика звучит как смесь японского и полинезийского. Ну и отлично! Первый этап пройден, теперь бы ещё эти два дня продержаться…

Два дня я продержался. С бабусей я старался общаться как можно меньше и для этого я ничего лучше не передумал, как взяться за разбомбленное хозяйство. С утра до вечера я махал то лопатой, то топором, то молотком, стараясь занять себя по максимуму. Ирка ходила за бабушкой как хвостик, слушая её истории про детство Жохова и помогая готовить обеды и ужины. В первый день вечером в гости заглянули соседи. Куча незнакомых лиц, которые знали Жохова с детства. Вели они себя пристойно, общались уважительно и с интересом слушали истории наших с Иркой приключений во время промысла. Газету, на которой была изображена моя фотография и напечатана статья о моём награждении, держали в руках как реликвию, читая в слух и предавая друг другу, с завистью поглядывая на гордую бабулю. Как их всех зовут я даже и не старался запомнить, когда бабуся представляла Ирку, как нового члена семьи, прозвучало куча имён всяких там дядь, тёть, бабушек и дедушек, но в голове моей вся эта информация на долго не удержалась. Под удивлённым взгляд бабуси я пил вместе с мужиками самогон и дымил папиросами, односложно отвечая на задаваемые вопросы. Вроде не прокололся нигде. Повезло ещё в том, что молодёжи в деревне почти не было. Все ровесники и друзья Жохова давно разъехались кто куда, кто-то тянул армейскую лямку, кто-то учился, кто-то подался в город или на заработки. Слушая рассказы бабушки о том, каким Жохов был раньше, я не мог не нарадоваться, что никого не застал из «своих» друзей и одноклассников, иначе драки и разборок было бы не избежать. Позволять поступать с собой так, как раньше позволял старый Жохов, я бы не стал.

— Сильно поменялся ты внук. И не узнать тебя теперь. Море тебя поменяло, но оно всех меняет, кого в плохую, а кого и в хорошую сторону. Дед твой, царствие ему небесного, таким же был, как ты сейчас. Козёл и бабник, в море по году проводил, выпить любил, подраться, сорились мы с ним часто, но семью в кулаке держал! А как море забрало его, так и распалось всё, как и не было. Ты сейчас на него похож стал — перед отъездом бабушка отвела меня в сторонку и пристально глядя в глаза завела этот разговор. Даже не знаю, обижаться мне или нет, вроде Козлом назвала, а вроде и нет, это только у женщин с большим опытом получается — А и хорошо это! Мужиком ты стал Витя! Держись Ирочку, хорошая она у тебя и меня не забывайте. Вот тебя увидела, а теперь ещё год продержусь, умирать погожу пока, хочу правнуков увидеть. Не тяните с этим!

Буксир увозил нас с женой от старой деревеньки, а бабушка Жохова стояла на берегу реки. Маленькая, сгорбленная фигурка этой одинокой женщины навсегда врезалась в мою память. Она любила своего внука, а я никогда не знал, что такое бабушка, ибо не было у меня их в той жизни. Я обязательно вернусь, её я не брошу, теперь и она мне своя и родная, а своих, каким бы мудаком я не был, я никогда не бросаю.

И вот теперь я в Москве! Мы, с Сергеем Наумовичем, капитан-директором «Алеута», стоим на Красной площади сверкая новенькими орденами, красующимися на наших форменных кителях. Настроение праздничное, погода хорошая. За время, которое мы провели в поезде на пути в Москву и в гостинице, мы с капитаном «Алеута» стали если не друзьями, то хорошими товарищами. Занятный он человек и судьба у него интересная. Только один факт того, что его супруга является гражданкой Америки чего стоит! Ну об этом вся флотилия знает, а вот то, как они познакомились и как оказались во Владивостоке, знают не многие, и теперь я вхожу в их число.

— Ну чего Витёк, в ресторан или в гостиницу?! — вижу же, что вопрос риторический, он уже всё решил, но моим мнением интересуется, а это признак уважения и признания.

— Что за глупые вопросы вы задаёте Сергей Наумович?! — некоторые вольности в общении с начальством я уже могу себе позволить — орден не обмыть?! На святое покушаетесь! Эт если его не обмыть, то других не будет больше! Люди зря трепать языком не будут! Примета такая!

— И то верно! Идём Витька бахнем! Не каждый день такое в жизни случается! — капитан заржал как конь, и хлопнул меня по спине.

— Ещё не выпили, а уже драться лезете! — я аж охнул от удара, тяжёлая рука у моего босса — может вам тогда воздержаться? Есть один орден, да и хватит! Вы уже человек в возрасте, зачем вам ещё?

— Не звизди Витька! Я ещё не старик! Да мы с тобой ещё героями станем, я тебе обещаю! — Сергей Наумович задумался — если никто конечно не помешает.

То, что его слова были пророческими мы поняли только тогда, когда вернулись во Владивосток, ну а пока, мы со смехом и шутками отправились обмывать свои награду.