Железный рассвет

ЭПИЛОГ ДОМАШНИЙ ФРОНТ

Дом: они словно оказались в незнакомом месте, вроде номера отеля на отдаленной планете. Рашель вошла в холл и сбросила рюкзак, устало моргая: было еще три утра по бортовому времени «Глорианы», пусть и два пополудни здесь, в Женеве. Резкий переход от стокилосекундных дипломатических часов обратно к территориальной временной зоне создал серьезное нарушение суточного ритма. Сзади громко зевнул Мартин.

— Ну и как тебе? — поинтересовался он.

— Все на месте. — Она устало провела пальцем по буфету.

В соседней комнате что-то зажужжало: или домашний пылеуловитель требовал смены фильтра, или робот-уборщик шевелил поврежденным коленным шарниром.

«Пожалуйста, не сжигайте все дотла во время нашего отсутствия».

Рашель посмотрела на настенную панель, расцвеченную красным, что сигнализировало о просроченных платежах.

— Действительно, надо бы раздобыть приличного агента, которому при трехмесячном отъезде достаточно краткого уведомления. В прошлый раз, когда я надолго уезжала, они выслали полицейский наряд, чтобы выбить дверь, на случай, если я умерла или нечто в этом роде.

— Ты не умерла. — Мартин снова зевнул и позволил передней двери закрыться. — Я не умер, но чувствую, что уже в пути…

За три месяца накопилась чудовищная задолженность в решении обыденных текущих задач, но Рашель не имела сил предстать перед ними сразу.

— Слушай, я иду в душ, потом спать, — заявила она. — Хочешь, не ложись и закажи что-нибудь поесть, будь моим гостем. Или проверь счета. Но это может подождать и до завтра. Верно?

— В яблочко. — Мартин пожал плечами и прислонил большой чемодан к стене, рядом с ужасной деревянной статуей пророка Иосифа Смита, которую Рашель приобрела в какой-то марокканской касыбе несколько лет назад. — Мне нужно отправить сообщение Среде, узнать, как у них с Фрэнком дела, но первое — кровать.

— Да. — Рашель пошлепала к мезонину, на ходу сбрасывая сандалии и одежду, с благодарностью отмечая, что домашняя автоматика сменила белье и освежила удобства. Дом, милый дом, безопасный. Наконец.

После напряженных недель противодействия параноидальным устремлениям РеМастированных, это казалась слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Рашель возвращалась в сознание медленно, ощущая пульсирующую головную боль и тошноту. В сочетании с ноющими мышцами ног, сбитым постельным бельем и огромным раздражающим чувством истощения, наполнявшим тело, будто его накачали наркотой, это отнюдь не бодрило. «Порой разрабатывают лекарства, восстанавливающие сбитый временной режим, которые действительно помогают, — подумала она, прежде чем пришла какая-либо иная мысль. — А где Мартин?»

— О-о, — простонала она, приоткрывая глаза. Мартин сидел на кровати и сосредоточенно наблюдал за ней.

— Проснулась? Я проверяю почту, и у нас проблема.

— Дерьмо! — Рашель тотчас пришла в себя, измотанная, но болезненно осознающая, что ее задело. — Что еще?

— Насчет встречи, которая, по твоему мнению, должна состояться сегодня позднее. Я едва не упустил это — в домашнем распорядке она помечена как малозначимая. Что это? — Мартин прищурился на экран, глядя на двери гардеробной. — Что-то связанное с финансовым надзором за «Досугом и культурными связями»? — спросил он с недоуменным видом.

— Дерьмо в квадрате! — Рашель охватило отвратительное чувство дежа ею, когда она попыталась сесть. — Который час?

— Два пополудни. — Мартин зевнул. — Позволь передать тебе это.

Рашель быстро прочла.

— Департаментский аудит, — кратко сообщила она. — Мне нужно срочно в главный офис.

— Я думал, ты разобралась с этой белибердой.

— Я? Меня здесь не было. Думаю, ты и сам мог это заметить. — Она нахмурилась. — Поставь лисицу руководить курятником, так кажется? Интересно, выяснили мои источники что-нибудь о ней… — Изнуренная, с туманным взором Рашель вызвала пару поисковых агентов, обрабатывающих ее почту — оба общественных адреса и пару очень анонимных приватных. — Похоже, эта задница погнала волну на «Досуг». С той поры, как я пропустила какое-то аудиторское расследование шесть недель тому назад, она умудрилась выдвинуть против меня обвинение за невыполнение обязательств. Она узнала, что я уже появилась в городе, и дала ход обвинению в уголовном преступлении за растрату, или злоупотребление фондом, или что-то равноценно незаконное. Она проводит совет по расследованию уже сейчас, и если меня там не окажется…

— Я вызову тебе гондолу. — Мартин уже вскочил с кровати. — Есть идея, что она может иметь против тебя?

— Не знаю. — Рашель замерла. Поиск прекратился, на первый план выдвинулось нечто новое и тревожащее. — Оп-па! Наехали на главный офис.

— Главный офис?

— «Черную Камеру». Не «Досуг и культурные связи». Им не нравятся ее копания. — Рашель начала улыбаться. — «Остановите ее», говорят они. Но не говорят, как.

На лице Мартина промелькнуло выражение беспокойства.

— Ты ведь не собираешься слишком резко реагировать?

— Резко реагировать? — Рашель выгнула бровь. — Эта сучара возжелала вышвырнуть мою задницу, пыталась помешать особой операции и состряпает мне уголовное дело, и я же еще слишком резко реагирую? — Она остановилась перед гардеробом. — Нет, я клянусь резко реагировать… но без кровищи на ковре.

Мартин уставился на нее.

— Я не ослышался? Ты намерена ее уничтожить?

— Естественно. Хотя не думаю, что мне придется применять силу. Но и хитрость не мой метод. Я поклялась не в этом тридцать секунд назад. — Рашель передвинула трансдермальный пластырь на внутреннюю сторону левого локтя. Ее взгляд обратился к большому ящику у двери ванной, набитом вещами, привезенными из круиза на «Романове». Постепенно она начала улыбаться. — Мне нужно сделать пару звонков. Это будет забавно.

Территория штаб-квартиры Объединенных Наций за время отсутствия Рашели внешне не изменилась — тот же самый неоклассический небоскреб из стекла и стали, грозно нависающий над каменными артериями и причудливыми куполами Женевы, те же большие статуи основателей, Отто фон Бисмарка и Тима Бернса-Ли, установленные на площади. Рашель, напряженно оглядываясь, вошла в вестибюль. За богато украшенным приемным подиумом стоял охранник и приветствовал входящих. Рашель кивнула ему и уверенно прошла к антикварной лифтовой площадке. «Удивительно, как Джордж с этим справляется? — спрашивала она себя, когда раздвинулись двери. — Разгребать последствия инцидента с Новой Москвой — та еще головная боль».

Досье на Мадам Председательшу, загруженное в почтовой ящик, — согласно информации, поступившей за время отсутствия Рашели, — было само по себе более чем интересным, но обладало к тому же волнующим подтекстом. Восходящая звезда, возникшая из ниоткуда, быстро продвигалась по служебной лестнице: конкуренты публично отрекались от должности, или с позором уходили в отставку, или с ними происходили несчастья. Все это было слишком плотоядно для обычно сдержанных Объединенных Наций. Иметь начальника-монстра — вроде как самому стремиться к поднятым ей неприятным вопросам всех видов. Особенно если начинаешь задумываться, откуда она взяла деньги на приобретение большого дома на берегу озера…

Досье — не единственная вещь, которую Рашель обнаружила в своем почтовом ящике, когда проводила поиск. Формальное извещение о совете по расследованию, доставленное этим утром с расписанием послеполуденных слушаний, было совсем не тем, что ожидаешь найти среди счетов — нет, его должны были передать ей по телефону с пометкой «приоритетное». Рашель задержалась у входа в зал, где заседала комиссия, примеряя на лице осторожную улыбку, потом открыла дверь.

— …не показала признаков согласия в соответствии с определенными административными распоряжениями, несмотря на предупреждения, сделанные четыре месяца, три месяца и самое недавнее два дня назад. — Докладчик прервался. — Да?

Рашель улыбнулась.

— Привет, Гильда.

Мадам Председательша сидя выпрямилась и уставилась на нее. Двое мужчин-подпевал по обе стороны от нее, секретарь-стенографист, серые личности, приглашенные свидетельствовать, последовали ее примеру.

— Извините за опоздание, но если бы вы действительно хотели меня вызвать, то могли бы отправить мне повестку напрямую, а не маскировать ее под счет из прачечной.

— Здравствуйте, Рашель. — Мадам Председательша холодно улыбнулась. — Мы обсуждали вашу пренебрежительную позицию к ведомственным процедурам. Замечательно, что вы продемонстрировали нам пример этого.

— Правда? — Рашель осторожно прикрыла за собой дверь и обернулась лицом к залу.

— Вы Мансур, да? — начал аудитор. — Мы проводим слушания по вашему делу уже несколько недель. — Он напыщенно постучал пальцем по своему планшету. — Ничего хорошего это вам не сулит. А что вы можете сказать?

— Я? О, немногое. — Рашель усмехнулась. — Но она хорошо знает, что мне оправдываться не в чем.

— Я так не думаю… — Мадам Председательша — само раздражение с поджатыми губами. — Мы собираемся принять решение о вашем временном отстранении до полного расследования нарушений вашей отчетности…

Рашель вытянула руку.

— Нарушение отчетности — это палка о двух концах, — небрежно произнесла она.

— Я… — Спокойствие покинуло Мадам Председательшу. — Это что, какая-то шутка? — требовательно спросила она.

Рашель покачала головой.

— Никаких шуток. — Она окинула взглядом подпевал. — Вам ведь не хочется быть втянутыми в это грязное дело?

— Не уверен, что понимаю. — Взгляд одной из серых личностей метался между Рашелью и Мадам Председательшей. — О чем вы говорите?

Рашель ткнула в него пальцем и подняла телефон.

— А, доктор Пульман. Мои извинения. Я понимаю, что она не сообщила вам, чем я занимаюсь.

— Чем вы… — Серая личность, Пульман, на мгновение смутился. — Что вы имеете в виду?

— Я «Черная Камера». На балансе «Досуга» исключительно для прикрытия дипломатических расходов. Возникает вопрос: зачем Гильде вынюхивать мои рабочие ассигнования, словно она за них отвечает?

— А-а. — Пульман задумчиво кивнул. Хорошее бесстрастие.

Пульман скрестил руки на груди.

— Интересно.

Подпевалы начали беспокойно ерзать.

— Послушайте, я не думаю, что это имеет отношение к делу вашего табельного учета, — начал один из них.

— Имеет, — спокойно ответила Рашель. Она посмотрела на Мадам Председательшу. — Поскольку вас не предполагалось информировать о внутренних фондовых договоренностях «Черной Камеры», боюсь, я должна вас арестовать.

— Что? — напряглась Мадам Председательша. — Вы не можете этого сделать. Вы не относитесь ни к одной известной тайной службе.

— Но это так. — Улыбка Рашели стала шире. Она подняла руку и проверила телефон. — Кстати, знаете что? Вам не следовало так упорствовать. Это не очень умно, Гильда. Кое-кто задался вопросом о вашей добросовестности: ведь вы не единственная, кто может выискивать недостатки в расходах. Я убеждена, что ваших коллег очень заинтересует, откуда вы взяли деньги на покупку особняка под Севастополем. Забавно, куда ведет след. Привилегий, согласно вашему контракту по найму, не обнаружилось. Но чего мы действительно не ожидали, так это что вы уведете средства из фонда на непредвиденные обстоятельства, предназначенные для «Черной Камеры», в свой карман.

— Что за чушь? — Явно выведенная из равновесия Гильда вскочила на ноги. — Вы пытаетесь отвлечь внимание от собственных преступлений. Это откровенный шантаж…

Рашель повернула одно из колец. Дверь сзади открылась, и из вестибюля появилась женщина-полицейский.

— Вот она, — указала Рашель на Мадам Председательшу. — Она полностью в вашей власти.

— Вы не смеете! — Гильда отступила к окну. — У вас нет оснований!

— Есть. — Полицейская щелкнула снизу по козырьку фуражки и устало посмотрела на нее. — Вы Гильда Морген-штерн? Я инспектор Роза Макдугл. Четвертого февраля сего года здесь состоялось заседание с участием Рашели Мансур. Вы препятствовали ее уходу, не так ли? Хотя ее вызвали на спецоперацию? Разве вам не пришло в голову, что это наказуемое по закону правонарушение? Как можно противодействовать офицеру по обезвреживанию бомб во время дежурства?

Миньон Номер Два смотрел на своего босса со скрытым ужасом.

— Гильда, это действительно…

— Заберите ее и посадите, — сказала, качая головой, Рашель. — Я займусь другими материалами позже. — Она взглянула на аудитора, Пульмана. — Вам не захочется впутываться в это.

— Сука! — Мадам Председательша обошла свой стол, вся шуршащая шелком и шипящая купоросом. — Я тебя…

— Сейчас же прекратите, — предупредила Макдугл.

Рашель бросила взгляд на инспектора, едва отметив обозленную Гильду, поднимающую руку, и протестующие жесты подпевалы слева, как у нее мелькнула неожиданная мысль. Наживаться за счет фондов «Черной Камеры», собирать информацию в области нашего поля деятельности, приобрести особняк рядом с Севастополем, работать в «Досуге и культурных связях» — здесь нечто большее, чем просто хищение.

Рашель напряглась, когда Мадам Председательша указала на нее трясущимся пальцем.

— Мошенница! — резко выкрикнула она. — Знаю я ваш тип! Присосалась к фондам дипкорпуса для поддержки собственных коррупционных схем, а потом объявляет, какая она защитница общественных интересов. Вы просто еще одна пешка Эсхатона! И я могу доказать…

О черт! Рашель очень быстро, рассекая воздух, как патоку, схватила Розу и резко оттолкнула ее от Гильды. Зрение обострилось — имплантаты внесли свою долю. Я знаю, где слышала подобное, причем недавно…

— Эй! — запротестовала инспектор Макдугл, отступая назад. С другой стороны стола с выражением удивления начал подниматься из кресла Пульман, когда Гильда с искаженным от ярости лицом вытянула вперед руку с металлическим цилиндриком, зажатым в пальцах. Она бросилась к Рашели, держа устройство перед собой.

Теряя равновесие, Рашель попыталась увернуться, но даже при усиленных имплантатами рефлексах существовал предел ее возможностям. Она задела край стола, падая на пол, и увидела, как Мадам Председательша, Гильда, одержимая бюрократка, нацелила орудие РеМастированных прямо на нее.

Первый выстрел удивил Рашель, равно как и нападавшую. Гильда дернулась назад с широко раскрытыми от удивления глазами, когда из ее спины вылетели красные брызги. Второй выстрел — и Рашель, рухнув, успела вовремя перевернуться, чтобы увидеть направленный на женщину пистолет Макдугл.

«Это очень скверно, — поняла Рашель, ощущая внутри пронзительные колики ужаса, но тут время вернулось назад, в фокус, и она больно ударилась о ножки стола. — Если они здесь…»

— Боже мой, — с пепельным лицом произнес Пульман. — Это было действительно необходимо?

— Да. — Макдугл изысканно выругалась и опустила пистолет. — Послушайте, вы. В этом помещении есть камера, не так ли? Я хочу немедленно отправить запись на контроль как улику. — Она глянула вниз, на рекордер ствола ее пистолета, и глубоко вздохнула. — Вместе со снятой отсюда информацией.

— Вы ее убили! — Миньон Номер Один, охваченный ужасом, сидел прямой как стрела. — Она не смогла… — Он умолк.

— Загрузите их всех, будущий бог узнает свое сам, — мрачно сказала Рашель, вставая на ноги. — Слышали когда-нибудь от нее такое?

— Нет… — Миньон Номер Один посмотрел на Миньона Номер Два, не шевельнувшегося с тех пор, как Гильда встала из-за стола. Из угла его рта свисала нитка слюны. — Что случилось? Что вы сделали с Алексом?

— Ау! В чем дело? — спросила Роза. — Это еще что за фигня? — Она указала на невральный шприц, наполовину выкатившийся из-под стола. Рашель сначала посмотрела на него, потом на инспектора. Макдугл сохраняла нормальное выражение лица, но руки ее тряслись, а сама она напряглась.

— Кое-что из дерьма, с которым я работала, последовало за мной домой. — Рашель сжала пальцы и торопливо начала подстройку колец. Нахмурившись, взглянула сперва на Розу, потом на других членов комиссии. — Мы все вляпались. Давайте надеяться, что она была изолированным больным.

— Больным чем? — осведомилась Макдугл.

— Вам необходимо проверить ее генетическую карту на предмет убийства Морин Девис из дипкорпуса примерно шесть месяцев назад. — Рашель осознала, что тяжело дышит. — А также всякого, кто посещал ее дом в течение года. Коллег, друзей, всех. Ее группа обладает полномочиями.

— Какая еще группа? — Роза прищурила глаза.

— РеМастированные. — Рашель повернула кольца. — Джордж? Хорошо, сообщение. — Она дождалась окончания заставки голосовой почты. — Обнаружен подозреваемый в убийстве Морин Девис из московского посольства. — Рашель сделала паузу. — Они здесь. Ячейка. Проникли к нам. — Она нахмурила лоб. — Возможно, уклонистская фракция. — Рашель обратилась к Макдугл. — Вы сможете выяснить, содействовала ли она продвижению женщины по имени Штефи Грейс, известной так же как Миранда Хачатурян? В последний год или около того.

— Вы говорите, это имеет отношение к убийству? — спросила Макдугл, открывая дверь охране здания, и жужжащий рой интереса ворвался в помещение.

— Более чем к одному, — угрюмо произнесла Рашель. — И они до сих пор происходят.

«Что с нами станет?» — подумала она безрадостно и на мгновение страстно пожелала ясно-очерченной уверенности безумца с домашней ядерной самоделкой. Но что-то говорило ей, что это не остановить жалом полицейской осы — это лишь начало.

А снаружи — за сотни световых лет отсюда — продолжал разгораться Железный Рассвет, в своей тиши и смертельном великолепии устремляясь к Земле, окутанной уютной тьмой.