Жаркая страсть

Глава 13

Утром Клэрис сидела в своих комнатах за маленьким столиком перед окном, пила чай, крошила тост и размышляла о том, стоит ли ей навестить брата.

Вообще-то давно следовало поехать к модистке. Если придется появляться в обществе в разгар сезона, необходимо иметь не менее двух новых платьев.

На часах уже было почти десять. Клэрис поднялась поздно, в то время как Джек покинул ее на рассвете, оставив лежать в блаженном забытьи, на смятых простынях.

Вчера, вернувшись из дворца, они немедленно принялись за работу, сверяя по спискам даты и места поездок Джеймса. Первая неудача случилась, когда обнаружилось, что даты трех утечек информации совпадают с датами трех визитов Джеймса в столицу — визитов, во время которых он расспрашивал солдат и офицеров.

Сердце Клэрис упало, но Джек, догадавшись, о чем она думает, заметил, что было бы куда более удивительным, если бы опровергнуть обвинения оказалось легче легкого, на что Клэрис язвительно ответила, что предпочла бы удивиться.

Далее они занялись свидетелями и теми, кого расспрашивал Джеймс. Оказалось, что рассказы солдат и офицеров не содержат переданной информации.

— Нам следует все проверить, — решил Джек. — Но даже если наши выводы верны, особого значения это не имеет. В принципе Джеймс мог раздобыть информацию из любых других источников.

— Но этому нет свидетелей.

— Правильно, — кивнул Джек. — Значит, расследование пойдет по двум линиям — свидетели и переданная информация. Необходимо точно узнать, какие факты якобы были сообщены врагу на этих трех встречах. Пока что Хэмфриз молчит, а значит, именно на это должна обратить внимание защита.

Они проговорили до самого ужина — Джек считал, что им необходимо найти как можно больше доказательств невиновности Джеймса, чтобы обратить противника в бегство.

Наконец в восемь вечера они решили передохнуть и спустились в ресторан отеля, где царила атмосфера закрытых мужских клубов, в которых неписаными правилами были спокойная беседа и полное равнодушие к другим посетителям. Даже Джек, опасавшийся привлечь нежелательное внимание, признал, что здесь им не грозит никакая опасность.

Вернувшись в номер, они сошлись на том, что прежде всего Джек должен найти и опросить свидетелей. Клэрис тем временем известит семью, потребует защиты для Джеймса и посоветует использовать все связи, какие только можно, чтобы повлиять на епископа, узнать имя курьера, получавшего информацию от Джеймса, и проверить передвижения последнего. И еще они должны любым способом вытянуть из Хэмфриза все необходимые детали.

После этого Джеймс поднялся, словно желая уйти. Она же быстро дала понять, что ожидает, чтобы он остался и разделил с ней постель. Помимо всего прочего, как проницательно заметила Клэрис, нужно думать о его голове. Она пообещала, что сделает все, чтобы мозг Джека функционировал в полную силу. Она не желает, чтобы он целыми днями изнемогал от боли!

Джек рассмеялся и объяснил, что хотя намеревался выйти из отеля через парадную дверь, через несколько минут обязательно вернулся бы боковым входом и поднялся в ее комнату.

Клэрис отпустила его и стала нетерпеливо ждать. Джек вернулся, как и обещал, минут через пятнадцать, и Клэрис, взяв его за руку, повела к постели.

Учитывая все, что происходило между ними с той минуты и до рассвета, если какая-то часть его тела и ныла, то это была точно не голова!

Слегка улыбаясь, Клэрис вспоминала эту ночь и все способы, которыми она облегчала страдания Джека.

Открыв дверь горничной, которая пришла забрать поднос, она удалилась в спальню и принялась приводить в порядок волосы.

Итак, к кому поехать: к брату или к модистке? Часы на камине пробили десять. Светские джентльмены редко встают до полудня. Особенно во время сезона. Значит, нет смысла ехать к Мелтону так рано.

Приняв решение, Клэрис потянулась к шляпке.

Селестина была ее модисткой на протяжении последних девяти лет. Сначала ее клиентура была скромной, но с годами имя Селестины стало известным среди светских дам.

Было время, когда Клэрис пробиралась в салон с утра пораньше, чтобы избежать осуждающих взглядов. И теперь, стоя в углу за ширмой, пока одна из помощниц модистки помогала ей надеть весьма рискованное платье из шелка любимого цвета сливы, она напомнила себе, что эти дни давно позади. Дождавшись, пока девушка застегнет ряд пуговиц, Клэрис повернулась перед зеркалом и стала изучать покрой юбки и длину подола, представляя, как увидит ее в этом платье Джек, как отреагирует…

Она уже хотела послать девушку за Селестиной, но тут двери салона открылись, впуская щебечущих дам. Клэрис услышала, как Селестина спокойно приветствует леди Гримуэйд и миссис Райли, двух влиятельных фурий, постоянно боровшихся за титул королевы сплетниц.

— Говорю вам, Генриетта, это правда, — шумно дыша, объявила леди Гримуэйд. — Какой позор для этой ужасной особы! В ее семье изменник! Подумать только!..

По спине Клэрис прошел внезапный озноб.

— Но мне действительно трудно такому поверить, Аннабелл, — мягко возразила леди Райли. — Что ни говори, а это Олтвуды. И прежде чем распространять подобные слухи, следует быть абсолютно уверенной в их правдивости.

— Генриетта, можете быть уверены, что я все знаю точно. Епископ Лондонский уже передал дело Олтвуда властям.

Клэрис, больше не желая ничего слушать, поспешно вышла из-за ширмы. Теперь она, как никто другой, умела задушить скандал в зародыше.

— Селестина, не могли бы вы?..

В этот момент она оказалась лицом к лицу с Аннабелл Гримуэйд и Генриеттой Райли. Ни в ее манерах, ни в лице не было ничего предполагавшего, что она слышала их болтовню. Клэрис стояла, грациозно протягивая руки, словно приглашала модистку полюбоваться, как сидит платье. Сначала сплетницы уставились на ее роскошное платье и только потом поняли, кто перед ними.

Обе дружно разинули рты. Довольная Клэрис обратилась к Селестине:

— Думаю, что с этим платьем все в порядке.

Она повернулась к врагам сильно открытой спиной и услышала, как те охнули.

— Как по-вашему? — как ни в чем не бывало спросила Клэрис.

Селестина мгновенно поняла намек:

— Сидит идеально! Но теперь я хотела бы, чтобы вы померили другое, из темно-зеленого атласа.

Она показала на ширму.

Клэрис шагнула в том направлении, но остановилась и оглянулась на обеих гарпий:

— Может, вам интересно узнать, что вчера я лично ездила к епископу Лондонскому? Он, поверьте, имеет собственное мнение, резко отличающееся от вашего.

Она помолчала под их растерянными взглядами и добавила тоном, в котором отчетливо звенели льдинки:

— Когда дело доходит до скандала, мало кто знает столько подробностей, сколько знаю я.

С этим прощальным выстрелом она удалилось за ширму.

Селестина последовала за ней.

— Милая, мне так жаль…

— Не стоит. Даже хорошо, что я так рано услышала сплетни. И кстати, это платье я беру. Отошлите его в «Бенедикт». Приеду завтра, посмотрю, что у вас есть еще.

— Я извинялась не за то, что вы услышали разговор этих дам, — вздохнула Селестина.

— В таком случае за что?

— Я упомянула о зеленом атласе.

Селестина выглянула из-за ширмы:

— Эти двое ушли, но остальные шестеро, которые приехали раньше, все слышали и видели. Если хотите прекратить слухи, следует примерить зеленый атлас.

Настала очередь Клэрис вздохнуть:

— Вы правы. Принесите зеленый атлас, А потом мне действительно нужно бежать.

Оказалось, что у Селестины, как всегда, верный глаз: платье изумительно шло Клэрис, так что время, потраченное на его примерку, нельзя было считать потерянным. И к тому же теперь Клэрис знала все, что нужно, о последних, ходивших в обществе сплетнях. Пусть она временно заткнула рты двум из наиболее опытных мастериц злословия, но это еще не конец. Если эти двое слышали новости, то и у остальных есть уши. Следовательно, ситуация требовала, чтобы были приняты немедленные меры.

Распрощавшись с Селестиной, Клэрис вышла на улицу. Больше никаких проволочек! Если Мелтон все еще в постели, она просто прикажет лакею вытащить его из таковой и заставит слушать.

Она остановилась на тротуаре и прищурилась от яркого солнца.

— Вот и ты, крошка. Мы тебя ждали.

Клэрис недоуменно уставилась на двух громил, стоявших перед ней. Она хотела отступить, но дверь салона была уже закрыта. Судя по одежде, эти люди явно рабочие, не джентльмены. Что, во имя всего святого, они делают на Брутон-стрит? И почему вообразили, что ждут именно ее?

— Боюсь, вы ошиблись.

Один из мужчин улыбнулся:

— Клэрис?

Повернув голову, она заметила выходившего из-за угла Джека. Тот в упор смотрел на парней и выглядел при этом не слишком довольным.

Клэрис ободряюще улыбнулась и, помахав рукой, обернулась именно в тот момент, когда мужчины переглянулись. Потом тот, кто собирался что-то сказать, коснулся ладонью полей шляпы:

— Вы правы, мисс. Похоже, это действительно ошибка. Прошу нас извинить.

Второй тоже приподнял шляпу, и оба поспешили уйти, чтобы не столкнуться с Джеком. Забежали за другой угол и исчезли из виду.

Клэрис вскинула брови и пошла навстречу Джеку. Тот был мрачнее тучи.

— Кто они, черт побери?

— Понятия не имею. Они кого-то ждали и приняли меня за нее…

Клэрис говорила, но сама же не верила своим словам. Они казались ей неубедительными. Да и Джек смотрел на нее так, словно не верил собственным ушам. Покровительственно. С жалостью и снисхождением.

— Не важно! У нас все равно нет времени. — Она схватила его за руку и потащила по улице. — Ты, конечно, получил мою записку?

Она оставила у портье послание, в котором сообщала, куда едет, на случай если Джеку понадобится с ней поговорить.

— К несчастью, наше положение сильно ухудшилось. По Лондону поползли слухи. Нужно срочно ехать к брату.

Джек взглянул в ее полное решимости лицо и проглотил едкую нотацию на тему того, что даже самые богатые кварталы столицы небезопасны для одинокой женщины. Сейчас не время. Позже он расспросит ее об этих людях и справится у Деверелла, участились ли за последнее время похищения женщин с улиц.

— Я поеду с тобой.

Клэрис искоса взглянула на Джека и осмотрелась, не замедляя шага.

Он почти слышал ее мысли. Если она откажется, он начнет настаивать. Но Джек предпочел бы, чтобы она приняла его поддержку, особенно в том русле, в котором она предложена — поддержку будущего мужа, — хотя Джек был почти уверен, что Клэрис еще не распознала его намерений.

Они бодро шагали по тротуару, углубляясь в самое сердце Мейфэра, и чем дольше шли, тем сильнее у Джека росла надежда на то, что она не откажется от сопровождения.

— Где живет твой брат?

— В Мелтон-Хаусе. Это на Гросвенор-сквер.

Они добрались до Гросвенор-сквер, и Клэрис показала на большой особняк на другой стороне площади.

— Вот он. — Она перевела дыхание. — Пойдем.

Джек сжал ее локоть. Вместе они пересекли площадь и поднялись по узким ступенькам крыльца. Джек отпустил ее руку и позвонил.

Клэрис стояла, глядя на дверь отцовского дома. Именно отцовского, хотя тот умер, и титул перешел к ее старшему брату Олтону.

За спиной возвышался Джек, готовый всегда прийти на помощь. От сознания этого на душе у Клэрис становилось легче. Удивительно! Она была не из тех женщин, кто полагается на окружающих, и давно усвоила, что, если что-то пойдет не так, лучше не иметь свидетелей неудачи. Пусть лучше никто не увидит ее уязвимости. Но с Джеком почему-то все было по-другому.

Помимо всего прочего, он был очень на нее похож. У них одинаковые реакции. Он действует точно так же, как она, особенно в экстренных случаях.

И теперь казалось ужасно странным стоять на отцовском крыльце в обществе такого джентльмена, как Джек.

За дверью послышались гулкие шаги. Заскрежетал тяжелый засов. Дверь медленно открылась.

— Да?

Клэрис, вскинув голову, смотрела в лицо дворецкого и наблюдала, как лицо из надменного становится восторженным.

— Леди Клэрис! Миледи! Входите поскорее!

Эдварде с трудом согнул в поклоне древнюю спину и искренне просиял.

— Какая радость для моих старых глаз!

— Спасибо, Эдварде. Это лорд Уорнфлит, — объявила она и, дождавшись поклона дворецкого, спросила: — Олтон дома?

— Да, миледи, и он тоже будут счастлив видеть вас после стольких лет. Его светлость в библиотеке.

Клэрис озабоченно прикусила губу. Олтон в библиотеке? В такой час? И вообще в любой час? Очевидно, здесь многое изменилось.

Вот уже семь лет, как ноги ее не было в доме, С тех пор как ее изгнали. И за это время она ни разу не обращалась к родственникам — возможно, потому, что отец до самой смерти запрещал упоминать ее имя. Только через пять лет она привыкла к своему положению. Возможно, и они тоже. Потому что не писали ей. И не пытались повидаться. Даже после кончины отца. Во время визитов в город она не давала о себе знать, и поскольку избегала гостиных и бальных залов, они никогда не встречались.

Клэрис остановилась перед дверью библиотеки и, к своему удивлению, поняла, что не чувствует ничего, кроме легкого недоумения. Олтон, по характеру добродушный и беспечный, все же был самым серьезным из братьев. Троих сыновей маркиза от первого брака баловали едва не с колыбели. Любое их желание немедленно исполнялось.

Они позволили Эдвардсу объявить об их приходе: Клэрис не желала ранить чувства старика. Но как только тот назвал их имена, немедленно вошла в комнату. И увидела Олтона, сидевшего за огромным письменным столом. Вид у него был расстроенный… нет, отчаявшийся. Он рассеянно посмотрел на сестру, перевел взгляд на Джека, но почти сразу же снова уставился на Клэрис.

Клэрис моргнула, и семь лет мигом исчезли.

— Господи боже, Олтон! Надеюсь, ты не пьян в такой ранний час?

Она бы посчитала это невозможным. Но его бледное лицо побелело еще больше.

— Нет! Конечно, нет! Клянусь, со вчерашнего дня не выпил ни капли, — начал он, но тут же вскочил и обошел стол. — Клэрис! Господи Боже, какое же счастье вновь тебя увидеть!

Клэрис растерялась, когда Олтон ее крепко обнял, и тоже, хоть и не так сильно, обняла брата и погладила по плечу.

— Я…э… вернулась, хоть и ненадолго.

Олтон отпустил ее и отступил, но тут же снова поймал ее руки и, восторженно улыбаясь, стал изучать лицо. Его темные глаза горели нескрываемой радостью и облегчением.

Прежде чем Клэрис успела что-то сказать, Олтон, улыбаясь, повернулся к Эдвардсу:

— Мы немедленно это отпразднуем! Принеси что-нибудь… только не шампанское. Еще слишком рано, не так ли, Клэрис? Как насчет ратафии, или оршада, или лучше шерри? Я ничего в этом не понимаю.

Сейчас он был похож на ребенка, которому очень хочется удивить взрослых.

— Может, чай с пирожными, милорд? — осведомился Эдварде.

Олтон с видом полного надежды щенка вопросительно взглянул на Клэрис.

— Спасибо, Эдварде. Чаю с пирожными вполне достаточно.

У Клэрис внезапно появилось предчувствие, что силы ей еще понадобятся. Что здесь происходит?!

— Кстати, Эдварде… не стоит говорить ее светлости, что леди Клэрис здесь, — попросил Олтон.

— Разумеется, милорд. Миледи, разрешите мне от имени слуг передать нашу радость по поводу вашего приезда. Мы все счастливы видеть вас под этой крышей.

Клэрис величественно наклонила голову.

— Спасибо, Эдварде. Прошу вас передать привет тем, кого я раньше знала.

Дождавшись, пока дверь за Эдвардсом закроется, Клэрис представила Джека:

— Это лорд Уорнфлит, любезно согласившийся проводить меня в город. Он близкий друг Джеймса.

Явно радуясь всякому, кто оказывался другом его сестры, Олтон потряс руку Джека, но немедленно переключил внимание на Клэрис:

— Я велю приготовить твою прежнюю комнату. Как в старые времена. После твоего отъезда там никто не жил. Роджер услышал, что Хилда и Милдред хотят украсть оттуда кое-какие вещи, и поэтому запер дверь, а мы спрятали ключ. Думаю, там немного пыльно, но миссис Хендри будет в восторге, узнав о том, что ты дома. Поэтому…

— Олтон… Я, как всегда, остановилась в отеле «Бенедикт».

Олтон недоуменно моргнул и принял слегка обиженный вид:

— Как всегда?! Значит, ты часто бываешь в городе?

Клэрис невольно нахмурилась:

— Не менее двух раз в год. Пусть я живу в деревне, но мне нужно где-то одеваться. Правда, я писала и все тебе рассказывала. Ты так и не ответил. И никто из вас ни разу ко мне не приехал…

— Я не получал ни одного письма.

Судя по измученному голосу, Олтон говорил правду.

— Полагаю, это папа. Я все гадала… однако написала снова после его смерти.

Олтон покачал головой.

— Ты и тогда ничего не получил?

— Мы понятия не имели, что ты вообще бываешь в городе. Думали, что ты похоронила себя в деревне, начала новую жизнь и забыла нас. Перед отъездом ты облила нас всех презрением.

Клэрис погладила его по руке.

— Только не вас троих. Я знала, каков наш отец. И никогда вас не винила.

Усевшись в кресло, она снова вгляделась в лицо брата:

— Но ты ни разу не приехал ко мне в Эвнинг.

— Потому что ты не отвечала на наши письма…

Он осекся и взглянул на Клэрис, которая покачала головой.

Ты тоже ничего не получала?

— Полагаю, ты оставлял свои послания на блюде, в холле. Чтобы папе было легче их найти?

Олтон тихо выругался и тяжело опустился на стул:

— Не думал, что старик так далеко зайдет! Он запретил упоминать твое имя; однако ничего не сказал насчет писем!

— Вернее, не потрудился ничего сказать. Просто действовал.

И в этот момент Джек заметил то, чего не замечал раньше: отблеск стали в глазах Олтона. Почти такой же, как у Клэрис.

— Но я писал и после того, как отец умер, — пробормотал Олтон.

Брат и сестра обменялись долгими взглядами, после чего Клэрис вскинула брови:

— Понятно.

Джек догадался, что кто-то — скорее всего мачеха — позаботился о том, чтобы отношения между сестрой и братьями больше никогда не были прежними. Немедленно возникая вопрос: почему?! Этот же вопрос занимал и Клэрис.

С того момента как они вошли в библиотеку, она была сбита с толку поскольку совершенно не ожидала, что брат будет рад ее видеть.

Только сейчас Джек начал понимать, как глубока ее рана.

— Олтон, — заговорила Клэрис, — я приехала просить помощи для Джеймса. По делу, касающемуся всей семьи. Но прежде чем мы обсудим это, объясни, что здесь происходит.

Олтон тяжело вздохнул, растер ладонями лицо, запустил пальцы в волосы и ссутулился.

— Поэтому-то я и рад тебя видеть. Нынешнюю ситуацию в этом доме можно описать в нескольких словах. Все бразды правления — у Мойры. Она здесь главная. Дергает струны, а мы все пляшем под ее музыку.

Клэрис свела брови. Она хотела что-то сказать, но тут заявился Эдварде с подносом. За ним следовала экономка с чайником. Им пришлось подождать, пока Клэрис поприветствует миссис Хендри и выслушает пространные речи экономки. Когда слуги ушли, Олтон вспомнил о присутствии Джека и откашлялся.

— Возможно, нам стоит подождать с разговором, пока лорд Уорнфлит нас не покинет…

— Лорд Уорнфлит нас не покинет, — сказала Клэрис. — Во всяком случае, без меня он не уйдет. Я уже говорила, что он близкий друг Джеймса. И мой тоже. Его помощь жизненно необходима всем нам. Иначе мы не сумеем выручить Джеймса. Если он не услышит всего, что ты собираешься мне сказать, я, так или иначе, передам ему наш разговор. Поэтому не тяни время и объясни, в чем дело.

Она подала Олтону чашку. Джек взял свою. Клэрис одарила брата взглядом инквизитора.

— Ты Мелтон. Ты теперь управляешь всем. Ты — новый маркиз. Какое отношение имеет ко всему этому Мойра?

— Фигурально говоря, она держит нас всех за задницу.

Клэрис, которой не понравилась такая грубость, метнула на брата укоризненный взгляд, но все же велела продолжать..

— Мне тридцать четыре. Роджеру — тридцать три. Найджелу — тридцать один. Еще до смерти папы каждый из нас нашел девушку, на которой хотел бы жениться. Но… Мойра, конечно, все узнала. Заявила, что спешки нет, что у нас полно времени объявить о нашем выборе, что нужно подождать и проверить, не ошиблись ли мы… — Бледные щеки Олтона слегка порозовели. — Оглядываясь назад, я вижу, что она сыграла на нашей нерешительности. Но… мы все рассказали отцу, а он умер прежде, чем мы успели формально объявить о помолвке.

— Но ты глава семьи и не нуждаешься ни в чьем одобрении, — возразила Клэрис.

Олтон цинично усмехнулся:

— В этом-то, к несчастью, и есть суть дела. Место отца заняла Мойра. И теперь я нуждаюсь в ее одобрении, а она не собирается его давать. Ни сейчас, ни, как я подозреваю, потом.

— Но какими тайнами она держит тебя на привязи? — спокойно спросила Клэрис, изучив его лицо.

— Нашим прошлым, конечно. Ты знаешь, какие мы. Каким был папа. Это он поощрял нас развлекаться с любой женщиной, которая привлечет наше внимание. Особенно в Роузвуде.

— Ты говоришь о горничных, прачках, молочницах? — осведомилась Клэрис без тени осуждения.

Олтон, не поднимая глаз, кивнул.

— Все было так легко, и даже когда случалось неизбежное, папа никогда не волновался. Только давал распоряжения. Чтобы о девушке позаботились и вырастили ребенка в одной из арендаторских семей… ну, знаешь, как это делается. Мы не подозревали одного…

Олсен плотно сжал губы и поморщился.

— Оказалось, что Мойре не только известно о каждом случае. Она делает записи. О каждом из нас. Все связи. Все встречи. Все романы. Если это станет известным… наши планы жениться рухнут. По крайней мере жениться на наших избранницах.

— Верно, — пробормотала Клэрис. — Мы все вращаемся в очень маленьком кругу…

— Именно, — кивнул Олтон, скривив губы. — Сама видишь, как оно бывает.

— Значит, Мойра использует имеющуюся информацию… для чего? Чтобы вытягивать деньги из поместий?

В галстуке Олтона сверкнул большой бриллиант. Джек отметил тяжелую золотую печатку с гербом Мелтонов и идеально сшитый фрак. Несмотря на загнанный вид, до нищеты Олтону было далеко.

Олтон невесело рассмеялся.

— О нет, дело не в этом. Наоборот, она поощряет наши траты, требует, чтобы мы представали в обществе во всем блеске. Она наслаждается ролью маркизы Мелтон. Дает балы, званые ужины, на которых появляется в роли моей хозяйки. Нет, это не деньги. Ей важна власть над нами. Возможность заставить нас плясать под свою дудку. Помнишь, Клэрис, она пыталась и над тобой взять верх, но ничего не вышло. Правда, она все равно от тебя избавилась. Однако с нами троими ведет себя осторожнее. К тому времени как мы все поняли, было уже поздно. Мы сами сделали глупость, рассказав о наших намерениях жениться. Ее одолевает нечестивая радость при мысли о том, что она может дергать нас за веревочки. Заставить в любое время подчиниться. Она знает, что наше будущее зависит от ее капризов.

При мысли о мачехе Клэрис брезгливо поморщилась.

— И что ты предпринял? Кто-то из вас бросил ей вызов? Померился силой духа? Или вы просто смирились с ее угрозами?

Лицо Олтона снова стало расстроенным.

— Роджер пытался. Заявил, что все расскажет Элис Комбертвилл, дочери Карлайла, бросится к ее ногам, и будь что будет. Так он и сделал. Сначала казалось, что он победил. Элис возмутила игра Мойры. Она поклялась, что ей все равно. Но через два дня Роджер получил записку, в которой Элис разрывала помолвку. Он пытался повидаться с ней, узнать, почему она передумала, убедить… Это было в прошлом ноябре. Он так и не смог поговорить с ней.

— По-прежнему пытается?

— Да! Что еще он может сделать? Бедняга буквально с ума сходит! Она танцевала с Трогмортоном и Доулишем. Роджер смертельно боится, что она примет, предложение одного из них и тогда все будет кончено…

Клэрис покачала головой:

— Передай Роджеру, пусть потолкует с Элис, даже если для этого ему придется ее похитить. Пусть спросит, что именно наговорила ей Мойра.

— Но Роджер сам все ей сказал. При чем тут Мойра?

Клэрис презрительно фыркнула и отставила чашку.

— Еще передай Роджеру: я готова держать пари, что после той беседы Элис, взбудораженная, помчалась к Мойре, чтобы вывести ее на чистую воду. Но Мойра отомстила, измыслив какую-то пакость. Нечто действительно кошмарное. И Элис этого не вынесла. Поэтому она передумала и порвала с Роджером. — Взгляд, брошенный на Олтона, был полон нежного упрека. — Манипулировать вами действительно легче легкого. А как насчет Найджела?

— Он ухаживает за Эмили, Эмили Холлингуорт, но в типичной своей манере тянет время в надежде, что все само собой разрешится. То есть, что я или Роджер найдем способ обвести Мойру вокруг пальца. — Олтон поморщился. — Эмили всего двадцать. У них еще есть время.

— А у тебя — нет? — удивилась Клэрис.

Олтон поднял глаза и встретил взгляд сестры.

— Нет, — беспомощно пробормотал он. — Именно над этим я и мучился, когда ты пришла. Понятия не имею, что делать.

— Кто она? — коротко спросила Клэрис.

— Сара Хаверлинг. Старшая дочь старого Коннистона.

Клэрис поджала губы и медленно кивнула:

— Превосходный выбор. То есть все решено, но формального объявления вы не делали?

— Я ни на что подобное не намекал. Даже ее отцу.

— Полагаю, у тебя есть основания спешить?

— Еще бы! Саре идет двадцать четвертый год. Это ее последний сезон. В прошлом году мы поговаривали о свадьбе, но я опасался Мойры. — Олтон безнадежно вздохнул. — Ее отец и мачеха настаивают на замужестве, что вряд ли удивительно. Они предлагают Фарли и Бикнелла. Оба влюблены по уши. Если кто-то из них сделает предложение, Сару заставят его принять.

Джек, заметил, как вздрогнула Клэрис, очевидно, вспомнив, что было с ней самой.

— Хуже всего, — продолжал Олтон, понизив голос, — то, что Сара не понимает, почему я молчу. Она равнодушна к остальным искателям ее руки и вопросительно посматривает на меня, а я продолжаю придумывать предлоги, чтобы потянуть время. Не поверишь… я не сплю уже несколько дней. Не знаю, как быть.

Клэрис долго молчала.

— Итак, чем Мойра тебя шантажирует?

Олтон не ответил.

— Если не скажешь, я не смогу дать тебе совет.

Олтон перевел взгляд на Джека.

— Не беспокойся, — сухо заверила Клэрис. — Он вовсе не склонен к сплетням, а кроме того, от него ты получишь больше сочувствия, чем от меня.

Олтон не улыбнулся.

— У меня была связь с Клер, мачехой Сары.

— Не слишком мудро с твоей стороны, — заметила Клэрис. — Но, насколько я поняла, это было до того, как ты стал ухаживать за Сарой?

— За несколько лет до того, — раздраженно уточнил Олтон. — Тогда Сара еще училась в школе.

— Вот именно. Советую тебе во всем признаться. Если Клер не сильно изменилась за последние семь лет, сомневаюсь, что она поднимет шум.

Олтон уставился на сестру, и Джек неожиданно заметил сильное фамильное сходство.

— Я не могу признаться. После истории с Роджером Мойра сказала, что, если я что-то предприму, она поговорит, но не с Сарой, а с самим Коннистоном. Конечно, все знают, что Клер постоянно изменяет мужу. Однако Мойра пообещает Коннистону, что, если тот позволит мне жениться на Саре, весь свет узнает, как покорно он отдал свою дочь человеку, наставившему ему рога.

Клэрис тихо охнула.

Джек подумал, что это становится все интереснее. Ему очень хотелось встретиться с давней Немезидой Клэрис, а теперь, как оказалось, и с Немезидой братьев. Что это за женщина, которая может так хладнокровно оплетать мерзкой липкой паутиной близких ей людей? Несмотря на состояние Олтона, Джек уже понял, что тот вовсе не слабак. Пусть стальной стержень, который находится у него внутри, еще не так закален, как у Клэрис, но, похоже, Мойра немало над этим потрудилась. Однако ведет она очень опасную игру. Эта женщина, должно быть, слепа, если не видит, с кем имеет дело.

Он хотел что-то сказать, но дверь библиотеки распахнулась. На пороге стояла белокурая гарпия. Голубые глаза сверкали. Пышная грудь нервно вздымалась.

— Олтон! — пронзительно вскрикнула она. — Как ты посмел принять эту… особу в отцовском доме?