Жандарм

Глава 16

Здание театра было уже привычно двухэтажным и даже имело свою территорию. За металлической ажурной оградой к входу вела дорожка, усаженная цветами и аккуратно подстриженными кустами розы. Над входом вывеска театра дублировала свою «товарку» над воротами.

Когда я зашел в фойе, то снова почувствовал себя белой вороной, как в поезде. Только там я был богатым среди бедных, а тут из-за моего костюма все получилось с точностью наоборот. Нет, откровенных богачей в театре не наблюдалось, больше средний класс — инженеры, студенты и гимназисты, офицеры с дамами и просто одинокие барышни... А вот рабочих не наблюдалось ни одного.

Само фойе было не особо большим — примерно метров пять на восемь. Напротив входа была буфетная стойка, за которой стоял официант с прилизанными волосами, пробором по центру и короткими усиками. За его спиной к стене были приколочены полки, на которых стояла сладкая выпечка. Отдельно стоял стеллаж с напитками. Аромат свежей сдобы причудливо смешивался с дешевым парфюмом пришедших на представление дам и запахом табака.

Справа от буфетной стойки была дверь в служебное помещение, а сам зал для посетителей находился на втором этаже, куда вела винтовая лестница. Она находилась еще правее от двери. По бокам от входа стояла пара кадок с растениями. Освещал фойе попадающий из окна слева дневной свет, но на потолке свисала и люстра для ночного освещения. Украшена она была тканевой бахромой, прикрепленной к металлическому обручу, по центру которого и свисала лампочка.

— Сударь, вы наверное дверью ошиблись, — процедил через губу, подошедший ко мне молодой поручик.

Судя по возрасту — недавно из училища или академии. Знаки различия имеются, но я пока в них не очень разбираюсь. Нужно будет устранить этот пробел. Но молчать я был не намерен.

— С чего бы это? На входе не написано, что сюда нельзя входить кому-то по сословному признаку. А деньги у меня есть, — я демонстративно достал россыпь марок.

Это не улица, здесь на мое «богатство» никто не позарится. Что и доказал пренебрежительный взгляд офицера и слегка наморщенный носик молодой девушки в паре шагов позади него. Небось перед понравившейся девушкой решил себя «героем» показать!

— Уходите, — не сдавался поручик. — От вас воняет!

— Так прикройте нос, — процедил я.

Вот еще! Будет он мне тут указывать. Хотя, судя по удивленным взглядам парочки еще зашедших на представление людей, такого ответа от меня не ожидали. Неужели я снова веду себя как-то «неправильно»?

— А вы храбры для рабочего, — раздался позади меня приятный женский голосок. — Не боитесь попасть в суд за оскорбление офицера?

Я обернулся и далеко не сразу сумел подобрать слова. Передо мной стояла красивая брюнетка в голубом платье и такой же шляпкой с вставленным в нее белым пушистым пером. Волосы завиты и скреплены сзади в хвост, который дальше россыпью спадает по плечам. Платье имеет небольшое декольте, обнажающее слегка загорелую шею. Изящные пальцы сжимают белый зонтик, сейчас сложенный. Зеленые глаза смотрят на меня открыто и с любопытством. В их уголках заметны искорки озорства.

— Нет, — наконец я смог выдавить из себя. Уж очень сильное впечатление на меня произвела незнакомка. — Я ведь никого не оскорблял.

— Совет офицеру, что выше вас по положению — само по себе может быть расценено как оскорбление, — заметила она.

— Я имею право посмотреть на представление, и не господину поручику лишать его меня! — гордо задрал я подбородок.

Отступать в этом вопросе особенно перед ней мне не хотелось. Уж и не знаю, что на меня нашло. Ни одна другая девушка, что я видел до этого, на меня так не действовала.

— До представления осталось пять минут, — прервал ответ поручика, уже открывшего рот, голос распорядителя с лестницы.

Офицер презрительно дернул подбородком, после чего подхватил стоящую за ним девушку под локоток и чинно удалился на второй этаж. Я подошел к официанту и спросил, где оплатить билет за просмотр. Оказалось, что тоже у него. Также он посоветовал не идти на просмотр сейчас, а пойти на следующий сеанс, что пройдет через два часа. Я его совет проигнорировал и поднялся наверх.

Зал театра был уже побольше чем фойе и растянулся на десять метров в длину от входа и на восемь в глубину. Слева было натянуто белое полотно, справа, за расставленными в четыре ряда табуретками, над головами посетителей возвышался штатив с деревянной коробкой и круглым отверстием по центру. За штативом стоял мужчина лет тридцати в черной кепке и дешевом черном костюме. Его шею охватывал галстук в серую полоску, а правая рука держалась за ручку, торчащую сбоку коробки. В противоположной от входа стороне рядом с полотном стоял рояль, за которым сидела женщина лет сорока. Осмотрев ряды, я прошел в конец зала и сел на свободный табурет. Первые три ряда все были уже заняты.

— Дорогие зрители, — заслонил собой полотно распорядитель, что приглашал до этого нас в зал. — Вашему вниманию представляется картина Петра Ивановича Чандырина — Демон, снятая по одноименной поэме Михаила Юрьевича Лермонтова. Приятного просмотра!

После такой короткой вступительной речи распорядитель отошел к входу и погасил свет. Я до этого вовсю любовался прекрасной незнакомкой, что села во втором ряду, но сейчас был вынужден прекратить это приятное для меня занятие и сосредоточился на полотне.

За спиной застрекотало — обернувшись, увидел, что это мужчина за штативом принялся крутить ручку. Женщина за роялем заиграла вступительный аккорд, и я снова вернулся к белому полотну. На нем уже появилась черно-белая картинка с надписями. Безграмотному человеку здесь делать нечего, тут же сделал я вывод. А дальше надписи сменились видом нарисованного неба и подвешенного тросами к потолку актера, загримированного под демона, и я решил полностью погрузиться в представление.

Представление оставило после себя двоякие ощущения. Игра на рояле на мой вкус была хороша, а вот картинка на полотне — отдавала фальшью. В основном из-за хорошо видимых примененных декораций и картинных заламываний рук актрисы. Последнее понятно — трудно играть роль и передавать эмоции лишь через «язык тела». Сама поэма на меня впечатление не произвела. Демон, который был наказан, но вдруг влюбился и мучал молодую девушку красивыми речами по ночам. А когда она ответила ему взаимностью, то умерла от одного поцелуя. Может я слишком черствый?

Но все мысли вылетели, когда зажегся свет и я вновь увидел ее. Тут же подорвавшись со своего табурета, я максимально быстро двинулся на выход, чтобы не упустить незнакомку и узнать ее имя. Другие посетители тоже двинулись на выход, и пришлось их мягко расталкивать, чтобы протиснуться к проходу и не упустить из виду девушку. Я уже почти догнал ее, как мне на плечо легла мужская рука, крепко его сжав.

— Вы, сударь, совсем берега потеряли — толкать окружающих господ, — процедил мне в ухо давешний поручик.

— Как же ты меня достал, — простонал я и полез в карман. — Вот, видишь? — ткнул я ему буквально в нос свой документ жандарма. — Вам достаточно, или еще есть какие-то вопросы?

Покрывшийся красными пятнами от гнева молодой офицер, все же соизволил прочитать бумагу, после чего его пыл слегка угас. Но презрение никуда не делось. Просто трансформировалось в презрение военного к жандарму.

— Да, достаточно, — чуть ли не выплюнул он мне в лицо.

— Тогда не задерживайте меня более.

Я снова ринулся к проходу, забыв уже про офицера и стремясь найти взглядом прекрасную незнакомку. Догнал я ее уже в воротах.

— Простите, милостивая сударыня, но я не могу покинуть сие заведение, не узнав ваше имя, — обогнув девушку, встал я на ее пути.

Та сначала недовольно нахмурилась и уже хотела дать мне отповедь, как что-то ее заставило передумать.

— Вы не похожи на... — и она на секунду замялась, окинув меня взглядом, — на рабочего. Те так не говорят, — задумчиво закончила девушка.

Вот что ее заставило поменять свое мнение! Уже не первый раз «прокалываюсь», но сейчас это мне на руку.

— Пусть мое истинное происхождение будет нашей небольшой тайной, согласны? — продолжил я свой напор, стараясь применить все свое обаяние.

Правда, с синяком во всю «морду» сделать это очень не просто. Как хорошо, что девушки любят все же больше «ушами»!

— Ладно. Но тогда и мое имя пусть для вас тоже останется неизвестным, — улыбнулась она.

Вот черт! Рано я обрадовался.

— Что же я могу сделать, чтобы открыть эту тайну?

— Обмен, — заявила красотка. — Ваша тайна на мою. Согласны?

— Хорошо, — внутренне поколебавшись, кивнул я. — Но дамы вперед.

— Лидия Сергеевна Воронцова, — и тут же голову чуть набок склонила, оценивая мою реакцию.

Видимо ее имя должно мне что-то сказать. Вот только тут она промахнулась и, не увидев ожидаемой реакции, даже немного свела красивые густые бровки.

— Григорий Мстиславович... — снова кольнуло около сердца, заставив меня сбиться и прийти в себя. Опять клятва дала о себе знать. — Можно просто Григорий, — тут же я постарался замять эту запинку. — Происхождение у меня самое хорошее — магическое.

Ее лицо так и оставалось нахмуренным. Не понравился ей мой ответ. Тогда, для подтверждения своих слов я поднял руку на уровень груди так, чтобы кроме девушки и меня никто не заметил моих пальцев, и подал в них энергию.

— Не дворянин, но речь правильная, и при этом владеете магией? Кто же вас учил... — склонила она голову на другой бок и стала еще внимательней рассматривать меня своими зелеными глазами.

— Оставим это для следующей встречи? — улыбкой ответил я.

— А вы занятный человек, — хмыкнула Лидия.

— Так я могу рассчитывать на повторную встречу? Только не огорчайте меня отказом, прошу!

Красотка громко и искренне рассмеялась.

— Спрашиваете и фактически не оставляете мне выбора, — через несколько секунд вытерла она выступившие от смеха слезы. — Хорошо. Проведете для меня небольшую экскурсию?

— Где и когда?

— Послезавтра после полудня, — после короткого раздумья, сказала Лидия. — По Хитровке.

— Не имею возражений, — тут же расплылся я в улыбке.

— Тогда жду вас на пересечении Подколокольного переулка и Яузского бульвара в три часа. Не подведите меня! — погрозила она пальчиком и, обогнув, ушла, оставив после себя тонкий аромат цитруса.

Не скрывая довольной улыбки, я провожал ее взглядом до самого автомобиля с дворянским гербом на дверце. Две лошади, опирающиеся на бело-красный щит, цвета которого разделены диагонально пополам.

В служебную гостиницу я вернулся без приключений. Спокойно поужинал и в прекрасном настроении лег спать.

Утром я уже стоял на условленном месте и ждал завербованных мужиков. Явились они с опозданием в десять минут, когда я уже решил, что те не выполнят своего обещания и прикидывал, как их ловить буду.

— Чего так долго? — буркнул я подошедшим Акинфею с Сергеем.

— Дык, часов у нас нет, — пожал плечами бородатый Акинфей. — Вышли засветло, а там уж как успели.

— Ладно. Выполнили, что я требовал?

— Да, — со вздохом передал мне Акинфей сверток из газетной бумаги, перевязанный веревкой.

Тут же развязав его, я убедился, что там лежат деньги, преимущественно в копеечных марках. Оттого и сверток такой плотный и раздутый.

— Надеюсь, пересчитывать мне не придется.

— Все ровно, ваше благородие — четыре рубля и ни копейкой меньше, — угрюмо подтвердил Акинфей.

Сергей предпочитал отмалчиваться, передав вести разговор старшему подельнику.

— Хорошо. У меня к вам вопрос будет — Хитровку знаете?

Оба мужика испуганно вздрогнули и неуверенно кивнули.

— Я хочу знать о ней как можно больше. Лучше, чтобы вы со мной туда сходили и на месте все показали.

Вот тут на лицах мужиков вместо испуга нарисовался откровенный ужас.

— Не губи, барин! — воскликнул на всю улицу Акинфей. — Лучше уж на каторгу, чем туда!

Блондинистый Сергей от страха перекрестился и начал читать шепотом молитву. Их реакция мне сильно не понравилась. И не тем, что они отказались, а потому, что я не понимал такой реакции. Что это за Хитровка, что в бывалых мужиках ужас вызывает? И с чего бы туда захотелось тогда молодой красивой девушке? Да еще дворянке?

— Так. Ну-ка, пойдем со мной... Да успокойтесь! — прикрикнул я на них, когда те попятились от меня. — Просто вдоль улицы пройдемся, и вы мне расскажите, почему так боитесь этого места и что это вообще такое.

— Так, господин, — впервые подал голос Сергей. — Все про Хитровку знают. Даже приезжие.

— А я вот — нет! Рассказывай, — надавил я голосом.

— Плохое это место, — плетясь за мной следом, начал Сергей. Акинфей лишь согласно кивнул. — Раньше говорят там просто рынок был, но теперь туда все самые темные людишки стекаются. Если от каторги хочешь скрыться, или просто заядлый убийца и насильник — тебе туда. С внешней-то стороны там до сих пор торговые ряды находятся. Даже купить что-то можно, только за кошелем внимательней смотри — срежут вмиг, и не заметишь. А вот внутрь лучше не соваться.

— Почему же там власть порядок не навела? — удивленно вздернул я бровь.

— Да как это сделать-то без большой крови? — удивился Акинфей. — Там же не только преступники, но и шаманы живут и колдуны. Проклятие там получить — что высморкаться. Даже полиция внутрь не суется. Боятся городовые. Дворяне тоже стороной обходят. Да и что там делать благородным? Вокруг Хитровки лишь усиленные патрули бродят, чтобы эта зараза дальше в город не пошла, но и только.

Слушая рассказ мужиков, я еще сильнее недоумевал. Зачем туда понадобилось Лидии? Или... меня так культурно послали?! Черт! Снова отсутствие памяти со мной злую шутку играет. Но может и просто мужики жуть нагоняют по каким-то своим причинам.

— Ладно. Еще что-то можете добавить?

— Не ходите туда, ваше благородие, — покачал головой Сергей. — Сгинете только.

Вот этот совет заставил меня отнестись к словам мужиков серьезнее, чем до этого. Если уж люди, которых заставили работать на тебя, тебя же и отговаривают от чего-то, то тут два варианта: либо хотят что-то утаить, либо считают действие таким опасным, что даже неприятного им человека жалко. И я склоняюсь ко второму варианту — ужас на лицах обоих был абсолютно натуральным, такой даже самому хорошему актеру изобразить непросто. А мужики далеко не актеры.

— Это уже я сам решу, — тем временем ответил я. — Идите пока. Как только понадобитесь, я найду способ с вами связаться.

Те ускорили шаг и, поминутно оглядываясь и даже мелко крестя, то себя, то меня, скоро скрылись с глаз. А я встал перед выбором — последовать их совету, или же все же сходить на этот мистический рынок? Даже если Лидия меня так элегантно послала, посмотреть на «достопримечательность» Москвы, известную далеко за ее пределами, будет небезынтересно.

Решившись, я вернулся в гостиницу, выложил полученные от мужиков деньги (их слова про воров-карманников я не пропустил мимо ушей) и, оставив себе пятьдесят копеек, поймал извозчика и двинулся к рынку. Кстати, реакция извозчика лишь подтвердила слова мужиков. Тот переспросил — а точно ли мне надо на Хитровку, а потом предупредил, что к самому рынку меня не подвезет и остановится в квартале от него. Еще и посмотрел на меня подозрительно. А не являюсь ли я сам ее обитателем, раз так рвусь туда?

Высадив меня из кареты, извозчик сначала отъехал на пару десятков метров назад, а затем остановился около городового и что-то ему заговорил, указывая на меня пальцем. Точно подумал, что я из Хитровки!

Не дожидаясь реакции полицейского, я ускорил шаг и вскоре оказался в людской толпе, что окружала начавшиеся торговые ряды. Вопреки сложившемуся у меня после слов мужиков впечатлению, народу здесь было много, и не все они на вид были откровенно бедняцкого происхождения. Хватало и людей со средним достатком, и даже пару армейских мундиров рассмотрел, стоящих около прилавков. Внешне Хитровка напоминала обычный рынок — крытые деревянные ряды с прилавками. За ними стоят тетки, торгующие мясом, овощами или поделками собственного производства. Иногда вместо женщин за прилавком стоял мужик. Но в этом случае на лавке лежала деревянная посуда или изделия из металла — ножи, гвозди, разная канцелярская мелочь. Над толпой стоял гомон торгующихся людей. Часто раздавались крики, что кого-то обворовали и призывы поймать паскудника. Последнее подтверждало слова Сергея, и я порадовался, что догадался оставить большую часть денег в гостинице управления.

Медленно двигаясь вдоль рядов, я прошел примерно половину, когда заметил проход внутрь рынка. Не слишком большой — карете только проехать. И то, что я увидел за торговыми рядами, всего в паре десятков шагов от входа в проход, мне не понравилось категорически! Двое каких-то мерзавцев затащили девушку в проход и прямо на моих глазах один ей задирал подол, а второй зажимал рот рукой. Вы что, паскуды, творите? Не позволю!