Железный рассвет

ПОДГОТОВКА К ВСТРЕЧЕ С «ПРИЗРАКАМИ» И «ПСАМИ»

Рашель Мансур, спецуполномоченный Постоянного комитета по Межзвездному разоружению при Объединенных Нациях (Следственный отдел) неторопливо спускалась по пугающе широким ступеням лестницы фасада Министерства космической гармонии. Сзади огромные мраморные колонны поддерживали массивную зеркальную полусферу, возвышавшуюся над окрестностями гигантской киберчерепахой. Людское море омывало ее, растекаясь по площади Публичных Церемоний, поток конторских служащих и бюрократов ежедневно циркулировал между офисами в глубине министерства и подотделами и общественными приемными, разбросанными с другой стороны открытого пространства. По правую руку — Восточный дворец, бело-розовый кирпичный особняк, превращенный в музей Гегемонии и народной революции, свершившейся более столетия назад здесь, в Сараево, столице планетарной империи.

Рашель ощущала легкое головокружение, эффект выхода на открытый воздух после клаустрофобного разговора с помощником министра, отвечающим за обеспечение безопасности иностранных посольств. После двадцати шести дней на борту «Глорианы» все, от свежего неперерабатываемого воздуха до настоящего дневного света, казалось особой привилегией. Куда входили практически завершившаяся адаптация к силе тяжести и головокружение от умеренного культурного шока.

Спустившись, Рашель вышла на площадь. Торговцы пикантными какао-напитками, обжаренными щупальцами осьминога и пиратскими записями старых публичных казней пытались привлечь ее внимание. Она их игнорировала. «Он не сказал "нет"», — думала она, вспоминая, как помощник министра насупился за своим столом: не очень-то он был счастлив.

— Вы заявили, что наша служба безопасности некомпетентна? — задал он вопрос.

— Нет, я сказала, что службы безопасности трех дипкорпусов допустили промах, и две из них были заранее предупреждены. Ваша, может быть, и лучше, но, надеюсь, вы простите меня за недоверие.

— Вашей схеме можно следовать, если московские согласятся. Мы, конечно, станем отрицать все, если дело пойдет плохо.

Уже шаг вперед по сравнению с предыдущим поколением. Новый Дрезден не так уж плох. Здесь приняли идею лояльной оппозиции, даже избирают правительственных чиновников в эти дни, хотя Партия сохраняла наследственное право вето. Все говорило за то, что Новый Дрезден более цивилизован, чем многие иные места, где Рашель могла закончить свой путь. Менее, чем некоторые другие, — ну и что? Они отстаивают свои основные интересы и не стремятся снова во мрак, как семьдесят лет назад. Но все же будет лучше, если она придержит Мартина, оставит вне рамок операции. Она передала ему текст по посольскому каналу. Рашель потуже натянула на плечи куртку, стараясь продумать свой подход к умам бюрократической орды в черной, тщательно пошитой униформе. Но не могла обманывать себя насчет вероятного доклада помощника министра его боссам.

Люди не всегда действуют в собственных интересах. Люди плохи в оценке степени риска, отвратительны скрытыми мотивациями и неврозами, все, кроме умных рациональных деятелей, в которых так хотят верить экономисты, и дипломатов, действующих в соответствии со способностями, а не намерениями. В делах с московскими дипломатами чиновники в резиденции Партии чувствовали себя так, словно держат разбуженную и голодную ядовитую змею, которая может цапнуть в любой момент. Они позволили Джорджу Чо играть в его «наперстки» с послом Морроу ровно столько, насколько это повышало вероятность выдачи кода отзыва, и ни секундой дольше.

Говоря в ком, посол — легко опознаваемая по двум охранникам — сидела за столиком уличного ресторана. Рашель зашла со стороны кухни и подошла к ближайшему охраннику, который сосредоточился на площади, а не на официантах, появляющихся из входной двери, и хлопнула его по плечу.

— Рашель Мансур, у меня встреча с ее превосходительством Элспет Морроу.

От неожиданности охранник подпрыгнул. Морроу подняла глаза с выражением скуки на бесцветном лице.

— Вы опоздали. Джордж Чо сказал, что я должна поговорить с вами. Решительно подразумевая необходимость нашей беседы. А кто вы?

Рашель выдвинула стул и села.

— Я работаю с теми же людьми, что и Джордж. Хотя в разных отделах. Официально, я здесь по протоколу. Если что, я буду отрицать все. — Она чуть улыбнулась.

Морроу поерзала на стуле.

— Ладно, говорите. Что Джорджу нужно?

Рашель откинулась на спинку и посмотрела на охранника.

— Волнующая нас проблема вам известна.

Она пристально изучала Морроу, видя перед собой стройную женщину лет сорока. Хоть Москва и не отличилась в терапии омолаживания, но послу могло быть и лет на двадцать больше. У нее были каштановые волосы до плеч, а зеленые глаза, казалось, охотятся на… просто охотятся. Должно быть, сотни миллионов призраков давили ей на плечи, плюс знание того, что она может добавить к их рядам.

«Что же применить к ней?» — размышляла Рашель.

— Скажите, вы знали Морин Девис, Симонетту Блэк и Мориса Пендлтона? — спросила она.

— Морис был моим другом, — кивнула посол. — С Блэк знакома только понаслышке. Морин… мы знали друг друга. Но Морис единственный, о ком я сожалею. Что вам об этом известно? Зачем Джордж вас прислал. Вы из «Черной Камеры», да?

Рашель подняла руку, подзывая официанта.

— Я работаю вместе с Джорджем, но иным способом, — тихо произнесла она. — Джордж занимается политическим решением проблемы, я же… в общем, Джордж очень настойчиво хочет подстраховаться, если кто-то намеревается вас убить, что, по нашему мнению, весьма возможно на следующей неделе. Во-первых, мы хотим, чтобы они ошиблись, во-вторых, ошиблись так, чтобы мы смогли выяснить, кто они и зачем им это нужно, и выявить не только убийцу одиночку, но и всю сеть.

— Вы сами совершаете убийства? — Элспет поглядела на нее так, будто у Рашели выросла вторая голова. — Я не знакома с земными…

— Нет. — Рашель неодобрительно усмехнулась. — Совсем наоборот.

Подошел официант.

— Мне манговые тефтели и жареную свиную лопатку, спасибо. И стакан ординарного красного крепкого ячменного боне. — Она говорила, не поднимая глаз, но боковым зрением заметила, что охранник тенью стоял за официантом с агрессивной настороженностью. Она кивнула Морроу.

— Объединенные Нации, как можете догадаться, уделяют большое внимание поискам выхода из тупика в текущих отношениях между правительством Москвы в изгнании и Новым Дрезденом. Следует избежать ужасного прецедента, который может быть создан, если ваш флот возмездия завершит свою миссию. Мы не собираемся спокойно наблюдать за ситуацией, когда партия или партии неизвестных палачей из многочисленных чиновников старших рангов, оставшихся от московского правительства, делают все, чтобы ситуация стала необратимой. Мы хотим знать, кто пытается это сделать и почему.

Морроу кивнула и спокойно произнесла:

— Так же, как и я. Вот зачем мне охрана. Рашель едва улыбнулась.

— Со всем должным уважением, я не сомневаюсь, что ваша охрана превосходно подходит для решения рядовых проблем, однако во всех трех означенных случаях убийца успешно проник через охранную зону и ловко ускользнул. Это доказывает, что мы имеем дело не с обычным психопатом, а с серьезным профессионалом или даже командой профессионалов. Обычная охрана для них не препятствие. Будь я убийцей, вы бы уже погибли. В моем портфеле может оказаться бомба, ваш охранник может быть застрелен из его же собственного оружия… понимаете?

Элспет неохотно кивнула.

— Я здесь, чтобы спасти вашу жизнь, — спокойно сообщила Рашель. — Здесь… ладно, не могу ссылаться на наши источники. Мы рассматриваем возможность покушения на вас через шесть-десять дней, считая от сегодняшнего.

— О-о-о. — Морроу покачала головой. Странно, она, казалось, слегка расслабилась, словно предупреждение о реальной опасности дало ей поддержку. — И что же вы сможете сделать, если этот убийца-специалист захочет меня ликвидировать?

Подошел официант с заказом на подносе.

— Могу предложить с полдюжины возможностей, — устало сказала Рашель, в упор глядя послу прямо в глаза, пока та не моргнула. Можно, конечно, прибегнуть к услугам судового хирурга, но, думаю, сработаем по плану «А».

— Какому?

— План «А» — это игра в наперстки. — Рашель поставила стакан. — Мы допускаем, что наши неизвестные, но высококомпетентные убийцы тоже хорошо информированы. В таком случае они либо знают, либо предполагают, что вас могут предупредить, вот почему Джордж выступает в роли наперсточника. Стадия «ноль» — услать доктора Бакстера за пределы планеты туда, где — мы точно должны быть уверены — убийц нет. Вы же будете появляться в общественных местах и на важных встречах в период времени окна возможностей. Затем… ну, я насчет вашего роста и веса, которые можно скорректировать при помощи подложек и свободной одежды. Настоящий трюк — правильное воссоздание облика: лицо, волосы, осанка. Гарантируем двойника на ваших публичных выходах. Наживка, другими словами. Вас же запрут в противоядерном бомбоубежище с замкнутым воздушным циклом и охраной в половину штурмового дивизиона, или вы станете гостем на борту дипяхты Объединенных Наций, суверенной территории Земли, под присмотром пары космических крейсеров из новодрезденского космопорта. Как сами предпочтете. Не секрет, вы нужны живой, пока ракеты с боеголовками летят в данном направлении. Мне же нужно высунуть хвостик там, где за него попытаются схватить — и не на расстоянии выстрела, а куда ближе и причем персонально, чтобы преступников захватить.

Элспет смотрела на нее с ужасом, словно встретила психопата с суицидальным синдромом.

— Сколько ж вам платят за такую работу? — спросила она. — За всю свою жизнь я наслушалась множество безрассудностей, но такого безумнейшего… — Она покачала головой.

— Я стараюсь не ради денег, — пробормотала Рашель. Ответственность. Неверный шаг — и почти миллиард человек погибнут. Она посмотрела на площадь. — Я была здесь около десяти лет назад. Вы когда-нибудь ходили в музеи?

— О да! В Имперский музей Мира и Народный дворец Суда, — ответила Элспет. — Очарована. — Она постучала по широкому перстню с печаткой, и на нем мигнуло маленькое пятнышко сапфира.

— У этого народа, на мой взгляд, замечательная история, более насыщенная событиями, чем можно подумать. — Она остановила на Рашели задумчивый взгляд. — А знаете, у них было больше мировых войн, чем на Старой Земле.

— Имею весьма смутное представление, — сухо ответила Рашель, наспех пробежав три тысячи страниц местной истории во время своей первой командировки сюда много лет назад. — Ну и каковы же музеи сейчас?

— Грандиозно. В этом месяце открыт самый широкий показ региональных погребальных одеяний, нечто вроде выставки раз в десятилетие. — Говоря чуть медленнее, Элспет продолжила: — Существует галерея, рассказывающая о завоеваниях, давших возможность Восточной Империи уничтожить врагов и взять за горло оставшихся независимых владельцев рогов изобилия. Очаровательный материал.

— И ничего о массовых захоронениях, так понимаю, — заключила Рашель.

— Нет. — Посол покачала головой. — Лишь белые пятна на карте Северной Трансильвании.

— Ага. — Рашель кивнула. — Они еще не дозрели, чтобы говорить об этом в открытую.

— Протяженность жизни — протяженность амнезии. Требуется долгое время для признания преступлений, если преступники еще играют активную роль в руководстве. — Элспет допила свой напиток и, отведя взгляд, тихо спросила: — Зачем вы сюда приезжали?

— Комиссия по военным преступления. Предпочитаю не затрагивать эту тему. — Рашель сделала последний глоток. — Мне лучше вернуться к себе и начать подготовку. — Заметив выражение лица посла, пояснила: — Извините, но все надо делать со всей возможной быстротой. Мне требуется время. Так что, думаю, музеи я пропущу.

На мгновение она ощутила себя мучительно старой: чувствовалась каждая минута возраста — протяженности, каковую человек вынести не в силах, не научившись игнорировать ее время от времени. Рашель взяла за правило пересоздавать свою жизнь каждые тридцать лет, заставляя себя приобретать другие привычки и отношения, заводить новых друзей, сохраняя, однако, основное ядро личности. Яркая вспышка гнева, направленная против людей, умудрившихся сотворить подобное в Северной Трансильвании около века назад. Рашель недавно уяснила: от музеев ее мутит, они физически отвратны с их описаниями ужасов и зверств, замаскированными под историю или, хуже того, с бойкими отговорками и отказом посмотреть правде в глаза — особенно когда весь этот кошмар переживаешь лично.

— Похоже, — Элспет покачала головой, — здесь для вас существует нечто большее, чем вы показываете.

Рашель мрачно улыбнулась в ответ и шмыгнула носом.

— Вы проницательны. Я упоминала, что моя работа некоторым образом связана с обезвреживанием бомб. Но можно назвать более точно: я занимаюсь отменой истории.

— Отменой? — Посол нахмурилась. — Звучит явно по-ревизионистски.

— Я имею в виду отмену тех событий, которые создали места вроде Имперского музея Мира. — Она посмотрела на Элспет. — Ясно?

Посол Морроу ответила прищуром глаз.

— Считаю ваши амбиции весьма похвальными, — медленно выговорила она. — И мне хотелось бы узнать о вашем опыте здесь побольше.

«Нет, только не прямо сейчас. Я не хочу лишиться обеда», — с цинизмом мысленно ответила Рашель.

— Так почему бы вам прямо здесь не согласовать с Виллемом время нашей будущей встречи, чтобы было удобно обеим.

— Так и сделаю. — Рашель кивнула. — Будьте осторожны.

— Буду, — ответила Морроу, вставая и снимая жакет. — Вы тоже, — импульсивно добавила она.

Охранники и секретарь последовали за ней к выходу, последний смотрел на Рашель с недоверием, пропуская свою госпожу к выходу.

Они растворились в толпе, а Рашели принесли основное блюдо. Ела она медленно, мысли разбегались. Интересно, что скажет Мартин?

— Нет, ты это не серьезно!

Рашель редко доводилось видеть его таким возбужденным, она сказала ему:

— Почему? С чего ты принял это за шутку?

— Я… — Он расхаживал взад-вперед — плохой признак. — Я… нет.

Ага, признак реализма.

— Мне просто это не нравится, особый смысл вкладываю в не и нравится.

Мартин стоял к ней лицом, спиной к настенному экрану прогулочной палубы: находясь почти вровень с горизонтом планеты, Мартин смотрелся выходящим прямо из атмосферы.

— Пожалуйста, Рашель, скажи, что все не так плохо, как звучит.

— Мартин, если б я собиралась себя убить, не нашла бы способа проще?

— Нет, но я думаю, твое чувство ответственности, — он заметил, куда шагает, раньше, чем это сделала Рашель, и, увернувшись, избежал столкновения с экраном, — может привести тебя к работе по оперативному сдерживанию, которая совсем не обязательна. — Он остановился перевести дух. — Уф. Учить тебя я не намерен. Это твоя специализация. — Он сказал это с таким тревожным взглядом, что не мог не растрогать ее. — Уверена в безопасности?

— Не надо напоминать мне последние слова Уильяма Палмера. Конечно же нет. — И, защищаясь, скрестила руки. — Это настолько безопасно, насколько я способна обеспечить, и, уверена, куда безвреднее запуска безумного сигнала исполнения приговора над восемьюстами миллионами в основном неповинных людей. Теперь, если ты закончил с материнской опекой, взгляни на дерево угроз и укажи на то, что можно упустить.

— Дерево угроз… — Мартин почти свел к переносице глаза, пытаясь уложить все в голове. — Рашель?

— О черт! — Во взгляде смесь любви с раздражением. Два года замужества не притупили прежних чувств, но до Мартина Рашель уже стала большой девочкой, — ив его почти семьдесят, несмотря на тридцатилетний вид, он был лишь мгновением в ее материнском взоре. Порой она чувствовала себя старой женой молодого мужа. Он еще не испытывал холода отчужденности, которая приходит после смерти ребенка или при приближении неминуемой старости, по причине религиозных убеждений или обыкновенной старомодной скуки от жизни. Может, он никогда таким и не будет, но она любила его от этого не меньше. Он же порой превращался в глухую твердыню, чтобы продолжать с ней жить.

— Ты действительно считаешь мои действия столь безрассудными? — Она сделала два шага вперед и уткнулась подбородком ему в шею. Его руки непроизвольно обхватили ее.

— Знаю, ты должна, Рашель. Все знаю о тебе и твоей донкихотской кампании излечения всех этих долбаных планет.

— Лишь потому, что ты делал то же самое, — шепнула она ему на ухо.

— Да, но я работал строго за деньги. И с наиболее возможным благоразумием!

— Знаешь, в этой свихнувшейся вселенной однажды раздастся звонок богу с вопросом, сколько тот заплатит за саботаж создания машины времени, ведь психи, которые их создали, смогут их запустить и нарушить историческую последовательность, включая цепь событий, приведших к возникновению самого бога, поставив саму суть под вопрос.

— У тебя проявляется тенденция сделать это, когда ты демонстрируешь сверхэнтузиазм.

— Нет, только когда я злюсь, — ответила Рашель и подтолкнула его. Мартин чертыхнулся. — Не нравлюсь, когда становлюсь злой?

— Нет-нет, ты мне очень нравишься. — Он вздохнул, а она рассмеялась — не сумела справиться с собой. Мартин спустя секунду присоединился, обнимая ее за плечи.

— Я не уверена, есть ли там что, но ты выяснишь. Возможно, ничего особенного, если ты сможешь раздобыть у капитана полную пассажирскую декларацию, включая выходы на остановках, и поспрашиваешь, не вел ли кто-нибудь себя странно. Я имею в виду, есть ли пассажир в первом классе, никогда не появляющийся на обедах, поскольку голоса в его голове советуют ему оставаться у себя в каюте и чистить пистолеты…

— Проверка. — Он вздохнул. — Корабль линий «ВайтСтар»?

— Да. Это хорошо или плохо?

— Накладно, очень накладно. Надеюсь, у твоих ребят найдется что-нибудь в загашнике, чтобы предложить капитану, или он не будет слишком заинтересован тратить время попусту на кого-то вроде меня.

— Не он — она. Капитан Назма Хусейн. И она не должна тявкать слишком громко. Почему, ты думаешь, Джордж включил тебя в платежную ведомость? Ей не нужно знать, что ты внесен в список как неоплачиваемый интерн; просто вытащишь свой диппаспорт, помашешь им перед ее носом и будешь действовать вежливо, но твердо. Раскопаешь любое дерьмо, передашь его Джорджу. — Рашель усмехнулась. — Это насчет надбавки.

— Ты, должно быть, беспокоишься, не так ли?

— Еще бы.

— Ладно. — Мартин придвинулся, и Рашель обхватила его обеими руками. Он нагнулся поцеловать ее в лоб. — Позволь надеяться, что ты пригвоздишь это, так как нам скоро нужно домой.

— Уверена, отправимся. — Она обняла его крепче. — Я не собираюсь рисковать, Мартин. Хочу прожить довольно долго, чтобы видеть рождение нашего ребенка.

Три дня бешеной подготовки пролетели как скоростной поток по сточному желобу.

— Четыре часа тому назад? Когда первые пассажиры попадут в терминал? Хорошо. Спасибо. Буду готова. — Рашель захлопнула крышку телефона и попыталась унять свой скачущий пульс. — Начинается, — крикнула она через открытую дверь.

— Подойдите сюда. Даю последний прогон.

Рашель прошла по ковру ручной выделки и остановилась в дверном проеме.

— В какой манере разговаривают с иностранным послом? — спросила она, стараясь держать ноги чуть расставленными — на манер Элспет.

Транх ждал в спальне посла вместе с Гейл и взволнованной Джейн, все еще занятой установкой мобильного коммуникационного переключателя на столе Морроу. Как и Рашель, Гейл была одета для официального дипломатического приема: в темном жакете и платье канцелярии прелата, но, в отличие от Рашели, со своим лицом.

Транх сосредоточенно осмотрел ее.

— Волосы, — указал он.

— Дайте посмотрю. — Гейл подошла к Рашели, держа щетку как пистолет. — Нет, по-моему, все в порядке. — Она вытянула руку поправить выбившуюся прядь. — Как она ощущается?

Рашель скривилась.

— Как натянутая резиновая маска, а как еще?

— Пока можете ее носить комфортно? Не соскальзывает?

— Нет. Мембранные компрессоры, кажется, в порядке.

Многослойный грим пронизывали осмотические компрессоры, способные отводить пот и выделять его через специальные, якобы естественные поры.

— Прочие материалы?

— В норме. — Рашель медленно сделала поворот. — Не получается легко развернуться. Бронежилет тоже потеет.

— Ваш пистолет выпирает. Лучше, если одежда спадает свободно.

Рашель поправила оружие.

— Теперь, на мой взгляд, порядок. Проводной тест. Никаких проводов, конечно. Только сложный комплекс соединений умных коммуникаторов военной разработки, связывающих вместе группу засады.

— Проверка, проверка. — Транх поднял руку. — Все в норме. Слышно меня? — Мигнула лампа, и Транх поспешно подтолкнул ползунок. — Так лучше?

Рашель кивнула. В облегающей маске и чужой одежде поверх защитного каркаса на теле, пытающаяся скрыть пистолет, Рашель чувствовала себя как угодно, только не лучше. По крайней мере хоть Мартин не видел эту картину, он направлялся на разведку на лайнер, находящийся на геосинхронной орбите.

— Гейл, напомните мне боевой порядок.

— Порядок… о. — Она прочистила горло. — Готовность — 17:30. Двери открыты — 18:00. Мы ожидаем помощника министра культуры Ивана Гашека, дюжину или около того культурных атташе, представителей послов, шестнадцать различных бизнес-сановников, включая шестерых, обеспокоенных разрешением судебных репарационных процессов, троих с Септагона, озабоченных торговым будущим в свете возможного будущего дефицита дрезденцев в торговле с ними, и шесть экспортных агентов почивших московских фирм. А также полковника Гхова из Министерства образования, профессора Франка из Министерства внутреннего просвещения, примадонну Рону Гейс, которая, видимо, споет для нас, журналистов немерено — четверо в действительности — и несколько дюжин иммигрантов, проживающих здесь или пролетающих мимо, кто получил приглашение. Плюс обслуга, квартет музыкантов, восемь танцоров, трое конферансье, одиннадцать официантов, студенты из группы по культурному обмену, видеобригада документалистов по съемке хроник о судьбе наций после гибели их планет и куропатка на груше. Я дважды проверила список вместе с Приткиным и послом, у вас чистое поле — никаких старых знакомых согласно вашему служебному формуляру.

— Великолепно. — Рашель поморщилась. — Горизонт свободен пять часов. У кого-нибудь есть для меня пилюли крысиной печени?

Гейл вытащила упаковку таблеток и помахала ею, чуть улыбаясь.

— У меня.

Рашель заглотила первую таблетку, примиряясь с вечерней трезвостью.

— Туалет?

— В холле, дверь под основной лестницей слева. Кабинки все на связи, конечно.

— Охрана?

— Двое спереди, двое сзади и по двое на каждой лестничной площадке. Они проинструктированы. Пароль…

— Я его получила — «призраки». «Псы» — для незваных гостей.

— Верно. — Транх встал. — Довольна?

— Так… — Рашель чуть задумалась… — как и любой другой на моем месте. Как Элспет с этим справляется?

— Можно ей позвонить, если есть желание.

— Не думаю.

Рашель окинула все мысленным взором. Скука безопасного дома на другой стороне города. Посол Морроу, окруженная королевским эскортом тайной полиции, пытается расслабиться в компании с Джорджем Чо и помощниками из Министерства иностранных дел и секретарем как-там-его-зовут.

Нарастающее напряжение присутствовало в дипкорпусе Земли, играющим мускулами в неразберихе: Земля оказалась стороной, потенциально втянутой в конфликт, благодаря выбору убийцей транспорта. Единственное, почему дрезденские «невидимки» не занимались этим, была, вероятно, реакция московского дипкорпуса, если они пропустят мяч. Боязнь: Что если они правы? Неопределенность: А что, если нет? И паранойя: И что если за всем этим стоят люди с Земли? Этого хватало для изжоги у Рашели — не самое хорошее начало долгого и напряженного вечера.

Она на время сосредоточилась на своих имлантатах. Дрезденские власти имели предубеждение против персонального увеличения и беспорядочного использования умного материала: способности Рашель оседлать свой таламус, ускорить рефлексы и видеть в темноте могли потребовать отключить, приспустить, как управляемый дирижабль, если о них станет известно. Но не должны, нет, пока кто-то не объявится и не попытается ее убить. У этого события очень высокая вероятность, и теперь его ограничивали восемьдесят часов от прибытия «Романова» до его очистки от бобового стебля орбитального дока для отлета.

У Рашели были причины нервничать. Кто-то сумел проникнуть в резиденции трех дипломатов, одна из которых обладала статусом «охраняемой по высочайшему уровню», совершить три убийства и уйти незамеченными. Такое предполагало либо очень высокий интеллект, либо помощь изнутри, либо то и другое одновременно. А изнутри оповещены насчет замены…

— Сверка времени, — сказал Транх. — Первые гости, — он посмотрел на часы, — уже должны прибыть.

Раздался прерывистый стук в дверь.

— Я проверю, — подошла ко входу Гейл.

Рашель ускользнула от взгляда за внутреннюю дверь, пока Гейл шепотом вела краткую беседу.

— Это Кристофф, — сообщила она, и Рашель несколько расслабилась. Охранник Морроу числился одним из немногих в списке благонадежных, и если бы он был убийцей, они бы проиграли еще до того, как начали.

— Хорошо. — Она снова вышла в центр комнаты и, перехватив взгляд охранника, поинтересовалась: — Нормально?

— Нет. — Он вернулся к изучению. — Но вы… это опасно. — Он выглядел напряженным. — Вы не та, за кого я волнуюсь.

— Несомненно. — Она здравомысляще кивнула. — Мне нужно спускаться и встречать гостей. Я действительно не жду, что наш гипотетический убийца рискнет пойти на дело при свидетелях, поэтому, пока я остаюсь вне видимости снаружи, у нас должно быть все хорошо. Забава начнется, если кто-то из гостей выйдет за ограждения, или убийца уклонится от сценария. Готовы?

Кристофф на момент замер и чуть заметно кивнул.

— Тогда дадим наше гастрольное представление.