Жаркая страсть

Глава 10

Вернувшись домой, Джек сразу направился в контору, где сидели Григгс и Перси. Последний предъявил список, продиктованный Энтони. Джек пробежал его глазами и похвалил Перси.

Появившийся Хоулетт объявил о том, что подан ленч. В столовой они обнаружили Энтони, полулежавшего в кресле для больных. Молодой человек выглядел бледным, но был исполнен решимости.

— Если меня вынудили вспомнить всех членов семейства, — сообщил он в ответ на немой вопрос в глазах Джека, — во всей их славе, все корни и ветви, значит, я достаточно оправился, чтобы подняться с постели.

Джек улыбнулся и занял свое место.

— Постарайтесь ничего не разбить, иначе нам попадет от Коннимор.

— Знаете по собственному опыту? — поддел его Энтони.

— Совершенно верно, — кивнул Джек.

Атмосфера в столовой была дружелюбной. Мужчины обсуждали фермы. Энтони то и дело вставлял шуточки, но в основном слушал. Храбрился он зря: сломанные кости давали о себе знать.

Когда обед закончился и Перси вывез Энтони в холл, Джек посоветовал:

— На вашем месте я бы попытался отдохнуть. Леди Клэрис обещала сегодня зайти проведать вас.

Энтони улыбнулся:

— Превосходно!

— Может, она играет в шахматы? — спросил Перси.

— Я не удивился бы, но не слишком огорчайтесь, если она разобьет вас в пух и прах, — сказал Джек.

Энтони фыркнул. Два лакея понесли кресло наверх. Энтони жизнерадостно помахал оставшимся рукой.

Джек вместе с Григгсом и Перси вернулся в контору.

После очередного совещания с Перси, вооруженным детальной картой поместья, Джек и Перси отправились осматривать фермы. Перси ехал в двуколке, запряженной спокойной ширококостной кобылой, Джек — на Челленджере. Джек не прогуливал серого мерина вот уже два дня. Перси с откровенным недоверием смотрел на фыркавшего и резвящегося Челленджера.

— Как твои уроки верховой езды? — поинтересовался Джек.

Перси тяжко вздохнул:

— Кролер вчера посадил меня на Матильду.

— И?..

Перси пожал плечами:

— Все прошло вполне нормально. Однако я никогда не смогу удержаться на такой лошади, как Челленджер.

— Тебе это и не нужно, — улыбнулся Джек. — Матильда вполне сможет объехать поместье с тобой на спине. Тебе ни к чему лететь как ветер.

Колеса двуколки задребезжали по каменному мосту.

— Ты знаешь, куда мы направляемся? — спросил Джек. — На ферму Диланси. Если я оставлю тебя там, сможешь найти дорогу? Я тем временем позволю Челленджеру размяться. Встретимся на дороге, которая ведет к воротам фермы.

— Я не заблужусь, — кивнул Перси. — У меня есть карта. Григгс говорил, она очень точная.

Джек пришпорил Челленджера и помчался по еще не засеянному полю. В воздух поднимались запахи мокрой земли и сена. Солнце пригревало. На душе Джека было спокойно.

Теперь его жизнь была цельной и счастливой… если не считать одного…

Вместе с Перси он навестил своих арендаторов, а заодно освежил воспоминания о своих восточных владениях. Уже в сумерках довольные мужчины вернулись домой. Послав Перси отчитываться перед Григгсом, Джек отвел Челленджера в конюшню, поболтал с Кролером и направился к дому.

Джек прошел по холлу — приблизился к лестнице и неожиданно насторожился. Подняв голову, он увидел на верхней площадке Клэрис. Она как раз спускалась вниз, но услышала его шаги и остановилась. Их взгляды встретились. Клэрис немного помедлила, а потом продолжила спускаться.

Джек молча наблюдал за ней. Клэрис подала ему тонкие пальцы, вне всякого сомнения, ожидая, что Джек поцелует их. Но он потянул ее за собой. Пораженная, Клэрис и не думала сопротивляться. Даже не глядя на нее, Джек ощутил, в какой момент она решила исполнить его каприз. Понять, чего он хочет от нее. Он втащил ее в библиотеку и захлопнул дверь, к которой проворно прижал Клэрис. Ничего не скрывая, Джек посмотрел в ее темные глаза, а потом наклонил голову и поцеловал ее.

Клэрис положила руки ему на грудь, провела к плечам и, запустив пальцы в волосы, притянула его голову к себе.

Джек никуда не торопился, и она никуда не торопилась. Поцелуй продолжался.

Шаги проходившего по коридору лакея вернули их к действительности.

Оба нерешительно посмотрели друг на друга.

Клэрис, тяжело дыша, читала желание в золотисто-зеленых глазах Джека. И его желание пробудило в ней ответную потребность.

— Как? — прошептала она, облизав пересохшие губы.

Вместо ответа она услышала глухой щелчок — Джек запер дверь, а затем положил руку на ее бедро.

— Именно так.

Клзрис не успела ничего сказать. Подол ее платья пополз вверх. Джек запустил под него руку и нашел ее завитки. Пальцы погладили нежный холмик, раскрыли влажную плоть и проникли глубже.

Он не поцеловал ее. Только внимательно наблюдал, как она реагирует на вихрь чисто физических ощущений. Наконец один палец скользнул в нее до основания. В горле Клэрис застрял стон. Она вцепилась в плечи Джека, веки опустились…

Он немного отстранился, и она вдруг поняла, что он расстегивает пуговицы брюк. Почти немедленно его плоть высвободилась из оков. Джек обнял Клэрис за талию и приподнял. Прислонил к двери. Раздвинул ее бедра и встал между ними.

Она снова охнула и схватилась за его плечи. Он прижался к ней. Она почувствовала, как массивная головка его плоти входит в нее. Совсем неглубоко. Потом он медленно вышел и снова так же медленно наполнил ее.

Повторил чувственную пытку и услышал тихие стоны. Сжав ногами его бедра, Клэрис попыталась подстегнуть Джека, но он продолжал свой неторопливый ритм.

Он так и не поцеловал ее. Оба были полностью одеты. И все же соединились, стоя у двери, и нечему было отвлечь ее от наслаждения.

Клэрис едва сдерживала приглушенный стон, отдаваясь страсти.

Наконец Джек поспешно накрыл ее губы своими, заглушая ее крики. Он ощущал волны ее экстаза, и только когда она немного успокоилась, дал себе волю — мощно вонзился в нее, раз, другой, третий… Застонал и почувствовал, как семя могучим фонтаном бьет в ее лоно.

— Сегодня встречаемся во флигеле.

Они отдохнули с полчаса и даже умудрились чинно выпить чаю с пирожными. Джек не хотел, чтобы Клэрис ушла. Не так скоро. Но, как обычно, она настояла на своем. Джек проводил ее до крыльца, и теперь они стояли на верхней ступеньке.

Услышав его слова, она бросила на него прямой, слегка укоризненный взгляд:

— Ты становишься жадным.

— А ты нет? — не задумываясь, парировал он.

Клэрис фыркнула и отвернулась.

— Хорошо, — согласилась она. — Но я могу опоздать.

И, не оглядываясь, помахала рукой и пошла по аллее.

Джек усмехнулся, наслаждаясь сознанием того, что она будет во флигеле ни минутой позже обычного. А встреча в библиотеке? Да он жизнь бы отдал, только бы все повторить сначала!

Аллея пошла под откос, и Клэрис исчезла. Улыбка Джека померкла.

Он вернулся в холл, все еще размышляя об этих новых отношениях. Это не та игра, в которой он намеревался выкладывать все козыри. Поэтому знание, как всегда, станет его лучшим оружием.

Немного подумав, Джек поднялся в комнату Энтони. Его гость, очевидно, маялся от скуки, но Коннимор постановила, что если вечером он хочет занять место за обеденным столом, значит, должен отдыхать до ужина. Поэтому Энтони был рад любой компании, даже если при этом приходилось обсуждать Олтвудов.

— Я был в школе, когда это случилось, но при мне никто не говорил на подобные темы. Я слышал только редкие реплики старших: ну знаете, как это бывает?..

Джек кивнул.

— И что думают о Клэрис ваши родители?

Энтони скривился:

— В то время они были шокированы. Но все это в прошлом. И, ради всего святого, не совершила же она преступления! Могу припомнить немало скандалов, гораздо худших, чем отказ Клэрис выходить замуж за этого сухаря Эмсуорта. Я знаю, что Мелтон поднял ужасный шум, но, по крайней мере, в моей ветви семьи никто не заявлял, что Клэрис лучше жить в деревне.

— А как насчет других?

— Я слышал, что многие были возмущены. Сестры Мелтона — графиня Камли и леди Бентвуд — сходили с ума от злости. Я уже не говорю о тетках и дядях с материнской стороны. Можете представить их сетования: Клэрис позорит фамильное имя, оскорбляет память матери и так далее. Все это сущий кошмар, — мрачно заключил Энтони.

— Но… — не выдержал Джек.

— Хотя я не могу говорить за всю семью, все же считаю, что эта история давно исчерпала себя. Конечно, те, кто постарше, вполне могут отречься от Клэрис и не пожелают с ней знаться, если она вернется в город, а вот молодое поколение никогда такого не сделает.

— Насколько я понял, и вы, и Тедди неплохо к ней относитесь.

— Ну разумеется, — оживился Энтони. — Знай вы ее отца, сами бы все поняли. Всякий, кто восстал против него и ушел победителем, заслуживает звания героя. А Клэрис к тому же еще и женщина!

— Значит, в более широком фамильном кругу никто не выступит против возвращения Клэрис в город? — заключил Джек.

— Я не уверен только в одной группе. Эти держатся в стороне — в основном из-за Мойры, мачехи Клэрис. Пусть отец умер, но власть Мойры все же сильна. Нынешний маркиз, брат Клэрис, многое ей позволяет, тем более что до сих пор не женат и Мойра играет роль хозяйки его дома.

Джек задумался.

— Итак, — уточнил он, — вы не можете сказать, как отнесутся к появлению Клэрис ее ближайшие родственники?

Энтони покачал головой.

— Может, Тедди… Но нет! Он видится с ними еще реже, чем я. К сожалению, не могу назвать никого, кто был бы в дружбе с ближайшими родственниками Клэрис. Ее отец умер два года назад, а при нем никто не смел упоминать имени Клэрис в его доме. Теперь я ничего не могу сказать наверняка. Вот только Мойра… Она всегда завидовала Клэрис. Вернее, ненавидела ее. Но эта ненависть рождена завистью.

— Завистью слабого к сильному?

— Совершенно верно. Я никогда не слышал, чтобы Клэрис отвечала мачехе тем же.

— Если не считать того, что оставалась сама собой.

— Нуда, — ухмыльнулся Энтони. — Кстати, она не выиграла в шахматы, а просто смела меня с доски, и при этом не уверен, что уделяла особое внимание игре.

Джек улыбнулся и встал.

— Я вас предупреждал, — хмыкнул он и, отсалютовав, пошел к двери. — Спасибо за информацию. Увидимся за ужином.

Была поздняя ночь. Клэрис стояла у окна флигеля и смотрела на сонный пейзаж. Истомленный Джек, раскинувшись на кушетке, не отрывал от нее взгляда. Клэрис не предавалась скорбным мыслям — она вообще редко это делала, она размышляла, планировала.

— Когда, по-твоему, мы должны ехать в Лондон? — неожиданно спросила она, оборачиваясь.

— Послезавтра, — спокойно ответил Джек, и в лунном свете увидел, как она удивилась.

Клэрис подошла ближе, ступая босыми ногами, остановилась у кушетки и, хмурясь, взглянула на него:

— Я сказала «мы». Надеюсь, ты слышал. — Она не спрашивала. Констатировала. — Или ты собираешься возразить?

Джек поудобнее устроил голову на подушке:

— А есть смысл?

Клэрис медленно улыбнулась.

— Ты странный человек, Джек Уорнфлит, — тихо произнесла она.

Джек посмотрел на нее с откровенным предвкушением, а потом протянул руку и привлек к себе. В свои объятия.

Он ничего не собирался объяснять, хотя знал правду. Он вовсе не странный. Просто потерял голову. Он не мог насытиться ее вкусом, запахом, теплом. Он не странный. Просто собирался посвятить себя этой женщине. На всю жизнь.

Два вечера спустя Клэрис сердито протестовала, когда Джек помогал ей выйти из дорожного экипажа Джеймса.

— Говорю же, я обычно останавливаюсь в ридингской гостинице «Корона и якорь»!

— А я обычно останавливаюсь в ридингской гостинице «Пеликан», — невозмутимо ответил Джек.

Клэрис взглянула на вывеску гостиницы. Аккуратно выведенные буквы гласили: «Дева и меч».

Они миновали Ридинг с полчаса назад, в рекордное время добравшись до этого процветающего города. Джек предложил ехать дальше и остановиться в гораздо меньшем по размеру городке Туайфорде.

— Думаю, это место будет для нас удобнее, — прошептал он, подняв бровь.

Клэрис закусила губу, что-то сообразив.

— Совершенно верно, — кивнул он. — Чем меньше людей нас увидит, тем меньше шансов быть узнанными.

Она совсем забыла, что по законам общества незамужняя дама ее положения, путешествующая одна в компании джентльмена, становится мишенью для сплетен. Конечно, она давно повернулась спиной к светскому обществу и ей совершенно безразличны все скандалы, но сейчас ей нужно было уговорить родных помочь Джеймсу, поэтому лучше не допускать никаких пересудов.

Слишком долго она пробыла вне общества. Забыла, что нужно быть осторожной.

Форейторы распрягали лошадей. Двое мальчишек спешили взять их вещи. Хозяин гостиницы, расплывшись в сияющей улыбке, встретил их на пороге. Клэрис вошла и услышала, как Джек объясняет хозяину:

— Я Уорнфлит. Мы с женой требуем лучшую комнату.

Клэрис едва не открыла рот от изумления. Джек даже не взглянул в ее сторону, поскольку был занят хозяином.

— Разумеется, милорд.

Кругленький коротышка поклонился.

— Миледи. Наша лучшая комната проветрена и всегда содержится в порядке. Моя супруга будет счастлива подать вам ужин. Если угодно, мы можем проводить вас в отдельную гостиную.

Клэрис подумала об отсутствии обручального кольца на безымянном пальце левой руки, но тут же вспомнила, что на ней перчатки, и надменно кивнула:

— Это прекрасно подойдет. Однако мне нужно смыть дорожную пыль. Мы будем ужинать через час.

— Превосходно! Прошу вас.

Хозяин показал на лестницу, и Клэрис начала подниматься, чувствуя взгляд идущего следом Джека.

Гостиница располагалась в стороне от проезжей дороги, а ее окна выходили на тихую улицу. В комнате стояла тишина. Обстановка была довольно уютной: туалетный столик, комод, умывальник, гардероб и большая кровать. Клэрис положила ридикюль на столик и огляделась. Таз и кувшин на умывальнике сияли безупречной чистотой. Белоснежные полотенца были сложены на комоде.

Развязав ленты капора, Клэрис обратилась к хозяину:

— Я вполне довольна. Не могли бы вы послать за горячей водой?

— Разумеется, миледи, — поклонился хозяин. — Немедленно.

— Ужин через час, в отдельной гостиной, — сообщил Джек.

— Да, сэр. Я немедленно велю принести ваши вещи.

С этими словами хозяин попятился к двери и закрыл ее за собой.

— Жена? — тихо переспросила Клэрис.

Он пожал плечами:

— У тебя есть идея получше?

К сожалению, никаких идей на этот счет у нее не нашлось, поэтому она бросила капор на столик, уселась перед зеркалом и стала приводить в порядок прическу.

Стук в дверь возвестил о приходе мальчишек с ее сундуком и большим чемоданом Джека. Он отпустил их, дав мелкие монетки, сбросил на стул пальто, уселся в кресло и со вздохом вытянул ноги. Клэрис подошла к сундуку, расстегнула ремень и откинула крышку.

— Мы не станем переодеваться к ужину, — сказал Джек.

Клэрис бросила на него негодующий взгляд:

— Конечно, нет. Никто не переодевается к ужину в гостинице. Но мне нужны щетки для волос и кое-что еще.

Она завернула щетки и гребень в ночную сорочку и положила на туалетный столик.

— Нет смысла одеваться и для сна, — бросил Джек.

— Это как получится! — отрезала Клэрис.

Он тихо фыркнул. Она проигнорировала его.

В дверь снова постучали. Появилась горничная с кувшином горячей воды. Клэрис взяла кувшин и заверила горничную, что ей не нужна помощь ни сейчас, ни потом.

Прикрыв дверь бедром, она отнесла кувшин к умывальнику.

Джек тем временем сел в кресло и закрыл глаза. Его грудь медленно вздымалась, руки лежали на широких подлокотниках кресла.

Клэрис умылась и взглянула на постель.

— Советую думать о ней как об очень широкой кушетке, — произнес Джек.

Клэрис встрепенулась. Джек смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Слегка поколебавшись, она подошла к кровати и уселась.

— Что мы будем делать, когда приедем в Лондон? Что будем делать в первую очередь?

Джек отметил смену темы, а также ее вызывающий вид. Он предвидел, что им придется делить комнату, и заранее приготовился выдать их за супружескую чету. Конечно, это не означало, что они будут спать вместе. Но не в его натуре было упустить подобную возможность.

— Прежде всего тебе следует объяснить родным сложившуюся ситуацию и посмотреть, какую поддержку они готовы оказать Джеймсу. Какие связи и контакты собираются задействовать. Я тем временем приведу в действие механизм своих связей. Может, мне удастся узнать, какие слухи просочились в светские круги. Кстати, несколько дней назад я послал письмо одному человеку — он должен знать, что происходит.

— Человеку, на которого ты работал? Некий джентльмен из Уайтхолла?

— Да. Он много лет руководил всеми секретными операциями его величества за рубежом и по-прежнему занимает этот пост. Подчищает все неровности.

— Неровности вроде изменников, которых еще не обличили?

Джек расслышал в голосе Клэрис нарастающее беспокойство.

— Я рассказал ему о Джеймсе, потому что он должен знать подобные детали. И есть один факт, который может безоговорочно доказать невиновность Джеймса.

Клэрис вопросительно на него посмотрела. Джек улыбнулся.

— Тот факт, что я жив и здоров, вне всякого сомнения, доказывает, что Джеймс не изменник.

— Он знал, чем ты занимался?

— Мало того, он знал, где я нахожусь.

— И это означает, что Джеймсу не грозит опасность?

— Его действительно не обвинят в государственной измене. Но ни ты, ни твоя семья, ни я, ни правительство, не желают, чтобы вся история вышла наружу. Нынешние обвинения против Джеймса выдвинуты церковниками. Если епископ сможет сам разобраться в этом деле, все обойдется. Но, к сожалению, светские власти не могут просто вмешаться и замять эту историю. Нам необходимо раздобыть информацию и снабдить ею защитника Джеймса. Однако…

Он вовремя осекся и прикусил язык. Не хватает еще выболтать Клэрис все опасные аспекты их поездки.

Однако было поздно. Она насторожилась.

— Мы знаем, что Джеймс невиновен, а это означает, что кто-то зашел довольно далеко, чтобы сфабриковать эти обвинения. Почему? Должна быть причина.

— Вот этот пункт я нахожу особенно интересным, — пробормотал Джеймс.

Стук в дверь, вероятно, означал, что их зовут ужинать.

Клэрис отпустила горничную, и Джек закрыл дверь.

Клэрис вынула из сундука шкатулку с драгоценностями, открыла, и Джека буквально ослепило сияние камней.

— Это гостиница, — недоуменно напомнил он.

Клэрис принялась рыться в шкатулке.

— Верно. Гостиница, где нас считают мужем и женой. А, вот оно.

Она выбрала простое золотое кольцо с тремя небольшими изумрудами и надела на безымянный палец левой руки, после чего повернула его камнями к ладони. Теперь кольцо походило на обручальное.

— Так сойдет, — пробормотала она, после чего положила шкатулку в сундук и снисходительно улыбнулась. — Если кто-то затевает игру, следует сначала продумать все детали.

Джек поднял бровь, но не стал спорить. Предложив Клэрис руку, он повел ее к двери.

— Запомню, когда нам придется в следующий раз изображать любящих супругов.