Желанная для него

Глава 7

Анна Сладкова

Боже! Боже! Боже!.. Что ж мне делать-то? Сердце колотится, как никогда, от вида того, как Яроаслав надавал тумаков Максу. Тот весь грязный, драный, как побитая собака выполз из подъезда. Причем, переживала я вовсе не за своего бывшего благоверного, а за бойца Федорцова, хотя прекрасно понимала, что жертва здесь вовсе не он.

Но вот стою, смотрю в окно, держа кроссовки Максима в трясущихся руках, и довольно улыбаюсь, как Чеширский кот. Так тебе и надо, скотина такая! Будешь знать, что не стоит совать свою пипку, куда не попадя! Хотя… Если бы я об этом не узнала, то так бы и осталась, скорее всего, с этим жалким козлиной. Не счастливая. Не любимая. И без возможности обрести все это с кем-нибудь другим. Квашня, в общем.

Всё, что не делается — всё к лучшему, как говорит наш добрый люд.

И ведь слышу ж всё, что несет этот урод, обсирая меня, на чем свет стоит, следя за этой перепалкой, от которой теплеет в душе от осознания, что я небезразлична Ярославу.

— А обувь! — неожиданно орёт Макс, отступая.

— Лови, ушлёпок! — отзываюсь тут же, метя ему в лобешник. Но мне не повезло, каждую единицу от своей пары тот словил метко, крепко прижав серые кроссовки к груди, будто это что-то ценное и самое дорогое в его жизни.

Вижу, как Яр гонит Максима за придомовую территорию, выпроваживая того за шлагбаум.

Теть Вера и теть Люба, наши бабушки-сплетницы, но глубоко уважаемые всем двором, вторят Федорцову, поддерживая его. Удивили они меня, честно признаться. Обычно эти «милые» бабульки любят показать свое недовольство всем и вся. Но Ярослав с Лёшкой всегда были с ними вежливы, помогали доносить тяжелые пакеты из магазина и всегда давали им повод для сплетен.

С нетерпением жду Яра, чтобы поблагодарить. Иду в коридор, от нервов перебирая пальцы рук, неловко заламывая их. А Ярослав залетел в квартиру, словно вихрь, тяжело дыша, и вижу снова этот испепеляющий, полный ненависти взгляд.

— Что? — спрашиваю, становясь в позу.

— Ничего! — рявкает Федорцов, хватая свою сумку, что висела на вешалке.

Ну вот и поговорили! Снова! Он не выносим! Вечно недовольный и злобный козёл! И как я могла повестись на такого?!

— Нет, уж! Что не так? — спрашиваю у него, останавливая.

— Да всё так, Сладкова! — цедит тот сквозь зубы, выходя из квартиры.

— Хватит, Яр! — кричу, выбегая вслед за ним. — Достал! Ты всё время молчишь и злишься на меня! Что я сделала опять? Хоть бы раз набрался смелости просто поговорить!

— О чем? — смотрит на меня, сверля своими серыми глазами, тыкая пальцем на кнопку лифта. — Как тебе? Понравилось сосаться с ним? М?

— Придурок! — смахиваю слезы обиды, что катятся рекой из моих глаз, и хлопаю входной дверью, с грохотом закрывая её.

Ну что он за человек такой?! Просто тупица! Будто я хотела целоваться с Максом?! Неужели он ничего так и не понял?

Дебил!

Ненавижу!

Четвертый день ничего не слышно о Ярославе. Злюсь и все время корю себя, что не остановила его и не поговорила. Зная его прескверный характер, этой реакции на произошедшее и стоило ожидать. Но ведь и я не при чем! Это все Макс! Кстати, он ещё два дня совсем невменяемый звонил мне: то требовал вернуться к нему, то упрекал, что я сплю с малолетним Ярославом. Ничего себе, малолетний! Ему двадцать семь уже и в нем два метра роста! Да и не сплю я с ним, вовсе!

Максим

Мне и так не сладко! На нервах которые сутки уже, извелась прямо вся! Знаю, что сегодня бой у Федорцова. Гор звонил опять, звал в клуб. Сказал, что выделит мне местечко в VIP-зоне, чтобы вдоволь полюбоваться на Ярослава смогла. Но как я пойду, когда я Ленке обещала помочь накрыть стол в огромном особняке, что снял Лешка, и отметить с ней девичник?! Там и Алексей с ребятами будет. Яр тоже должен был приехать, но только завтра. А меня просто распирает от желания быть рядом с ним!

Эх…

Выхожу из такси, и у меня пропадает дар речи! Такого красивого здания я ещё никогда в жизни не видела! Три этажа великолепного сооружения с острыми пиками на двух башенках, каменная кладь, зеленые кустарники огромных белых и алых роз, словно в самый настоящий замок попала, о котором я читала в дамских романчиках. А какие клумбы и кусты роз вокруг — не описать словами! Даже дух захватило!

Вот это Лёшка разорился! Не поскупился на празднество мальчишника и девичника для себя и своей любимой, сняв этот особняк на все выходные. Широко улыбаюсь, радуясь за брата. Главное, чтобы был счастлив. А он счастлив с Леной. И я безмерно рада за него. Честное слово! Но в душе нещадно что-то колет, щиплет, ноет…

Зависть?

Наверное…

Ужасное чувство, надо признать! Это не то, чтобы злобная, черная и жгучая, но все равно не совсем приятная, да и вовсе не белая зависть тревожит мою душу. Счастливые лица молодых напоминают мне о том, что я совсем одна. У меня нет ни семьи, ни детей, ни даже парня. Что тот, кто вихрем ворвался в мою жизнь, сейчас, скорее всего, обхаживает свою подружку Лику, а не меня. Что целует ЕЁ своими чувственными губами, а не меня. И обнимает ЕЁ своими сильными руками, а не меня…

Ну и на здоровье!

Кому я вру? Я безумно хочу, чтобы мы были вместе! И я не понимаю, что со мной!

Хоть ты тресни, ни минуты не прошло, чтобы всё это время я не думала о треклятом Федорцове! Но больше в жизни не позвоню ему после всех тех лет, что он просто игнорировал меня!

Захожу в дом, а меня встречает Ленка со своей подружкой Дашкой. Тоже милая девушка, добрая, красивая и лучезарная.

— Ань, давай скорей, а то не успеем к вечеру! — чуть не верещит Ленок.

— Не дрейфь, подруга, всё сделаем! — заверяю её, и иду помогать на кухню, поставив за угол свою сумку, куда положила вещи на двое суток.

Весь вечер мы готовили закуски и украшали территорию сада возле этого огромного замка. И все ради праздничной фотосессии, что планировалась на следующий день будущими молодоженами, которая явно должна была растянуться до самого вечера, учитывая воодушевленные идеи Леночки и прекраснейшие места для хорошего фото, местные виды на фоне молодых и отличную теплую погоду.

Мы с девчонками надували шары, растягивали бумажные гирлянды между деревьями, ставили столы и стулья под аркой возле большой размашистой ивы и вешали разноцветные ленточки по периметру вокруг.

Лёшка весь вечер пил пиво с друзьями, только мешаясь нам, отчего действовал на нервы не только Ленке, но и мне. Получив люлей, он решил свалить в сауну и в этот вечер больше не путаться у нас под ногами.

Изрядно устав ближе к двум часам ночи, когда все, наконец, улеглись спать, я села на удобный диванчик в гостиной у телевизора, накрывшись теплым пледом и бесцельно листая пультом каналы.

Свет фар у панорамных окон слепит глаза, но тут же гаснет. Понимаю, что машина припарковалась у самого входа. Кто это может быть?

Хлопает входная дверь.

— Лё-ёх, это я! — раздаётся басистый ор, от которого меня пробирает до дрожи. Оборачиваюсь, тупо пялясь на удивленного Ярослава через спинку дивана. Тот неловко улыбается мне, показав ямочку на щеке, от которой я просто плыву, чтоб его! Он демонстрирует мне несколько спаек пива в руке, мол, что приперся не с пустыми руками, а я делаю недовольную мину, отворачиваясь к телевизору. Я ж обиделась, что он тогда ушел. В отражении вижу, что Яр злится, нервно проводит своей ладонью по волосам ото лба к затылку, взъерошив их.

— Будешь? — спрашивает он, подходя ко мне, протягивая мне пиво. Отрицательно машу головой. Смотрю на его лицо. Тут свет падает уже на огромную мужскую фигуру, и я замечаю ссадину на его скуле, разбитую губу и чуть заплывший глаз. — Что, Анюта, я уже не такой привлекательный стал для тебя? — задает вопрос Ярослав, усаживаясь ко мне на диван, открывая себе банку пива и делая из неё глоток. Плотнее укутываюсь в плед, чтобы он не увидел мои голые ноги, ведь на мне только широкая растянутая футболка и трусики.

— Зачем тебе это? — не понимаю я, стараясь натянуть мягкий, но слишком маленький пушистый плед до самой шеи, подтянув под себя ноги.

— Что именно? — не понимает он.

— Бои твои? — свожу брови вместе. Я переживала за него. Очень сильно. И сейчас, когда увидела его такого побитого, сердце обливается кровью. Так жалко его, что сжимается всё в груди и безумно хочется прижать его к себе и никуда больше не отпускать!

Мужчина опускает взгляд, многозначно смотрит на мою грудь, где сейчас покоится край пушистого пледа, еле заметно проведя своим языком по ссадине на нижней губе. Так вот откуда эта привычка у него! Он уже привык, что от мощных ударов противника лопается его кожа на губах, и он таким образом проверяет её, щупая языком. А мне этот жест уже не кажется таким уж и безобидным. Потому что слишком ярко воспринимаю каждое его действие, направленное в мою сторону. Отчего-то кажется, что он это сделал осознанно. Будто соблазняет меня. От этого ощущения непонятный и приятный жар дикого желания проносится по моему телу, что хочется с силой сжать бедра, чтобы удержать свой пыл.

— Не знаю, — всё же отвечает он, чуть дернув плечами, теперь уже открыто глядя мне в глаза, пытаясь прочитать мои мысли и эмоции. — Мне нравится это! — глоток из банки и он снова машинально проводит языком по губе. — Ощущение, что ты чего-то достиг в этой сраной жизни — это… Это… Понимаешь, Ань, это ни с чем нельзя сравнить! Даже секс, наверное, не так важен и значим, как то, что я ощущаю именно в момент когда рефери победоносно поднимает мою руку вверх. Я не полное дерьмо, понимаешь!? Плюс — выброс адреналина, оттачивание мастерства и хорошая возможность заработать неплохие деньги.

— А ещё ссадины, ломанные кости и ужасные ушибы головы! — продолжаю его предложение, потянувшись рукой к его горящей огнем скуле и чуть заплывшему глазу. Он искренен сейчас и это странно. Тем более, со мной. Такой открытый, ранимый, что боюсь испугать этот миг между нами. И, честно признаться, я его понимаю. Не скажу, что совсем понимаю и принимаю его выбор, но то, когда ты чувствуешь свою значимость, что ты нашел себя в работе и жизни — наверное, да, так и есть. Несомненно, он прав.

— Да, а ещё ты забыла про легкодоступных девчонок, — лыбится он.

— Кто бы сомневался! — недовольно хмыкаю, опустив руку на своё колено, так и не решившись дотронуться до него. Тупой придурок! Такой момент испортил! А я хотела его поцеловать, идиот!

— Ты что, Сладкова, ревнуешь, что ли? — щурится он, хватая меня за запястье.

Выпучиваю глаза от такой прямоты. А что мне ответить? Истерично прыскаю со смеху, дергая рукой, боясь показать и открыть свои истинные чувства перед ним. Ну, конечно же, я ревную! Ещё как ревную! Да и как его можно не ревновать?! Высокий, красивый и гордый, как дикий лев. Правда, упертый и вредный, словно тупой баран. Но безумно смелый, добрый и, естественно, сексуальный. И такой только он один — Ярослав Федорцов.

— Бра-а-ата-ан! — неожиданно тянет Лёшка, что мы с Ярославом от неожиданности дергаемся вместе, уставившись на невесть откуда взявшегося посреди ночи жениха. — Значит, не показалось мне, что ты звал меня! Как я рад, что ты приехал!

— И я рад! — коротко и ясно, как обычно приветствует Федорцов, чуть тронув свои губы в лёгкой искренней улыбке.

— Вижу, что снова выиграл! Поздравляю, брат! — хлопает Лёшка по плечу Яра. — Прости, что не смог быть сегодня и поддержать тебя, дела, понимаешь ли… — недовольно смотрит уже на меня Алексей. Так а я-то тут при чем?

— Это ты прости, что не смог отменить бой. Но я здесь, как и обещал, — хлопает Ярослав в ответ по плечу Алексея.

— Да, сегодня потрепало тебя больше, чем обычно. Кто был? Говорили, что Костян снялся с боя, — ведет любезный разговор Лёшка, ковыряясь в своей огромной спортивной сумке, что так и осталась валяться возле входной двери.

— Снялся, — подтверждает Ярослав. — Алуев поставил кого-то из своих. Не слышал о нем раньше. Но ты прав, было дольше, чем обычно.

А Лёшка смотрит на Яра, не моргая. Будто трезвый мигом стал.

— Не может быть! Ты чё, бросил Лику? — вдруг спрашивает Алексей. Федорцов молчит, лишь в упор смотрит на брата. А тот неожиданно улыбается, кидая мне прямо в руки какой-то пакет с бинтами и мазями. — Помоги-ка подлатать к завтрашнему дню моего свидетеля, сестрица. У Ленки фотосессия, а она с ума сойдет, если в кадре будет эта побитая рожа!

— Что? — не понимаю я, ковыряясь в пакете-аптечке с кучей мазей.

— Ну ты что, Анюта!? Забыла что ли, как обмазывала нас кремушком после тренировок, чтобы мы были как огурчики к следующему спаррингу? — лыбится Лёшка, усаживаясь на кресло и хватая банку с пивом, что стояла на столе.

— Помню! — отзываюсь, доставая дорогущую мазь от ушибов. — И что ж ты мне предлагаешь? Ярослава обмазать, как в детстве?

— Ну не мне ж это делать? — ржет довольный Лёшка. — Давай-давай, не юли! Помоги ему!

— А что, у него рук нет? — спрашиваю у них обоих.

— Ты ж понимаешь, что мазать самому себе спину не очень-то и удобно, особенно, когда от боли ломит и ноет всё тело, — спокойно отвечает Алексей, а Яр по прежнему молчит. Федорцов медленно подходит ко мне и вдруг снимает с себя футболку, сверкая оголившимся торсом перед моим носом, демонстрируя кубики пресса и косые мышцы живота, и садится на пол у дивана, повернувшись ко мне широкой спиной.

— Чёрт! — ругаюсь я, не в силах сдержаться. Ярославу в этот раз и правда очень досталось. Правый бок весь синий, на шее следы от удушения — кошмар! А он сидит довольный, как слон, будто так и надо, ничуть не смущаясь своей почти что наготы. Тяжело вдыхаю и выдыхаю, собираясь с мыслями и силами. — Алёша, подай салфетки антибактериальные, нужно парочку ссадин обработать, командую я. В меня тут же летит пачка салфеток, что лежала на журнальном столике. Ловлю, дергаясь всем телом и плед, естественно, слетает с меня, накрывая голову Ярослава. Братец громко хохочет, а я понимаю, что раз мы не одни, Яр ничего мне сделает. Спокойно спускаю ноги на пол, поправляя футболку на себе, и тут же обращаю внимание на то, как Ярослав сверлит меня глазами в отражении зеркальных дверей мебельной стенки. Дергаться и верещать — смысла уже нет, поэтому молча продолжаю, будто ничего не замечаю вокруг. Достаю салфетку и аккуратно пытаюсь протереть то место, где образовался небольшой кровоподтек от ссадины. Дую на поврежденную кожу, понимая, что антисептик нещадно щиплет рану, но вместо недовольного цоканья и шипения вижу мурашки на спине Федорцова. — Больно? — зачем-то спрашиваю. Не знаю, чего именно ожидаю услышать от него.

— Больно… — отвечает он, продолжая пялиться на меня в отражении.

— Прости, — снова дую на рану, убирая салфетку.

— … но не там… — трогает рукой мою ступню Ярослав, чуть сжимая её в ладони. Его кожа такая горячая, что это тепло мигом передается мне. Пытаюсь одернуть ногу, но хватка Федорцова, как у питбуля.

— Я это… — раздается смешливый голос Алексея, — … пожалуй, пойду.

— Пожалуй, иди! — отзывается Ярослав, поворачиваясь ко мне лицом, стоя на коленях передо мной, прямо между моих бедер. Дыхание моё учащается, что начинаю плохо соображать, что происходит вокруг. Яр опускает горячие ладони на мои колени, медленно ведя их вверх. Всё это время он изучает моё лицо, не моргая. А я судорожно ловлю ртом воздух, осознавая, что ещё пара сантиметров, и он дотронется до моего сокровенного местечка.

Вот же ж, чёрт! А я словно немая сижу, не в силах что-либо сказать или остановить брата, чтобы прекратить это безобразие. Потому что боюсь того, что может произойти, если Лёшка уйдет. И я не смогу остановить Ярослава, потому что просто не захочу.

— Не обижай мою Аньку! — остановился Лёшка возле нас. — Убью!