Генерал армии Н. Ф. Ватутин

БЕЛГОРОДСКО-ХАРЬКОВСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Как только вражеские соединения перешли к обороне, Ватутин сразу же, не прекращая беспокоящих противника атак, стал готовить войска к решительному контрнаступлению. Но именно в этот момент было получено указание Ставки о прекращении активных действий. Вначале Николай Федорович недоумевал: почему? Но, поразмыслив, понял правоту и дальновидность Ставки Верховного Главнокомандования. Да, там не сомневались, что войска Воронежского фронта смогут прорвать оборону противника. Но какой ценой! Ведь войска Воронежского фронта, понеся ощутимые потери за двадцать предыдущих дней и ночей, устали, им нужно пополнение в личном составе и боевой технике.

Это же самое подтверждает и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков: «Обсудив обстановку с командованием фронта, с Генштабом и с Верховным, мы приняли решение остановить войска и тщательно подготовить их к переходу в контрнаступление с глубокими задачами.

Ведь прежде чем перейти в наступление, фронтам было необходимо:

— произвести перегруппировку сил и средств;

— провести тщательную разведку целей в интересах авиационного и артиллерийского наступления;

— произвести пополнение войск, понесших потери; особенно это касалось 6-й и 7-й гвардейских, 1-й танковой армий и ряда артиллерийских частей;

— запастись горючим, боеприпасами и всем необходимым для проведения глубокой наступательной операции»[37].

И еще одно немаловажное обстоятельство имела в виду Ставка ВГК. 12 июля начали контрнаступление Западный, Брянский и Центральный фронты. Их удары разваливали вражескую оборону на огромном протяжении. Немецко-фашистское командование было вынуждено срочно ввести в бой все свои наличные резервы. Исчерпав же их и не добившись стабилизации обороны, оно стало снимать войска и с других фронтов.

Вот тут-то перешли в контрнаступление Южный и Юго-Западный фронты. В этой обстановке гитлеровской ставке не осталось ничего другого, как забрать у Манштейна несколько корпусов и дивизий, ранее действовавших против войск Воронежского фронта, и спешно перебросить их с белгородско-харьковского направления на орловское и в Донбасс.

Только тогда Н. Ф. Ватутин получил приказ готовить удар на белгородско-харьковском направлении. Его войска в этой операции должны были действовать в тесном взаимодействии с войсками Степного фронта, которыми командовал генерал И. С. Конев. Координацию действий двух фронтов осуществлял представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

Вступал в действие план операции под кодовым названием «Полководец Румянцев».

По замыслу Ставки войска генералов Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева должны были нанести удар смежными крыльями обоих фронтов из района северо-западнее Белгорода в общем направлении на Богодухов, Валки, Новая Водолага с целью расколоть белгородско-харьковскую группировку войск противника, а затем охватить и разгромить вражеские соединения в районе Харькова. После решения этой задачи для советских войск открывались возможности продвижения к Днепру, создавалась угроза тылу и коммуникациям донбасской группировки противника.

На подготовку операции отводилось всего около десяти суток. Чтобы уложиться в столь сжатый срок, от командования фронтов, штабов и политорганов требовалось огромное напряжение сил. В те дни «виллис» Ватутина видели на фронтовых складах, на железнодорожных станциях, где шла выгрузка прибывающих войск усиления, боевой техники и боеприпасов.

В период подготовки к операции активно проводилась дезинформация противника. Так, чтобы ввести гитлеровцев в заблуждение относительно истинного направления главного удара, в районе Суджи имитировалось сосредоточение одной танковой и одной общевойсковой армий. В результате немецко-фашистское командование поверило в то, что советские войска готовятся к наступлению на суджском направлении. Об этом говорит тот факт, что даже после начала наступления войск Воронежского и Степного фронтов на Богодухов, Валки, Новая Водолага гитлеровцы долгое время продолжали держать на суджском направлении значительное количество своих войск.

У маршала А. М. Василевского в воспоминаниях есть такие строки, характеризующие полководческий талант генерала Н. Ф. Ватутина: «Хочется особо отметить, что важнейшие задания, которые возлагали на генерала Ватутина ГКО и Верховное Главнокомандование при подготовке и проведении крупнейших военных операций, как правило, выполнялись отлично. Он умел решительно сосредоточивать силы и средства на главном направлении, наращивать усилия и внезапно наносить мощные удары во фланг и в тыл вражеским группировкам, искусно применять крупные массы танков для развития наступления в оперативную глубину, организовывать прочное взаимодействие родов войск и видов вооруженных сил, надежно поддерживать непрерывное и твердое управление войсками»[38].

Именно эти черты с особой яркостью проявились у Ватутина во время белгородско-харьковской операции. Она началась утром 3 августа. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки на участке прорыва Воронежского фронта вперед пошла 5-я гвардейская армия. К 13 часам ее части и соединения продвинулись на 4-5 километров. Для наращивания удара Н. Ф. Ватутин ввел в сражение соединения первого эшелона сразу двух танковых армий.

Развивая успех стрелковых дивизий, танковые корпуса завершили прорыв тактической зоны обороны врага и, продвигаясь к югу, вскоре разобщили томаровский и белгородский узлы сопротивления противника. За один только день наступления армии фронта продвинулись вперед на 30 километров! Наступая на одном оперативном направлении, 1-я и 5-я гвардейская танковые армии представляли собой своеобразный бронированный меч, наносивший глубокий рассекающий удар.

Это был первый случай в Великой Отечественной войне, когда для развития успеха в качестве подвижной группы фронта использовались две танковые армии.

Командующий 1-й танковой армией М. Е. Катуков, ставший впоследствии маршалом бронетанковых войск, вспоминая события тех дней, писал: «...во вражеской обороне образовался коридор, в который и были введены две танковые армии — 1-я и 5-я гвардейская. В памяти моей запечатлелось грандиозное движение советских танков, вошедших в прорыв. Мы шли по правой стороне пятикилометрового коридора двумя корпусными колоннами. Слева таким же порядком двигалась 5-я гвардейская армия. Нас прикрывала с воздуха эскадрилья «яков». Между колоннами сохранялась зрительная связь. За всю войну еще никто из нас не видел такого скопления советских танков на столь узком участке фронта. Пройдя коридор прорыва, корпуса развернулись и вступили в бой с гитлеровцами»[39].

За 4 августа подвижная группа Воронежского фронта преодолела с боями уже 50 километров!

Тем временем войска Степного фронта 5 августа освободили от немецко-фашистских захватчиков Белгород. После этого особенно упорное сопротивление противник стал оказывать на флангах прорыва. Враг стремился любой ценой остановить наступление советских соединений, но это ему не удалось. Корпуса 1-й танковой армии за пять дней продвинулись вперед более чем на 100 километров и к исходу 7 августа овладели важным опорным пунктом вражеской обороны — городом Богодуховом. 5-я гвардейская танковая армия освободила Казачью Лопань и Золочев — крупные узлы сопротивления вражеской обороны, прикрывавшие Харьков с северо-запада.

Таким образом, мощным ударом танковых объединений вражеская оборона была рассечена на две части. Между 4-й танковой армией немцев и оперативной группой «Кемпф» образовалась 55-километровая брешь[40].

В это время Ставка ВГК, установив выдвижение крупной вражеской группировки в район Харькова и учитывая предстоящую ожесточенность борьбы за город, решила усилить войска Степного фронта, действующие на этом направлении. 8 августа в распоряжение генерала Конева из состава Юго-Западного фронта была передана 57-я армия, а 9 августа Ватутин получил приказ переподчинить 5-ю гвардейскую танковую армию своему соседу.

10 августа командование Воронежского и Степного фронтов получило очередное указание Ставки: «Изолировать Харьков путем скорейшего перехвата основных железнодорожных и шоссейных путей сообщений в направлениях на Полтаву, Красноград, Лозовую и тем самым ускорить освобождение Харькова. Для этой цели 1-й танковой армии была поставлена задача — перерезать основные пути в районе Ковяги, Валки, а 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, обойдя Харьков с юго-запада, перерезать пути в районе Мерефы»[41].

Выполняя это указание, Ватутин приказал увеличить темпы наступления, двигаться вперед днем и ночью.

Уже к 11 августа армии Воронежского фронта значительно расширили прорыв вражеской обороны в западном и юго-западном направлениях и вышли к железной дороге Харьков — Полтава. К этому же времени 53, 69 и 7-я гвардейская армии Степного фронта вплотную подошли к внешнему оборонительному обводу вокруг Харькова, а 57-я армия генерала Н. А. Гагена овладела Чугуевом и вышла с востока и юго-востока на подступы к Харькову.

Воодушевленные успехом соседей, войска Воронежского фронта еще стремительнее двинулись вперед. Развивая наступление на юг и юго-запад, они продвинулись так далеко, что создали реальную угрозу глубокого охвата группировки немецко-фашистских войск в районе Харькова.

Немецко-фашистское командование предпринимало отчаянные усилия к тому, чтобы остановить наступление советских войск и удержать Харьков. К 11 августа в районе южнее Богодухова были сосредоточены танковые дивизии СС «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг». Они нанесли контрудар по войскам 1-й танковой армии и левому флангу 6-й гвардейской армии.

Ватутин связался с Катуковым, чтобы узнать о сложившейся обстановке.

— Положение серьезное, товарищ командующий! — доложил Катуков. — Немцы ударили так неожиданно, что я даже армию как следует развернуть не успел.

— Советую обороняться в одноэшелонном построении, — несколько помедлив, сказал Ватутин. — Разворачивайте на переднем крае все три корпуса, организуйте подвижные засады на высотах, опушках рощ, на окраинах населенных пунктов. Для сведения: против вас действует 3-й танковый корпус противника. Это показал только что захваченный в плен танкист, обер-лейтенант. Он же раскрыл и цель этого контрудара — выйти в тыл ударной группировке нашего фронта и поставить нас в критическое положение. Сил для этого у фашистов больше чем достаточно — до 400 танков.

— Да и авиации немало, — вздохнул на другом конце провода Катуков. — Самолеты все время над нами висят. Бомбят беспрерывно.

— Понимаю, трудно, Михаил Ефимович. Но нужно выстоять во что бы то ни стало. На вашу армию сейчас вся надежда.

— Выстоим.

Несмотря на упорные атаки, танковым дивизиям врага, считавшимся лучшими в вермахте, к тому же пополненным новой материальной частью, так и не удалось прорвать оборону советских войск южнее Богодухова и выйти к городу. В боях 11 —17 августа они лишь потеснили здесь паши соединения к северу, но, понеся ощутимые потери, вынуждены были перейти к обороне[42].

Гитлеровское командование пыталось удержать Харьков любой ценой. С этой целью оно стало спешно готовить новый контрудар на Богодухов. Ватутин предвидел это. Нужно было найти ответы на три вопроса: где, когда, какими силами. И эти ответы Ватутин вскоре получил. По данным разведки, немецко-фашистские войска намеревались нанести контрудар с северо-запада. Для выполнения этого плана в районе Ахтырки сосредоточивались моторизованная дивизия «Великая Германия», 10-я моторизованная дивизия, 51-й и 52-й отдельные батальоны тяжелых танков, части 7, 11 и 19-й танковых дивизий. Для удара из района южнее Ахтырки выдвигалась танковая дивизия СС «Мертвая голова»[43].

У Н. Ф. Ватутина же к тому времени главная ударная сила — 1-я и 5-я гвардейская танковые армии — была значительно ослаблена в предыдущих боях. Так, в 1-й танковой армии оставалось всего 134 танка, а в 5-й гвардейском танковой — 155[44].

Ситуация создавалась чрезвычайно сложная. В этих условиях Н. Ф. Ватутин вынужден был обратиться в Ставку с просьбой о помощи. Его просьба была удовлетворена. В распоряжение Ватутина из резерва были переданы 47 я и 4-я гвардейская армии.

Контрудар из района Ахтырки гитлеровцы предприняли рано утром 18 августа. Первой его приняла на себя 27-я армия Воронежского фронта. Однако под напором большого числа танков, поддержанных значительными силами артиллерии, бомбардировочной авиации, она начала медленно отходить, изматывая и обескровливая врага.

Несмотря на понесенные потери, к исходу дня немецко-фашистским войскам все же удалось вклиниться в оборону войск Воронежского фронта на глубину до 24 километров. Пытаясь развить наметившийся успех, гитлеровское командование бросило из района южнее Ахтырки в направлении на Колонтаев главные силы танковой дивизии СС «Мертвая голова».

Но развития успеха не получилось. К исходу 20 августа 47-я и 40-я армии подошли к Ахтырке с севера и северо-запада, глубоко охватив левый фланг фашистских войск, наносивших контрудар. Затем в сражение вступила и 4-я гвардейская армия, ударив по Ахтырке с северо-востока.

Продвижение вражеских танков было окончательно остановлено. Немецко-фашистские войска получили приказ о переходе к обороне. Но Ватутин продолжал наращивать удары по противнику, теперь уже по войскам его правого крыла. В период с 22 по 25 августа части и соединения Воронежского фронта наголову разгромили вражескую группировку и освободили город Ахтырка.

Не лучше складывалась обстановка для противника, обороняющегося непосредственно в районе Харькова. 13 августа армии Степного фронта прорвали здесь внешний оборонительный обвод, находившийся в 8—14 километрах от города, а через несколько дней завязали бои на его северной окраине.

С каждым днем положение харьковской группировки немецко-фашистских войск все более осложнялось. А Гитлер продолжал настаивать на удержании Харькова. Однако 22 августа, во второй половине дня, поняв бесперспективность дальнейшей обороны города и опасаясь полного окружения, вражеское командование было вынуждено начать отвод своих войск из Харькова.

К полудню 23 августа город был полностью очищен от противника. А вечером того же дня Москва салютовала освободителям Харькова 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Успешное контрнаступление советских войск на белгородско-харьковском направлении как бы подвело итог под всей Курской битвой. За период с 3 по 23 августа только войска генералов Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева разгромили 15 дивизий противника, из них 4 танковые. За три недели наступления войска Воронежского и Степного фронтов продвинулись с боями в южном и юго-западном направлениях в среднем на 140 километров.

26 августа в передовой статье газета «Правда» писала: «Родной Харьков вернулся в семью советских городов. Красное знамя снова взвилось над второй столицей Украины. Блестящей победой советского оружия завершилась гигантская битва... Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел крушение гитлеровский план использования всей Украины как базы для снабжения разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения ярко разгорается над Днепром. Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом и на правом его берегу к радостным вестям, идущим с Востока».

...После Харькова были еще бои по освобождению Донбасса и Левобережной Украины. А затем, уже 6 сентября, Ставка ВГК нацелила войска Воронежского фронта непосредственно на Киев.