Жандарм

Глава 21

Мы прошли с моим провожатым от участка метров на пятьдесят, когда я решил спросить у него, с чего он так отреагировал на смерть одного из власть имущих.

— Василий, скажи, а с чего это ты думаешь, что генерал-губернатора дворяне взорвали? Городовой сказал — бомбисты.

Тот уставился в землю и угрюмо молчал.

— Ты скажи, мне интересно, — продолжил я настаивать. — Не бойся, осуждать не буду.

— Так, кому еще-то это делать? — буркнул детина. — Он же их заставлял рекомендации Его Императорского Величества исполнять! Школы строить, больницы — как положено. И чтобы рабочих не гнобили. Лично перед императором за нас просил, чтобы князь Палицкий детишек на заводе не морил!

— Тебе-то о том, откуда известно? — с насмешкой посмотрел я на Василия. — Что просил?

— Дык, в газетах писали, — развел тот руками.

Простая душа, верит всему, что написано.

Тем временем мы отдалились от вокзала уже почти на два квартала, когда Василий наконец указал на один из домов. Длинный, деревянный в два этажа. Окна украшены резьбой, фундамент поднят на целый метр над улицей. Даже в окна первого этажа так сразу и не заглянешь, просто мимо проходя.

— Вот тута, — указал детина на дом, — купчиха Ипатьева комнаты сдает.

— И много берет?

— Туточки Митрофан Алексеевич угол снимает с семьей. Инженер наш, стекольную посуду изобретает под шампуни для дамочек благородных, да разные бутыльки под всякое разное...

— Изобретает? — перебил от удивления я его.

— Ну да. Оно ж вроде бутылка одна от другой не сильно отличается, ан нет! Есть различия. То более ухватистая, то покрасивше сделает.

— Разве этим не стеклодувы занимаются?

— Те только по его экск.. эскез... эс-ки-зам, — по слогам выговорил непривычное слово Василий, — бутылки дуют. Сами конечно могут что выдумать, но им добро не дают. Не всякая бутылка дамочкам нравится.

— Так сколько он платит? — удовлетворив свой интерес, спросил я.

— Красненькую в месяц, — кратко и непонятно ответил детина.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Ну.. красненькую, — развел тот руками, не понимая моего недоумения. — Десять рублев.

— Так бы сразу и сказал, — буркнул я.

В окнах горел свет, в доме еще не спали, поэтому я без стеснения громко постучал кулаком в дверь. Через дверь были слышны детские визги, женский голос, что ругался на них, и тихие аккорды фортепиано. Мне пришлось побарабанить в дверь еще дважды, прежде чем раздались тяжелые шаги и мне наконец открыли.

— Здравствуйте, милостивый государь, чем обязана?

Даме было далеко за сорок. На лице хватает морщинок, но они еще не избороздили все, так и не добравшись до щек и оставив без своего «внимания» половину лба. Взгляд внимательный, цепко-радушный.

— Здравствуйте, — улыбнулся я ей. — Мне бы комнату снять. У вас найдутся свободные?

— К сожалению, все комнаты на первом этаже заняты, — искренне вздохнула женщина, еще раз пройдясь по моему наряду внимательным взглядом.

Не зря его приобрел! Вон, только благодаря ему меня грубо не послали.

— А на втором? — уцепился я за ее оговорку.

— На втором живу я с дочерью. Но... — задумалась она, прикусив нижнюю губу. — Вы, кстати, не представились, — все еще пребывая в раздумьях, с намеком сказала женщины.

— Григорий Мстиславович Бологовский. А вы?..

— Марина Сергеевна Ипатьева, — взгляд женщины, когда она услышала мою фамилию, изрядно подобрел. — Может, я и сдам вам комнату рядом с собой. Но только под ваше честное слово не распускать руки в сторону моей дочери!

— Ни в коем случае, — тут же с легким сердцем заверил я ее.

— Ну ладно. Сейчас поздно, договор составим завтра, но у вас не найдется задаток? Или у вас есть пока где переночевать?

— Хотелось бы узнать для начала стоимость, — мягко намекнул я.

— Дв... — быстрый взгляд на стоящего у меня за спиной Василия и купчиха, постаравшись удержать лицо и не показать своего недовольства, быстро исправилась. — Десять рублей. В месяц.

— Меня это полностью устроит, — кивнул я. — Два рубля задатка вам хватит?

— Вполне.

— Спасибо за помощь, — повернулся я к мужику. — Решим твой вопрос, не сомневайся. Как только у доктора появится время — я тебе тут же сообщу.

— Спасибо, ваше благородие, — расплылся в улыбке детина и поспешил обратно в работный дом.

Пропустив меня в дом, Марина Сергеевна тут же спросила.

— Столоваться где будете? Другие постояльцы сами готовят, но я могу за дополнительную плату и на вас сготовить.

— И дорого возьмете?

— Нет, всего тридцать копеек за обед, — махнула рукой купчиха, — зато все домашнее, свежее.

— В день если все три раза кушать, то почти рубль выйдет, — заметил я.

— Экий вы.. счетовод, — покосилась на меня купчиха.

Точно ведь заменила последнее слово, чтобы не обидеть! Чуть скупердяем не назвала. Ну а что она хотела? Думала, раз дворянин, то деньгами разбрасываюсь?

Дом внутри по планировке очень напоминал тот, где снимал комнату Алябьев. Лишь был более длинным, с большим количеством комнат. По коридору бегали друг за дружкой мальчик лет восьми и пятилетняя девочка, играя в салки.

Мы поднялись на второй этаж, где было не так шумно. Скорее наоборот. Тут тоже был коридор, но пустой, устланный ковром и освещаемый свечами в установленных на стенах канделябрах. Сейчас свечи не горели, отчего коридор выглядел очень неуютно. Да и сам коридор запирался на ключ — без ведома хозяйки снизу не зайдешь.

— Ваша комната, — пройдя первую дверь, остановилась Марина Сергеевна около второй. — Она не запирается, но я к вам заходить не буду, чего и от вас прошу. Запасной ключ от двери в коридор сейчас принесу.

Сказав это, она с ожиданием посмотрела на меня. Сообразив, что от меня ждут, достал пачку купюр из кармана и отдал ей кредитный билет в два рубля.

— Ужинать будете? Еще не остыло.

— Да, пожалуй, — согласился я и отсчитал еще тридцать копеек.

Из соседней двери высунулась любопытная мордочка девчонки лет четырнадцати. Глянула на меня, смущенно пискнула и тут же скрылась обратно. Не обратив на нее особо внимания, я зашел в комнату и осмотрелся.

— Ну что же, надеюсь, я здесь ненадолго, — прошептал я себе под нос.

В углу справа стояла кровать, застеленная тонким шерстяным покрывалом. Слева стол с придвинутым стулом. В углу над ним — иконка Божьей матери. Рука сама дернулась к голове в попытке перекреститься. Придержав первый порыв, подумал и все же закончил ритуал. Не зря же у меня рефлекс тела сработал — надо привыкать к нему. Я христианин, как-никак, вон и крестик серебряный на груди ношу. Окно задернуто шторами, для освещения опять же стоит канделябр на столе. Люстры нет.

— Тут раньше горничная наша жила, — возникла за моей спиной Марина Сергеевна с подносом. — Потом муж заболел, его дело на мои плечи легло, а сам он сюда переселился. Так отсюда и увезли, — тяжело вздохнула она.

То-то запах здесь такой... нежилой. Чувствуется, что не любит хозяйка здесь появляться. Хотя пыль стирает с мебели периодически, это тоже заметно. Спрашивать, куда делась горничная, не стал. И так понятно, что без мужа дела у купчихи пошли не очень хорошо. Скорее всего, просто уволили, иначе она лично не ходила бы мне за едой.

Вечер в итоге закончился для меня на тоскливой ноте.

— Оперативная работа состоит из четырех важных частей, — вещал нам утром ротмистр Алексеев.

Мы сидели в учебном классе номер девять. Небольшой, с минимумом парт, всего восемь, большим стеллажом вдоль стены рядом с входной дверью и доской за спиной преподавателя. Кроме меня из нашей группы было еще пять человек. Остальные не прошли отбор в оперативную группу и если и получат знания, то уже факультативно в урезанном виде. За исключением Мирзоянова, что был тут же. Как я понял, его проверка еще полностью не завершилась.

Артемий Васильевич Лебедев, с которым мы столкнулись в дверях кабинета Пантелеева, сидел по правую руку от меня и с прямой спиной внимательно слушал Алексеева. Позади расположилась Маргарита Кузнецова. Отзывы комиссии о ее проверке были самыми положительными, так что не удивлен, что она сейчас здесь. Рядом с ней сидел подпоручик Озерский. Чем они занимались, я увидеть не мог, для этого пришлось бы повернуться к преподавателю спиной, чего делать явно не стоило. А сесть не на первый ряд я просто не успел. Итак чуть не опоздал — из-за вечернего происшествия в городе все еще была суета и иногда полиция задерживала того или иного извозчика, создавая затор на дороге.

За ними расположились бывший теперь студент авиационной школы Мирзоянов и историк Селиверстов.

— Первое, — вернул меня к лекции голос Алексеева, — это работа с картотекой! Нет картотеки, нет службы. На каждого человека должно быть досье. Кто он, чем занимается, с кем общается, какие цели и идеи витают в его голове. Вся эта информация должна заноситься в картотеку, чтобы потом можно было с ее помощью определить — склонен человек к революционным идеям или сочувствует им. А может он верный подданный нашего императора? Второе — работа с агентами. Она состоит из нескольких этапов. Вербовка, использование для получения сведений и влияния на вражеские группы, после чего идет его выбраковка. Все этапы имеют свои особенности, отчего в итоге агенты имеют разную ценность для службы, срок работы с ними и вариант выбраковки. Третье — провокации. Иногда возникает необходимость спровоцировать противника на преждевременные действия, пока он не закончил подготовку удара, который мы не сможем отразить. Провокации делятся на виды: изустная — через газеты, слухи, посредством передачи ложных сведений через агентов. И провокация действием — арест подозреваемого, чтобы зашевелились его подельники, издание циркуляра, предписывающего хватать людей с определенными характеристиками, и даже намеренный террористический акт, замаскированный под действия противника.

На последних словах Алексеев внимательно всмотрелся в лицо каждого из нас, определяя, кто как относится к таким методам. Лично мне последний пример пришелся не по нутру. Прямо все внутри взбунтовалось от того, чтобы взрывы устраивать.

— И наконец четвертое — голова, сначала думать потом делать. Без этого ни чего не поможет, как на службе, так и в жизни. А теперь на конкретном примере, причем из вашей группы, я покажу, как это работает. И поговорим мы о провокации, устроенной Маргаритой Семеновной. Кто мне скажет, какого типа она была?

Я тут же поднял руку. Рядом то же самое сделал Лебедев, да и за моей спиной послышалось шевеление.

— Все хотят ответить. Это хорошо, — удовлетворенно кивнул ротмистр. — Мирзоянов!

— Я! Провокация была изустной.

— Верно, садитесь. Косвенно эта провокация помогла в вербовке агентов курсантом Бологовским. Кроме этого удалось установить недовольных и активных рабочих на предприятии, проследить за их кругом общения и с помощью картотеки выявить связь одного из них с запрещенной партией социал-демократов. Вот как это работает! Теперь подробнее затронем тему вербовки и работы с агентами. Первое, что вы должны запомнить — агент для вас должен быть на первом месте! Семья, любимая девушка или парень, — покосился на Маргариту Алексеев, — какое-то хобби — обо всем этом вы должны думать только по принципу «помешает это отношениям с агентом или нет». Запомните накрепко — если вы пренебрежете своими агентами, то в самый неподходящий момент они воткнул вам нож в спину! И очень часто это случается в буквальном смысле.

Дальше так и пошло. Алексеев приводил примеры, рассказывал, к какому результату привели действия жандармов, и какие ошибки были допущены. Все в максимально сконцентрированном виде, без «воды». Под конец лекции каждому из нас было дано индивидуальное задание и одно общее:

— К нашей следующей встрече через три дня каждый должен составить картотеку на тех, с кем общается. В том числе и на других курсантов. Бумагу и писчие принадлежности возьмете в стеллаже. Нижняя полка у двери. На этом лекция закончена. У кого нет магического дара, прошу покинуть класс.

Маргарита молча встала, прошла к стеллажу и наклонилась, чтобы достать себе бумаги. Мой, да и взгляды других присутствующих мужчин непроизвольно остановились на изгибах ее тела, особенно нижней части, где натянулось надетое сегодня серое платье.

— Кхм, — показательно прокашлялся ротмистр, строго посмотрев на нас.

Кузнецова же сделала вид, что не заметила наших взглядов и, взяв нужное, покинула класс.

— Итак. Теперь поговорим о магии разума. Первое, что вы должны запомнить — магия разума, как и магия лечения, в корне отличается от стихийной магии. Земля, огонь, вода, ветер — все они действуют вовне на окружающий нас мир. Тогда как ментальная и целительская магия, как и проклятья с некоторыми ритуалами, действуют тоньше. Можно сказать, что если стихийная магия как дубина, то выше перечисленная скорее шпага. Еще одна особенность магии разума — ее действие тоньше от того, что ее практически невозможно заметить. Только почувствовать. И то, если у вас нет предрасположенности к ментальной магии, то и почувствовать ее воздействие человек скорее всего не сможет. Пока же я вас научу простому трюку, что позволит вам направить магию разума для усиления собственной эмпатии. Если кто не в курсе, что это, поясню. Эмпатия — это умение чувствовать эмоции окружающих. Одно из главных преимуществ наших оперативников — способность понять, что чувствует человек во время разговора. Когда человек врет, он может скрыть внешние проявления, но не свои чувства. Хотя есть мастера... — протянул он. — Но таких единицы. Скорее вам повстречается артефакт, блокирующий чувства человека, чем мастер, способный контролировать свои эмоции. А теперь, — тут он полез в ящик своего стола и осторожно достал оттуда какой-то ветхий пергамент, — клятва. Ее текст вы прочтете с пергамента. Сам пергамент является лишь проводником, клясться вы будете собственной силой. Постарайтесь не разрушить хрупкую вещь. Кто первый?

Когда зачитывал текст клятвы, с трудом продираясь сквозь архаичное даже по нынешнему времени написание, появилось ощущение паутины. Она сформировалась в районе затылка и медленно разрослась по всей голове, заключив ее в своеобразный кокон, нить которого протянулась к центру груди, где я ощущал тепло своей магической силы.

— Хорошо, — проследив взглядом за усевшимся на свое место Селиверстовым, произнесшим клятву последним, продолжил ротмистр. — Распальцовка простая. Указательным пальцем, напитанным вашей силой, ведете по часовой стрелке в районе своей груди. Магия из пальца соединяется тонким каналом с вашим источником, после чего у вас должно появиться ощущение прокола в животе, через который вас «надувает», как шарик. Сделайте его минимальным, после чего сконцентрируйтесь на том, что поступает в этот «прокол». Сразу предупреждаю, в вас хлынет поток всех эмоций, что разлиты как воздух в окружающем пространстве. Определить, чьи они и какие именно, будет непросто и решается только практикой. Для этого вы сейчас получите у меня пропуск на свободное посещение Таганской тюрьмы, а также ее изолятора. Советую начать с него. Там очень острые эмоции и почувствовать их и различить проще всего. Урок окончен, все свободны.

Курсанты по одному начали покидать класс, а я решил задержаться и уточнить новости об убийстве генерал-губернатора. А то до лекции не успел этого сделать, а сам Алексеев и словом об этом не обмолвился — хотя вот же он, лучший пример нашей работы! Или я в чем-то не прав?

— Убийство его высокопревосходительство генерал-губернатора Козлова? — с интересом посмотрел на меня Алексеев. Выходящий из класса Мирзоянов придержал шаг и даже обернулся. — А откуда у вас эта информация?

— Видел вчера вечером, как из полицейского участка срочно выдвинулись практически все наличные силы полиции куда-то в центр города. Меня это заинтересовало, и я спросил у городового, что случилось. Он и сказал.

— Прямо так и сказал?

— Ну-у, не так, — постарался я припомнить слова служаки. — Сказал, что бомбисты взорвали генерал-губернатора.

— Вот! Внимательнее слушайте ваших осведомителей! — поднял палец Алексеев. — Взорвали! Не убили. Это не одно и то же.

— Так он жив?

— Да, хотя и ранен.

— Но почему этим не занимается наша служба?

— С чего вы это взяли? — хмыкнул Алексеев. — С того, что никому из вас не поручили собрать слухи об этом? Так зачем? Вы еще только учитесь. Но если вы так заинтересовались этим делом, то надо поощрить ваше рвение. Кроме более плотного контакта и установлений отношений с завербованными вами агентами, я вам даю еще одно задание — собрать все гуляющие среди рабочих версии произошедшего и какая из них наиболее популярна. А также — кто какую поддерживает, какие лидеры есть у каждой из версий и ваше итоговое мнение по использованию этой информации.

Я раздраженно сжал кулаки. И зачем полез со своим любопытством?!

— Вам ясно дополнительное задание?

— Так точно.

— Можете приступить к выполнению.