GEDENKBUCH: КНИГА ПАМЯТИ НЕМЦЕВ-ТРУДАРМЕЙЦЕВ

Карцер

Он находился в левом углу лагеря и тоже был окружен забором. Это холодное и влажное помещение никогда не пустовало. Постоянно голодных армейцев бросали туда за малейшую провинность. Мне тоже «посчастливилось» провести там несколько дней, и я бы хотел описать карцер более подробно.

Это произошло весной 1942 г., в половодье, когда нашу бригаду перевозили через реку на барже. При этом мы заметили в воде на дне судна овсяные зерна. Каждому удалось набрать по полстакана овса. В течение рабочего дня, пока шел дождь, мы жарили мокрый овес. В это время в кустах стояли комбат Булдаков, командир роты и десятник. Они заметили нас и после дождя быстро подошли к нам. Начальник заглянул в наши миски на углях и спросил: «Кто звеньевой?» Я отозвался. Приказ Булдакова гласил: «10 дней ареста в карцере, в одиночной камере, к работе не допускать. Увести!»

Это тотчас сделал ротный, который раньше служил в Красной Армии. В сентябре 1941 г. последовал приказ Сталина: удалить из армии всех советских немцев. Так ротный из советских войск напрямую попал за колючую проволоку.

В карцере он передал меня дежурному, худощавому человеку из Марксштадта. Тот указал мне одиночную камеру с деревянной койкой без постельных принадлежностей. Я устал и тотчас заснул. Когда арестанты пришли с работы, я проснулся. Теперь я осмыслил свой приговор. Практически приказ начальника означал: в день 300 граммов хлеба и дважды суп. Однако, не будучи виновен, я все же рассчитывал на толику везения.

Дежурный принес ужин на всех, и мою порцию тоже. Незадолго до отбоя он впустил меня в другую камеру, где находились 4 человека. Среди них я узнал Христиана Дотца и Рихарда Зитнера из Эндерса. Я уже знал, что обоих сунули в карцер за то, что их застали за кражей крупы со склада - там, где перевернулась наша лодка.

В этой камере площадью примерно 10 квадратных метров не было ни коек, ни стульев, ни света. У самого верха стены находилось маленькое зарешеченное окошко. Мы спали на холодном полу в нашей рабочей одежде, положив под голову башмаки. В туалет нас не пускали, для этой цели служило ведро, стоявшее рядом с постоянно запертой дверью.

Утром в 7 часов дежурный принес завтрак: 300 граммов хлеба и суп, куда было намешано немного каши. В 7:30 сказали: «Все во двор на работу». Слава богу, мне дозволили идти работать вместе со всеми. Во дворе нам было велено встать по двое в ряд. Вооруженный солдат крикнул: «Шаг влево, шаг вправо - считается побег. Стреляю без предупреждения!»

Двое солдат сопровождали нас, 13-14 арестантов, на работу и весь день сидели на пнях неподалеку. Наше рабочее место находилось в 350 метрах от карцера, мы должны были там выкорчевывать пни. На четвертый день после работы дежурный сказал мне: «Фриц! Комбат досрочно освобождает тебя из карцера за то, что ты хорошо работал. Иди в свой барак».