Газыри

Келермесская история

Двадцать первого ноября, на праздник «Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных» в машине Жени Салова поехали в Свято-Михайло-Афонскую пустынь, так полностью именуется монастырь под Майкопом, у вершины горы Физиабго… какой отсюда вид, забегая вперед, — точнее, забравшись на эту самую вершину — скажу, на окрестные горы: Черные — вокруг и Белые над Черными — на юго-западе.

Но это открылось уже потом, когда пошли к святому источнику, а сразу, как только вылезли из машины у ворот монастыря, увидали стоящих полукругом казаков из «Братства» Володи Сахно: давно Владимира Алексеевича — ох, вспомнил другого Владимира Алексеевича, Чивилихина…

С кем обнялись и расцеловались, с кем сердечно поздоровались, и я не успел еще по сторонам оглядеться, что называется, как приземистый широкоплечий крепыш с круглым симпатичным лицом и живыми глазами заговорил дружески:

— Хорошо, что увидал вас — давно хотел. Келермесскую само собой знаете, я там жил, мы оттуда… Там есть такой народный герой, который с советской властью боролся до двадцать девятого года, до самой коллективизации. В лес ушел, создал банду. Сперва только наши келермесские, а потом из других станиц находить его стали. Человек тридцать. На одних наводили страх, а других вроде как морально поддерживали: еще вернутся белые казаки, еще вернутся!..

А потом… Это мне перед самой смертью дед рассказал.

Сидим, говорит, около стансовета двое — вдруг он, откуда взялся, на лошади… Вскочили, а он: сидите, сидите, казаки! Не бойтесь, все: нету банды!

Соскакивает с коня, с одним, с другим — за руку. Давай, говорит, пять: последний раз видимся. Задание я свое выполнил, всех бандюков вот этой самой рукой — лично… Теперь меня энкэвэдэ тут не оставит: перебросит срочно в другое место — работы в нашей рабоче-крестьянской России еще много…

Мы, дед рассказывал, как раскрыли рты — так и сидели, а в это время тачанка поднеслась, с незнакомыми — он из правления выскочил — уже на эту тачанку, на коня своего даже не посмотрел.

Умчались тут же, а мы: во-от оно, во-от!

Вроде ж они вредили, вроде что-то поджигали, вроде кого-то ловили, мучили… А что, в самом деле? Поймают в поле комсомольцев, в ряд выстроят да шашкой чубы поотрезают. Или пуговки на штанах — кинжалами… а три десятка казаков, да каких, каких! — как не бывало.

Дед перед самой смертью мне рассказал. Раньше боялся.

Рассказал и говорит: смотри, внучек!.. Ты сам теперь думай: рассказывать кому это или не надо — не пришло еще такое время, чтоб людям — всю правду.

Да никогда и не придет.

Вы представляете?

А он так и остался в Келермесской: легендарный белый атаман… народный герой… заступник… чего только не расскажут!..

А оно — вон что.

Вы представляете?!

Пока он говорил, в сознании проплывали отрадненские истории про бандитов, про главного из них — атамана Козлова, которого убили еще позже: уже в тридцать первом. И вместе с другими энкэвэдэшниками за ним гонялся наш Вася, Василий Карпович — муж двоюродной нашей бабушки Шуры, мамаши, «крестненькой»… Как оно все на родине!

А на Кубани — тем более.

— Представляете? — переспрашивал меня бывший житель Келермесской — один из участников «Казачьего братства» Володи Сахно.

Ох, это наше братство!..

— Вы представляете? — допытывался мой доброжелатель, который давно хотел рассказать мне эту историю, — Николай Затолокин.

А я — с закрытыми глазами — все покачивал опущенной головой…

Пожалуй, из тех историй, о которых лучше не знать…