Гавань Семи Ветров

Глава 10 МИР БЕЗ ЗАКОНА

Их будет двое — он и она. Мужчина и женщина, разные телом, но единые духом. Стражи Границ, не знающие о своем предназначении. Они придут, сменив свободу на рабство, но их Сила вернет им все. Они проявят великодушие к тем, кто закует их в цепи, и откажутся от мести, какой бы сладкой она ни казалась.

Их будет двое — он и она. Их дорога будет долгой и приведет их к месту пересечения Путей. Они выберут свой Путь, тот, что приведет их в мир без закона. Они ступят на него, не зная, что дороги назад уже не будет. А если бы и знали они об этом — остановились бы? Нет, Стражи не выбирают своих дорог, они идут тем путем, по которому ведет их долг. Так было — и так будет.

Их будет двое — он и она. А за их спинами — черный плащ преследования, злоба и ненависть, страх и жажда власти. Найдутся те, кто, по ведению или по неведению, возжелает воспрепятствовать Стражам на их Пути. Кто закроет дверь, что открыта не ими и не для них. Но может ли это остановить Стражей? Да, если окажутся они слабы духом, если мир и покой станут для них важнее, чем долг и призвание. И нет — если они найдут в себе силы отказаться от того, что сами же считают счастьем.

Их будет двое — он и она. Что сделают они, узнав, что пути назад отрезаны, что цель, казавшаяся такой близкой, снова отдалилась, и, возможно, навсегда. Падут ли они духом? Да — если не сумеют поддержать друг друга, если страх захватит их сущность, если хоть ненадолго забудут они, кем являются и чего должны достичь. Нет — если… что должны сделать они для этого? Туман застилает мои глаза, я не вижу ответа на вопрос, может быть, впервые за эти годы.

Их будет двое — он и она. Это все, что я сейчас вижу. Я видела падение и возвышение Ордена. Я видела смерть Бореалиса. Я видела воду, обрушившуюся с небес и превратившую в ничто все, чего мы достигли. Что ж, таков наш путь… Но я не знаю, что сделают эти двое там, куда им суждено войти, я не знаю, что позвало их в этот путь. Они не принадлежат этому миру, хотя и кажутся кровь от крови и плоть от плоти его. Откуда взялся этот туман, что мешает мне впервые в жизни увидеть истину? Или, может быть, все так и должно быть? Может, именно незнание является благом? Смогу ли я когда-нибудь ответить на этот вопрос…

Их будет двое — он и она. Я должна была бы помочь им — но меня не будет рядом. Где ты, Бореалис, где ты, любовь моя? Мне так не хватает сейчас твоего мужества, твоей логики, твоего холодного разума. И твоих горячих нежных рук. Мы были вместе так мало — но я не забуду этого никогда. Где же ты, когда мне так нужна помощь? Я знаю, я чувствую, что эти двое придут в наш мир, шагая сразу по двум дорогам. Одна — та, что выбрали они сами. Другая дана им помимо их воли, но эта другая — она много важнее первой. Несоизмеримо важнее… а я не знаю, как помочь им пройти до конца оба этих пути. Где ты, Бореалис, любовь моя?

Девятнадцатое пророчество Арианис, уничтоженное сразу после написания.

Пророчество, которого никто не знал

В первый момент Денису показалось, что они попали в обычный город. Широкую площадь, выложенную плитами белого камня, похожего на мрамор, окружали вполне обычные дома — небольшие, в два, реже три-четыре этажа. Дальше, за краем площади, проходила улица — вполне нормальная улица, вполне обычные прохожие. И пусть даже у кого-то из прохожих на голове массивные рога, а у кого-то и вовсе более чем одна голова, в конце концов, если верить всему, что он слышал о Гавани, здесь это явление вполне нормальное. Вот медленно прошествовал, не обращая внимания на таращившихся на него путников, еще один че… еще одно существо. А может — вьючное животное. Или еще что… кто их тут разберет.

И еще он почувствовал ветер. Странный ветер, словно бы дующий чуть ли не со всех сторон сразу. Это ощущение было трудно передать словами, это можно было только почувствовать на своей собственной коже. Чтобы убедиться окончательно, Денис повернулся в одну сторону, в другую — ветер все время дул в лицо, прямо в лицо, куда ни посмотри.

— Гавань Семи Ветров, — прошептал он, и ветер тут же унес эти слова.

— Мы все-таки нашли ее! — В голосе Таяны сквозил детский восторг. Она вертела головой, стараясь поймать взглядом каждую деталь окружающего их мира, а затем дернула Дениса за рукав. — Дьен, пошли скорей… я хочу все посмотреть. Может, мы никогда больше не сможем здесь побывать!

— Пойдем… но, может, сначала мы все же попытаемся найти то, что нам нужно? Как там говорил Оракул? Это место, кажется, называется Лавка Сновидений или Лавка Снов, как-то так.

— Дьен, ну куда нам торопиться! Нас заперли в этом Городе храмов, нас не хватятся дня три или четыре, а то и больше. Портал работает, мы можем вернуться в любой момент.

— Пойдем… — вздохнул Денис. Его инстинкты отнюдь не дремали, они прямо-таки кричали о том, что это место — не для простых смертных и что убираться надо отсюда как можно скорее. Но и в его душе вопли инстинктов порядком заглушались любопытством.

Легендарная Гавань, пространство без закона, мир, где не существовало правил — не только правил поведения или иных, так или иначе принятых в обществе. Это как раз здесь наверняка имелось. Но вот нечто более важное — законы природы… Из слов Оракула Жаров сделал вывод, что Гавань — сущий ад, где ни в чем нельзя быть уверенным, где мутации — норма, а стабильность (в любом ее проявлении) — исключение. Пока он этого не видел — если не считать того, что живые существа были мало похожи на людей, все остальное было вполне обычным. Город как город, улицы, дома…

Они покинули площадь… сейчас на ней сияло два портала — их, с золотой каймой, и еще один, буро-зеленое полотнище, лишенное обрамления. Из этого полотнища на площадь выходили странные создания, приземистые, где-то по грудь Денису, зато невероятно широкоплечие, они по самые макушки были обвешаны железом. Грубоватые, но надежные панцири, шлемы, массивные поножи, латные перчатки, сжимающие оружие. Коротышки настороженно озирались по сторонам, выставив перед собой двуручные топоры — такую железку Денис, пожалуй, и поднять бы не смог.

— Гномы? — спросил он у Таяны, стрельнув глазами в сторону гостей.

— Не похоже, — неуверенно протянула она. — Я, признаться, их и не видела никогда. Только на гравюрах да картинах… Но у гномов бороды всегда были предметом гордости, а у этих лица гладкие…

— Ты и лица разглядела.

— А ты только на оружие смотрел? Лица гладкие и какие-то… странные. Цвет кожи другой, чуть зеленоватый, и глаза красные.

— Они не выгладят очень уж доброжелательными, — заметил Жаров и потянул Таяну прочь с площади. — Мало ли что, может, они драки ищут.

Выйдя на улицу, они неторопливо пошли по ней куда глаза глядят. Денис не имел ни малейшего понятия, где в большом городе — а он не сомневался, что перед ним отнюдь не деревня на сотню-другую дворов, — искать лавку, о которой и спросить-то толком не у кого. Можно ли рассчитывать на то, что кто-то из торговцев знает язык Империи? Или, точнее, Лиара — Империи еще даже не существует.

А ветер дул, не переставая ни на мгновение, — со всех или почти со всех сторон. Город, по которому они шли, более всего напоминал Денису Тирланту — даже не ее саму, а пригороды, где ему приходилось бывать нечасто. Здесь не было роскошных дворцов, не было храмов — только жилища разные, побогаче и победнее… Обычный городок, ничего особенного. Кроме жителей, конечно.

Внезапно что-то случилось. Люди и нелюди на улице забеспокоились, кто-то побежал, кто-то нырнул в дверь ближайшего дома. Жаров еще озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит, когда вдруг одно из странных созданий, бегущее сломя голову, вдруг остановилось и что-то проорало, обращаясь явно к Жарову. Тот, разумеется, не понял ни слова, и все же… и все же в голове лающие звуки чужого языка вдруг сложились во вполне понятную фразу:

— Вы что, идиоты, стоите? Волна идет!

Не дожидаясь реакции онемевших от удивления путников, монстр, похожий на огромную, в рост человека, жабу, пустился бежать дальше — каждый прыжок переносил его вперед на добрый десяток метров, не прошло и нескольких мгновений, как он скрылся за поворотом.

— Кажется, нам лучше убраться отсюда. — Жаров уже озирался в поисках подходящего укрытия. Понятия не имея, что такое эта «волна», он совершенно не горел желанием познакомиться с этим явно опасным явлением поближе. Вместе с Таяной он нырнул в ближайшую открытую дверь, сразу же оказавшись в полутемном помещении, освещенном несколькими свечами. Окон в помещении не было.

За спиной раздался скрип запираемой двери. Денис резко обернулся, рука легла на рукоять ножа. У двери стояло приземистое существо, похожее на вставшую на задние лапы собаку. На носу у собаки сидели большие круглые очки, производя очень забавное впечатление и, что интересно, напрочь отбивая у Жарова всю подозрительность.

Захлопнув дверь и задвинув тяжелый засов, похожий на собаку хозяин дома, переваливаясь с боку на бок, двинулся к дальней стене, где располагалось что-то вроде барной стойки.

— Простите, дорогие гости, но идет Волна, и двери лучше держать закрытыми. Встречать ее на улице… опасно, знаете ли.

Слова, вырывающиеся из клыкастой пасти, были похожи на смесь рычания, подвывания и короткого повизгивания. И тем не менее Денис отлично понимал смысл сказанного.

— Простите, а почему я понимаю ваши слова?

В полумраке тускло блеснули стекла очков, когда их хозяин внимательно посмотрел в сторону Жарова.

— Недавно у нас? Угу… после каждой Волны, друг мой, меняется не только внешность, но и многое другое. И язык — тоже. А понимание остается. Почему? Я не знаю, я просто рад, что это так и есть. Иначе было бы сложно торговать, не так ли?

— А это… вы чем-то торгуете?

— Я торгую всем, друг мой, что может вам понадобиться. Здесь Лавка Снов, здесь есть любой товар.

— Лавка Снов? Забавно… — В душе Дениса снова всплыли подозрения, по коже пробежал неприятный холодок. Он, пусть и смутно, представлял себе теорию вероятности. И понимал, что, если в незнакомом городе зайти в первую попавшуюся дверь, вряд ли окажется, что это и есть та самая единственная Дверь, которая нужна тебе. — Мы как раз искали Лавку Снов.

— И, конечно, вы нашли ее, — кивнула возвышающаяся над стойкой собачья голова, снова блеснув отражением свечей в стеклах очков. — Разве это удивительно?

— Удивительно, — мрачно ответил Жаров. Судя по его тону, ни малейшего удивления он не испытывал. А вот подозрений — более чем достаточно.

— Я понимаю, — вздохнул пес, словно ему приходилось нечто подобное объяснять недоверчивым посетителям уже многие сотни раз. — Вы думаете, что я лгу. Вы не первые… если станете частыми нашими гостями, поймете и привыкнете. Видите ли, наш мир, как вы, наверное, знаете, лишен закона. У себя дома, если вы идете куда-то, вы приходите туда, куда идете.

— А что в этом… неправильного? — поинтересовалась Таяна.

— Да ничего, в общем. Все правильно… для вашего мира, друзья мои. Расстояние, направление, скорость… это, друзья, законы вашего мира. А здесь вы приходите туда, куда хотели. Ощущаете разницу? Значит, если вы хотели найти Лавку Снов, вы неизбежно оказались бы здесь. Итак, чем могу быть полезен?

— Простите, не сейчас, — твердо заявил Жаров. Ему определенно не нравилось ни это место, ни его хозяин. В конце концов, если поверить ему, если здесь и в самом деле можно объясниться с любым прохожим, то надо будет просто поговорить с кем-нибудь из прохожих и спросить дорогу до Лавки Снов. — Мы зайдем попозже… если вы не возражаете.

— Да какие могут быть возражения? — всплеснул лапами пес. — Приходите, когда вам будет угодно. Только вот на улицу я бы вам соваться не рекомендовал… нет, не рекомендовал бы. Там сейчас, видите ли, Волна проходит… опасно.

— А что такое — Волна? — Таяна выглядела заинтересованной.

— Это сложно объяснить… — Пес запрыгнул на прилавок и улегся на него, свесив длинный хвост. — Не хотите ли выпить чего-нибудь?

— А что у вас есть? — Жарова все еще терзали сомнения.

— Да что угодно! — осклабился пес. — Это же Лавка Снов… здесь, как я уже говорил, есть все.

— Кофе… — вдруг заявил Жаров, внезапно осознав, чего ему жутко не хватало все эти долгие месяцы.

— Это можно, — фыркнул пес, явно демонстрируя свое отношение к названному напитку. Спрыгнув со стойки, он исчез в неприметной двери, через несколько секунд оттуда послышался крик: — Черный, с молоком, глясе, по-турецки… или что-нибудь более экзотическое?

— А что значит — по-турецки? — с легкой издевкой спросил Денис.

Лохматый хозяин задумался, затем огорченно сообщил:

— Понятия не имею… наверное, способ приготовления кофе? Так вам какой?

— Черный. С сахаром, — сглотнув обильную слюну, почти простонал Жаров. Из-за полуоткрытой двери уже плыл густой, почти забытый аромат.

Наконец пес снова вынырнул на свет, неся в лапах блюдечко, на котором стояла чашка, распространяя вокруг себя запах хорошего кофе. Он поставил блюдце на стол и подвинул его к Жарову.

— Э… лапы, знаете ли, очень плохо подходят для обращения с мелкими предметами. Хотя бывают и худшие варианты, признаться. Я чуть пролил, извините. А чего изволит дама?

— Спасибо, ничего.

— Леди соблюдает осторожность? — глубокомысленно протянул пес. — Похвально, похвально… в другое время и в другом месте эта привычка может оказаться полезной. Но здесь вам абсолютно ничего не грозит. Нет большей печали для продавца, чем огорчить потенциального клиента.

Жаров, сняв шлем и латные перчатки, осторожно пригубил черную жидкость из чашки. Это был кофе… это, безусловно, был настоящий кофе, более того, он был сварен именно так, как он любил, с добавлением какао и чуть-чуть соли… откуда, черт подери, это мохнатое создание могло знать, какой кофе он предпочитал когда-то?

Пока он смаковал напиток, пес, снова развалившись на стойке и время от времени почесывая лапой брюхо, рассказывал Таяне о мире, в который они попали.

— Вот вы подумайте, леди, насчет чего вы бы смогли сказать «это — закон»? К примеру, известная фраза о том, что клиент всегда прав. Не слышали о такой? А как же у вас торговля живет, если о такой простой вещи не знает? Так о чем это я… ах да, в тех мирах, где сей принцип известен и почитаем, продавец старается удовлетворить любые прихоти клиента. Но! — С этими словами пес воздел кверху коготь. — Но клиенту надо бы хотя бы в общих чертах знать, чего он хочет. Клиент высказывает пожелание, продавец его удовлетворяет. Это закон… там. Здесь все иначе. Здесь продавец всегда знает, чего изволит желать клиент. Подчас — лучше его самого. При этих словах Жаров чуть не поперхнулся кофе.

— Э… сколько я вам должен?

— За счет заведения! — махнул лапой пес и снова повернулся к Таяне. — Сбился… Так на чем мы остановились, леди?

— Вы обещали рассказать о Волне.

— Ах да, конечно… как я уже говорил, это долгий рассказ. С другой стороны, посетителей пока нет… Волна — это изменение мира. Разные мелкие изменения происходят каждый момент. Вот вы, к примеру, не обратили внимания, какого цвета была моя шерсть, когда вы вошли сюда?

— Кажется, черная?

— Кажется… с вашей весьма похвальной привычкой во всем соблюдать осторожность, леди, вы проявляете досадный недостаток наблюдательности. Шерсть была не просто черная, а черная с сединой. Годы, знаете ли… Так вот, а сейчас шерсть уже рыжая и местами, простите, лезет… — Пес рванул шкуру когтями и с явным сожалением посмотрел на застрявший меж ними клок темно-рыжей шерсти.

Освободив когти, он задумчиво пробарабанил ими по крышке стойки, и без того уже порядком исцарапанной.

— Так вот, мелкие изменения происходят постоянно. Но иногда очередная капля переполняет чашу… вы понимаете, я говорю в переносном смысле… и разом все меняется. Есть немало жителей города, которые чувствуют Волну загодя, они и предупреждают всех, кого могут. Знаете, однажды мы чуть не погибли… я помню тот день. Шел дождь… сильный дождь, и вдруг прошла Волна — и дождь изменился. Его струи обжигали… я сам видел, как один мой хороший знакомый был застигнут ливнем посреди улицы и почти мгновенно превратился в лужу слизи… у него не было стабилизатора. А потом прошла следующая Волна, и дождь снова стал обычным. Волна может принести за собой все что угодно, и любой житель нашего мира, застигнутый на улице без стабилизатора, рискует…

— Стабилизатор — это… — Таяна подозревала, что ответ ей уже известен. И не ошиблась.

— Это своего рода лекарство, — невесело усмехнулся пес, оскалив клыки. — Я знаю, леди, о чем вы думаете. Многим известно, из чего оно готовится. Прием препарата дает защиту от любых изменений реальности на некоторое… увы, на очень незначительное время. Достаточное, чтобы добежать до укрытия. Наши дома… мы научились строить их так, что самые опасные изменения почти не проникают внутрь. И все равно гарантий нет.

— Почему же вы живете здесь? — не выдержала Таяна. — Не лучше ли найти мир, где вам ничего не будет угрожать?

— Если бы… — фыркнул пес. — Наши тела приспособились к изменениям, к Волнам. Там, в другом мире, нас ждет скорая гибель. Думаете, мы не пытались? Проходит совсем немного времени, и тело отказывается служить… а иногда просто исчезает. Без следа. Когда-то мы рвались уйти любой ценой… потом привыкли. Здесь тоже можно жить, леди, уверяю вас. Есть даже положительные стороны. К примеру, вы себе нравитесь, леди? Ах да, вы красивы… я вполне могу представить себе каноны красоты в вашем мире, леди, и уверен, что вы им полностью соответствуете. Но неужели вам никогда не хотелось измениться, хотя бы немного?

— Уж стать на четыре лапы мне точно не хотелось… — заявила Таяна, стараясь смягчить реплику улыбкой. Собака осклабилась в ответ.

— Зря, в этом есть свои плюсы. Зато мы изменяемся часто и никогда не знаем, что получится. В этом есть свой интерес, не так ли? Да, между прочим, Волна уже прошла. Если у вас, друзья мои, есть другие дела в нашем городе, то самое время заняться ими. А когда сочтете нужным, приходите, я всегда здесь. Лавка Снов к вашим услугам в любое время.

Жаров, с явным сожалением отставив в сторону опустевшую чашку, подошел к двери, чтобы откинуть в сторону засов. Рука проскрежетала ногтями по поверхности двери. Он присмотрелся — теперь это была не деревянная дверь, теперь ее поверхность больше напоминала шероховатый пластик. Он затравленно оглянулся… свечи… нет, это ведь не восковые палочки с фитилем, это светильники, электрические, стилизованные под свечи.

— Там задвижка, сверху, — подсказал пес, обдирая со шкуры комки шерсти. — В сторону оттяните, дверца и откроется.

Задвижка и в самом деле отошла в сторону легко, щелкнув и зафиксировавшись в этом положении. Дверь распахнулась, и Денис зажмурился от хлынувшего с улицы света. Осторожно сделал шаг через порог, огляделся. В небе вовсю сияло солнце… он присмотрелся — нет, солнц было три. Одно большое и два поменьше. Свет был ослепительным, ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с такой яркостью. Жаров нацепил шлем, и послушная автоматика этой неземной конструкции немедленно приняла меры, убавив яркость до приемлемой.

А вокруг расстилался совершенно незнакомый город. Высокие, уходящие в синее небо стрелы зданий, сияющих стеклом и металлом, покрытие на дороге, весьма напоминающее асфальт — на Земле кое-где его еще применяли. А вдоль дороги — деревья… или странные скульптуры? Состоящие из множества мелких кристаллов, эти странные конструкции, больше всего и в самом деле напоминавшие деревья, преломляли жгучие солнечные лучи, разбрасывая во все стороны мириады слепящих лучиков.

— О-ох!!! — то ли восхищенно воскликнула, то ли простонала за его плечом Таяна. — Чт-то это?

— Это? Это дома, Тэй… почти такие, как на моей родине.

— Ты жил… в таком дворце?

— Почти… — Жаров усмехнулся. Там, на Земле, проживание в небоскребах отнюдь не было показателем социальной значимости. Все, у кого хватало средств, старались селиться подальше от мегаполисов, там, где еще оставалось место зелени, относительно чистой воде и воздуху. В последние пятьдесят — шестьдесят лет и над городами воздух стал более или менее терпимым, но все равно не мог сравниться с загородной зоной. Он не раз думал о том, что, когда его счет в банке станет более или менее приличным, он и сам купит какой-нибудь маленький домик подальше от городской суеты, от скоростных магистралей… и рядом с домом обязательно будут деревья.

Что ж, он попал в мир, не знающий, что такое промышленные отходы, что такое отравление окружающей среды. И вот сейчас, глядя на этот город, на небоскребы, Жаров думал о том, жалеет ли он об утраченном? Жалеет ли, что квартира в высотном доме сменилась каменной палатой, бревенчатой избой или вовсе палаткой в лесу? Жалеет ли, что мягкое сиденье скоростного флаера сменилось седлом лошади… или чешуйчатой твари, непонятно почему разрешающей на себе ездить? А вместо бластера ему теперь придется долго и упорно овладевать мечом.

За прошедшие месяцы он думал об этом не раз. И не знал ответа… ответ пришел только теперь, однозначный и честный. Он не жалел. Ни о чем…

Они двинулись вдоль по улице, прямой как стрела. Отойдя на пару кварталов, Жаров обратился к прохожему — почти человекообразному, если не считать огромных, в пол-лица, фасетчатых глаз, как у стрекозы… И не удивился, когда в ответ на просьбу объяснить дорогу к Лавке Снов тот принялся долго и путанно объяснять, куда идти, да где и в какую сторону поворачивать. Пройдя совсем немного, Жаров убедился, что снова запутался, — и обратился за помощью опять. А затем — и еще раз. Таяна уже устала от однообразия сияющих громадин, лишенных индивидуальности, и уже согласна была на что угодно, лишь бы поскорее завершить миссию и вернуться в свой, такой простой и понятный мир.

Наконец очередной прохожий — существо, весьма смахивающее на кентавра — вместо ответа просто ткнул толстым пальцем, увенчанным внушительным когтем, в сияющую стеклом дверь.

Они вошли в просторный светлый холл. Прямо напротив входа, в глубоком кресле сидел человек… по крайней мере ноги, выглядывающие из-под чего-то, напоминавшего газету, и руки, ее придерживающие, были очень даже человеческими.

— Э… разрешите?

Хозяин опустил газету, и Жаров мысленно усмехнулся. Перед ним был самый обычный человек. Невысокий, пухленький, в строгом деловом костюме… изрядно, впрочем, помятом.

— О, клиенты! Рад, рад… — Человек сложил газету и небрежно бросил ее на низенький журнальный столик. — Добро пожаловать в Лавку Снов, господа. Здесь вы найдете любой товар, какой только захотите.

— Здравствуйте… э…

— Меня зовут Лавочник. Это самое лучшее имя, поскольку вполне соответствует моим личным привязанностям. Я люблю свою Лавку, друзья, и люблю свое дело. Да-с… ну, чем могу быть полезен… да вы присаживайтесь, присаживайтесь.

Жаров опустился в кресло, лишний раз отметив про себя, насколько сжился с доспехами — временами он даже забывал, что с ног до головы затянут в металл. Снял шлем, положил его рядом с газетой. В соседнее кресло изящно опустилась Таяна. Для нее и одежда хозяина, и обстановка — все было в новинку, но девушка как истинная леди старалась сдерживать свои эмоции.

— Итак?

— Нам и в самом деле требуется помощь. — Жаров явно не знал, с чего начать. Они стремились в Гавань, стремились в эту Лавку… но так и не сообразили тщательно продумать, что им, собственно, надо и как объяснить это продавцу. — Дело в том, что когда-то давно… или в будущем… проклятие, я даже не знаю…

— Вы успокойтесь, успокойтесь, — доброжелательно улыбнулся Лавочник. — А знаете, лучше расскажите всю историю по порядку. Тогда я лучше смогу понять, в чем вы нуждаетесь.

И Жаров рассказал. О Хрустальной Цитадели, созданной из зерен-зародышей, принесенных из Гавани, о войне, о том, как во время штурма, когда участь Цитадели была, по сути, уже решена, Зарид дер Рэй использовал заклинание, отправившее Башню-библиотеку, Шпиль Познания, Ноэль-де-Тор, куда-то в неведомое далеко. О том, как дух Зарида, вселившийся в алмазную статую, принялся расшатывать Границу меж мирами, открывая проход для своих детей — воинственного племени ургов — в другой мир за добычей. О том, как была разбита Орда, как была уничтожена Сила, что управляла Алмазной Твердью…

И о том, как из мира начала исчезать магия, как ушел из жизни — из того странного состояния, которое с натяжкой, но все же можно было назвать жизнью, — Оракул, бывший когда-то одним из Пяти высших магов.

И о том, что грозит миру, если не найти источник бед.

Таяна время от времени вставляла комментарии, иногда брала нить повествования в свои руки, затем снова уступала право говорить Денису.

— В целом ясно, — протянул Лавочник, откидываясь на спинку кресла и забрасывая ногу на ногу. — Так вы считаете, что источник всех бед находится в исчезнувшей башне? Что ж, вполне возможно. Мне известно не менее пяти способов разрушить магические потоки в мире, но применение любого из них требует, чтобы источник подобных… э-э… возмущений находился в том же самом пространстве. Кто-то изобрел новый способ? Хотелось бы с ним ознакомиться… Такой товар можно неплохо сбыть.

— Вы… вы торгуете и такими… знаниями? — прошептала Таяна. — Но это же… аморально!

— Ох, девочка, что есть мораль? Для кого-то вполне морально есть взятых в плен врагов, а кто-то считает, что употреблять мясо в любой его форме — верх неприличия. Я Лавочник, девушка, всего лишь Лавочник. Я продаю товар тому, кто может за него заплатить, и меня не интересует, как покупатель воспользуется своим приобретением. Э-э… господин… простите, вы не представились… ну, не важно. Хотите, я продам вам ударный рейдер Империи Закст? Вы, к вашему счастью, о таком и не слышали, верно? Рейдер был использован во время войны между Империей Закст и Содружеством Татиран. Этот корабль, управляемый экипажем всего лишь из пяти человек, имеет дальность прямого броска более… у вас это, кажется, называется световым годом? В общем, порядка пятидесяти тысяч световых лет. И может одним залпом главного калибра разнести в пыль планету. Гарантия на корабль — сто лет. Запас топлива — на весь гарантийный срок. Если будете настаивать, модифицируем вооружение…

— Нет, спасибо, — усмехнулся Жаров, представляя, как запрыгали бы адмиралы Флота Федерации, прослышав о возможности заполучить такой кораблик. — Может, вы посоветуете что-нибудь, более применимое к нашей проблеме?

Лавочник почесал лысину, вздохнул:

— Ну… если вы ищете способ восстановить магические потоки, должен вас огорчить. Это невозможно. Есть немало способов ослабить магию мира, но нет способов усилить ее… вернее, есть, но они еще более разрушительны. Магическое наполнение мира — вещь естественная и восстановится сама, если устранить источник возмущений.

— Нам нужен способ проникнуть в исчезнувшую башню.

— Угу… — Лавочник снова поскреб затылок, затем вдруг пронзительно свистнул. Почти тотчас же возле него возник другой че… другое существо. Оно на человека походило только одним — все таким же деловым (и таким же мятым) костюмом. Но над белым воротничком торчала чешуйчатая голова пресмыкающегося, длинный раздвоенный язык время от времени вырывался из пасти, а желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели холодно и жестко. Лавочник что-то коротко прошипел (в этот раз Жаров почему-то не уловил содержимого фразы) и снова повернулся к гостям. — Это мой помощник, он принесет то, что нужно.

Чешуйчатый помощник вернулся довольно быстро. В руках он держал стопку небольших, в половину ладони, черных пластинок. Разложив их перед собой, Лавочник принялся разглядывать выдавленные на пластинках символы. Затем поднял голову и посмотрел на Таяну.

— Э-э… магия в вашем мире еще действует, так?

— Я не заметила каких-то проблем, но Эрнис говорила…

— Будем считать, что магия еще осталась. Видите ли, господа, вопрос довольно сложен. Если я продам вам магическое средство, а уровень силы магических потоков окажется слишком мал… А с другой стороны — методы, основанные на технологии, в вашем мире… сами понимаете. Ну что ж, вот это, думаю, подойдет.

Он отделил одну из пластинок, убрав остальные в сторону. Жаров уже догадался, что это — одноразовое заклинание. Оракул рассказывал о таких… значит, это и в самом деле Лавка Снов, а он уже начал было сомневаться. Как-то мало этот зал, эти современные кресла и этот лысоватый коротышка, так похожий на обычного мелкого клерка, походили на место, где можно было купить могучую магию.

— Как применять, знаете? Нужно просто переломить эту пластину. Не бойтесь, она не хрупкая, ее надо ХОТЕТЬ сломать, а так… даже если на нее грасс наступит… это такое животное, на нем ездят…

— Просто переломить и все?

— Ну, не так уж и просто. Сначала нужно найти место, где стояла когда-то эта ваша башня, а уж потом ломать пластинку. Откроется вход… Если вы не ошиблись, конечно, и башня застряла где-то в межпространстве, а не просто перенеслась в иной мир. Это то, что вы хотели?

— Наверное… — неуверенно протянула Тэй.

— Прекрасно, — довольно потер руки Лавочник. — Теперь обсудим вопрос оплаты… Вам известны наши расценки, господа?

— Нет.

— Вы шли в Лавку Снов, не зная расценок? — ужаснулся Лавочник, картинно всплеснув руками. Несколько наигранно, как отметил про себя Жаров. — Ну что ж, прикинем… заклинание портала с поисковым элементом, первый класс…

Он порылся во внутреннем кармане пиджака, затем извлек оттуда небольшую пробирку. На глаз — миллилитров на двадцать.

— Я думаю, что столько вот — в самый раз будет. Не хочу сказать, что себе в убыток, все равно не поверите, но и в самом деле недорого. Разумеется, с каждого.

Денис задумался, протянул руку, взял пробирку, поднес к глазам. Обычное стекло, вроде бы и без подвоха. Хотя кто знает местных умельцев, может, в эту посуду цистерну влить можно.

— Не сомневайтесь, не сомневайтесь, никакого двойного дна, микропортала или уплотнителя пространства.

— А если бы я зашел сюда один?

— Вам бы пришлось отдать две такие дозы. Да что вы сомневаетесь, друг мой, я же знаю особенности такого организма, как ваш… вы и не заметите потери. Берете?

— Так, может, я рассчитаюсь за нас двоих?

Лавочник покачал головой:

— Простите, но порядок един для всех. Если бы мы делали исключения, то в следующий раз вы привели бы с собой… какое-нибудь животное и предложили бы взять кровь у него. Леди участвовала в обсуждении проблемы, так что…

Таяна дернула Жарова за рукав, взглядом потребовав прекратить спор. Он в ответ пожал плечами и кивнул:

— Берем.

— Замечательно! — Улыбка Лавочника была довольно кислой. Он, видимо, не ожидал, что покупатели так быстро согласятся с заявленной ценой, и сожалел, что не запросил больше. — Теперь протяните руку горизонтально… юноша, я много знаю и о магии, и о технологии, но… простите, брать кровь сквозь дарланскую штурмовую броню…

— Простите, какую?

Лавочник замялся.

— Э-э… может, сначала расплатимся за одну покупку, юноша? Информация — тот же товар, и она тоже чего-то стоит. Вы броню снимите с руки, снимите.

Жаров послушно отстегнул часть пластин и вытянул руку перед собой. Лавочник прижал пробирку отверстием к руке Дениса, и стеклянная трубочка в пару секунд наполнилась багровой жидкостью.

— Вот и все.

На руке не было ни малейших следов ранки, кожа оставалась чистой, как будто бы сквозь нее и не выкачали только что несколько кубиков крови.

— Леди случайно не мутит от вида… э-э… жидкостей организма?

— Леди ни от чего не мутит, — надменно ответила Таяна, протягивая в свою очередь руку.

— Угу… простите… благодарю. Итак, мы в расчете. — Он сделал знак помощнику, и тот, взяв со стола табличку, быстро обернул ее яркой вощеной бумагой и, перевязав пакет тонкой ленточкой, церемонно поклоняясь, протянул его Таяне. Тем временем Лавочник аккуратно закрыл пробирки плотными пробками и вновь повернулся к клиентам. — Желаете приобрести еще что-нибудь? Вы что-то спрашивали о дарланской броне?

— Если цена будет подходящей, — буркнул Денис.

— За информацию мы берем плату попроще… золотом располагаете?

Таяна достала из небольшого кошеля и положила на столик несколько кусочков золота. Лавочник взял один из них, повертел перед глазами, зачем-то лизнул…

— Золото, замечу, не ахти, ну да ладно. Тем более что рассказать я могу немногое. Дарланская штурмовая броня — своего рода артефакт. Совершенно неизвестно, кто и когда разработал методику ее изготовления, как и то, в чем методика эта заключается. Имеется некоторое количество аппаратов — это изделие технологического мира, не магического, с помощью которых можно изготовить такой костюмчик. Как работают эти устройства — не установлено. Попытались как-то разобраться — лучшие, замечу, специалисты нескольких миров были приглашены… ну и одним аппаратом стало меньше. И заодно одним городом… взрыв, скажем так, был слышен издалека. Больше не рисковали. Штурмовая броня сама по себе, может, и не шедевр, кое-где есть конструкции и получше. Ее, к примеру, все же можно пробить — тем же клинком равенства… Ее прелесть — в тайне. И еще в том, что это единственное изделие технологического мира, которое без особых проблем работает и в мире магическом. Правда, — вздохнул он, — от гибели в стабильных мирах нас, местных жителей, не спасает и она.

Он некоторое время помолчал, словно вспоминая что-то, затем покачал головой:

— Вот, господа, я и рассказал все, что знал. А теперь, если вы не желаете приобрести еще что-нибудь…

— Да мы, пожалуй, пойдем. — Жаров поднялся и, протянув руку, помог встать своей спутнице. — Не подскажете, как добраться до площади, где открылся наш портал? Она была из белого мрамора… до Волны, а сейчас — даже и не знаю.

— Здесь вы приходите не туда, куда идете, а туда, куда хотите, — нравоучительно заметил Лавочник и, глядя прямо в глаза онемевшему Жарову, демонстративно достал из внутреннего кармана пиджака старомодные очки в круглой оправе и неторопливо нацепил их на нос. — Вот же досада, тело меняется постоянно, а зрение как плохим было, так плохим и остается. Вы заходите, ежели в наших краях будете. Кофе попьете.

Когда за покупателями закрылась дверь, Лавочник повернулся к своему помощнику:

— Знаешь, Кирса, эти двое подсказали мне интересную идею. Переместить объект в междумирье… над этим стоит подумать, не так ли? Таким товаром, если его удастся сделать, наверняка кто-нибудь заинтересуется.

Ящер что-то коротко прошипел. Лавочник посмотрел на него с искренним удивлением.

— И зачем это надо было делать? В конце концов, они честно рассчитались, и следовало бы дать им именно то, что они просили, без обычных твоих шуточек. Я устал от твоих фокусов, Кирса… Может, я тоже хотел бы сделать этой парочке маленькую пакость, согласись, они первые поступили некорректно, оскорбив меня недоверием. Но хороший торговец должен быть выше этого. И вообще займись кровью — анализ, и все такое. Или нет, пойдем я помогу тебе.

Они вышли из Лавки со смешанным чувством удовлетворения… и неуверенности. Как будто бы их только что обманули. Жаров и сам не знал, откуда такие ощущения — вроде бы Лавочник ничего особо и не обещал, да и цену взял смехотворную. Наверное, Зарид, покупая алмазные зерна для своего идола, заплатил куда больше — иначе с чего бы Оракулу заострять на этом внимание?

И все же витала в воздухе какая-то недосказанность.

А вокруг сияли стеклом небоскребы. Денису вдруг подумалось, что верхние этажи домов наверняка пусты — а то и вовсе эфемерны. Вряд ли во всем этом городе нашлось бы достаточно жителей, чтобы наполнить эти громады.

И что это вообще за место такое, Гавань? Место, где ветры дуют почти со всех сторон сразу? Может, это целая вселенная? Или всего лишь планета? Или просто город? Ему казалось, что просто один город — его можно было бы назвать небольшим, если бы у города была граница. Ведь это закон, не так ли? У каждого города есть граница, даже если он занимает всю планету целиком. Как сказал Лавочник? Ты приходишь не туда, куда шел, а туда, куда хотел… В этих словах есть еще один смысл… Если все, приходя в Гавань, сразу находят то, за чем пришли, — может, нет и никакого города? А есть просто бесконечный лабиринт образов, подстраивающихся под гостя, показывающих ему то, что он хочет увидеть.

Если вот прямо сейчас зашагать по улице, исчезающей в дымке, — и шагать прямо, никуда не сворачивая… Где они окажутся? На том же месте? Возможно. В неведомом далеке? Возможно тоже. Здесь ничего нельзя было предугадать, здесь жители, прощаясь сегодня, понятия не имели, как будет выглядеть старый друг завтра. А уходя из дома — не представляли, каким он будет, когда придет время вернуться. Но они всегда находят свой дом — потому что хотят найти его.

А может, нет никаких жителей? Может, это — всего лишь иллюзия?

Он протянул руку и дотронулся до стены… пальцы уперлись в прохладное гладкое стекло.

Это ничего не доказывает. Дерек дер Сан наглядно продемонстрировал, что иллюзии могут быть вполне материальны.

Город вампиров. На Земле, в привычном Жарову мире, вампирами называли чудовищных мифических созданий, невероятно быстрых и сильных, пьющих живую кровь, чтобы жить. Убийцы, приходящие ночью, боящиеся чеснока и осинового кола. В мире Таяны — обычные… ну, пусть немного необычные граждане. Мерль, искусный резчик, преданный Таяне до глубины души, время от времени лакомящийся глотком-другим свежей крови, причем зачастую без особых возражений со стороны жертвы — да и чего ей возражать, как не помочь доброму соседу в его малой надобности. А чеснок… жаркое с чесноком Мерль готовил — пальчики оближешь. И не сказать, чтобы при раздаче сам в стороне оставался.

И здесь тоже вампиры. Другие… они не пьют кровь, вонзая острые, как иглы, клыки в шею. Они ее покупают… понемногу — и предлагают в обмен свой товар. Оригинальный товар, весьма востребованный везде, в любом мире. Товар под названием «решение всех проблем». Оружие — пожалуйста. Заклинание — ради бога. Тонну героина — да хоть две. Информацию, звездолет, кофе — все, что пожелает клиент. Пусть клиент только заплатит — своей кровью.

А они, эти новые вампиры, сделают из крови нечто для себя важное. Нечто неизмеримо более ценное, чем алмазы величиной с кулак, золотые монеты с профилями никому не известных королей или ударный рейдер Империи Закст. Вампиры получат капельку стабильности — самого ценного и самого дефицитного товара этого места. И снова будут жить и ждать новых клиентов… Здесь не место живым. Здесь — мир перемен, мир вне законов…

Жаров оглянулся — он вдруг понял, что им надо как можно быстрее возвращаться домой. Гавань — не место для праздных прогулок. Дело сделано — и хватит. Решено…

И он даже не удивился, когда нужная площадь оказалась за углом. Она почти не изменилась — только из беломраморной стала малахитовой. Но оба портала горели как ни в чем не бывало, и все так же стояли возле буро-зеленого полотнища настороженные красноглазые воины в тяжелой броне. Теперь их было всего четверо — остальные, видимо, направились по своим делам, оставив стражей у портала. Что ж, весьма предусмотрительно — если эти карлики не любят, когда по их миру шатаются посторонние.

— Ну, пойдем? — спросил Денис.

Таяна только кивнула. Гавань странным образом действовала на психику, здесь тяжело было находиться долго.

Они вступили на площадь…

И в следующий момент их портал, затянутый в золотую раму, исчез. Не просто растворился в воздухе, а очень быстро стянулся в ослепительную точку и пропал без следа.

Тэй вскрикнула от испуга и беспомощно огляделась по сторонам, словно надеясь, что портал снова появится — ну, может, немного в другом месте. Он, конечно, не появился — зато появилось легко читаемое злорадство в позах бронированных коротышек. Когда в твою сторону показывают пальцем и сотрясаются от хохота, это явно не выражение соболезнования.

— Что случилось? — Голос девушки немного дрожал, но она старалась взять себя в руки.

— Не знаю…

— А я знаю! — Она все-таки сорвалась, и теперь на лице ее был ужас. — Я знаю! Кто-то взял Ключ! Мы теперь заперты здесь… Навсегда… В этом кошмарном мире, будь он проклят!

Ее плечи сотрясались в объятиях Жарова, слезы текли непрерывным потоком. Когда надо, эта девушка умела быть сильной, умела стойко принимать удары судьбы — а при необходимости могла и должным образом ответить. Но иногда стойкости и мужеству приходит конец. Иногда даже самому сильному духом человеку нужна жилетка, в которую можно поплакать. Просто так, ничего не объясняя.

— Я знаю, Кирса, ты недоволен, — бормотал Лавочник, извлекая из шкафов многочисленные детали, из которых его помощник, демонстрируя знание дела, собирал что-то вроде перегонного аппарата. — В конце концов, если ты считаешь, что каждому клиенту, зашедшему за катушкой ниток, надо продавать швейную мастерскую вместе с десятком работников, ты можешь сидеть за прилавком сам. Но когда кто-нибудь все же сообразит, что покупка сделана под воздействием твоего… э-э… гипнотизирующего взгляда, и начнет жаловаться…

Помощник что-то прошипел. Видимо, Лавочник его отлично понял.

— Откуда я знаю, кому он будет жаловаться. Найдет кому. И нам это выйдет боком. В последний раз тебе это сошло с рук…

Опять короткое шипение.

— Да, когда это тебе надо, ты замечательно умеешь демонстрировать забывчивость. — В голосе Лавочника послышалось неудовольствие. — А я напомню — ты продал роботизированный рыбодобывающий комплекс этим… из Бастралла… Я помню, что они дали хорошую цену, но видишь ли, друг мой, следовало бы все-таки сказать им, что для работы комплекса нужна вода и нужно, чтобы в этой воде хотя бы теоретически водилась рыба.

Фырканье и шипение, похожее чем-то на смех.

— Да, теперь я знаю, что у них воду поднимают из скважин и что их мир — одна сплошная пустыня. Я вижу, тебе очень смешно?

Кирса снова хрюкнул, демонстрируя веселье. Лавочник поморщился — его порядком раздражал жизнерадостный нрав напарника, который рассматривал торговлю как некоего рода шоу и старался извлечь из этого занятия максимум удовольствия. Как правило, это заключалось в том, что, пользуясь незнанием или невнимательностью посетителей, а то и своими гипнотическими талантами — а возможности Кирсы в этом вопросе были ограничены только лишь его собственными желаниями, — он заставлял клиентов совершать абсолютно не нужные им покупки. И речь шла не о безделушках, что, вернувшись домой, просто ставят на полку и иногда протирают с них пыль. Это было слишком банально и не приносило Кирсе особой радости. Нет, куда веселее было впарить покупателю вещь абсолютно бесполезную и дорогую… ну, как с этим рыбодобывающим комплексом… Ему было невероятно забавно представлять, где на песчаной планете можно его использовать.

Время от времени такое поведение помощника создавало Лавочнику определенные проблемы. Ладно, если возмущенного клиента удавалось успокоить золотом, другим товаром или еще чем, что било лишь по карману. Правда, вряд ли стоит всерьез опасаться, что эти двое вернутся, чтобы предъявить претензии, — нынешняя шутка Кирсы оказалась, мягко сказать, довольно жестокой. Что ж… Лавочник мысленно пожал плечами. Не бежать же за ними в самом деле…

Он аккуратно открыл пробирку с кровью, пипеткой втянул каплю темно-красной жидкости и аккуратно перенес ее в большую колбу с тягучей прозрачной жидкостью. Сейчас она станет густо-синей, затем пройдет долгую процедуру выпаривания — и в заключение превратится в россыпь крошечных пилюль, каждая из которых впоследствии будет оценена в немалое количество золота или иного товара, которым пожелает рассчитаться тот, кто хочет иметь под рукой запас стабилизатора.

Капля медленно оторвалась от пипетки и упала в колбу, мгновенно растворившись в прозрачном составе и окрасив его в…

Лавочник тупо смотрел на изумрудно-зеленую массу в колбе. Рядом застыл Кирса, казалось, утратив на время не только свой веселый нрав, но даже само дыхание.

— Страж… — прошептал Лавочник, чувствуя, как начинаются шевелиться волосы на голове — те, что остались от густой собачьей шкуры. — Кирса, вторую колбу, быстро! Быстро!!!

Сшибив по пути два стула, помощник водрузил на стол еще одну емкость с желеобразной массой. Дрожащей рукой Лавочник ухватил чистую пипетку, сунул ее в мензурку с кровью женщины… Через несколько секунд на столе стояли два похожих, как близнецы, сосуда с густо-зеленым содержимым. Лавочник почувствовал, что вот-вот грохнется в обморок.

— Они Стражи, оба… — Его голос дрожал не меньше, чем руки. — Кирса, это же…

Он бросился к одному из шкафов, зарылся в него — во все стороны полетели мешочки, коробочки и прочее добро, что-то разбилось, что-то просыпалось, но Лавочнику на это было наплевать. Наконец он вынырнул, сжимая в руках пластину одноразового заклинания.

— Кирса, их надо остановить… беги, ты сумеешь догнать их. Вот, это может помочь…

Помощник что-то прошипел, но Лавочник отрицательно замотал головой.

— Не вздумай, это же Стражи! Твоя сила не подействует на них, а они… скорее всего просто убьют тебя. Лучше этим… потом принесешь их сюда. Ну же, беги! Быстрее!

Схватив табличку, Кирса исчез за дверью. А Лавочник смотрел ему вслед невидящим взглядом. Сейчас он думал только об одном — двое Стражей, которых он может заполучить сюда. Два источника крови, дающей зеленый раствор, неисчерпаемых источника… если их кормить, поить и не отбирать за один раз слишком много, он сможет цедить из этой парочки кровь очень долго, немыслимо долго! Никакие горы золота или реки крови обычных существ из стабильных миров не смогут сравниться с тем, что он сможет получить за непрерывный поток зеленых таблеток, товара редчайшего и немыслимо дорогого. Каждая такая таблетка давала стабильность не на минуты — на годы!

И для того, чтобы эти мечты стали явью, надо всего лишь не дать Стражам улизнуть назад в свой мир, задержать их здесь. Он знал, что в этом изменчивом мире не существует темниц, способных удержать существо достаточно долго, — придет Волна, и каменный мешок узилища вполне может обернуться открытой всем ветрам лужайкой, или просто в глухой стене вдруг появится самая обычная незапертая дверь. Веревка, что не поддается ни ножу, ни огню, через какое-то время может превратиться в бумажную полоску, рвущуюся от первого же движения.

Есть только один способ удержать кого-либо против его воли, сковать крепче, чем стальными кандалами, упрятать надежнее, чем в замурованный склеп. Только один способ… только бы Кирса успел!

А Кирса бежал по улице, отчаянно фокусируясь на желании попасть на Гостевой Двор — место, куда обычно открывались порталы, давая своим создателям вход в этот мир. Удалось ему это далеко не сразу — и все же наконец он оказался в нужном месте. И сразу увидел этих двоих — они стояли посреди вымощенной зеленым камнем площади, и женщина рыдала на плече у мужчины, а он, полуобняв ее, гладил ладонью мягкие светлые волосы и что-то шептал ей, что-то успокаивающее. У Кирсы не было времени разбираться, что произошло у этой пары, — он бросился прямо к ним, на ходу вытягивая перед собой пластину заклинания. Он даже успел заметить, что держит в руках, — Лабиринт Воспоминаний, редкая и дорогая вещь.

Кажется, и мужчина заметил приближающегося Кирсу. Он даже шевельнулся, отодвигая женщину назад и закрывая ее собой от опасности, — но это было все, что он успел сделать, прежде чем пальцы Кирсы переломили пластину.