Жаркая страсть

Глава 9

Джек посмотрел на Клэрис и спросил:

— Волнуешься? В каком смысле?

Клэрис вздрогнула от неожиданности:

— Он не реагирует на обвинения так, как следовало бы.

Он и сам удивлялся реакции Джеймса.

— Он, кажется, не понимает: недостаточно носить имя Олтвудов. Оно не защитит его.

— Джеймс не понимает истинного смысла власти, — вздохнул Джек. — И никогда не понимал. Он родился во влиятельной, могущественной семье и полагает, что этого довольно. Считает, что власть будет служить ему только потому, что он высоко стоит по праву рождения.

Клэрис обернулась, стянула концы шали и издала звук, подозрительно похожий на фырканье:

— Но мы с тобой знаем, что он ошибается. Власть — вещь пассивная. И даже не существует, пока ее не применить.

Она говорила как человек знающий. Джек наклонил голову.

— Джеймс не изменится. Он не видит в этом нужды, и, откровенно говоря, сомневаюсь, что он знает, как применить власть, данную ему именем Олтвудбв.

— Совершенно верно, — кивнула Клэрис. — Поэтому мне необходимо ехать в Лондон. Применить эту власть вместо него. И ты это понимаешь.

Джек потянулся к ее руке.

— Понимаю.

Он увлек Клэрис на кушетку, в свой объятия, и стал целовать. Он знал, что только таким образом прекратит нарождавшийся спор, что Клэрис, спеша получить наслаждение, посчитает, будто победила.

Но этого не будет. Он еще не готов обсуждать вероятность ее путешествия в Лондон с целью защитить Джеймса. Она права: Джеймс не понимает силы власти, не знает, как ее применить. Хотя бы поэтому у нее нет причин возвращаться в столицу. Особенно если для нее это связано с трудностями. Однако… стоит учитывать и другие проблемы. Что, если, несмотря на все убеждения, она предпочтет остаться в Эвнинге?

Но все эти вопросы можно отложить на другой день. А сегодня… он волен забыть обо всем, посвятить себя той, кто намного ему дороже.

Джек снял с нее шаль и притянул к себе. Он в который раз попытался завоевать ее, покорить. Но она отстранилась, оттолкнула Джека и в сгущавшейся темноте поднялась над ним.

Он раздвинул ей ноги и ласкал набухшую плоть, вдыхая ее мускусный запах. Он изнывал от желания овладеть ею. Пришлось стиснуть зубы и сдержаться, потому что она прижала ладони к его груди и медленно повела их вниз, сжала запястья и подняла его руки над головой.

— И не смей опускать.

Она даже не проверила, подчинился ли он. Джек вцепился в резное дерево изголовья.

— И не двигай ими, пока я не разрешу.

Он едва не усмехнулся, услышав повелительный голос. Ничего, он будет повиноваться столько, сколько захочет, и ни секундой дольше. Однако ему не терпелось увидеть, что она будет делать. Какую новую грань откроет ему воинственная королева? Знание — вернейший путь к победе.

Она снова прижала ладони к его груди, и завладела его губами. Юркий язычок проник в его рот, но Джек оставался пассивным, сдерживаясь из последних сил. Пусть возьмет от него все, что может. Пусть даст в ответ все, что может.

Поцелуй становился все более страстным, не просто манящим, но будившим в нем зверя. Клэрис намеренно дразнила его, пока дикарь не сбросил оковы и не взревел, готовясь к чувственной битве.

Именно этого она хотела. Битвы губ, языков, ласк… И битва эта продолжалась, пока обоих не поглотило пламя.

Клэрис резко отстранилась. Взглянула на него со страстью и решимостью. Оба пылали желанием, оба тяжело дышали. Наконец она вздохнула, так глубоко, что поднялась грудь, и снова отстранилась. Сжала его бедра своими, наклонила голову и прижалась губами к горлу. Целовала, лизала, обводила языком. Прикусывала крепкие сухожилия.

Джек зажмурился, стиснул резное дерево изголовья и терпел… Ее прикосновения, ласки, аромат женственности. При мысли о том, что это манящее лоно находится всего в нескольких дюймах от его напряженной плоти, у него перехватывало дух. Все, что он мог, — стиснуть зубы.

Клэрис не спеша, проложила цепочку поцелуев по шее, к ямочке между ключицами и спустилась к его груди.

Пальцы запутались в жестких волосах. Слегка дернули.

Он приоткрыл глаза и обнаружил, что его внимание ей не требуется. Она деловито исследовала его грудь, после чего накрыла губами его сосок. Обвела крохотный бугорок языком, сжала зубами…

Джек судорожно вздохнул и закрыл глаза.

Еще чуть-чуть, и он не выдержит. Но она еще не закончила. Далеко не закончила. Она исследовала языком ямку пупка, зарылась носом в волосы на лобке. И, наконец, выпрямилась.

Джек снова выдохнул. Он вытерпел пытку. И даже стал обдумывать, какие мучения обрушить на ее голову. Он уже хотел выпустить изголовье кушетки и обнять Клэрис, когда она взяла его в рот.

Все сколько-нибудь связные мысли мигом вылетели у него из головы. Каждая мышца застыла, напряглась так сильно, что болела. Плоть, которую Клэрис держала в губах, набухла еще больше.

Она осторожно лизнула головку, раз, другой, и стала сосать.

Прерывистый стон вырвался из горла Джека.

Странно, она совсем невинна, и в то же время прекрасно сознает, что делает с ним. Но откуда ей это известно? За сомкнутыми веками вдруг промелькнули картины вчерашней ночи. Она извивается под ним в порыве страсти… как далеко он завел ее вчера? Но, несмотря на неопытность, она не была ни шокирована, ни испугана.

Ее теоретические знания были куда обширнее, чем у обычной девушки.

Он изогнул спину и снова застонал. Слишком долго эта воинственная королева была лишена физической любви. Она хотела, но не могла получить… и при этом знала, чего лишается. Теперь она была полна решимости схватиться за представившуюся ей возможность, обрести некоторую степень контроля над ситуацией и овладеть инициативой.

Ее проворные пальцы нашли мошонку, и стали перекатывать яички. Легонько их стиснули. Другая рука скользнула, вниз, к основанию его вздыбленной плоти, чтобы держать ее, пока продолжаются ласки губ, рта, языка…

— Довольно! — выдавил Джек.

Клзрис бросила на него откровенно зовущий взгляд и прошептала:

— Что же, если ты уверен…

Он потянулся к ней, но она переплела их пальцы и снова опустилась на него.

— Не совсем уверена, как это делается…

Потеряв дар речи, он наблюдал, как пурпурная головка его фаллоса исчезает в ее набухшей плоти… больше он этого не вынесет!

Освободив руки, он сжал ее бедра, выгнул спину и вошел в нее еще глубже. Ее обжигающее лоно приняло его и сжало. Крепко.

Джек с трудом открыл глаза и встретил ее горящий взгляд.

— Я велела тебе не опускать руки. — Она не столько жаловалась, сколько спрашивала. — Они тебе понадобятся?

Он приподнял ее и тут же опустил. Еще несколько секунд — и она подхватила ритм и сама пустилась вскачь. Он полусидел, подняв плечи. Она оседлала его, упершись ладонями в грудь. Он упивался каждым ее движением.

Когда она стала экспериментировать, глубоко вбирая его в себя, вращая бедрами, он охнул и попытался думать о чем-то другом. Ее грудь, роскошная, набухшая, с бутонами сосков, вздымалась и опадала перед его лицом. Джек, словно завороженный, поднес руки к пышным полушариям, стал мять и услышал, как она охнула.

Клзрис продолжала неустанно подниматься и опускаться, самозабвенно лаская его. С каждым мгновением Джек все больше убеждался, что она продержится дольше, чем он.

А этого он позволить не мог. Приподнявшись, он припал губами к ее груди, стараясь исторгнуть из горла Клэрис те же самые крики, что слышал предыдущей ночью. Когда впереди замаячил пик экстаза, когда все его тело напряглось, он освободил руку и, скользнув по ее бедру, на миг сжал ее ягодицы, а затем отыскал бугорок, поросший влажными завитками.

Тугой узелок плоти, который он искал, мгновенно затвердел, умоляя о ласках. Джек стал теребить его, и его пальцы оросились ее любовными соками. Одновременно он яростно ласкал ее грудь. А Клэрис поднималась и опускалась все быстрее, все с большей силой… И вот она пронзительно вскрикнула и ринулась в пропасть чувственного экстаза, увлекая его за собой. Откинула голову, и очередной крик взметнулся к потолку, пока ее мышцы судорожно сокращались, сжимая его плоть, пока он стонал и вздрагивал под ней., добровольно капитулируя. Перед ее силой. Перед силой, с которой он отвечал ей.

Момент экстаза, бесконечного наслаждения, удерживал их в блаженном облаке, некоторое время… а потом отпустил, позволил им упасть с небес в сладостное забытье.

Они обмякли, уставшие и истомленные. Джек обнял ее, она положила голову ему на грудь. Он прижался щекой к ее темным волосам, густым и шелковистым.

Тени постепенно удлинялись, по мере того как луна продолжала свой путь по небу. Ни он, ни она не хотели двигаться. Просто не было сил. Оба не спали. Сейчас их заставляло бодрствовать ощущение силы, которой, казалось, был пропитан воздух.

Джек молча гадал, почему до него никто не подумал предъявить права на эту необыкновенную женщину. Почему мужчины его класса были так слепы? Для него она была олицетворением чувственного вызова. И… вполне вероятно, что никто не добился у нее успеха, поскольку не был достаточно силен, чтобы добровольно уступить ей первенство. Позволить ей быть главной. Позволить ей быть собой.

Все это, вероятно, правильно, но отнюдь не поможет заставить ее дать ему обет верности. Не на ночь, не на неделю, не на год.

Ночной покой окутал их. Они долго лежали неподвижно. Наконец Клэрис пошевелилась. Он помог ей подняться и уложил рядом с собой. Она снова опустила голову ему на грудь.

Продолжая обнимать ее, он неожиданно спросил:

— Где ты выучилась всему этому?

Она не стала делать вид, будто не поняла. Мельком взглянув на него, слегка улыбнулась, отвела глаза и стала рассеянно чертить узоры на его груди.

— Библиотека в Роузвуде, фамильном поместье. Там я раскопала целую коллекцию, собранную многими поколениями за несколько столетий. Некоторые пособия оказались крайне, полезными. И очень подробными.

— А ты, как всегда, была прилежной ученицей?

Он изо всех сил пытался оставаться неподвижным под ее тонкими пальчиками.

— Я была заинтересована… заинтригована. И у меня превосходная память, по крайней мере на иллюстрации.

Ее рука спустилась ниже.

— Если хочешь знать, я многие годы ждала, чтобы применить на практике все, что успела усвоить, — промурлыкала Клэрис, принимаясь тереться о него всем телом.

Джек с трудом сглотнул:

— В таком случае, может, захочешь попробовать?..

Остальное он прошептал ей на ухо.

Их взгляды снова встретились.

Клэрис медленно улыбнулась:

— Почему бы нет?

Он расплылся в улыбке и потянулся к ней. Она приподнялась и с радостью бросилась ему в объятия.

Наутро Джек проснулся, сгорая от нетерпения. Со знакомым ощущением того, что время не ждет. Нечто подобное он всегда чувствовал, когда предстояло выполнить очередную миссию. Существовали первоочередные дела. Нужно было все организовать, иначе придется действовать без всякой подготовки.

В этом случае он получит все необходимое от Джеймса, прежде чем Клэрис решит броситься спасать родственника в одиночку.

Он спустился к завтраку, перебирая в голове различные планы. Клэрис права: Джеймс действительно нуждается в срочной помощи. Им следует торопиться. Но ему еще предстояло определить, что делать.

В утренней столовой, уже сидел Перси, поедая яйца с ветчиной. Джек помахал ему рукой и подошел к буфету. Благодаря Клэрис его аппетит определенно улучшился: вскоре тарелка была наполнена с верхом, а сам Джек уселся во главе стола. Вчера вечером, после ужина, он предупредил Перси, что ему придется уехать в Лондон на несколько недель. Они решили, что до отъезда он представит Перси местным жителям и покажет ему поместье, после чего отдаст его на попечение Григгса. Пусть тот стар, но знает все, что нужно знать об управлении поместьем.

— Итак…

Перси отодвинул пустую тарелку и с надеждой воззрился на Джека:

— Откуда начнем?

Джек размышлял:

— Есть несколько не связанных с поместьем дел, которые нужно уладить. Ты мне поможешь?

Энтузиазм Перси нисколько не погас. Джек понял, что его молодой родственник — из людей того сорта, которые предпочитают любую активность безделью.

— Что от меня требуется?

— Речь идет о молодом Энтони, о том джентльмене, что лежит наверху.

Они были ровесниками. Перси успел подружиться с Энтони, и вчера, перед походом во флигель, Джек заглянул в комнату раненого и увидел, что оба увлеченно играют в шахматы.

— Мне нужен список его родственников, которые сейчас находятся в Лондоне или поблизости от города: Степень родства с Джеймсом и имена тех, кто скорее всего согласится помочь. А также имена и адреса тех, кто, по мнению Энтони, может пригодиться.

Перси кивнул. Он уже знал, что случилось с Джеймсом.

— Что-то еще?

Джек вдруг осознал, как приятно, для разнообразия, говорить с тем, кто просто слушает приказы и не спорит.

— Нет, это все.

Он отодвинул стул и встал.

— Мне нужно написать письмо, а потом я иду в дом священника, потребовать от Джеймса еще один список. Вернусь до обеда.

Они вместе вышли в холл.

— Если у тебя будет время до моего возвращения, попытайся вспомнить план поместья и расположение коттеджей в восточной части. Я повезу тебя туда и познакомлю с арендаторами.

— Ээээ… — Перси нерешительно помялся.

— Можешь взять двуколку, — ухмыльнулся Джек, — пока не научишься ездить верхом.

Перси даже не пытался скрыть облегчение.

— Прекрасно. Пойду допрашивать Энтони.

Джек отправился в библиотеку, уселся за письменный стол и написал единственному человеку, которому клялся никогда больше не писать. Запечатал послание, нашел Хоулетта и велел немедленно отправить письмо в Лондон. Зашел к Григгсу, удостоверился, что никаких срочных дел, требующих его внимания, не имеется, услышал на удивление положительное мнение Григгса о Перси — похоже, у того явные способности к бухгалтерии — и кратчайшим маршрутом зашагал к дому священника. Сегодня у бельевых веревок не было видно воинственной королевы. Джек с улыбкой поднялся на крыльцо бокового входа и вскоре очутился перед дверью кабинета Джеймса. Он постучал и тут же услышал его голос, рассеянно приглашавшего его войти.

Переступив порог, Джек узрел измученного Джеймса, над которым стояла Клэрис.

— Доброе утро, — чарующе улыбнулся он.

Клэрис одарила его царственным кивком и снова уставилась на Джеймса.

— Доброе утро, мальчик мой, — обрадовался тот. — Полагаю, ты тоже пришел требовать информацию?

Губы Клэрис поджались.

— Я объясняла, Джеймс. Перед отъездом в Лондон нам нужно услышать все, что ты можешь вспомнить.

Тот снова уставился на Джека.

— Она права, — пожал он плечами.

— Но, — взвился Джеймс, — я не вижу надобности…

— Это серьезно.

Джек и Клэрис переглянулись. Последнюю фразу они сказали в один голос, причем с одинаковыми интонациями, только она — чуть более нетерпеливо.

— Мы не можем сидеть сложа руки, — продолжал Джек. — И даже не жди этого от нас.

Это заставило Джеймса призадуматься. Наконец он поморщился и показал пером на лист бумаги.

— Клэрис велела припомнить все детали…

Она ловко схватила листок:

— Думаю, будет лучше, если Джек запишет все вопросы.

Клэрис положила бумагу и перо на противоположную сторону стола. Под ее настойчивым взглядом Джек придвинул стул и сел.

— Это займет много времени.

Втайне он подумал, что никогда не сможет сосредоточиться, если она останется в комнате. Очевидно, Клэрис поняла его, но не подумала удалиться.

— Как Энтони? — спросила она.

— Ему лучше, и он очень быстро поправляется. Никак не хочет оставаться в постели.

— Что же, придется днем его навестить.

— Очень любезно с вашей стороны. Мы с Перси как раз собираемся объезжать поместье. Энтони будет рад компании.

— Я тоже поеду, — решил Джеймс. — Учитывая, что он ехал, чтобы поговорить со мной, я должен его поддержать.

— Лучший способ отплатить ему за все — сообщить информацию, которая нужна барону.

Клэрис не повысила голос, но в нем прозвучали такие повелительные нотки, что Джеймс не посмел возразить. Джек сжал губы, чтобы не поддаться порыву смягчить ее слова.

Джеймс мрачно вздохнул:

— Так и быть. Что тебе нужно?

Джек объяснил. Джеймс перечислил на бумаге все свои путешествия за последнее десятилетие, а Джек составил список других вопросов, касавшихся его работы.

Клэрис медленно ходила по комнате, время от времени заглядывая ему через плечо. Джек тянул время. Джеймс делал то же самое. Когда Макимбер просунул голову в дверь и обратился к Клэрис с каким-то насущным вопросом, Джеймс подождал, пока дверь закроется, отложил перо и обратился к Джеку:

— Мальчик, ты должен мне помочь. Не хочу, чтобы Клэрис из-за меня ехала в Лондон.

Джеку очень хотелось спросить почему, но он колебался. Верх взяло желание заставить Джеймса увидеть то, на что он очень хотел закрыть глаза.

— Все не так просто, Джеймс. Ведь ни один мужчина не властен над Клэрис. И если она что-то решила, я не могу ей помешать.

— Но может, сумеешь убедить?

— Не настолько я убедителен, — вздохнул Джек. Джеймс нахмурился.

— Я не уверен, что в этом вопросе она ошибается, — осторожно произнес Джек. — Необходимо объяснить твоей семье, что произошло, и, невзирая на свое прошлое, Клэрис — дочь покойного маркиза и сестра нынешнего. Родные к ней прислушаются.

— Вероятно, — с сомнением обронил Джеймс.

Джек недоуменно вскинул брови.

— Понимаю, что к ней прислушаются, — тяжко вздохнул Джеймс. — Потому что она их заставит. Она сумеет донести до них смысл происходящего, но какой ценой?

— Не понимаю, — удивился Джек.

— Видишь ли, Клэрис — изгой. Отец лишил ее наследства и вышвырнул из дому. Ну, по крайней мере был к этому близок — сыновья не допустили.

— Да, ты говорил, — нахмурился Джек, — но я не представлял…

— Разумеется. Я не объяснял все подробно, однако Мелтон, ее отец, — не единственный, кто был взбешен поведением Клэрис. Отказавшись выйти за Эмсуорта, она перешла все границы.

— Хочешь сказать, что ее вообще могут не принять в родном доме? Что даже семь лет спустя к ней отнесутся как к парии?

— Да, — решительно кивнул Джеймс. — Олтвуды не умеют прощать. Очень боюсь, что, несмотря на горделивый вид и царственные манеры, случившееся глубоко ранило Клэрис. Необходимость просить за меня, несомненно, растравит старые раны. Более того, некоторые члены семьи могут воспользоваться тем, что теперь она просит у них одолжения, и унизят… — Представив, какую мстительность могут проявить Олтвуды по отношению к Клэрис, Джеймс окончательно потерял самообладание. — Не знаю, что придет им в головы, — признался он, — но мне не хочется, чтобы Клэрис попала в подобное положение.

Прошло не менее минуты, прежде чем Джек выдохнул:

— Понимаю…

— Итак, дорогой мальчик, ты поможешь мне отговорить Клэрис от поездки в Лондон?

Джек понимал, что Джеймс говорит искренне. Знал, что все не так просто, как обрисовал Джеймс. Однако… Он поморщился.

— Я обещаю подумать. Может, найду другой выход.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Джеймс и с типичной для него целеустремленностью вернулся к делу — окунул перо в чернила и уставился в лист бумаги лежавший перед ним. — Пожалуй, теперь примусь за списки. Не хотелось бы задерживать тебя. А на все это уйдет не меньше нескольких дней.

Джек закончил свой список вопросов, оставил его Джеймсу и ушел, так и не поговорив с Клэрис. Правда, ему этого пока и не хотелось. Сунув руки в карманы, он решил вернуться домой дальней дорогой. И заодно подумать, стоит ли разубеждать Клэрис ехать в Лондон. В отличие от Джеймса он видел как определенные «за», так и «против» этого плана. Оказавшись в Лондоне, она немедленно поднимет на ноги всю семью. Мало того: не позволит родным стоять в стороне и смотреть, как тонет Джеймс. Если они хотят, чтобы их оставили в покое, значит, должны защитить Джеймса. С другой стороны, он не забыл не-совсем-джентльмена с круглым лицом. Если он убедит Клэрис остаться здесь и предоставит действовать ему, враги могут что-то предпринять против Джеймса, а Клэрис, несомненно, в любой момент с готовностью, заслонит его собой.

Не слишком утешительная мысль, означающая, что в Лондоне у него не будет ни минуты покоя от тревожных мыслей.

Кроме того, он серьезно сомневался в своей способности убедить ее остаться в Эвнинге. Если он откажется взять ее с собой, она поедет в Лондон одна и, вполне возможно, подвергнется нападению злодея. Мало того, если доберется благополучно, Джек не сразу найдет ее в столице. А вдруг круглолицый незнакомец решит заткнуть ей рот? Лондон более опасен для ее пребывания, чем сонная провинция. История с Энтони доказала, что сонная провинция вовсе не так безопасна, как кажется.

Джек многое знал о подобных вещах… Так что лучше подумать о приеме, который ожидал Клэрис дома. Неужели Джеймс окажется нрав? Но ведь Энтони и его брат священник не считают Клэрис персоной нон грата? Значит, нужно сегодня вечером вытянуть из Энтони правду насчет того, как обстоят дела. Однако… Если Джеймс прав и в Лондоне Клэрис ждет враждебный прием, даже несмотря на боль, которую ей это причинит, имеет ли он право вмешиваться, решать за нее, стоит или не стоит выносить эту боль?

Джек вспомнил тот момент, когда Клэрис заявила, что отправится в Лондон помочь Джеймсу. В ее словах не было ничего легкомысленного. Она все как следует взвесила. И прекрасно понимала, что ждет ее в городе. Знала, и все же вознамерилась ехать. Решила пожертвовать собой ради Джеймса. Закономерно ли с его стороны отвергать эту жертву как бессмысленную? Воины часто жертвуют собой, а Клэрис была королевой воинов.

Значит, его обязанность — защитить ее, действовать в ее лучших интересах, а это означает, что в Лондон они едут вместе. Нужно позволить ей лицом к лицу встретить гнев родственников, покорить драконов прошлого. И все это время он будет рядом. По его мнению, он имел на это право.

Джек немного задержался у ручья. Журчание воды успокоило мятущиеся мысли.

Наконец он снова зашагал по тропе. Вполне вероятно, что трудности их сблизят: И на каком-то этапе он заставить ее увидеть, что их связь вовсе не легкий, временный романчик. Они будут много времени проводить вдвоем. Не обязательно наедине, но постоянно окруженные людьми, которые на них полагаются. Кроме того, ему казалось, что лучший способ добиться успеха и получить ее согласие — изгнать призраков прошлого, а это легче всего сделать, если он увидит призраков Клэрис своими глазами. Где лучше всего встретиться с ними, как не в Лондоне?

И уже подходя к крыльцу, он вдруг вспомнил о последнем доводе.

Взять Клэрис в Лондон означает, что он будет знать: с ним она в безопасности. А именно это ему сейчас нужно, чтобы сосредоточиться и сделать все для защиты Джеймса. Конечно, если он начнет хлопотать над ней, она слишком скоро разгадает его истинные намерения. Но если Клэрис будет с ним, он поймет ее мысли без всякой необходимости спрашивать.