Герои

68. Однолюбы отжигают ​

Если с родней или семейными отношениями у кого-то из древних греков каким-то чудом залаживалось — туда немедленно приходил Зевс. Если Зевс был занят, его подменял кто-то другой.

В случае с охотником Кефалом и его женой Прокридой Зевс оставил вместо себя Эос. И похоже, что снабдил ее подробными инструкциями: правда, богиня зари ни во что не стала превращаться, но Кефала для личного пользования умыкнула вполне себе ловко.

При этом на все трепыхания Кефала типа «Да я… да я этого, однолюб!» Эос вежливо кивала и замечала, что да, да, Зевс у нас тоже однолюб — в том смысле, что любит все одушевленное, так что тут мы с вами, сударь, сходимся. Здесь Эос ошибалась, поскольку Кефал оказался мало того, что однолюбом, так еще и однолюбом настырным. Охотник мигом просек веселый нрав богини, откашлялся, взял нужную ноту и… громкие причитания «А-а-а, помираю без Прокриды», «У-у, и скучно, и грустно, и некому руку подать» обеспечили розоперстную мигренью и депрессией. Какое-то время Эос зависла в непонимании ситуации: мужик… хочет уйти… в семью к жене?! Потом махнула рукой и заявила, что так и так, амнистия тебе вышла, иди уже в родные пенаты. Только сначала надо бы проверить твою жену на взаимность чувств и пустые шкафы. Проверку надо? Вот тебе новый облик, пошел-пошел-пошел!

Кефал и правда пошел, нашел свою жену в скорби и при отсутствии неустановленных личностей в шкафах. И ничего лучше не придумал, как начать склонять жену к аморалу. Причем, на все отмазки типа «Да я однолюбка! О-о, мой бедный Кефал» — реагировал привычными фразами, что Афродита, мол, тоже однолюбка… В конце концов после долгой психологической обработки и посулов мзды Прокрида начала уже посматривать как-то приветливее… и тут Кефал применил эпический выход с «Аз есмь муж твой, великий и ужасный, блудница!» Прокрида поникла головой, сказала, что да, мол, как я, зараза, несовершенна — и ушла себе партизанить в горы, оставив мужа прикидывать — что в постановке прошло не так.

Партизанить в горах Прокриде какое-то время помогала Артемида — и даже снабдила ее волшебным самонаводящимся копьем. Потом Артемида узнала, что новая спутница (громкий античный звук ужаса и потрясения) не девственница, и указала ей на сосну (потому что дверей в лесу не нашлось). Прокрида пошла дальше уже с копьем, дошла аж до Крита и до Миноса — и тут уже началось веселье.

Миносу — да-да, тому самому — не сказать, чтобы везло по жизни. Тут тебе быки бешеные, жена влюбленная (в быка), потом приемный Минотавр в лабиринте, потом Геракл, потом Тесей. До кучи всего Пасифая как-то разозлилась на Миноса за частые измены (нет, ну я тебе только с быком, а ты мне каждый раз с разными!) и наслала на мужа проклятие. Женщин Минос после проклятия любить не перестал, зато стал в процессе извергать змей, скорпионов и сколопендр, отчего наложницы и любовницы отправлялись к Аиду толпами, некоторые от яда, некоторые от впечатлений. Потому что когда ОТТУДА на тебя моргает сколопендра… В общем, не каждая ожидает встретить фауну Эллады в таких экзотических местах.

Само собой, увидев Прокриду, Минос решил, что сколопендры — сколопендрами, а наследственность обязывает. А поскольку Минос был, как бы, еще и царь, отказываться Прокриде было как-то даже страшновато. Поэтому она сваяла из желчного пузыря козы первое средство контрацепции и смело двинула к Миносу. Змеи и скорпионы к желчному пузырю козы оказались совсем не готовы, заклятие спало, кладбище наложниц прекратило разрастаться. Счастливый Минос подарил Прокриде чудесную собаку Лайлапа и наконец-то пошел налево без всяких сколопендр.

Экипированная волшебным копьем, волшебной собакой и волшебным опытом борьбы с античными венерическими заболеваниями Прокрида вернулась на родину. Переоделась в купца и заявилась к Кефалу, демонстрируя: мол, вона что у меня есть! Кефал, который вообще-то был охотником, начал предлагать денег, но «купец» сказал, что, мол, в средствах я не стеснен, зато есть у меня к тебе предложение насчет чистой и очень горячей любви… «Да я однолю… э-э, натурал», — попробовал было упереться Кефал, потом вспомнил, что таки в античности живут, посмотрел на копье и собаку… пробормотал что-то вроде «Эх, один раз — не Аполлон!» — и приготовился делиться с купцом горячей любовью. После чего… нет, никаких выходов в духе «Муа-ха-ха, неверный, голубеешь?!» Просто и скромно: «Я жена твоя, Прокрида, я супружница твоя».

Пристыженный Кефал пустил слезу, супруги помирились и начали вкушать семейное счастье полной бочкой. В которой, как известно, всегда что-нибудь в количестве ложки да плавает.

Кефал начал охотиться с не знающей промаха собакой и не знающим промаха копьем. Поскольку выслеживать дичь было как бы и не надо, Кефал начал петь. Поскольку в окрестностях Афин было жарко, то пел он о желанной прохладе: мол, приди, приди, помираю.

Как показала практика, нужно было петь что-нибудь про Деда Мороза. Хотя не факт, что сработало бы.

Так или иначе, какой-то афинянин впечатлился репертуаром и пересказал Прокриде, что, мол, твой муж там на охоте какую-то Прохладу песнями подзывает. Явно нимфа (предположение, что охотник может долго ходить по лесу и просто петь о прохладе, никому в голову не пришло). Прокриду начали терзать смутные сомнения, так что она вспомнила свое славное партизанское прошлое и полезла в кусты шпионить за мужем.

А дальше все уже было по печальному сценарию: шорох, самонаводящееся копье, «Ты что вообще в кустах делаешь?!», «Помираю. Только… не… женись… на Прохладе…», «Да я ж… я просто… я же однолюб!!!» Слезы, трагедия, фэйспалм Аида на троне. Занавес.

Так что прежде чем петь — подумайте, о чем, господа.

Античный форум

Афина: Говорила я о важности гигиены…

Зевс: Сынок, ты к врачам-то обращался?

Минос: Да они вообще только седели и заикались почему-то…

Асклепий: Сколопендры. Сколопендры. Сколопендры.

Аид: Ахаха, сделаю этого мужика своим судьей. Он прекрасен, серьезно.