Героиня по вызову 3

Глава 23

Я была так увлечена избиением, что смену обстановки заметила только когда очередной удар замедлило сопротивление воды. Вырвав руку из повреждённого змеиного глаза, я поняла, что тварь утащила меня почти к речному дну. На секунду охватил страх, что я просто не смогу всплыть из-за массы доспеха и утону, а потом я вспомнила, что в общем-то не нуждаюсь в дыхании.

Видимо, змея и планировала утопить мелкую сошку, доставившую ей столько проблем, поскольку вода вокруг туши вдруг загустела и начала застывать глыбами льда. Рука, всё ещё державшая меч, оказалась в плену ледяной ловушки, но я только мысленно хмыкнула – холодом бить вампира, ишь чего удумала! Ударила снова и разочарованно выругалась, когда когти вместо податливого глазного яблока, встретили ледяную глыбу. Этой твари надо в шахматы играть с таким многоуровневым планированием!

И тут же гарафена доказала, что с планированием у неё ещё лучше, чем я думала. Тварь рванулась ко дну и со всей дури впечаталась в песок той самой стороной башки, на которой висела я, а потом, не довольствуясь малым, начала набирать скорость, трясь мордой о дно. Я ничего не видела в поднявшейся туче ила, и только благодарила себя за доспехи, которые защищали от перспективы быть разодранной на куски. К сожалению, в своей великой мудрости шлем я надеть не догадалась, а потому лицо жгло огнём, а по голове прилетало от мелких и не очень камней.

«Спасибо сопротивлению боли и общей живучести, наверное» — отрешённо подумала я, пытаясь хоть как-то закрыться.

О том, чтобы продолжать атаковать не могло быть и речи: я даже размахнуться не могла по-человечески. Но перспектива играть со змеёй в «кто дольше выдержит» меня прельщала ещё меньше: достаточно гарафене найти большой камень и как следует меня об него приложить, и всё закончится печально. Поэтому я постаралась как можно надёжнее упереться ногами в змеиную морду и высвободить конечность из ледяной ловушки. Песок и ил забивали глаза, нос и рот, а усиленный водой грохот сводил с ума. Сначала я просто тянула руку, но быстро поняла, что это бесполезно – даже моих вампирских сил было маловато. Тогда я начала бить по льду свободной рукой. Это оказалось эффективнее.

К сожалению, камень гарафена нашла раньше, чем я успела разбить ледяные оковы. Меня ударило в бок, прижимая к телу твари и, по-моему, ломая руку где-то в предплечье, а потом протащило в обратную сторону, когда змея начала тереться о скалу мордой. По жуткому скрипу доспеха и пронзающей руку боли, наплевавшей на мои защитные пассивки, я поняла, что долго это продолжаться не может и активировала туманную форму.

Я не хотела её использовать, потому что не знала, как она сработает под водой и смогу ли я вообще собраться обратно – и, как выяснилось, опасалась не зря. Ощущения были… я даже не знаю с чем сравнить. Головная боль после грандиозной попойки? Я не понимала, кто я и где нахожусь, ничего не видела и не ощущала. В какой-то момент единственное чувство, которое осталось – ужас, что вот так я и исчезну, забыв кто я и зачем. Мне кажется, именно это меня и спасло. Сконцентрировавшись в панике вокруг ужаса как некого стержня, я смогла собрать себя обратно, хрипя и молотя конечностями в холодной воде где-то в десяти метрах ото дна. Даже сломанная рука пришла в норму, как и всегда после таких перемещений. На секунду я даже забыла про змею – настолько мысль «Господи, я живу! Живу!» была всепоглощающей.

Гарафена, правда, про меня не забыла. К счастью, при всём её уме, всеведением тварь не обладала и потому была вынуждена мотать своей башкой, которая к тому же ещё и ослепла на один глаз. И хорошо, что я пришла в себя до того, как она меня заметила. Ощутив отсутствие меча, я выругалась от разочарования (ну, точнее – выпустила воздух из лёгких в громком «буль-буль-буль»). Пользы от оружия было немного, но хоть что-то – увы, клинок, видимо, остался воткнутым в башку гигантского монстра. Ладно, не будем плакать о разлитом молоке. Я медленно опускалась на дно и обдумывала варианты. Быстро выяснилось, что арсенал заклятий бесполезен – огненная стрела (три ха-ха) работать под водой отказывалась по очевидным причинам. Кровавое копьё мне удалось активировать, но багровый снаряд пролетел всего пару метров, быстро растворяясь в воде, и исчез. Остальное же… я пробежала глазами варианты, включая полученные левел-апы и поняла, что не, нихрена. Сомневаюсь, что я со своим «сном» смогу усыпить тварь с очевидным сопротивлением магии и превосходством меня на хрен знает сколько уровней (заметка на полях: дорогая Саша, пожалуйста перестань быть дурой и выучи наконец «опознание» и «опознание монстра», пора бы блин, на почти двадцатом уровне престиж-класса). Кошмары вообще без сна не подействуют, ну а «мёртвый туман» в этих условиях просто бесполезен. И, кстати, надо что-то делать с погружением: перспектива утонуть в донном иле меня устраивала ещё меньше перспективы быть проглоченной.

И тут произошло сразу три вещи: во-первых, змея наконец обнаружила меня, во-вторых, я натолкнулась в списке на «истинную смерть», которая, пусть и с ограничениями, но работала под водой, и, наконец, система обрадовала меня уведомлением:

Выполнены условия для получения трансформации «подлость миноги». Желаете активировать?

В рот миноги! Я моментально согласилась и почувствовала начало трансформации. Ноги вытянулись в длинные гибкие хвосты, обрамлённые широкими плавниками, на руках плавники прорезали гамбезон, а между пальцев выросли перепонки. Ото лба к затылку протянулся длинный гребень, на шее прорезались жабры. Ощущалась трансформация куда более коряво, чем ноги волка и стальные когти, над модификацией которых я корпела многие часы, но в текущих обстоятельствах жаловаться было просто грешно.

Сделав могучий гребок (навыки управления новыми конечностями шли в комплекте) я скользнула в сторону от атакующей змеи буквально в последний момент, развернулась вниз головой и увидела, как тварь заходит на вираж где-то у дна. В идеале, я должна была рвануть к берегу и встретить гадину на твёрдой земле, но, учитывая разницу в скорости, это было бесполезно: я просто не проплыву необходимые два десятка метров раньше, чем взбешённая змея меня перехватит. Но и постоянно уворачиваться не вариант. Я задумчиво погладила подбородок и обнаружила, что рот, судя по всему, шёл в комплекте с плавниками: губы заменила мерзкая круглая плоская пасть с кучей мелких зубов. Блин, хорошо, что я себя не вижу!

Тут я вспомнила про «истинную смерть» и в голове родился отчаянный план. Я сначала отвергла его, потом обдумала ещё раз, потом снова отвергла, и наконец приняла – лучше варианта не было. Ну что же.

Неловко позиционируя себя в воде (воздушный мешок шёл вместе с жабрами, так что теперь я не тонула), я булькнула в змею свою могучую «провокацию» первого уровня.

Уровень способности «провокация» повышен до второго.

Ну да, совсем другое дело. К счастью, гарафену не надо было провоцировать – она снова рванула ко мне, изящно извиваясь в воде лазурным телом, и я снова в самый последний момент увернулась. Но на этот раз не стала сбегать. Зацепившись за один из ледяных наростов перепончатыми пальцами, я подтянулась к монстру и поискала глазами следующий. Рванулась, перебирая ластами, и оказалась «ниже». Потом ещё раз, и ещё. Иногда приходилось прижиматься к телу, когда змея начинала извиваться, пытаясь меня сбросить, и тогда мой уродливый рот оказывался как нельзя кстати: присосавшись пастью к лазурной чешуе, я болталась вслед за телом как настоящая минога и продолжала «спуск», когда змея успокаивалась. Тварь пыталась снова покрыть себя ледяной бронёй, но на постоянно движущемся теле корка трескалась. Через пять минут такого дикого родео, я, наконец, оказалась, где хотела: там, где покойный Тумур пробил чешую и плоть речной гадины. Кровь толчками выходила из дыры, оставляя в мутной воде длинный шлейф. Сделав последний рывок, я присосалась к ране и начала пить змеиную кровь. С ней что-то было не так, но я плюнула на странности — сейчас не время привередничать. Набрав столько, что больше уже не влезало, я положила ладонь на гладкую шкуру и, мысленно перекрестившись, активировала все доступные усиления, а потом соткала «истинную смерть».

Ощущения от отката были такие, словно я бежала в хорошем темпе, а потом на встречу выехал грузовик. Меня буквально сорвало с гарафены, без сомнения оставив часть пасти и зубов на её шкуре, а запас маны и крови моментально опустел. Тут же пришли боль, страх и дезориентация, до этого подавляемые вампирскими чарами. Меня скрутило похуже чем тогда, после «огненного шторма» в деревне кобольдов, и какое-то время я просто хрипела, не видя ничего из-за кровавого тумана перед глазами, каждую секунду ожидая что змея меня сейчас просто прикончит. Уже позже я поняла, что, если бы гарафена могла, она бы так и сделала, настолько слабой я была в тот момент. Но гадине пришлось куда хуже. Когда я вернула зрение и шум в ушах отступил, мне предстало гигантское тело, которое едва шевелилось метрах в двадцати впереди. Змея изогнулась, повернула ко мне здоровый глаз. Она жила! Я вложила в удар всю кровь, всю ману, которая у меня была – а её, напомню, со времён лабиринта было абсолютно дохрена — но этой твари было мало! Хрипя, я повернулась к медленно приближающейся пакости и вытянула вперёд руку в последнем приступе упрямства. Перед пальцами начало медленно ткаться плетение, высасывая остатки маны, и змея замерла. Она видела в каком я состоянии, знала, что я слаба – но также видела формирующуюся передо мной паутину «истинной смерти». Хватит ли у меня сил на заклинание? Хватит ли заклинания для того, чтобы её добить?

«Я и сама не знаю, в этой суматохе потеряла нить происходящего. Но как ты думаешь – тебе повезёт? Так повезёт, тварь?» — думала я, глядя в светящийся разумом изумрудный глаз.

Обычный зверь, наверное, был бы ослеплён гневом и болью и хотел бы достать обидчика любой ценой. Но гигантская змея была умнее, по крайней мере, мне очень хотелось в это верить. И в первый раз в этом бою мне по-настоящему повезло. Гадина наклонила голову, развернулась и, мотаясь из стороны в сторону, свалила вверх по течению, быстро исчезнув в толще зеленоватой воды. Я развеяла плетение и, преодолевая дурноту, медленно поплыла к берегу. Выбравшись на песок, потеряла сознание.

Когда пришла в себя, солнце уже преодолело зенит. Видимо, я была в отключке несколько часов. Походя заметив, что тело вернуло привычный вид, я, шипя, приподнялась на локте, и меня вырвало смесью воды и змеиной крови. Жуткая слабость проникла в каждую клеточку моего мёртвого тела, песок перед глазами плыл и было очень сложно сфокусировать взгляд. Поэтому, когда я, повернувшись, увидела рядом с собой свой меч, я сначала приняла его за галлюцинацию – и правда, откуда – змея же в себе уволокла? Пощупала рукоять, коснулась лезвия, задумчиво посмотрела на порезанный палец – да нет, не галлюцинация. Пофиг, буду думать потом. Я медленно поднялась, пошатнулась, помогла себе мечом, как тростью, и утвердилась на ногах. Голова закружилась, и я упала на колени, меня снова вырвало кровью. Я тихо выругалась, захрипела и растянулась на песке. По-моему, всё же не в луже своей блевотины, но, честно говоря, я не уверена. Пролежав какое-то время, я почувствовала боль, посмотрела на руку и заорала – я горела заживо! Видимо, к этому моменту «кровавый покров» потратил последние запасы крови и маны и отключился – но это я, конечно, тогда не осознавала. Я, скуля, сползла обратно в воду, в тщетной попытке потушить пламя, а когда не смогла, в панике достала из кольца плотный чёрный плащ и, дрожа, накрылась им, свернулась калачиком на песке. Через некоторое время боль прошла, а ожоги на руках медленно покрылись рубцами и наконец заросли кожей – куда более бледной, чем обычно, и… сухой что ли? Смотря через плащ на ненавистное светило, я тихо материла этот долбаный мир, грёбаный Хор, сраного Каслевского, превратившего меня в кровососа. Это продолжалось минут десять, потом, когда ругательства кончились, я просто беззвучно плакала и наконец, опустошённая впала в апатию. Не знаю, сколько я пролежала под толстой тканью без движения, но, наконец, приступ жалости к себе схлынул.

Я обнаружила, что прижимаю к боку меч, и с некоторым трудом засунула его в ножны, что было весьма непросто сделать в лежачем положении. Провела рукой по ногам и, естественно, не обнаружила обуви. Хорошо хоть в кольце был запас одежды. Натянув под плащом первую попавшуюся пару сапог, я надела перчатки и кое-как встала. Ноги не держали, так что мне пришлось снова опереться на меч. Через плотную ткань плаща было плохо видно, но попытка слегка приподнять капюшон с глаз едва не ослепила. Но всё же – я жила, а это дорого стоит. Не знаю, многие ли сыграли бы с гарафеной в ничью, но раз мне это удалось, значит не всё так плохо. Ободрив себя таким образом, я захромала с пляжа под спасительную тень деревьев.

Далеко я не ушла: сил не было, но, к счастью, быстро обнаружила какую-то канаву, над которой корни деревьев образовали подобие свода пещеры. Мне повезло, и я смогла в ней поместиться, ободрав лицо острыми камнями. Последним усилием я набросила плащ на склизкие коряги, закрываясь от безжалостных лучей, и, растянувшись на грязной земле, забылась сном.

***

Сначала мне снилось что-то абстрактное: кошки с головами-орхидеями, стены бежевого пламени, над которыми горела крылатая фигура. Потом – интересные моменты из прошлого. Драка в школе, в которой я впервые победила, первый поцелуй с Наташей Решеткиной из девятого А, первый секс с ней же на выпускном. Ничего необычного в этих снах не было, кроме того, что я была в них женщиной, а не мужчиной, как полагается. Потом – калейдоскоп из обрывков поездок на работу, встреч, знакомств и расставаний. А затем вдруг картинка прояснилась, и я поняла, что места мне знакомы – я смотрела на побитые доски и оборванные снасти «Верного ветрам». Судя по чадящему свету лампы, подвешенной к потолку, дело происходило в одной из кают. А прямо передо мной разворачивался конфликт.

— А я говорю — поворачивай, — негромко, но очень угрожающе произнесла Тина.

Одежда моей демоницы была во многих местах порвана и прожжена, кожа в разрывах светилась и трещала как угли костра.

— Я туда не вернусь, несмотря ни на что, — рявкнул в ответ появившийся в кадре капитан. Выглядел он неважно: судя по бинтам и висящей на перевязи руке, ему досталось как от змеиной кислоты, так и менее экзотических вещей, — Посмотри вокруг, ты думаешь найдёшь хоть кого-то, кто согласен будет вернуться?

— Одну найдёт точно, — холодно ответила подошедшая Дзая. На её лице наливался огромный синяк, на голом плече наложен компресс из трав, — Если бы не наша сестра, мы бы все кончили в желудке этой твари. Долг необходимо вернуть.

Капитан фыркнул и тут же скривился от боли.

— Вернуть долг, продав последние штаны – это идиотизм. Я не удивлён тому, что вы живёте в палатках посреди степи, если у вас такие законы.

Дзая подалась вперёд, но Тина опередила. Сделав шаг, она схватила бородача за горло и медленно подняла, глядя ему прямо в глаза:

— Может я тоже как-то неправильно живу, смертный? — голос её рокотал, глаза горели, изо рта вырывалось пламя, — Ты расскажи, не стесняйся, наверное, ты лучше меня знаешь, как нужно вести себя с людьми.

Капитан прохрипел что-то неразборчивое, закашлялся, но всё же смог выдавить:

— Отсоси раскалённый хер Таоса, сука.

— Какой интересный совет, — девушка улыбнулась, отчего пламя заплясало в уголках её рта, — Но думаю, ты получишь аудиенцию у бога войны раньше меня.

— Тиналина Эль Лез, отпусти этого человека, — раздался ледяной голос Генриетты, — он нам ещё понадобится.

Демоница лёгким движением бросила задыхающегося капитана на стену и хмыкнула, когда он чуть не сполз по ней на пол. Генриетта, вошла в кадр (или в каюту) и оказалась наименее побитой из всех, хотя и на её латах виднелись следы сражения, а заткнутый за пояс клевец был весь в вязкой крови змеи. Забавно – я даже не заметила, как она присоединилась к бою.

Девушка поставила на стол помятый шлем и спросила:

— В чём причина столь напряженного спора?

— Наш благородный капитан, — Тина махнула рукой в сторону Тревора, — не хочет возвращаться за Сашей. Говорит – слишком опасно.

Генриетта вопросительно изогнула бровь и посмотрела на бородача.

— Вы видели моих людей, леди Харт, — прохрипел потирающий заросшую шею мужчина, — вы правда думаете, что я смогу заставить их вернуться туда? И всё ради трупа вашей подруги?

— Она жива, — я это точно знаю, — холодно ответила Тина, её ногти (или уже когти?) дёрнулись.

— Мне не нужны заверения в маловероятном. Но даже если это правда, — поднял руку Тревор, — хотя я крепко сомневаюсь в том, что ты не выдаёшь желаемое за действительное. Ты всерьёз думаешь, что я смогу убедить команду пойти на верную смерть, даже если захочу? Мы торговцы, а не солдаты, люди идут за мной ради выгоды.

— И ради барышей от продажи красной травки, — фыркнула Тина, сложив руки на груди, — и доходов с грабежей.

— Да хоть с чего – мы тут, знаешь ли, не жируем, — ответил уже пришедший в себя капитан, — и лишней моралью себя не утруждаем.

— Ну да, настолько, что готовы плюнуть в лицо своим спасителям.

Тревор, уже полностью овладев собой, встал перед демоницей в полный рост. Он был выше, но прекрасно понимал разницу в силе, и всё равно взглянул ей прямо в глаза и сказал:

— Ты нас спасла, без тебя мы бы не отогнали гарафену, твой шаман, — он кивнул Дзае, — нас спас, без него мы бы растворились после первого плевка. И все погибшие в этом бою – грёбаные герои, клянусь бородой Таоса, я буду горд встретить их на той стороне. Почту за честь, если они разрешат встать рядом с ними в Последней Битве. Но я не могу приносить своих людей им в жертву, понимаете? Корабль нуждается в ремонте, у меня на ногах дай бог половина необходимой команды, а все без исключения матросы ранены и эта змеиная дрянь не поддаётся «противоядию» и «очищению», — он посмотрел на Генриетту, та как местный эксперт в магии лечения, кивнула, после чего Тревор снова повернулся к демонице и понизил голос, — я не уверен, что с имеющимися повреждениями корабль дотянет даже до Милнарда. Разворачиваться же и идти полдня обратно, а потом ещё день до города – тут либо половина выживших перемрёт, либо «Верный Ветрам» развалится.

Тина сузила глаза и собиралась ответить, но тут вступила Генриетта:

— Он прав, Тиналина. Мы можем просто не доплыть, — капитан по инерции поморщился, услышав сухопутное словечко, — и, что не лучше – сильно опоздаем с нашей собственной миссией.

— Генриетта… — понизив голос начала Тина.

— Нет, мы плывём дальше. Это приказ, ясно? — произнесла блондинка. Ноздри демоницы раздулись, но она кивнула. Дзая встретила известия недовольным покачиванием головы, но тоже не стала спорить, и аристократка повернулась к капитану, — но это не означает, что вопросы к вам закончились, Тревор. Слишком уж удобно эти ребята нас ждали – будто им кто-то сказал. И мы узнаем кто именно, и если это вы…

Она многозначительно положила руку на рукоять клевца, и капитан фыркнул:

— По-вашему я добровольно сдал вас… — тут в «передаче» произошёл странный сбой, и я не расслышала слова, — а в качестве оплаты получил полкоманды трупов и счёт на ремонт больше моей годовой прибыли?

— Не впервые на моей памяти люди, договаривающиеся с ними, получают три фута стали в горло, знаете ли, — заметила Генриетта, глядя ему в глаза. Капитан взгляда не отвёл, и блондинка бросила, — Свободны…

Изображение замерло, поплыло, а когда прояснилось, передо мной была совсем другая каюта –внушительнее, с большим письменным столом в центре и высокими окнами, за которыми чернела ночь. Переодевшаяся в чистое Генриетта сидела за столом и писала что-то на листе бумаги. На спинке высокого стула сидел уже знакомый мне сокол и внимательно смотрел как перо выводит буквы. Раздался скрип двери и девушка, не поднимая взгляда, произнесла:

— Я всё ждала, когда ты придёшь.

Тина, тоже сменившая наряд, дёрнула головой:

— Я хочу отправиться за Сашей.

Генриетта отложила перо и помассировала виски:

— Этого я тоже ждала.

— И?

— И мой ответ – нет, — блондинка подняла глаза, — без тебя нам просто нечего делать в Милнарде.

— Я вернусь в течение недели.

— Мы провалим задание в течение недели.

— Ничего, будет следующее.

Девушка покачала головой, задумчиво погладила подбородок и наконец вынула из груды бумаг на столе небольшой лист:

— Прочитай.

Тина приняла, пробежала его глазами, нахмурилась и заскрипела зубами:

— Эти сволочи…

— Теперь понимаешь, почему мы должны продолжить путь? Мы ошиблись в оценках и теперь всё катится под откос.

— Оно покатится куда сильнее, если твоя семья лишится поддержки Саши. Ты же понимаешь, как работает высший призыв? — глаза демоницы сузились, — Яген уже бросил вызов определённым силам, лишившись своего чемпиона он будет беззащитен.

— Его чемпион – высший вампир. Что бы с ней не случилось, она способна прожить неделю на подножном корме, — холодно ответила Генриетта, — и да, я верю тебе, когда ты говоришь, что она жива, но это ничего не меняет. Слишком многое поставлено на карту.

Демоница вдруг словно увеличилась. Не изменила форму, но будто сменилась перспектива. Она нависла над блондинкой, как Балрог над Гендальфом и произнесла:

— Да, я знаю, что она жива – хотя бы потому, что сама могу до сих пор без проблем присутствовать в этом мире. Но я также знаю, что она не бессмертна. И учитывая, где её угораздило оказаться, её жизнь будет в огромной опасности.

— … не посмеет сделать ничего аристократке, — искажение опять скрыло от меня слово, — это уже прямое нарушение всех мыслимых норм – даже наш Император не сможет остаться в стороне.

Демоница издала холодный смешок:

— Очнись, девочка, какие нормы, какие правила, ты видела, что творится вокруг? — она взмахнула всё ещё зажатой в руке бумагой, — Ты хоть письмо-то своё читала? Это по-твоему «в пределах норм»?

— Я видела всё, что мне нужно, — отчеканила Генриетта, — и благодарна тебе, что ты не затеяла этот разговор на публике. Но сейчас ты забываешься, — она подняла руку, на которой загорелся магический знак, — Ты получила свой приказ и, согласно договору, ты его выполнишь или будешь разбираться с последствиями. Дверь вон там, — она махнула пером за спину демонице.

Тина дёрнулась, слегка поклонилась и прошла к двери. И когда уже взялась за ручку, повернулась и произнесла, глядя в глаза блондинке:

— Я буду выполнять данный приказ и приложу все усилия, чтобы ты выжила в процессе. Сразу после этого, я отправляюсь за Сашей, и если я выясню, что она погибла потому, что ты не дала мне её спасти, я вырву твоё сердце и принесу его Ягену. Потом я потрачу всё оставшееся мне в этом мире время на то, чтобы найти каждого, даже самого отдалённого потомка Хартов, уничтожить его и стереть саму память о вашем доме. Это моё обещание, — демоница щёлкнула пальцами и на её руке загорелся белым огнём странный символ.

После этого она наклонила голову, отбросившую на стену рогатую тень, и вышла из каюты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Генриетта хрипло вздохнула, уронила перо на стол и сцепила дрожащие руки.

Комната начала темнеть, пока не растворилась в черноте и остаток ночи я не видела никаких снов.