Жажда над ручьем

А л е к с а н д р а С т е п а н о в н а (Ш у р а).

В а р я — ее дочь.

Ф и л и п п.

Е в г е н и й С е р г е е в и ч Б о р з о в.

Б о р и с А н д р е е в и ч С т о р о ж е в.

Б у ф е т ч и ц а.

Действие первое

Конечная остановка двадцатого маршрута московского троллейбуса — Серебряный бор.

Деревянный дом с террасой неподалеку от одного из тихих рукавов Москвы-реки. За домом — пологий, поросший соснами спуск к воде. Дом этот — не дача, а старое жилье довоенных времен, когда в окраинных этих местах дачные кооперативы и пляжи с громкоговорителями были еще в диковину.

Нам видны лишь крыльцо и застекленная терраса со снятыми на лето рамами.

Лето, помнится, в том году было сырым, солнечные же дни — редки и душны.

Часов восемь вечера. Вот-вот хлынет дождь.

В а р я и Ф и л и п п сидят на террасе в продавленных соломенных качалках. На столе — учебники, тетради, недопитый графин хлебного кваса, стаканы.

В а р я. Опять обложило, давно дождика не было. А утром передавали — без осадков.

Ф и л и п п. Между прочим, я когда-то в метеорологи собирался.

В а р я. Какого же черта ты пошел на философский?

Ф и л и п п. Хотел объять необъятное.

Гром.

Сейчас он даст!

В а р я. Мама плащ забыла, опять промокнет. Лето называется! Сигареты еще есть?

Ф и л и п п. Мать велела, чтоб не курили.

В а р я. Ну и не кури. Береги себя для науки. Дай спичку.

Ф и л и п п (зажигая ей спичку). Дать бы тебе по шее!

В а р я. Успеешь, когда женишься. Слушай, а ты на мне правда собираешься жениться?

Ф и л и п п. Ты не лишена тщеславия.

В а р я. Как знаешь, была бы честь предложена. Другие мечтают, это я тебе точно говорю. Сейчас такие женщины в моде. Независимые.

Пошел дождь.

Ф и л и п п. Где ты набралась этой чуши?!

Гром. Дождь полил сильнее. На крыльцо, спасаясь от дождя, вбегают с улицы Б о р з о в и С т о р о ж е в.

Б о р з о в. Давай сюда, под крышу.

С т о р о ж е в. Может быть, добежим до троллейбуса?

Б о р з о в (Варе). Хозяйка, мы здесь дождь переждем, не возражаешь?

В а р я. Пожалуйста, не жалко. Но мне больше нравится, когда со мной на «вы» говорят.

Б о р з о в (Сторожеву). Кто же знал — в центре солнце, а здесь черт те что!

С т о р о ж е в. Спешить некуда, в гостинице мне номер обещали не раньше десяти.

Б о р з о в. Брось! У меня двойной на одного, пустыня, хоть с тоски помирай. Нет, надо же — Москва, семь миллионов, сто гостиниц — и надо же, чтоб мы с тобой!.. Сколько лет-то? Все двадцать, так?

В а р я (Филиппу). Провинциалы. И почему, если не москвичи, обязательно орать надо? (Борзову.) Слушайте, нельзя ли потише, тут люди делом занимаются!

С т о р о ж е в (Варе). Мы сейчас, дождь кончается.

Ф и л и п п (Варе). Почему, если москвичка, обязательно хамить надо?

С т о р о ж е в (Борзову). Жаль, погода подгуляла.

Б о р з о в. Черт с ней! Но встреча-то, встреча! Нет, надо же, честное слово!..

Дождь пошел с новой силой.

С т о р о ж е в. Что тут, что на улице.

Ф и л и п п (Варе). Позови их на террасу, будь человеком.

В а р я. Очень надо! (Борзову и Сторожеву.) Идите сюда, все равно уж.

С т о р о ж е в (Борзову). Может, добежим до остановки?

Б о р з о в (достает из портфеля бутылку коньяка и сверток с закуской). Собирались-то — на лоне природы?! (Варе.) А если он на всю ночь зарядил?

Сторожев и Борзов поднимаются на террасу.

В а р я. Только — молча, у нас экзамены.

Б о р з о в (ставит на стол бутылку и еду). А рюмки у вас есть? Мы будем — в гробовом молчании, честное слово.

В а р я. Вас пустили в дом не для того, чтобы…

Ф и л и п п (придвигая Борзову стаканы, которые стояли на столе). Пожалуйста.

В а р я (строго). Пип!

Б о р з о в. И для Пипа харч найдется. (Достает из свертка кусок колбасы.) Пип! Пип! Иси! Где он у вас?

В а р я (рассмеялась). Пип — уменьшительное от Филиппа!..

Ф и л и п п. Она придумала. Я не обижаюсь.

Б о р з о в. Бывает. (Разливает коньяк в стаканы.) Какой камень грызете?

Ф и л и п п (о Варе). Мехмат. А я на философском. Какими еще выходными данными интересуетесь?

Б о р з о в. Коньяк пьете?

Ф и л и п п. Естественно.

Б о р з о в. Я так и думал. Барышня — тоже?

В а р я. Мне немножко. Для процесса торможения. Очень помогает, когда заучиваешься.

Ф и л и п п. Иван Петрович Павлов. Теория рефлексов и так далее. Все знает.

Б о р з о в. Вопреки традиции, начнем не с прекрасных дам, а (Сторожеву, искренне и растроганно) за нашу встречу, Борька. За нас с тобой. И за Серебряный бор, в который, ты видишь, мы пришли! До дна. И кто не дошел — за тех. (Варе и Филиппу, строго.) До дна.

Все пьют.

В а р я (поперхнулась). Кто придумал эту гадость?!

Б о р з о в. Не торопитесь с выводами, барышня. Подождем, пока количество перейдет в качество. (Филиппу.) Так, уважаемый магистр?

В а р я. И что будет?

Б о р з о в. Жар в крови и яркость жизни. Не говоря уже о процессе торможения. (Филиппу.) Впервые встречаю живого философа.

Ф и л и п п. Полное разочарование?

Б о р з о в. Бороды не хватает. (Разливает коньяк в стаканы.) Ваш тост. И чтоб непременно — философский.

В а р я. Я больше не буду. (Неожиданно.) Слушайте, вы — дачники?

С т о р о ж е в. Почему вы решили?

В а р я. Ходят тут с утра, житья нет — дачи ищут.

Б о р з о в. А здесь дачи сдают?

Ф и л и п п. Это же Серебряный бор, самое дачное в Москве место.

Б о р з о в (Сторожеву). Какого же рожна нам в гостинице?! Река, лес, и до центра — полчаса, а?

С т о р о ж е в. Мне-то что, я в отпуске.

Б о р з о в. Клянусь Гербертом Спенсером! (Филиппу.) Ваш коллега, между прочим.

Ф и л и п п. Не злоупотребляйте эрудицией, надолго не хватит.

Гром. Дождь хлещет как из ведра.

В а р я. Пип, ты будешь купаться?

Б о р з о в. Лихо!

Ф и л и п п. Дождь же!

В а р я. Тем более. Обожаю под дождем! (Берет купальник.) Как хочешь. (Убегает к реке.)

Ф и л и п п. У нее там что-то такое с серым веществом, никогда не знаешь, что она выкинет. (Уходит вслед за Варей.)

Б о р з о в. По-моему, конструктивная идея — насчет дачи, а? Если есть телефон, конечно, — я-то по делам здесь.

С т о р о ж е в. Может быть, нам еще и не сдадут.

Б о р з о в. Двум тихим, скромным холостякам?

Возвращается Ф и л и п п. Запирает на ключ дверь, ведущую в комнаты, берет с собой ключ.

Ф и л и п п. Варвара велела. Инстинкт самосохранения. (Убегает.)

Б о р з о в. Практичная девица!.. Еще по одной? (Разливает коньяк.) Борька Сторожев!.. Удивительная штука — жизнь!

С т о р о ж е в. За жизнь так за жизнь.

Пьют.

Б о р з о в. Где ты, как ты, кто ты?

С т о р о ж е в. Строитель. Кочевник, само собой. Последние шесть лет — на Севере. Два с половиной протрубишь — полгода отпуск. И сейчас — отпуск, куда только девать его, не придумаю. Что тебя еще интересует? До главного в тресте дослужился. Но если что-нибудь любопытное подвернется — перекочую.

Б о р з о в (он слушал его очень внимательно). Уже.

С т о р о ж е в. Что — уже?

Б о р з о в. Подвернулось. (Налили коньяк в рюмки.) Пей.

С т о р о ж е в. Ты о чем?

Б о р з о в. Ах, Борька! Куда как просто! Скажем так — на севере диком… в общем, где-то там создается некая контора по добыче и первичной переработке всяких мелочей, которым в наше кипучее время придается известное значение. Так вот — меня бросили на этот участок. С чего такие вещи начинают, кроме всего прочего?

С т о р о ж е в. С лозунгов?..

Б о р з о в. С людей, Борис Андреевич… с людей, миленький! (Показывая на портфель, лежащий на столе.) Проектное задание — сплошная научная фантастика. Двадцать первый век!

С т о р о ж е в. Ладно о делах-то. Такие вещи под коньяк не обмозгуешь. Давай-ка о себе.

Б о р з о в. Ладно, мозгуй. А что о себе? Я все сказал.

С т о р о ж е в. А раньше?

Б о р з о в (зевает). Как загнанный, честное слово, хотя вроде ничего такого сегодня и не совершил. Москва!.. Раньше? А раньше — все то же. Который год уже — юг, восток, север, вот так и маюсь. (О бутылке.) Все?

С т о р о ж е в. Ты мало изменился. Женат?

Б о р з о в. Все недосуг. Да и накладно, слышал, бывает. А ты?

С т о р о ж е в. Тоже, с некоторых пор.

Б о р з о в. Мы молоды и красивы! Мы свободны, как птахи! А жизнь, понимаешь, прекрасна и удивительна! (Уселся в качалку, раскачивается, зевая.)

Пауза.

С т о р о ж е в. Тебе сколько? Сорок четыре?

Б о р з о в. С хвостиком, брат! (Закрыл глаза.)

С т о р о ж е в (после молчания). Мало кто рассчитывал выбраться тогда… Помнишь?.. Вокруг болото, а напиться негде, вонючее болото было!.. Там тебя как раз миной и накрыло.

Б о р з о в (не открывая глаз). Чертова слякоть!.. Как сыро — тот осколок ныть начинает. Помню, как же… Я уж думал — не дотащить тебе меня до своих, я тяжелый был… Дотащил. Это, брат, на всю жизнь, такое не забудешь.

С т о р о ж е в (махнул рукой). Не я один нес, все по очереди. Некоторых я встречал потом.

Б о р з о в. Поспать бы… прямо с ног валюсь.

С т о р о ж е в. Спать ты всегда был силен. Спи, брат, отсыпайся… Женька Борзов с двумя кубарями в петлицах…

Борзов улыбнулся, не раскрывая глаз. Пауза. На террасу входит А л е к с а н д р а С т е п а н о в н а — Ш у р а.

Ш у р а. Вы что здесь делаете?!

С т о р о ж е в. Охраняем дачу.

Ш у р а. Где Варя?

С т о р о ж е в. Она обожает купаться под дождем. А мы — ваши новые жильцы. Мы у вас дачу сняли. Я и вот (о Борзове) — спит.

Ш у р а. Мы не сдаем никаких дач.

С т о р о ж е в (о бутылке на столе). Это — так, мы не пьющие.

Ш у р а (подошла к запертой двери). Где ключ?

С т о р о ж е в. У Вари. Инстинкт самосохранения, по Павлову.

Ш у р а (роется в сумочке). И свой я не взяла! Теперь жди ее!

С т о р о ж е в (придвигая ей стул). Садитесь. (Пауза. О Борзове.) А он просто устал. Для приезжих Москва очень утомительна.

Ш у р а (села). Вы откуда?

С т о р о ж е в. С севера. Заезжие тюлени, не похоже?

Ш у р а. Нет, отчего же, весьма.

Входит В а р я, выжимая купальник.

В а р я (Борзову и Сторожеву). Вы еще здесь?

Ш у р а. Ты с ума сошла — купаться в дождь!.. Где ключ?

В а р я. На дне.

Ш у р а. Я так и знала! А Филипп?

В а р я. Там же. Ключ ищет.

Ш у р а. Как же мы войдем в дом?

В а р я. Увы!

С т о р о ж е в. А если — ножом?

Ш у р а. Английский замок.

С т о р о ж е в. Я попробую. (Возится с замком.)

Ш у р а (Варе). Когда ты наконец взрослой станешь?!

В а р я. Зачем?

Сторожев с треском высаживает дверь.

Б о р з о в (проснулся, вскочил). Что? Что такое?! Это кто?!

С т о р о ж е в. Хозяева пришли. (Представляя Борзова.) Борзов Евгений Сергеевич.

Ш у р а. Очень приятно. Хотя приятного, как видите, мало.

Б о р з о в. А что?

В а р я. То вы, то ключ. (Шуре.) По-моему, их можно в дом впустить. Все-таки дверь отперли.

Ш у р а. Входите.

Уходят в дом. Через некоторое время появляется Ф и л и п п.

Ф и л и п п (увидел открытую дверь). Без ключа управились, толкачи командировочные!..

З а т е м н е н и е.

Позднее солнечное утро.

На террасе завтракают Ш у р а, Б о р з о в и С т о р о ж е в.

Ш у р а. Нет, я люблю ночные дежурства. После операции или когда больные не поступают, набиваемся в ординаторскую, варим ужасно крепкий кофе, откровенничаем… Хотя за ночь бывает по три операции, рук не поднять…

С т о р о ж е в. А руки у вас и правда — мужские.

Ш у р а (невольно спрятала руки). Да, профессиональные… Всегда завидую, у кого красивые руки. Кофе или чай?.. Кофе. (Ушла.)

Пауза.

Б о р з о в (задумчиво). Все война… (Переменил тон.) Проект проштудировал?

С т о р о ж е в. По второму разу осваиваю.

Б о р з о в. Грандиозно, а?

С т о р о ж е в. Чего-чего, а этого хватает.

Б о р з о в. То-то! Знай наших!.. Да, кстати, у тебя есть чем писать? (Встал.)

С т о р о ж е в (достал из кармана ручку). Возьми.

Б о р з о в (ушел в дом, говорит оттуда). Меня торопят в кадрах, прямо за горло взяли. (Возвращается с листками анкеты в руке, протягивает их Сторожеву.) Заполняй анкету.

С т о р о ж е в. Это ты меня за горло берешь.

Б о р з о в. Пиши подробно и разборчиво.

С т о р о ж е в. Деваться некуда. (Пишет.)

Б о р з о в. В комитете уже был разговор о тебе, то есть о должности, на которую я тебя предложил. Понимаешь, там категорически подсовывают мне какого-то своего человека. Некто Новичков, не слыхал?

С т о р о ж е в (перестал писать). Нет.

Б о р з о в. Ты знай пиши!.. Канцелярская мышь, из теоретиков, всю жизнь мыкался по министерствам. Лично мне он несимпатичен.

С т о р о ж е в (пишет). Не бери, значит.

Б о р з о в. То-то и оно!.. Он выдвиженец Белова, вот в чем закавыка.

С т о р о ж е в (пишет). Белов — кто?

Б о р з о в. Звезда первой величины. Мой новый патрон. От него зависит все — штаты, финансирование, снабжение. Господь бог в трех лицах.

С т о р о ж е в (также). Значит, бери.

Б о р з о в. Если бы только это… (Заглянул через плечо Сторожева.) Ну и почерк у тебя! Пиши хотя бы крупнее… Белов-то мою кандидатуру и откопал, его идея.

С т о р о ж е в (перестал писать). Тем более.

Б о р з о в. Можешь не сомневаться, сразу найдутся умники — придраться к тому, что я тебя проталкиваю: приятельские отношения, личная заинтересованность, это уж точно. С первого же шага — конфликт с Беловым…

С т о р о ж е в (положил ручку на стол). Какого же черта тогда… Конечно, бери этого типа, не дури!

Б о р з о в (рассердился). Чтобы я тебя уступил им так, за здорово живешь?! Шиш! Я там все вверх дном поставлю! Пойду к Белову, прижму его к стенке, можешь на меня положиться. Вдвоем мы сила, вдвоем мы такого наворотить сможем! Ты что бросил писать?

С т о р о ж е в (снова принимается за анкету). Слушай, Женя, ты ведь даже не знаешь, какой я инженер.

Б о р з о в. Я знаю, какой ты парень! Кто меня из болота на горбу вытаскивал? Это, брат, почище любой характеристики!.. И не считай меня таким дурачком — я ходил в твой Госстрой, все про тебя выспросил, до зернышка. Еще неизвестно, отдадут ли они мне тебя, носятся с тобой как с писаной торбой. (Хлопнул его по плечу.) Будем осваивать Крайний Север, это мужское дело, Борька. И не будем пускать пузыри, друг моей невозвратной боевой юности!..

Возвращается Ш у р а с кофе.

Ш у р а. По-турецки, с гущей. Можно отцедить, конечно.

Б о р з о в. Нет уж, перейдем в магометанство.

С улицы входят В а р я и Ф и л и п п.

В а р я (весело кричит еще от калитки). Полная лажа! (Входит на террасу, садится в качалку.) Величайшая лажа всех времен и народов!

Ш у р а (Филиппу). Провалилась?!

В а р я. Но с каким треском!

Ш у р а (Варе). Перестань паясничать!

В а р я. Стипендии жалко — я в альплагерь собиралась.

Ф и л и п п. Прощайте, скалистые горы…

В а р я. Ладно, как-нибудь перебьемся, плевать.

Б о р з о в. Кто это вас завалил?

В а р я. Светило! Член-корреспондент.

Б о р з о в. Все-таки легче, чем если бы полный академик. Он еще в университете?

Ф и л и п п. Экзамены до двух.

Ш у р а. Вам-то что до этого, Евгений Сергеевич?..

Б о р з о в (взглянул на часы). В нашем распоряжении три часа. Хорошо, утром побрился, академикам это импонирует. (Филиппу.) Слушайте, Гегель-Фейербах, сбегали бы за машиной. Я мигом. (Сторожеву.) Кончай, Боря, я захвачу с собой. (Ушел в комнаты.)

В а р я. Удивительно, почему это всех так волнует? Я, например, спокойна. Ну, не поеду в горы, переживу. Осенью пересдам.

Ш у р а. В горы, положим, ты все равно будешь рваться, а я опять в кассу взаимопомощи кланяться пойду, я же знаю.

В а р я. Тем более.

С т о р о ж е в (оторвался от анкеты). Если речь о деньгах…

Ш у р а (в сердцах). Ах, вы ничего не понимаете, Сторожев! Разве это в первый раз такое с ней?!

Ф и л и п п (о Борзове). Он — сможет. Он все может.

С т о р о ж е в. Почему вы так думаете?

Ш у р а. Иди-ка лучше за такси.

Филипп пожал плечами, ушел.

(Варе.) Последний экзамен провалить — это же глупо!

В а р я. Ты предпочла бы, чтоб первый?

Ш у р а. Варя, не дерзи!

Возвращается Б о р з о в.

Б о р з о в. Идем, Варя. Нельзя заставлять ждать светила.

В а р я (вставая с качалки). Действительно — вдруг они в это время погаснут?

Б о р з о в. Борис, давай-ка сюда анкету, я на обратном пути в комитет заеду.

С т о р о ж е в (отдает ему анкету). Ладно, действуй.

Б о р з о в. Папку с этим делом на столе не оставляй. (Варе.) Пошли?

В а р я (встала). И пошли они, солнцем палимы.

Уходят.

Ш у р а (вслед им, серьезно). Ни пуха ни пера!..

Пауза.

С т о р о ж е в. Не знаю, Александра Степановна, но… если завалила, пусть бы сама и пересдала… Это ведь развращает, серьезно!

Ш у р а (жестко). Видите ли, Борис Андреевич, дорогой, дело не только в стипендии, хотя и это тоже, уж извините меня за меркантильность, — но ведь она столько готовилась!..

Возвращается Ф и л и п п.

Ф и л и п п. Большой пробойной силы человек этот Борзов. Бонапарт!

С т о р о ж е в. Между прочим, он мой старый друг. Со всеми вытекающими последствиями.

Ф и л и п п. Пожалуйста, я не возражаю.

Ш у р а. (Филиппу). Садись завтракать, философ. Кофейник на плите, подогрей.

Ф и л и п п. Как-то не хочется есть, тетя Шура. Как-то духовной пищи жаждется. Лучше-ка я пойду весло починю, пока они там академика охмурять будут. (Пошел.)

Ш у р а (строго). Подожди! (Делает ему бутерброд.) Гордецы вы все, а у самого при виде еды обильное слюновыделение начинается.

Ф и л и п п (берет бутерброд). Ладно… (Пошел.)

Ш у р а. А спасибо?

Ф и л и п п. Тетя Шура, спасибо. Ура лучшему другу советской молодежи! (Ушел.)

Ш у р а. А на самом деле они обыкновенные дети с отличным аппетитом… Поели?

С т о р о ж е в. Спасибо. (Улыбнулся.) Ура.

Ш у р а. На здоровье. (Собирает со стола.) Вот уж чего терпеть не могу — посуду мыть.

С т о р о ж е в. Я вам помогу.

Ш у р а (вдруг, бесшабашно). А, пускай ее стоит хоть до вечера! Отгул так отгул. Могу же я хоть раз побыть не хозяйкой, а просто женщиной?! А мужчины пусть меня развлекают.

С т о р о ж е в. Не гожусь.

Ш у р а. А вы сделайте над собой усилие. (Пауза.) Не вы, так я… Хотите, я вам альбом покажу? Семейная хроника.

С т о р о ж е в. Хочу. Только мне вовсе не скучно.

Ш у р а (дает ему альбом). Автобиография в картинках.

Сторожев листает альбом.

Тут все больше Варварины фото, в разном возрасте. Я раньше сама фотографией увлекалась. Видите — мутные какие, неконтрастная печать.

С т о р о ж е в. Это ваш муж?

Ш у р а (не сразу). От Вариного отца карточки не осталось. Мы с ним на фронте встретились, тогда не снимались для альбомов… Вдова войны, кажется, это так сейчас называется? (Пауза.) А теперь вам самое время спросить, почему я замуж не вышла потом, не так ли? Почему-то всех это ужасно интересует.

С т о р о ж е в (улыбнулся). Действительно, почему? (Серьезно.) Извините…

Ш у р а. Ничего, сама напросилась. Как вам сказать… Сначала война, из госпиталя сутками не выходили, дома — Варька ревет. Потом отдала ее в садик, думала — собой займусь, а она больше дома отлеживалась — ангина за ангиной, тогда дети хилыми были. В школу отправила — радовалась, вот тут-то моя личная жизнь и начнется, а на самом деле забот вдвое стало. Да и сейчас минутки свободной нет для себя… Может быть, Варя, может быть, война в нас никак не зарубцуется… Вот вам и вся биография. И без всяких картинок. (Пауза.) Давайте-ка лучше сюда, вам это ни к чему. (Отбирает у него альбом.) Ваша очередь.

С т о р о ж е в (улыбнулся). С чего начать?

Ш у р а. С чего хотите. И до того, как вы в Серебряный бор попали.

С т о р о ж е в. А это у нас в сорок первом москвич один был. Мы выходили из окружения — болото, лес. Больше месяца. Осень. Не помню, как его звали. Не важно, — москвич. А уже октябрь, и все время — дождь… Вот он-то и жил прежде в Серебряном бору. Болото, слякоть, никакой надежды почти, — а он все про свой Серебряный бор… Вам-то уж название это приелось, а если со стороны — удивительное!.. Только бы дойти — сухо, солнце, никакой войны… тишина, березы белые… Вот как мы с Женькой встретились — а ведь с тех самых пор, с окружения, не видались! — сразу сюда… Странно — а ведь берез-то здесь почти и нет, сосны. (Пауза.) Я плохой рассказчик.

Ш у р а (не сразу). Надо посуду вымыть. Сидите, сидите, сама. (Ушла.)

Возвращается Ф и л и п п.

Ф и л и п п. Никаких новостей?

С т о р о ж е в. Куда вы всё торопитесь-то?

Ф и л и п п. В фигуральном смысле?

С т о р о ж е в. Вы же философ.

Ф и л и п п. Подаю надежды.

С т о р о ж е в. Философ-иронист?

Ф и л и п п. Очень тонко подмечено. Знамение века.

С т о р о ж е в. Не слишком ли сильно сказано?

Ф и л и п п. А вы не одобряете крайностей, да?

С т о р о ж е в. Истины не лежат по краям.

Ф и л и п п. Кстати, они вообще не лежат. Они движутся, такая штука. (Подошел к столу.) Честно говоря, я бы чего-нибудь пожевал. (Ест.)

С т о р о ж е в. Почему вы все столько иронизируете?

Ф и л и п п. Изучаете идущих на смену?

С т о р о ж е в. Просто вы мне нравитесь.

Ф и л и п п. Солдаты братались, втыкая в землю штыки.

Из кухни слышен звон разбитой посуды. Входит Ш у р а.

Ш у р а (вытирая руки передником). Мое любимое занятие — бить посуду. Блюдо — надвое.

С т о р о ж е в. Говорят, к счастью.

Ш у р а (весело). Так давайте весь дом перебьем…

С т о р о ж е в. Можно склеить половинки «беэфом».

Ф и л и п п. Склеенные половинки — отнюдь не новое целое. Тетя Шура, я бы переварил чего-нибудь, а? Винегретик, к примеру?

З а т е м н е н и е.

Ночь. Берег реки.

Ш у р а и В а р я одеваются после купания, причесываются.

Ш у р а. Не сиди на земле, сыро.

В а р я. Обожаю ночью купаться.

Ш у р а. У тебя все наоборот.

В а р я. Потому что страшно. И никакого дна вообще нет.

Ш у р а. Тебе бы рыбий хвост, и совсем — русалка.

В а р я. Слушай, мама, а тебе который из двух больше нравится?

Ш у р а. Встань с земли, простудишься.

В а р я. Мужчина должен быть победителем.

Ш у р а. Ох, Варька, Варька! Надень туфли, идем.

В а р я. Я босиком. Ты бы слышала, как он тогда с профессором говорил в университете!.. Как удав с кроликом. Сильная личность!..

Ш у р а. Откуда в тебе столько пошлости?!

В а р я. Не пошлость, а просто я говорю вслух то, что не принято. Прилично, неприлично — вот это как раз и пошло. И несовременно.

Ш у р а. Уж ты-то современная, куда там!

В а р я. Ну а что в этом Сторожеве хорошего? Молчальник какой-то. Далеко не пойдет.

Ш у р а. А победители умеют любить что-нибудь, кроме самих себя?

В а р я (веско). Мама, даже в Большой Советской Энциклопедии про любовь ничего не сказано. Не будем строить иллюзий.

Ш у р а (просто). Наверное, я и вправду старомодная. Идем.

В а р я (обнимает ее). Шура ты моя наивненькая!

Ш у р а. Ты еще скажи — глупенькая… Терпеть не могу, когда сочувствуют.

Уходят.

Тот же берег, чуть подальше. Костер.

С т о р о ж е в, Б о р з о в, Ф и л и п п.

Б о р з о в. На огонь налим отлично идет.

Ф и л и п п. Заметят костер — шум будет.

Б о р з о в. Трешкой откупимся, налим того стоит.

Ф и л и п п. Тут не то что налимов, пескарей сроду не бывало.

Б о р з о в. Неважно. Удят не для того, чтобы рыбу поймать.

Ф и л и п п. Не люблю ничего делать так, для балды.

Б о р з о в. Интересно, а о нас-то вы что думаете?

Ф и л и п п. Я хлеба принесу, на него плотва хорошо клюет. (Ушел.)

Пауза.

Б о р з о в. Для балды… Слушай, Борька, а ведь с нами что-то такое происходит, а? Черт его знает!

С т о р о ж е в. Ты о чем?

Б о р з о в. Впрочем, миражам свойственно скоро рассеиваться… (Пауза.) Ты давно развелся?

С т о р о ж е в. Там было совсем другое.

Б о р з о в. Мы с тобой всегда разными были.

С т о р о ж е в. Пожалуй… (После паузы.) Я хотел поговорить с тобой об этом проекте.

Б о р з о в. Вник?

С т о р о ж е в (достал из кармана несколько густо исписанных листков бумаги). Я тут кое-что записал.

Б о р з о в (берет их у него, просматривает). Двенадцать страниц?! Однако… И про что это все?

С т о р о ж е в. Прочти. Не сейчас, конечно.

Б о р з о в. Непременно. А все-таки?

С т о р о ж е в. А ты-то сам к проекту ничего не имеешь?

Б о р з о в (рассмеялся). Имею. Я буду его осуществлять, с твоего разрешения. И при твоем участии. Кстати, не забудь — в четверг ты идешь к Белову, я договорился с ним. Хочет сам тебя прощупать, уж не подкачай. Дядя он не вредный, все понимает, но — не прост, учти.

С т о р о ж е в. Я хотел бы, чтоб ты сперва прочел это. До того, как мне идти к Белову.

Б о р з о в. Конечно. (Подсел ближе к огню, пролистывает записи Сторожева.) Ночь, река, луна сияет, лягушки квакают, рядом две удивительные женщины! Так нет же, тебе все равно неймется, деятелю! (Читает.)

К костру подходят Ш у р а и В а р я.

В а р я. Много наловили?

Ш у р а. А мы роскошно искупались, вода совсем теплая. Сторожа бы костер не заметили.

В а р я (подсела к костру). Обожаю огонь.

Ш у р а (Сторожеву). Она — отчаянная.

В а р я. Просто я все веселое люблю. Если и боюсь чего — скуки. Ненавижу, когда скучно!

С т о р о ж е в. И часто бывает?

Ш у р а. А нам в юности не скучалось. (Сторожеву.) Правда?

В а р я. Еще бы!

Ш у р а. Это правда!

В а р я. А почему?

Ш у р а. Как тебе сказать…

В а р я. То-то!

Ш у р а (огорченно). Как серьезное — так ей скучно…

Б о р з о в (отрываясь от чтения, в сердцах). Семнадцать пунктов! И все в одну дуду!.. Нерационально, дорого, не там, не так, не продумана проблема энергетической базы, отдаленность от потребителя, трудности снабжения… Все подверг сомнению! Какая-то детская арифметика!

С т о р о ж е в. Я инженер, привык считать.

Б о р з о в. И за цифрой ничего не видеть! Эх ты, провинциал мой дорогой! Испугался масштабов! Ты привыкай, Борька, привыкай! Не сквалыжничай! Научись смотреть на солнце не мигая.

В а р я. Опять о делах!.. Дня вам не хватает?!

Ш у р а. Они мужчины, Варя, в этом их несчастье.

Б о р з о в (Сторожеву). Ко всему прочему, ты, наверное, думаешь, что первым сказал «эврика»? Извини меня, Боря, и до тебя нашлись любители ловли блох. Поверь им, так и по улице ходить небезопасно — вдруг кирпич на голову свалится? Как же, по закону всемирного тяготения, все очень научно. Кажется, поутихли наконец, как тут, чудо-юдо, ты объявился! (Горячась.) А инженер — это арифметика плюс дерзость! Плюс фантазия, Борис! И — риск! Чудной ты мужик, Борька, — все подсчитал, а того, что у черта на куличках, на вечной мерзлоте, в безлюдье, вымахает такая громадина, — не учуял! Комбинатище мирового класса! Что минерал, который три миллиона лет мерз себе подо льдом и в ус не дул, пойдет в дело! Что мы тобой отгрохаем там город с горячим водоснабжением и кафе-молочными. Можно даже с театром оперетты, пожалуйста! За Полярным кругом, у белых медведей! Единственный в мире в таких широтах! Плюс фантазия, Боря, плюс фантазия! Мелочность нам не с руки.

С т о р о ж е в. А трезвость?

В а р я (Сторожеву). Эх вы, трезвенник! Не стыдно?

Ш у р а. Варя, не вмешивайся!

С т о р о ж е в (Варе, резко). Что, скучно стало?

Б о р з о в. Неужели, Борис, тебе этого не понять — прийти в пустыню, в снег, в полярную ночь, ничего еще нет, даже на карте тебя еще нет, даже палаток еще не поставили, одни костры пока, но ты знаешь — все будет! Ты-то знаешь! И утром скажешь: начали! — и все зашевелится. И — будет! Неужели?!

Ш у р а. Пожалуй, не так уж плохо быть мужчиной.

В а р я (торжествующе). Ага!..

С т о р о ж е в (Борзову). Нет, понятно. Мне понятно. Только я хочу наперед знать: то, что я делаю, — самое точное, верное, единственно необходимое. Я за оптимальные варианты. И за эту твою фантазию в оптимальном варианте. Плюс расчет. Плюс безошибочность. Плюс рентабельность. Я за это.

В а р я. Ну вот, божий дар с яичницей!..

С т о р о ж е в (Борзову). Ты все-таки прочти на досуге эту бескрылую арифметику.

Б о р з о в (отходя). Ладно. Крохобор из меня все равно не получится, Борька. Не обижайся, я — вообще. Разные мы темпераменты. Тем лучше. Плюс и минус, а в итоге получается молния. Люблю это занятие — молнии метать!.. (Кинулся к удочке.) Клюет! Будь я неладен — клюет!.. (Вытащил удочку, на крючке — малек.)

Ш у р а. Хорош улов!

Б о р з о в (искренне огорчился). Осетры тут не водятся, это я знал, но чтоб такая мелочь…

В а р я. Эх вы, громовержец…

Ш у р а. Пойду откупорю бычков в томате, это верней. (Ушла.)

Б о р з о в (бросил малька в реку; Сторожеву, серьезно). А я хочу осетра поймать, Борис, вот какое дело. Пудового, не менее. Я, Борька, вытяну.

В а р я (Борзову, неожиданно и вызывающе). А вот ведь слабо вам прямо сейчас, ночью, Москву-реку переплыть?!

Б о р з о в (усмехнулся). Испытание водой?

В а р я. Слабо?!

Б о р з о в (снимая с себя рубаху). Волгу! Тихий океан! Нет ли у вас под рукой какого ни на есть океана?! (Отдает Сторожеву листки с записями.) Утону — напечатаешь в газете вместо некролога.

С т о р о ж е в. Пижон ты, Женька.

Б о р з о в. По требованию публики! (Пошел к реке.)

В а р я. Я не шучу!..

Б о р з о в (на ходу, весело и серьезно). Я — тоже. (Ушел.)

Пауза.

В а р я. Он хорошо плавает?

С т о р о ж е в. Будем надеяться. (Листает свои записи.)

Пауза.

В а р я. Я наш Серебряный бор ни на что не променяю. А вы вот и не слышите, как сейчас тихо. И даже от воды пахнет хвоей. И от земли тоже. И — сверчки…

С т о р о ж е в (серьезно). Я вот все пытаюсь вас разгадать — что вы за явление такое?

В а р я. Уж лучше бы вам в «Огоньке» кроссворды разгадывать.

Подошел Ф и л и п п.

Ф и л и п п (Сторожеву). Шумный у вас диспут был, на весь лес орали.

С т о р о ж е в. А ваша точка зрения?

Ф и л и п п (не сразу). Я прошлым летом на целину ездил, на уборку. На вокзале, натурально, речи, в дороге песни пели, охрипли даже, убирали — опять же сплошная романтика. Кстати, раньше срока убрали. Директор совхоза — тот тоже на энтузиазм все напирал. А осенью я прочел в газете — в том самом совхозе хлеб не вывезли, под дождем сгнил.

С т о р о ж е в (прислушался). Плывет.

В а р я (вскочила на ноги, растерянно). Я пойду…

С т о р о ж е в (обернулся к ней). Что это вы?

Ф и л и п п (схватил ее за руку). Варя!..

В а р я (ему, тихо). Что ты, Филипп? Все хорошо, что ты?.. (Освободила руку.) Мама сумку забыла, а в ней ключи от всего. (Ушла.)

Ф и л и п п. А я ее люблю, видите ли… Сплошной цирк.

З а т е м н е н и е.

Ресторан в современном духе в новых кварталах близ Серебряного бора. Стеклянная стена, за ней как на ладони — новая Москва. Музыка. За столиком — Ш у р а, В а р я, С т о р о ж е в, Б о р з о в.

Б о р з о в. У меня правило — выбираю из меню самые необычайные названия, особенно если не по-нашему пишутся. Судак-орли, картофель-фри.

В а р я. А это просто жареная картошка.

Ш у р а. Так всегда. Придумываем сами себе бог знает что, а потом оказывается — все гораздо проще.

В а р я. Шура сегодня не в форме, не обращайте внимания.

С т о р о ж е в. Странные какие у вас отношения.

В а р я. Что называю Шурой?

Ш у р а. Это она хочет, чтобы обо мне думали, что я молодая.

В а р я. Пока тут дадут поесть — с голоду умрешь.

Б о р з о в (изучая карточку). Сервис.

В а р я (Борзову). А вы за границей бывали?

Б о р з о в. И в соц. и в кап.

В а р я. Ну и как?

Б о р з о в. Домой хочется.

В а р я. Это я и без вас знала, этим все путевые заметки кончаются.

Ш у р а. А я, кроме Рижского взморья, — нигде.

Б о р з о в. В Рио-де-Жанейро все ходят в белых штанах. (Варе.) Пока принесут — потанцуем?

В а р я. Тогда пусть не несут хоть до утра.

Варя и Борзов ушли танцевать.

Пауза.

Ш у р а. Вы танцуете?

С т о р о ж е в. Да. (Привстал.) Извините, пожалуйста.

Ш у р а. Нет, я так. А то официант подумает, что мы все ушли.

С т о р о ж е в (садится). В догадливости меня упрекнуть нельзя.

Ш у р а. Не более, чем других.

С т о р о ж е в. За что вы так нашего брата?

Ш у р а (помолчала). Я довольна жизнью, Борис Андреевич. Хотя давно живу одна. Довольна, представьте. Может быть, даже счастлива. У меня есть Варя. И — работа. Я люблю свою работу, люблю и, кажется, умею резать, я много оперирую. Вот вы сказали: мужские руки…

Жест Сторожева.

Не надо, Сторожев, я не люблю комплиментов. Не только руки. (Улыбнулась.) Характер — тоже. Хотя конечно же я — баба, увы. Баба с характером, очень распространенный нынче тип. Мне не скучно жить, а это не так уж мало, согласитесь. И все, что у меня есть, я добыла этими самыми мужскими руками. Это я к тому, что можно научиться жить тем, что у тебя есть. И чего никто у тебя не может отнять.

С т о р о ж е в (не сразу). В математике есть такое доказательство — от противного.

Ш у р а. Вот, вот! Математики все, где уж тут до чувств. Все заранее расчерчено!

С т о р о ж е в. И к этому вы тоже сами пришли?

Ш у р а (не опуская глаз). А что толку?

Борзов и Варя танцуют.

Музыка кончилась, они остановились около бара, ждут начала нового танца.

В а р я (неожиданно). Слушайте, зачем вы тогда полезли в воду, ночью?

Б о р з о в (без улыбки). Гусарство, конечно.

В а р я (не сразу). Впрочем, я и сама люблю — хвост морковкой.

Б о р з о в (усмехнулся). А я думал, вы — всерьез…

Оркестр заиграл снова.

Они, кроме барабана, еще на чем-нибудь играют?..

В а р я (о баре). Ни разу не сидела на таких высоких стульях.

Б о р з о в. Конструктивная идея!

Сели к стойке бара.

Что будем пить?

В а р я. Все равно. Только чтоб через соломинку.

К ним подошла б у ф е т ч и ц а.

Б у ф е т ч и ц а. Один легкий, один крепкий?

В а р я. Нет, два крепких!

Б у ф е т ч и ц а (готовит им коктейли). К равноправию рвешься, дочка?

В а р я (агрессивно). У меня, между прочим, своя мама есть.

Б у ф е т ч и ц а. А у меня, между прочим, своя дочка. Два «Дружеских». (Подала им коктейли, отошла.)

Б о р з о в. Похоже, что это вкусно. Пейте.

В а р я (попробовала). Вкусно. Кажется, вы чем-то раздосадованы?

Б о р з о в. Напротив. Самочувствие отличное, полет проходит нормально.

В а р я. Почему вы никогда не говорите со мной о своих делах? Боитесь, не пойму?

Б о р з о в. Вы ведь не любите о скучном.

В а р я. Вам просто неинтересно со мной разговаривать. Да?

Б о р з о в (не сразу). Совсем наоборот, Варя. Совсем. Это отвратительно долго — тянуть через соломинку!

В а р я. А вам бы все по-быстрому, да?

Б о р з о в (выпил залпом коктейль). Всю жизнь спешу.

В а р я. Куда?

Б о р з о в. Такой я человек, Варя, увы.

В а р я. Почему — увы?

Б о р з о в (без позы). Меня однажды завели, как часы, вот и бегу, пока завод не кончится… Не жалейте меня. Я люблю движение. И свободу. Впрочем, это одно и то же.

В а р я. А еще что вы любите?

Б о р з о в (не сразу). С меня и этого хватит. Меня бы хватило. Назвался груздем — полезай в кузов. Да и привыкнуть успел. (Поднял на нее глаза.) Ведь мне уже знаете сколько?

В а р я (негромко). Вы думаете, это имеет хоть какое-нибудь значение?

Б о р з о в (усмехнулся). Мне видней… «Она бы хотела иначе — носить драгоценный наряд, но кони все скачут и скачут, а избы горят и горят…»

В а р я. Чьи это стихи?

Б о р з о в. А черт его знает… забыл. (После паузы, буфетчице.) Сколько с нас?

Б у ф е т ч и ц а (издали). Рубль сорок.

Б о р з о в (кладет деньги на стойку). Пойдемте, нас уже заждались, наверное.

В а р я. Я еще не допила. Через соломинку действительно очень долго. Вы идите, пожалуйста!

Б о р з о в. Забыл сказать, чтоб подогрели калачи. (Ушел.)

Пауза.

Подходит буфетчица, убирает бокал Борзова.

В а р я. Я вам нагрубила, извините.

Б у ф е т ч и ц а. Ничего, в торговой сети еще не такого наслушаешься. Особенно от интеллигентной публики. По справедливости, со мной уже пять инфарктов должно бы случиться. (О Борзове.) Муж твой?

В а р я (вспыхнула). Разве похоже?..

Б у ф е т ч и ц а. Что старше, по нынешним нормам — обыкновенное дело. Дефицит. Лично я не осуждаю.

В а р я. Просто мамин знакомый.

Б у ф е т ч и ц а. Мой, к примеру, наоборот, на пять годов меня моложе, и то вполне сосуществуем. Хотя приходится быть постоянно на стреме — за пять этих лет девок как грибов после дождя повыросло, одна к одной — долгоногие. Нет, твой еще вполне на орбите товарищ.

В а р я (просто). Не мой.

Б у ф е т ч и ц а. А ты не гляди на него так лучисто, вот сам и приползет к тебе на коленях. Они нынче лаской объелись, их на неприступность тянет. Это я тебе научно говорю. Имеешь серьезное чувство?

В а р я (просто). Да, знаете ли…

Б у ф е т ч и ц а. Это хуже. Тут от советов воздержусь. Раз на раз не приходится. Это дело темное.

В а р я (встала). Спасибо.

Б у ф е т ч и ц а. Сдачу возьми. Все к лучшему — такое мое правило. Хотя лично я бы их, мужиков-то, через одного да в космос подальше.

В а р я. А с теми, кто останется, — как?

Б у ф е т ч и ц а (вздохнула). То-то и оно… Только и есть у нас что восьмое марта, Международный женский день…

Варя ушла.

За столиком — В а р я, Ш у р а, Б о р з о в, С т о р о ж е в.

Б о р з о в (поднимая рюмку). За наших дам!

Ш у р а. Вы повторяетесь, Евгений Сергеевич.

Б о р з о в. Повторение — мать учения.

В а р я. Почему за мужчин никогда не пьют?

Ш у р а. Они в этом не нуждаются. Сильный пол.

В а р я (очень серьезно). А я не ради них вовсе пила бы… Ради нас, слабых.

Б о р з о в. Слабых, но прекрасных. За прекрасных дам!

В а р я. А я не дама.

Б о р з о в. Тост обобщенный.

В а р я. Ненавижу обобщения!

Ш у р а. Варя!

В а р я. А вот ты, Шура, дама. За тебя! (Пьет.)

Ш у р а (устало). Что мне с ней делать?!

С т о р о ж е в. Ничего. Она хорошая.

В а р я. Я хорошая.

С т о р о ж е в. Но пить вам больше не надо.

В а р я (Сторожеву). А если — на брудершафт с вами? С поцелуем?

Ш у р а. Варвара!

С т о р о ж е в (не улыбаясь). Что я вам такого сделал?

В а р я (не сразу). Не знаю. Но что-то сделали. И маму я в обиду не дам, понятно?! Шура, я красная?

Ш у р а. Совсем отбилась от рук!

В а р я (встала). Пойдем к зеркалу. (Мужчинам.) И не смейте про нас сплетничать, мы — дамы.

Шура и Варя ушли.

Пауза.

С т о р о ж е в. У вас что-нибудь произошло?

Б о р з о в (помолчал). Довольно смешно, вероятно, если взглянуть со стороны, а? Мне не нравится быть смешным, Борька, терпеть не могу. (Гаерничает.) Вам доверили грандиозное дело, Е. С. Борзов, от вас ждут и надеются, и в этот самый исторический момент вы растекаетесь по древу и жаждете райских наслаждений? На вас смотрят три госкомитета и два министерства союзного подчинения, так неужели вы не можете наступить на горло собственной песне во имя науки и техники?

С т о р о ж е в. Может быть, ты просто дурак?

Б о р з о в. Госкомитеты и министерства придерживаются противоположной точки зрения… Так-то.

Пауза.

С т о р о ж е в. Ты прочел мою записку?

Б о р з о в. Имел удовольствие. (Разливает коньяк в рюмки.) Еще по одной?

С т о р о ж е в (отодвинул от себя рюмку). Выкладывай, Женя.

Б о р з о в. Тебе не терпится испортить этот роскошный дружеский ужин? Впрочем, пожалуйста. (Ставит на стол свою рюмку.) В здравом уме и твердой памяти. Как на духу. (Помолчав.) Ты в шахматы играешь?

С т о р о ж е в. Ну?

Б о р з о в. Когда ты делаешь первый ход e2—e4, ты ведь уже задумываешься, что из этого получится?

С т о р о ж е в. Хорошо, e2—e4, что из того?

Б о р з о в. А то, что через неделю-другую в неких сферах будут рассматривать и утверждать проект. И начальника строительства, сиречь меня. И тебя, кстати. Если отложат утверждение — а ведь ты-то этого добиваешься?! — то и нам с тобой — погодите, миленькие, нам не до вас, станьте в живую очередь. (Спокойно и твердо.) Я хочу дела по себе, Борис, большого, первостатейного — по мне! Я долго ждал. И знаю, что имею на это право. Я мог бы сказать — чтоб больше дать людям, обществу, стране, — и не соврал бы. Но и еще, Боря, — я хочу самого себя выложить. Самоутвердиться, если тебя это не коробит. Если ты способен это понять. Тут нет никакого противоречия, — напротив, сплошная диалектика. Я шел, спотыкался, получал по загривку, но — шел. И дошел. Без пяти минут. А тут — ты…

С т о р о ж е в. Что ж, я понимаю.

Б о р з о в. Ни черта не понимаешь! Если проект отдадут на переплавку, пока его будут мусолить, пересчитывать, переиначивать — много воды утечет в Волге. А потом найдут другого — люди не любят возвращаться на хоженые тропки. Тем более что я дал свое согласие на первый вариант, сырой, недодуманный и — как выясняется не без твоей помощи — уязвимый, уж это мне припомнят, можешь не сомневаться. Не боги горшки обжигают, но бог без горшка — не бог. И я держусь за свой горшок. Мне сорок пять, две трети — позади. И я имею на это право, потому что от этого польза всем. (Пауза.) Вот так-то, Борис.

С т о р о ж е в (после молчания). Что ты решил делать?

Б о р з о в. А что бы ты сделал на моем месте?

С т о р о ж е в (не сразу). Я бы сделал то же, что сделаешь ты, Женя.

Б о р з о в. Именно?

С т о р о ж е в. Пойдешь к Белову.

Б о р з о в. А если не пойду?! (Пауза.) Предают друзья, иначе откуда бы враги брались?.. (Пауза.) Я не сдамся, Борька.

С т о р о ж е в. А я про что тебе толкую?!

Возвращаются Ш у р а и В а р я.

Ш у р а (садясь за стол). Ужасно неловко — почему Филиппа не пригласили?

В а р я. Звала. Но он же философ-стоик!

С т о р о ж е в (поднялся из-за стола, Варе). Я приберег этот танец для вас.

В а р я. Наконец-то в вас прорезается самоуверенность.

Варя и Сторожев танцуют.

Б о р з о в (невесело). Позвольте пригласить вас, Александра Степановна?

Ш у р а. Сядьте, Евгений Сергеевич. (Пауза.) Извините, хотя я — Шура, но все-таки мать. Вы должны помнить, что Варя…

Б о р з о в (усмехнулся). Должен!.. В долгу как в шелку! Я все помню, Александра Степановна, я помню гораздо больше, чем вы можете себе представить, поверьте. Даже больше, чем нужно.

Ш у р а (просто). Спасибо. Идемте — как раз танго. (Встала.)

Ушли танцевать. Музыка.

З а т е м н е н и е.

Двор и терраса дома. Далеко за полночь.

На ступеньках крыльца сидит иззябший Ф и л и п п, видно, он давно уже тут дожидается. Услышав подъехавшую машину, встал, ушел за угол дома.

Входят Ш у р а, В а р я, Б о р з о в и С т о р о ж е в.

В а р я (Борзову). А мне и спать расхотелось. Пойти искупаться на реку, что ли?..

Б о р з о в (не сразу). Поздно.

В а р я. Ну, тогда просто погулять…

Б о р з о в. Завтра куча всяких дел.

Ш у р а. Варя, ключ у тебя, отопри. (Поглядела вверх.) Ночь какая неслышная… Август на носу, того и гляди звезды сверху посыплются.

В а р я (совершенно серьезно). Эх, быть бы звездой, да как сверзиться бы оттуда — была не была!

С т о р о ж е в (усмехнулся). Звезды сгорают от соприкосновения с земной атмосферой.

В а р я (глубоким голосом). Ну и пускай бы…

Пауза.

Ш у р а. Что с тобой, Варвара?

В а р я. Сама теряюсь в догадках.

Ш у р а. Дай ключ. (Взяла у нее ключ, отпирает дверь. Зажигает свет.) Страсти какие — без малого два!

Все поднимаются на террасу.

Из-за угла выходит Ф и л и п п, снова садится на ступеньку.

Б о р з о в (у двери в комнаты). Покойной ночи.

В а р я. Приятных снов, дорогие обыватели.

Б о р з о в. Спасибо. (Ушел в дом.)

В а р я. А я купаться пойду.

Ш у р а. Ты с ума сошла!

В а р я. Не исключено. (Ушла к себе.)

Ш у р а. Самые непонятные люди — собственные дети. Покойной ночи. (Ушла в свою комнату.)

Сторожев остался один. Пауза. Потом возвращается Ш у р а, гасит свет на террасе.

Вчера свет не погасили, всю ночь горел. Что это вы, полуночничать собрались?

С т о р о ж е в. Александра Степановна, дело в том, что я в вас влюбился.

Ш у р а. Не болтайте глупостей, Сторожев.

С т о р о ж е в. Тем не менее.

Пауза.

Ш у р а. Не надо, Борис Андреевич. Я не хочу. Не верю. И не хочу.

С т о р о ж е в. Что я должен сделать, чтобы…

Ш у р а. Лечь спать. И все забыть. И уж во всяком случае не спрашивать у меня совета.

Пауза.

С т о р о ж е в. Хорошо. Не надо мне ваших советов. (Подошел к ней.) Я — сам.

Ш у р а. Поздно уже…

С т о р о ж е в (взял ее за руку, поглядел на ее часы). Да, третий час… (Обнял ее.)

Входит В а р я с полотенцем на плече. Увидела их, быстро прошла мимо, на крыльцо, опустилась на ступеньку, заплакала громко, по-детски.

Пауза.

Ш у р а. Идите, Борис Андреевич. Ничего не надо. Не надо.

Сторожев отпустил ее, ушел к себе.

Ф и л и п п (на крыльце). Ну чего ты, ей-богу! Подумаешь! Она взрослый человек, у взрослых это тоже бывает.

В а р я (с ненавистью, отвращением). Уйди, уйди лучше!.. Ненавижу, презираю, мне от вас гадко, поймите же! Оставьте меня в покое!.. Зачем она это делает? Как маленькая, а потом будет плакать в подушку, я же знаю! Ну, уйди же, пожалуйста, убирайся!.. Это же мерзко, поймите же! Убирайся к черту! И никогда не приходи, слышишь?!

На крыльцо вышла Ш у р а.

Ф и л и п п (не заметив ее). Не хочешь — не надо. И никуда я не уйду, плевал я на твою шизофрению, не воображай. Чуть что — весь мир плох, все не так. А может, все как раз наоборот?..

Ш у р а. Иди, Филипп. Придешь завтра.

Варя вскочила.

Ф и л и п п (пожал плечами). Опять я виноват! (Ушел.)

Пауза.

В а р я (не глядя на мать). Вытри губы. Помаду размазала.

Шура бьет ее по лицу. Потом опустилась на ступеньку.

Пауза.

Ладно, пожалуйста. (Села рядом. Пауза.) Мама, и тебе тоже это так нужно?

Ш у р а. Что?

В а р я. Ну, любить кого-нибудь?..

Пауза.

З а н а в е с.

Действие второе

Двор и терраса дома. Никого.

Потом входит Ф и л и п п, садится на ступеньку. Пауза.

Из дома в пижаме, со сна, выходит Б о р з о в.

Б о р з о в. Здравствуйте, магистр. О чем размышляете?

Ф и л и п п. Созерцаю.

Б о р з о в. Философы должны не только объяснить мир, но и изменить его.

Ф и л и п п. Стараюсь.

Б о р з о в (присел на ступеньку). Сейчас хорошо бы холодного кваску…

Пауза.

Ф и л и п п. А у вас там действительно так здорово?

Б о р з о в. Где?

Ф и л и п п. Ну, на Севере?

Б о р з о в. Действительно. Хотя в кино это получается ловчее… Борис Андреевич вам не встречался?

Ф и л и п п. Я только пришел.

Б о р з о в. Сегодня четверг, не так ли? Все на свете проспал… Ну и духотища! Сходили бы за кваском, магистр, а? — не в службу, а в дружбу.

Ф и л и п п (задиристо). А дружба — для службы?

Б о р з о в (не сразу). Вот что, Филипп, давайте-ка поговорим по-взрослому…

Ф и л и п п. Спасибо за доверие. Не хочется что-то.

Б о р з о в. Выдержки у вас мало, вот что. Гонору хоть отбавляй, а выдержки — ни на грош. Железной выдержки.

Ф и л и п п. Железа мало потребляю. Надо бы яблоки с кожурой есть, в кожуре много железа содержится.

Вошла В а р я.

В а р я. Салют.

Ф и л и п п. Ты еще не уехала в свои альплагерь? Самый сезон. (Ушел.)

В а р я. А я и не еду, перерешила.

Б о р з о в. Напрасно, Варя. Берите Филиппа и уезжайте. (После молчания.) А я надумал в гостиницу переселяться. Далеко ездить. Дела, Варя, дел по горло.

В а р я (помолчав). Вам нечего беспокоиться. Чего проще?! Полажу с Пипом…

Б о р з о в. Конечно!

В а р я. …поедем в альплагерь, будем ходить в одной связке, есть одни консервы, целоваться ночью в палатке!

Б о р з о в. Вот видите!

В а р я. Спасибо за совет. Я подумаю. Старших надо слушаться, у них — жизненный опыт, они уже все знают. Только ничуточки не поумнели от этого.

Б о р з о в (усмехнулся). Нет, поумнели. Ужасно поумнели, Варя. Так поумнели, что противно глядеть… (Ушел в дом.)

Возвратился Ф и л и п п, снова уселся на ступеньку.

Немного погодя Варя подошла к нему, села рядом.

Помолчали.

В а р я (тронула его за рукав). Филипп… Филипп. Входя, надо стучаться в дверь. Варя. Пип, ты же умный!

Ф и л и п п. У меня есть недостатки и пострашнее.

В а р я. Пип, не прикидывайся! Давай поговорим.

Ф и л и п п. Как мужчина с мужчиной? Так я уже сегодня норму выполнил.

В а р я. Ты можешь — серьезно?

Ф и л и п п. Да ну вас всех! У меня каникулы.

В а р я. Мы же друзья!

Ф и л и п п. Ты уверена?

В а р я. Нельзя быть другом, если ненавидишь человека. Ты меня ненавидишь?

Ф и л и п п (не сразу). Есть еще один случай, когда нельзя быть другом.

В а р я. Филипп, мы друзья.

Ф и л и п п. Это… ответ?

В а р я. Пип, как же ты не понимаешь?! Ну, мы с детства еще, с детсада вместе, вот нас всю жизнь и дразнили — жених и невеста. Ну, глупо же!

Ф и л и п п (не сразу). Я просто за тебя боюсь.

В а р я. Все боятся! Все всего боятся! Одна я не боюсь, получается?!

Ф и л и п п. Потеряла голову, вот и все.

В а р я (просто). Наверное, Пип… но что же я могу поделать, если все равно это так? Что можно поделать, скажи?

Ф и л и п п. Я еще советы давать должен?

Пауза.

В а р я. Мне же от него ничего не надо!

Ф и л и п п. От меня-то чего ты хочешь?!

В а р я. Неужели он не может понять, что мне ничего не надо? А что дальше — об этом я и не думаю! Разве же может девушка сама первая сказать это?

Ф и л и п п. Вполне логично.

В а р я. Опять ты смеешься, надо всем всегда смеешься, глупо!

Ф и л и п п. Что глупо — это так, скажем прямо, со всей принципиальностью. А теперь — отваливай давай. Пожалуйста!

В а р я. Почему ты меня гонишь?

Ф и л и п п (кричит). Потому что ты бревно! Потому что ты самое последнее бревно стоеросовое! Ну и иди, — понятно? — иди себе!

В а р я. Я ведь понимаю, что тебе тяжело!..

Ф и л и п п (поднял с земли палку). Ты уберешься или нет?!

В а р я. Сумасшедший!.. (Убежала в дом.)

Ф и л и п п (садится снова). А их действительно бить надо, оказывается…

Входит Ш у р а, ставит на стол утюг, кладет сверток с бельем.

Ш у р а. Что у вас происходит, Филипп?

Ф и л и п п (вскочил на ноги). Тетя Шура! У меня тоже центральная нервная система, поймите вы!.. (Ушел.)

Ш у р а (вдогонку). Чего-чего, а этого у вас у всех — с избытком. (Включает утюг, готовится гладить.)

С улицы вошел С т о р о ж е в, остановился на крыльце, смотрит на Шуру.

Белье из прачечной привезли — все переутюживать надо. Небрежно стали гладить. Что вы так смотрите?

С т о р о ж е в. Хотите, пойдем сегодня куда-нибудь?

Ш у р а. Четверг, у нас с Варей теннисный день.

С т о р о ж е в. Я и забыл — вы же столичная женщина! Вы играете в теннис. Вы молодая, красивая и красиво одеваетесь.

Ш у р а. Это худо разве?

С т о р о ж е в. Это замечательно! Это просто великолепно!.. Я не играю в теннис и ношу бессовестно немодные брюки. Что поделаешь?

Ш у р а. Если я брошу играть в теннис, я сразу расплывусь, я склонна к этому.

С т о р о ж е в. Поедемте со мной!

Ш у р а. Куда?

С то роже в. Где я работать буду. На Север. Я сегодня как раз ходил по начальству. Поедете?

Ш у р а (не сразу). Оставайтесь в Москве. Мы будем часто видеться.

С т о р о ж е в (опешил). Я не понимаю…

Ш у р а. Оставайтесь в Москве.

С т о р о ж е в. Мне здесь нечего делать — я строитель. То есть, конечно, я мог бы и тут устроиться, но потом я бы все равно куда-нибудь рвался, я себя знаю. Там вполне можно жить, не сразу, конечно, но — можно.

Ш у р а. Как я оставлю Варю?

С т о р о ж е в. Да, Варя… (Пауза.) Я попробую.

Ш у р а. Из-за меня?!

С т о р о ж е в (просто). Конечно.

Ш у р а. А вы?

С т о р о ж е в. Ничего особенного.

Ш у р а (не сразу). Если б не Варя…

С т о р о ж е в. Вам будет хорошо со мной, увидите.

Ш у р а. Мне и сейчас хорошо. Мне давно не было так хорошо.

Из дома вышла В а р я.

В а р я. Мама, ты готова?

Ш у р а. Я не знаю, Варенька, может быть, сегодня…

В а р я. Два раза уже пропустила, ты потеряешь всякую форму.

С т о р о ж е в. Идите, Шура, конечно. (Варе.) Здравствуйте, Варя.

Варя ему не ответила.

Ш у р а (не сразу). Хорошо, я переоденусь. (Ушла в дом.)

Пауза.

В а р я. Что вы хотите от моей мамы?

С т о р о ж е в. Просто я люблю ее.

В а р я. На время отпуска?

С т о р о ж е в. Я бы с радостью спустил с вас эти ваши джинсы и отстегал обыкновеннейшим ремнем.

В а р я. Вы этим займетесь, когда станете моим отчимом, да?

С т о р о ж е в. Боюсь, у меня будет много других забот. Но и этим тоже. Вы для этого вполне созрели.

В а р я. Знаете, она достаточно наплакалась в жизни.

С т о р о ж е в. Давайте сделаем вместе так, чтобы она никогда не плакала.

В а р я. А вы не останетесь здесь, можете на меня положиться.

С т о р о ж е в. Что ж, я ее увезу с собой, очень просто.

В а р я. Куда?!

С т о р о ж е в. На кудыкину гору, куда подальше.

В а р я. Руки коротки!

С т о р о ж е в. Вы уверены?

В а р я (искренне). А я, я?!

Вышла из дома Ш у р а с ракетками в руке.

Ш у р а (протягивает Варе ее ракетку). Пошли, опоздаем.

В а р я. Мама, он сказал, что увозит тебя?!

Ш у р а. Я все-таки одушевленный предмет.

В а р я. Это правда?

Ш у р а (не сразу). А если бы — правда?

В а р я. А я?!

Ш у р а. Да, а ты что сказала бы?

В а р я (Сторожеву). Уходите, нам надо поговорить.

Ш у р а. Потом, Варя, мы опаздываем.

В а р я. К черту теннис! (Сторожеву.) Уходите, чего вы ждете?!

Ш у р а. Варя, не кричи! Ты не имеешь права кричать на него!

В а р я. Я уже и прав никаких не имею?!

Ш у р а (обняла ее). Не надо, Варя, не надо, милая…

В а р я (освобождаясь). Пожалуйста! Если вы уже так далеко зашли — пожалуйста! Наплевать! Я буду играть в теннис, наплевать!.. (Ушла.)

Ш у р а (вслед ей). Варя! Варя!.. (Сторожеву, улыбаясь невесело.) Видите, как все непросто… (Пошла за Варей.)

Пауза. Из дома вышел Б о р з о в.

С т о р о ж е в. Я думал, ты в городе.

Б о р з о в. Где ты был?

С т о р о ж е в. Сегодня ведь четверг. У Белова.

Б о р з о в. Ах да, я и забыл. И как?

С т о р о ж е в. Он действительно личность. По-моему, я не подкачал, Женя.

Б о р з о в (усмехнулся). Кто же мог сомневаться?! Слушай, нам надо поговорить, пойдем куда-нибудь.

С т о р о ж е в. Все ушли, нам не помешают.

Б о р з о в. Нет уж! Эти чертовы райские кущи действуют на меня расслабляюще. Выпьем пива. (Спускается с террасы.)

С т о р о ж е в. Ты запер дверь?

Б о р з о в. Проверь.

Сторожев захлопывает дверь, уходит вслед за Борзовым.

Через некоторое время возвращается от реки Ф и л и п п, подходит к двери, дергает ее.

Ф и л и п п. Закрыто на переучет. Переоценка ценностей… Ладно. Сядем, подумаем, что надо — переоценим… Только спокойно, без эмоций. (Сел на ступеньку.)

З а т е м н е н и е.

Тот же ресторан, только сейчас, днем, в нем пусто и тихо.

За столиком — Б о р з о в и С т о р о ж е в.

За стойкой бара — б у ф е т ч и ц а.

Б о р з о в. И ты, как я понимаю, счел высшим гражданским долгом поделиться с Беловым своими идеями? (Разливает водку в рюмки.) А?

С т о р о ж е в (рассмеялся). Нет.

Б о р з о в (искренне удивился). Что так?

С т о р о ж е в (пожал плечами). Просто я считаю, что это должен сделать ты. Я ведь пока лицо стороннее.

Б о р з о в. Припираешь к стенке? (Пьет.)

С т о р о ж е в. Между прочим, у Белова у самого какие-то сомнения шевелятся, насколько я заметил.

Б о р з о в (не сразу). Один я, выходит, ничего не увидел?..

С т о р о ж е в. Ты не очень хотел это увидеть. (Выпил.) Тот самый случай, когда за лесом не хочется разглядеть деревьев. Научиться глядеть не мигая на солнце, Женя, вовсе не означает не видеть на нем пятен.

Б о р з о в. Очень образно! Впрочем… Нет, просто я знал и знаю, что все можно довести до кондиции без этого идиотского шума!

С т о р о ж е в. Ты представляешь, во сколько это станет — перекраивать проект на ходу?

Б о р з о в. На это нынче денег не жалеют.

С т о р о ж е в. Но тысячи людей, которым нет дела до смет и расчетов, должны будут вложить в эту стройку труда, пота, сил гораздо больше, чем это вызывается необходимостью.

Б о р з о в. Всякое новое дело, особенно такое, как это, — дорогая затея, не надо скряжничать.

С т о р о ж е в. Ох и широкий же ты мужик!..

Б о р з о в. Лучший путь — кратчайший путь.

С т о р о ж е в. Нет, вернейший. (Пауза.) Белов просил передать, что ждет тебя к концу дня.

Б о р з о в (помолчав). Ату меня, ату… (Просто.) Ты понимаешь, чем все это может для меня кончиться?!

С т о р о ж е в. О том и речь.

Б о р з о в. С высокого коня, говорят, больно падать. Не испытывал?

С т о р о ж е в. Не имел случая. Ты видишь другой выход?

Б о р з о в. Стал бы я тогда себе нервы мотать…

К столику подошел Ф и л и п п.

А вот и Борух Спиноза, в самый раз! Садитесь.

Ф и л и п п (о Борзове). Мне с ним поговорить надо.

С т о р о ж е в. Мне уйти?

Б о р з о в. Сиди, Боря.

Ф и л и п п (Борзову). Так вот, никто меня не просил, я сам. Я про Варвару.

Б о р з о в. Так.

Ф и л и п п. Я сам. Она думает, что ей ничего от вас не надо, но я-то знаю!.. Пускай она шальная, бешеная — ей сейчас плохо. Она вас… в общем, втрескалась, как это ни глупо.

Б о р з о в (не сразу). И что я должен сделать?

Ф и л и п п. Как — что?!..

Б о р з о в. Что вы мне посоветуете?

Ф и л и п п. Вы это бросьте! Дурака валять!

Б о р з о в (искренне). Увы.

Ф и л и п п. Как же вы… Как вы смеете?!

Б о р з о в (просто). Что — смею?..

С т о р о ж е в (усаживает Филиппа на стул). Садитесь. (Пауза.) Выпейте чего-нибудь.

Филипп налил себе полный стакан водки, выпил его залпом.

Б о р з о в. Вокруг люди!..

Ф и л и п п (водка бросилась ему в голову). А мне знаете что на это? С кисточкой! Пятнадцать суток? Пожалуйста! Хоть сто пятнадцать! Видали мы таких — почем фунт! (Сквозь слезы.) А ведь я ее… девятнадцать лет уже, в младшую группу еще когда ходили… (Встал.) Я сказал. Если вы… если в двадцать четыре часа… в двадцать четыре часа!.. (Пошел, вернулся.) А за водку вашу паршивую я вам потом отдам. С наценкой. (Ушел.)

Б о р з о в (искренне). За что же?!

С т о р о ж е в. Ты не понимаешь?

Б о р з о в. Слушай, хватит!.. (Пауза.) Что я должен сделать?

С т о р о ж е в. Не знаю.

Б о р з о в. Вот так-то лучше!.. (Невесело.) Нет, ей принца подавай… и чтоб на белом коне…

С т о р о ж е в. Нет, погоди, — знаю. Отмахнуться от этого ты не смеешь, пройти мимо. Ей нужно, чтобы ты хотя бы понял ее. Ведь ты у нее — первый. Это долго не проходит.

Б о р з о в. До того ли мне сейчас?!

Пауза.

С т о р о ж е в. Что-то усохло в тебе, Женя. Боюсь, нам друг друга не понять.

Б о р з о в. Значит, ты не со мной?

С т о р о ж е в (помолчал). Не исключено, что я никуда отсюда не уеду. (Пауза.) К Северу я привык, вот беда… Даже не то чтобы привык, а просто иначе себе не представляю — как?..

Б о р з о в. Шут ты гороховый!..

С т о р о ж е в. Нет, пожалуй, не поеду я с тобой, Женя, как хочешь. Нет, не поеду.

Б о р з о в. Засиделся я в этом Серебряном бору, пора и честь знать…

С т о р о ж е в (встал). Белов ждет тебя, не забудь. (Ушел.)

Б о р з о в (потянулся к графину, тот пуст). Усохло, действительно… (Встал, подошел к бару, сел к стойке. Буфетчице.) Утоли моя печали, девушка.

Б у ф е т ч и ц а. Девушкой я до денежной реформы была, теперь я тетя. Выбирайте, ассортимент широкий.

Б о р з о в (о бутылке на стойке). Вон из той пузатенькой налей.

Б у ф е т ч и ц а (наливает ему). До краешка, я рассчитываю?

Б о р з о в. И сверх того — каплю. (Взял бокал, сказал ему невесело.) Как поживает ваша белая лошадка, дорогой принц?.. (Выпил.)

Б у ф е т ч и ц а. Где они нынче, принцы-то?! Дефицит.

Б о р з о в. А что, есть спрос на них?

Б у ф е т ч и ц а. А от вас, кавалеров нынешних, толку-то!.. Все в делах, в делах, когда же вам принцами-то быть? Любовь для вас как бы вроде перекура. Покурил и опять побежал план перевыполнять, только тебя и видели.

Б о р з о в. На том стоим. Что, замужем?

Б у ф е т ч и ц а. Хлебнула.

Б о р з о в. Деловой попался?

Б у ф е т ч и ц а. Передовик. Гордость завода. Только я ту гордость по одним выходным и вижу.

Б о р з о в. Задача…

Б у ф е т ч и ц а. А вот будет день — протрет глаза, оглядится вокруг, а — никого, сплошная невесомость. Тогда как?

Б о р з о в (серьезно). Кто в гору идет, тетя, тому останавливаться да оглядываться чревато.

Б у ф е т ч и ц а. А как с горки покатится — за что цепляться станет?

Б о р з о в (усмехнулся). Сговорились вы все, что ли? Сколько с меня?..

З а т е м н е н и е.

Берег реки. Дело идет к вечеру. Ш у р а и В а р я.

Ш у р а. Варя, я никогда не была тебе только матерью. И ханжой я тоже не была, ведь так?

В а р я. Так.

Ш у р а. Я достала путевку, поезжай.

В а р я. Что от этого изменится?!

Ш у р а. Пойми, он не может тебя любить, как ты хочешь, как ты надеешься…

В а р я. Да?! А ты? А твой Борис Андреевич? Вы оба?!

Ш у р а. Мы — ровня. И нам совсем другое нужно, чем тебе. Нам нечего терять.

В а р я. А я не хочу приберегать, оглядываться, пойми!

Ш у р а. Я о тебе же тревожусь.

В а р я. Нет, не обо мне! Тебе кажется — обо мне, а на самом деле — о себе, и обо мне — для себя же!

Ш у р а (не сразу). Может быть, ты и права, Варя, но… я слишком многим поступилась для тебя, чтобы ты имела право так со мной говорить.

В а р я. А я тебя не просила! Что же, я должна расплачиваться теперь за это? И чем?!

Пауза.

Ш у р а. Я ждала, когда же наконец ты скажешь это… рано или поздно ты все равно сказала бы… Спасибо.

В а р я. Ах, мама, ну к чему все эти глупые разговоры? Если бы ты так уж думала обо мне, то не собралась бы уезжать с этим Сторожевым. Ты бы сто раз взвесила. Или хотя бы спросила — хочу я или нет? И еще, может быть, ждешь, чтобы я его отцом считала, так ведь?

Ш у р а. Ты ужасно жестокая, Варя. Даже для дочери слишком жестокая. Все тебе, тебе, и теперь, когда… Ты считаешь, я не имею права?!

В а р я. Какая ты странная! Я же не о том говорю!

Ш у р а (решительно). Я поговорю с ним.

В а р я. Только посмей!

Ш у р а. Я — мать, я смею.

В а р я. Шура, я тогда уйду! Возьму и уйду совсем, ты меня знаешь.

Ш у р а. Ну и пожалуйста, на все четыре стороны, плакать не буду! Уходи, если я этого, по-твоему, заслужила. Уходи, не заплачу, очень хорошо. (Плачет.)

В а р я. Ну вот, я так и знала!.. Как не стыдно, как маленькая, честное слово!.. Ну перестань, слышишь, сейчас же перестань! (Обняла ее.) Мама, мамочка, Шура моя! Но что же я могу поделать с собой? Что?!

Подходит С т о р о ж е в.

С т о р о ж е в (издалека). Третий — лишний?

Ш у р а (кричит ему). Погодите! (Варе.) Ты иди, иди.

В а р я (Шуре). Только не делай глупостей. Слышишь?!

Ш у р а (вытирая слезы). Иди, иди.

Варя встала, пошла.

В а р я (поравнявшись со Сторожевым). Она вам будет говорить сейчас разные глупости — вы не верьте ей, слышите?! Не верьте! (Ушла.)

С т о р о ж е в (подходит к Шуре, садится рядом). Что-нибудь произошло?

Ш у р а. Пустяки. С ними ужасно трудно, с детьми. Чем дальше, тем труднее. Прошло уже.

С т о р о ж е в (невесело). А я все ходил по городу, объявления читал, о работе. Кажется, наклевывается в одном местечке. Вы меня слушаете?

Ш у р а. Слушаю. (Пауза.) Вот что, Борис Андреевич… Я не смогу… Я не хочу, чтоб вы оставались.

С т о р о ж е в (просиял). Поедете со мной?!

Ш у р а. Нет, и с вами нельзя.

С т о р о ж е в. Отчего?

Ш у р а. Ах, Сторожев, Сторожев…

С т о р о ж е в. Нет уж, Шура, извините, — нет уж! Я не для того вас нашел, чтобы…

Ш у р а. Нет.

С т о р о ж е в. Из-за Вари?

Ш у р а. Только, пожалуйста, не расспрашивайте.

С т о р о ж е в. Хорошо. Не буду расспрашивать. (Помолчал.) Только не из-за Вари это, Александра Степановна, нет. Она конечно же вас любит, по-своему. Но все равно это — эгоизм. Как, наверное, у всех детей, я думаю. Нет, не из-за Вари только. Вы просто трусите. Извините, но — трусите. А ведь нам уже не столько лет, чтобы все чего-то ждать, на что-то надеяться, откладывать на завтра. О Варе что беспокоиться — она уже вполне взрослая… Конечно, все, что я говорю, — глупо, смешно, если… если вы просто-напросто меня не любите, что ли…

Ш у р а. Вы опять за свое… Поймите — вдруг у нас ничего не получится, надоедим друг другу, станем раздражительными, мелочными, злыми… и будем тихо презирать друг друга, и не разойдемся только потому, что духу не хватит… А ведь я так дорого за это должна уплатить — Варей!

С т о р о ж е в (не сразу). Вы хотите, чтобы я уехал?

Ш у р а. Я хочу остаться одна. С Варей. Пока мы обе не поймем, что это… что я не могу без вас, понимаете?

Пауза.

С т о р о ж е в. Хорошо. Пусть. Я понимаю…

Ш у р а. Спасибо. (Большая пауза.) С Варей творится что-то неладное… Поймите меня, поймите, почему это я… пожалуйста.

С т о р о ж е в. Я постараюсь.

Шура ушла. Пауза. Потом вошел Ф и л и п п, сел рядом со Сторожевым.

Что нового?

Ф и л и п п. Восток пробуждается, империализм загнивает. (Пауза.) Что невеселы?

С т о р о ж е в. Наоборот, вот-вот лопну от радости.

Ф и л и п п. Совпадение! Я тоже, представьте.

С т о р о ж е в. Есть повод?

Ф и л и п п. Еще бы! Документы из университета забрал.

С т о р о ж е в. Совсем?

Ф и л и п п. Оказалось — слабо. На заочный перешел. Очень я тянусь к знанию.

С т о р о ж е в. С чего это вы?

Ф и л и п п (просто). Кроме всего прочего — маме туго приходится. Она у меня машинистка, чужие мысли отстукивает. Мысли такие, что на них далеко не уедешь. А я тут еще трояк один идиотский подхватил, со стипендии сняли. Ладно, это никому не интересно.

С т о р о ж е в. И что надумали делать?

Ф и л и п п. Пошевелим мозгами — придумаем.

С т о р о ж е в. Все острите, философ?

Ф и л и п п. А философия, собственно, веселая наука. Философия — любовь к мудрости. (Помолчал.) Хотя… любовь и мудрость как-то плохо вяжутся…

С т о р о ж е в. Вы — из-за Вари?

Ф и л и п п. Побольше бы тактичности, говорили, расходясь, трудящиеся.

С т о р о ж е в (неожиданно). А полетим-ка вместе?! А?

Ф и л и п п. Слушайте, не вы ли добрый доктор Айболит?

С т о р о ж е в. Не улыбается?

Ф и л и п п. Будем перековываться на энтузиастов? Нам песня строить и жить помогает… (Пауза.) А Серебряного бора у вас там нет?

С т о р о ж е в (не сразу). Не знаю. Должен быть. Если без него нам — никак, а?

З а т е м н е н и е.

Терраса. Предвечерний час. Б о р з о в укладывает чемодан. Входит С т о р о ж е в.

Б о р з о в. Что ж… время не ждет… (Пауза.) Что ж ты меня о проекте не спрашиваешь? Поразительная последовательность!

С т о р о ж е в. Почему, спрашиваю.

Б о р з о в (спокойно). Ты полагал, я твою записку постараюсь — под сукно, с глаз долой, подальше, а? Это было бы очень логично с моей стороны, не так ли?

С т о р о ж е в. Что с проектом?

Б о р з о в. А я выше летаю, оказывается. Вообрази себе. Я ее на самый верх представил — дальше некуда, понял? — сам. Вообрази! За твоей подписью, честь по чести. А в уголке от себя приписал: «С мнением инженера Б. А. Сторожева согласен вполне. Время, необходимое на переработку и перерасчеты, полагаю возможным покрыть за счет сокращения сроков подготовительных работ». Цитирую по памяти. Ты, кажется, удивлен?

С т о р о ж е в. Нет. Что ж… тем лучше.

Б о р з о в (твердо). Да, лучше. Если уж это не обойти было. Пусть там знают, что я тоже вижу просчеты проектировщиков. Пусть знают! Наперекор всему! Даже, казалось бы, моим прямым интересам. (Усмехнулся.) Вот это и есть слияние личного и общественного, Боренька. Полная гармония. Важен итог, а не истоки! Вот так-то, Борис.

С т о р о ж е в. Ты — стратег…

Б о р з о в. Нет, практик, только и всего. Создана комиссия по переработке проекта. Белов — председатель, я, в качестве будущего начальника строительства, — заместитель. Сроки дали жесткие, месяц. (Пауза.) Ну, а ты-то? В москвичи записался?

С т о р о ж е в. Присядем перед дорогой.

Присели оба. Пауза.

Б о р з о в. Засосал тебя бор-то Серебряный!

С т о р о ж е в. Я к себе как раз возвращаюсь. Мы действительно разные, Женя. Это уж что ни говори…

Б о р з о в (в сердцах). Точка! Я переезжаю в гостиницу, ну вас всех к лешему!

Пауза.

С т о р о ж е в. Совсем плохо будет, Женя, звякни — приеду.

Б о р з о в (не сразу). Что ж… не исключено…

С т о р о ж е в. Ты говорил с ней?

Б о р з о в. Тебе-то что?!

С т о р о ж е в (кричит). Варя!

Пауза.

Б о р з о в (искренне). Я знаю — больше этого уже не будет, такого… Такого — нет, это я знаю. Ладно. Мало ли чего у нас с тобой в жизни так и не бывало? Если все сосчитать…

Вошла В а р я.

С т о р о ж е в (Борзову). Я поищу такси. (Ушел.)

Пауза.

Б о р з о в. Варя, у нас с вами какие-то странные отношения получились…

В а р я (вызывающе). Разве?

Б о р з о в. Не надо так, Варя… Но что бы там ни было, есть вещи, которые… ну, сильнее нас, что ли, их нельзя не брать в расчет, понимаете?

В а р я. Я слушаю.

Б о р з о в. Хотя бы то, что я все равно должен ехать… Я сам еще не знаю, что из этого получится. Глушь, холод, полгода ночь… Там будет очень трудно, невероятно.

В а р я. Зачем мне все это знать?!

Б о р з о в. Ах, Варя, Варя!..

В а р я (неудержимо). Я так вас люблю! Вы не сердитесь, пожалуйста, я не заплачу, презираю, когда плачут! Я даже сама удивляюсь — как сильно!.. Мне было плохо, пока я не сказала. Но я больше не могла!

Б о р з о в. Так нельзя же, Варя, Варенька!.. Так же нельзя — слепо, неразумно! Слушай, Варя, слушай!.. Это глупо, нелепо, но я, может быть, тоже хотел бы сейчас все, все — по ветру, к чертовой матери, все, слышишь?! Поверь, Варя, у меня сердце разрывается, так мне больно оттого, что я — не вправе! Не могу, не должен!.. Я, наверное, не такой, как ты думаешь, как ты хочешь. И как я хочу. Очень хотел бы!..

В а р я. Вы не бойтесь, все будет хорошо!

Б о р з о в. Нет, Варя, нет, нет! Ты все равно не поймешь, как это трудно мне, но я должен. И я решаю правильно!.. Не суди меня строго, Варя. Это не так просто. Я живу как-то иначе, чем ты, чем Шура, даже чем Борис. Хуже ли, лучше — не знаю, не задумывался. Но — иначе. И — привык, по-другому не умею уже. Борис говорит — усохло что-то во мне, выпарилось… не знаю. Может быть. Что ж… поздно сожалеть. Да я и не жалею — свыкся, обтерся. У меня — мое дело, которым я живу. Мне оно слишком нелегко, слишком с бою достается, право делать его так, как я хочу, по моему разумению. Слишком долго я к нему шел. Оно берет меня всего, до капли, и на другое меня не остается. Не осталось. Ведь и тебе я тоже нужен — весь, ведь так же, я знаю! Ведь ты такая, Варя, — тебе половинки не нужны, крохи, объедки, тебе все подавай, всего человека. Счастье в свободное время, между дел, усталое и вымученное, — зачем тебе? А другого я тебе дать не смогу — белка в колесе, ей нельзя ни отвлечься, ни остановиться; остановится колесо, и вместе с ним — мир, в котором она живет и без которого уже не может… она ведь, пожалуй, и не помнит уже, что можно без колеса, а — на воле, под небом… не помнит и, значит, не нужно ей уже этого. Ты хотела правду…

В а р я. Конечно…

Б о р з о в (глядит в сторону реки). Серебряный бор — не по мне, я в другом измерении существую, и как бы я ни хотел объединить одно с другим — у меня ничего не получится…

Варя тихо спустилась с террасы, ушла.

(Не заметил этого.) Ты думаешь, я не понимаю — как глупо тебе кажется все то, о чем я толкую? И мне тоже не бог весть как весело говорить тебе это. Поверь. Ведь любить — любить по-твоему, так, как тебе нужно, — значит взять на себя чужую жизнь, чужую судьбу, твою, и быть вечно за нее в ответе… а мне бы свою собственную на плечах донести, я ведь далеко загадал идти — и дойду! — как это ни долго и трудно… вот это ты пойми и не суди меня… (Заметил, что Вари нет, усмехнулся.) Полная невесомость… тетка та нагадала верно…

Возвратился С т о р о ж е в.

Пауза.

Такси ждет?

С т о р о ж е в. Да.

Б о р з о в. Все правильно! Правильно! И ни о чем я не буду жалеть! Все правильно!.. (Внезапно.) Боря, поезжай со мной. Я хочу, чтобы ты поехал. Я прошу!.. Не молчи же, что ты молчишь?!

С т о р о ж е в. Зачем я тебе?

Пауза.

Б о р з о в. Ну ладно. Не надо. (Пауза.) Она говорит — не бойся… Смешно! Ты ведь знаешь меня — не робкого десятка, ходил прямо, не пригибаясь, не прятался. Что же произошло? Что же во мне такого произошло, чтобы мне говорили — не бойся?! Ты слушай, слушай, я не каждый день такое говорю, ты — первый. Минута прозрения, это со всяким может случиться… Ведь вот утвердили, мне бы радоваться, плясать — дошел, добился, — а я трушу, правда, она верно увидела. Вдруг не потяну, не вывезу, и — прахом все, что прежде наработано, что думают обо мне там, наверху?! И верха этого боюсь — вдруг поворот, а я не соображу? Все может быть, а? Шестое чувство появляется, отгадывание мыслей на расстоянии. Что же все-таки во мне сдало, Борька, а? Скажи! (Пауза.) Ладно, молчишь — молчи. Ладно. Отговорился, и хватит, такую роскошь я себе не часто могу позволить… А ты не верь, не верь! Забудь. Я ведь еще такое могу — ахнешь, Борька, это я тебе по дружбе говорю.

Гудок автомобиля.

Такси, да? Вот так… (Большая пауза.) Нет. Не будет плохо. Не звякну. (Взял чемодан.) Дождь будет — перед дождем осколок тот дает себя знать, мне с ним, верно, так до конца и ходить… (Ушел.)

С т о р о ж е в (один). Прощай… Женька Борзов… с двумя кубарями в петлицах…

Шум отъезжающей машины.

Вошел Ф и л и п п.

Ф и л и п п. Кто уехал-то?

С т о р о ж е в. Куда — вот вопрос…

Ф и л и п п. Вот тип!..

С т о р о ж е в. Отчего же?

Ф и л и п п. Всё вопросы задаете…

З а т е м н е н и е.

Терраса. Поздний вечер. На террасе стоит чемодан Сторожева.

С т о р о ж е в, Ф и л и п п, В а р я.

В а р я. Она сейчас придет, она же знает, что уезжаете.

Ф и л и п п. Позвони еще раз.

В а р я. Что толку? Сказали уже — операция кончилась, ушла.

С т о р о ж е в. Неладно получилось…

Ф и л и п п. Таксисты ждать не любят.

В а р я. Как будто всю жизнь на такси разъезжал, откуда ты знаешь?!

С т о р о ж е в. Подождет. Поглядеть, не идет ли… (Ушел.)

Пауза.

Ф и л и п п. Хорошо бы оттуда белого медведя заполучить. Если они там еще водятся, я не уверен. Можно — шкуру, можно — живого. Белый медведь — это красиво.

В а р я. Тебе очень весело?

Ф и л и п п. Из белого медведя можно еще теплые тапочки сшить, замечательная вещь.

В а р я. Знаешь, мне сейчас кажется, что я тебя вдвое старше стала, сразу…

Ф и л и п п. А еще хорошо бы жить в чу́ме. Заиметь свою скво и, когда кончатся шпроты в масле, варить подметки от мокасинов, очень питательно.

В а р я. …что я уже вообще ужасно взрослая, бесповоротно…

Ф и л и п п. Есть от чего нос задирать!

В а р я. Помолчи.

Ф и л и п п. Почему это все должны молчать?!

В а р я. Потому что ты был самым старым моим другом.

Ф и л и п п. Ты был, он был — как будто меня уже сожгли в крематории!..

Возвратился С т о р о ж е в.

С т о р о ж е в. Может быть, она прямо в аэропорт приедет?

В а р я. Вполне возможно!

С т о р о ж е в (поглядел на часы). Пора.

В а р я. Подождем еще!

С т о р о ж е в. Опаздываю, Варя.

В а р я. Что ж, поехали. (Встала.)

С т о р о ж е в. Варя, на тот случай, если она не придет — мало ли что? — ты ей вот что скажи… Впрочем, она и сама знает… (Филиппу.) А ты, значит, решил? Не летишь?

Ф и л и п п. Они же пропадут здесь без меня! Тете Шуре одной с Варькой не справиться — раз, вы там, на Севере, без философа пока вполне обойдетесь — два, а в-третьих — биография ведь не зависит от географии, правда? Москва для этого тоже подходящее местечко. Во всяком случае, я постараюсь, Боря.

С т о р о ж е в. Все правильно. (Улыбнулся.) Из Пипа гвозди можно делать, это уж что ни говори. (Поднял чемодан.) Пошли.

Ф и л и п п. Варвара, оставайся, без тебя проводим.

В а р я. Почему?!

Ф и л и п п (Сторожеву). Терпеть не могу, когда женщины присутствуют при моих мужественных переживаниях.

С т о р о ж е в (пожал Варе руку). Оставайся. Все нормально, Варя. В Серебряном бору — все нормально.

Ф и л и п п (Сторожеву). Слушайте, к чему сантименты?

С т о р о ж е в. Бери чемодан, мужчина.

Сторожев и Филипп уходят. Варя снова села на ступеньку. Шум отъезжающей машины. Большая пауза.

Со стороны реки вошла Ш у р а, села рядом с Варей.

В а р я (после молчания). Уехал уже.

Ш у р а. Я тут, у реки, была. (Пауза.) Он что-нибудь говорил? Что?

В а р я. Ты ведь знаешь.

Ш у р а. Иногда я даже теряюсь, — кто из нас дочь, кто мать. Кто старше…

В а р я. Ну конечно же я! Теперь особенно… А ты — моя непутевая, маленькая Шура…

Вернулся Ф и л и п п.

Ого! Звезда упала, видели?

Ш у р а. Да.

Ф и л и п п (Варе). Загадала?

В а р я. Все равно — сбудется…

Ш у р а. Слушайте, идите-ка вы на реку, что ли, купаться.

В а р я (удивилась). Ночь же?!

Ш у р а. Тем более. Ты ведь обожаешь купаться ночью.

В а р я (поняла). Хорошо, мама. (Филиппу.) Пип, принеси полотенце.

Ф и л и п п. Это я могу. (Ушел в дом.)

Пауза.

В а р я. Не думай, у меня просто насморк, купалась ночью, вот и течет из носу.

Ш у р а (обняла ее). Варюха ты моя!..

В а р я. Не надо, Шура, молчи… Только не жить с оглядкой, наполовину, вот что! Все — до конца, до самого донышка! И все сбудется, мама, все, вот увидишь!..

Вернулся Ф и л и п п.

Ф и л и п п. А белого медведя он мне все-таки пришлет, от него всего можно ожидать.

Ш у р а. Всего…

Ф и л и п п (о звезде). Ого, еще одна упала!

Ш у р а. Глупости. Идите, идите!

Ф и л и п п. Нет, тетя Шура, загадывать на звезды совсем не так уж глупо. Астрологи раннего средневековья, например…

В а р я. Идем, Пип, хватит тебе! (Потянула его за руку.)

Варя и Филипп ушли. Пауза.

Ш у р а (одна, поглядела вверх). Ну падай, слышишь, ну упади, пожалуйста!..

З а н а в е с.

1964